Текст книги "Покоренная любовью"

Мэдди поручила Биллу Томкинсу и другим лакеям соорудить навес на краю поля Уитмора так, чтобы маркиз мог укрыться от лучей солнца, когда ему станет невмоготу от жары. Уэрфилд взглянул на воздвигнутое сооружение и стул с подушкой под ним, поблагодарил ее за внимание и заботу о его здоровье и удалился в другой конец поля. Там он оставался все утро, так что невозможно было слышать его болтовню, которая, какой бы чушью ни была, явно заинтересовала фермеров.

– Трус, – пробормотала девушка себе под нос, глядя в его сторону.

Почтительное внимание работников к нему и его распоряжениям делало ее практически ненужной. Она сделала вывод, что Куин настаивал на том, чтобы она сопровождала его, только для того, чтобы обеспечить себе аудиторию. Мэдди опустилась на один из стульев, стоящих в тени, и скрестила руки. Его деятельность не произвела на нее никакого впечатления. Она могла бы действовать столь же успешно – даже лучше! – если бы его не было рядом.

– Мисс Уиллитс, – позвал он наконец, приближаясь к ней вслед за парой тянувших плуг лошадей. – Думаю, нам пора вернуться в Лэнгли, чтобы не опоздать к Фаулерам.

Мэдди поднялась и сделала реверанс.

– Конечно, милорд. Но кто же будет наблюдать за пахотой в ваше отсутствие?

Они шли к дубам, в тени которых стояли Аристотель и Милашка.

– Я оставил Сэма Кардинала руководить всем. Похоже, он достаточно много знает о зерновых.

Мэдди постаралась сохранить безразличное выражение на лице.

– Мне это известно, милорд.

– Понимаю, мисс Уиллитс. Это я всего лишь пытался сострить. Молю, простите, если моя шутка показалась вам неуместной.

Он нарочно пресекал любую возможность выпада с ее стороны.

– Да, милорд.

Маркиз улыбнулся, ничуть не смущенный полным отсутствием симпатии со стороны Мэдди.

– Если позволите, – пробормотал Куин, кладя руки ей на талию. Мэдди ожидала этого, однако у нее перехватило дыхание от исходившей от него теплой силы. Он колебался, глядя ей прямо в глаза, затем легко поднял и усадил в седло.

Чудовищно быть полнокровной женщиной и ощущать, как тебя притягивает хорошо сложенный мужчина, каким бы помпезным и ни на что не способным, с ее точки зрения, он ни был. Мэдди помедлила, повозившись с поводьями Милашки, прежде чем вновь взглянуть на маркиза и сухо улыбнуться.

– Благодарю вас, милорд.

– Не стоит благодарности.

Маркиз вскочил на Аристотеля и, помахав рукой фермерам, которые сделали перерыв, чтобы обсудить этого джентльмена между собой, поехал впереди Мэдди обратно в Лэнгли. Девушка смотрела ему в спину. Она больше не могла притворяться: он принял ее игру и заставлял почувствовать вину за то, что она высмеивает его. Вот почему он так мил со всеми. Это не сработает, потому что она знала, чем на самом деле обусловлена его доброта. Ей следует пересмотреть и усовершенствовать свою стратегию.

Вернувшись в Лэнгли, Мэдди переоделась в желтое муслиновое платье, вышитое белыми веточками. Уже два года назад его вряд ли можно было назвать модным, теперь же оно казалось безнадежно устаревшим, но Фаулеры наверняка этого не заметят. А поражать ей было некого.

Уэрфилд предложил поехать в дядином экипаже. Не желая, чтобы маркиз в очередной раз подсаживал ее, Мэдди заторопилась к конюшне, где их ждал Уолтер с готовым экипажем. Кучер помог ей взобраться на узкое сиденье.

– Должен заметить, мисс Мэдди, что совсем неплохо, когда в Сомерсете появляются джентльмены, к тому же представители знатного сословия. Маркиз обещал не сообщать старине Георгу, что я здесь, – признался кучер.

Мэдди кивнула:

– Не сомневаюсь, он первым встанет рядом с тобой в зале суда, если ты решишь занять приготовленное тебе там место.

– Благодарю за доверие, мисс Уиллитс, – послышался позади раздраженный голос маркиза, – Именно так я и поступлю.

Пропади он пропадом! Что за манера подкрадываться в самый неподходящий момент? И почему от его голоса у нее так учащается пульс?

– Я глубоко верю… – начала Мэдди, пока он усаживался рядом с ней, и замолчала. Она думала, что маркиз наденет официальный черный костюм, и даже приготовила фразу на этот случай. Девушка никак не ожидала ни простого серого дневного камзола и лосин из оленьей кожи, заправленных в испорченные грязью высокие сапоги, ни очаровательной улыбки, от которой ее бросило в жар.

– Глубоко верите в… – напомнил он.

– В аристократию, – закончила она.

Маркиз удивленно хмыкнул, принимая вожжи из рук Уолтера.

– Это меня удивляет!

– Почему?

Куин взмахнул вожжами, и пара прекрасно подобранных гнедых тронулась легкой рысью.

– Время от времени я чувствую в вашем тоне сарказм.

– Вы ошибаетесь, милорд, – быстро отозвалась Мэдди, умело изобразив изумление. – Уверяю вас, мне это и в голову никогда бы не пришло, милорд! Кто я такая, чтобы критиковать маркиза Уэрфилда?

– Действительно, кто вы на самом деле, мисс Уиллитс?

Сначала девушка подумала, что он согласен с ее нарочитой приниженностью, и открыла было рот, чтобы сделать резкое замечание, но вовремя заметила, что его вопрос вызван обыкновенным любопытством.

– Я компаньонка вашего дяди, – проговорила Мэдди, проглотив крайне оскорбительное замечание, готовое сорваться у нее с языка.

– Да, вы служите у него четыре года. А чем вы занимались до этого?

Мэдди обескураженно уставилась на него.

– Как, вы помните…

– Вы прекрасно знаете о том, какое впечатление производите, – сухо заметил Куин.

Она сглотнула слюну, и все оскорбления, приготовленные на эту поездку, мгновенно улетучились. Черт бы побрал Уэрфилда с его комплиментами! Мэдди тряхнула головой. Она не знала, как на них реагировать: надо контратаковать – немедленно, прежде чем он поймет, что выиграл очко.

– Почему вы обременяете себя лестью?

– Разве это лесть?

– Это лесть – проявлять интерес ради пустой вежливости.

– А, – кивнул он. – Значит, я просто вежлив?

– Разумеется.

– Понятно.

Маркиз замолчал, и Мэдди подумала, что полностью смутила его своей ослепительной логикой. Нарочито игнорируя своего спутника, девушка сделала вид, будто любуется полевыми цветами, распускающимися вдоль дороги, и наслаждается щебетанием ласточек и пением малиновок, строящих гнезда среди деревьев с набухшими почками.

– Так вы не ответили на мой вопрос…

Мэдди на мгновение закрыла глаза.

– На какой, милорд?

– Чем вы занимались до того, как поступили на службу к моему дяде?

– Я… работала гувернанткой в нескольких домах, – неторопливо сообщила она, размышляя, почему ей так не хочется лгать, ведь она ничем ему не обязана.

– Где?

– Вы собираетесь проверить мои рекомендательные письма, милорд?

Он снова бросил косой взгляд на свою спутницу.

– Нет, разумеется.

Мэдди указала на дорогу к западу, покрытую грязными после дождя колдобинами.

– Туда, милорд, нам осталось около полумили.

Уэрфилд повернул экипаж в указанном направлении.

– Знаете, – тихо начал он, – я восхищен вашими реорганизациями здесь, в Лэнгли. Я приехал только потому, что этого хотел мой отец. Я не собираюсь увольнять вас со службы.

Мэдди слышала обещания обеспечить ей неприкосновенность и раньше.

– Благодарю вас за ваши гарантии, милорд, – холодно сказала девушка, – но я в них не нуждаюсь.

– Почему?

Она повернулась к нему.

– Не вы нанимали меня, милорд.

Он встретился с ней взглядом, затем сжал губы и сосредоточился на дороге.

– Справедливо! Благодарю, что поставили меня на место, мисс Уиллитс.

Мэдди решила закрепить свое преимущество.

– Не за что…

– О Боже! – пробормотал Куин.

– В чем дело?

Когда они обогнули живую изгородь, служившую разделительной полосой, она увидела, чем вызвано восклицание маркиза. Все слуги и домочадцы Фаулеров, столь же многочисленные, как и в Лэнгли, выстроились по стойке смирно вдоль ступеней, ведущих к входным дверям. В горле у Мэдди запершило от смеха, и он вырвался у нее, прежде чем она сумела его удержать.

– Вы смеетесь, мисс Уиллитс?

Она приложила ладонь ко рту и закашлялась.

– Нет, милорд, – сумела выговорить она. – Это было бы неуместно.

Он нахмурился.

– Полностью с вами согласен.

Мэдди с энтузиазмом улыбнулась дворецкому Фаулеров, когда тот подошел, чтобы помочь ей спуститься на землю.

– Благодарю, Мейсон.

– Мисс Мэдди.

Уэрфилд приблизился к ней с ее стороны коляски, и девушка повела его к семейству Фаулеров, стоявших перед вереницей челяди.

– Милорд, позвольте мне представить вам мистера и миссис Фаулер. Мистер и миссис Фаулер – маркиз Уэрфилд.

Высокий Джеймс Фаулер почти сложился вдвое в поклоне, его обычно кислое выражение лица сменилось тревожной улыбкой. Рядом с ним Джейн Фаулер так низко присела в реверансе, что Салли вынуждена была помочь ей подняться.

– Милорд, – благоговейно выдохнули оба супруга.

– Это большая честь для нас видеть вас в Ренден-Холле, – с придыханием продолжила миссис Фаулер. – Полагаю, вы уже встречали наших дорогих дочерей – Лидию и Салли?

– Да, имел честь. – Маркиз сделал шаг вперед, чтобы пожать руку мистеру Фаулеру. – У вас чудесная семья.

– Благодарю вас, милорд. – Мистер Фаулер указал на дом. – Позвольте показать вам наше жилище.

Мэдди, обрадованная тем, что о ней забыли, направилась вслед за Фаулерами и лордом Уэрфилдом, шествовавшими мимо свиты слуг. Они почти достигли входной двери, когда маркиз демонстративно повернулся и приблизился к Мэдди.

– Не могу допустить, чтобы вы потерялись, мисс Уиллитс. – Он крепко ухватил ее под руку и прижал локоть девушки к своему боку.

– Я прекрасно ориентируюсь, – пробормотала она, безуспешно пытаясь освободить руку, и поразилась его железной хватке.

– Именно этого я и боюсь, – тихо ответил он, кивая ошарашенным горничным и лакеям.

– Это путь в столовую, милорд, – торжественно объявила миссис Фаулер, сметая слуг со своего пути и выталкивая дочерей вперед. – Миссис Пламмер сегодня превзошла себя. Вы вдохновили ее.

– Рад был пригодиться, – сказал маркиз.

Мэдди чувствовала себя бабочкой, пришпиленной пытливым исследователем к куску картона.

Они вошли в столовую и обнаружили, что она уставлена свежеиспеченным хлебом, пудингами, ветчиной и жареными цыплятами. Мэдди с изумлением взирала на все это изобилие. Такого количества пищи девушка не видела даже на ежегодном рождественском празднике Фаулеров, который славился по всему южному Сомерсету. Для сельского завтрака, если они не собирались накормить всех фермеров, здесь был явный переизбыток еды.

– Отпустите меня, – прошептала девушка, снова дергая маркиза за теплую руку, держащую ее, когда они проходили мимо столов и буфетов с угощением.

Он взглянул на нее сверху вниз, и неожиданное веселье в его глазах заставило ее прекратить борьбу. Проклятие, он все разрушил. Его не позабавили лесть и низкопоклонство Фаулеров, он принял все как само собой разумеющееся.

– Вам не удастся исчезнуть, такой возможности я вам не предоставлю, – прошептал он в ответ. – Это была ваша идея.

– Они не пригласили бы меня, – сказала она, более смущенная, чем ей хотелось, его вниманием к себе. – Вы – маркиз Уэрфилд, милорд. Все это для вас.

– Предполагается, что меня чествуют?

Мэдди не очень-то любила семейство Фаулеров, но у нее не было причин проявлять жестокость. Наконец она вырвала у Куина свою руку.

– Уверена, вы привыкли к большему, милорд, – ответила она приглушенным голосом, – но это их представление о высшей утонченности.

Он долго и серьезно вглядывался в ее лицо, прежде чем ответить.

– Понимаю.

Мэдди села между Лидией и Салли, пытаясь держаться подальше от маркиза. Он снова вынудил ее быть откровенно грубой, как раз когда она решила более тонко – с помощью лести – добиться победы. Ловя время от времени на себе его взгляд, Мэдди понимала, что ему не понравилось ее последнее замечание, но так ему и надо.

– Лорд Уэрфилд, пожалуйста, расскажите нам о Лондоне, – умоляющим тоном попросила Салли. – Вы бывали в «Олмаксе»?

– Ну конечно, бывал, – раздраженно заметила Лидия. – Он обедал с самим королем!

– Его величество действительно такой толстый, как об этом рассказывают?

– Салли! – Миссис Фаулер помахала салфеткой перед лицом. – Бога ради, где твои манеры!

– Но, мама, король Георг – толстый, все так говорят.

– Салли! Замолчи! – Джейн Фаулер перегнулась через стол и поймала маркиза за руку, так что тот чуть было не уронил вилку с куском ветчины. – Умоляю, простите мою дочь, милорд. Возможно, она легко возбудима, но весьма совершенна в изящных искусствах. Мы приглашали учителей для девочек из самого Суррея.

Лорд Уэрфилд взглянул на Мэдди, затем положил вилку обратно на тарелку.

– Не сомневаюсь, миссис Фаулер. Мисс Салли, я иногда действительно охочусь с его величеством, и он довольно… округлая индивидуальность. Если вы когда-нибудь встретитесь с ним, прошу вас не упоминать об этом. Король очень чувствителен к этой теме.

– Вот видите? – радостно воскликнула Салли и ухватила очередной бисквит из вазы на середине стола.

– Пожалуйста, милорд, кушайте.

Маркиз тяжело вздохнул и вновь взял в руку вилку, затем послушно откусил кусочек ветчины. Вся семья наблюдала, как он, прожевав, проглотил его. Мэдди решила, что ей Уэрфилда совсем не жалко.

– Хорошая ветчина, – сказал он, пригубив вино.

– И ни грамма соли, – гордо заявил мистер Фаулер. – И никаких специй.

В столовую вошел дворецкий и застыл в дверях.

– Мистер и миссис Фаулер, милорд, меня просили сообщить, что прибыла миссис Бичамп.

– Что? Что ей…

Миссис Бичамп в платье с глубоким вырезом, которое было на два размера меньше, чем требовалось при ее пышной груди, и уже два десятилетия как вышло из моды, вплыла в комнату. Уэрфилд автоматически поднялся на ноги, хотя выглядел крайне изумленным. В следующее мгновение неохотно поднялся мистер Фаулер, и миссис Бичамп присела в глубоком реверансе.

– Милорд, – выдохнула она, выпрямляясь.

На несколько секунд Мэдди даже потеряла дар речи от неожиданно свалившейся удачи.

– Лорд Уэрфилд, еще одна уважаемая соседка по Лэнгли – миссис Бичамп.

Маркиз склонил голову.

– Очарован.

Леди сделала шаг вперед, чтобы пожать протянутую руку, и снова сделала книксен.

– Счастлива встретиться с вами, милорд.

Миссис Фаулер внимательно осмотрела лицо своей гостьи.

– Эвелин, что за черное пятно у тебя на щеке?

– Глупышка, – хихикнула миссис Бичамп, касаясь пальцем маленького пятнышка. – Это мушка. Они в большой моде сейчас в Лондоне. – Она приблизила лицо с тяжелым подбородком к уху маркиза, все еще удерживая его руку в своей, и заговорщически прошептала: – Мой кузен – барон Монтесс. Вы, наверное, знаете его?

Губы маркиза дернулись, и он откашлялся.

– Барон Монтесс, – задумчиво произнес он. – Из Беркшира?

– О нет! Из Херефордшира.

– Ах нет, тогда не думаю, что мы знакомы. Я не так много времени провожу в Лондоне.

Леди нахмурилась, когда Уэрфилду удалось наконец освободить руку так, чтобы она не потеряла равновесие.

– Странно, – громко продолжила гостья, несомненно надеясь, что ее слушали слуги. – Я написала, что вы приезжаете в Сомерсет, и казалось, что мой кузен знаком с вами. Хотя он писал что-то о том, что у вас шрам. Но у вас его нет. Хм! Возможно, он оши…

– Шрам? – перебил ее маркиз. – Это все объясняет. Он, должно быть, знаком с моим младшим братом Рейфелом, который был ранен при Ватерлоо. Мы чем-то похожи.

Лицо миссис Бичамп мгновенно просветлело.

– Да, это все объясняет. – Она царственным жестом приказала одному из лакеев принести ей стул. Пока миссис Фаулер кипела от злости, ее соседка уселась по другую сторону от маркиза.

– Я знала, что у нас найдутся общие знакомые. Все благородные люди знают друг друга.

– Мама, сделай же что-нибудь, – протестующе зашипела Лидия, когда миссис Бичамп узурпировала ее почетное место.

– Ну-ну, – успокоила ее мать. – У тебя еще будет шанс проявить себя, позже ты сыграешь для лорда Уэрфилда.

Мэдди кашлянула, почувствовав на себе взгляд маркиза, но отказалась взглянуть на него в ответ. Пусть себе страдает. Она, во всяком случае, развлекалась…

Другой лакей принес тарелку для миссис Бичамп, и она принялась есть со свойственным ей энтузиазмом. Лорд Уэрфилд был не в состоянии приняться за трапезу из-за обращенных к нему бесконечных вопросов и абсурдных похвал в его адрес. Мэдди искренне удивлялась, что Фаулеры и миссис Бичамп так заискивают перед маркизом. Впрочем, она выросла среди подобного подобострастия и привыкла к нему.

Салли наклонилась над столом, указывая ножом на тарелку миссис Бичамп.

– Послушайте, миссис Бичамп, ваша мушка упала в суп.

У Мэдди смех вырвался прежде, чем она могла сдержать его. Прижимая салфетку к лицу и кашляя, девушка вскочила на ноги.

– Извините меня, – прохрипела она и быстрыми шагами направилась через холл в маленькую столовую при кухне. Шагая, она попыталась представить себе что-нибудь скучное и мрачное.

– Мисс Уиллитс, с вами все в порядке?

Все еще закрывая салфеткой рот, Мэдди быстро обернулась.

В дверях стоял маркиз, в то время как за его спиной принялись обсуждать случившееся. Пытаясь скрыть удивление, она откинулась на спинку кушетки.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Я сказал им, что вы слегка простужены, а я хочу убедиться, что ничего не случилось.

– Благодарю вас. Впрочем, я не нуждаюсь… – Мэдди остановилась, так как сердце ее часто забилось, когда он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Перед ее глазами неожиданно возник непрошеный образ Бенджамина Спенсера, но Мэдди решительно отогнала его. Она уже не та глупая девочка, какой была когда-то, и ей прекрасно известно, как следует обращаться с надоедливыми мужчинами. – Итак, милорд?

Куин сделал глубокий вдох и прислонился спиной к дверному косяку.

– Пожалуйста, пожалуйста, позвольте мне посмеяться над этим, – пробормотал он.

Она посмотрела на него, и запоздало отняла салфетку от лица. Мэдди ожидала оскорбления, но не этого заговорщицкого тона.

– Вам… вовсе не требуется мое разрешение. Уэрфилд сложил руки в умоляющем жесте.

– Мне совсем не хочется, чтобы вы в очередной раз рассердились на меня.

– Я не сержусь, – быстро ответила Мэдди, пытаясь вспомнить, из-за чего она только что так разгорячилась.

– Нет, сердитесь. – Он выпрямился и шагнул ей навстречу.

Мэдди отшатнулась.

– Ваше присутствие вызывает у меня трепет и изумление, – неуклюже попыталась она объяснить свое состояние.

– Вы лжете.

– Пожалуйста, милорд, не надо критики. Я этого не выношу.

– А откуда вам известно, что данный завтрак не вершина элегантности?

«Проклятие!»

– Я просто судила по вашей реакции, милорд…

– Лорд Уэрфилд, вы собираетесь вернуться в столовую? – позвала Салли, постучав в дверь.

Маркиз даже не обернулся.

– Через минуту! Мисс Уиллитс никак не может отдышаться.

– Это не так! – Мэдди обогнула кушетку и устремилась к двери. – Скверно использовать меня для прикрытия своего неблагородного поведения, милорд. Мы не должны находиться здесь одни вместе…

С неожиданной быстротой и ловкостью маркиз перекрыл ей путь к отступлению.

– Вы ведь сказали, что этот завтрак воплощение элегантности для Фаулеров. Но не для вас?

Мэдди остановилась, едва не столкнувшись с ним.

– Я служила гувернанткой во многих домах, милорд. И ваш дядя – брат герцога Хайбэрроу. – Девушка переводила дух, пытаясь собраться с мыслями и пробудить в себе чувство гнева к своему собеседнику, глядя в его разгоряченное лицо. – Думаете, что все, кого вы встречаете в деревне, не знакомы с утонченными обычаями аристократии, лорд Уэрфилд?

Куин открыл было рот, потом снова закрыл его и, помолчав, наконец покачал головой:

– Нет, я так не думаю. – Он не сводил с нее глаз. – Можно, я скажу вам кое-что, что вы, безусловно, сочтете досадным и шокирующим?

Чувствуя, что окончательно теряет почву под ногами, Мэдди произнесла:

– Говорите что хотите, милорд.

– Иногда – как, например, сейчас – у меня возникает сильное желание… поцеловать вас.

Мэдди вспыхнула, и в висках у нее застучало.

– Я… тогда, пожалуйста, сдерживайте себя, милорд, – вот и все, что она сумела вымолвить. Чего ей сейчас больше всего хотелось – это убежать обратно в Лэнгли и запереть все двери, прежде чем он осознает, что и у нее не раз появлялось желание броситься к нему в объятия, черт бы его побрал! Легкая чувственная улыбка скользнула по его губам, и он кивнул:

– Я постараюсь. – Его длинные изящные пальцы указали на дверь. – Пожалуйста, мисс Уиллитс.

Мэдди пригладила юбку, затем приблизилась к маркизу.

– Благодарю вас, милорд.

– Но я намерен выяснить, почему вы так невзлюбили меня, Мэдди.

Девушка на мгновение замерла перед дверью, затем распахнула ее и торопливо прошла в парадную столовую. Салли смотрела на нее с неприкрытым любопытством, но Мэдди притворилась, что не замечает этого. Уэрфилд последовал за ней и, заняв свое место, возобновил разговор, словно никуда не отлучался.

Мэдди исподлобья взглянула на него. Он смотрел ей прямо в лицо, поэтому она тут же отвернулась. Его изучающий взгляд удивил и смутил ее. Девушка ожидала гнева, но никак не этого напряженного, приводящего в замешательство любопытства. Не ожидала она и того, что его потянет к ней, а ее – к нему.

Ей нужно быть осмотрительнее. Одно дело – изгнать его из Лэнгли, но позволить маркизу Уэрфилду обнаружить, кто она на самом деле, – совсем другое.