Текст книги "Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том I. Январь"

Память святого мученика Василия Анкирского

Святой мученик Василий принадлежал к знатным гражданам Анкиры[78]78
  Анкира – главный город малоазийской провинции Галатия (ныне Анкара).


[Закрыть]. В царствование императора Юлиана Отступника[79]79
  Юлиан царствовал с 361 по 363 г.


[Закрыть] за исповедание и проповедь христианской веры он был схвачен и приведен к игемону Сатурнину. На вопрос игемона, верует ли он во Христа, Василий громким голосом воскликнул:

– Нет иного Бога, кроме Него!

Так святой без малейшего страха засвидетельствовал о своей вере во Христа, за что и был подвергнут жестокой пытке: он был повешен на дереве и тело его немилосердно строгали железными орудиями.

Затем дерзновенный исповедник Христов отослан был в Константинополь и там снова подвергся тому же тяжкому испытанию. После того мучители стали вытягивать тело страстотерпца с такой силой, что его кости вышли из своих суставов; при этом с воина Христова срезали кожу в виде ремней и кололи тело его раскаленными железными спицами.

Священномученик Василий Анкирский. Миниатюра. Микологий Василия II. Константинополь. 985 г. Рим. Ватиканская апостольская библиотека

Святой Василий мужественно претерпел все эти мучения, будучи подкрепляем Божественною силой. Наконец мучители ввергли его в раскаленную печь. Сохраненный силою Божией невредимым от огня, Василий в узах отведен был из Константинополя в Кесарию[80]80
  Здесь разумеется Кесария Каппадокийская.


[Закрыть] и здесь осужден на растерзание зверям. С горячею молитвою ожидал святой Василий мученического венца и стяжал его после того, как был растерзан львицей[81]81
  Святой мученик Василий скончался около 362 г.


[Закрыть].

Некоторые из сродников и друзей святого страстотерпца тщательно собрали священные его останки, умастили их благовониями и, обвив пеленами, предали честному погребению. Впоследствии при гробнице святого мученика Василия сооружен был храм.

Память 2 января

Житие преподобного отца нашего Серафима Саровского

Преподобный Серафим, старец Саровский, родом был из Курска и происходил от благочестивых и состоятельных родителей, по фамилии Мошниных, принадлежавших к именитому купеческому сословию города; он родился 19 июля 1759 года и в святом крещении наречен был Прохором. Отец его, Исидор, имел великое усердие к храмам Божиим, а мать его, Агафья, еще более мужа своего почитаема была за свое благочестие и благотворительность. На третьем году от рождения Прохор лишился своего отца, и единственною воспитательницею его осталась благочестивая мать его Агафья, под руководством которой он возрос в благочестии христианском и в любви к молитве и храму Божию.

С раннего детства над блаженным проявлялся дивный покров Божий, явно предсказывая в нем благодатного избранника Божиего. Однажды мать его, осматривая постройку церкви, начатую еще ее мужем, взяла семилетнего Прохора вместе с собою на самый верх строившейся колокольни. По неосторожности отрок упал с колокольни на землю. Агафья в ужасе сбежала с колокольни, думая, что сын ее разбился до смерти, но с удивлением и радостью увидела его стоящим на ногах, целым и невредимым. Так над благодатным отроком исполнились слова Писания: «Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею» (Пс. 90:10-12).

Преподобный Серафим Саровский с житием. Икона. Начало XX в.

На десятом году Прохора начали обучать грамоте, и отрок быстро стал постигать церковную грамоту, обнаруживая светлый ум и память и в то же время украшая себя кротостью и смирением. Но вдруг он впал в тяжкий недуг, так что домашние не надеялись на его выздоровление. В это тяжелое для него время Прохор узрел в сонном видении Пресвятую Богородицу, Которая обещала посетить его и исцелить от болезни. В скором же времени слова Богоматери сбылись. В это время случился в Курске крестный ход во главе с чудотворной иконой Знамения Пресвятой Богородицы[82]82
  Знаменская икона Богоматери находится в Курском Знаменском монастыре; иначе называется «Коренною», потому что была чудесно обретена при корне дерева в 27 верстах от Курска, где после, в 1597 г., была основана Рождество-Богородицкая (ныне общежительная) пустынь. Торжественные празднества в честь чудотворной Коренной иконы Знамения Божией Матери совершаются 27 ноября и 13 сентября, в день возвращения в Знаменский монастырь из Коренной пустыни, куда она ежегодно препровождается к 9-й пятнице по Пасхе, оставаясь там до 12 сентября.


[Закрыть]. По причине дождя и грязи крестный ход для сокращения пути направился через двор Мошниной. Благочестивая Агафья поспешила вынести больного сына, приложила его к чудотворной иконе Богоматери, после чего отрок совершенно выздоровел.

С любовью прилежал благочестивый отрок к книжному учению, изучая Священное Писание и другие Божественные и душеполезные книги, весь ум свой вперив к Богу, любовью к Которому пламенела его чистая душа. Между тем старший его брат, занимавшийся торговлей, понемногу стал приучать к ней Прохора, но сердце отрока не лежало к этому делу: душа его стремилась стяжать себе духовное сокровище, нетленное и неоскудеваемое. Не имея возможности посещать в будничные дни Божественную литургию, Прохор, несмотря на то, не пропускал почти ни одного дня без посещения храма Божиего и с рассвета поднимался, чтобы прослушать утреню; в воскресные же и праздничные дни он особенно любил заниматься на свободе чтением духовно-назидательных книг, причем иногда читал вслух и своим сверстникам, но более предпочитал уединение и безмолвие. От матери Прохора не утаилось направление ее сына, но она не противоречила его желанию. И вот, когда благочестивому юноше исполнилось семнадцать лет, он твердо решил оставить мир и с благословения матери, напутствовавшей его медным крестом, с которым с тех пор никогда не расставался, посвятил себя иноческой жизни.

Оставив мир, блаженный отправился сначала на богомолье в Киево-Печерскую лавру, где один прозорливый затворник, по имени Досифей, провидя в юноше доброго подвижника Христова, благословил его идти спасаться в Саровскую пустынь[83]83
  Саровская мужская пустынь Тамбовской губернии Темниковского уезда находится в 37 верстах от г. Темникова; основана в 1770 г. иеросхимонахом Иоанном при впадении р. Саровки в р. Сатис на месте татарского города Сараклыч. Место это было освящено еще ранее подвигами добродетельных подвижников: первоначально инока Феодосия и потом Герасима, которые оба были свидетелями разных благодатных знамений, явно предсказывавших будущее значение этой местности (например, в виде исходящего свыше огненного луча, громкого благовеста многих колоколов и т. д.). Спустя шесть лет по основании обители, под день, назначенный для воздвижения креста на главе первого воздвигавшегося в Сарове храма, на горе, где расположена обитель, раздался ночью громкий колокольный звон, между тем как ни одного колокола не было; то же повторилось перед полуднем, причем работавших осветил необыкновенный свет. Из преемников иеросхимонаха Иоанна особенно замечателен своею подвижническою жизнью и благоустройством монастыря строитель Ефрем. Саровская пустынь издавна славилась строгим соблюдением иноческих уставов и подвижническою жизнью своих пустынников. В настоящее время Саровская пустынь принадлежит к числу благоустроеннейших и обеспеченнейших русских обителей. В ней находится до 7 храмов; ризница ее замечательна по выдающейся ценности, красоте и изяществу хранимых в ней богослужебных принадлежностей. Обитель обладает большими угодьями.


[Закрыть].

– Гряди, чадо Божие, – говорил прозорливый старец юному подвижнику, – и пребудь в Саровской обители; место сие будет тебе во спасение; с помощью Божией там окончишь ты и свое земное странствование. Святой Дух, Сокровище благих, управит жизнь твою в святыне.

Повинуясь завету прозорливого старца, Прохор пришел в Саровскую пустынь, где с любовью был принят настоятелем пустыни, старцем Пахомием, иноком кротким и смиренномудрым, много подвизавшимся в посте и молитве и бывшим образцом иноков. Провидя благое произволение Прохора, Пахомий определил его в число послушников и отдал в научение старцу, иеромонаху Иосифу, бывшему казначеем обители. Находясь в келейном послушании у старца, Прохор с ревностью исполнял все монастырские правила и уставы и различные братские послушания: в хлебне, в просфорне, в столярне; кроме того, он исполнял в храме обязанности пономаря. Никогда не бывал он праздным, но постоянною работою старался предохранить себя от скуки, которую считал одним из опаснейших для инока искушений.

– Болезнь сия врачуется, – говорил он впоследствии по собственному опыту, – молитвою, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением слова Божиего и терпением, потому что и рождается она от малодушия, беспечности и празднословия.

На церковные службы Прохор являлся прежде всех, выстаивая неподвижно все богослужение, как бы оно ни было продолжительно. Вне церкви любил он уединяться в своей келии, занимаясь рукоделием или каким-либо иным послушанием. Он беспрестанно имел в памяти и сердце молитву Иисусову, силою ее препобеждая различные вражеские искушения. Не довольствуясь тишиною и безмолвием Саровской обители, юный подвижник, соревнуя некоторым старцам, которые с благословения настоятеля удалились на полное уединение из монастырской ограды в глубь монастырского леса[84]84
  Таковы, например, были знаменитый игумен и возобновитель Валаамского монастыря Назарий, начавший свое иноческое житие в Сарове и проведший там же последние годы своей жизни иеромонах Досифей и особенно прославившийся своими подвигами схимонах Марк, долгое время бывший молчальником.


[Закрыть], – по благословению своего старца Иосифа также удалялся в свободные часы в лесную чащу для молитвенного безмолвия. С молитвою он соединял воздержание и пост, в среду и пятницу не вкушал никакой пищи, а в другие дни принимал ее только один раз. Все питали уважение и любовь к необыкновенному подвижнику, постоянные и разительные подвиги которого трудно было укрыть, несмотря на глубокое его смирение. Особенно любовь и доверие являли к нему, как бы к своему родному чаду, старцы Пахомий и Иосиф. Эта любовь и всеобщее уважение Саровских иноков к юному подвижнику Христову особенно ясно выразились по следующему случаю.

В 1780 году Прохор тяжко заболел. Все тело его распухло, и он, претерпевая жестокие страдания, неподвижно лежал на своем жестком ложе. Врача не было, и болезнь не поддавалась никаким средствам; по-видимому, это была водянка. Недуг длился в течение трех лет, половину коих страдалец провел в постели. Но слово ропота никогда не сходило с уст Прохора; всего себя, и тело и душу, он предал Господу и непрестанно молился, слезами своими омывая ложе свое[85]85
  По примеру святого Псалмопевца, который, среди скорбей и болезней, взывал: «Слезами моими омочаю постель мою». (Пс. 6:7).


[Закрыть]. Духовный отец и наставник Прохора, старец Иосиф, служил ему во время болезни, как простой послушник; настоятель обители, старец Пахомий, неотлучно находился при нем; старец Исайя и другие старцы и братия также много пеклись о нем.

Наконец, опасаясь за самую жизнь страдальца, Пахомий с решительностью предлагал ему позвать врача. Но блаженный с еще большею решительностью отказался от врачебной помощи.

– Я предал себя, отче святой, – сказал он старцу, – истинному Врачу душ и телес Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой его Матери; если же любовь ваша рассудит, снабдите меня, убогого, Господа ради, небесным врачевством (т. е. причастием Святых Таин).

Тогда старец Иосиф, по просьбе больного и по своему собственному усердию, отслужил о здравии Прохора всенощное бдение и литургию; на богослужение собрались братия из усердия помолиться о страждущем. После литургии Прохор был исповедан и причастился на болезненном одре своем святых Христовых Таин.

И вот, по причащении ему явилась в несказанном свете Пресвятая Дева Мария, сопровождаемая апостолами Иоанном Богословом и Петром. Обратившись Божественным ликом Своим к Богослову, Она сказала, указывая перстом на Прохора:

– Сей – нашего рода![86]86
  Выражение «нашего рода», очевидно, указывает на то, что прп. Серафим был особенно усердным молитвенником пред Божией Матерью и потому сам находился под особенным Ее покровом и заступлением, что ясно и подтверждается многочисленными примерами из самого жития преподобного.


[Закрыть]

Потом Она возложила правую руку на его голову—и тотчас же материя, наполнявшая тело больного, начала вытекать через образовавшееся в правом боку отверстие. В скором времени Прохор совсем исцелел и лишь признаки раны, бывшей истоком болезни, всегда оставались на его теле, как бы в свидетельство его дивного исцеления. На месте явления Богоматери вскоре затем особым Промышлением Божиим была сооружена двухэтажная церковь с двумя престолами и при ней больница на месте сломанной келии Прохора. Последний, по порученью настоятеля, собирал пожертвования на это построение и собственными руками соорудил в нижней больничной церкви престол из кипарисового дерева. Когда престол этот был освящен, преподобный Серафим до конца своей жизни причащался Святых Таин преимущественно в этом храме – для непрестанного памятования о явленном ему на сем месте великом благодеянии Божием[87]87
  О сем впоследствии старец весьма часто и весьма многим сам говаривал. Престол, сооруженный прп. Серафимом, был освящен 17 августа 1786 г. в честь преподобных Зосимы и Савватия Соловецких и доныне стоит на своем месте. Верхний престол был посвящен во имя Преображения Господня. Во время трудного подвига сборщика на это построение Серафим был и на своей родине, в Курске, но уже не застал благочестивую мать свою в живых; брат его, оставшийся после матери полным хозяином родительского достояния, оказал Прохору, со своей стороны, щедрое пособие для строения монастырской церкви.


[Закрыть].

Пробыв в Саровской пустыни восемь лет в звании послушника, Прохор 18 августа 1786 года, 27 лет от роду, удостоился пострижения в иноческий образ, причем ему дано было новое имя – Серафим. С принятием иноческого сана самое значение нового имени[88]88
  Еврейское слово «серафим» значит «пламень», «горение»; дальнейшее значение, по некоторым толкованиям, – «возвышенный, благородный». Это, собственно, ангельское имя, коим именовались и именуются светлые духи, принадлежащие к одному из ближайших Богу чинов небесной иерархии, занимающие пред престолом Всевышнего первое место в первом лике. Имя сие было дано Прохору при пострижении его в иноческий образ без его ведома и изволения, и на это можно смотреть как на выражение понятий о нем монастырского начальства, видевшего ревность Прохора к богоугодной жизни и прозорливо предусматривавшего в нем еще больший пламень по Боге.


[Закрыть], напоминая Серафиму о чистоте и пламенном служении Богу Ангелов, возвышало в нем еще сильнейшее желание и святую ревность служить Господу. Серафим усугубил свои труды и подвиги и стал держать себя еще уединеннее, погружаясь во внутреннее богомысленное созерцание.

С небольшим через год после того преподобный был посвящен в сан иеродиакона[89]89
  Это было в декабре 1787 г.


[Закрыть]. С того времени он около шести лет почти беспрерывно служил в этом сане и к трудам прилагал труды, к подвигам еще новые, горя духом и пламенея Божественною любовью. Ночи на воскресные и праздничные дни проводил он в бодрствовании и усердной молитве, без отдыха, стоя на молитвенном правиле до самой литургии; по окончании же Божественной службы оставался еще долгое время в храме, приводя в порядок священную утварь и заботясь о чистоте алтаря Господня. И при всем том блаженный Серафим почти не чувствовал трудов, не утомлялся, не нуждался после них в продолжительном отдыхе, часто совсем забывая о пище и питье и, отходя для отдыха, жалел, зачем человек не может, подобно ангелам, беспрерывно служить Богу.

Все выше и выше восходила душа Серафима по лестнице добродетелей и богомысленных созерцаний, – и, как бы в ответ на его пламенную святую ревность, Господь утешал и укреплял его в подвигах благодатными небесными видениями, созерцать кои он сделался способным вследствие чистоты сердца, непрестанного воздержания и постоянного возвышения души к Богу. Так, иногда при церковных служениях он созерцал святых ангелов, сослужащих и воспевающих с братией, в образе молниеносных юношей, облеченных в белые златотканые одежды; пения их нельзя было ни выразить словом, ни уподобить никакой земной мелодии. «Сердце мое сделалось, как воск, растаяло» (Пс. 21:15), – говорил он впоследствии словами Псалмопевца, вспоминая ту неизреченную радость, которую испытывал при сих небесных явлениях. И не помнил он тогда от той радости ничего; помнил только, как входил в церковь да выходил из нее.

Но особенно благодатного, знаменательного видения сподобился преподобный однажды, во время Божественной литургии на Страстной седмице. Это было в великий четверг. Литургию совершали благоговейные старцы Пахомий и Иосиф вместе с блаженным Серафимом, – ибо Пахомий глубоко привязался к юному, но благоискусному иноку и Божественную службу почти всегда совершал с ним. Когда Серафим после малого входа и паремий возгласил: «Господи, еси благочестивым» и, вышедши в царские врата со словами «и во веки веков», навел на предстоящих орарем, его внезапно озарил сверху необыкновенный свет, как бы от лучей солнечных. Подняв взоры на сияние, блаженный Серафим узрел Господа нашего Иисуса Христа в образе Сына Человеческого во славе, сияющего, светлее солнца, неизреченным светом и окруженного, как бы роем пчел, Небесными Силами; ангелами, архангелами, херувимами и серафимами. От западных церковных врат шел Он по воздуху, остановился против амвона и, воздвигши руки Свои, благословил служащих и молящихся. Затем Он вступил в местный образ близ царских врат[90]90
  Примечательно при сем то обстоятельство, что благодатное видение преподобного Серафима последовало в такое время литургии, когда вход священнослужителей в алтарь изображает шествие их как бы в самое небо и священник в тайной молитве просит Господа: «Владыка, Господи Боже наш, устанавливающий на небесах чины и вышинства ангелов и архангелов, для восславления Тебя сотвори со входом нашим вход святых ангелов для служения нам и прославления Тебя, когда поется и ангельская Трисвятая песнь: “Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас”». Таким образом, видение это воочию показало, что не всуе мы веруем, что во время Божественной литургии Силы Небесные с нами невидимо служат и что с нами в это время соприсутствует Сам Царь Славы – Христос.


[Закрыть]. Сердце блаженного преисполнилось неизреченною радостью в сладости пламенной любви к Господу и озарилось Божественным светом небесной благодати. И сам он от сего таинственного видения мгновенно изменился видом, – и не мог ни сойти с места, ни проговорить ни слова. Многие заметили это, но никто не понимал настоящей причины происходящего. Тотчас же два иеродиакона подошли к Серафиму и ввели его в алтарь; но и после того он около двух часов стоял неподвижно на одном месте, – только лицо его поминутно менялось: то покрывала его белизна, подобная снегу, то переливался в нем живой румянец. Служившим литургию старцам Пахомию и Иосифу казалось, не почувствовал ли Серафим неожиданную слабость сил, которая столь естественно могла случиться с ним в Великий четверг после продолжительного поста, особенно при том уважении, какое питал к нему издавна блаженный Серафим; но потом поняли, что ему было видение. Когда Серафим пришел в себя, старцы спросили его, что такое случилось с ним. Серафим кротко, с детскою доверчивостью поведал им о своем видении. Опытные в духовной жизни старцы сложили в сердце рассказ его; блаженному же Серафиму внушили, чтобы он не возгордился и не дал бы в душе места пагубной мысли о каком-либо своем достоинстве пред Богом. Но никто, кроме упомянутых старцев, не узнал тогда, какого дивного посещения Божиего сподобился блаженный Серафим.

И святой, после сего благодатного небесного видения, не возмечтал о себе и о своих духовных дарованиях, но еще более утвердился в смиренномудрии. Ограждаемый глубоким смирением, не восходил от силы в силу и, непрестанно подвизаясь в духовном самоуничижении, верно и неуклонно шел царским путем Креста Господнего. С сего времени Серафим стал еще более искать безмолвия и чаще прежнего удалялся для молитвы в Саровский лес, где для него была устроена пустынная келья. Проводя дни, с утра до вечера, в монастыре, совершая службы, исполняя монастырские правила и послушания, вечером он удалялся в пустынную келию для ночной молитвы, а рано утром опять возвращался в монастырь для исполнения своих обязанностей.

В 1793 году Серафим на тридцать пятом году от рождения был рукоположен в сан иеромонаха[91]91
  Тамбовским епископом Феофилом 2 сентября 1793 г., по представлению монастырского начальства, ясно видевшего, что о. Серафим по своим подвигам неизмеримо выше других братий и потому заслуживает преимущества при возведении в высшие степени церковного служения.


[Закрыть]. И в этом сане он, как и прежде, но с еще большею любовью продолжал в течение долгого времени непрерывное священно служение, причащаясь ежедневно с верою и благоговением Святых Христовых Таин.

Вскоре после этого преподобный Серафим подъял на себя еще высший подвиг и добровольно удалился в пустынь. Это было по кончине любимого начальника и наставника его, блаженного старца Пахомия, который и благословил его пред своею кончиною на сей подвиг. С горьким плачем проводив тело своего наставника в землю, Серафим, приняв на то благословение нового настоятеля, старца Исайи, своего отца духовного, оставил обитель для безмолвных подвигов в пустыни[92]92
  Это было 20 ноября (день прихода преподобного в Саровскую пустынь) 1794 г. Доселе хранится в Саровской обители один экземпляр билета, выданного прп. Серафиму для беспрепятственного проживания в пустынной келии за подписью строителя, старца Исайи. Вот текст этого билета: «Объявитель сего, Саровской пустыни иеромонах Серафим, уволен для пребывания в пустыни, в своей (т. е. монастырской) даче, по неспособности его в обществе, за болезнью (от непрестанного келейного бдения, постоянного пребывания на служениях в церкви и стояния в течение многих лет на ногах с небольшим лишь отдыхом во время ночи, Серафим пред своим отшествием в пустынножительство впал в недуг; ноги его опухли, и на них открылись язвы, так что он лишился на некоторое время способности священнодействовать. Болезнь сея была немалым побуждением к избранию им себе пустыннической жизни) и по усердию (разумеются его особливые, исключительные иноческие подвиги, требовавшие безмолвия и уединения), и после многолетнего искушения (искуса, иноческого испытания) в той обители и в пустыни, уволен единственно для спокойствия духа Бога ради, и с данным ему правилом согласно святых отец положениям и впредь ему никому не препятствовать пребывание иметь в одном месте и оное утверждаю – строитель иеромонах Исайя, 1797, ноября 20 дня. Для верности печать прилагаю при сем».


[Закрыть].

Келья преподобного Серафима находилась в дремучем сосновом лесу, на берегу реки Саровки, на высоком холме, верст за 5-6 от монастыря, и состояла из одной деревянной комнатки с печкой. Подле келии преподобный устроил небольшой огород, а потом и пчельник, которые обнес забором. Невдалеке от Серафима жили в уединении другие отшельники Саровские, и вся окрестная местность, состоявшая из разных возвышенностей, усеянная лесом, кустарником и кельями пустынножителей, как бы напоминала собою Святую Гору Афонскую. Посему преподобный наименовал пустынный холм свой Горою Афонскою, дав и другим самым уединенным местам в лесу имена разных святых мест: Иерусалима, Вифлеема, Иордана, потока Кедрского, Голгофы, горы Елеонской, Фавора, – как бы для живейшего представления священных событий земной жизни Спасителя, Которому он окончательно предал свою волю и всю жизнь. Непрестанно упражняясь в чтении святого Евангелия, он особенно любил читать в этих местах о соответствующих их именам евангельских событиях. В Вифлеемском своем вертограде воспевал он евангельское славословие: «слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!»[93]93
  Рождественское славословие ангелов пастырям Вифлеемским. Лк. 2:14.


[Закрыть]. На берегу Саровки, как бы на берегах Иордана, вспоминал он о проповеди святого Иоанна Крестителя и крещений Спасителя. Нагорную беседу Господа о девяти заповедях блаженства он слушал на одной горе, лежавшей у Саровки, а на другой возвышенности, названной горою Преображения, созерцал в мысленном соприсутствии с апостолами славу Преобразившегося Господа. Забравшись в густоту дремучего леса, он вспоминал по Евангелию моление Господа о чаше [94]94
  В саду Гефсиманском пред крестными страданиями.


[Закрыть] и, тронутый до глубины души внутренними его страданиями, проливал слезные молитвы о своем спасении. На так названной им горе Елеонской он созерцал славу Вознесения Христа на небо и Его сидение одесную Бога.

Одежду преподобный Серафим носил всегда одну и ту же, простую, даже убогую: на голове поношенную камилавку, на плечах полукафтанье как бы в виде балахона из белого полотна, на руках кожаные рукавицы, на ногах кожаные чулки и лапти; на балахоне его висел неизменно тот самый крест, которым благословила его некогда мать, отпуская из дома в святую обитель, а за плечами лежала сумка, в которой подвижник неразлучно носил при себе св. Евангелие, которое всегда напоминало ему о спасительном ношении благого ига и легкого бремени Христова. Все время проходило для ревностного подвижника Христова в непрестанных молитвах и псалмопениях, чтении священных книг и телесных трудах.

В холодную пору преподобный собирал сучья и хворост и рубил своим топориком дрова для отопления своей убогой келии. Летом он работал на своем маленьком огороде, который он сам возделывал и удобрял и овощами которого он преимущественно питался. Для удобрения земли он ходил в жаркие летние дни на болотистые места за мхом, – и так как он входил туда обнажившись и лишь препоясав чресла свои, то комары и другие насекомые, кишевшие над болотом, жестоко уязвляли тело его, так что оно часто не только опухало, но даже синело и запекалось кровью. Но подвижник Божий добровольно терпел эти мучительные язвы Господа ради и даже радовался им – потому что, как говорил он впоследствии, «страсти истребляются страданием и скорбью – или произвольною, или посылаемою Промыслом», и потому для совершеннейшего и надежнейшего очищения души принимал на себя произвольные страдания. Собрав, таким образом, мох, угодник Божий удобрял гряды, сажал семена, поливал их, полол и собирал овощи, непрестанно славословя Бога и изливая тихую, святую радость свою в пении священных песнопений, которыми освежал и назидал дух свой среди однообразия телесных занятий. Обладая светлою памятью, с детства благоговейно внимательный к церковным службам, Серафим знал наизусть множество церковных песнопений, кои и любил воспевать среди трудов в своей безмолвной, уединенной пустыни, причем некоторые, наиболее близкие к преподобному люди замечали, что многие из этих песнопений имели наибольшее приложение к местности и к его уединенному иноческому доброделанию. Так, святой Серафим особенно любил часто воспевать: «Всемирную славу»[95]95
  Богородичен воскресный на вечерне (Догматик) – 1 гласа.


[Закрыть] – в честь Богородицы, Которую считал покровительницей своей пустыни, – «Пустынным непрестанное Божественное желание бывает, кроме мира суетного сущим»[96]96
  Воскресный антифон 2-й, 1 гласа, на утрене.


[Закрыть] – антифон, изображающий пустынную жизнь и воскрыляющий душу пустынника к предметам Божественным, а также песнопения, возносящие душу человека к великому делу любви Божией, к творению мира и человека, как-то: «Есть в несущих вся правда, словом созидаемая, духом совершаемая»[97]97
  Ирмос 3-й песни канона воскресного, 3 гласа.


[Закрыть], «Снизойди на нечистую землю повелением своим»[98]98
  Ирмос 3-й песни канона воскресного, 8 гласа.


[Закрыть] и т. д.

И вот, среди этой трудовой молитвы, занимаясь где-либо работой в огороде, на пасеке или в лесу, преподобный погружался в столь глубокое созерцание духовных тайн, что незаметно для себя прерывал работу, орудия падали из рук его, руки опускались, глаза придавали лицу особенный, благодатный характер самоуглубления. Старец всею душою погружался в самого себя, умом восходил на небо и витал в Богосозерцании. И если кому-нибудь в такие минуты случалось быть подле или проходить мимо, то никто не смел нарушить благодатной тишины и покоя преподобного, и каждый тихо скрывался от него. В каждом предмете, в каждом делании Серафим видел сокровенное отношение их к духовной жизни – и отсюда поучался и возводил умные очи свои горе. Так, при рубке дров, сделав один или три обрубка, он углублялся в созерцание великого таинства Единого Бога, в Троице славимого.

Сверх телесных трудов преподобный Серафим, дабы простираться все выше и выше в духовном совершенствовании, предавался возвышеннейшим занятиям ума и сердца и читал много книг, особенно – Священное Писание, а также святоотеческих[99]99
  Таковыми были в особенности аскетические святоотеческие творения, как-то: преподобных Иоанна Лествичника и аввы Варсонофия, Ефрема и Исаака Сириных, «Маргарит» (составленный главным образом из творений св. Иоанна Златоустого) и другие.


[Закрыть] и богослужебных. Самою первою книгою для него было Св. Евангелие, с которым он никогда не расставался, нося его с собою. Подвижническая жизнь, чистота сердца, молитвенные собеседования с Богом, духовная самоуглубленность и огромная начитанность в Священном Писании и душеполезных книгах озарили ум его таким светом, что он ясно понимал и всею душою проникал смысл слова Божиего. Он поставил себе в пустыни постоянным правилом ежедневно прочитывать с изъяснением для себя по нескольку зачал из Евангелия и Апостола. «Душу снабдевать, – говорил он впоследствии, – надобно словом Божиим: ибо слово Божие есть хлеб ангельский, им же питаются души, Бога алчущие. Всего же более должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири. От чтения Св. Писания бывает просвещение в разуме, который от того изменяется изменением Божественным. Надобно так обучить себя, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем, по руководству которого должно устроять и жизнь свою. Очень полезно заниматься чтением слова Божиего в уединении и прочитать всю Библию разумно. За одно такое упражнение, кроме других добрых дел, Господь не оставит человека Своею милостью, но исполнит дара разумения». И святой старец от непрестанных упражнений в чтении Слова Божиего стяжал себе этот благодатный дар разумения, а вместе с тем мир душевный и высший дар сердечного умиления. В Священном Писании он искал уже не одной истины, но и теплоты духа, и нередко за священным чтением из его глаз текли слезы умиления, от которых человек, по собственному признанию старца, согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова.

Ежедневно преподобный совершал по Следованной Псалтири иноческое молитвенное правило по чину древнейших христианских пустынножителей; в свое время пел и читал 1-й, 3-й, 6-й и 9-й часы, вечерню, малое повечерие, молитвы на сон грядущим, причем часто также вместо вечернего правила полагал по тысяче поклонов за один раз, полуночницу и другие службы церковные. Изведав все образы и степени молитвы, он восходил не только до подвига так называемой умной молитвы, но и до самой высокой на земле высоты молитвенного созерцания, когда ум и сердце бывают соединены в молитве, помыслы не рассеяны и сердце согревается теплотою духовною, в которой воссиявает свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего человека.

Так, спасаясь в пустыни в течение недели, святой Серафим накануне воскресных и праздничных дней приходил в Саровскую обитель, слушал вечерню, всенощное бдение или утреню, и за ранней литургией причащался Святых Таин, после чего до вечерни принимал приходивших к нему по своим нуждам братий и потом, взяв с собою хлеба на неделю, возвращался в свою пустынную келию. Всю первую неделю Великого поста он проводил в монастыре и в эти дни говел, исповедовался и причащался Святых Таин.

С молитвенными подвигами блаженный старец соединял подвиги великого воздержания и поста. В начале своей пустынной, отшельнической жизни он питался черствым и сухим хлебом, который брал с собою из обители по воскресеньям на целую неделю, но и из этого количества хлеба он уделял добрую долю пустынным животным и птицам, которые очень любили его и часто посещали место его молитвенных подвигов. Даже диким зверям старец внушал благоговение. Так, к нему часто приходил громадный медведь, которого он кормил; по его слову медведь уходил в лес и потом приходил снова, и старец кормил его и давал иногда кормить его своим посетителям. Впоследствии преподобный Серафим еще более усугубил свой пост, отказавшись даже от хлеба, и приучил тело к такому воздержанию, что питался, по слову апостола, «работая своими руками» (1 Кор. 4:12), одними овощами своего огорода. В течение же первой недели Великого поста он вовсе не принимал пищи до причащения Святых Таин в субботу. Совсем перестав брать хлеб из обители, он в течение более двух с половиною лет жил без всякого содержания от нее, и братия недоумевала, чем мог питаться старец все это время не только летом, но и зимою; только незадолго до смерти старец поведал некоторым близким ему лицам, что он около трех лет питался лишь отваром из травы снити[100]100
  Распространенное в России травянистое растение, обильно размножающееся подземными корнями, большею частью – сорное и плохо питательное, но употребляется в народной медицине от некоторых болезней, а молодые листья иногда употребляются в качестве овощей в щах.


[Закрыть], которую летом собирал и сушил на зиму.

Между тем многие стали нарушать безмолвие блаженного пустынника, часто посещая его ради духовного наставления и утешения. Многие из Саровской братии приходили к нему за советами и наставлениями или для того, чтобы только повидать его. Умея узнавать и различать людей, старец от некоторых уклонялся, сохраняя молчание. Но тех, кто имел до него действительную духовную нужду, он охотно принимал и с любовью руководил их своими советами, наставлениями и духовными беседами. Таковыми были, например, его постоянные посетители схимонах Марк и иеродиакон Александр[101]101
  Первый из них бывал у него раза два в месяц, а последний – однажды. Преподобный Серафим охотно беседовал с ними о разных душеспасительных предметах.


[Закрыть]: но и они, находя иногда старца совершенно погруженным в богомыслие и не осмеливаясь нарушить его покой, или дожидались конца его молитвенных подвигов или, прождав некоторое время, тихо удалялись от старца.

Бывали у преподобного и посторонние посетители. Если же, вне своей пустынной келии, старец неожиданно встречал кого-либо в лесу, то обыкновенно, не вступая в беседу, со смирением кланялся ему и уходил прочь, ибо от молчания, как говорил он впоследствии в своих наставлениях, никто никогда не раскаивался. Но вообще Серафим тяготился посетителями, нарушавшими его безмолвие. Особенно было для него тяжело, когда приходили к нему женщины; но уклоняться от наставлений им он не мог, считая это делом, неугодным Богу. Тогда святой старец на том случайном основании, что женскому полу возбранен вход на Святую Гору Афонскую, решился распространить это запрещение и на свой холм, названный им тем же именем. Придя однажды в монастырь во время совершения Божественной литургии, Серафим просил на то благословенья у строителя Саровского, старца Исайи, который, после некоторого недоумения[102]102
  Благословляя преподобного Серафима, Исайя заметил с недоумением: «Да как же я могу за пять верст смотреть, чтоб женам не было входа?» Но Серафим на это с верою и убеждением заметил: «Вы только благословите, и уже никто из них не взойдет на мою гору».


[Закрыть], благословил его на то иконой Богоматери, именуемой «Блаженное Чрево»[103]103
  Празднуется сей иконе, наименованной согласно евангельскому выражению (Лк. 11:27): «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие», в неделю Всех Святых и 26 декабря, когда именно старец Серафим испрашивал у строителя обители Исайи благословенья, чтобы женщинам не было входа на его пустынную гору.


[Закрыть]. Вместе с тем старец Серафим обратился с горячею мольбою к Богу и Пресвятой Богородице, дабы желанье его исполнилось и женщинам был бы возбранен вход на его пустынный холм так, чтобы это не было камнем преткновения и соблазна как некоторым из братий, так еще более и мирянам; в удостоверение изволения Божия на сие прошение он просил знамения в виде преклонения ветвей дерева, мимо которого он проходил, возвращаясь с праздника Рождества Христова из Сарова в свою пустынную келию. И вот, когда он на 26 декабря, ночью, пошел в Саров к Божественной литургии, то, дошедши до места, где грунт земли круто спускается вниз, увидел, что с обеих сторон тропинки огромные сучья с вековых сосновых деревьев завалили дорожку и преградили проход к его келье, тогда как с вечера ничего подобного не было. Тогда святой старец в чувстве живейшей благодарности Богу пал на колени, уразумев из происшедшего, что желание его угодно Господу. И сам он поспешил завалить колодами тропинку к себе, и не только женщинам, но и вообще посторонним лицам с этих пор вход к нему был совершенно закрыт.

При виде таких подвигов великого старца исконный враг рода человеческого вооружился против него всевозможными искушеньями и кознями. Так, он наводил на подвижника различные страхования, то испуская за дверями как будто вой дикого зверя, то, представляя, что как будто скопище народа ломит дверь его келии, выбивает косяки, бросает в старца обрубок дерева и т. п.; по временам и днем, но особенно ночью, во время молитвенного предстояния преподобного старца Серафима, ему видимо вдруг представлялось, что келья его разваливается и со всех сторон врываются с яростным ревом страшные звери; иногда вдруг пред ним появлялись отверстые гробы с восстающими из них мертвецами. И когда впоследствии один мирянин, в простоте сердца своего, спросил его: «Батюшка, видали ли вы злых духов?» – он отвечал с улыбкою: «Они гнусны, – как на свет ангела взглянуть грешному невозможно, так и бесов видеть ужасно, потому что они – гнусны». Но все эти страшные видения, ужасы и искушения, сопровождаемые иногда и телесными страданиями, благодатный старец превозмогал теплою молитвою и препобеждал силою Честного и Животворящего Креста Господня. Неоднократно старец Серафим был искушаем духом честолюбия, избираемый в игумены и архимандриты разных монастырей[104]104
  Так, прп. Серафима предназначили было настоятелем в г. Алатырь (уездный город Симбирской губернии) с возведением в сан архимандрита; ибо, с одной стороны, Саровская пустынь неоднократно давала из своей братии хороших настоятелей в другие обители, с другой – духовное начальство знало старца Серафима и понимало, как полезно было бы для многих сделать такого старца аввой, – настоятелем какой-либо обители. В другой раз Серафима предназначали строителем в Краснослободский Спасский монастырь. Но в обоих случаях по усердной просьбе старца и по взаимной любви и согласию братии его заменили другими иноками Саровскими.


[Закрыть]; но он всегда в таких случаях с непоколебимою твердостью, растворенною глубоким смирением, отклонял от себя эти назначения, стремясь к истинному подвижничеству и в иноческом житии ища лишь спасения души своей и ближних.