Текст книги "Репутация герцога"

– Папа, – перебила она больше для эффекта, чем из застенчивости.

– Это правда. И Мария тоже неоценима, – продолжал король. – Она дочь вице-короля.

Мельбурн наконец шевельнулся.

– Ее высочество упоминала об этом. Когда вы выходили замуж за англичанина, ваше величество, вы представляли, что произойдет в будущем?

Мария Эмбри улыбнулась, глядя на мужа любящим взглядом:

– Там, где замешан Стивен, меня ничто не удивляет.

Мельбурн продолжал сжимать на коленях проспект, будто опасаясь, что сильный ветер смахнет его.

– Однако стать королем – это экстраординарно.

– Меня переполняли смущение и благодарность, я решил сделать все, что в моих силах, для своего народа, – сказал король. – Именно поэтому мы здесь. И когда уедем, Коста-Хабичуэла станет нашим постоянным домом.

– Создавая преграду вторжению Испании, – прокомментировал Деверилл.

– Средства, которые я найду, и наш тесный союз с Англией помогут предотвратить это.

– Скажите, Мельбурн, – начала Жозефина, главным образом, чтобы дать родителям время подготовиться к выходу в свет в статусе правителей страны, – сколько вальсов будут играть сегодня вечером?

– Вероятнее всего, два: один в начале вечера, другой в конце. Первый мы пропустим. Вам разрешено участвовать во всех других танцах. Только на вальс требуется разрешение патронесс.

– Какая глупость. Кто эти женщины?

– Старые грымзы, – протянул Деверилл. – Чопорные и капризные. Их единственное развлечение – свысока смотреть на всех и каждого. Единственное, на что они способны, – это быть хозяйками самых скучных приемов в Лондоне.

Жозефина усмехнулась. По крайней мере, хоть кто-то отвечает прямо.

– Почему все туда стремятся, если там так скучно?

– Поскольку каждый боится, что окажется единственным отсутствующим. Это весьма запутанное и нудное мероприятие. – Он вздохнул. – И чрезвычайно ханжеское. Никакого алкоголя.

Она хотела спросить, почему в таком случае маркиз едет, но передумала. Очевидно, Мельбурн просил его присутствовать. Для чего? Она герцогу не понравилась? Судя по тому поцелую, это не так. Возможно, он боится ее, хотя, учитывая его положение и репутацию, это маловероятно. Гм… Загадка. А в загадках ей больше всего нравился процесс их решения.

Хотя у нее есть несколько вопросов к Мельбурну, вероятно, в присутствии ее родителей и его зятя ответы вряд ли удовлетворят ее. Она прибережет вопросы до танца. И он будет танцевать с ней, она в этом уверена.

Они подошли к залу, и снова Деверилл подал ей руку. Жозефина было подумала, не увлекся ли ею красивый маркиз, но быстро отбросила эту мысль. Он смотрел на нее с таким же веселым любопытством, как и на ее родителей и всех вокруг.

– Извините. – Она высвободила руку и направилась туда, где Мельбурн разговаривал с ее отцом. По крайней мере, герцог оставил проспект в карете. – С вашего позволения, – сказала она, подав ему руку.

– Конечно. – Он взял ее под руку.

– Это хорошо, – тихо ответила она, когда он повел всю группу к входу. – Иначе я бы подумала, что вы пренебрегаете мной, и снова была бы оскорблена.

Он выдохнул, держась к ней в профиль.

– Если вы дадите мне пощечину здесь, я отвечу вам тем же. – Он, наконец, посмотрел на нее с высоты своего роста. – Считайте, что вы предупреждены.

– Если вы хотите запугать меня, почему не угрожаете поцеловать меня снова?

– Потому что вы хотите, чтобы я поцеловал вас, – пробормотал он.

Медленная улыбка изогнула его рот, и Жозефину обдало жаром. Как мог человек, производящий впечатление строгого и холодного, обладать улыбкой, от которой… сердце замирает?

– Я не хочу, – заявила она запоздало.

– Тогда прекратите спорить со всем, что я говорю.

– Я не спорю.

Улыбаясь, он свободной рукой вытащил карманные часы.

– Девять секунд, – сказал он, снова защелкнув крышку. У Жозефины щеки загорелись, она вцепилась в его рукав, чтобы предъявить встречное обвинение.

– Так вы считаете, что раскусили меня? Да вы понятия обо мне не имеете.

– Тогда просветите меня, принцесса.

Она фыркнула:

– Сначала представьте меня этим нелепым женщинам.

– Скажите это чуть громче, и вас попросят уехать прежде, чем я успею снова взглянуть на часы.

Черт побери! Ей хотелось сбить самоуверенное выражение с его лица. И в то же время она прекрасно понимала, что он не блефует и ударит ее в ответ посреди зала. Она уже видела, как он реагировал на ее возражения, но тогда ей было уместно продемонстрировать свое раздражение. А сейчас не время и не место.

– Прекрасно, – пробормотала она. – Тогда давайте продолжим.

– Хорошо, но не я буду представлять вас. – Он поднял руку, подав кому-то знак.

– Почему?

– По двум причинам. Во-первых, я не желаю оказаться в положении, когда меня выставят, и уж тем более эти особы. И, во-вторых, если…

– Но меня вы поставите в такое положение?

– Вы и так уже на грани, – спокойно ответил он. – И, как я уже сказал, во-вторых, если я представлю вас, пойдут слухи, что я ухаживаю за вами и пытаюсь заставить общество принять вас. Это верный путь к тому, что поступят наоборот.

Это имело смысл.

– Так что, оставляя меня, вы действуете мне во благо, – сказала она огорченно.

Он фыркнул.

– Принцесса Жозефина, это моя тетя, леди Глэдис Тремейн. Тетушка, позвольте представить принцессу Жозефину Эмбри.

Жозефина повернулась к заразительно улыбавшейся дородной даме в синем шелковом платье.

– Добрый вечер, ваше высочество, – сказала дама, присев в реверансе, и оперлась на руку Мельбурна, чтобы выпрямиться.

Запоздало Жозефина кивнула ей:

– Добрый вечер, леди Глэдис.

– Так вы та, о ком говорит половина Лондона, – продолжала тетушка Мельбурна.

– Да, это она, – прокомментировал Мельбурн, ускользая от обеих. – Встретимся через несколько минут.

И Себастьян мгновенно растворился в толпе.

– Возмутительный человек, – пробормотала Жозефина.

– О да, – согласилась его тетя. – Идемте. Сегодня здесь настоящее столпотворение. Думаю, все пришли посмотреть на вас и ваших родителей.

Мельбурна рядом не было, Жозефина наконец улучила момент и осмотрелась вокруг. Залы заполнены до отказа, часть гостей окружила ее родителей, другие собрались вокруг нее. Никто с ней, конечно, не заговаривал, они лишь хотели посмотреть. Она вскинула подбородок и расправила плечи, про себя поблагодарив Мельбурна за подсказку надеть белое. Все другие молодые леди были в белом.

– Когда подойдет наша очередь, – тихо проговорила тетушка Мельбурна, – они зададут вам несколько глупых вопросов, а потом все закивают или поприветствуют вас. – Она усмехнулась.

– Вероятно, это традиция?

– С почтенной пожилой поручительницей вроде меня все у вас пройдет легко, как ни у кого. – Леди Глэдис повела Жозефину к группе женщин, сидевших у стены. – О да, они все здесь. Если они спросят, вальсировали ли вы у Элкинсов, отвечайте, что не помните.

– Вы хотите сказать, что я нигде не могу танцевать вальс без их разрешения?

– Такова традиция. Поверьте, если бы их самих приглашали на вальс, их бы не волновало, что делают другие.

Толпа перед ними расступилась. Как странно, то, о чем она час назад даже не подозревала, стало крайне важным. Ее родителей не заботило, получит она разрешение вальсировать или нет, им важно, чтобы она произвела хорошее впечатление. И из желания вальсировать с Мельбурном не только сегодня, но и в любой следующий вечер она решилась на это.

– Леди, – сказала леди Глэдис куда более внушительным тоном, чем за минуту до этого, – позвольте представить Жозефину, принцессу Коста-Хабичуэлы. Ее родители, как вы, вероятно, слышали, король и королева этой страны.

Жозефина склонила голову, не зная, что предписывает традиция, но не стала приседать перед теми, кто ниже ее по статусу. Одна из патронесс, леди Джерси, по слухам, была любовницей принца-регента, но это не возводило ее в королевское достоинство.

– Сколько вам лет, ваше высочество? – холодно и снисходительно поинтересовалась одна из дам.

– Двадцать два, – громко ответила Жозефина, помня совет отца.

– И как долго вы планируете оставаться в Лондоне?

– Это зависит от желания моего отца, короля, – ответила она.

Одна из патронесс глянула поверх плеча принцессы и натянуто улыбнулась.

– Мы рады приветствовать вас в «Олмаке», ваше высочество. И надеемся, что вечер вам понравится.

– Снова поклонитесь, поблагодарите, и мы уходим, – прошептала тетушка Мельбурна.

Жозефина кивнула патронессам.

– Спасибо, – произнесла она и шагнула назад в толпу. Она сделала это!

– Отлично, принцесса Жозефина! – произнес глубокий мужской голос.

У нее перехватило дыхание.

– Спасибо, Мельбурн, – ответила она. – Здесь можно где-нибудь вдохнуть свежего воздуха?

– Конечно, – сказал он, снова подав ей руку. – Не говорите мне, что это вас расстроило.

– Я не расстроена, – заявила она, взяв его под руку и позволяя ему следовать к дверям. – Тут душно.

– Да уж.

Крупный мужчина заступил им дорогу:

– Мельбурн…

Рука Себастьяна чуть дрогнула, и Жозефина взглянула ему в лицо. На нём промелькнуло раздражение? Но выражение исчезло так быстро, что она не была уверена, что поняла его.

– Я буду через минуту, Шипли, – сказал Мельбурн, обходя преграду.

– Деловые проблемы? – спросила она с любопытством.

– Да. Надеюсь, ваш отец понимает, с какими сложностями связано все то, что он задумал.

Они вышли из зала, повернули за угол, прошли через другую дверь и оказались снаружи, у служебного входа. За аллеей виднелась глухая стена, вверху – узкая полоса темного неба с тусклыми звездами.

– Небогатый пейзаж, – сухо сказала Жозефина.

– Да, но здесь воздух.

Место было безлюдным и спокойным.

– Я не понимаю вас, – сказала она, изучая серые глаза, ставшие во мраке черными.

– Чего вы не понимаете?

– Вы даете мне хороший совет, затем фактически игнорируете меня, потом добиваетесь, чтобы меня приняли в «Олмаке», мимоходом пару раз оскорбляете и тут же находите тихое место, где мы можем уединиться.

– Ах! – В кратком возгласе звучала ирония. – Давайте поговорим о вас. Вы нападаете со всех сторон, как отряд гуннов. Здесь удар, там улыбка, стрела в мою гордость и копье в чувственность.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы раздражаете меня.

Жозефина нахмурилась:

– Гм, неприятно слышать, что…

Он кончиками пальцев поднял ее подбородок и накрыл ее губы ртом. Огонь разлился у нее по жилам. Сдержанный в разговоре, герцог Мельбурн целовался с жаром, почти с отчаянием, чего невозможно было в нем предполагать.

Жозефина прижалась спиной к стене, вцепилась в лацканы его сюртука и притянула его ближе. Его объятие было новым для нее ощущением и дьявольски испугало ее.

– Остановитесь, – выдохнула она у его губ.

Он медленно отстранился и поднял голову. Выражение его лица – жажда, вожделение, возбуждение – обожгло ее. Но оно стремительно исчезло под маской спокойной властности. Жозефина была поражена, осознав, что он может с бушующим внутри пожаром обмануть своим равнодушным видом любого стороннего наблюдателя. Что он скажет о ней, о том, как она цеплялась за него?

– Извините, – пробормотал он, отступив еще на шаг.

– Это весьма…

Он повернулся и зашагал прочь в темную глубину аллеи. Она вдруг замерзла. Почувствовала себя брошенной и оскорбленной.

– Вы должны мне вальс, – крикнула она в темноту, хотя не могла видеть его во мраке.

– Вы его получите, – ответил его голос, монотонный и невыразительный.

Жозефина стояла в темноте. Ночные звуки Лондона окутывали ее колючим плащом. Она распахнула дверь и вернулась одна. Ее отец хотел видеть ее замужем за Мельбурном. Впервые она задумалась о том, что такой союз будет значить для Себастьяна Гриффина. У него нет необходимости жениться. И если он снова вступит в брак, то только потому, что кто-то сможет удовлетворить его… глубинные потребности. Если это будет она… если она не оправдает его надежд, окажется неспособной соответствовать этому… Тогда пусть поможет ей Господь, потому что герцог Мельбурн не будет иметь к ней никакого снисхождения.

Глава 6

– Что значит «странный»? – Леди Деверилл, загородив глаза от солнца, смотрела на мужа, расхаживающего около нарциссов. Другой рукой она удерживала на одеяле их пятимесячную дочь Роуз, которая пыталась поймать ртом вьющуюся около нее бабочку.

– Не знаю, – ответил Валентин. Непривычные колебания его голоса тревожили больше того, что он говорил. – Я сказал бы, что он казался… непривычно смущенным.

– Сядь, пока я не ослепла от солнца. – Элинор похлопала рукой по одеялу. – И скажи мне, почему это мой брат казался смущенным. Вчера был бал в «Олмаке». Там скучают, а не смущаются.

Валентин сел на одеяло, посадил дочь себе на колени и принялся рассеянно играть ее пальчиками.

– Поверь, я его прекрасно знаю. – Таким задумчивым и озабоченным жена редко его видела. – Себастьян попросил составить ему компанию, чтобы я здраво посмотрел на все со стороны. Гости из Коста-Хабичуэлы были любезны и горели желанием произвести хорошее впечатление, как и любой, прибывший в Лондон за финансовой поддержкой. Но девица…

– Ты имеешь в виду принцессу Жозефину, которая публично дала моему брату пощечину?

– Спрячь свои коготки, любимая. – Валентин поцеловал ее так нежно и чувственно, что Элинор порадовалась, что сидит. – Он неотрывно смотрит на нее, когда она этого не видит, а в лицо он ей постоянно говорит колкости или держится официально, почти грубо.

У Элинор перехватило дыхание.

– Он влюбился в нее. О Господи!

– Я так и подумал, как только он признался, что она его раздражает. Но… – Подняв дочку, Валентин заглянул ей в глаза. – Держись подальше от мужчин, моя сладкая. Они порочны и неискренни. Уж я-то знаю, я сам мужчина. – Роуз засмеялась, схватив отца за нос. – Пока ты думаешь, что это забавно. Но подожди…

– Валентин, ты меняешь тему.

Он встал, держа на руке Роуз, а другую подал Элинор, помогая подняться.

– Тебе нужно поговорить с ним. Ты женщина и его сестра, он может сказать тебе то, о чем со мной умалчивает.

Нелл улыбнулась и потянулась снова поцеловать мужа.

– Подумать только, ты заботишься о других, держа на руках ребенка.

– Да, я обречен. Иди. А мы с Роуз обсудим преимущества безбрачия.

С любовью посмотрев на мужа и дочь, Элинор пошла в дом переодеться и велела подать карету. Шансы, что старший брат доверится ей, очень невелики, но если поведение Себастьяна беспокоит даже Валентина, она должна во всем разобраться. Четыре года назад, когда Шарлотта умерла, Себастьян попросил сестру не переезжать к тете Тремейн, а остаться в Гриффин-Хаусе. Он попросил Шарлеманя и Закери оставить свои холостяцкие квартиры и тоже вернуться домой. Они сделали это без колебаний, но теперь все снова разъехались, вступили в брак, счастливы и живут собственной жизнью.

Себастьян тоже решил изменить свою жизнь? Нелл всем сердцем надеялась на это. С другой стороны, он знает эту принцессу Жозефину только четыре дня. Или три? Определенно нужно выяснить, что, черт побери, происходит. И немедленно.

– Хотите еще бисквит, ваша светлость?

Себастьян поднял глаза от проспекта и скрестил лодыжки, чтобы ослабить боль в бедре. Сидеть на крошечном стуле в детской Пип удобно семилетней девочке, но он больше шести футов ростом.

– С удовольствием, леди Пенелопа.

Она положила угощение ему на тарелку.

– Я так рада, что вчера вечером вы позволили мне отправиться на выступление акробатов. Думаю, я могла бы быть акробатом. Или жонглером.

Он кивнул:

– Жонглирование могло бы пригодиться в твоей пиратской карьере.

– И я так думаю. – Пип налила себе лимонаду из миниатюрного чайника. – Я надеялась дольше поговорить с принцессой.

Себастьян скрыл пробежавшую по мышцам дрожь.

– Она тебе нравится?

– Ну, она хорошо играла на фортепьяно и рассказала забавную историю о том, как ходила по магазинам на Ямайке. Но она оскорбила тебя. Если бы я знала, что она тебе не нравится, я бы с ней не слишком церемонилась.

– Ну почему же не нравится, – возразил Себастьян, задаваясь вопросом, почему защищает Жозефину. – Просто ее присутствие здесь было необязательным.

– Я понимаю, – кивнула Пип. – Но и ты пойми: ты постоянно видишь Принни и других королевских особ, а я – нет.

– Извини. Я это запомню. Дверь детской распахнулась.

– Добрый день. – Закери изобразил церемонный поклон. – Я слышал, леди Пенелопа устраивает чай. Позвольте присоединиться к вам?

Пип встала и сделала реверанс.

– Конечно, лорд Закери. Садитесь, пожалуйста. Закери направился к одному из больших кресел у стены.

– Садись за стол, – проинструктировал Себастьян, переворачивая страницу проспекта.

– Я только сниму сюртук, – ответил младший брат, сняв серый сюртук и выставив напоказ черный жилет. Вернувшись в центр комнаты, он осторожно опустился на детский стул.

– Бисквит тебя интересует? – спросил Себастьян.

– Конечно.

Пип разливала лимонад, раскладывала бисквиты, Себастьян снова углубился в книгу. Подробности поразили его: описано разнообразие климата в зависимости от высоты над морем, значительная часть текста посвящена тому, как переселенцам обустроить комфортабельную жизнь, полностью охвачены и городские профессии, и сельское хозяйство. Описание было знакомым и смертельно скучным. Не счесть, сколько подобных документов он прочитал за эти годы.

– Я слышал, ты вчера вечером был в «Олмаке», – резко сказал Закери.

Подняв глаза, Себастьян отпил глоток лимонада.

– Да.

– И Принни появился?

– Да, минут на двадцать. Полагаю, он с леди Джерси в натянутых отношениях. Почему ты спрашиваешь?

– Только чтобы поддержать беседу. – Зак поглощал бисквит. – Ты сопровождал гостей из Коста-Хабичуэлы?

– Коста-Хабичуэла находится в Центральной Америке, – объявила Пип.

– Да, – снова подтвердил Себастьян. – Ведешь наблюдение?

– Нет. – Закери натянуто рассмеялся. – Разумеется, нет.

– Жаль, что вы не привезли Гарольда, – вздохнула Пип. – Он любит бисквиты.

Себастьян отложил проспект.

– Этого пса в этом доме не принимают.

– Только потому, что я назвал его в честь прадеда? Это немного…

– Поскольку ты назвал его в честь меня, Зак. В честь Себастьяна Гарольда Гриффина. Когда я предложил тебе завести собаку, чтобы ты доказал, что ты ответственный человек, это была шутка.

– Но Гарольд хороший пес, – снова вмешалась его дочь.

– Он был бы хорошим, если бы его звали Фокси, Ройял или как-то в этом роде.

На этот раз Зак улыбнулся искренне.

– Значит, тебя беспокоит, что я назвал его Гарольдом?

– Да.

Как будто он когда-нибудь делал из этого тайну.

– Хорошо. Так и задумывалось.

– Джентльмены, пожалуйста, – Пип, встав, положила руки им на плечи, – давайте будем корректными.

Дверь детской снова открылась.

– А в чем мы не корректны? – спросил Шей.

Пенелопа снова поднялась:

– Как приятно, лорд Шарлемань! Пожалуйста, выпейте с нами чаю.

Шей взглянул на большие кресла, посмотрел на братьев и уселся на миниатюрный стул.

– Мы делали это с Нелл, но не помню, чтобы стулья были такими маленькими.

– Это было пятнадцать лет назад, – напомнил Закери. – Мы были меньше.

Если бы кто-нибудь из посторонних увидел трех крупных Гриффинов, скрючившихся за миниатюрным столом, больше никто не принимал бы их всерьез. Себастьян глянул на Шея, который был ближе ему по возрасту и характеру:

– Что привело тебя сюда?

– Просто зашел. Я понятия не имел, что будет чаепитие. – Он отпил глоток из крошечной чашки, которую вручила ему Пип, и состроил гримасу. – Я хотел сказать, лимонад. И бисквиты.

Себастьян заметил, что братья то и дело переглядываются. Гм…

– Вы составите нам компанию сегодня вечером на концерте Бирдзли, Шей? – спросила Пенелопа.

– Нет. Родители Саралы пригласили нас на обед. – Он прочистил горло. – Думаю, они надеются услышать… новости, – продолжил Шей, глядя на племянницу.

Пораженный Себастьян подался вперед, едва не свалившись с крошечного стула.

– А новости есть?

Шей покраснел.

– Я не готов сейчас что-нибудь подтверждать или отрицать. Возможно, через неделю.

– У тети Саралы будет ребенок? – сердито спросила Пип, скрестив руки на груди. – Вы можете говорить при мне об этом. Я не шестилетка.

– Мы узнаем через несколько дней. – Шей взял Пип за руку. – Ты первая об этом услышишь.

– Хорошо, хотя вам давно уже надо было это решить.

Себастьян смотрел в свою чашку. Он позаботился, чтобы Пенелопа стала обладательницей огромного состояния, но с титулом он ничего не мог поделать. Поскольку у него нет сына, после его смерти титул перейдет к ближайшему родственнику по мужской линии – Шею. Если Сарала беременна и родит мальчика, род Гриффинов и титул герцогов Мельбурнов продолжится, по крайней мере, еще поколение. Слава Богу.

– Себ?

Встряхнувшись, он поднял глаза:

– Да?

– Как было вчера в «Олмаке»? – спросил Шей и вздрогнул, поскольку Закери пнул его по ноге. Низкий столик подпрыгнул. «Тонко, нечего сказать. Эх ты, простофиля».

– Что вы оба слышали? – потребовал ответа Себастьян.

– Ничего, – торопливо сказал Шей. – Я просто поинтересовался, как прошло первое публичное появление королевской семьи.

– Хорошо прошло. Совершенно норма…

Дверь снова открылась, и в комнату вошла Элинор.

– Привет всем, – сказала она с сердитой улыбкой. – Какие вы, мальчики, представительные. Я пропустила приглашение на семейную встречу?

– Нет, это чай, – поправила Пенелопа. – А у вас тоже будет ребенок?

У Элинор побелело лицо.

– Тоже? Себастьян, принцесса Жозефина бере…

– Что?! – Он резко встал, крошечный стул с грохотом упал. Закери и Шей вскочили следом.

– Ты хочешь сказать, что Мельбурн и принцесса…

– Нет! – перебил Себастьян прежде, чем Зак успел закончить. – Так вот из-за чего это нашествие? Ради Бога, если ходят такие слухи, то почему никто не сказал…

– Нет. – Нелл поспешно положила ладонь на его руку. – Никаких слухов. Но когда Пип сказала…

– Она говорила о Шарлемане и Сарале.

– Ох! О! – Повернувшись, она обняла брата. – Поздравляю, Шей.

– Это еще неточно. Но почему ты решила, что Мельбурн и…

– Довольно! – рявкнул Себастьян. – Садитесь и пейте чай с племянницей, – приказал он братьям. – А ты, – взял он под руку сестру, – идем со мной.

– Я могу взглянуть на проспект? – спросил Шей, когда они направились к двери.

– Да. И сиди здесь.

Не обращая внимания на протесты и комментарии, Себастьян буквально вытащил Элинор из детской и закрыл дверь. Он двинулся вниз по лестнице в свой кабинет и там тоже закрыл дверь.

– Если ты собираешься читать мне нотации, думая, что я буду их слушать, то сильно ошибаешься, – резко сказала Нелл, обойдя стол и сев в кресло Себастьяна. – И не будешь делать это отсюда, как привык. Я замужняя женщина, а не ребенок.

Да, за последние два года многое изменилось.

– Ты помолчишь минуту? – пробормотал Себастьян. – Не мешай думать.

Судя по лицу Нелл, она не ожидала такого ответа. Он не часто так говорил. И никогда никому не признавался, что в чем-то не уверен, по крайней мере, до сих пор. Пока эта, Жозефина Эмбри, не появилась в его жизни.

– Почему ты пришла к выводу, что я… имел связь с принцессой Жозефиной, с которой, могу добавить, знаком только четыре дня?

Нелл поморщилась.

– Согласись, войти в комнату, увидеть, что вы сидите там как карлики, и услышать «А у вас тоже будет ребенок?»… это выбивает из колеи. И ты единственный из нас, кто «тоже» может иметь ребенка.

Себастьян кивнул:

– Понятно. Я предоставлю это вам. – Себастьян медленно шагал от стола к окну и обратно. Он глава этого семейства. Он не привык к обсуждению своих действий, и ему не нравилось, что родные могли так поступить. – Зак и Шей спрашивают о вчерашнем вечере в «Олмаке». Почему?

– Почему ты их не спросил?

– Спросил. – Себастьян сел за стол напротив сестры. – Что такого наговорил Валентин, что и ты сюда явилась? И не предлагай мне узнавать это у него, потому что ты сама решила приехать сюда.

– Он сказал, что вчера ты казался странным и смущенным. Он думает, что ты, возможно, заинтересовался принцессой Жозефиной.

– Вот предатель. Я попросил его понаблюдать за ними, а не за мной.

– Так это правда?

– Честно говоря, – обсуждать это ему было нелегко, – не знаю. Я четыре года был один. Да, она интересует меня. Но я не знаю почему – из-за нее самой или из-за этих четырех лет одиночества.

– Тогда тебе нужно больше узнать о ней.

Он поднял бровь.

– Спасибо. Совет от особы на двенадцать лет моложе меня.

Нелл улыбнулась:

– Вот теперь ты снова Мельбурн.

– В том-то и дело, Нелл. Я Мельбурн! Я не собираюсь гоняться за единственной дочерью иностранного короля. Если его страна просуществует долго, после его смерти Жозефина станет королевой, или как там они решат титуловать ее. Если титул переходит на ее супруга, то я стану королем Коста-Хабичуэлы. – Он криво улыбнулся. – Я предпочитаю остаться англичанином и иметь свой собственный титул.

– Но, Себастьян, если ты любишь ее, тогда…

– Что – тогда? Я сказал, что она интересует меня. Но я не знаю, чего мне хочется больше – симпатизировать ей или свернуть ей шею. Я узнал о ее существовании всего четыре дня назад. И наконец, я не хочу заводить любовную связь. Я еще с ума не сошел, тем более что не вижу перспективы этих отношений.

Элинор медленно встала.

– Поскольку ты обдумал дело со всех сторон, измерил логикой и решил, что не видишь перспективы, говорить больше не о чем.

– Думаю, да. – Себастьян тоже поднялся и распахнул перед ней дверь. – Скажи этим недоумкам, чтобы они прекратили приставать ко мне, но сделай это подальше от ушей Пип. Она не должна ничего знать.

– Как скажешь. – Шелестя муслиновыми юбками, Нелл вышла.

Себастьян смотрел ей вслед, когда она поднималась по лестнице, затем закрыл дверь и сел за письменный стол. Оставалось надеяться, что эта абсурдная ситуация за пределы семьи не выйдет. И лучший способ застраховаться от неприятностей – это избегать принцессы Жозефины Эмбри, как бы он ни ждал очередного спора с ней… и очередного поцелуя. Вздохнув, Себастьян выдвинул ящик стола и достал лист бумаги. Нужно написать Принни.

– Готовы? – спросил лейтенант Мей. Жозефина, раздвинув занавески, выглянула.

– О Господи! – выдохнула она. – Я понятия не имела, что мероприятие вызовет такой интерес.

Кончита сняла пушинку с ее рукава.

– Готовы, ваше высочество?

Даже если и нет, выбора не остается. Ее отец и мать направились в Шотландию на переговоры с тамошними банкирами.

– Да, я готова. – Она сделала глубокий вдох.

Лейтенант Мей опустил подножку кареты и подал Жозефине руку, помогая спуститься. Когда она вышла, размер толпы поразил ее.

Больше двухсот человек запрудили улицу перед банком, а он еще не начал работу. О продаже облигаций в газетах было объявлено только вчера, но длинная очередь огибала здание и скрывалась в переулке.

Когда она подошла ближе, из группы стоявших у входа служащих выступил сэр Генри Спаркс.

– Доброе утро, ваше высочество, – просиял он. – У нас здесь настоящий аншлаг, правда?

– Это удивительно. Думаете, люди не станут возражать, если я кое-что скажу?

– Я думаю, им это понравится.

Лейтенант Мей повернул ящик на бок и помог Жозефине взобраться на него.

– Доброе утро, – громко сказала она, и шум стих. – Я принцесса Жозефина и хочу первой пригласить вас к сотрудничеству с Коста-Хабичуэлой!

Толпа заревела. По сигналу сэра Генри банкиры открыли дверь. Очередь двинулась в банк.

Коста-Хабичуэла была официально открыта для бизнеса.

Пробираясь сквозь толпу, Жозефина узнавала многих, кого встречала на званых вечерах и балах. Больше часа она улыбалась, пожимала руки, отвечала на вопросы. По плану с ней должен был быть Мельбурн, однако отец утром сказал, что кое-что изменилось. Но цель дня – продать облигации, а не думать о поцелуях Мельбурна, хотя его присутствие было бы очень кстати.

Наконец она еще раз поблагодарила сэра Генри и кивнула Мею. Лейтенант помог раздвинуть толпу. Когда Жозефина села в карету, ее провожали аплодисментами.

– Вот это да! Все прошло отлично! – просияла Кончита. – Ваш отец очень обрадуется.

– Я сообщу ему, как только он вернется из Шотландии, – ответила Жозефина, обмахивая лицо веером. Они все тяжело потрудились ради этого, и теперь наконец показались результаты.

Однако сейчас ей ничего так не хотелось, как тихо посидеть с книгой в руках. У нее ныли щеки от постоянных улыбок.

– Вы поедете на вечер к Аллендейлам? – спросила Кончита. – Думаю, шелковое платье горчичного цвета подойдет.

– Да. Мельбурн должен сопровождать меня. Если он не прислал записку, я буду вынуждена написать ему.

Когда они остановились у Бранбери-Хауса, Жозефина решила, что в этом нет необходимости. У дома стояла коляска, и хотя она не видела такой у Мельбурна, она предположила, что у него несколько экипажей.

– Утро было успешным, ваше высочество? – распахнул входную дверь дворецкий Гримм.

– Да. Кто приехал?

– Чарлз Стенви, герцог Хейрек, ваше высочество. Он ждет вас в маленькой гостиной.

– Хейрек? Никогда о нем не слышала. – Она вздохнула. – Ладно. Кончита?

Обе отправились в маленькую гостиную. Войдя, Жозефина остановилась. Хорошо сложенный мужчина среднего роста стоял у камина, его белокурые волосы в отблеске пламени отливали медью. Он повернулся к ней, потом почтительно поклонился.

– Ваше высочество, – произнес он низким голосом. Жозефина запоздало наклонила голову:

– Ваша светлость. Рада познакомиться с вами, но, признаюсь, я в некотором недоумении относительно причины вашего визита. Вы знаете, что король, мой отец, отправился в Шотландию?

– Да, ваш дворецкий сообщил мне об этом. Мы могли бы сесть? – Он указал на кушетку.

– Конечно. – Но кушетка располагает к более интимной беседе, поэтому Жозефина опустилась в стоявшее у камина кресло. Кончита встала за ее спиной. – Чем я могу быть вам полезна?

– Принц-регент послал за мной сегодня утром и поручил заниматься связями Британии с Коста-Хабичуэлой. Разумеется, я с благодарностью принял почетную обязанность. Поэтому я приехал прямо сюда…

– Что случилось с Мельбурном? – перебила Жозефина.

– Его высочество сказал, что обязанности требуют его внимания в другом месте. – Гость пренебрежительно щелкнул пальцами. – Видимо, Мельбурн всегда занят какими-то делами. Из него вышел бы прекрасный торговец.

Жозефина стремительно изменила мнение о Хейреке. Он, похоже, честолюбив и стремится к удовольствиям либо слишком консервативен и очень ревнует к Мельбурну.

– Вы не одобряете, когда аристократ занимается бизнесом?

– Это неприлично. Бизнес – удел адвокатов, поверенных и банкиров. – Он тепло улыбнулся ей. – Давайте не будем говорить об этом. Я полагаю, вы сегодня едете на бал к Аллендейлам? Буду рад сопровождать вас.

Жозефина улыбнулась в ответ:

– Позвольте поинтересоваться, вы женаты, ваша светлость?

– Увы, я печально одинок, – ответил он. – Я провел несколько лет за границей, в Канаде, и только недавно вернулся.

– И что вы делали в Канаде, ваша светлость, если лично вы не занимаетесь бизнесом?