Текст книги "Прелестная наставница"

– Ошибка.

– Тогда что вам не по душе?

– Я гувернантка и не могу носить платья от мадам Шарбон.

– Но вы позволили снять с себя мерки.

– Верно. – Досада заставила Александру слегка покраснеть. – Если я надену платье от…

– Но ведь вы его наденете, не так ли? – спросил Люсьен и сделал шаг по направлению к ней.

– Послушайте, милорд, я… – Александра чуть отступила.

– Так наденете или нет?

– Разумеется, надену. У меня никогда не было такого роскошного наряда!

Очевидно, она желала выставить Люсьена негодяем, одновременно оправдав его поступок, придав ему оттенок заслуги.

Но он не нуждается в оправданиях! Ярлык негодяя – все равно что почетный титул, за ним стоят годы труда на поприще кутежа и дебоша.

– Если мой поступок отвечает вашим тайным помыслам, с вашей стороны уместнее будет благодарность, а не упреки.

– Вы не заслуживаете благодарности, милорд! – Александра вскинула подбородок движением, которое он нашел в высшей степени притягательным. – В своей ошибке вы раскаетесь сразу, как только общество увидит мой наряд.

– Ах, Александра, Александра… – тихо произнес Люсьен, остро сожалея, что не может поцеловать ее прямо посреди Бонд-стрит. – Мне давно уже нет дела до того, кто и что обо мне думает или говорит. Я желаю видеть вас в платье от мадам Шарбон – и я увижу!

– Невелика победа, милорд.

– Зато она первая из многих… Нет, вторая. Первой было ваше согласие заняться моим перевоспитанием.

Александра бесстрашно встретила его взгляд, однако пылающие щеки выдавали ее смятение.

– Это не единственная моя ошибка.

– И, надеюсь, не последняя. А теперь мне пора. Извинитесь за меня перед исчадием ада и ее мамашей. – Люсьену отчаянно хотелось ласкать эту женщину, обладать ею, но он мог себе позволить лишь одно короткое прикосновение к ее щеке. – У вас в запасе три дня, помните это.

Александра молча скрылась за дверью магазина. Разумеется, она знала, что с ним происходит – он прочел это в ее бирюзовых глазах!

Люсьен со вздохом поднялся в фаэтон и приказал везти себя в боксерский клуб.

В Лондоне у него было не менее полудюжины любовниц, и новый сезон должен был существенно увеличить эту цифру. Беда была в том, что с появлением Александры он потерял интерес к другим женщинам, отчасти потому, что находил их пустышками в сравнении с ней, отчасти именно из-за их готовности прыгнуть к нему в постель.

Он желал Александру и хотел пробудить в ней желание той же силы, однако, вопреки очевидному интересу к нему, она с успехом противилась любым его порывам и даже не теряла рядом с ним присутствия духа – во всяком случае, ничто не мешало ей делать едкие выпады в его сторону. Это ему даже нравилось… но, черт возьми, ему надо было как можно скорее подыскать жену!

Люсьен оглядел стайку юных леди, появившихся из лавки, когда он проезжал мимо. Хорошенькие глупенькие болтушки! Он отвернулся и тут же забыл о них.

Женившись, он вполне может иметь любовницу – одно другому не помеха. Любовницей может стать Александра, если только он сумеет ее добиться. А добиться надо, иначе его слепое увлечение гувернанткой станет попросту нелепым.

Ничего, он сможет выместить досаду на сегодняшнем противнике, кто бы это ни был, для этого джентльмен и посещает боксерский клуб. В противном случае ему пришлось бы подстеречь мисс Галлант, к примеру, на вечерней прогулке с терьером… или заманить в кабинет как бы для важного разговора… или выследить, когда она пойдет в библиотеку…

Люсьен тряхнул головой. Нет, надо, непременно надо жениться!

Глава 5

– Ты должна сосредоточиться, Роза, – строго сказала Александра. – Нам еще предстоит пройти пять перемен блюд.

– Зачем это, если мне ничего нельзя будет есть! Какая нелепость!

Девушка надула губы. Александре пришлось напомнить себе о жалованье в двадцать пять фунтов и о том, что в прошлом ей уже приходилось иметь дело с юными упрямицами.

– Это вовсе не нелепость, а хорошие манеры. Вот, к примеру, вино. Ты его пригубливала чуть не полминуты.

– Подумаешь, пустой бокал! – Роза хихикнула.

Александра позволила себе чуточку расслабиться. Если бы вино и еда были настоящими, ко вторнику ее подопечная не уместилась бы в шедевр мадам Шарбон. К счастью, речь шла об уроке, как держать себя за столом, а не об уроке гастрономии.

– Мне кажется, Роза, тебе просто нужен отвлекающий маневр. Стоит задать вопрос, как ты хватаешься за бокал.

– Мисс Брукхоллоу говорила, что это хороший способ обдумать ответ.

– Отчасти она права, но ты можешь сделать так лишь однажды, иначе все вокруг догадаются, в чем дело, а сама ты к концу ужина будешь самым неприличным образом пьяна.

– Но как же тогда обдумывать ответы?

– Есть ряд других способов, – небрежно ответила Александра, хотя в глубине души начинала опасаться за исход мероприятия, ради которого все и затевалось.

Они едва коснулись умения поддерживать разговор, а до остального дело и вовсе не дошло, и это при том, что ужин у Говардов должен был стать испытанием не только для Розы, но и для нее самой!

– Запомни пять несложных действий: сначала одно, потом другое и так далее, от вопроса к вопросу. Следи за мной. – Александра подняла бокал и сделала крохотный глоток вина. – «Да, лорд Уотли, я понимаю». – Потом взяла с колен салфетку и коснулась уголков рта. – «Это просто удивительно!» – Вернув салфетку на колени, она тщательно ее расправила. – «Неужели вы так и поступили?» – Под конец Александра захватила вилкой кусочек с тарелки, прожевала и проглотила. – «В самом деле, занятный случай». – Она взяла что-то с воображаемого блюда посреди стола и положила себе на тарелку. – «О, благодарю вас!»

Роза снова захихикала.

– Не так уж сложно, правда? – Александра чуть наклонила голову. – Вино, салфетка, салфетка, еда, добавка. Если затруднишься с ответом, просто вспомни, что следует дальше по списку, и сделай это. Можешь составить список сама, если тебе больше нравится. Для более долгого размышления лучше всего жевать. Ну а если ответ приходит сразу, отвечай не задумываясь.

– Гениально! – воскликнула Роза.

– Не смотри так, словно это моя идея, – засмеялась Александра. – Я была в хорошем пансионе.

– Там и такому учат?

– В числе прочего. Частная школа мисс Гренвилл считается одной из лучших.

– Вино, салфетка, салфетка, еда, добавка, – отчеканила Роза. – И как легко запомнить!

– Тогда переходим к тонкостям застольной беседы.

– Кем ты будешь на этот раз? – спросила девушка со вздохом.

– Скажем, леди Пембрук.

– Но я не могу выйти замуж за леди Пембрук!

Александра подумала, что по крайней мере ее подопечную не надо поощрять в желании достичь цели.

– У этой леди есть сыновья. Маркиз Тарентон, например.

– Говорят, он ужасно скучный.

– Зато богатый.

– Ладно уж, пусть будет леди Пембрук.

– Хочу заметить, что твои слова не всегда слышит только тот, с кем ты говоришь. Сказанное может быть использовано против тебя, помни об этом.

В дверь постучали. Александра очень надеялась, что это не лорд Килкерн: для полного счастья им не хватало только его ядовитых комментариев. Но это была Пенни, горничная.

– Миссис Делакруа говорит, что уже время ложиться. Мисс Роза должна хорошо высыпаться.

– Боже! – вырвалось у Александры, когда она взглянула на фарфоровые настенные часы. – Мне и в голову не пришло, что мы так засиделись. Завтра продолжим.

Когда Роза ушла, Александра облегченно откинулась на стуле. Сказать по правде, она терпеть не могла маленькие ухищрения, позволявшие недалеким женщинам скрывать недостаток ума, однако все это могло пригодиться в погоне за мужем. Порывшись в памяти, она так и не смогла припомнить случая, когда бы чувствовала себя настолько неуверенной, как Роза. Впрочем, та дожила до семнадцати с половиной лет под крылом своей матери, почти не ударяя пальцем о палец.

В холле послышались голоса, знакомые шаги приблизились к двери. Александра прокляла ту минуту, когда уселась поразмыслить, вместо того чтобы укрыться в своей комнате. Она притаилась в надежде, что опасность минует ее, однако все было напрасно.

– Ну, отослали ее? С вас довольно?

– Просто уже поздно. Роза ушла всего пару минут назад. Не знаю, обрадует вас это или нет, но у нее неплохо получается.

Граф был одет для вечера – как обычно, в серое и черное – и выглядел весьма импозантно. Невзирая на все благие намерения, сердце Александры забилось чаще, а дыхание пресеклось, когда он уселся на соседний стул.

– Неплохо? Насколько неплохо? Достаточно, чтобы не опозориться во вторник? – осведомился он, внимательно разглядывая столовые приборы.

Александра пожалела, что рядом не стоит полный бокал. А еще бы лучше, стакан виски.

– Думаю, да. Хорошо бы вы взяли на себя труд быть к Розе немного добрее.

– Это приказ, Александра?

Как странно было слышать от него обращение по имени! Странно… и волнующе.

– Нет, милорд, просьба. Вашей кузине недостает уверенности в себе.

– Никто ничего не заметит, когда она примется болтать во весь голос.

– Этим грешит ее мать, а Роза почти всегда молчит как рыба.

– Все равно они только и делают, что несут вздор! Они хуже, чем ваш терьер.

Александра хотела возмутиться, сказав, что ее терьер не несет вздора, однако все же сдержалась.

– Могу я задать вопрос, милорд?

Граф повернулся, оперся локтем о стол и положил подбородок на руку. Боже, как же он был красив!

– Задавайте.

– За что вы их так ненавидите?

– Кого? Этих гарпий?

– Ну да, этих двоих.

– Вам лучше не знать. – Голос его прозвучал неожиданно мягко, почти ласково. – Не выношу, и все.

Казалось, граф чувствовал себя вполне непринужденно, однако Александре пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Еще никому не удавалось победить ее в словесном поединке, не победит и он!

– Помнится, нечто подобное любил повторять Ричард III, – заметила она.

 
                        Коль не дано любить и видеть
                        Красу в теченье наших дней,
                        Нам остается ненавидеть
                        Или куражиться над ней.
 

Люсьен процитировал эти строки с мрачной усмешкой, и Александра вновь была поражена его осведомленностью.

– В самом деле, милорд! Грозный всемогущий король, заточивший своих кротких, беззащитных племянниц в Тауэр, а впоследствии и вовсе лишивший их жизни…

– Короче говоря, негодяй, не так ли?

– Вы же сами прекрасно знаете, как это выглядит. – Она невольно потупилась.

– Выглядит в глазах моей тетки и кузины. А что думаете вы, мисс Галлант?

– Я здесь в услужении и не имею права голоса…

Внезапно граф протянул руку и коснулся ее щеки. Александра замерла, стараясь запомнить и навсегда удержать в памяти это ощущение. Должно быть, потому, что она не отпрянула, он заложил ей за ухо выбившуюся прядь волос, не сводя при этом взгляда с ее лица, словно желая угадать дальнейшую реакцию. Лучше бы ему остаться в неведении, поскольку Александра напоминала в тот момент бабочку, летевшую на опаляющее пламя свечи. Она была не в силах дышать, когда граф взял ее лицо в ладони и прикоснулся губами к ее губам. Веки ее опустились, пугающая слабость разлилась во всем теле.

Некоторое время назад Александра решила навсегда остаться незамужней, примирилась с ролью старой девы, приняла собственную холодность как нечто неизбежное – и вдруг все изменилось. Лед растаял, вскипел, испарился, и случилось это так стремительно, что здравый смысл просто не успел проснуться. Она качнулась навстречу мужским губам, и прикосновение стало поцелуем.

В глубине души возникло первое эхо предостережения: берегись! Но это ничего не изменило. По правде говоря, всю свою взрослую жизнь Александра верила, что так целовать может лишь Прекрасный принц, персонаж чудесных сказок. Не владея собой, она ответила на поцелуй неловким, неопытным движением губ, а потом, сама не зная как, оказалась у него на коленях…

Внезапно все кончилось.

– Боже мой… – прошептала Александра.

– Как жаль! – Голос графа показался ей весьма странным. – Такому невозможно научить – оно или дано, или нет.

– О чем вы, милорд?

– Об умении внушать страсть.

Он снова поцеловал, вернее, впился в ее губы безумным поцелуем.

Прекрасно сознавая, что ей следует вырваться, Александра лишь теснее прильнула к нему. О нет, этот человек не был так пресыщен, как утверждал, иначе он просто не умел бы так целовать. Что же будет, если он осыплет поцелуями ее обнаженные плечи? Одна мысль об этом заставила сердце Александры сжаться.

Легкий спазм внизу живота наконец заставил ее отпрянуть.

– Милорд!

Его губы прижались чуть ниже уха.

– Перестаньте!

– Чего ради?

Зубы прикусили мочку. Александра ахнула, конвульсивно сжав пальцы на плечах графа.

– Милорд, я учу хорошим манерам, а не свободному поведению!

– Вашей ученицы здесь нет.

– Но есть ученик!

Александра соскользнула с его коленей. Объятия медленно и неохотно разжались, выпуская ее, и она поняла, что граф намеренно дал ей свободу. Будь его воля, он с легкостью мог бы ее удержать. Такая уступчивость казалась добрым знаком, вот только ей еще не удалось осмыслить, что из этого следует.

– Я гувернантка, а не ваша любовница, – дрожащим голосом произнесла она, поправляя волосы. – Более того, милорд, вы – мой ученик. Вы сами этого пожелали.

С минуту граф смотрел на нее взглядом, полным мрачного огня, потом сделал резкий жест в сторону двери:

– Тогда уходите!

– Да что с вами? – спросила она, пораженная тем, как странно звучит его голос.

– Ничего. Уходите, я сказал!

– Но может быть… может быть, вам нужна помощь…

– Еще как нужна! Только вы мне ее не окажете.

– О! – вырвалось у Александры, когда она поняла, о чем речь.

– Да идите же!

– Хорошо, милорд. Приятных сновидений.

– Вам также. Мы можем продолжить начатое хотя бы во сне.

Александра бесшумно прикрыла за собой дверь и поспешила в свою комнату, где минут пять пребывала в нерешительности, держа руку на заложенной щеколде. Наконец здравый смысл заставил ее отойти от двери. Переодеваясь ко сну, она то и дело ловила себя на том, что стоит перед горящим камином, погруженная в воспоминания. Лорд Килкерн целовал ее, он ее желал… и она уступила бы его страсти, если бы поцелуи продолжались.

Люсьен мерил шагами столовую, перебирая в памяти цифры из учетных книг своего имения. Количество голов скота и тюков сена, необходимого на корм коровам и лошадям в течение всей зимы. Цены на зерно и на уголь. Жалованье прислуге.

Увы, он так и не смог отвлечься.

– Пропади все пропадом! – прорычал граф, подумал и добавил пару более грозных проклятий.

До чего он дошел! С таким опытом и репутацией страдать по девственнице не первой молодости, почти по старой деве, и к тому же простой гувернантке! Поцелуй был задуман как средство хотя бы отчасти облегчить муки вожделения, но эффект получился прямо противоположный. Робкий отклик Александры окончательно свел Люсьена с ума, и теперь он бродил по дому как затравленный зверь, а она отошла в объятия Морфея по-прежнему нетронутой.

Немного поразмыслив, Люсьен направился в ту часть дома, где располагались комнаты старшей прислуги. Постучав в дверь самой большой из них, он получил недовольный отклик, однако, не смутившись, стукнул громче.

– Ну если это не пожар, я не знаю, что сделаю!

Дверь рывком отворилась, и в ней появилось заспанное лицо мистера Маллинса. При виде хозяина лицо это приняло крайне удивленное выражение.

– Милорд! В такой час!

– У меня к вам дело, – сообщил Люсьен с напором.

– Что, прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Мне понадобится дюжина… нет, полторы дюжины имен. Все это должны быть девушки с родословной и приданым, кроткого характера и приятной внешности, в возрасте между семнадцатью и двадцатью двумя годами.

Он выбрал верхний возрастной предел не случайно: если девушка оставалась незамужней и дальше, у нее наверняка имелся какой-то серьезный изъян. Очевидно, с мисс Галлант тоже не все в порядке.

– Можно узнать, зачем вам это, милорд?

– Отчего же. Прошу предоставить мне список уже утром – мы вместе его просмотрим и методом исключения подберем мне невесту.

Челюсть нотариуса задергалась. Люсьен досадливо повел плечами и направился к себе. Особняк спал, безмолвный, темный. В апартаментах Люсьена клевал носом камердинер. Отпустив бедолагу, граф разделся до рубашки и брюк, налил себе бренди и почти всю ночь простоял у окна, глядя на залитый лунным светом розарий.

Наконец он уснул, но вскоре был разбужен камердинером.

– Проклятие! – Ему безумно хотелось запустить в Бартлета ботинком. – Который час?

– Семь, милорд. Я не виноват, меня прислал мистер Маллинс. Он отправился по делам, а мне строго-настрого приказал известить вас, что вернется к восьми. Вот я и извещаю. – Бартлет отдернул занавеску.

Люсьен застонал и прикрыл глаза руками.

– Болван!

– Прикажете средство от похмелья? – осведомился камердинер, собирая разбросанную по всей комнате одежду.

– От какого еще похмелья? Меня всю ночь мучила бессонница. Где гарпии и мисс Галлант?

– Мисс Галлант и Салли четверть часа назад отправились на утреннюю прогулку. Миссис Делакруа в своей комнате. Она вызвала к себе Мэри и Пенни.

Порой Бартлет невыносимо раздражал Люсьена, но у этого слуги были свои положительные качества: он умел держать язык за зубами и не путался под ногами без крайней необходимости.

– Кофе!

– Будет исполнено.

Люсьен оделся, мрачно радуясь тому, что накануне договорился с Робертом съездить на лодочную регату – в противном случае пришлось бы посвятить день мукам вожделения.

Не то чтобы Люсьен прежде не знал отказа – такое хоть и редко, но случалось, однако он никогда не страдал уязвленной гордостью, тем более что кто-то всегда был не прочь его утешить. Вот только на сей раз ему не хотелось утешаться в других объятиях: неудачное обольщение мисс Галлант стало вызовом его мужской гордости. Без сомнения, она готовилась начать день с нравоучительной беседы с Розой о том, как смирять низменные порывы в угоду добродетели, и, может быть, даже лелеяла надежду, что он присоединится к аудитории. Нет уж!

Люсьен выпил кофе в своей комнате и, вместо того чтобы спуститься к завтраку, приказал отправить к нему мистера Маллинса сразу по возвращении.

– Это все, что пришло вам в голову? – едко спросил он, просмотрев список.

– За столь короткий срок – да, – с достоинством ответил нотариус. – Хочу заметить, милорд, что имен пятнадцать и каждая кандидатка отвечает всем вашим требованиям.

– Хорошо, – смягчился Люсьен. – К тому же две из них будут завтра у Говардов.

– Неужто вы в самом деле вознамерились жениться?

– Вычеркните Шарлотту Бродшоу – ее брат слишком много проигрывает в карты, а я вовсе не хочу всю жизнь оплачивать его долги. И вообще, чем меньше родни, тем лучше. Пересмотрите список.

– Но как же я увяжу родословную с отсутствием родни?

– Не может быть, чтобы высокая смертность была свойственна только нашему семейству.

– Милорд, вы возлагаете на мои плечи…

– …вполне посильную задачу. В пятницу утром мы поговорим снова. Надеюсь, на этот раз времени хватит.

– Сделаю, что смогу. – Скомкав список, нотариус нервно сунул его в карман.

Александра не видела лорда Килкерна весь понедельник и утро вторника. Ее он избегать никак не мог – это был не тот человек, а значит, Люсьен упорно продолжал сторониться своих родных. Хотя такое поведение казалось ей черствостью, Александра была благодарна неожиданному повороту событий: подготовка Розы к дебюту поглощала все ее силы.

Однако втайне она все же сожалела, что они не встречаются пусть мимолетно, пусть на бегу. Александра хорошо помнила поцелуй и несколько минут полного безрассудства – такого с ней не случалось за всю ее предшествующую жизнь. Почему его так влекло к ней и почему он позволил ей ускользнуть? Если бы они вдруг встретились и граф спросил, что она думает о его поступке, вряд ли у нее нашлись бы слова для упреков; а между тем следовало немедленно дать ему знать, что такое поведение недопустимо, и потребовать, чтобы впредь он держался с ней как джентльмен.

Но что, если граф решит исправиться? Если он никогда больше ее не поцелует?

Она услышала негромкий стук, и затем дверь слегка приоткрылась.

– Лекс? Можно к тебе?

– Конечно, входи – мне не терпится на тебя взглянуть.

Роза помедлила на пороге и вошла в комнату медленным плавным шагом, который был отработан накануне. Для ее дебюта мадам Шарбон посоветовала голубой шелк, высокую прическу и нитку жемчуга. Александра с удовольствием одобрила ее выбор.

– Ты прекрасно выглядишь, Роза!

– Спасибо, – ответила девушка, краснея от смущения. – Боже, как я волнуюсь!

– Постарайся это скрывать.

Александра отвернулась к зеркалу, чтобы вплести в волосы зеленую ленту в тон приоткрытым бутонам вышивки, разбросанной по ткани ее платья. Это был самый потрясающий туалет, который она когда-либо видела, и он так мало подходил к ее скромному положению.

– Какая ты красивая! – не выдержала Роза. – Знаешь, я страшно рада, что ты живешь здесь, а не рядом с прислугой. Люсьен ни за что не позволил бы мне ходить туда.

– А разве другие гувернантки жили не в этой комнате?

– Что ты! Кузен сразу предупредил, что не желает терпеть вокруг сразу столько женщин. Они жили в задней части дома, там, где живут Уимбл и мистер Маллинс. Конечно, там чисто и уютно, но тесно, так что негде даже поставить приличный гардероб. Шекспиру бы не понравилось. – Она потрепала терьера, дремавшего на подушке.

Александра помедлила, глядя на свое отражение. В других домах ей неизменно выделялось помещение рядом с прислугой, соответствующее ее промежуточному статусу между хозяевами и теми, кто их обслуживал. До сих пор она не задавалась вопросом, почему лорд Килкерн поступил иначе, и теперь бранила себя за наивность. Один Бог знает, что думают об этом лакеи и горничные Балфур-Хауса и что говорят о ней своей родне и знакомым.

– Тебе нездоровится? – спросила Роза с тревогой.

– Почему ты так решила?

– Не знаю. В самом деле все в порядке? Если мне придется отправиться к Говардам без тебя, я просто умру! О, я так нервничаю!

Отложив щетку, Александра подошла и обняла ее.

– Ты должна быть непробиваемо спокойной в свой первый выход в свет. И потом, я буду рядом. Если случится какое-то затруднение, посмотри в мою сторону, и я подскажу, что делать. Верь мне, все пройдет как нельзя лучше.

Однако Александра все же тревожилась, но не насчет Розы, а насчет ее матери. Правда, граф обещал лично за этим присмотреть, но до сих пор его замечания лишь сильнее раздражали Фиону. Поделиться опасениями с Розой означало бы окончательно ее перепугать, поэтому Александра сочла за лучшее промолчать.

Только спустившись в холл, где их дожидался лорд Килкерн, она поняла, что нервничает как никогда – ведь ей предстояло провести в его обществе значительное время. Она все еще не решила, как держать себя, если ему снова вздумается затронуть запретную тему, и очень надеялась на отсутствие поблизости посторонних ушей – довольно было и тех сплетен, что уже ходили о ней по Лондону из-за приставаний лорда Уилкинса. По правде сказать, на этот раз она вообще не противилась напору лорда Килкерна… Люсьена…

– Дорогие дамы, добрый вечер.

– Мама сейчас спустится. – Роза быстро сделала книксен. – Она… Мне кажется, ей не по душе платье мадам Шарбон.

Александра приготовилась сказать что-нибудь примирительное, если граф в очередной раз обрушит на кузину всю мощь своего черного юмора, но он лишь заметил, что опоздание – признак хорошего тона. Возможно, на этот раз он решил для разнообразия вести себя учтиво.