Книга: Творения. Том 1: Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы - Василий Великий

Но совершенно точно письма Феодора Студита по сравнению с письмами ВВ - это просто высокая художественная проза. Я их, помнится, просто глотала одно за одним, а тут читала с трудом и вообще фактически "из чувства долга". Так что я даже вот задумалась, а точно ли ВВ был таким образованным и умным, как его рисуют панегиристы. Уж по крайней мере, ему точно не хватало художественного вкуса.

А темы писем... Их, в сущности, раз-два и обчелся.

Во-первых, церковные дела: все плохо, все ужасно, полный упадок, еретики торжествуют, православные ссорятся друг с другом, прекрасное время для христианства отошло в прошлое. Это, минуточку, вторая половина 4 века!

Во-вторых, здоровье ВВ. Он все время или тяжко болен, или только что был тяжко болен, или чуть не умер, или не может выкарабкаться из очередной болезни. Правда, иногда он все же куда-то выезжает, но реже жалуется, что не смог встретиться с тем и тем адресатом, т.к. лежал прикованный к одру. И хоть бы с каким-нибудь юмором это все описывалось, что ли. Так ведь нет, сплошное скучное нытье.

В-третьих, ходатайства за знакомых. Такое ощущение, что одним из главных дел епископа того времени было - упрашивать власть имущих о разных своих знакомых и родственниках или духовных детях: такого-то осободи от налога, этому помоги выиграть судебную тяжбу, тому исполни просьбы, которые он тебе изложит... Впечатление порождает, хм, двойственное. Т.е., конечно, можно сказать, что ВВ за плохого и о плохом просить бы не стал, но это ведь, рассуждая из презумпции святости, а кроме того - плох человек или хорош, но если все остальные платят налог, а этого просят избавить от него, то выглядит это несколько странно...

В-четвертых, серия писем, где ВВ оправдывается от возведенных на него еретиками и, что характерно, православными разнообразных клевет: этого не писал, этого не делал, этому еретику не сочувствовал, почему меня оболгали, печаль, печаль, печаль.

Еще толика писем утешительных в смерти родственников - ну, тут ничего оригинального: ожидая вечной жизни, мы не должны скорбеть, а должны готовиться итп.

Мне, пожалуй, интересней всего было читать разные, довольно однако редкие, ремарки насчет жизни каппадокийцев - вроде описания каппадокийской зимы, когда они оказываются погребенными в своих пещерах под слоем снега :)

Собственно, и все. Прочтя все эти письма, я не ощутила там ничего такого, что ощущала, например, читая письма Студита - что передо мной действительно великий человек. Пусть порой слишком ригористичный, живший в реалиях, иные из которых нам теперь совершенно уже чужды, - но, тем не менее, понятный и родной какой-то, с которым хочется встретиться и поговорить обо всем.

Не говоря уж о том, что лучший (как будто бы) друг Григория Богослова полностью проигрывает ему и слогом, и стилем, и красотой изложения богословия, и блеском аллюзий на Библию и разных античных авторов.

В общем, я фактически совершенно разочарована.

О Святом Духе к св. Амфилохию, епископу Иконийскому. Хорошо, но до того обстоятельно, что под конец уже скучно. Кажется - ну все вроде бы понятно уже, неужели кто-то будет еще возражать? Но, наверное, в те времена находились таковые. Впрочем, в наше время, видимо, тоже нашлись бы, если бы вообще такими вопросами интересовались православные в массе. Но современные православные по большей части даже Символа веры не знают, так что и вопросов у них нет.

Нравственные правила. Это просто краткие наставления по пунктам, и после каждого - куча цитат из Св. Писания в подтверждение. Поэтому сами пункты я прочла, а цитаты не стала. Похожее я читала уже у св. Киприана Карфагенского, и у него мне больше понравилось.

Книга из тех, что прочитать один раз полезно, а перечитывать не буду.

Либо у толкователя могла просто, так сказать, иссякнуть фантазия. Когда я читаю подобную экзегезу, у меня всегда возникает мысль о том, что у толкователя, конечно, весьма богатая фантазия; но вот что действительно хотел сказать пророк Исаия - этого мы, видимо, никогда не узнаем. Если только после смерти.

Впрочем, толкователь частенько оговаривается: "мне думается", "мне кажется" итп. Т.е. все это весьма гадательно.

Это произведение, правда, относится к разряду spuria, т.е. может, это вовсе и не св. Василий, а неизвестно, кто вообще.

Мне не раз приходило желание книгу бросить, но все же дочитала до конца. Есть там, конечно, интересные моменты, но в сравнении с общим объемом их мало.

Кое-что из того, что стоило бы отметить:

О пророческом даре у неверных и грешников: Но почему и фараон и Навуходоносор имели такое предведение? Потому что, правя состоянием мирских дел, должны были предвидеть для возбуждения веры в других. А почему пророчествуют и Валаам, и Каиафа? Потому что и они имели людей, которые их слушались, один как архиерей, а другой как волхв. Здесь причиной не чистота души, не просветление ума, который созерцает Бога и в Нем почерпает силу, но домостроительно сообщенное им слово, не по достоинству, а по требованию времени.

О причине прогресса и о трудностях Св. Писания: Если же кто поставит в вину Божественному Писанию, что оно не научает тому и не производит того, что может доставить пользу, то пусть рассмотрит он весь порядок дел человеческих, не только духовных, но низших и житейских. Тогда увидит, что всепромыслительная Сила даровала бессловесным удобные средства к жизни, готовую пищу, самородный покров - одежду из волос и перьев; человека же изведя в свет нагим, в замену всего дала ему ум, которым изобретены промышленные искусства, как-то: домостроительство, ткачество, земледелие, кузнечество, и недостающее для тела душа восполняет присутствием ума. И как в сем случае Творец наш не по зависти к нам не соизволил, чтобы так же, как у бессловесных, все удобства жизни рождались вместе с нами, но устроил так, чтобы недостаток необходимого вел к упражнению разума, так и в Писании намеренно допустил неясность к пользе ума, чтобы возбуждать его деятельность. И, во-первых, нужно, чтобы занятый сим ум отвлекаем был от худшего, а сверх сего, с трудом приобретенное почему-то более к себе привязывает, и чрез долгое время производимое бывает более прочным, а что легко приобретается, тем и наслаждаться не вожделенно, потому что находящееся под руками пренебрегается и обладающий не почитает сего достойным какого-либо охранения.

К вопросу об имяславии: Сказано: "Аз есмь Бог Авраамов и Бог Исааков и Бог Иаковль. Сие Мое есть имя вечное". Чтобы честь святых сделать приснопамятной, Бог присоединяет к Своему имени имена рабов, так что всякий раз, когда вспоминается о Боге, присоединяется воспоминание и о них.

О науках: ...есть некоторые науки, которыми ополчает нас сама истина, чтобы спасительные догматы соблюлись неодолимыми; а есть также науки, изобретенные внешними и годные для ограждения лжи и охранения суетности. Ибо сила диалектики есть стена для догматов и не дозволяет расхищать и брать их в плен всякому, кто хочет.

И о познании мира: ...тот ум в действительности велик, который созерцает великое, способен проникать в Творческие законы и из них уразумевать красоту премудрости Художника всяческих.

О том, как святые восприемлют откровение или глас Божий: ...не чувственным слухом, не при сотрясении воздуха пророки внимали слову Божию; но поскольку у разумной души есть свой слух, то без всякого голоса достигало сего слуха самое означаемое. И сие бывало с ними, когда луч истинного света достигал до владычественного[т.е. ума] в них и служил к просвещению пророков. А глас сей внимали те, которые находились вне бренных чувств и приближались к исшествию из тела. Ибо когда душа бывает в созерцании Божественного, собираясь сама в себя чрез отрешение от союза с телом, тогда говорится, что она в исступлении. А когда она занята делами человеческими, или по необходимости служения телу, или потому, что не может более простираться к высшему, тогда она как бы переходит извне внутрь, в какой-то дом или в город, возвращаясь во сострастие с телом.

Издание - репринт с издания 1891 г. Качество оставляет желать лучшего.

В сети книгу можно скачать, например, тут.