Текст книги "Прелестная наставница"

Сюзанна Энок
Прелестная наставница

© Suzanne Enoch, 2000

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

* * *

Глава 1

Люсьен Балфур, шестой граф Килкерн, стоял у мраморной колонны особняка и следил за тем, как над головой сгущаются грозовые тучи.

– У меня покалывает пальцы, – сказал он сам себе, попыхивая сигарой. – Это недобрый знак! Грядет буря.

Граф имел в виду вовсе не грозу, готовую разразиться над западной частью Лондона, а стихийное бедствие совсем иного рода: своих кузину и тетку, которых про себя называл не иначе как «нечистая сила».

Двери у него за спиной отворились.

– Что, Уимбл? – не оборачиваясь, спросил Люсьен.

– Мне было приказано уведомить вас, когда пробьет три часа пополудни, – ответил дворецкий невыразимо нудным голосом. – Пробило, милорд!

Люсьен глубоко затянулся сигарой. Посвежевший ветер подхватил ароматный дымок и унес прочь. Над крышами Мейфэра прокатился первый гром.

– Благодарю, Уимбл. Проследите, чтобы окна в кабинете были закрыты и заложены на задвижку. И пусть подадут мистеру Маллинсу виски: ему лучше заранее подкрепить силы.

– Будет исполнено, милорд.

Крупные капли дождя уже пятнали гранитные ступени у ног графа, когда с Гросвенор-стрит послышался грохот колес. Он сделал последнюю затяжку, погасил сигару об основание колонны и с проклятием отбросил окурок. Все как положено – демоны являются под раскаты грома и блеск молний!

Двери снова открылись, и появился Уимбл во главе дюжины ливрейных лакеев. В это же время у подножия лестницы остановился экипаж, поражающий своим мрачным великолепием. Другой, попроще, подъехал следом.

Дворецкий немедленно повел свои войска в наступление, а освободившееся место занял мистер Маллинс, нотариус.

– Милорд, осмелюсь напомнить вам о фамильном долге…

– То есть о том, что двоим умникам пришло в голову составить бумагу и что мне теперь предстоит расхлебывать последствия? Увольте, не напоминайте мне о том, в какую ловушку я загнан!

– Однако, милорд… – начал сухощавый человечек, но подавился словами при виде первой из прибывших, только что ступившей под моросящий дождик. – Господь всемогущий!

– Господь тут ни при чем, – едко заметил Люсьен.

Фиона Делакруа жестом потребовала подать ей трость. Вряд ли она вообще заметила изморось из-под своей чудовищной шляпы – только ушат воды, вылитый на это сооружение, мог бы иметь какой-то эффект.

– Люсьен! – вскричала она и, подобрав необъятные юбки, зашагала навстречу. – Тебе давно уже следовало послать за нами. Я думала, нам придется все лето провести в тоскливом уединении.

С крыши и задника кареты начал поступать бесчисленный багаж. Граф со страхом подумал, что дюжины лакеев будет маловато, чтобы перенести всю эту гору сундуков, и пожалел, что сразу не приказал отвести для них отдельное помещение.

Он взял теткину руку и склонился над перчаткой в подобии галантного поцелуя.

– Надеюсь, дорога из Дорсетшира не утомила вас, тетушка?

– Безмерно! Мои нервы совершенно издерганы! Уж не знаю, как бы я вынесла трудности пути, если бы не дорогая доченька. – Она повернула шляпу-бриг к карете. – Роза, выходи! Твой кузен мечтает возобновить знакомство!

– Мама, я останусь здесь, – донеслось из недр экипажа, словно из глубокого колодца.

– Нет, не останешься, дорогая. Твой кузен ждет.

– Я не выйду под дождь!

– Это еще не дождь, – возразила Фиона, однако улыбка ее несколько померкла.

– Но мой туалет!

Хотя граф с утра готовил себя буквально ко всему, в этот момент он приуныл. Никакой долг на свете не заставит его подхватить простуду!

– Ну же, Роза! – не унималась тетка.

– Ладно, хорошо…

Из кареты на свет божий явилось существо, которое Люсьен некогда окрестил исчадием ада. Помнится, Роза Делакруа билась на полу в истерике, когда ей по первому требованию не купили пони. Теперь она была разряжена в розовый шелк и кружева примерно так же, как и ее мамаша.

Когда Роза присела в реверансе, белокурые кудряшки нелепо подпрыгнули.

– Милорд, – проворковала она, трепеща ресницами.

– Кузина, – откликнулся Люсьен, содрогаясь при мысли, что кто-то может найти эту ангельскую внешность привлекательной. Впрочем, Роза больше напоминала тропическую птицу, чем ангела. – Вы обе так… красочно выглядите! Прошу в дом.

– Шелк и тафта, по двенадцать фунтов за метр, – объяснила Фиона, заботливо взбивая немного опавший рукав дочери. – Прямо из Парижа.

– А фламинго прямо из Африки? – не удержался Люсьен, глянув на розовые перья у корсажа кузины.

Для его острого языка замечание было весьма мягким, и все же голубые глаза Розы наполнились слезами. Надо же, раздраженно подумал он, а говорят, время меняет людей!

– Этот человек не одобрил мой туалет, мама! – Нижняя губа Розы жалобно задрожала. – Почему? Мисс Брукхоллоу уверяла – это как раз то, что нужно!

– Кто такая мисс Брукхоллоу? – спросил Люсьен, проклиная все на свете.

– Моя компаньонка и гувернантка Розы. Мы ее приняли по рекомендательному письму.

– И кто дал ей рекомендацию? Владелец ярмарочного балагана? Чтоб мне пропасть! – пробормотал Люсьен. – Уимбл! Пусть багаж внесут и разместят. – Он повернулся к тетке. – Скажите, все ваши туалеты в таком нелепом стиле?

– Я не потерплю, чтобы нас оскорбляли уже в первые пять минут под крышей этого дома! Дорогой Оскар, должно быть, перевернулся в гробу!

– В гробу не переворачиваются, – мрачно возразил граф. – К тому же ваш дорогой Оскар сам пожелал, чтобы вы разместились под этой крышей. Этот заговор…

– Заговор? – ледяным тоном повторила тетушка Фиона. – Ты хочешь нарушить фамильный долг?

– Если бы. В этом случае вас бы здесь не было. – Люсьен начал подниматься по лестнице, предоставив гостьям следовать за ним или оставаться под дождем. – И учтите, я готов исполнять свой долг лишь до той поры, пока ваша дочь не найдет себе мужа. Тогда я немедленно переложу этот долг на другие плечи.

Роза зарыдала в голос.

– Племянник, как тебе не стыдно!

– Давайте проясним еще одну деталь, – неумолимо продолжал Люсьен. – Эта мисс Брукхоллоу учила вашу дочь и манерам?

– Разумеется, да!

– Отлично. Мистер Маллинс!

– Я здесь, милорд! – Нотариус поспешно появился из-за колонны.

– Полагаю, мисс Брукхоллоу прячется во второй карете. Дайте ей двадцать фунтов и объясните, как пройти в ближайший балаган. Я хочу, чтобы завтра вы поместили в «Таймс» объявление: требуется компаньонка и гувернантка, искусная в музыке, французском, латыни, а главное, в этикете.

– Как вы смеете, граф Килкерн! – прошипела Фиона.

– И никаких имен! Не хватало еще, чтобы общество прослышало о кузине с манерами молочницы и внешностью пуделя! Ни один мужчина в здравом уме и твердой памяти не захочет связать свою жизнь с подобным созданием.

– Я немедленно займусь этим, милорд, – с поклоном ответил нотариус.

Не обращая внимания на вопли приехавших дам, Люсьен вернулся в дом. Все шло наперекосяк. Головная боль, с которой он проснулся в это злосчастное утро, заметно усилилась, и он начал мечтать о забвении за стаканом виски.

На лестнице он приостановился, скользнул взглядом по шеренге фамильных портретов и остановился на двух, висевших рядом и украшенных черными траурными бантами. Один изображал Оскара Делакруа, которого Люсьен едва знал и еще менее того любил. Второй, его кузен Джеймс Балфур, скончался чуть более года назад, так что траурный бант был уже ни к чему. Однако Люсьен не торопился убирать его – бант как бы символизировал выпавшие на его долю испытания.

– Проклятие! – буркнул он устало.

Джеймс был прямым наследником, и поместье должно было достаться ему, однако этому помешала пресловутая жажда власти, которой был в избытке наделен Наполеон Бонапарт, и развязанная им война, так что теперь Балфур мог перейти к отпрыску нелепого создания в перьях и рюшах, рыдавшего сейчас на ступенях, – и земли, и состояние, и титул. Нельзя было этого допустить. Получалось, что высокая смертность среди родственников поставила Люсьена перед задачей, которая нисколько ему не улыбалась: самому обеспечить наследника, а значит – о Боже! – жениться! Но прежде ему предстояло поскорее решить проблему со светским образованием Розы.

Александра Беатриса Галлант сошла с подножки наемного экипажа и оправила ротонду. Платье на ней было самое скромное из тех, что имелись в гардеробе, – синее для утренних визитов с высоким и жестким воротом, царапавшим шею. Однако неудобство одежды окупалось нужным впечатлением – за последние пять лет Александра побывала на столь многих интервью с нанимателями, что на всю жизнь усвоила одно важное правило: чем консервативнее манеры и внешность гувернантки, тем скорее та получит место. А в данный момент место было ей отчаянно необходимо.

Когда белый скайтерьер Шекспир, неизменный спутник и любимец Александры, спрыгнул на землю вслед за ней, кебмен хлестнул лошадь и повернул назад по Гросвенор-стрит.

– Так вот ты какой, Мейфэр, – вполголоса произнесла девушка, скользя взглядом по фасадам солидных особняков.

В прошлом ей приходилось служить в домах дворян и даже мелкой знати, однако до такого размаха там было далеко. Раззолоченный и пышный, квартал Мейфэр служил прибежищем самых высокородных, самых состоятельных людей Англии и больше отличался от грязного скученного Лондона, чем небо отличается от земли. Из окна кеба Александра приметила в Гайд-парке немало ухоженных дорожек и была не прочь побродить по ним в обществе своего терьера. Предложенное место имело множество выгод помимо жалованья – если, конечно, леди и ее мать не вели жизнь затворниц.

Александра достала из кармана газетную вырезку с объявлением, уточнила адрес и потянула поводок со словами: «Вперед, Шекс!» Предстоящее интервью было вторым за день и девятым за неделю. Кроме этого, оставался только Чипсайд. Если и там не повезет, думала девушка, придется потратить остаток денег на поиски работы дальше к северу. Возможно, в Йоркшире о ней еще не слышали. Впрочем, вряд ли. Такое ощущение, что вся Англия в курсе ее биографии… или хотя бы те, кто ищет компаньонку и гувернантку для подрастающей дочери. В лучшем случае ее ожидает вежливый отказ.

Обнаружив номер двадцать пять, Александра внимательно оглядела величественное здание, к которому вела короткая дуга подъездной аллеи. Казалось, особняк надменно смотрит на Гросвенор-стрит целой полусотней окон. С восточной стороны виднелся простой, но элегантный цветник.

На первый взгляд этот дом ничем не выделялся в ряду себе подобных. Тем лучше.

Собравшись с духом, девушка обошла дом и поднялась на три ступени к двери для прислуги. Та отворилась прежде, чем она успела постучать.

– Полагаю, вы пришли по объявлению? – спросил немолодой человек в роскошной, черной с золотом ливрее и с манерами хорошо вышколенного дворецкого. – В таком случае прошу за мной.

Не удостоив Шекспира взглядом, он проследовал через необъятную кухню, два смежных холла и наконец ввел Александру в просторный кабинет под лестницей. Самый беглый осмотр обнаружил на стенах полотна Лоренса и Гейнсборо, на полках восточные статуэтки черного дерева и местами чудесную роспись позолотой. Все это, по мнению Александры, было далеким от обычных женских вкусов и не вязалось с интерьером дома, где обитают дамы.

– Извольте подождать здесь.

Девушка рассеянно кивнула. Пока Шекспир что-то вынюхивал за массивным столом, она прошла к огню согреть руки. На каминной полке стояла, словно на страже, фигурка трубящего слона, и она не удержалась от искушения коснуться гладко отполированного дерева.

Шаги на лестнице заставили ее броситься к стулу для посетителей. Дверь открылась через секунду после того, как она уселась, едва дав ей время нацепить маску почтительной вежливости. Однако, увидев нанимателя, Александра забыла отрепетированную речь.

Глаза у него, пожалуй, были серые, взгляд пристальный, а изгиб бровей говорил о склонности к едкой иронии. Он был высок, отлично сложен и более всего напоминал французского аристократа умением сочетать в себе надменность и чувственность.

Несколько долгих минут он молча ее рассматривал, потом заговорил. Голос его был хорошо поставленным, но намеренно ленивым и чуть протяжным.

– Вы хотите получить место гувернантки и компаньонки, не так ли?

– Я… – Александра запнулась, ощутив этот голос, как прикосновение. – Да, милорд.

– Оно ваше.

Глава 2

Зеленые, как морская волна, глаза удивленно расширились.

– Мое?

Люсьен прикрыл за собой дверь. Боже, как она хороша!

– Ну да, ваше. Я нанимаю вас. Когда сможете начать?

– Простите, вы не видели рекомендаций, не знаете, подхожу ли я для этой работы! Вы даже не спросили мое имя!

Он чуть было не высказался в том духе, что находит ее достаточно обольстительной для роли гувернантки, но вовремя сдержался. Судя по одежде и манерам, такое начало вполне могло обратить ее в бегство. Краем глаза Люсьен уловил движение под столом, нагнулся и увидел маленького белого терьера, который упоенно что-то нюхал.

– Ваш?

Она дернула за поводок. Собака тотчас заняла место у ее ног.

– Мой. Он очень хорошо воспитан.

– Можете не утруждаться извинениями, – сказал Люсьен, усевшись за стол. – Место ваше. Назовите имя.

– Галлант. Александра Беатриса Галлант.

– Имя говорит само за себя.

Мисс Галлант вспыхнула – чудесное зрелище, если учесть матовую белизну ее кожи, – и опустила взгляд на сумочку.

– Вот, – сказала она, вынув какие-то бумаги. – Мои рекомендации.

– Что ж, если вы настаиваете…

Он взял бумаги и не глядя отложил в сторону, предпочитая упиваться видом высокой и статной, как римская богиня, красавицы.

– В самом деле, я настаиваю, милорд. Полагается требовать рекомендации. Изучите их!

– Я с большим удовольствием изучу вас.

– То есть… в каком смысле? – Краска на ее щеках стала заметнее.

Похоже, эта женщина не только ничего о нем не знала, но и была на редкость неискушенной.

– Все очень просто, мисс Галлант. Рекомендации всегда безупречны, иначе их не предлагают. Следовательно, от них никакого толку. – Люсьен принял непринужденную позу и улыбнулся, надеясь, что улыбка не покажется ей слишком искусственной. – Я предпочитаю узнавать все из первых рук. Расскажите о себе.

– Как вам будет угодно. – Она оправила подол на коленях неосознанно женственным движением и приготовилась отчеканить заранее заготовленную тираду. – Я предпочитаю иметь дело с юными леди…

– А я – с более зрелыми.

– Простите?

– Сколько вам лет, мисс Галлант?

– Двадцать четыре. – В ее взгляде проскользнуло недоверие.

Люсьен дал ей только двадцать – должно быть, потому, что кожа Александры Галлант все еще сохраняла девическую свежесть.

– Итак, продолжайте.

– В объявлении говорилось о девушке семнадцати лет. Это ваша сестра?

– Боже упаси! – Досада заставила его ненадолго забыть о вожделении. – Я прихожусь этому исчадию ада кузеном.

Судя по ее молчанию, мисс Галлант ожидала разъяснений. Люсьен решил, что не станет ей в этом потворствовать – довольно и того, что она настояла на глупом, никому не нужном интервью. Если хочет что-то узнать, пусть спросит прямо!

– Не могли бы вы хоть отчасти коснуться деталей, милорд? – наконец сказала она. – И если нетрудно, назвать свое имя – в объявлении оно не было указано.

Люсьен сделал медленный, осторожный вдох. Что ж, рано или поздно она узнает. До сих пор мисс Галлант не казалась ему пугливой особой, и вот наступил момент выяснить это наверняка.

– Люсьен Балфур, граф Килкерн.

– Граф Килкерн? – переспросила она, бледнея.

Некий примитивный инстинкт чуть было не заставил его броситься к двери, чтобы загородить ей путь к бегству.

– Полагаю, вы уже слыхали обо мне? – спросил он сухо.

Мисс Галлант ближе притянула к себе терьера.

– Слыхала, милорд, как же… – Она взяла со стола бумаги и поднялась. – Я поняла ваше объявление буквально. Это была ошибка. Прошу извинить, что злоупотребила вашим временем.

– Вы думаете, я ищу своих любовниц по объявлению? – спросил Люсьен, не сводя взгляда с ее напряженной спины. – Ваше благородное негодование тянет всего-навсего на пару очков… ну, в крайнем случае на три очка.

Мисс Галлант остановилась у двери и после короткого колебания обернулась.

– Что вы хотите этим сказать?

– Раздавай я призы, главный достался бы не вам, а одной толстушке, что приходила по объявлению два дня назад. Узнав мое имя, она лишилась чувств, а поскольку вес у нее был немалый, два крепких лакея едва выволокли несчастную на свежий воздух. – Люсьен откинулся назад и вытянул ноги, уже зная, что завладел ее вниманием. – В этом доме действительно требуется гувернантка для молодой леди и компаньонка для ее матери. Учтите, я человек щедрый, однако, если вам больше по душе обморок, сделайте одолжение.

– Я никогда еще не лишалась чувств и уж тем более не позволю себе этого в вашем обществе! – решительно заявила девушка, вскидывая голову.

Люсьен не мог не улыбнуться. Он давно забыл, когда так охотно и непосредственно улыбался.

– Боитесь, что я задеру вам юбки и сделаю свое черное дело?

– Про вас говорят всякое, – ответила мисс Галлант, краснея.

– Что за радость в обладании бесчувственным телом? – Люсьен пожал плечами. – Ну так вы отказываетесь от места, или все-таки обсудим жалованье? Двадцать фунтов в месяц вас устроит? – Он решил, что будет поднимать цифру, пока она не согласится.

Рука ее непроизвольно сжалась, комкая рекомендательные письма.

– Но вы еще ничего обо мне не знаете…

– Так продолжим, – деловито произнес Люсьен и сделал гостеприимный жест. – Хотя тут вы совершенно не правы.

Мисс Галлант села на самый край стула – очевидно, чтобы в случае чего поскорее сбежать.

– Что же вы знаете, милорд?

– К примеру, цвет ваших чудесных глаз.

– Какое отношение это имеет к моей работе? – Она насторожилась.

– Порой они кажутся совсем зелеными, а порой почти серыми… с голубоватым отливом. Не изумруд, нет… думаю, бирюза!

– Как я вижу, милорд, вы большой знаток полезных ископаемых. – Мисс Галлант принялась тщательно расправлять крученый собачий поводок. – Не лучше ли перейти к моим будущим обязанностям?

– А вот волосы у вас цвета червонного золота, – невозмутимо продолжал Люсьен. – Когда день уже на исходе, солнечный свет обретает этот чарующий оттенок. Сравнение избитое, но верное.

– И все же мои обязанности…

– Ну хорошо, хорошо! – Он протянул руку, и девушка, чуть помедлив, вложила в нее рекомендации. – Вышло так, что мои тетка и кузина временно перебрались в этот дом. – Люсьен полистал бумаги, не вчитываясь в содержание. – Повторяю, временно – лишь до замужества кузины. Теперь кому-то нужно навести на нее лоск, но, увы, это не каждому по плечу – вчера третья по счету гувернантка потребовала расчет.

– Должно быть, ваша кузина страшно огорчена…

– Это ее обычное состояние.

Настороженность исчезла из зеленых глаз Александры и уступила место задумчивости.

– Вот оно что… И как давно все это продолжается?

– Неделю. Три гувернантки за семь дней – это, доложу я вам, пустая трата времени и денег. Я решил взяться за дело иначе. – Люсьен не стал уточнять, что решение пришло к нему в тот самый момент, когда он увидел ее. – Вот как вкратце обстоит дело, мисс Галлант. Моя тетка – дьявол во плоти, а кузина – исчадие ада. Я вынужден был взвалить на себя эту обузу по завещанию отца, а потом и дяди. Роза должна сделать выгодную партию, иначе мне придется содержать ее всю жизнь. До сих пор ее обучали лишь азам латыни – не удивлюсь, если все три старые перечницы родились еще в эпоху Юлия Цезаря!

Губы девушки дрогнули. Если ко всему прочему она обладает чувством юмора…

– Я нанял вас вот так, не глядя, по двум причинам: во‐первых, от отчаяния, во‐вторых, по настоятельной потребности.

Люсьен умолк. Мисс Галлант так же молча ожидала продолжения. Почему из сотен других обитательниц громадного Лондона на объявление откликнулась именно она? Когда-нибудь, решил он, это выяснится.

– Ваше отчаяние, милорд, мне понятно, а вот потребность…

– Все очень просто. – Люсьен поднялся, обошел стол и присел на его край прямо перед ней. – Я чувствую настоятельную потребность зарыться руками в червонное золото ваших волос, стянуть с ваших плеч это чопорное платье и покрыть их неторопливыми, но страстными поцелуями.

Ее выразительный рот ошеломленно приоткрылся, однако чувств она, слава Богу, не лишилась, а значит, он мог продолжать.

– Внушить мне такое желание нелегко, мисс Галлант. Весьма нелегко.

– Без сомнения, потому, что годы пьянства и разврата вас пресытили, – заметила она с легким презрением в голосе.

– Совершенно верно. Так вот, я хочу, чтобы вы развили в моей кузине способность внушать желание даже самым пресыщенным джентльменам. В данный момент ей до этого безмерно далеко.

После долгого испытующего взгляда мисс Галлант поднялась и укрылась за стулом, держа перед собой сумочку как щит.

– Вы надо мной смеетесь, милорд?

– Ни в коем случае! Ваши услуги будут щедро оплачены.

– Думаю, вам все же следовало заняться поисками любовницы.

– И чему бы она обучила мою кузину? – Люсьен передернул плечами. – Любовниц в жены не берут.

– Лорд Килкерн, я даю уроки этикета, иностранных языков, музыки и живописи. – Она сделала шажок к двери, потом другой и третий. – Обольщение не из моего репертуара, а скорее из вашего, и посему я не стану вам потворствовать. Если вашей кузине нужна наставница такого рода, перепишите объявление и продолжайте искать. Вы невозможны, милорд!

Люсьен вздохнул. Если бы Александра Галлант знала, как благопристойно он вел себя на протяжении всего разговора!

– Продолжим! Вы владеете французским?

– Да, я изучала языки в частной школе мисс Гренвилл, которую окончила с отличием.

– Вы в самом деле получили хорошее образование, мисс Галлант, поэтому у меня есть все основания считать, что вы вполне подходите на это место. Прошу прощения за настойчивость, но оно ваше.

* * *

Лорд Килкерн скрестил руки на груди и устремил на Александру выжидательный взгляд. Всю жизнь она терпеть не могла кисейных барышень и считала, что здравомыслие и истеричность несовместимы. Однако что-то в серых глазах Люсьена Балфура не позволяло ей забыть о его непристойных намерениях по отношению к ней, и это ее нервировало, более того, даже пугало. Не то чтобы Александра считала графа человеком, способным на деле осуществить свои не слишком чистые намерения, однако ее бросило в жар, когда он так откровенно их высказал. До сих пор ей не приходилось сталкиваться ни с одним светским повесой и уж тем более быть объектом подобного интереса.

– Милорд, – начала она осторожно, – я считаю своим долгом уведомить вас… кое о чем.

– Все, что нужно, я уже знаю.

– Среди рекомендаций нет письма от моего последнего нанимателя. – Она помедлила, но вопросов не последовало. – У меня с собой записка леди Виктории Фонтейн, где…

– Ах, леди Виктория!

Отлично, просто превосходно!

– Она моя близкая подруга.

Граф приоткрыл рот, подумал и закрыл его снова, к большому облегчению Александры.

– Милорд, мое последнее место было в семействе Уилкинс.

– Так это вы задрали юбки для лорда Уилкинса и довели его до апоплексии?

Кровь отлила от ее лица. Никогда еще обвинение не бывало брошено ей в лицо в столь откровенно грубой манере.

– Вы ошибаетесь, милорд! Удар хватил лорда Уилкинса без всякого участия с моей стороны!

– Тогда почему вы лишились места?

– Леди Уилкинс рассчитала меня, – коротко ответила Александра, не желая вдаваться в подробности.

Граф столь внимательно и долго изучал ее лицо, что она задалась вопросом, не увидел ли он там чего-нибудь особенного.

– Это случилось полгода назад, – наконец сказал он. – Что вы делали потом?

– Искала работу.

Он легко спрыгнул со стола, собрал бумаги, подошел и вложил в ее опущенную руку.

– Благодарю за честность.

Александра поняла, что сейчас заплачет: если даже граф Килкерн с его ужасной репутацией отказывает ей, она может прекратить поиски. Никто никогда не наймет ее.

– Благодарю за внимание, – сказала она с отчаянием и сунула рекомендации в сумочку.

Немногие из друзей, еще не отвернувшихся от нее после разыгравшегося скандала, предупреждали, что лучше молчать о нем, пока возможно; однако правда все равно всегда выплывает на поверхность. Оказаться выставленной за дверь, уже приступив к работе, было бы еще хуже.

– Так когда вы сможете начать?

– Начать? – Александра замерла.

– Я же сказал: место ваше, – с показным недовольством напомнил граф, приподняв ее лицо за подбородок.

Она вдруг испытала безрассудное желание поцеловать его. Сейчас, когда они стояли совсем рядом и смотрели друг другу в глаза, это было бы так легко!

– Мои вещи у подруги в Дорсете.

– Хорошо, я пошлю с вами двух лакеев. Надеюсь, вещей у вас не слишком много?

Александра судорожно сглотнула. Все происходило так быстро, словно ее стремительно затянуло в водоворот и уносило в неведомые глубины.

Наконец, сделав над собой усилие, она ответила:

– Нет, не много, милорд.

– В таком случае до вечера.

Граф взял ее руку и медленно склонился к ней. Тепло его губ ощущалось даже сквозь перчатку.

Выпрямившись, он улыбнулся с таким видом, будто не заметил смятения Александры.

– Милорд! Между нами все должно быть ясно с самого начала! Я буду учить и наставлять вашу кузину, но и только!

– Не зарекайтесь, мисс Галлант. – Коротко усмехнувшись, он снова склонился к ее руке.

Леди Виктория Фонтейн опустила край кружевной гардины и, повернувшись, недоверчиво прищурилась.

– Карета Люсьена Балфура? Я не ослышалась?

Александра, укладывая вещи в дорожный сундук, ответила небрежным кивком.

– Того самого Балфура? Графа Килкерна?

– Да. А что в этом такого, Лисичка?

– Помнится мне, кто-то бил себя в грудь и заверял, что отныне постарается держаться подальше от неприятностей. Кто бы это мог быть? – Виктория расхохоталась.

Тем не менее Александра упрямо продолжала свое занятие, не глядя на подругу. Она и сама не понимала, почему согласилась, почему в такой спешке собирала сейчас вещи, рассчитывая уже к вечеру оказаться в Балфур-Хаусе. Она как будто рвалась приступить к своим обязанностям раньше, чем опомнится от безумия, которое заставило ее принять место гувернантки в доме графа Килкерна.

– Я рада, что сумела тебя развеселить.

Надо сказать, при ином стечении обстоятельств Александра и сама веселилась бы заодно с Викторией. Ей уже приходилось встречать подобного рода мужчин: надменных, самоуверенных, искренне считавших, что все на свете принадлежит им просто по праву рождения. Такой подход всегда невероятно раздражал ее; и все же после короткой беседы с типичным прожигателем жизни она жаждала продолжить знакомство. Да что там – она буквально предвкушала возвращение в этот дом, трепетала при мысли о новых встречах…

Стоп! Не хватало еще забыться настолько, чтобы ронять вещи, вздрагивать от каждого слова и лежать по ночам без сна! Не для того она поступила в гувернантки. Ее наняли с целью навести лоск на юную леди – вот этим она и займется. Самоуверенному графу придется играть по ее правилам, а если это ему не по душе, пусть дает ей расчет.

И все же… все же, отчего ей так не терпится вернуться туда?

– Почему-то мне уже не весело, – заметила Виктория, почесывая Шекспира за ухом. – Не делай этого, Лекс, лучше останься со мной здесь, где ты в безопасности…

– Но я не могу бесконечно злоупотреблять твоим гостеприимством!

– Родители привязались к тебе, так что ты ничем не злоупотребляешь.

– Не привязались, а просто привыкли, – уточнила Александра не без горечи. – Они будут рады от меня избавиться. Наверняка им кажется, что я на тебя плохо влияю. И потом, ты скоро переберешься в Лондон – совсем ни к чему, чтобы и там рядом с тобой видели особу с подмоченной репутацией.

– Это еще чья больше подмочена!

– Довольно об этом. – Александра опустила крышку сундука и начала укладывать туалетные принадлежности в шляпную картонку. – Все решено. Я не богата и не титулована, мне даже нечего унаследовать, а значит, нельзя сидеть сиднем и ждать. Я должна сама зарабатывать себе на жизнь.

– Но не у лорда Килкерна!

С этим Александра готова была согласиться хотя бы потому, что лорд Килкерн оказался самым красивым, самым обаятельным и мужественным из мужчин, которых ей приходилось встречать.

– Никто другой не пожелал нанять меня. И не пожелает.

– Ты преувеличиваешь!

– Ничуть. – Александра вздохнула, сожалея, что не обладает такой же врожденной раскованностью, как Виктория. – На мне теперь ярлык падшей женщины. В лучшем случае люди думают, что я ублажала лорда Уилкинса, а в худшем – что свела его в гроб.

– Перестань!

– Даже тот, кто в душе не верит сплетням, охотно злословит на мой счет.

– Если ты поступишь на это место, злословить будут еще больше.

– Ну как сказать.

Александра отворила дверь и поманила лакеев лорда Килкерна, терпеливо ожидавших в коридоре. Вежливо поклонившись, они подхватили сундук за ручки и удалились. Оставались только шляпная картонка и маленький саквояж со всякой всячиной. Она вздохнула при мысли, что этим и ограничиваются все ее пожитки. Всякая всячина! Как нельзя лучше подходит к ее жизни!

– А лорд Килкерн знает, где ты в последний раз служила?

– Я сама сказала. – Александра спокойно встретила встревоженный взгляд фиалковых глаз подруги. – Это не помешало ему нанять меня.

– Еще бы! С такой-то репутацией! Он, видно, надеется испытать все это на себе самом!

– Что ж, тем лучше. – Она натянуто улыбнулась. – Граф горит желанием поскорее сбыть с рук кузину. Если она сделает выгодную партию, мои шансы найти очередное место возрастут.

– Хм! – Виктория скептически подняла бровь. – По крайней мере хотя бы не забывай на ночь запираться.

Александра подумала, что дверной засов вряд ли остановит Люсьена Балфура, если ему вздумается проникнуть ночью в ее спальню.

– Я не забуду, Лисичка.

– И обещай, что вернешься немедленно, если что-нибудь придется тебе не по вкусу.

– Обещаю.

Виктория обняла ее и чмокнула в щеку, после чего Александра наконец улыбнулась по-настоящему. Потом она взяла саквояж, картонку и повернулась к двери.

– Уверена, мы будем видеться.

– Разумеется. Береги себя, Лекс!

Входя в двери Балфур-Хауса следом за лакеями, Александра мысленно повторяла все, что с порога выскажет хозяину дома, однако в холле ее ожидали лишь дворецкий и горничная.

– А где лорд Килкерн?

Через мгновение ей стала ясна вся нелепость этого вопроса: хозяин дома не обязан встречать новую прислугу с распростертыми объятиями. Это несколько обескуражило ее – до этого граф так старался показать, что имеет к ней личный интерес, что она почти поверила. И вот он даже не вышел ее поприветствовать!

– Милорд проводит вечер вне дома, – объяснил дворецкий бесцветным голосом, который еще днем нагнал на Александру тоску. – Позвольте вас проводить.