Текст книги "Репутация герцога"

Глава 2

Себастьян уселся в карете напротив брата и невестки.

– Едем?

Закери стукнул тростью в потолок, и карета тронулась.

– Ты собираешься нам сказать? – помолчав, поинтересовался он.

– Что сказать?

– Почему мы сегодня в моей карете? Пип тайно бежала в твоей?

– Я послал карету, чтобы привезти кое-кого на вечер.

– Кого?

– Закери, – упрекнула мужа леди Кэролайн.

На взгляд Себастьяна, чем меньше об этом разговоров, тем лучше. Его брат, однако, любопытнее кошки и обладает хваткой бульдога. Придется что-нибудь сказать.

– Оказываю любезность Принни.

– Я думал, ты уже сделал это сегодня утром. Себастьян пропустил это замечание мимо ушей.

– Он попросил меня сопровождать на вечер иностранную особу.

– И все-таки, почему ты в моей карете?

– Потому что мне было бы неприлично находиться в моей.

И потому, что он не хотел повторения того, что произошло с ним раньше: ощущения высшей сосредоточенности и в то же время полной рассеянности. Не хотел жара, обжигающего его кожу.

– Тогда эта особа – женщина.

Отвлекшись от своих мыслей, Себастьян вскинул бровь.

– Твоя проницательность, как всегда, поражает.

– Разве у девицы нет горничной? Это устранило бы любое проявление неприли…

– Уверен, что есть, – возразил герцог. – Я решил проехаться с вами, хотя теперь начинаю думать, что мы с твоей женой прекрасно обошлись бы без тебя.

– Я только задал вопрос, – нахмурился Зак.

– Ты любопытствуешь, – потрепала мужа по колену Кэролайн.

– Когда дело касается семьи, это не любопытство. – Он шевельнулся на кожаном сиденье. – И насколько уродлива эта особа?

– Закери!

Улыбнувшись жене, Закери снова откинулся на спинку.

– Ведь так и есть? Иностранная особа, которую Принни сплавил тебе, наверняка похожа на мешок гнилой картошки. Тебе ведь придется с ней танцевать? Или у нее подагра? Вероятно…

– Кэролайн, как продвигается твой портрет герцога Йорка? – перебил Себастьян.

– Весьма успешно, спасибо. Пока никто не напоминает ему, что я теперь член семьи Гриффин, мы прекрасно ладим.

– Не понимаю, почему ты уходишь от разговора, Себ, – снова сделал попытку Закери. – Посмотрим на нее на вечеринке. И я не отстану от тебя, пока ты меня не представишь.

Дрожь пробежала у Себастьяна по спине. Нежелание? Страх? Ожидание? Он не знал. Но ощущение было неприятным.

– Поступай как хочешь, – холодно сказал он. – Только учти, что Уиллитс и Феннертон тоже будут ходить за мной по пятам, так что вам придется объединиться в одну компанию.

– Феннертон? – поморщился Закери.

– Да.

Когда они вышли из кареты, Себастьян снова прогнал из своих мыслей образ темноглазой принцессы Жозефины. Если повезет, то взаимодействие с Коста-Хабичуэлой ограничится тем, чтобы представить короля сэру Генри Спарксу в Английском банке. Сегодня вечером из любезности он обеспечил транспорт и свое общество. Ничего более. А неприятное ощущение внутри из-за еды. Скорее всего, из-за фрикасе из телятины, которое подавали за обедом.

– Шей и Сарала здесь, – заметил Закери, жестом приветствуя среднего брата с женой.

– Вы слышали, – без преамбулы сказал Шарлемань, – что Принни именовали командором ордена Зеленого Креста? Он явно без ума от королевской семьи какой-то новой страны… Коста-что-то-там. Говорят, он даже назначил одного из своих фаворитов их переводчиком или что-то в этом роде.

Проклятие.

– Ответственным за взаимодействие, – натянуто поправил Себастьян. Больше интересующийся политикой Шей лучше понял, что происходит, чем Зак. – С Коста-Хабичуэлой.

– Тебя? – поперхнулся Закери.

– Да, меня. Не думаю, что это повлечет за собой что-то серьезное, к тому же Принни попросил меня.

– Однако, Себ, – с веселым изумлением воскликнул Шей, – поручить герцогу Мельбурну какое-либо взаимодействие с… Я никогда о такой стране не слышал. – Шагнув ближе, он понизил голос: – Принни сердится на тебя за вмешательство сегодня утром?

Обычно Себастьян не допускал обсуждения своих поступков и мотивов. Сегодня вечером, однако, Шей, вероятно, лишь повторял то, о чем говорят или будут говорить в свете, узнав новость. И чтобы остановить любые нелестные комментарии, нужно знать, каковы они будут.

– Нет, Принни не сердится на меня, – ответил он. – Новый и, очевидно, устойчивый режим на американском континенте – редкость. Мне пока неизвестны подробности, но я знаю, что если Англия не обеспечит их всем необходимым, они могут обратиться к кому-нибудь еще, к Франции, например. Кроме того, если король получит ссуду здесь, это может дать потенциальные возможности для прибыльной торговли и даже колонизации.

– Прибыль? – повторил Шей, и его светло-серые глаза заблестели.

– Потенциальная, – улыбнувшись, поправила его Сарала. – Я полагаю, это значит «занять выжидательную позицию». Так, Себастьян?

Он кивнул.

– Я рад, что вы, мои братцы, женились на здравомыслящих женщинах, поскольку у вас самих здравомыслия и в помине нет. – Движение у дверей в бальный зал привлекло его внимание. Он заметил черные, как вороново крыло, волосы.

– Едва ли это справедливо…

– Извините, – оборвал он Закери.

Принцесса Жозефина, появившаяся в сопровождении компаньонки и мужчины в черной форме, глянула ему в лицо, когда он приблизился. Сегодня вечером на ней было ярко-желтое очень открытое платье. Ее кремовая грудь поднималась над вырезом от резких вдохов. Боже, она потрясающая. Конечно, это ничего не зна…

Она ударила его по щеке.

Себастьян заморгал и, обуздывая инстинкт, стиснул руки, чтобы тут же не ответить. Удар был сильный, но больше Себастьяна волновал гул, прокатившийся по бальному залу Элкинсов.

– Больше никогда так не делайте, – глядя ей прямо в глаза, пробормотал он, изогнув губы в улыбке, больше похожей на оскал.

– Мой отец и ваш принц-регент дали вам очень простое поручение, – отрезала принцесса. В ее тоне и выражении лица не было и следа того сладкоголосого кокетства, что он видел днем. – Если вы не способны выполнить даже это, я позабочусь, чтобы вас немедленно освободили от обязанностей в отношении Коста-Хабичуэлы, пока вы не навредили своей некомпетентностью.

Себастьяну потребовалось все его самообладание, чтобы не двинуться с места. Никто – никто! – никогда с ним так не разговаривал. А уж ударить… Он стиснул челюсти.

– Если вы соблаговолите пройти со мной, – тихо проговорил он, с трудом сдерживая гневную дрожь, – полагаю, я смогу исправить ваше превратное понимание.

– Превратное понимание? Я, сэр, принцесса королевской крови, а вы всего лишь герцог. Я очень недовольна.

Толпа вокруг них все увеличивалась. Казалось, люди буквально заходят с улицы, чтобы поглазеть. Себастьян сделал глубокий вдох.

– Идемте со мной, – повторил он уже без просительных нот в голосе, – и мы решим наши разногласия цивилизованным путем.

– Сначала извинитесь передо мной, – парировала принцесса, еще выше вскинув подбородок.

Нужно повернуться к ней спиной и уйти. Начнутся разговоры, пойдут сплетни, но, в конце концов, его репутация и положение в обществе все победят. Но он хочет победы здесь и немедленно. Хочет ее извинений, капитуляции ее губ, ее тела. Медленно Себастьян разжал кулаки.

– Прошу извинить, что расстроил вас, ваше высочество. Пожалуйста, пройдемте в библиотеку, где мы можем поговорить. – Он потянулся к ее запястью. Принцесса отступила, повернувшись к нему плечом.

– Я не давала вам разрешения прикасаться ко мне.

Сейчас Себастьян хотел гораздо большего, чем коснуться ее запястья. Боже! Такое впечатление, что, ударив, она прожгла его плоть до кости.

– Тогда мы в тупике, – ответил он по-прежнему тихо и ровно, не позволяя никому видеть, что творится в его душе, – поскольку я не собираюсь продолжать эту беседу в центре бального зала.

Она смотрела ему прямо в глаза. Несмотря на гнев, Себастьян отметил, что на это способны очень немногие люди. Что бы она ни увидела в его глазах, ее лицо немного расслабилось.

– Возможно, вместо разговора нам следует потанцевать.

Потанцевать! Ему хочется придушить ее, а она желает танцевать. Но это лучший выход с наименьшими сплетнями. Слухи все равно пойдут, и ему это не нравится. Она сознает, что устроила нечто вроде публичной ссоры любовников? Себастьян не мог спросить ее об этом. Вместо этого он повернул голову, отыскивая лорда Элкинса.

– Можешь организовать нам вальс, Томас? – снисходительно улыбнулся Себастьян. – Принцесса Жозефина желает танцевать.

– Конечно, ваша светлость. – Виконт махнул оркестрантам, перевешивающимся через балкон, чтобы разглядеть разыгравшуюся внизу сцену. – Вальс!

Толкаясь, оркестранты расселись по местам и со второй попытки заиграли мелодию. Танец прекратил поднявшийся шум, но спектакль продолжался.

– Разрешите? – Себастьян снова подал руку. Нарочито помедлив, принцесса вложила затянутые в перчатку пальцы в его ладонь.

– Только на этот танец.

Теперь, когда она у него в руках, стремление показать, кто здесь главный, почти пересилило его. Мысленно собравшись, Себастьян обнял ее за талию, оглянувшись на Шея.

– Танцуй, – одними губами сказал он. Не хватало еще кружиться в одиночестве.

– Вы собираетесь объяснить мне, почему вы послали карету, не потрудившись лично сопроводить меня? – спросила принцесса Жозефина.

– Ваш английский удивительно хорош для иностранки, – с нарочитой любезностью сказал Себастьян. – Позвольте местному жителю дать вам маленький совет. Независимо от того, кто вы…

– Я не…

– …кто вы в другом месте, – продолжал он низким голосом, крепче сжимая ее, поскольку она пыталась отстраниться, – вам следует знать, что в Англии вы не можете ударить аристократа на публике.

– К вашему сведению, – тем же тоном ответила она, – мой английский язык не имеет акцента, потому что я англичанка, хотя и выросшая на Ямайке. И я ударю любого, кто оскорбляет меня.

Все ясно. Она сумасшедшая.

– Вы безумны, – сказал он громко. – Я не могу придумать другого объяснения тому, как вы со мной разговариваете.

Принцесса подняла красивую бровь.

– Если я единственная говорю вам правду, это не делает меня безумной. Просто все остальные вокруг вас трусы.

Себастьян так стиснул челюсти, что мышцы заныли.

– Я должен…

– Что вы должны, Мельбурн? – перебила она, неожиданно опустив взгляд к его рту. – Разговор со мной возбуждает вас, не так ли? – Она придвинулась ближе. – И вы ничего не можете с этим поделать? – прошептала она, снова глядя ему в глаза. В его объятиях вдруг появилась прежняя сладкоголосая соблазнительница.

Она чувствует возникшее между ними влечение так же сильно, как и он. Он подумал, что от осознания этого будет легче танцевать и разговаривать с ней, смотреть на нее. Но этого не произошло. Совсем наоборот. Кружа ее по полированному полу, Себастьян мог думать только о том, как нагая принцесса Жозефина распростерлась под ним, умоляя о милосердии и облегчении. Он никогда не терял самообладания, но сейчас…

– Ну же, герцог, вам вообще нечего сказать?

– Я предпочитаю словам действия, – выдавил он.

– Да? Какие действия?

Принцесса Жозефина Эмбри едва удержалась от того, чтобы облизнуть губы. Только взгляд Мельбурна и подозрение, что он бросится на нее тут же, в центре бального зала, помешали ей это сделать. Платье так затянуто, что она едва дышала. Весь день она ждала… его. Прикосновения его пальцев, когда он поможет ей сесть в его карету, остроумной беседы по дороге на бал – такой беседы ей очень недоставало последние три недели, когда они пересекали на небольшом судне Атлантику и компанию ей составляли только моряки и люди отца.

Прибыла его карета… пустая, без него.

– Я не желаю оскорбить ваше высочество, описывая действия, которые я воображаю, – чувственно промурлыкал Мельбурн.

Ее охватила дрожь. Он имеет понятие, как действует на женщин одним своим присутствием? Темно-каштановые волосы, локонами падающие на воротник, высокая стройная крепкая фигура, высокие скулы, точеный нос и подбородок римского аристократа, сверкающие глаза цвета грозового неба. Как он может не знать? Он может иметь любую женщину, какую захочет. Что, вероятно, и делает.

– Вы уже оскорбили меня, – сказала она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Ответ на мой вопрос положения, наверное, не ухудшит. Какое действие вы предприняли бы против меня?

Он наклонился к ней так, что она почувствовала кожей его теплое дыхание, их губы разделяло лишь несколько дюймов.

– Вы ведь страстно этого хотите, принцесса? – пробормотал он.

Музыка оборвалась на крещендо. Все зааплодировали.

– Вам придется это вообразить, – прошептал он, касаясь ртом ее уха, и отпустил. – Поскольку в следующий раз вы будете просить разрешения коснуться меня. – Выпрямившись, он жестом указал туда, где ждали Кончита и лейтенант Мей.

Черт бы его побрал, этого дьявола!

– Вы будете сопровождать меня весь вечер, Мельбурн, – возразила она, пока он не успел скрыться. – Постарайтесь это запомнить.

Герцог изобразил поклон, достаточный, чтобы избежать оскорбления, но ясно дававший понять, что это всего лишь дань традиции.

– Конечно. – Он дал знак кому-то вне поля ее зрения. – Позвольте мне представить вас хозяевам бала, лорду и леди Элкинсам. Томас, Мэри, это Жозефина, принцесса Коста-Хабичуэлы.

– Вы оказали нам большую честь, ваше высочество, – восторженно пролепетала виконтесса, приседая в глубоком почтительном реверансе.

Вот это больше похоже на дело.

– Очень рада познакомиться с вами, – сказала Жозефина, вкладывая в слова всю любезность, в которой отказала Мельбурну. Всеми фибрами души и тела она чувствовала его, и чем больше он злился и терял контроль над собой, тем больше ей это нравилось. Не совсем тот курс действий, что рекомендовала ей мать, но Жозефина не могла отрицать, что результат волновал ее. Герцог ее возбуждал.

– Вы должны со всеми познакомиться, – продолжала леди Элкинс, потянувшись к руке Жозефины, но потом явно передумала. – Если вы присоединитесь ко мне, ваше высочество.

– Да, конечно, – ответила Жозефина и презрительно взглянула на Мельбурна: – Не удаляйтесь слишком далеко, герцог.

– Я об этом и не мечтаю, принцесса, – с холодной улыбкой ответил он.

Хорошо. Притворяется он или нет, но, по крайней мере, герцог Мельбурн понял свое место. А что касается того, кто попросит разрешения коснуться, она этим займется.

Глава 3

Леди Элкинс подвела принцессу Жозефину к восхищенной толпе. Себастьян направился к ближайшему окну, доходящему до пола. Окно было закрыто, но он распахнул его и вышел на каменную террасу. Весь дрожа от возбуждения, он так сжал руками гранитную балюстраду, что побелели костяшки пальцев.

– Себ?

Он закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание и стук сердца.

– Уйди, Шей, – проворчал он.

Вместо этого он услышал хруст старых листьев под ботинками, и Шарлемань подошел ближе.

– Извини. Идут разговоры, и у меня маленькая неприятность: не могу придумать объяснение, почему ее высочество тебя ударила. Какие предложения?

– Пусть все остается как есть!

Шей прочистил горло.

– Ты уверен? А как ты смотрел на нее, когда вы танце…

Себастьян резко повернулся к брату.

– Как? – рявкнул он. Если не выпустить раздражение, он взорвется.

– О Господи! Мельбурн.

– Как смотрел, Шей? – настаивал он, сердитый, раздосадованный, возбужденный. Что эта чертовка сделала с ним? Он не мог думать здраво. Себастьян двинулся на брата. – Как?

– С вожделением. У тебя был такой вид, будто ты хочешь повалить ее на пол и… Я знаю, что дело не в тебе, но полсотни людей видели…

– Вожделение, – снова перебил Себастьян. Его обдавало жаром. Да, в этом есть смысл. – Пусть говорят что хотят. Моя репутация выдержит похотливость моего взгляда.

Поклонившись, Шей отступил назад.

– Не сердись на меня, но… Ты в порядке? Как насчет виски? Я принесу.

Герцог долго смотрел на брата.

– Возможно, тебя это удивит, но изредка меня посещают низменные мысли.

– Ты человек, Себ. Я знаю, ты хочешь, чтобы мы все об этом забыли, но ты живой человек.

Если тот хаос, который он сейчас собой представляет, называется человеком, ему это не нравится.

– Какими бы мыслями я себя ни развлекал, я не имею никакого намерения осуществлять их. Так что возвращайся со мной и смейся.

– Смеяться?

– Да. Нас очень позабавила эксцентричность принцессы Жозефины. – Надев привычную маску невозмутимости, Себастьян обнял Шарлеманя за плечо и повел в бальный зал. – Смейся, черт побери!

Не важно, что задумала, эта чертова, принцесса. Нападая на него, она узнает, что ввязалась в сражение с мастером. Знай, она, что для нее лучше, она немедленно сдалась бы. Конечно, учитывая, как близок он был недавно к физическому конфузу, мудрее всего организовать встречу и держаться от этой особы как можно дальше.

Как ни твердо было его решение оставаться равнодушным, остальная часть семейства Гриффин проявляла раздражающее внимание. Как только Себастьян спровадил Шея, появились Закери и Кэролайн. По крайней мере, они отвлекут его от этой проклятой принцессы.

– Тут жарко, как в аду, – пожаловался Закери, поправляя складки своего белого шейного платка и старательно избегая говорить о чем-нибудь существенном.

– Конечно. – Себастьян повернулся спиной к залу, где, наверное, с кем-то танцевала принцесса Жозефина. – Вы знаете, как леди Элкинс относится к свежему воздуху.

– По крайней мере, у тебя была причина разгорячиться, Себ.

Да, именно внутренний жар беспокоил Себастьяна сегодня вечером.

– Иди потанцуй с женой, – ответил Себастьян.

– Я лучше составлю компанию тебе.

– Присмотришь за мной, ты хочешь сказать.

– Я хочу сказать, что мы с Шеем боролись за это и я проиграл.

За плечами Закери маячила пара членов кабинета министров, красных от жары. Себастьян мгновенно сбросил хмурый вид. Если после пощечины он будет якшаться с членами парламента, все решат, что он ослаб и бал у Элкинсов – время и место, чтобы напасть на него. Оставалось надеяться, что кто-нибудь разозлит его, – у него накопилось много ярости, ждущей выхода.

– Ваша светлость, – проворковал позади него сладкий женский голос, – вы могли бы сжалиться над бедной мисс, оставшейся без партнера в кадрили.

Нацепив маску любезности, Себастьян обернулся:

– Леди Фредерика, вы сегодня восхитительны.

Молодая леди в пунцовом платье, с завитыми светлыми волосами и невероятно длинными ресницами присела в реверансе.

– Спасибо, ваша светлость. Это очень любезно с вашей стороны.

– С удовольствием провожу вас к столу с закусками, миледи, но сегодня вечером я больше не танцую.

Себастьян умел использовать правила этикета в своих интересах. Он танцевал с принцессой, и это могли расценить как исключение. Но стоит ему потанцевать с леди Фредерикой, как все остальные дамы получат серьезные основания предполагать, что он охотно потанцует и с ними. Отказав первой претендентке, он ясно даст понять, что желает, чтобы его оставили в покое.

Себастьян знал, почему его преследуют. Но за четыре года можно было сообразить, что он не намерен снова жениться. Яснее дать это понять можно, только повесив на шею плакат.

Леди Фредерика покраснела.

– Конечно, ваша светлость. Проводите, буду рада.

Прекрасно, теперь придется болтать с несколькими охотящимися за мужьями особами. Но это лучше, чем танцевать с ними, так от них легче отделаться.

Он сыт по горло этим балом. Подняв глаза, он увидел, что принцесса Жозефина пристально смотрит на него. Их глаза встретились, и она стремительно отвернулась. Если она понимает, что для нее лучше, то не станет возражать, когда он отправит ее домой одну. Поскольку спокойствие его только внешнее, внутри он почти превратился в хищного льва. И этот лев намерен защищать свою гордость.

– Как прошел вечер, дочка?

Жозефина, отдав накидку Кончите, прошла в комнату, где отец устроил кабинет.

– Ужасно. – Она опустилась в кресло напротив стола. – Не знаю, где ты слышал, что герцог Мельбурн способен помочь развитию Коста-Хабичуэлы. Я нахожу его холодным, грубым и высокомерным.

Ну, может быть, не холодным, но остальные два определения верны.

Ее еще потряхивало от напряжения, но если не считать этого проклятого Мельбурна, она сделала Коста-Хабичуэлу гордостью этого вечера. Она хотела быть любезнее с герцогом. Если бы он не обидел ее, не явившись сопроводить ее лично, а потом просто подошел, словно владелец всего мира, она бы реагировала по-другому.

По крайней мере, она так думала. Но что-то в нем… выбило ее из колеи. Оскорбило, как его слова при расставании. Возможно, лучше им теперь просто избегать друг друга. Ей есть чем заняться и без воинствующих нахалов.

– Его помощь означает разницу между успехом и провалом, – ответил король на ее мысли. – И я сомневаюсь, что мы найдем тебе в Англии более достойного супруга.

– Это слишком завышенные ожидания. Я чувствую себя неловко в его обществе.

Отец поднял глаза от лежавшей на столе карты.

– Это хорошо. Это будет держать тебя в напряжении. Самодовольство и самоуспокоенность ведут к неудаче. – Он улыбнулся. – Только помни, хотя мы стали королями недавно, мы короли. И как он ни высокомерен, твоя кровь более голубая, чем у него.

– Я это помню. Но думаю, у него в жилах лед, а не кровь.

Отец кивнул:

– Это все, что я прошу. А теперь поспи. У нас на завтра большие планы.

Поднявшись, Жозефина поцеловала отца в щеку. После трех недель путешествия на судне с Ямайки, двух дней в тряской карете из Брайтона и одного очень долгого дня в Лондоне можно поспать. Она надеялась, что в завтрашних планах отца задействован Мельбурн. Возможно, они не понравились друг другу, но она не признает поражения. Это сделает он.

– Нет. Я больше четырех шиллингов за мешок ни пенни не заплачу, – сказал Себастьян, взяв бумаги.

– По слухам, урожай очень высокого качества. – Шей сделал пометку в бухгалтерской книге. – В прошлом году мы платили по три шиллинга и восемь пенсов.

– Это кофейные зерна, Шей, а не золотой песок. Плюс четыре шиллинга. Сомневаюсь, что они найдут лучшую цену. Пусть поищут.

Брат кивнул.

– Тогда у меня все. – Он медленно закрыл бухгалтерскую книгу. – Обсудим вчерашний вечер?

Себастьян бросил на него быстрый взгляд:

– Нет. Я был вынужден танцевать с сумасшедшей, и я выполнил долг. Конец.

– Но тебя влекло к ней, это было очевидно.

– Да? – спросил он резко.

– Для меня. Для семьи, я имею в виду. Каро чуть Закери пощечину не залепила, когда у того челюсть отвисла. Уверен, остальные не заметили.

– Она симпатичная. – Себастьян встал и буквально выпихнул Шарлеманя в коридор. – И безумная. На поверхностный взгляд интригующая комбинация, на более глубокий – ужасная.

– Все равно, Себ, это было давно…

– Прекрати, – прервал Себастьян. – Я любил Шарлотту. Я все еще люблю ее. Ты, Зак и Элинор вступили в брак и завели потомство, моей Пип почти восемь, так что Род Гриффинов в безопасности. Продолжение рода было бы для меня единственной причиной ухаживать за дамой, я вам всем троим благодарен, что вы меня от этого избавили.

– Однако даже если тебя не интересует новый брак, остается факт, что секс – это удовольствие. – Шарлемань состроил гримасу. – Не с сумасшедшей, конечно, но есть масса…

– Я когда-либо производил впечатление, что нуждаюсь в советах, как обращаться с женщинами?

Боже мой, думал Себастьян, одна пощечина этой… женщины, и его семейство решило, что он потерял способность рассуждать. Можно только представить, что думают в свете. И это, к сожалению, могло вызвать проблемы.

– Конечно, нет. Но ты не проявляешь к ним ни малейшего интереса, с тех пор как Шарлотта умерла.

– Это мое дело. Тебе признаюсь, что принцесса Жозефина удивила меня вчера вечером. Теперь я буду держаться на приличном расстоянии от нее. – Себастьян натянуто улыбнулся. – И не буду сожалеть об ее отъезде, что рано или поздно произойдет.

Шей пристально смотрел на него. Себастьян не знал, что брат хочет увидеть: сожаление, уклончивость? Но Шей не увидит ничего из того, что он не желает показывать.

– Хорошо, – наконец сказал Шарлемань. – Это ты умеешь читать мысли, не я. Хотя ты вряд ли можешь винить нас в том, что мы желаем тебе добра.

– Я доволен и спокоен, – дипломатично ответил Себастьян. – И в любом случае интрижка с замужней дамой не может нарушить мое душевное равновесие.

– Я напишу Праску о наших предложениях. Думаю, он согласится. Ты прав относительно цены.

– Не сомневаюсь, что прав.

Провожая Шея до порога дома, Себастьян почувствовал, как пустота Гриффин-Хауса обступает его. Здесь Пип и много слуг, но дом чересчур велик для него и дочери.

– Мельбурн? Он вздрогнул.

– Извини, Шей. Что ты сказал?

– Я только спросил, едешь ли ты в «Олмак» сегодня вечером.

– Принни прислал записку с просьбой проводить туда гостей из Коста-Хабичуэлы, так что поеду. Пришлось отменить посещение Воксхолла с Пип. Лорд и леди Бернард заберут ее и Мэри Хейли.

– Держу пари, что между леди Маргарет Трент и ее высочеством большой разницы нет. – Шей блеснул улыбкой. – Ты мог бы надеть вечером доспехи прадедушки Гарольда.

– Я подумаю.

Усмехнувшись, Шей похлопал его по плечу и спустился по ступенькам к своей лошади. Вскоре он уже мчался по улице. Себастьян посмотрел ему вслед, потом вернулся в дом.

– Письма есть, Стэнтон? – спросил он, когда дворецкий закрыл дверь.

– Да, ваша светлость. – Стэнтон взял со столика поднос.

Груда посланий, приглашений и визитных карточек ждала его внимания. Его секретарь Риверз всегда забирал деловые бумаги, значит, здесь только светская переписка.

– Спасибо.

– Ваша светлость, мне поручено сообщить вам, что леди Пенелопа просит аудиенции как можно скорее.

Себастьян усмехнулся:

– Где она?

– В музыкальной комнате с миссис Бичем и неназванным другом.

– Неназванным?

– По просьбе леди Пенелопы, ваша светлость. Бросив корреспонденцию в своем кабинете, Себастьян поднялся по лестнице. Издалека через закрытую дверь он услышал звуки фортепьяно. Либо Пип со вчерашнего вечера сделала поразительные успехи в игре, либо играл неназванный друг, и весьма хорошо.

– Господи, только не леди Маргарет Трент, – пробормотал он и распахнул дверь. – Ты хотела видеть меня, Пене… – начал Себастьян и закрыл рот.

Его дочь танцевала, импровизируя под музыку, но не она привлекла его изумленное внимание. За фортепьяно с улыбкой на лице, проворно бегая пальцами по клавишам, сидела она! Сумасшедшая принцесса Жозефина Эмбри. У него снова внутри все сжалось.

– Папа, посмотри! – Пип указала на инструмент. – У нас принцесса.

– Да, я знаю. Мы встречались. – Он запоздало поклонился: – Ваше высочество.

Продолжая играть, она наклонила голову:

– Мельбурн.

– Позвольте поинтересоваться, – сказал он, сердито посмотрев на миссис Бичем, – что вы делаете в моей музыкальной комнате?

– Я приехала повидаться с вами.

– Я увидела ее в дверях, – вставила Пип, – и сказала ей, что ты заперся с дядей Шеем. А потом она сказала, что она принцесса Жозефина, и я пригласила ее послушать мой музыкальный урок. Она росла на Ямайке и знает пиратскую музыку.

– Это не пиратская музыка, – поправил Себастьян. – Это матросская джига. – Он посмотрел на принцессу, ему явно не нравилось ее появление в его доме. Это странно, учитывая, что у него нередко бывают члены парламента, которых он терпеть не может, но встречается с ними за бренди, чтобы заручиться их поддержкой по тому или иному вопросу. – И где принцесса крови научилась исполнять джигу, позвольте спросить?

Она закончила бравурным пассажем.

– Я не всегда была принцессой. Моего отца объявили королем Коста-Хабичуэлы два года назад.

Он шагнул ближе, когда она встала. На ней было белое и новое платье с россыпью весенних цветов, на левом рукаве вышит зеленый крест.

– А кем вы были до того, как стали принцессой?

– Дочерью заслуженного, отмеченного многочисленными наградами и всеми любимого армейского полковника и внучкой вице-короля Венесуэлы, – ответила она, вскинув подбородок. – А вы кем были, прежде чем стать герцогом?

– Сыном герцога. – И маркизом Халперном, но сейчас это не имело значения. Он знал, куда она метит.

– Гм. Так что мой отец заслужил королевский титул единодушным одобрением, а вы унаследовали ваш титул.

– А что вы сделали, чтобы заработать свой титул, ваше высочество?

Она фыркнула:

– Подумать только! Я прибыла сюда с идеей примирения, а вы продолжаете оскорблять меня.

– Ты оскорбил ее, папа?

Пип и миссис Бичем, округлив глаза, наблюдали обмен репликами.

– Только когда она ударила меня.

– Вы ударили моего папу? – воскликнула Пип, прищурив серые глаза. – Он герцог Мельбурн и самый великий человек в Англии!

Пристальный взгляд принцессы Жозефины не отрывался от его лица.

– Англия очень маленькая страна, моя дорогая.

– Вы…

– Миссис Бичем, – прервал Себастьян, – пожалуйста, немедленно уведите отсюда леди Пенелопу.

Гувернантка поспешно присела и потянула за собой Пип.

– Сию секунду, ваша светлость. – Себастьян услышал, как миссис Бичем за дверью продолжила: – Именно поэтому мы не приглашаем незнакомцев в дом, юная леди.

– Но она сказала, что она прин… – Дверь захлопнулась.

Себастьян сделал глубокий вдох, надеясь выровнять дыхание.

– Поскольку вы без компаньонки, ваше высочество, позвольте мне проводить вас отсюда. Я дам вам свою карету, если желаете, и пошлю Принни записку с объяснением, что по личным мотивам должен отклонить его предложение помогать правительству вашей страны.

Глава рода Гриффинов, он мог купить и продать ее небольшую страну и ждал быстрого извинения и поспешного отступления. Вместо этого принцесса, уперши руки в бока, шагнула к нему:

– Отлично! Я уверена, что ваш принц-регент найдет кого-нибудь более квалифицированного, чем вы!

– Довольно, – прорычал он, шагнув вперед.

Она прекратит оскорблять его.

Себастьян схватил ее за плечи. Дернул к себе. И поцеловал.

И в этом он не деликатен. Принцесса толкала его в грудь, потом застонала и закинула руки ему за шею, запустив пальцы в волосы. Боже, ее рот, сладкий и теплый, таял на его губах. Горячее возбуждение хлынуло вниз по телу. Крепко прижав ее к себе, он языком открыл ее рот, пробуя глубины на вкус.

С новым дрожащим стоном, от которого воспрянуло его мужское естество, принцесса Жозефина оттолкнула его так резко, что он споткнулся.

– Maldita sea![2]2
  Проклятие! (исп.).


[Закрыть] – воскликнула она, не сводя глаз с его рта. – Вы соображаете, что делаете?

Господи, что это с ним?

– Это, похоже, самый эффективный способ заставить вас замолчать, – выдохнул он.

– Вы… ради моего отца я об этом ничего не скажу, – выговорила она, расправляя складки платья и с опозданием отступая от него. – Вам лучше сделать то же самое.

– Не беспокойтесь об этом, – с чувством ответил он. – Но теперь вы должны мне дружескую услугу, – заявила она.

– Как это?

– Вы напали на меня!

– Я этого не делал.

– Вот еще! Мой отец сегодня встречается с сэром Генри Спарксом и просит, чтобы вы присоединились к нему в Английском банке в три часа. Я не желаю говорить ему, почему вы хотели отклонить назначение, и жду, что вы будете там, герцог. – Она взяла с фортепьяно сумочку. – Это ясно?