Текст книги "Собакам вход разрешен"

Сьюзан Петик
Собакам вход разрешен

Глава первая

«Странно видеть собаку на похоронах, – подумал Тодд, взглянув на маленькую дворняжку, сидевшую на церковной скамье, – но и сам дядя Берти всегда был странным». Пса звали Арчи, причем у дядюшки он был четвертым четвероногим другом, носившим это имя, и все собаки выступали в его репризах.

Мать Тодда любила повторять, что ее братец – единственный из всех знакомых, кто действительно осуществил угрозу сбежать из дома и поступить в цирк. Тридцать лет Берти гастролировал по миру, а когда чемоданная жизнь стала не по силам, начал выступать на детских утренниках и в домах престарелых – на добровольных началах.

На другом краю скамьи сидела сестра Тодда Клэр. Она прилетела, чтобы помочь матери вывести скарб из квартиры дяди Берти и подготовиться к похоронам, и улетала после поминок. Клэр насупилась, когда узнала, что мать согласилась отдать Арчи Тодду, и ему не хотелось, чтобы сестра уехала с тяжелым сердцем.

Тодд толкнул Клэр коленом.

– Злишься на меня?

Она покачала головой.

– Но я уверена, что ты совершаешь ошибку. Гвен никогда не позволит тебе взять собаку.

– Перестань, а? Она всегда говорила, что когда-нибудь захочет пса.

– Когда-нибудь, верно, но не сегодня и никак не такого.

– Что с ним не так?

Тодд посмотрел на меховой шарик, который уже успел развалиться рядом на скамье, и улыбнулся. Арчи – белый, с бурым пятном, напоминавшим полинялый черный глаз – смахивал на комок свалявшейся шерсти, но с ним было тепло и уютно, как в объятиях. Тодд протянул руку и покровительственно потрепал песа.

– Все так, – сказала Клэр. – Но ручаюсь, говоря о породистой дворняжке, мисс Гвендолен Эшворт имела в виду не Арчи.

Тодд пропустил колкость мимо ушей. Если сестра считает Гвен снобом, тут ничего не поделаешь. Он решил переменить тему.

– Парни получили мой подарок?

Клэр закатила глаза.

– Да, и я от него скоро рехнусь. Так ли нужно было озвучивать всех собак?

Тодд отправил племянникам пререлиз сиквела своей мегахитовой игры «Внезапные щенки» и очень хотел узнать мнение мальчишек. Восьмилетние близнецы Клэр были самыми надежными испытателями творений Тодда.

– Ну, им понравилось?

Клэр не могла сдержать улыбки.

– Конечно, понравилось. Друзья считают, что у них самый крутой дядя в мире.

– С этим не поспоришь, – расплылся в улыбке Тодд.

– Я думала, что Гвен приедет, – сказала Клэр.

– Она собиралась, – ответил Тодд, – но что-то случилось на работе.

– Ты уже поднял вопрос с Гвен?

Он покачал головой.

– Но собираешься?

– Разумеется.

Клэр тактично кивнула, но Тодд знал, что ему предстоит выволочка. Она оглянулась на остальных присутствующих.

– И что скажешь?

– Сборище клоунов, – усмехнулся Тодд.

Так и было. За исключением ближайших родственников все, сидевшие за ними, явились загримированными, чтобы почтить память Берти Конкэннона, человека, который проработал коверным больше, чем многие из них прожили. Дядя Тодда был невысокого роста, но казался исполином. Он был болтлив, как все ирландцы, и его голос заполнял цирк и доносился до самых дешевых мест, а волосы у него были оранжевого оттенка, неизвестного в природе. Дядя Берти мало что имел, но, казалось, ему больше и не было нужно. Он был забавным, беспечным, очень нелепым, и Тодд его просто обожал.

Служба началась, и все встали на первую песню – «Лишь бы ближе ходить с тобой». Как только зазвучал орган, Арчи поднялся и уселся, посмотрел по сторонам и, склонив голову набок, заскулил. Его подбородок дрожал, взгляд затуманился. Затем, когда орган обрел полную мощь, пес завыл.

Слова Клэр не выходили из головы у Тодда во время поминок. Пробираясь сквозь толпу, принимая соболезнования и предлагая домашние закуски, он спрашивал себя, не является ли решение взять Арчи к себе ошибкой. Его отношения с Гвен были серьезными – настолько, что он собирался сделать ей предложение в этот уикенд, – но они жили вместе всего несколько месяцев, и на дороге уже встречались кочки. Возможно, привести в дом питомца на данном этапе не самая хорошая идея?

Компания клоунов уговаривала Арчи исполнить трюки, которые они с дядюшкой Берти показывали в репризах. Тодд смотрел, как песик танцует, играет в чехарду и дает лапку, и беспокойство мужчины уменьшалось. Последние пять месяцев он создавал для своей игры виртуальных собак, и как будет здорово снова иметь настоящую, живую! Когда Гвен увидит Арчи, говорил Тодд себе, она тоже обязательно полюбит пса.

Клоунесса в розовом парике подошла бочком и взяла с подноса крабовую котлетку.

– Значит вы племянник Берти, – сказала она. – И чем занимаетесь?

Тодд помедлил. Успех «Внезапных щенков» стал приятным сюрпризом, но связанное с ними внимание к его персоне тяготило. Миллиардные сборы от его предыдущего стартапа не вызвали никакого интереса в деловом мире, но благодаря игре его имя скоро станет у всех на слуху.

– Делаю игры для смартфонов, – сказал Тодд.

– Насколько популярные? Мои дети обожают играть.

Клоунесса отправила крабовую котлетку в свой огромный рот.

– Слышали про «Внезапных щенков?»

– Это вы? – сглотнула она.

Тодд кивнул.

– Вот это да! Мои мальчики готовы играть в них весь день, дай им волю.

Клоун-бродяга с горкой сырных шариков на тарелке взглянул на Тодда с любопытством.

– А я знаю эту игрушку. Одного из щенков зовут Арчи, да? – спросил мужчина.

– Да, – Тодд улыбнулся. – Это как бы дань дядюшке Берти.

Воодушевившись, Тодд сказал несколько слов голосом виртуального Арчи – журнал «Игроман» охарактеризовал этот звук как «ротвейлер на гелии».

– Точно, – клоун прищурился. – Вы и озвучиваете щенков сами. Помнится, я что-то читал об этом.

– А говорят, – клоунесса сгрузила себе на тарелку две последние крабовые котлетки, – что вы берете Гудини.

– Кого? – Тодд наморщил лоб.

– Гудини, – она указала на Арчи, танцевавшего под бурное одобрение гостей. – Пса Берти.

– Вы имеете в виду Арчи?

– Полагаю, да. – Она пожала плечами и отправила в рот очередную котлетку. – Но Берти всегда звал его не иначе как Гудини.

Когда последний гость ушел, Арчи уснул под кофейным столиком. Тодд выбросил мусор в контейнер и вернулся в дом. Клэр вместе с Фрэн, их матерью, убирались на кухне.

– Хорошая была служба, – сказала Фрэн. – И славные поминки. Берти бы понравилось.

Клэр сняла резиновые перчатки и принялась отмывать сервировочные блюда.

– Правда, некоторые плакали, – сказала Клэр. – Это неприлично.

Тодд отправил в рот оливку и взял кухонное полотенце.

– Они грустные клоуны. Это не в счет.

– Очень плохо, что Гвен не приехала, – сказала мать. – Снова много работы?

– М-да. Что-то в этом роде. – ответил Тодд.

– Конечно, работа прежде всего, – сказала Фрэн. – Как говорится, разница между ординарным и экстраординарным состоит в этом маленьком «экстра».

– Вот именно, – сказала Клэр. – И от тяжелой работы никто не умирал, но стоит ли рисковать?

Фрэн достала пластиковые контейнеры и принялась выставлять их на буфете.

– Ты уверен, что хочешь взять Арчи? – спросила мать Тодда. – Клэр говорит, что для него вроде даже есть помещение в самолете.

– Уверен, – ответил мужчина, убирая в шкаф блюдо для индейки. – Но даже будь я не уверен, отдельного помещения для собак в этих самолетиках нет.

– Но вы с Гвен только съехались. Тебе не кажется, что будет разумнее не создавать осложнений? – продолжала спрашивать мать.

Клэр оттирала в раковине последнюю формочку из-под желе.

– Хватит, мама! – вмешалась в беседу Клэр.

Тодд признательно улыбнулся сестре. Он любил мать, но сбить ее с темы, если она ее оседлала, было задачей не из легких.

– В чем дело? – возмутилась Фрэн. – Что я такого сказала?

– Ты лезешь в чужую жизнь. – сказала Клэр.

– Кто лезет в чужую жизнь? Я просто считаю разумным не брать к себе собаку, особенно если Тодд хочет жениться на этой Гвен.

Тодд закатил глаза, а после выразительно посмотрел на Клэр.

– Кто сказал, что мы собираемся пожениться?

– Не надо винить сестру, – сказала Фрэн. – Всем ясно, что ты от Гвен без ума и есть отчего. Не каждый день встретишь такую девушку.

– Согласен, – сказал Тодд. – И тем не менее я был бы признателен за возможность решить этот вопрос самостоятельно.

– Ну, тебе лучше знать, – сказала Фрэн с сомневающимся видом.

– Именно так, – Тодд поцеловал мать в щеку. – И не переживай. Гвен будет в восторге.

На пути в аэропорт Арчи вел себя тихо. Автомобиль лавировал в потоке машин, а пес лежал на заднем сидении, поочередно глядя на людей впереди. Тодд наблюдал за ним в зеркало заднего вида.

– По-моему, Арчи скучает по дядюшке Берти. – сказал Тодд, а Клэр взглянула через плечо.

– С чего ты так решил? – спросила она.

– Не знаю. Он выглядит немного грустным. – ответил Тодд.

– Возможно, его тошнит в машине. Боб говорит, у собак все как у нас.

Тодд придержал язык. Боб был нормальный свояк – обеспечивал семью, любил Клэр и мальчишек, но имел привычку выдавать свое мнение за свершившийся факт и не дай бог с ним не согласиться. Если сестра хочет думать, что Арчи забыл дядюшку Берти, пускай, но Тодд с одного взгляда мог распознать печаль в собачих глазах.

Клэр открыла сумочку и начала рыться в ней.

– Так почему же ты не позвонил Гвен? – спросила сестра.

– Не хотел беспокоить ее на работе, – сказал Тодд.

– Еще есть время все переиграть.

Мужчина покачал головой: «Нет, спасибо».

Ожидая, пока машины вокруг снова придут в движение, Тодд размышлял. Через два дня он сделает предложение Гвен. Если она согласится, то он станет счастливейшим человеком на земле. Если откажется…

– Вижу, ты купил кольцо своей подружке.

Тодд вздрогнул. Сестра словно прочитала его мысли.

– Как ты догадалась? – удивленно спросил он.

– Тодд, у тебя весь день рука в кармане. Я просто предположила, что ты держишь кольцо. Можно взглянуть? – Клэр протянула руку.

Он достал из кармана брюк бархатную коробочку и положил сестре на ладонь. Клэр подняла крышечку и ахнула.

– Боже правый! Где ты раздобыл это сокровище?

Женщина вынула кольцо и принялась смотреть, как оно играет на свету.

– Пару месяцев назад Гвен увидела его в витрине ювелирного магазина. Я хочу сделать предложение в эти выходные. А теперь отдай! – Тодд потянулся за кольцом.

Клэр отвела руку.

– Не так быстро. Я еще не нагляделась.

Наблюдая за реакцией сестры, Тодд испытывал гордость.

– Нравится? – спросил он у Клэр.

– Разумеется, – ответила она. – Оно, наверное, стоит целое состояние.

– Не совсем, – Тодд пожал плечами.

Клэр положила кольцо обратно в коробочку и вернула брату.

– А ты уверен? – с сомнением спросила Клэр.

– Считаешь, она слишком хороша для меня?

– Думаю, ты слишком хорош для нее. – Клэр похлопала себя по лбу. – У тебя есть мозги. А у Гвен только и забот – сплетничать о людях, которых не знает, и болтать о том, что у нее есть или хочет купить.

Тодд напрягся.

– Да как ты можешь! Вы виделись лишь раз. – Тодду не понравилось, что сестра так отозвалась о Гвен.

– И раза хватило. Не знаю, что ты в ней нашел, но я точно знаю, что она нашла в тебе.

Тодд сделал вид, что не расслышал. Клэр считает, что Гвен нужны только его деньги, и ее не переубедить.

– Извини, – сказала сестра. – Знаю, это не мое дело. Я просто не понимаю, что тебя привлекает в ней. Прежде ты видел подобных девиц насквозь.

«Вот оно», – подумал Тодд. Невысказанное обвинение в его адрес, которое Клэр хранила в душе многие годы. Когда же она забудет об этом?

– Ты об Эмме, да?

Клэр скрестила руки и отвела взгляд.

– Не только.

– Когда ты наконец выбросишь это из головы? – Тодд легонько постучал сестре по виску. – Этой девицы больше нет.

– Откуда ты знаешь? – сверкнула глазами Клэр.

Тодд почувствовал укол совести. Сестра не была посвящена в те давние события, но если она намерена винить его в том, чего он не делал, то ей, по крайней мере, стоит знать правду.

– Возможно, мне следовало написать Эмме, – сказал Тодд, – но когда папа умер, все изменилось. Мне пришлось искать работу. И надо было заботиться о доме, о тебе и о маме. Не помню, чтобы вы на что-нибудь жаловались.

Он проглотил комок в горле. По прошествии времени казалось, что смерть отца разделила его жизнь напополам. Тодд понимал, почему так произошло и что не только ему пришлось приспосабливаться к новым условиям, но горько было слышать от Клэр обвинения в бессердечии.

– Я знаю, о’брат! – Голос Клэр смягчился.

– Давай без этой ирландской лабуды, – огрызнулся он. – У Эммы дома все было вверх дном, мы бы никогда не ужились. Мама сказала, что мне лучше не званить ей, я и не стал. Конец романа.

– Извини, – прошептала Клэр. – Я не знала.

– Дело прошлое, – сказал Тодд, крепче сжимая руль. – Жизнь наладилась. Последнее, что мне нужно, – скучать по Эмме Карлайл.

Послышался рев реактивного двигателя. Над ними пролетал «Боинг-747». Арчи забеспокоился и стал крутиться в поисках укрытия, Тодд, потянувшись, потрепал его по голове.

– Все в порядке, парень, – сказал он, радуясь возможности переменить тему. – Так путешествуют цивилизованные граждане: к их удобствам откидывающиеся кресла, туалеты и бутылочки с выпивкой.

Клэр вытянула шею, разглядывая плотные ряды машин, запрудивших автостраду.

– Ну да. Действительно цивилизованное местечко, – она достала билет. – Терминал D, умник.

Они остановились у обочины, и Тодд достал багаж сестры. Порыв холодного воздуха едва не сбил мужчину с ног, когда он закрывал багажник. Тодд опустил сумку на тротуар.

– Тебе помочь донести? – спросил он у сестры.

– Сама справлюсь. – Ветер трепал волосы Клэр. – А ты бы закрыл окно. Похоже, гроза надвигается.

Тодд обернулся к машине. Ну конечно, одно из задних окон было открыто.

– Спасибо, что сказала. Я и забыл, что оставил его совсем опущенным.

Они торопливо обнялись.

– Позвони, когда доберешься домой, – сказал Тодд.

Клэр подхватила сумку и улыбнулась:

– Сообщи, когда Гвен укажет псу на дверь.

– Не укажет, – сказал он. – Но все равно спасибо.

– Позже поговорим, – сказала она. – И знаешь что, Тодд? Удачи!

Тодд подождал, пока сестра исчезнет в толпе, а потом вернулся в машину. Арчи сидел на заднем сидении с выжидающим выражением на мордашке.

– Ты как тут? – спросил он собаку.

Песик склонил морду и заскулил.

– Наверное, замерз с открытым окном-то? Перебирайся вперед! – Тодд похлопал по пассажирскому креслу. – Будь моим гостем.

Когда Арчи расположился на соседнем сидении, Тодд завел машину.

«Клэр ошибается, – думал он. – Гвен так же сильно полюбит дядюшкиного пса, как полюбил его он сам».

Глава вторая

У Эммы Карлайл день не задался с самого утра. Хотя в этот момент она не могла припомнить, когда он вообще задавался. Унаследовав от бабушки гостиницу «Спирит Инн», Эмма вообразила, что в жизни наконец наступила светлая полоса и все дрянные отношения, скверные работенки и просто невезуха были авансовым платежом за баснословную удачу. Но, похоже, судьба в очередной раз над ней посмеялась.

«Думаешь, выбралась из ямы? – Эмма как наяву слышала ее хихиканье. – Ха-ха! Ты снова в дураках!»

Очередную пакость с подачи судьбы преподнес местный банкир Харольд Грейдер, до недавнего времени настроенный доброжелательно. Он, очевидно, решил, что ссужать Эмме деньги для обслуживания и модернизации ее гостиницы – это словно выбросить их на ветер.

– Мне жаль, Эмма, – сказал Харольд, меньше всего выглядя сожалеющим. – Комитет не одобрит еще один кредит, поскольку по текущему вы платите минимальный взнос.

– Понимаю, – сказала Эмма, – это, разумеется, неразумно с моей стороны, но бизнес действительно идет в гору.

– Да, вижу, – сказал мужчина, тыкая пальцем в финансовые отчеты на столе. – Но ваши накладные расходы тоже возросли. Складывается впечатление, что с каждого постояльца вы зарабатываете меньше, чем прежде.

Эмма закрыла глаза в знак молчаливого согласия. Она и сама не могла взять в толк почему так происходит. Неоднократно она проверяла цифры, и каждый раз выходило одно и то же. Прибыль испарялась, как дым.

Может быть, я просто ничего в этом не смыслю.

Банкир, видимо, думал точно также. Начиная с шести лет, Эмма трудилась в бабушкиной гостинице каждое лето и умела делать любую работу по хозяйству, но люди, узнав, что это ее наследство, считали Эмму новичком, номинальной управляющей, которая перекладывает всю работу на более опытный персонал.

И то, что Эмма не выглядела как бизнес-леди, с которыми банк привык работать, также мешало делу. Она была чуть ниже среднего роста, с фигурой скорее мальчишеской, чем женской, и считала макияж пустой тратой времени и денег. Ей нравилось стричься коротко, однако волосы пришлось отрастить из-за того, что ее слишком часто принимали за подростка. На работе Эмма носила костюм и самые высокие каблуки, какие могла себе позволить без риска сломать лодыжку, а по выходным ходила в футболках и джинсах.

Грейдер вертел в руках авторучку.

– А что думает мистер Фэрхолм о ваших предполагаемых нововведениях?

Эмма постаралась сдержать раздражение при этом вопросе. Клифтон Фэрхолм работал помощником управляющего со дня открытия «Спирит Инн», и в бабушкином завещании особо оговаривалось, что он сохранит свой пост в случае смены владельца. Проблемы гостиницы и его ставили в тупик, однако он помнил заведение в период расцвета, а потому уговорить его на модернизацию было дело не из легких, примерно, как научить рыбу летать.

– С большинством он, пожалуй, согласен, – сказала Эмма.

– Но не со всеми? – уточнил банкир.

Эмма прикусила губу. Она сказала «большинство» только для убедительности. На самом деле Клифтон Фэрхолм негативно воспринял все изменения, которые она предлагала.

«Но дай ему волю, – думала она, – он отказался бы и от водопровода с канализацией».

– Ну вы же знаете Клифтона, – хмыкнула Эмма. – Ярый сторонник исторической точности. Любое новшество выводит его из себя.

Грейдер поджал губы.

– Значит, у него есть возражения?

– Да, несколько. – соврала Эмма.

Она поежилась.

Только бы не спросил, только бы не спросил!!

– Могу я узнать, какие?

Эмма вздохнула. Не будь ее положение столь печальным, она собрала бы финансовые отчеты, объяснила Грейдеру и комитету, куда засунуть свои денежки, и ушла бы. Однако Эмма понимала, что без их денег долго ей на плаву не продержаться. Если дела не пойдут на лад, придется продать «Спирит Инн», чтобы заплатить кредиторам. Это будет все равно что потерять бабушку снова.

– Что насчет кофе-бара? – подсказал Грейдер.

Эмма почувствовала, как ее ногти впились в ручку кресла, и разжала пальцы.

«Расслабься, – сказала она себе. – Ты не просишь сверх, все исключительно необходимое. Грейдер всего лишь выполняет свою работу. Ничего личного, только по делу».

– Он считает, что бар не нужен, – сказала она. – По его словам, кофе подают в ресторане.

Грейдер поразмышлял.

– Он прав? – спросил мужчина.

– Да, но людям нравятся кофе-бары. Вы хотите просто выпить латте за чтением книги, а для этого должны идти в ресторан, делать заказ и дожидаться за столиком – сколько мороки!

– Что-то еще? – Лицо банкира было непроницаемым.

Эмма глубоко вздохнула.

– Электронные ключи. Клифтон считает, что они «лишат гостиницу ее исторической атмосферы», – скрюченными пальцами она изобразила воздушные кавычки.

– А это не так?

Эмма нахмурилась. Она полагала, что повысить уровень безопасности отеля – очевидная задача. Возможно, Грейдер придирается?

– Разве в девятнадцатом веке были электронные ключи? – поинтересовалась Эмма. – Нет. Однако люди, выходя из номера, хотели быть уверены в том, что их вещи останутся целы. А кроме того, постояльцы все время крадут у нас ключи.

– Не может быть! – Казалось, Грейдер был поражен.

– Возможно, «крадут» – не совсем то слово. Скажем так, значительный процент гостей выезжает, не сдав ключи, а значит прежде чем номер снова будет заселен приходится вызывать слесаря, менять замок и делать новые ключи для всего персонала.

– Вы могли бы выставить эти расходы постояльцу. – предложил Харольд.

– Могла бы, – Эмаа чувствовала, что он ее начинает раздражать. – Но мне пришлось бы потратить уйму времени, выслушивая по телефону их сетования, а в итоге мы, вероятно, потеряем клиента, они вряд ли к нам еще вернуться после такого. Поверьте, расходы значительные.

– Больше чем система электронных ключей? – банкир продолжал засыпать ее вопросами.

Терпение Эммы иссякало. Она пришла сюда с простым деловым предложением. К чему этот инквизиторский допрос?

– Разумеется, нет, – сказала она, – однако есть вещи, необходимые нашим гостям и не подлежащие амортизации.

Она заметила, что другие сотрудники банка повернулись в ее сторону, и внутренне сжалась.

– Простите.

– Все в порядке, – сказал он. – Знаю, вы сильно переживаете, но хорошо работающий отель не станет брать кредит для покрытия накладных расходов и нет никакой гарантии, что новшества, которые вы предлагаете, улучшат вашу финансовую ситуацию. Я не вижу возможности очередного денежного вливания до тех пор, пока «Спирит Инн» не начнет получать прибыль. Это слишком рискованно.

Эмма опустила глаза, не желая признавать поражение. Ну и что с того, что Грейдер отказал ей. Есть другие банки. Пусть она потратит много времени, но не спасует перед отрицательным ответом. «Спирит Инн» значит для нее слишком много, чтобы просто так сложить руки.

Она принялась собирать бумаги на столе кредитного инспектора.

– Спасибо, что уделили время, – сказала Эмма, документы в дешевую картонную папку, служившую ей вместо портфеля. – Полагаю, мне просто придется поискать деньги в другом месте.

Грейдер поерзал в кресле и уставился на ручку, которую вертел в руках.

– Постойте, возможно я смогу представить вашу просьбу на рассмотрение комитета еще раз.

У Эммы екнуло сердце. Она была готова его расцеловать. Вместо этого она лишь сдержанно кивнула.

– Спасибо. Буду признательна, – сказала она, протягивая Грейдеру папку.

– Пока не благодарите, – сказал он. – Честно говоря, сомневаюсь, что это поможет.

– Ну и пусть, – сказала Эмма. – Важен сам факт, что вы хотите поднять этот вопрос.

Грейдер отмахнулся от комплимента и отложил папку в сторону.

– Восхищаюсь вашим упорством, – сказал мужчина, – но мне кажется, вы совершаете ошибку. Вы молоды. Стоит ли держаться за это бремя? Вы могли бы продать гостиницу и на вырученную сумму отправиться в путешествие по миру. Будь ваша бабушка жива, думаю, она согласилась бы со мной.

– Знаю, – сказала Эмма. – Но мне хватает того мира, который я вижу здесь. Конечно, это звучит дико, но зато правда.

– Дело ваше, – Грейдер вздохнул и покачал головой. – Только не говорите, что я не предупреждал вас.

Мужчина проводил Эмму до дверей, и они пожали руки.

– Я передам вашу заявку сегодня вечером и позвоню вам, когда кредитный комитет вынесет решение.

Оказавшись за дверью, Эмма испытала такое облегчение, что едва устояла на ногах. Пусть все сложилось не столь удачно, как она надеялась, но, по крайней мере, он не отказал. Возможно, Харольд Грейдер просто хотел убедиться в том, что она понимает, что делает. Иначе зачемзадавал ей все эти вопросы? В конце концов, он банкир. А банкиры должны быть осмотрительны с деньгами. Если Харольд считал, что комитет не одобрит ее заявку, он бы не стал передавать ее на рассмотрение.

Чем дольше Эмма об этом думала, тем больше верила в то, что кредит дадут. Она сможет оплатить счета, получит передышку и начнет последовательно преобразовывать «Спирит Инн» в духе двадцать первого века.

«А уж потом меня не остановить», – думала она, садясь в свой грузовичок.

Эмма была на полпути к дому, когда на ветровое стекло упали первые капли дождя. Поднимаясь по извилистой дороге, ведущей к «Спирит Инн», она поздравила себя с тем, что накануне «переобула» машину в шипованную резину. В долине с подготовкой к зиме тянут до ноября, а на высоте даже умеренное количество осадков быстро превращается в лед, делая дороги опасными.

Унаследованная от бабушки гостиница располагалась на большом плато в середине вечнозеленого леса. Лыжные курорты и свежеиспеченные кибермиллионеры отхватили себе полторы тысячи акров соседней земли, но Эмма отказалась продавать свой участок. Вздымающиеся к небесам деревья казались ей шпилями природного собора, папоротники и аронники представлялись вечными, как витражи.

Я должна найти способ спасти это место.

Коробка с продуктами перемещалась в кузове от борта к борту по мере того, как грузовик продолжал подниматься в гору. Эмма очень хотела рассказать Клифтону о встрече с Грейдером и надеялась, что он не расстроится при известии о том, что ее планы по-прежнему в силе. В конце концов, говорила она себе, что его упрямство никак с ней не связано. Просто некоторые люди плохо относятся к переменам.

Когда грузовик обогнул последний поворот, дорога стала шире, и Эмма улыбнулась. За время ее отсутствия гостиничная парковка наполнилась машинами, люди стояли на крыльце, смеялись и обнимались с вновь прибывшими, спасающимися от дождя.

ОНИПЯ[1]1
  Общество научного изучения паранормальных явлений.


[Закрыть] в шестой раз проводило ежегодную конференцию в «Спирит Инн», и Эмма заметила кое-кого из своих знакомых по прошлым годам. Некоторые гости опознали ее грузовичок и принялись махать, когда Эмма подъезжала. Она улыбнулась и помахала в ответ, испытывая признательность за их верность.

«Это хорошо воспитанные люди, которые оплачивают счета и непривередливы, – думала она. – И неважно, что они со странностями».

Эмма припарковалась рядом со знаком «Служебная стоянка» и потащила коробку с продуктами к заднему входу. Перед ним находилась бетонная площадка, к которой вели две ступеньки. Эмма поставила коробку на железные перила и выудила из кармана ключ. Раньше заднюю дверь всегда держали открытой, но с началом финансовых трудностей Эмма попросила сотрудников обращать внимание на то, кто имеет доступ к продуктам. Она никого не обвиняла и в любом случае не имела никаких доказательств, но за последние несколько месяцев они с Клифтоном столкнулись с резким увеличением накладных расходов. Если кто-то повадился лазить в кладовую, его следовало остановить.

Когда продукты были надежно убраны, Эмма прошла по дорожке и своему жилищу – крохотному домику, построенному бабушкой вскоре после покупки гостиницы. Она наскоро приняла душ и облачилась в свою «униформу» – зеленый жакет с белой блузкой и золотисто-зеленым шейным платком. Идею с платком подсказал Клифтон – они были в моде во времена строительства гостиницы, и бабушка обязала всех сотрудников носить их. Широким брюкам Эмма предпочитала черную юбку-карандаш, и это была одна из двух деталей, отличавших ее от остального персонала. Другой являлся бейджик с надписью «Эмма Карлайл, менеджер» – также требование бабушки. Эмма пробежалась расческой по волосам и направилась по дорожке к гостинице.

В лобби бурлила жизнь. Вновь прибывшие, еще непросохшие после пробежки через парковку, выстроились в очередь перед стойкой портье, мечтая освежиться после многочасовой дороги, а те, кто успел поселиться, фланировали, выглядывая знакомые лица и обсуждая мероприятия на уикенд. Туда-сюда шныряли посыльные, нагружая и увозя латунные тележки и тут же возникая снова, точно франтоватые кролики энерджайзеры.

Клифтон Фэрхолм за стойкой сохранял присущие ему деловитость и невозмутимость, его движения были проворными, как у крупье, а вот новый сотрудник, Адам, имел загнанный вид. Когда Эмма тихо спросила, может ли она чем-нибудь помочь, юноша посмотрел на нее с такой благодарностью, что ее сердце дрогнуло. Она заподозрила, что Клифтон, чьи стандарты были столь же высоки, сколь небольшим было терпение, сильно давил на молодого человека. Когда запарка пройдет, придется поговорить с Клифтоном об этом.

После того как очередь рассосалась и поток вновь прибывших сократился, Эмма пошла поздороваться с гостями. Новички, как правило, довольствовались коротким приветствием, а постоянные гости могли рассчитывать на короткую беседу о прошлых визитах и событиях, произошедших с ними с последней встречи. Клифтон никогда не понимал этой страсти к общению, называл ее «политактивностью», но Эмма считала, что это самая приятная часть ее работы. Какой смысл держать отель, если ты не любишь людей?

Эмма находилась посередине лобби, когда позвякивание колокольчиков предупредило ее о приближении Вив Ван Вандевандер. Это была дородная дама лет под семьдесят, с волнистыми местами с проседью волосами чуть ниже плеч, разделенными прямым пробором. Ее обычное облачение – крестьянские блузы и объемные юбки очень насыщенного цвета – Эмма считала разновидностью «хиппи шик», а характерное позвякивание производили колокольчики-обереги «сузу», нашитые на бархатные тапочки. По мнению Вив, «сузу» наделяли владельца положительной энергией и властью, но в то же время отпугивали злых духов. Бесспорно, ценное качество при ее занятиях.

– Эмма, дорогая, как дела?

Пожилая дама приобняла ее, а затем стала разглядывать с расстояния вытянутой руки.

– Нынче вечером у вас очень синяя аура.

Заявления Вив всегда ставили Эмму в тупик.

– Что ж, спасибо.

– Однако, – Вив нахмурилась, – я вижу в глубине коричневатые пятна, и это настораживает. В последнее время вас одолевали тягостные или материалистические мысли?

– Ну, раз уж вы об этом заговорили…

Пожилая дама хлопнула в ладоши:

– Я так и знала!

– Что ты знала? – произнес добродушный бас.

Эмма обернулась: держа в каждой руке по бутылочке к ним приближался супруг Вив, Ларс Ван Вандевандер, профессор парапсихологии и организатор прошлогодней конференции.

– Они не держат чайный гриб, – сказал мужчина, протягивая бутылочку жене. – Боюсь, тебе придется довольствоваться лимонадом. – Он улыбнулся Эмме. – Рад видеть вас снова, дорогая.

Вив сделала глоток и продолжила ставить диагноз.

– Я просто говорила Эмме, что она должна освободиться от привязанности к материальному, если хочет очистить свою ауру.

Ларс кивнул и попробовал фруктовый чай.

– Ммм…

– Если вы объемлите все, что правдиво и достойно в этом мире, – произнесла Вив, пристально глядя прямо в глаза Эмме, – все невзгоды, с которыми вы столкнетесь, растают без следа.

Эмма сомневалась, что в случае с кредитным комитетом это поможет, но поблагодарила Вив за совет.

– Вижу, здесь доктор Ричардс, – сказала девушка, указывая на нелепого господина, стоявшего у камина.

Дик Ричардс соперничал с Ларсом за пост главы местного отделения общества, и на каждой конференции оба тратили уйму времени на то, чтобы завербовать сторонников своих новейших теорий.

Эмма не знала, да и не хотела вдаваться в суть их изысканий, ей просто больше нравился дружелюбный и добродушный Ларс в отличие от колючего, зацикленного на себе Ричардса, чей острый нос и белые как снег волосы делали его похожим на раздраженную цаплю.

– О да, – сказал Ларс. – У Дика в этом году очередная новая теория. Будет забавно помочь ему в ее опровержении.