Текст книги "Добротолюбие. Том V"

43) Царствие Небесное подобно скинии богозданной; ибо и оно в будущем веке, подобно Моисеевой, будет иметь две завесы, – из коих в первую внидут все освященные благодатию, – во вторую же только совершеннейшие.

44) Многими обителями назвал Спаситель различные степени тамошнего состояния. Царствие одно, но многие имеет внутри (себя) различия, по различию имеющих внити в него в добродетели и ведении, и в мере обожения. Ибо ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам, и звезда от звезды разнствует во славе, как говорит божественный Апостол (1 Кор. 15, 41), хотя все они на божественной тверди сияют.

45) Ангелам некако бывает подобен, как бы бесплотен и нетленен, тот, кто ум очистил слезами, душу Духом здесь воскресил и плоть, разуму подчинив, соделал световидною и некако огненною.

46) Земно будет тело нетленное, без мокрот однако ж и дебелости, быв неизреченно претворено из душевного в духовное, так что будет и перстно и небесно. Каким создано было оно в начале, таким и воскреснет, да сообразно будет образу Сына Человеческого по всецелому причастию обожения.

47) Земля кротких есть Царствие Небесное, или богомужное состояние Сына Божия, в которое мы вступили или вступаем, прияв благодатное рождение сыноположения и обновление в воскресении. Или земля святая есть обожившееся естество. Или, по иному разумению, земля, наследуемая истинно святыми, есть безволненная тишина всякий ум превосходящего мира божественного, в которой (земле) вселится род правых.

48) Земля обетованная есть бесстрастие, в коем источается, как мед и млеко, радование Духа.

49) Святые в будущем веке (или на небесах) вещают между собою внутреннее слово, Духом Святым изглашаемое.

50) Если не уведаем, какими нас создал Бог, то не познаем и того, какими нас соделал грех.

51) Равны возрастом духовным суть те, кои здесь достигли полноты совершенства во Христе.

52) Коих труды, тех и воздаяния. Количество же и качество их, т. е. их меру, чин и состояние там самым делом явлено будет.

53) Равноангельными умами, по нетлению и обожению, будут святые, яко сыны воскресения (Лк. 20, 36).

54) В будущем веке, говорят, Ангелы и святые никогда не престанут преуспевать в приумножении дарований, стремясь все к большим и большим благам. Умаления же и прехождения от добродетели ко греху век оный не допускает.

55) Ныне мужем совершенным почитай того, кто приял подобие возрастов Христовых как бы в залог; в будущем же веке совершенным показывает сила обожения.

56) В будущем такую всякий имеет степень обожения, в какой ныне кто бывает совершен в возрастаниях духовных.

57) Слава истинная, говорят, есть ведение, или духовное созецание, или есть догматов точное разумение и истинной веры познание.

58) Изумление есть всецелое восторжение душевных сил к тому, что познано из велелепной славы Божества. Или изумление есть чистое и всецелое простертие ума к сущей во свете беспредельной силе. Исступление же есть не только душевных сил к небу восхищение, но и выступление за пределы самого чувства.

59) Есть два вида исступления в духе: один сердечный (в сердце углубление с забвением всего), а другой восхитительный (восторжение за пределы всего сущего). Первый свойствен еще только просвещаемым, а другой – совершенным в любви. Оба же ставят ум, в коем действуют, вне чувства (или сознания внешних отношений): так как божественная любовь есть опьяняющее устремление духом мыслей к лучшему, коим отнимается и чувство (или сознание) внешних отношений.

60) Начало помыслов и причина в разделении преступлением человека единовидной и простой памяти, которая чрез сие потеряла и Божию память, и, сделавшись из простой сложною и из единовидной разнообразною, стала губима своими собственными силами.

61) Врачевство первобытной памяти от этой лукавой и пагубной памяти помыслов есть возвращение ее к древней простоте. Орудие зла, преслушание, не только простую души память о добре расстроило, но и все ее силы растлило, омрачив естественные вожделения добродетели. Врачуется же память постоянною, действием молитвы утвердившеюся памятию Божиею, в коей, срастворившись с духом, возводится она из естественного в вышеестественное состояние.

62) Причины страстей – греховные дела, помыслов – страсти, мечтаний – помыслы, мнений – память (оразнообразившаяся), памяти – забвение (об истинном и должном); забвения родительница – неведение, неведения – разленение; разленение рождается от похотного вожделения; вожделения матерь – превратное движение, движения – действо дела; – дело же такое есть плод неразумной склонности ко злу и прилепления к чувственному и к чувствам.

63) В мысленной силе души рождаются и действуют помыслы, в раздражительной – зверские страсти, в вожделенной – скотские похоти, в уме – мечтательные воображения, в рассудке – мнения.

64) Нахождение помыслов злых есть как речное течение. В них состоит прилог, с коим потом сосложение греховное бывает, как наводнение волненное, покрывающее (заливающее) сердце.

65) Глубоким рвом тинным почитай мокротную сласть, скверну блуда и печаль о вещественных стяжаниях, коими будучи отягощаем, страстный ум во глубину отчаяния погружается помыслами своими.

66) Помыслы страстные представляют образы страстных вещей. Действие помышлений невещественно; но они напоминают и влекут к вещественному и бывают причиною плотских грехов (перифраз).

67) Помыслы суть слова бесов и предтечи страстей: ибо невозможно сделать что-либо доброе или худое, что наперед не приложит и не возбудит помысла о себе. Помысл есть движение безвидного прилога каких-либо вещей.

68) Вещи сами по себе рождают простые помыслы; бесовский же прилог порождает помыслы злые. Естественные помыслы отличаются от противоестественных и переестественных по сравнению.

69) Помыслы мгновенно изменяются одни в другие: естественные в противоестественные, и те, кои по естеству, в такие, кои выше естества. Бесовские же прилоги ко всему прилипают, даже и к божественным (перифраз).

70) Заметь, что впереди помыслов стоят причины их, впереди мечтаний – помыслы, впереди страстей – мечтания, впереди демонов страсти, как цепь какая, или чин в бесчинных духах устрояется, держась одно другого. Но без бесов ничего тут не творится: ни мечтание не строит образов; ни страсть не действует без скрытной силы бесовской. Впрочем, они берут силу над нами больше по нашей беспечности (с перифразом).

71) Бесы наполняют образами ум наш, или лучше, сами облекаются в образы по нам и приражаются (прилог вносят) соответственно навыкновению господствующей и действующей в душе страсти: ибо сим навыкновением страстным они обыкновенно пользуются к размножению в нас воображений страстных, и даже во сне мечтание наше делают богатым воображениями: причем преобразуются бесы похоти иногда в свиней, иногда в ослов, иногда в коней женонеистовных и огневидных, иногда в жидов наиболее невоздержанных; бесы гнева – иногда в язычников, иногда во львов; бесы страшливости – в измаилитов; бесы непостоянства – в идумеев; бесы пьянства и объядения – в сарацын; бесы любостяжания – иногда в волков, иногда в тигров; бесы лукавства – иногда в змий, иногда в ехидн, иногда в лисиц; бесы бесстыдства – в собак; бесы лености – в кошек. Бывает, что бесы блуда иногда превращаются в змий, иногда в ворон и грачей; в птиц превращаются наиболее воздушные бесы. Трояко же фантазия наша изменяет воображения бесов, по причине троечастности души, представляя их в виде птиц, зверей и скотов, соответственно трем силам души – желательной, раздражительной и мыслительной. Ибо три князя страстей против сих трех сил вооружаются, и какою страстию окачествована душа, сродный с тою они принимают образ, в коем и приступают к ней.

72) Бесы сласти греховной часто приступают, как огнь и как углие огненное. Эти сластолюбивые бесы разжигают вожделетельную силу души, но, приводя при сем в смятение и рассудительную, омрачают душу. Причина похотного жжения, смятения мыслей и омрачения души главным образом лежит в страстной сласти.

73) Ночь страстей есть тьма неведения. Или опять: ночь есть страстеродительная область, в коей царствует князь тьмы и в коей звери сельные, птицы небесные и гады земные, переносно понимаемые как духи злобы, рыкая ищут поглотить нас в пищу себе.

74) Во время действия страстей из помыслов одни идут впереди, а другие последуют за ними: предшествуют помыслы мечтаний (чередование образов), а последуют помыслы страстные (возбуждаемые теми образами). Страсти предваряют бесов, а бесы последуют за страстями.

75) Начало и причина страстей есть злоупотребление, злоупотребления – склонность, склонности – движение желательного навыкновения, испытание желания есть прилог, прилог же – от бесов, коим Промыслом попускается обнаруживать, каково наше самовластие.

76) Яд жала греха к смерти есть страстный навык душевный: ибо неудобоизменим и неудобопреложим нрав того, кто произвольно окачествовался страстьми.

77) Страсти разно именуются: разделяются же на телесные и душевные. Телесные подразделяются на скорбные и греховные; скорбные опять подразделяются на болезненные и наказательные. Душевные также разделяются на раздражительные, похотные и мысленные; мысленные подразделяются на вообразительные и рассудочные. Из них всех иные произвольны по злоупотреблению, другие же невольны по необходимости, так называемые незазорные страсти, кои свв. отцами названы соприкосновенностями и естественными свойствами (нравами).

78) Одни страсти суть телесные, а другие душевные; иные суть страсти похоти, иные страсти раздражение, и иные – мыслительные; и из сих – иные страсти ума, и иные – рассуждения. Все они разносочетаваются между собою и друг на друга действуют, – и от того изменяются.

79) Страсти раздражения суть: гнев, горечь, бранчивость, вспыльчивость, дерзость, надменность, кичение и другие подобные. Страсти вожделения суть: лихоимание, разврат, невоздержность, ненасытность, сластолюбие, сребролюбие, самолюбие, всех лютейшая страсть. Страсти плоти суть: блуд, прелюбодеяние, нечистота, непотребство, чревоугодие, леность, рассеянность, миролюбие, животолюбие и подобные сим. Страсти слова и языка суть: неверие, хула, лукавство, коварство, любопытство, двоедушие, поношение, клевета, осуждение, уничижение, болтливость, притворство, ложь, срамословие, буесловие, лесть, насмешливость, себя выставление, человекоугодие, надутость, клятвопреступление, празднословие и проч. Страсти ума суть: самомнение, превозношение, велехваление, спорливость, ретивость, самодовольство, противоречие, непослушание, мечтательность, придумывание, любопоказность, славолюбие, гордость, – первое и последнее из всех зол. Страсти мысли суть: парение, легкомыслие, пленение и рабство, омрачение, ослепление, отбегания (от дела), прилоги, сосложения, склонения, превращения, отвержения и подобные сим. Одним словом, все худые мысли, чувства и расположения, несообразные с природою нашею, размещаются по трем силам души, равно как и все добрые, сообразные с естеством нашим, в них же сопребывают.

80) Давид с изумлением велегласно так взывает к Богу: удивися разум Твой от мене: не возмогу к нему (Пс. 138, 6). Он недосязаем для слабого ума моего и моих сил.

81) Достойно исследования, почему богоносные отцы похоть и гнев иногда называют силами плотскими, а иногда душевными? – Говорим о сем, что слова святых никакого не имеют несогласия, если как следует рассмотреть их до точности, но те и другие истинствуют, премудро изменяя, когда должно, свои о сих предметах суждения. Душа сама по себе имеет силу хотения и мужественную энергию к действованию, что есть сила раздражительная; но, будучи создана разумною и духовною, она не получила вместе с бытием похоти и гнева; равно как и плоть первоначально, будучи создана нетленною, не имела тех мокрот, от коих после породились похоть и ярость зверская. Уже по преступлении, когда впал человек в тлю и дебельство плоти, по необходимости возникли в нем похоть и ярость. Почему, когда плоть господствует в нем, похоть и гнев сопротивляются душевным желаниям. Когда же мертвенное сие покорится разуму, тогда они содействуют душе в делании добра.

82) Когда душа чрез вдуновение создана была разумною и мысленною, тогда вместе с нею не создал Бог ярости и похоти скотской, но одну силу желательную вложил в нее и мужество к исполнению желаний. Равным образом и тело создав, Он не вложил в него в начале гнева и похоти неразумной; но после уже чрез преслушание оно приняло в себя мертвость, тленность и скотность. Тело, говорят богословы, создано нетленным, каковым и воскреснет, как и душа создана бесстрастною; но как душа имела свободу согрешить, так тело – возможность подвергнуться тлению. И обе они, т. е. душа и тело – растлились и срастворились по естественному закону сочетания их друг с другом и взаимного влияния: причем душа окачествовалась страстями, паче же бесами; а тело уподобилось скотам несмысленным и погрузилось в тление. Объединившись таким образом, силы обеих их составили единое скотоподобное существо, бессмысленное и неразумное, гневу и похоти работное. Вот как человек приложися скотам несмысленным и уподобися им всячески, как говорит Писание (Пс. 48, 13).

83) Начало и источник добродетелей есть благое произволение, или желание добра, как Бог есть причина и источник всякого блага. – Добра же начало есть вера, паче же Христос, камень веры, Коего имеем мы началом и основанием всех добродетелей, в Коем стоим и созидаем всякое дело благое. Он есть краеугольный камень, связующий нас Собою, и бисер многоценный, которого ища, во глубину безмолвия входящий инок продает все желания свои послушанию заповедям, чтоб чрез это стяжать его.

84) Добродетели имеют между собою равность в том отношении, что все воедино сводятся, к одному ведут концу и один все вместе лик добродетели полным делают. Но есть добродетели, большие других добродетелей, как объемлющие и совмещающие в себе очень многие или даже и все добродетели, каковы – божественная любовь и смирение и божественное терпение. О последнем говорит Господь: в терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21, 19). – Не сказал: в посте вашем или в бдении вашем. Терпение же я разумею то, которое бывает по Богу и есть царица добродетелей и основание мужественных доблестей. Оно есть само в себе – мир в бранях, отишие в бурю и непоколебимое утверждение для стяжавших его. Кто стяжал его во Христе Иисусе, тому не могут вредить ни оружия, ни копья, ни воинства напускаемые, ни самое полчище бесов, ни фаланги сопротивных сил.

85) Добродетели, хотя одни из других рождаются, но бытие свое имеют из трех сил душевных, – все, кроме божественных. Ибо причина и начало четырех родовых божественных добродетелей, из коих и в коих состоят все прочие, именно – мудрости, мужества, целомудрия и правды, есть божественная духодвижная премудрость, в уме четверояко движимая. Не все их однако ж вместе она производит (или приводит в движение), но особо каждую в свое время, как хочет: одну, как свет; другую, как силу живодейственную и как воодушевление приснодвижное; третью, как освятительную и очистительную силу; четвертую, как росу непорочности, обрадовательную и от зноя страстей охладительную. Каждую каждому дает она, как сказано, по преуспеянию; совершенному же и действо их совершенное дарствует.

86) Опыты добродетелей, своим тщанием и усилием совершаемых, не дают душе совершенной благонадежности, если они не будут в существенное обращены сердечное расположение благодатию. Каждая из них имеет особое дарование и свое ей свойственное действо, – и когда дарована будет, оттоле сохраняется неизменною и непреложною. Ибо сподобившиеся сего имеют в членах своих, как душу живую, благодать, чтоб совершать их. Без благодати же весь сонм добродетелей обыкновенно бывает мертв, и в тех, кои по-видимому имеют их или и делом исполняют, одна тень их и призрак представляется, а не подлинный лик.

87) Итак четыре есть начальных добродетели: мужество, благоразумие, целомудрие, правда. И восемь есть других нравственных качеств, происходящих от излишества или недостаточности их и по сторонам их близко следующих, которые у нас именуются и почитаются пороками, а в мире добродетелями. По сторонам мужества идут дерзость и страшливость; по сторонам благоразумия – лукавство и бестолковость (бестактность); по сторонам целомудрия – невоздержанность и бесчувствие; по сторонам правды – лихоимство и неправда. Посреде них идут добродетели не только начальные, высшие всякого излишества и недостаточности, но и частные дела добрые. В одних (кои посреде) действует доброе произволение в правости сердца, а в других (кои около) испорченность и самомнение. О том, что посреде идут добродетели правые, свидетельствует притча, так гласящая: и исправиша вся стези благи (Притч. 2, 9). Все они находятся в трех силах души, в коих и рождаются и созидаются, имея к созиданию себя самих основанием четыре родовые добродетели, паче же Христа: причем естественные добродетели очищаются деятельными (добрые прирожденные нравы и черты темперамента – добрыми делами по заповедям), божественные же и вышеестественные даруются благодатию Святого Духа.

88) Из добродетелей одни суть деятельные, другие естественные, третьи божественные, кои от Духа Святого. Деятельные суть дело благого произволения, естественные происходят от сложения, божественные – от благодати.

89) Как добродетелей порождение в душе имеет начало, так и страстей. Но те обыкновенно по естеству рождает она, а эти в противность естеству. Исходным же началом к порождению добра или зла бывает для души склонение желания: куда склонится желание, то душа берет в побуждение и действует.

90) Отроковицами называет Писание (Песн. 1, 2) добродетели по причине сочетания их с душою, вследствие коего они с нею созерцаются, как один дух и тело. Символом любви служит лик отроковиц, а свидетельством чистоты и святости сих священных дев – их одеяние и убранство.

91) Есть восемь начальственных страстей: три главных: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие; и пять подчиненных им: блуд, гнев, печаль, леность, гордость. Также и из противоположных им добродетелей есть три главнейшие: воздержание, нестяжательность и смирение, и пять за ними следующих: чистота, кротость, радость, мужество и самоуничижение, – и потом весь ряд добродетелей. Изучить и познать силу, действие и качество, свойственное каждой добродетели и страсти, есть достояние не всякого хотящего, а только того, кто делом все испытал и от Духа Святого дарование получил к распознанию и различению их.

92) Добродетели то действуют, то действуемы бывают. Действуют они в нас, приходя в подобающее им время, когда, сколько и как хотят. Мы же делаем их по произволению, нравственному строю и навыкновению. Но они сами в себе существенны, мы же только приблизительно подходим к ним, образуясь по ним нравственно. Очень немногими духовное существенно усвояется прежде будущего вкушения того, неизменного. Наибольшая же часть из нас только подобия некие имеем добродетелей, а не самое существо их (перифраз).

93) Священнодействует Евангелие, кто, причастившись его, и другим действенно может преподать свет Христов. Как некое божественное семя, сеет он слово на душевных нивах слушающих его, по указанию Апостола: слово ваше да бывает всегда во благодати, солию растворено божественной благостыни (Кол. 4, 6); да даст благодать слушающим с верою (Еф. 4, 29). В другом месте Апостол, назвав учителей земледелателями, а учимых – нивою возделываемою, явно представляет тех оратаями и сеятелями Слова Божия, а этих тучною землею добродетелей, богато плодоносною.

94) Различно бывает устно произносимое к научению других слово по различию способов, коими собирается: ибо иное бывает от учения, иное от чтения, иное от деяния, иное от благодати. Но как вода, всюду одинаковая по естеству, претворяется и прелагается в свойственное инде ей особое качество по различию лежащего под нею перстного вещества, так что и на вкус бывает то горька, то сладка, то солона, то кисла: так и слово произносимое разно бывает соответственно нравственному строю каждого и разное потому производит действие и неодинаковую приносит пользу.

95) Слово дано всему разумному естеству для пользования им, и от него, как от разных некиих яств, душа разную получает пользу и разное чувствует услаждение. Научное слово для нее есть, как педагог, нрав ее образующий; слово от чтения – как вода покойна, ее питающая; слово от деяния – как место злачно, ее утучняющее; слово от благодати – как чаша, упоявающая ее и веселящая (Пс. 22, 2, 5); неизреченное же благодати радование – как елей, ее умащающий, веселящий и светлою соделовающий (Пс. 103, 15).

96) Воистину, не только в себе, как жизнь, душа сие имеет, но и когда от других учащих слушает, чувствует то, коль скоро обоими ими руководствует любовь и вера, – когда один слушает с верою, а другой поучает с любовию, без надмения и тщеславия предлагая словеса о добродетелях. Тогда слово от учения душа приемлет, как педагога; слово от чтения, как питателя; слово от деяния внутреннейшее, как невестоукрасителя сладчайшего; слово от Духа просветительное, как слово жениха, сочетавающего ее с собою и обвеселяющего. – Всякое слово, исходящее из уст Божиих, есть или слово, из уст святых исходящее действием Духа, или сладчайшее от Духа вдохновение, коим не все, а только одни достойные наслаждаются. Ибо хотя все разумные наслаждаются словом, но таких, которые бы здесь обрадываемы были словесами Духа, очень немного; наибольшая же часть только виды духовных словес по памяти и знают и причастны их бывают, не причастившись еще в чувстве Слова Божия, сего истинного хлеба будущего века. Ибо там сей один предлагается вдоволь достойным ко всякому услаждению, не бывая ни съедаем, ни иждиваем, ни похищаем никогда.

97) Без духовного чувства невозможно в чувстве вкусить сладости божественных вещей. Ибо как притупивший чувства делает их неспособными ощущать чувственное, не видит, не слышит, не обоняет, будучи совсем расслаблен, или лучше, полумертв: так и страстями умертвивший естественные силы душевные, соделовает из бесчувственными к действу и причастию таинств Духа. Ибо духовно не видящий, не слышащий и не ощущающий мертв есть духом: ибо не живет в нем Христос, и сам он не движется и не действует о Христе.

98) Равное и такое же, чтоб не сказать одно и то же, действо имеют чувства наряду с душевными силами, особенно когда они здравы. Тогда чувства чувственное, а душевные силы мысленное ясно зрят, особенно когда нет в них какой-либо сатанинской брани, противовоюющей закону ума и духа. Когда же воедино совокупятся они Духом, став единовидными, тогда непосредственно и существенно познают Божеское и человеческое, как оно есть по естеству, и значение их ясно созерцают, и единую причину всяческих, Троицу, сколько возможно, чисто зрят.

99) Безмолвствующий первое должен иметь следующие пять добродетелей как основание, на коем устроять и делания свои: молчание, воздержание, бдение, смирение и терпение; деланий же богоугодных три: псалмопение, молитва и чтение, – и рукоделие, если немоществует. Сказанные добродетели не только объемлют прочие все, но и входят в состав одна другой. – С утра надлежит, упраздняясь от всего, пребывать в памяти Божией молитвою и сердечным безмолвием, и – первый час терпеливо молиться; потом второй – читать; третий – петь; четвертый – молиться; пятый – читать; шестой – петь; седьмой – молиться; восьмой – читать; девятый – петь; десятый – вкусить пищи; одиннадцатый – отдохнуть, если имеется нужда; двенадцатый – петь вечерню. Так, добре проходя поприще дня, угождает он Богу.

100) От всех добродетелей подобает, подобно пчеле, собирать полезнейшее, и таким образом всех помалу причащаясь, уготовлять великий склад делания добродетелей, из коих образуется мед премудрости на обрадование душе.

101) Послушай, если желаешь, и как удобнее проходить нощное поприще. Бдение нощное бывает трех родов: новоначальных, средних и совершенных. Первый таков: половину ночи спать и половину бодрствовать, – или с вечера до полуночи, или с полуночи до утра. Второй таков: бодрствовать с вечера час один или два, потом поспать часа четыре и вставать на утреню, – петь и молиться часов шесть до утра; затем петь первый час и сидеть безмолвствуя, как выше показано, – и или соблюдать чин деланий определенных на каждый час, или держать непрестанную молитву без перерыва. Третий состоит во всенощном стоянии и бдении.

102) Теперь скажем и о пище. Литры (около фунта) хлеба достаточно для всякого, подвизающегося в безмолвии; пить две чаши вина нерастворенного, а воды – три; и из брашен, какие случатся, съедать, не сколько похотливо взыскует естество, но воздержанно употреблять подаемое Промыслом. Лучшее же и кратчайшее руководительное для хотящих жить, как следует, правило есть – соблюдать следующие три всеобъемлющие делания добродетелей: пост, бдение и молитву, коими подается надежнейшая твердость всем добродетелям.

103) Для безмолвия прежде всего требуется вера и терпение и, от всего сердца, крепости и силы, любовь и надежда. Верующий, если здесь и не получит искомого по нерадению ли, или по другой какой причине, но во исходе отсюда всячески невозможно ему не принять удостоверения о плоде веры и подвигов и не узреть свободы, яже о Христе Иисусе, Который есть душ наших искупление и спасение, вочеловечившийся Бог Слово. А неверующий всеконечно осужден будет во исходе. Он впрочем уже осужден есть, как говорит Господь (Мк. 16, 16). Ибо порабощенный сластям и славы от человеков ищущий, а не от Бога, неверен есть, говорит (Ин. 5, 44). Хотя на словах и верным кажется таковой, но он сам себя обманывает, не видя того. Ибо услышать имеет: «так как ты не принял Меня в сердце свое, но отверг Меня за хребет свой; то и Я отвергну тебя». Верному же благонадежну быть подобает и веровать истине Божией, свидетельствуемой во всех Писаниях, исповедуя свою немощь, чтоб не подпасть осуждению сугубому и неизвинимому.

104) Ничто так не делает сердца сокрушенным и души смиренною, как уединение разумное и молчание от всех. Ничто другое поистине так не расстроивает состояния безмолвия и не лишает его божественной помощи, как следующие главные страсти: дерзость, чревоугодие, многоглаголание и суетная забота, надмение и госпожа страстей самомнение. Кто охотно попускает себе с ними свыкаться, тот, с продолжением времени омрачаясь более и более, делается наконец совсем обуморенным. Впрочем, если он опомнится и с верою и рвением положит начало соблюдению должного, то опять улучит искомое, особенно если будет искать со смирением. Если же по нерадению хоть одна из сказанных страстей воцарится в нем, тогда и все полчище зол с пагубным неверием во главе, нападши на него, совершенно опустошат душу его, делающуюся от бесовских смятений и волнений другим некиим Вавилоном, так что последняя его бывают горша первых (Мф. 12, 45): он делается тогда яростным врагом и поносителем безмолвствующих, язык свой изощряя всегда против них, как бритву и как меч обоюдоострый.

105) Воды страстей, коими мутное и возмущенное море безмолвия наполняет душу, переплыть иначе нельзя, как на порожнем и легком корабле полного нестяжания и воздержания. Ибо от невоздержания и любовещия потоки страстей, потопив землю сердца и нанося на нее всякую гниль и грязь помыслов, мутят ум, омрачают сердце и отягчают тело, в душе и сердце производят нерадение, омрачение и обуморение, и лишают их свойственного им по естеству настроения и чувства.

106) Ничто так расслабленною, беспечною и немысленною не делает душу и ревностных подвижников, как самолюбие, сия кормилица страстей. Внушая предпочитать покой тела трудам о добродетели и предусмотрительным почитать благоразумием не отягчать себя делами произвольно, особенно удобными и небольшими потами по исполнению заповедей, оно обыкновенно отнимает у души охоту и ревность к прохождению поприща безмолвия и производит в ней сильное и непреодолимое разленение на дела.

107) Для разленившихся к исполнению заповедей и возжелавших изгнать мутное омрачение, нет лучшего и пригоднейшего врача, как нерассуждающее с верою во всем послушание. Оно есть живительное многосоставное врачевство добродетелей для тех, кои пьют его, и нож, за раз очищающий язвины ран. Предпочетший в вере и простоте действовать сим ножом паче всех других, за раз отсек все страсти и в безмолвие не только доспел, но чрез послушание и совершил его вполне, обретши Христа, и подражателем Его и рабом соделавшись и именуясь.

108) Без делания и жительства плача невозможно претерпеть вара безмолвия. Плачущий и помышляющий об ужасах, предшествующих смерти и последующих за нею, прежде чем они самым делом наступят, не может не иметь терпения и смирения, – кои суть два основания безмолвия. А без них вступивший в безмолвие будет всегда совоспитанницею своему нерадению иметь самомнение, от коих размножаются пленения и парения, ввергающие нас в расслабление. Отсюда далее дщерь нерадения – невоздержание, тело делает вялым и бессильным, а ум омраченным и ожестелым. Тогда и Иисус скрывается, народу мыслей и помыслов сущу на умном месте.

109) Вкусить мучение совести здесь или в будущем не всех удел, а одних тех, кои погрешают против веры и любви. Она, держа меч ревности и обличения обнаженным, без жалости мучит повинных. Кто противится греху и плоти, того она утешает; а кто подчиняется им, тех мучение ее преследует, пока не покаются. И если не покаются, мучение переходит с ними в другую жизнь и там продлится вовеки (перифраз, сокращенно).

110) Из всех страстей две особенно жестоки и тяжки: блуд и уныние, т. е. леность, – когда они овладевают душою и расслабляют ее. Они тесную имеют одна с другою связь и сочетание; от того с ними трудно бороться и их преодолевать, совсем же победить для нас и невозможно. Первая обилует в вожделетельной силе души, но объемлет обе части естественного нашего состава, – и душу и тело, разливая сласть свою по всем членам. Вторая, держа владычественный ум, охватывает, как плющ, всю душу и плоть, и все естество наше делает ленивым, расслабленным, как бы параличом разбитым. Отгоняются они, хотя прежде блаженного бесстрастия не побеждаются вконец, когда душа в молитве получает силу Духа Святого, которая, подав ей отраду, крепость и глубокий мир, обвеселяет ее в сердце успокоением от тиранства их. Та (блудная страсть) – начало, госпожа и царица сластей, преимущая сласть сластей, и спутница ее леность, наводящая тристатов фараоновых, суть непобедимая колесница. Чрез них привзошли к нам бедным в жизнь все страсти.