Текст книги "Одно мгновенье до любви"

Келли открыла дверцу, потом вынула из машины аптечный пакетик и сумку с продуктами, что приобрела в магазине «Остановись и купи». Сегодня она могла бы остаться дома, но Келли решила разобрать все бумаги из своих залежей и поднялась в 4.30, чтобы отправиться в Бостон еще до часа пик. Ее новое расписание времени на бумаги не оставляло.

Ей также не терпелось приехать пораньше, чтобы узнать результаты анализов Бетси Макенны. Келли подозревала, что у этого худенького шестилетнего ребенка начинается лейкемия. Если подозрение подтвердится, то Келли необходимо самой поговорить с родителями Бетси, дать указания и познакомить их с онкологом.

Но, позвонив в девять часов в лабораторию, Келли узнала, что анализы пропали, так как фургон, который перевозил их, попал в аварию. Целый день кропотливого труда пошел насмарку. И родителей, и Бетси придется приглашать снова.

Это дело Келли перепоручила своей ассистентке Пэт Гири, весьма ответственно относившейся к своим обязанностям. Самой же ей после получения известия о том, что происходит с ее отцом, пришлось отправиться назад – хотя Келли и знала, что отец хочет, чтобы все оставили его в покое.

Но она все же его дочь, и потому ей придется посвятить несколько дней мелким домашним делам, однако стараясь при этом не раздражать отца.

Выбравшись из машины, Келли с силой захлопнула дверцу.

Отец всегда думает только о себе. И почему он решил завести ребенка в столь преклонном возрасте? Она помнит его только стариком – стариком желчным, циничным, пропитанным сарказмом.

Вряд ли он видел в ее матери Тине что-то большее, чем хорошенькое личико и молодое тело. А вот на Тину он производил впечатление многим – элегантностью, красивой внешностью, кажущейся утонченностью и весьма солидной чековой книжкой. Даже сейчас, в восемьдесят лет, этот человек сохранил следы былой красоты. У него до сих пор густые волосы – хотя и не золотистые, как раньше, а седые. А его глаза и сейчас продолжают лучиться синевой, хотя им давно пора быть блеклыми, слезиться и приобрести красноватый оттенок, особенно если вспомнить, сколько алкоголя было выпито за прошедшие годы.

Только вот душа этого человека с годами словно бы съежилась и стала уродливой.

Только в последнее время, поняв, что до смерти остается совсем немного, этот человек бросил пить. Да и то совсем не потому, что решил завязать, а из-за того, что после каждой рюмки – да и после каждого приема пищи – у него начинались жуткие проблемы с пораженным раком желудком.

В этом была некая ирония: рак излечил старика от алкоголизма, который медленно, но верно толкал его к концу. Приступы же белой горячки отвадить отца от рюмки так и не смогли.

Теперь Келли словно имела дело с другим человеком – совершенно трезвым и способным вести связный разговор.

Вот только никаких разговоров он вести не хотел.

Чарлзу не нужна была его дочь. Но ей, черт побери, нужен был отец. А отец у нее будет еще всего месяца три, если не меньше. И даже если она просто молча посидит это время вместе с ним, это будет много больше, чем общение до его смертельной болезни.

Келли решительно вошла в дом и положила все свои покупки на кухонный стол.

От услышанной новости адмирал Кроули на другом конце телефонной линии надолго замолчал. Затем вздохнул – так тяжело, что Том сразу понял, что его ожидает нелегкий разговор.

– Скажи мне еще раз, кем был Торговец? – спросил Кроули.

Том не смог удержаться, чтобы резко не ответить:

– Сэр, я бы предпочел, чтобы вы отнеслись к этому делу серьезно.

– Я отношусь к нему серьезно, Том, я пытаюсь оживить это дело в своей дырявой памяти. Ты не окажешь мне услугу, ответив на мой вопрос? И сделай это потише, а то у меня звенит в ушах. И не надо выпаливать в меня те эпитеты, которыми ты наградил Ларри Такера на прошлой неделе.

Том присел на кухонный стол.

– Сэр, вы тоже, как и Такер, хотите, чтобы шестнадцатый экипаж и подразделение «Эс-Оу» были распущены?

– Я тебе ничего подобного не говорил, – ответил Кроули. – Сынок, я за вас, головорезов, на двести процентов. Шестнадцатый экипаж останется. Даю тебе свое слово. То, что Ларри пытается сделать, совершенно неверно. Но методы, которыми ты против него действуешь, тоже не правильны. Здесь и моя вина. Когда приходится иметь дело с такими дураками, как Ларри Такер, это надо делать тонко, чтобы не получить за это дополнительное медицинское обследование. Не таким я видел человека, которого полтора года назад назначал на пост командира шестнадцатого экипажа.

Кроули был прав. Том почувствовал, как пульсирует кровь в его голове, и потер лоб. Только тут ему бросились в глаза запущенность кухни и обшарпанность стен. Вот чем он должен заняться в этот уик-энд, а не трезвонить по поводу террористов и не подвергать риску свою дальнейшую карьеру.

– Почему бы тебе не оказать мне любезность и не ответить на мой вопрос? – сказал Кроули более мягко. – Торговец. Он имеет отношение к взрыву бомбы у посольства в, насколько я помню, 1997 году?

– В девяносто шестом, – поправил Том. – Да, сэр. Именно он стоял за тем взрывом у американского посольства в Париже. Одна мусульманская экстремистская группа взяла на себя ответственность за это дело, но военно-морская разведка определила, что за этим стоит Торговец. Это определенно его работа.

– И вам поручили принять участие в работе совместного американо-французского подразделения, которое должно было выследить этих террористов… Вы нашли его в Лондоне?

– В Ливерпуле. Англичане тоже принимали в этом участие.

Им пришлось потратить бездну времени, пока был найден старый склад на окраине этого английского городка, знаменитого на весь мир тем, что в нем появилась группа «Битлз». Том был уверен, что если бы власти не решали так долго, кому именно следует арестовывать банду, то все пять террористов были бы захвачены. А так – четверо были убиты, а пятому, Торговцу, удалось бежать, как это часто пишут в репортажах ФБР.

– Одна скрытая телекамера службы безопасности зафиксировала, как в Торговца попала пуля, – продолжал Том. – Анализ видеоматериала показал, что ранение было, по всей видимости, тяжелым. Кое-кто говорил – смертельным. Полагали, что, хотя он и бежал, его шансы выжить были невелики.

Кроули долго молчал, и Том заметил букет цветов, которые Джо поставил в вазу на столе. Насколько Том мог припомнить, у Джо на кухне летом всегда стояли свежие цветы. «Это одно из преимуществ работы садовника», – подумал Том. Может, и ему придется стать садовником, если его отправят в отставку. Он переедет в Болдуинз-Бридж и станет учеником Джо. Узнает все о розах и разбивке лужаек – он интересовался этим еще в школе. Со временем он мог бы заменить Джо в его работе садовником у Чарлза Эштона, а когда Эштон умрет… Если Чарлз Эштон вообще умрет. Этот человек из вредности никогда не сделает другим такую милость. А если бы все же это произошло, Том мог бы работать на его дочь Келли, поскольку именно ей, без сомнения, достанется огромное хозяйство Эштонов – и дом, и земля, и даже тот маленький коттедж, в котором Джо прожил более пятидесяти лет.

Неужели воплотится в жизнь его школьная мечта? Он будет прекрасным садовником у Келли Эштон. От такой возможности может закружиться голова. Келли Эштон, с ее прелестным лицом, не правдоподобно голубыми глазами, внушающим греховные мысли совершенным телом, будет сидеть на веранде… Вот она приглашает его в прохладу дома на стакан лимонада и…

– Что вы замолчали? – спросил Кроули. – Я знаю, о чем вы думаете.

«Нет, адмирал, вы этого наверняка не знаете».

– Вы думаете, если раны Торговца и в самом деле были столь серьезными, он бы не смог бежать.

Не угадал даже близко. Но это именно то, о чем Том думал в 1996 году и потом на протяжении последних нескольких лет. Эта мысль приходила ему в голову так же часто, как и воспоминания о Келли Эштон.

О которой он, пожалуй, думал слишком много.

– Адмирал, – произнес Том, стараясь собраться с мыслями, – если человек, которого я видел, был Торговцем, то он сделал себе пластическую операцию и изменил цвет волос. Но у него тот же рост, та же комплекция. И его глаза… В 1996 году я занимался им несколько месяцев и помню все фотографии из папки заданий. Я неделями просиживал над его фотографиями, над информацией по нему. Может, я сошел с ума, но…

– В этом-то и проблема, лейтенант, – произнес Кроули. – Возможно, вы и в самом деле сошли с ума. У меня на столе лежит папка с последней оценкой вашего психического состояния. В ней целый список последствий вашего ранения в голову. Думаю, вы помните, что самой первой в списке идет «паранойя».

Том провел рукой по лицу. Он знал, что дело этим и закончится.

– Вы могли и не напоминать мне об этом, сэр. Но я в самом деле видел этого человека, и потому счел нужным доложить, что видел.

– Вы предполагаете, что видели, – поправил его Кроули. Том не собирался спорить с адмиралом, хотя и был с ним не согласен.

– Я надеялся, что вы отнесетесь к делу объективно и посмотрите, не встречался ли в последнее время Торговец в докладах военно-морской разведки какого-нибудь ведомства. Я знаю, вы имеете возможность связаться с кем угодно, сэр. Я просто хотел бы узнать, не видел ли в последнее время этого парня еще кто-нибудь, кроме того, кому недавно пробило голову, – добавил он с горечью.

– Я свяжусь с нашими сыщиками, – пообещал Кроули. – Только не сообщай никому больше. Если Такер услышит об этом, ты получишь отставку немедленно.

– Я знаю, сэр, – сказал Том. – Спасибо, сэр.

– Отдохни немного, Том, – сказал Кроули. В следующее мгновение Том услышал в трубке короткие гудки.

Он бросил трубку на аппарат и поднялся со стола. Но тут же замер, пережидая, пока пройдет головокружение. Затем, проклиная свою слабость, отправился искать Джо, чтобы сообщить ему, что он приехал домой на уик-энд и что кухню следует покрасить.

Глава 2

– Келли.

Келли замерла, затем подняла голову от холодильника и напряженно прислушалась.

– Келли…

Вот снова, еле слышно. Голос ее отца, звучащий слабо и жалобно. Да, значительно слабее, чем обычно.

Келли быстро сунула четвертушку дыни обратно в холодильник и поспешно направилась в коридор, ведущий в комнату отца.

Окна были закрыты жалюзи, в комнате царил полумрак. Келли подошла к двери, но отца там не нашла.

Тогда она направилась к туалету и…

О Боже!

Ее отец лежал лицом вниз на кафельном полу.

Склонившись над отцом, Келли проверила его пульс. Кожа была холодной, веки отца чуть дрогнули при ее прикосновении.

– Ты появилась вовремя, – прошептал он. – Думаю, ты решила сделать ревизию банок в кухне?

– Я выбросила старый хлеб, – ответила Келли. Ее сердце сжалось. «Не умирай. Не смей умирать». Сделав усилие, чтобы отец не прочитал ее мысли, она ровно произнесла:

– Что случилось?

– Я пытаюсь повторить то, что видел в рекламном ролике. Помнишь? «Я упал, но нисколько не пострадал». Келли эта шутка не рассмешила.

– Папа, ради Бога, прекрати острить хотя бы на тридцать секунд и объясни, что случилось. Ты поскользнулся? Ты чувствуешь боль в груди? Ты ударился головой, когда упал? Ты что-нибудь сломал? Это был инсульт?

Если да, то, слава Богу, он не потерял речь.

– Если ты так хочешь знать, – сказал Чарлз почти строго, – то я сидел на стульчаке, размышляя над своими делами, и совершенно неожиданно оказался на полу. Не думаю, что я ударился головой. И я не ощущаю, чтобы что-либо пострадало, кроме моей гордости.

– Мне придется нанять женщину, которая бы присматривала за тобой, когда меня нет дома, – сказала Келли, внимательно изучая голову отца. – Если я тебе помогу, ты сможешь встать?

– Нет, – ответил Чарлз. – И не надо сиделки. И не думай даже о врачах. Если они появятся здесь, то заберут меня в больницу, а я не собираюсь в больницу. Помнишь Фрэнка Элмера? Его забрали из-за маленькой боли в груди – и он умер на следующий же день.

– Это произошло потому, что у него был обширный инфаркт.

– Ну и что же. Может быть, с ним было бы все в порядке, если бы его не отправили в больницу. Спасибо тебе за заботу, но я останусь здесь.

На его голове повреждений видно не было. Должно быть, падая, он ударился плечом. Келли проверила, целы ли его руки и ноги, хотя старик этому и противился:

– Прекрати.

– Я доктор, – напомнила она. – Если ты откажешься от больницы, тогда может произойти…

– Что произойдет? – спросил он. – Подумаешь, большое дело. Я всего лишь ослабел. Это для тебя не новость. Мне миллиард лет, и у меня рак. Что-то говорит мне, что мое знакомство с кафелем было случайным.

– Если бы у тебя была сиделка…

– Она бы мне тоже надоедала, – завершил фразу Чарлз. – Позови Джо. Ты и Джо поможете мне вернуться в кровать.

Келли выпрямилась, затем бросила пристальный взгляд на отца. Вообще-то он рад, что она здесь? Ее вопрос вырвался сам собой:

– Неужели я тебе действительно надоела?

Чарлз бросил на нее короткий взгляд и открыл было рот, чтобы ответить, но передумал и покачал головой.

– Слушай, позови Джо и возвращайся сама, хорошо?

Келли секунду поколебалась, но отец уже закрыл глаза и отрешился от мира – и от нее. Наверное, даже сам Бог уже забыл, когда они разговаривали. Стараясь не выдать, как ранили ее слова отца (иначе он стал бы только еще раздраженнее), она повернулась и поспешила по коридору обратно на кухню.

Благодарение Богу, машина Джо все еще стояла на том же месте. Келли быстро зашагала к маленькому коттеджу.

– Джо! Ты дома?

Из-за угла показалась какая-то фигура. Келли направилась к ней и…

Это был не Джо.

Это был Том Паолетти, внучатый племянник Джо.

Это был Том, уже взрослый мужчина. Но с поредевшими волосами и с незнакомыми морщинами на красивом лице. Плечи Тома заметно раздались, лицо стало шире, но глаза ничуть не изменились. В карих глазах была все та же смесь легкого юмора, интеллекта и эмоциональности, которые она видела когда-то в глазах Тома-подростка.

Увидев ее, Том резко остановился. Было видно, что он так же изумлен их встречей, как и она.

– Ну и ну, – произнес он. – Келли Эштон. – Его голос тоже оказался прежним – глубоким, теплым и ровным, хотя произношение и говорило о долгом пребывании в утонченной Новой Англии.

– Том, – сорвалось с ее губ. Внезапно в памяти всплыл отблеск приборного щитка его машины, подсвечивающий его лицо, когда она… Келли постаралась отогнать это воспоминание. – Мне нужен Джо. У моего отца… – Она осеклась, вспомнив, что говорила ему те же слова много лет назад, когда была в девятом классе, а Том уже почти окончил школу.

Тогда она, придя из школы, нашла отца лежащим на полу кухни. Это было в середине дня, ее мать должна была с минуты на минуту вернуться со своими подругами из теннисного клуба.

Тогда Келли бросилась искать Джо, а нашла Тома. Вместе они перенесли Чарлза в спальню и осторожно положили на кровать.

– Я не знаю, где Джо, – прервал ее молчание Том. – Я тоже его ищу. У тебя какие-то неприятности? Я могу помочь?

– Да. Спасибо. – Она быстро повела его в главный дом. – Мой отец упал в туалете. Хоть он в последнее время и потерял в весе, но все равно слишком тяжел для меня. Я пыталась убедить его нанять сиделку, которая по крайней мере находилась бы здесь, пока я работаю, но он так упрям!

«Удивительно, – думала она, говоря это, – в первый раз за шестнадцать лет мой визит домой совпал с одним из очень нечастых посещений Джо Томом».

Том следовал за ней.

Келли обернулась, и снова ее поразило, насколько он стал крупнее и шире в плечах.

– Мой отец умирает, – тихо произнесла она. – Неужели Джо не говорил тебе?

– Умирает? – По его реакции было видно, что он этого не знал. – Иисус, нет. Но я с Джо еще не говорил… Келли, мне очень жаль. Это…

Она кивнула.

– Рак. Легкие, печень, в лимфатических узлах, сосудах. Раковая опухоль дала метастазы. Врачи не знают, где опухоль началась, и даже точно не уверены, куда она распространилась, но все это сейчас уже не играет роли. Они не могут наугад оперировать восьмидесятилетнего старика. А время для химиотерапии уже упущено… – Она запнулась. Неужели наступит утро, когда она проснется, а отца не будет? Нет, она к этому совсем не готова. И наверное, не будет готова никогда.

Келли прошла по длинному коридору к комнате Чарлза.

– Давай уложим его в кровать. – Может, после этого они смогут поговорить с Томом Паолетти – предметом ее девичьих грез. И мечтаний взрослой женщины.

– Здравствуйте, мистер Эштон, – поприветствовал Том ее отца, входя в туалет. – Мы пришли вам на помощь.

– Ты помнишь Тома Паолетти, отец? – спросила Келли. Том склонился над Чарлзом, затем повернул голову к Келли:

– Его можно трогать? Он ничего не сломал?

– Думаю, ничего. У тебя ничего не болит, папа?

– Конечно, я помню Тома Паолетти, – проворчал Чарлз. – Ты все еще во флоте?

– Так точно, сэр. – Том и прежде был безупречно вежлив со стариком, несмотря на его некоторую неприязнь к нему. – И до сих пор в спецподразделении ВМС.

Тогда, в прошлый раз, когда Келли было всего пятнадцать, они с Томом с трудом выволокли Чарлза из кухни и втащили его в комнату. Однако сейчас Том поднял Чарлза без видимых усилий и понес без всякой помощи с ее стороны.

– Я командую шестнадцатым экипажем «Морских львов», – произнес Том, бережно кладя старика на кровать.

– Я это знаю, – сказал Чарлз. – Мне говорил Джо. Он очень гордится тобой.

Том нахмурился, его голос стал тише:

– И как он это воспринял?

Чарлз сделал вид, что не понял, о чем его спрашивает Том. Он поднял бровь со старомодной элегантностью:

– Что «это»?

Том посмотрел Чарлзу прямо в глаза:

– Как Джо воспринял тот факт, что его друг умирает?

«Умирает». Вот оно. Правда, произнесенная вслух, правда без иносказаний и прикрас. Другие не хотели произносить это слово, но оно словно висело в воздухе, делая всех тихими и тревожными.

– Он принял это плохо, – так же прямо ответил Чарлз. – Ты надолго здесь останешься? Для Джо было бы лучше, если бы ты задержался.

Келли почувствовала, что это была не совсем правда. Это Чарлзу нужно было, чтобы Том остался. А ее, собственную дочь, он хочет отправить в Бостон.

Том буркнул что-то неопределенное, чего Келли не смогла разобрать.

А она тоже хотела бы, чтобы он остался.

– Когда у твоего отца появилось чувство юмора? – спросил Том, опускаясь на кухонный стул.

Келли бросила лед в два высоких стакана и налила туда лимонад.

– Думаю, когда он перестал пить, – ответила она и повернулась, чтобы поставить лимонад в холодильник. Том поспешил отвести взгляд, но все же успел отметить, что ее фигура осталась столь же совершенной, как и прежде.

– Как твоя мать? – спросил он.

– Прекрасно. Снова вышла замуж. Она живет около Балтимора.

– А моя во Флориде. Когда ты перебралась обратно в Болдуинз-Бридж? Или это только мимолетный визит?

Келли села за стол напротив Тома.

– Я живу то здесь, то в Бостоне. Отец отказывается взять сиделку, так что сейчас каждый вечер мне приходится сюда ездить. Спасибо Джо – это он сообщил мне, что у отца рак – через неделю после диагноза. Мой отец никогда бы мне этого не сказал.

– И сколько он протянет? – быстро спросил Том. – Извини, что я задаю вопрос так прямо.

Келли покачала головой:

– Не извиняйся. Другие тоже задают этот вопрос, хотя и более осторожно. Где-то через месяц он уже не сможет подниматься с постели. Сейчас он успокаивает боль при помощи пилюль…

Она замолчала, словно увянув, и опустила плечи. Но и уставшей она казалась Тому даже красивее, чем прежде. Своей безупречной кожей Келли напоминала скорее игрушку, чем женщину из плоти и крови.

Том невольно провел ладонью по шраму, зная, что за прошедшие годы он к лучшему не изменился. Она же выглядела совершенно по-прежнему. Так же в этих синих глазах можно было утонуть; так же хотелось целовать ее изящно очерченные алые губы.

Это желание возникало в нем тысячи раз – но только однажды, одним сумасшедшим вечером, ему удалось реализовать свою мечту.

Да, тогда на дороге, когда он повернул за угол и впервые за многие годы оказался с ней лицом к лицу… Но это было давно, и обстоятельства были совсем другие.

Келли устало провела рукой по волосам, качнула головой и выдавила улыбку.

– Устала от поездок. Извини. Утром я ездила в Бостон и обратно. Я никак не ожидала тебя встретить, – И еще неприятности с отцом, – подытожил за нее Том. – Тебе, наверное, трудно жить здесь. И каждый день совершать поездки.

Келли решила переменить тему:

– Что-то подобное приходится делать всем работающим на хороших местах. – Она слегка наклонилась вперед. – А как ты, Том? Выглядишь ты неплохо.

– Со мной все в порядке.

Это было правдой – если выбросить несколько недель комы, попытку контр-адмирала Такера распустить отряд «Эс-Оу», тридцать дней на поправку, а также то, что в аэропорту Логана ему встретился Торговец, отчего у адмирала Кроули появились сомнения в нормальности его рассудка. Если не брать всего этого в расчет, то дела просто великолепны.

– Ты здесь один? – спросила Келли. Не было ли это зондированием насчет его возможного брака? Том ответил прямо:

– Да. Я до сих пор один как перст. У меня много времени заняли разъезды, и вот… – Он пожал плечами. – Должен сказать, меня удивило, что ты меня узнала. У меня выпало столько волос.

Келли рассмеялась:

– В остальном ты выглядишь так же. И мне нравится короткая стрижка.

– Спасибо за лесть, но…

– Это не лесть. – Их глаза встретились, и что-то в его глазах напомнило ей о том давнем вечере. Келли поспешно отвела взгляд, чувствуя, как порозовели ее щеки.

Том поднялся и поставил в раковину пустой стакан.

– Мне нужно разыскать Джо, – проговорил он. – Он даже еще не знает, что я в городе.

– Ты надолго останешься здесь? – спросила Келли.

– Не знаю.

– Если у тебя будет время, можешь повидать Чарлза, – сказала она. – Уверена, отец будет рад увидеть тебя, когда ему станет лучше. Может быть, вы с Джо как-нибудь зайдете пообедать? Не обязательно сегодня вечером. Я уверена, что ты хочешь отоспаться. Наверное, ты хотел бы заглянуть еще к своей сестре, так что и завтра вечером, наверное, вас не будет.

– Я собирался остаться здесь только до уик-энда, но сейчас… – Если он скажет это, пути назад не будет. Но как он может покинуть Джо, когда умирает Чарлз Эштон? И Том произнес:

– У меня есть тридцать дней.

– Тридцать? – Келли поднялась со стула, ее лицо просветлело. – О Боже, Том, как было бы великолепно, если бы ты мог остаться! Слушай, празднование в честь Пятьдесят пятой будет на следующей неделе, и я уверена, что Джо хотел бы…

– Стой. Не понимаю. Что за празднование?

Видя недоумение на его лице, Келли рассмеялась:

– Разве ты не обратил внимания на украшения по всему городу?

– Флаги, – вспомнил Том. – Я думал, что они остались со Дня независимости.

– Нет, это для празднования в честь Пятьдесят пятой дивизии, – ответила она. – Это будет большое мероприятие – с сенаторами Кеннеди и Керри на церемонии открытия. Само празднование займет четыре дня. Прибудут солдаты Пятьдесят пятой дивизии и сотни членов их семей. Я читала в какой-то газете, что в живых сейчас осталось уже меньше тысячи солдат. Мой отец – один из них.

– Я знаю, что твой отец участвовал во Второй мировой войне. – Глядя на нее, Том облокотился о стол. – Вот где он встретился с Джо. Во Франции.

– Для Джо и Чарлза приготовят особые места на сцене в день начала церемонии, в следующую среду.

– Но он не был в Пятьдесят пятой. Он служил в военно-воздушных силах задним стрелком разведывательного самолета. – Большего Том о Джо не знал, потому что вытащить из дяди какие-либо сведения было не легче, чем выдрать больной зуб. Том знал, куда больше о своем собственном деде, брате Джо, которого никогда не видел, поскольку тот рано умер.

– Джо был сбит над Францией в 1942 году, – сообщила Келли.

Иисус! Джо не говорил и этого. Все, что удавалось из него вытянуть, было: «Я служил в Европе».

– Я не знаю точно, что Джо совершил – отец мало говорит об этой войне, – но это было как-то связано с Пятьдесят пятой. Что-то Джо сделал для нее, за что ему дали Почетную медаль конгресса.

Том удивленно поднял брови; в первый раз за несколько месяцев у него закружилась голова не от ранения.

– Боже, Джо получил Почетную медаль конгресса! Вот это новость! – Он рассмеялся. – Он мне не показывал ее ни разу…

– Празднование начнется 15 августа, в годовщину победы над Японией, день официального окончания войны, – сказала Келли. – То ли я читала это в газетах, то ли мне говорил об этом отец или Джо, но я знаю, что 15 августа 1945 года, когда закончилась война, солдаты Пятьдесят пятой решили собраться вместе через пятьдесят пять лет, в 2000 году. Тогда 2000 год наверняка казался им очень далеким, почти фантастическим. И они решили встретиться в Болдуинз-Бридж, поскольку дивизию формировали именно здесь. Ты знаешь, что во Вторую мировую в Болдуинз-Бридж был армейский центр подготовки?

Том отрицательно мотнул головой.

– Он располагался там, где пять лет назад построили супермаркет «Остановись и купи». Когда-то там был пожар. Руины армейского центра были снесены в 1950 году. Когда мы ходили в школу, на том месте уже рос лес.

– Я ничего такого не знал, – признался Том.

– Джо и отец не говорили об этом, но они на прошлой неделе ездили в комитет по подготовке праздника, – сказала она. – Ты готов услышать кое-что необычное?

Том рассмеялся:

– Все, что ты говоришь, для меня необычно.

Келли тоже улыбнулась, но грустно.

– Но для меня это особенно необычно. Когда они приехали из этого комитета, то сильно поругались. И Джо больше сюда не заходил.

– Джо? – Том не мог в это поверить. Джо работал у Эштона садовником на протяжении почти шестидесяти лет – с того самого времени, как он и Чарлз вернулись с войны.

– Я сидела за компьютером, – продолжала Келли, – услышала крики и направилась посмотреть, что происходит. Джо был очень расстроен. Я не совсем поняла, что он говорил, но что-то вроде того, что время уходит. Увидев меня, он замолчал, а мой отец ринулся в дом. Как я ни пыталась потом узнать, что произошло, мне это так и не удалось.

Джо не занимается своей работой целую неделю! Том не мог в это поверить. Джо никогда не стеснялся показывать свои чувства, но он всегда держал их под контролем. Он был очень рассудителен и очень терпелив. Теперь же он не общается с Чарлзом Эштоном, с которым провел большую часть своей жизни.

– Может, мне поговорить с ним? – нерешительно предложил Том. – Если я его найду.

– Том! Томми! Это твой чемодан в кухне? – раздался голос Джо.

Том улыбнулся:

– Похоже, меня обнаружили. Келли ответила на улыбку.

– Том, если это в самом деле возможно, останься хоть на какое-то время. Нам всем нужно твое общество.

«Странная просьба, – подумал Том. – Как бы я мог уехать, зная, что Чарлз умирает, зная, что Джо – человек, который столько заботился обо мне, – возможно, нуждается в моей помощи?»

Да и при взгляде на улыбающуюся Келли Эштон мысль остаться в Болдуинз-Бридж подольше…

– Да, я останусь.

Но, выходя из задней двери, чтобы встретить Джо на дорожке, он подумал: «Во что я ввязался?»