Текст книги "Боги с Родины… После – вчера. С Нибиру аннунаки. 1-я книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант"

Поднявшись по крутому склону, с благоговением вдохнув, прекрасный чистый воздух, Артём, обрадовавшись, осмотрелся.

Здесь было так просторно и прекрасно. Широкая река, несла воды спокойные, как будто без течения – зеркальные, в них отражая берега и солнца свет. Сияли купола на стенах белоснежных соборов и церквей, великолепие, природой созданного и людьми, подчёркивая.

Солнце стояло высоко над головой. Возможность за'светло, к Пустошкино добраться, сомнений никаких не вызывала.

Он, радостный, отправился вдоль берега, петляя по кривой дорожке, кустарниками и травой заросшей, ведя вперёд бесстрашного героя, к друзьям своим на помощь в битве.

Артём, предполагал, что переправа рядом, не торопился, восхищаясь вокруг себя идиллией, мечтая, что вырастет когда, построит дом на берегу реки и, наслаждаться будет сбывшейся мечтой, природой девственной, нерукотворной, сказочной, единой с Духом и душевной чистотой.

Глава 4. Думузи

– Словно я в сказке! – глубоко вдохнул Артём, трав диких аромат вдыхая восхищённо и, чистый воздух. Кому захочется спуститься вновь, где сумрачно и скалы, нет солнца, света и тепла, как нет деревьев и цветов, зверей, птиц, леса?

Солнышко ласково лучами нежило живое, не замечаемое ранее особо, словно даря надежду вновь, – изменится всё вскоре, «уйдут» (царьки) невежды, – лизоблюды, и с ними демократы, казнокрады «великомученики» и великобоссы. Останутся на свете с праведными, трудовой народ, честь, правда, – жизни продолжение в идиллии, без бюрократов, беззакония, гонителей не только веры, чести, правды. Будет, как завещал Господь, по праву, ему данному.

– Дай Бог, дождаться такой вести! – Артём, мечтая, улыбнувшись, думал. – Я верю, что настанет день, когда проснутся люди и, объяснят бескровно честно, чтобы властители, не только создавали жизнь себе и «семьям», благоприятную, а «уходили» с глаз быстрей, не смешивали с грязью общество.

С хорошим настроением и радостью, что на поверхности, – не в полутьме у Тени, шёл по течению реки Артём, любуясь красотой подворий и казачками, лучами солнышка, птиц пением.

Дорожка вывела, виляя, обходя кустарники, деревья, к паромной переправе.

Паром, как специально ожидал.

Артём лишь появился на причале, тот, тут же к берегу пристал. При переправе у паромщика узнал, – для сбора рыбы по артелям, из хутора Рыбачий, уходит ежедневно рыбовозка. Добраться до Пустошкино возможно из Маныческой и из Арпачина.

Водитель взять Артёма согласился, но при условии, что будет тот в дороге, рассказывать всё время анекдоты. Вскоре по грейдеру неслись под смех о Петьке, Чапаеве и Анке, евреях, чукчах, Вовочке, без выражений, междуметий.

Выйдя за Арпачином, на развилке дорог районного значения, Артем, поблагодарив водителя, с хорошим настроением, отправился в показанную сторону. Осталось до Пустошкино – лишь три километра. Преодолел Артём за полчаса их, и. Нподходе к хутору спать захотел, настолько сильно, – не в силах удержаться, чтобы пройти немного. До хутора недалеко, но ноги заплетались, глаза слипались и, идти не получалось. Едва добравшись до стожка ближайшего, с трудом залез наверх и, сразу отключился. Усталость обняла, заснул он моментально. В слабо осознанных видениях поплыли образы и следствия – итогов: разговора с Святейшеством и мыслей. Происходящее увидел по-другому, – со стороны, без наваждения.

Поднявшись над собой, паря во сне, он видел многое вокруг себя.

– Кто-то, оглядываясь, возмущался, а кто-то «руки опустил», сдавался. Генсек, и не догадывался даже, ведут страну Великую когда-то, народ, с политбюро, к какому будущему. – Что? У нас воруют, разве?

– Странное ощущение? – спросил себя Артём. Сплю, вижу…. Кажется? Похожее…, наверно, ведь «Настоящих буйных мало, … и нету вожаков», – вспомнилась песня про дурдом Высоцкого.

Сами собою называемые – оп (от) позиции, дотягивались слабо к диссидентам, вождями уничтоженных. Авторитета не имеют оп (от) позиции сегодняшней, за ними не пойдёт народ. Часть создана, – занять пустое место и, показать, что есть противодействие для власти и коррупции. Копни, чуть глубже и, увидишь, рожу похожую на у …, ежа и, через то же.

На пустыре, в сторонке от других компаний, слушали песню несогласные, о псе ненужном никому. От завываний под гитару, Артёму певца жальче стало, чем пса бездомного. Сказать ему хотел, – ты в гнесинку не попадёшь с таким вокалом, подумал, – твой концерт не буду слушать даром. И, удивляясь, хлопавшим в ладоши, прислушался к словам из песни, всё-же.

 
Не нужно общих фраз, красивых и не очень.
 Что сделать, нужно мне, ты посоветуй лучше,
Чтобы не умереть, духовно, между прочих,
 сложить в стакан мозги и, легче, как во сне (?)
С экрана доброта, собак стрелять не нужно,
 и мне не говорят, что я для них, тот пёс.
Не лаю я на них, вам нравится, ребята?
 Так я совсем недавно, чуть ноги не унёс.
Мне говорят, что нужно честной быть собакой, но честность в миску мне ещё не налила.
А если буду врать, то будет и работа,
 внимание начальства и хавка до края.
….Ну, а в душе мечтаю я о кусочке хлеба,
 что раздавал Иисус, кому был нужен он,
Кто знал значенье слов, кто их не мог попутать,
 кто правду говорил, кому был нужен Он.
….И разорвав оковы, грудь бы подставил пуле, в мечте сорвясь с цепи, где буду лаять, рвать,
тех, кто по жизни «прав» был, тех, кто ненавистен. Всех тех, что учат жизни, как нужно её брать….
Я знаю, похоронят меня, как ту собаку,
 хоть крест поставят сверху, за то уже, хвала.
Я не был настоящим, лишь только недотёлком, метался сам в себе, ища всю жизнь себя.
И эти: коммунисты, единобоссы – боги,
 другие – справедливые, эсеры и апле,
Не нужно больше врать, и меньше, кстати, тоже.
 Я вашей правдой сыт, её много в дерме.
Не нужно общих фраз, красивых и не очень. Скажите лучше то, что сделать нужно мне,
Чтоб не поносил правдою, которой во мне много, чтоб верил только Богу, а вы служили мне.
Ведь вы кричите громко, что служите народу,
 ну а собаки видно, для вас уж не народ?
Тогда зачем нам лжете, – Дружками называя,
 кидая в миску то, что съесть самим невмочь,
засунуть внутрь себя на общих партсобраниях, а в кулуарах шутите, не подавился ль пёс?
И я не подавившись, грызу, что мне досталось, с тоскою понимая, что не уйду сам прочь.
Стал старым, своему не нужен я хозяину.
 Сам слышал, как сказал – Чёрт бы его унёс.
Наверное – судьба, у всех у нас такая.…
 Собаки очень старые не нужны никому.
Но, что же делать тем, кто, правду понимая,
 прожил жизнь, как и я, согнутой всю в дугу….
Быть псом послушным, «людям» играть с собой давая,
 не лаять, верить сказкам, хотя уже большой?
Или, как раньше, в детстве, правды о вас не зная, остаться навсегда в нём и, быть самим собой….
 

Те говорили, что он прав во многом, что мы для них, – что псы, подкармливаемые показушно перед выборами (раньше), заброшенные на превратности судьбы.

– Сейчас, от нас и этого не нужно, – проголосуют и без нас. Как надо сложат голоса в корзину нужную и, подведут итог, произнесла одна из несогласных.

Обходятся спокойно без народа, распределяя достояние между собой, противодействия чужим на аукционах, устраивая беспредел, когда сместить кого-то, заботу показать о нас.

Сказку о значимости голосов придумала администрация, чтобы пар выпустили мы, не понимая о своей незначимости, не лезли больше никуда, задумавшись над собственной судьбой…, остановились, находясь в прострации [98].

5858
  [98] Прострация – (лат. prostratio, от лат. Prosterno) – недостаточно четкое медицинское понятие, обозначающее крайнюю степень изнеможения, расслабленности, упадка психической активности. Возникает при тяжелых инфекционных заболеваниях, отравлениях, чрезмерном истощении, после внезапных нервных потрясений (ВикипидиЯ).


[Закрыть]

Они, показывают перед нами, беспомощность придуманную. Для этого полаять иногда, на них нам разрешают и пальцем на себя указывать не возражают, когда фасады власти изменяют.

Разум, иллюзией победы всполошившийся, не видит проигрыш фактический.

В стаканах «бурю» создавая перед нами, – манипулируя спокойно чувствами, пока причины этой «бури» разбираем и ходим с ленточками белыми, срываясь глупо в «мелочи» при обсуждении, решают для себя задачи уровня глобального, такого что не снилось нам, – обманутым, властителями узурпаторами.

– Кто грабит население страны? За это им по-прежнему верны, и почести, как прежде воздаём, даря своё доверие и власть, а с ними и отечество своё.

В ответ они жируют во всю сласть, глумясь над нами, насмехаясь не боясь, что видим, – как народ ограбили и, грабят до сих пор, а, что осталось…, всё вывозят за бугор – безбожные воры…, уроды.

– Чтобы простому человеку не досталось, вор прячет капитал чужой в обшор; – продекламировал певец. И не грозит ему позор. Мошенников преступниками не считают, и воровать им вволю разрешают.

Кто сел впервые – тех простят, а тех, кто много крал, срок им в тюрьме скостят. Амнистию им проведут и всех своих «обиженных» спасут, давая срок – условно, негодяям:

Мужицким, Кузнецовым…, и так далее. На фоне всех мошенников, из тюрем, отпущенных на волю ими, «в законе» выглядят давно и, продолжают на должностях царить спокойно, жировать в российских городах, краях и областях.

Артём чуть было не проснулся, слыша это. Там, неужели, править городами могут, быть мэрами, их замами, – воры, «пробиться» в губернаторы?

Поддерживаю полностью я несогласных! Как хорошо, что нет в нашей стране тех мерзкие тварей, что приснились мне во сне, подумал он. Там, те, – руководящие «в верхах», не лучше тех, что «снизу». Кто-то расталкивает энергично, чтобы урвать кусок побольше, лучше. Крадут у общества, у ближнего, не думая, что это, в меньшей мере – неприлично, не знают, что такое благородство, – легализованные уроды, сволочи. Зато, когда, деяние достойного находит место славы, почести, то греются в лучах его известности, как в собственных, хотя в другой бы ситуации, и не заметили, если бы не было случайности. Ведь есть возможность «приобщиться» к благородству…. Его деяний став последователями, ценителями по всей жизни. Обозначая, что по духу схожи, не только благородством…, но и действием, с народом.

Теперь, учитывая это, положен им кусок, намного больший, отрезать от народа, по праву значимости власти. Став требовательными и бесстыжими, добавят наглости и к значимости.

Артём внезапно понял, что в этом сне бывал не раз и знает многое об этой жизни. Поэтому он понимал, что говорила Тень. Под облаками – нечисть вечна.

– Из партократов стали демократами, затем великобоссами, ведь чувствовали, – будучи (став) избранными, могут куски от общества рвать больше. Продолжат беззаконие творить и вседозволенность, в форму законов партии их облачив в счёт бонусов им причитающих, за членство среди избранных.

За всё нужно платить, и возраст выхода на пенсию работающим, ведь можно увеличить, тем самым сэкономить на пособии. Заботой о народе прикрываясь, за счёт инфляции, прибавив пенсии, дешёвые давать лекарства, присваивая в благоденствия страны. А увеличив стоимость валюты, продав её внутри, можно поднять зарплаты депутатам и выплаты пособий нищим. Зомбировав, наш разум подчинив себе, народами манипулируют. Где-то конфликты создают, где-то раздоры, войны. Освобождают и насилуют сердца, загнав часть в стойла, часть умоют кровью. Под правилом, – одна беда не ходит, корректировку производят и, создают для вида несогласных Стакан воды и буря в нём. Всё просто и так ясно! От снов таких не пробудиться невозможно, Артём решил продолжить путь, но на него обрушились, в ком собранные мысли, словно зверюга, на беспомощную жертву, которую издалека гнал долго.

Почувствовал. Он анунак – горнорабочий, с планеты «Родина» златодобытчик, по имени – Думузи. Контрактник доброволец, с женой красавицей контрактницей Инанной, работает в командировке на Земле. По договору зарабатывает благоденствия для жизни будущей на Родине.

Недавно сын родился, говорит немного. Так далеко он, – на поверхности…

И, слава Богу, что не здесь! – Какой-то бред, подумал он, малыш, сюда попасть не может.

Думузи под землёй на глубине пять тысяч метров, после большого взрыва и обвалов – в шахте, остался жив. Надеется оттуда выбраться с друзьями по несчастью. Надеется и верит, что их ищут. Возможно, что найдут живыми и спасут. Быть может.

– Держите крепче! – Думузи крикнул Уту, Нинхурсагу, держащим стойки, между кровлей [99], почвой [100, хрустящей в выработке рядом.

– Ещё немного и, не сдержим! – ответил Ут, нет мочи. Костёр бы выложить, но леса [101] рядом нет. Балки подпора в восьми метрах, – до них не дотянуться.

Страх медленно входил в сердца. Вверху похрустывало, страшно. Возможно,, – накапливая напряжение, находит кровля место, чтобы рванув, осесть, по выработке всей, став их убийцей…, их не найдут, не скоро.

Казалось, – миг, другой, присуха [102] сядет с кровлей, оставив – пятна лишь от них, взамен живого места.

5959
  [99] Кровля – расположенные выше пласта угля пласты породы, различные по мощности и по крепости, противоположность ПОЧВЫ. [100] Почва – под ногами. [101 Костёр (клеть) – конструкция в виде сруба, выкладывается из деревянных стоек (леса) – предназначена для поддержания кровли. Лес – деревянная стоечная крепь. [102] Присуха – прослойки угля разной толщины, не более 0.5м, крепко соединенные с кровлей.


[Закрыть]

Опасность в воздухе горячем, пространство заняв, предупреждала деликатно, что медлить им нельзя.

Незамедлительно принять решение, сейчас же нужно.

Отбросив, шляпу [103], выстрелила тумба, Ута, чуть-чуть не зацепив по голове.

– Крепь [104] обрезную вставить можно, пока ещё не поздно. Не выдержат нагрузки стойки. Трещат, так жалобно, что слушать, нет возможности их треск. Как будто говорят, – не выдержим мы, лопнем, спасайтесь дураки, пока не поздно.

Предупредив, чтобы держали, Ут кинулся за балками броском. Их вставив, сразу бросились бежать по бремсбергу [105], что было сил.

Сзади рванул метан. Осела кровля. Сжав резко газ, штыб [106] с множеством частиц породы, заполнил всё пространство бремсберга и штреков – и впереди, и сзади.

Свет поглотился мраком, электричество исчезло. Огромная горячая волна ударив с силой в спины, отбросила к откаточному штреку, как бревна, раскидав по бремсбергу шахтёров. Здесь, и до взрыва было душно. Воздух с поверхности, комфорт не добавлял. Сейчас приток вообще не чувствовался.

Выжить, казалось, невозможно, но умирать никто не думал, не желал.

Каждый из тройки знал, что без него, друзьям до клети [107] не добраться. Лишь вместе смогут выбраться наверх, друг другу помогая, спасателей дождаться.

6060
  [103] Тумба – элемент обрезной крепи – чугунная конструкция весом более 150 кг в зависимости от типоразмера. Шляпа – самая верхняя часть «тумбы», диаметр «шляпы» – 400мм. Материал – сталь. Трос крепится по центру «шляпы» снизу и вся эта конструкция вставляется в верхнюю часть «тумбы». [104] Обрезная крепь – защита на которую приходится основное давление кровли после выемки пласта угля. [105] Бремсберг – наклонная горная выработка. То же, что и УКЛОН, только товар подается не снизу вверх, а сверху вниз. [106] Штыб – мелкий уголь или порода. [107] Клеть – подъёмник, опускающий в главный штрек смену подземных рабочих.


[Закрыть]

Не слышали хлопок обрушившейся кровли. Лишь дрожь почувствовав, могли вздохнуть, – спаслись от смерти.

Но долго, протянуть не смогут взаперти. Без воздуха не выжить. Душно. Нет пищи и воды. Не водятся здесь даже крысы. Какая-то дурная забежит и, сразу же исчезнет, уйдёт выше. Не любит в уровне том жить.

Ощупав тело, не найдя в нём повреждений, Думузи попытался в темноте искать друзей-товарищей. В сплошной, кромешной тьме не видно ничего, на ощупь. Фонарь, потерян в бегстве.

Первым найти случайно Ута смог, идя на ощупь по завалам, камням. Уткнувшись головою в пол, лежал тот обездвижено, со стороны затылка, голова разбитая, от крови липкая.

Проверив пульс, немного успокоился. Найти пакет желая скорой помощи, собрав остаток сил, Думузи приподнялся. Держась за стенку, к штреку отка'тному направился, ища второго друга – Нинхурсага. И сразу на него наткнулся. Сидел тот отрешённо, словно кукла, к стене прижавшись. Вначале непонятно, жив он, нет… Обрадовался, слыша, дыхание, тот потерял сознание. Думузи путь продолжил радостно, – живыми после взрыва все остались. Их было трое. Ночная смена – небольшая.

От штрека откатного, были невдалеке, им, вероятно, это жизнь спасло. Поток взрывной волны из бремсберга ушёл в него. Штрек затянул волну в себя забрав всю силу взрыва. Со временем, когда осел штыб взвешенный, дышать намного легче стало.

Найдя «спасатель», помощи пакет и коногонку, обрадовался слишком рано, – светильник не включался.

Взяв флягу, в темноте отправился обратно. Пить воду сам не стал, хотя хотелось сильно; язык прилип к гортани намертво. – Он понимал, что обессилит, воды напившись и, не сможет, обратно возвратиться сразу. Добравшись к Нинхурсагу и дав ему попить, борясь посильно с жаждой, направился к подранкуУту. Сидел тот также, у стены, – со шляпой рядом, где он оставил. Проверив пульс и, голову обмыв на ощупь, перевязал её. Затем, немного приподнял, обмыл лицо, и после выдоха, залил немного в рот воды ему, из фляги. Только потом позволил и себе воды глоток желанной.

Представить раньше никогда не мог, – блаженство первого, затем второго, третьего глотка воды приятной.

Остановила боль, пронзившая на скорости огромной, с ног до макушки головы, не уходящая из тела Боль, появившаяся вдруг, внезапно, не прекращалась долго, будто в нём дом себе нашла, надолго. Хотелось биться головой о стену, но разума оставшаяся часть, не разрешала это делать. Прижавшись головой к стене, и опустившись на пол, старался «удержать в руках» себя, не позволял расслабиться. Сколько так просидел, не помнил, знал, что долго, сознание внезапно потеряв от боли сильной, слабости огромной.

– Всё хорошо, решил, очнувшись. Остались живы, значит, не помрём и, выберемся из завала. Ведь, не везде осела кровля?

Он испугался мысли, подумать не успев, и оценить последствия. И развивать не стал, почувствовав, что уши не болят и голова. Услышав Ута стон, обрадовался, – слух вернулся.

– Как чувствуешь себя? – спросил он Ута.

– Скорее – отвратительно, чем восхитительно, ответил тот. А Нинхурсаг как? Жив?

– Жив. Ждёт, недалеко отсюда. Сумеешь приподняться? На это хватит сил?

– Попробую. Хотя, мне кажется, навряд ли, получится подняться.

Он попытался приподняться сам, но застонав, попытку прекратил, как безуспешную, и опустился.

– Не получается, невольно констатировал предположение, вдохнув тяжёлый тёплый воздух. Наверно, слишком сильно ши-банулся.

– Давай, тебе я помогу, Думузи предложил ему.

Отсюда нужно выбираться. Возможно, – был обвал неполным и, новая волна придёт, нельзя здесь оставаться.

Ут был массивным анунаком, весом, под триста килограмм при росте меньше пяти метров, подверженный в жизни мечтам, – когда-то похудеть, понравиться контрактницам.

Думузи к Уту подошёл вплотную и, поднимая, прижимал к стене. С трудом сумел поставить на ноги, придерживая, разговаривая:

– Пошли? Пойдёшь, дружище?

Совсем неполучается?

Через минуту предложил он Уту держаться на его спине. Взвалив на плечи, попытался, сделать шаг – самостоятельно.

Шаг оказался неудачным, почти безрезультатным, пока плечом на стену не опёрся.

Так и принёс Думузи, раненного Ута к контуженному Нинхурсагу.

Тот, отойдя от боли, ожидал, когда Думузи с Утом доберутся. Он бы отправился на помощь у ним, если сумел бы приподняться.

Обрадовавшись, – рядом, вместе были вновь, друзья обнялись, как смогли.

– Мы живы! Вместе! Хорошо.

Бежал Думузи впереди, поэтому не ранен был, – за нами спрятался и, цел остался, Ут, еле слышно Нинхурсагу прошептал.

– Совсем не помню я произошедшего, ответил Нинхурсаг.

Пока меня тащил он, так устал!

Думузи слыша утверждение, ответил, – бежал не первым, а последним. Меня Бог миловал, когда от взрыва я упал. Вы впереди меня по ходу были. Второй волною вас накрыло, когда лежал.

В какую сторону, идти нам нужно? По штреку вправо или влево?

– Кто знает! – выругался Ут. Всё в голове смешалось. Ты штреки знаешь лучше нас. И, спрашиваешь почему-то?!

Не соображает голова? Вот эта, переделка!

Ствол главный, далеко отсюда. Вентиляционный слева штрек, идти им много дальше, но в нём возможен воздуха поток. Вправо уходит штрек откаточный, им – ближе, но проблем с подачей воздуха, в нём больше.

– Наверное, добавил Нинхурсаг, здесь вентиляции, и не было. Или мне душно одному? – пытался пошутить, меняя интонацию в последнем слове.

– Быть может, всем нам кажется? – ответил Ут. Возможно, душно и на самом деле?

– Наш бремсберг шёл с уклоном, сверху вниз …, и это помогло бежать, а сила взрыва по прямой прошла, сверху голов, что нас спасло, – Думузи повторил, с трудом выталкивая изо рта слова. И штрек втянул в себя волну, она, почти нас не затронула.

– Возможно, – Ут предположил. Бежал я не последним…, пытался вспомнить, и осёкся; уверен не был он, как было всё на самом деле, что кажется ему теперь.

Вообще-то, не всё помню. И, не соображаю, будто с раздельным полушарием. Наверно, фантазирую.

– Давайте, час-два отдохнём, сил наберёмся и в дорогу, Думузи предложил друзьям. Заснул сам первым, ответа не дождавшись, усталости поддавшись. Устал, идти невмоготу.

Он знал, – найдут их скоро. Наверное, уже искали.

Переживания, тревоги, забрали силы. Произойти, что с ними может …, не представляли.

Волнение затихло, это и помогло заснуть. Жизням друзей опасности не угрожали.

Проснувшись, чувствуя, что отдохнул, Думузи путь хотел продолжить, чтобы к стволу добраться, на-гора [108] в клети родной подняться на поверхность.

6161
  [108] На-гора, – на поверхность земли.


[Закрыть]

Стал Ута поднимать, чтобы взвалить на плечи, не получилось. Поняв, что Думузи делает, приблизился к ним Нинхурсаг и, в темноте помог поднять, подставив дружески плечо, тому под руку.

Вдвоём нести намного легче Ута. После удара, Нинхурсаг немного отошёл. Идти, в любую сторону, довольно сложно.

Достав НЗ [109] из точки, отдохнуть решили вновь, чуть-чуть. В точке лежала, коногонка. Свет ярко осветил карман, завалы в штреке и, нагромождения. Было достаточно его, чтобы масштаб представить ясно, произошедшей катастрофы.

6262
  [109] Неприкосновенный запас.


[Закрыть]

– Как вообще остались живы, после такого выброса? – Думузи удивился, смотря на порожняк разбросанный, куски руды золотоносной с самородками.

– Скорее всего, здесь не «кобыла [110] села», произошло невероятно страшное. Всё так перекрутило и смешало, разбросало…, Ут прошептал. Метан взорвался. Невероятно…

6363
  [110] Кобыла – нарушение у кровли пласта, при отработке которого выработкой, имеет тенденцию к обрушению, длина «кобыл» как по простиранию, так и по падению достигает нескольких метров, толщина не более 1 м


[Закрыть]

– Словно ребёнок маленький, обидевшись, игрушки разбросал, проказничал. И, испугавшись, не убрав, всё бросил, видя, что натворил, – последствия огромной катастрофы.

Думузи вспомнил о любимом сыне непослушном, невольно улыбнувшись. Роднее сына и жены, ведь не было на свете.

В памяти всплыл недавний разговор с сынишкой, случившийся до катастрофы, примерно за неделю, что он найдёт красивую жену себе, прекрасней всех на свете.

– Где нахватался слов таких…, подумал с умилением Думузи, забыв, как рассердившись в тот момент, ему ответил:

– Когда полюбишь девушку, тобою избранную, она прекраснее, любой на свете будет.

– Нет! – возразил тот. Чтобы не ошибся, всех нужно перепробовать! И лишь потом одну из многих выбирать. Не нужно мне стыдиться неуверенности, чтобы потом не ошибиться и не мучиться.