Текст книги "Страсть и притворство"

– Лорд Гарри! Я не знала, что вы здесь, сэр, – прощебетала малышка, краснея и приседая в реверансе так, будто это могло спасти ей жизнь.

– Здравствуй, Милли, – произнес лорд Гарри с омерзительной радостью от встречи с девушкой. – Должно быть, как-то миновал тебя, когда проходил по коридору.

На миг девушка задумалась, недоумевая, как такое могло случиться, но тут леди Берлингтон снова кашлянула, привлекая внимание служанки.

– О! – воскликнула девушка, взглянув на госпожу. – Вот ваш ридикюль, оставленный в музыкальном салоне.

Она протянула маленький шелковый мешочек точно из такой ткани, как бордовое платье леди Берлингтон. Лорд Гарри отступил в сторону, практически задвинув Пенелопу в угол, чтобы девушка могла отнести сумочку ее светлости. Приседая и краснея, горничная проскользнула мимо лорда Гарри и засеменила по комнате, неся сумочку хозяйке.

– Спасибо, – поблагодарила леди Берлингтон, забирая сумку и не сводя глаз с лорда Гарри.

– Наверное, вы будете рады узнать, что мопс мисс Летиции все еще заперт наверху, – сказала горничная с таким видом, словно передавала информацию первостепенной важности.

Пенелопа заметила, как у лорда Гарри одна бровь поползла вверх.

– Мопс мисс Летиции?

Девушка адресовала ему свою улыбку.

– Да, сэр. Малыш настырно следовал за ее светлостью по всему дому, пока каким-то образом не оказался запертым в одной из комнат. Он не оставлял ее ни на секунду, как будто у нее в кармане лежали почки или что-то в этом духе.

– Меня это очень раздражало, – сказала леди Берлингтон. – Как будто и впрямь в кармане лежали почки. Но я рада, что Летиция заперла досадное создание, чтобы не донимало гостей.

– Теперь, когда вы вновь обрели свой ридикюль и Милли может составить вам компанию, мы с мисс Растмур желали бы откланяться. Не хотелось думать, что мы заняли место мопса, став источником раздражения.

Лорд Гарри вежливо кивнул ее светлости и взял Пенелопу за руку, чтобы вывести из комнаты. На этот раз никакая другая горничная не возникла, чтобы помешать им. Они беспрепятственно вышли из комнаты в широкий коридор и плотно прикрыли за собой дверь. К счастью, они опять были одни. Так называемая музыка все еще доносилась из музыкального салона, и остальные гости еще находились там, притворяясь, что получают от нее удовольствие. Никто не мог их здесь увидеть.

Лорд Гарри убрал ладонь с руки Пенелопы.

– Был рад видеть вас, мисс Растмур, но осмелюсь сказать, что было бы неплохо, если бы вы никому не рассказывали о том, как мы с вами сегодня встретились. Возможно, вообще не стоит упоминать о том, что я был здесь сегодня.

Она склонялась к тому, чтобы согласиться с ним.

– А как же леди Берлингтон? Наверняка она будет счастлива растрезвонить об этом всему свету.

Его темные брови сошлись на переносице.

– Возможно, нет. В любом случае вы можете все отрицать. Если я уйду и меня больше никто не увидит, то это будет всего лишь ее слово против вашего.

– А ваша маленькая подружка Милли?

– На ее счет не беспокойтесь. Я позабочусь, чтобы она молчала.

– Да, видимо, вы знаете, как с ней обращаться.

Скрыть раздражение в голосе Пенелопе не удалось.

Не успел он ей ответить, как вежливые аплодисменты в музыкальном салоне сказали, что выступление наконец закончилось. Если лорд Гарри не поторопится, то молчание Милли не будет иметь значения. Пенелопа решила не продолжать дискуссию. Ей и так было о чем подумать после того, как она обнаружила эту комнату, полную археологических находок, чтобы еще ломать голову над тем, как объяснить присутствие в доме лорда Гарри. Кроме того, чем быстрее он уйдет, тем меньше у него шансов столкнуться с улыбающейся крошкой Милли.

– Ступайте, – сказала она. – Кстати, тот большой прямоугольный объект прямо перед нами – парадная дверь. Используйте ее в другой раз, когда решите войти или выйти из фешенебельного дома.

– Это будет целиком зависеть от обстоятельств, мисс Растмур, – сказал он, одарив ее порочной улыбкой и легким намеком на поклон.

От горячего взгляда, которым он с ней распрощался, сердце Пенелопы пришло в трепет, вызвав у нее некоторое беспокойство. Но его лицо тут же приняло обычное озорное выражение. Рассмеявшись, он кивнул ей и, отвернувшись, быстро покинул дом через большую прямоугольную дверь. Никто его не видел. Даже лакея не было на месте. Лорд Гарри ушел, и, как он заявил, если леди Берлингтон пожелает рассказать об инциденте в комнате отдыха, это будет ее слово против слова Пенелопы.

Хотя слово Пенелопы в последнее время не стоило дорого. Никем не замеченная, она проскользнула назад в музыкальный салон и присоединилась к аплодирующей толпе. Подошла к матушке и вместе с ней, лучась улыбками, вежливостью и лестью, поздравила сестер Берлингтон с замечательным выступлением. Актерские способности матери не могли не вызвать ее восхищения. Со стороны можно было подумать, что она и впрямь получила удовольствие от музыкального вечера. Потоки лести матушки остановили лишь ее подруги свежими рассказами о нынешнем состоянии головного убора леди Каслуэйт. Так что временное отсутствие Пенелопы осталось без внимания.

Это давало ей превосходный шанс. Но рискнет ли она им воспользоваться? С другой стороны, ведь никому от этого вреда не будет. Может, даже ее поступок расценят как правильный.

Что скажет об этом лорд Гарри? Ей было все равно, что он скажет. Она в любом случае это сделает. И сказать ему будет нечего. Да, она это сделает.

Улыбаясь окружающим, Пенелопа вышла в холл. Возможно, Милли уже вернулась на свое место на скамейке. И, если повезет, может, согласится занять место в другом доме.

Девушка могла стать достойным пополнением персонала в Растмур-Хаусе. Да, Пенелопе не помешала бы еще одна горничная для помощи в кое-каких делах. А здесь девушку явно недооценивали. Или недостаточно бдительно за ней следили, раз она имела возможность устраивать тайные свидания с мужчинами вроде лорда Гарри.

Пенелопа сделает доброе дело, если вызволит девушку из этого дома. И из рук лорда Гарри.

Глава 7

Гаррис слонялся без дела в тени дома лорда Берлингтона. Женщины Растмур одними из первых покидали музыкальный вечер, и ничто в их поведении не давало ему повода думать, что леди Берлингтон причинила Пенелопе неприятности, объявив во всеуслышание, чему стала случайной свидетельницей. Вернее, чему, как полагала, помешала. Он считал себя в долгу перед девушкой за то, что та с таким энтузиазмом сыграла свою роль.

Готовность, с какой она поддержала предположение светской дамы относительно того, в чем она их заподозрила, поначалу вызвала у него недоумение, но потом он понял, что это хорошо вписывалось в схему Пенелопы. Если до ее брата дойдут слухи о ее тайном свидании под носом их лучших друзей, то, вероятно, он задумается, годится ли Гаррис на роль мужа. Притворство Пенелопы не только спасло его от раскрытия истинной цели его непрошеного вторжения, но и, похоже, отлично соответствовало ее планам. Он мог рассчитывать, что она не проболтается.

А вот мог ли он рассчитывать на леди Берлингтон, Гаррис сомневался. Может, это было всего лишь совпадением, но он уже дважды на нее наталкивался при тайном проникновении в их дом. Придется принять особые меры предосторожности, чтобы это снова не случилось. Она могла задаться вопросом: почему? Если бы она вошла и Пенелопы с ним не было для измышления правдоподобного объяснения, ситуация была бы еще хуже.

Хотя более неловкого начала нельзя было и придумать, когда чертовка ударила его по голове древним фаллосом. О чем только она думала? Будь он настоящим грабителем, удар лишь разозлил бы его. Находясь одна в комнате, набитой древними сокровищами, девушка стала бы его жертвой. Ей повезло, что это был он, а не кто-либо из десятка преступников, желающих завладеть коллекцией Берлингтона.

Как будто хоть одна вещь в ней действительно принадлежала Берлингтону. Чтоб ему пусто было! Очевидно, человек был причастен к делу в большей степени, чем подозревал Гаррис. Идя по следу, Гаррис знал, что Берлингтон получил кое-что из похищенных сокровищ, но то, что увидел, составляло далеко не кое-что. А практически все. Это означало, что Берлингтон был не просто невинным коллекционером, а лично занимался продажей украденных ценностей. Если Гаррис не поторопится, то Берлингтон распродаст коллекцию по частям и она разойдется по всему королевству. После этого собрать все воедино будет невозможно. Закон стоит на стороне имущих, а происхождение древностей никого не интересует.

Египетское правительство не представляло собой силы, способной сохранить сокровища для своего народа. Археологические находки доставались тому, кто их первым раскопал и объявил своими. Профессора Олдема многие считали глупцом за его странные понятия, что найденные артефакты нужно оставлять народу чужой страны. Лишь некоторые из них он отправлял домой в Англию для изучения. Неудивительно, что отдельные группировки египтян относились к нему с недоверием. Недоверие к честному человеку значило, что Гаррису теперь придется совершить кражу.

Притом что это противоречило его натуре, он был готов пойти на преступление, чтобы спасти человеку жизнь. Оставалось лишь придумать, как проникнуть в дом Берлингтона и вынести оттуда несколько коробок с хрупкими артефактами. А потом найти и остальные. Драгоценности.

Он до сих пор не имел представления о том, куда они подевались. Сегодня в той комнате он не обнаружил никаких следов поразительных украшений, которые когда-то составляли неотъемлемую часть этой коллекции. Где они были? У Берлингтона или у кого-то другого? Тот факт, что Пенелопа с гордостью носила прелестного маленького скарабея, свидетельствовал скорее о втором.

Жаль, что он провел с девушкой столько времени, но ни на йоту не продвинулся в расследовании, каким образом попало к ней это украшение. Очевидно, он позволил себе немного отвлечься от цели, но так не могло продолжаться. Хотя с Пенелопой было трудно не отвлечься. Но он же не безрассудный школьник и знает, чего хочет.

Время шло, и он не мог терять его понапрасну. От него зависела жизнь профессора Олдема. И он не подведет хорошего человека, что бы ему ни пришлось ради этого сделать. Правда, Пенелопе придется пожалеть о том, что случится.

Написать письмо оказалось сложнее, чем она ожидала. Наверняка профессору Олдему потребуется более точное описание, но у Пенелопы с этим возникли трудности. Стоило ей начать представлять один из предметов коллекции, как в ее памяти всплывал образ лорда Гарри. Какой же он назойливый!

Почему, интересно, он влез в окно? Наверняка, если бы он и эта пустоголовая горничная планировали тайное свидание, девица придумала бы более легкий способ провести любовника в дом, чем заставлять его лезть в окно запертой комнаты. К тому же, если бы комната была заперта, как мог лорд Гарри надеяться, что его маленькая шлюшка проникнет внутрь, чтобы встретиться с ним? Очевидно, он совсем потерял из-за нее голову.

Эта мысль окончательно раздосадовала Пенелопу. Вчера она была к нему слишком снисходительна. Разве она не собиралась сказать ему, что недовольна его бесстыжим поведением с этой горничной, в то время как на публике он должен играть роль ее жениха? Как удалось ему избежать тех резких слов, которые она для него припасла?

Потому что напугал ее, когда влез в окно. И она потом переживала, что ударила его. Она ведь приняла его за грабителя. Как еще могла она поступить? Но, Боже, чем она его ударила?

Пенелопа сомневалась в том, что он имел хоть отдаленное представление о древнем египетском обычае хоронить мертвых со всеми теми предметами, которые могли пригодиться им в загробной жизни. Но даже новичок при взгляде на объект мог смутно догадаться, что он изображает. Хоть и в явно преувеличенном виде. Пенелопа чувствовала себя подавленной.

Неудивительно, что она не могла сосредоточиться, чтобы написать письмо профессору Олдему. В последнее время произошло столько событий. К тому же Пенелопу мучило легкое беспокойство. Профессор Олдем исправно отвечал на всевозможные ее вопросы и письма, требующие обсуждения. Его нынешнее молчание, столь не походившее на него, тревожило.

Вдруг он раскрыл ее секрет? Она очень старалась соблюдать осторожность, но, может, что-то из написанного ею послужило ключом к разгадке. Может, она все испортила, позволив ученому догадаться, кто она такая. Пенелопа предвидела, какие будут последствия. Она больше не услышит от него ни слова. Какой серьезный ученый станет утруждать себя перепиской с невежественной женщиной? Хотя она читала и перечитывала все, что профессор писал ей, и прилежно штудировала каждую книгу о египетских древностях, попадавшуюся ей в руки.

Пенелопа знала, что он никогда не простит ей, что она выдала себя за другого человека. Мужчины в этом плане такие странные. Гордость не позволит ему относиться к ней серьезно. По этой причине Пенелопа тщательно скрывала свое подлинное имя, подписывая письма «П. Энтонис». Она никогда не называла себя мужчиной, но делала все, чтобы это само собой подразумевалось. Может, он все же разглядел обман.

Ну и что с того, если разглядел? Разве ее пример не доказывает, что простая женщина может обладать проницательным умом? Она сделает ему такое подробное описание этой алебастровой баночки для косметики, что он буквально увидит ее перед своими глазами, когда будет читать. И поймет, что к ней нужно относиться как серьезному человеку. Даже если она женщина. Пенелопа потерла на счастье знакомые крылышки скарабея и взяла другой чистый лист бумаги.

После трех неудачных стартов Пенелопа наконец осталась довольна результатом проделанной работы. В свое описание она включила по меньшей мере шесть предметов из тех, что видела прошлой ночью, которые, на ее взгляд, напоминали находки, упоминаемые в письмах профессора Олдема. Он поймет, что она не только точна в своих пояснениях, но и хорошо знакома с его работой. Такое внимание к деталям наверняка произведет на него впечатление.

Заканчивая окончательную шлифовку письма, Пенелопа услышала, как кто-то позвонил в парадную дверь. Матушка уже ушла, а Энтони все еще находился дома. Возможно, он ждал гостей. Пенелопа никого не ждала. Было еще слишком рано для визитов друзей. Поэтому она даже не подошла к окну, чтобы посмотреть, чья карета стоит на улице.

Если, конечно, не старый скрипучий шарабан лорда Гарри. А вдруг это он? Хотя вчера о своих планах на сегодня он не обмолвился ни единым словом. Но он мог приехать. Пенелопа бросила письмо и подбежала к окну.

Это был лорд Гарри! Он приехал к ней. Как мило. Как любезно с его стороны. Она ринулась к зеркалу, чтобы поправить прическу. Ее утреннее платье было хоть и не самым лучшим, но модным в нынешнем сезоне и для неожиданного гостя сойдет.

Зачем заставлять лорда Гарри ждать, пока она будет переодеваться во что-то более нарядное? Не стоит давать ему повод думать, что она желает произвести на него впечатление. Но элементарная вежливость требовала, чтобы она выглядела прилично, когда дворецкий сообщит, что к ней пришел джентльмен.

Пенелопа пощипала щеки – в силу привычки – и разгладила на платье морщинки. Она не хотела заставлять лорда Гарри ждать, но и бежать к нему со всех ног не собиралась, как только услышит о его прибытии. Но если она не поторопится, откуда лорд Гарри узнает, что она кое-что сделала, чтобы выглядеть привлекательнее? Он может подумать, что именно по этой причине она и задержалась. Может решить, что старается сделать себя для него привлекательнее.

Проклятие! Если бы только она знала, что он приедет, у нее не было бы этой дилеммы. Придется сказать ему об этом. А также предупредить о долге избегать проникновения в благородные дома через окна в поисках женских прелестей. И потребовать, чтобы он заранее предупреждал ее о своем намерении навестить ее. Очевидно, лорд Гаррис нуждался в одном-двух уроках правил поведения при фиктивной помолвке.

Но почему ни дворецкий, ни кто-либо другой не удосужился сообщить ей, что к ней пришли? Она больше ничего не могла сделать, чтобы выглядеть лучше, не прибегая к действительно значительным усилиям. Интересно, что он там без нее делает?

Пенелопа приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никаких признаков того, что ее собираются предупредить о госте. Странно. Она вышла из комнаты и подкралась к лестнице, ведущей вниз в вестибюль. Да, теперь она слышала голоса. Лорда Гарри, конечно. И Энтони.

– Вы уверены, что хотите это сделать, Растмур? – говорил лорд Гарри.

– Уверен, – ответил Энтони. – Честертон, учитывая ситуацию и проистекающий из нее возможный дискомфорт моей сестры, я чувствую себя обязанным ее безотлагательно разрешить.

Это звучало не слишком обнадеживающе. Какие слухи могли заставить Энтони немедленно вызвать лорда Гарри, не ставя ее в известность? Боже, да что угодно! Неизвестно, какие сплетни распустила сегодня поутру леди Берлингтон.

Что собирался Энтони в связи с этим делать? Не для того ли вызвал лорда Гарри, чтобы сообщить о разрыве помолвки? Но тогда почему не поставил сначала в известность Пенелопу? Она бы плакала и умоляла его, а он в знак утешения пообещал бы ей все, что угодно. Даже Египет. Но этого не случилось.

Тогда что еще мог он задумать? Может, решил сделать выговор лорду Гарри? Энтони очень хорошо умел это делать. Хотя обычно предпочитал сразу предпринимать меры. Частые нравоучения брата обычно сопровождались сокращением карманных денег или развлечений. Энтони редко ограничивался одними разговорами. И если сегодня вызвал лорда Гарри из-за каких-то там слухов, значит, можно было не сомневаться, что за этим последует какое-то действие.

И это действие потребовало уединения. Он только что проводил лорда Гарри в диванную и плотно закрыл дверь. Уединение с упомянутым господином предполагало что-то особенное. Уж не собирался ли он заставить их обвенчаться?! Для чего и вызвал лорда Гарри. Значит, ей в конце концов придется выйти замуж за мерзавца!

Проклятие! Это не входило в ее планы. Ни при каких обстоятельствах! Нужно срочно спуститься вниз и предпринять необходимые меры.

Мужчины стояли, когда она вошла к ним в комнату. При ее внезапном появлении оба повернулись в ее сторону. Если Энтони и сердился на нее, то очень хорошо скрыл свои эмоции. Он вообще отлично умел маскироваться, поэтому она не позволила себе расслабиться. Понять выражение лица лорда Гарри оказалось еще труднее.

– А вот и она, – произнес Энтони. – Это ее вы должны поблагодарить за принятое мной решение.

– Я так и думал, – отозвался лорд Гарри.

– Я тут ни при чем! – запротестовала она. – Это все леди Берлингтон, я уверена. Не стоит верить тому, что она тебе сказала, Энтони, честное слово.

Энтони нахмурился.

– Меня на самом деле не интересует, что говорит на этот счет леди Берлингтон, Пенелопа. Я видел это собственными глазами и, признаться, буду жалким подобием брата, если ничего не сделаю, чтобы защитить тебя.

– Энтони, тебе не нужно этого делать, – не унималась Пенелопа.

– Но если это то, что он считает нужным сделать, то я не вижу оснований спорить, – вмешался лорд Гарри.

Пенелопа метнула в него недовольный взгляд.

– Но если бы он понял, как заблуждается леди Берлингтон относительно того, что видела вчера вечером, то, возможно, не считал бы себя обязанным это делать.

Теперь лорд Гарри сердито сверкнул на нее глазами.

– Как сказал ваш брат, мисс Растмур, леди Берлингтон не имеет к этому никакого отношения. Если он считает, что обязан что-то сделать, вы должны позволить ему это.

– Мне казалось, вы уверяли меня, что не хотите позволять ему этого.

– В данном случае с моей стороны это было бы грубостью.

– Думаю, что и я имею в данном вопросе право голоса, сэр.

– Я не вижу для этого никаких оснований. Ваш брат – взрослый дееспособный человек и в состоянии сам решать, как распоряжаться своей собственностью.

– Своей собственностью? Что, если это только…

– Постой, Пенелопа, – перебил ее Энтони. – О чем ты вообще толкуешь?

Она перевела взгляд с огорченного лица лорда Гарри на недоуменное лицо брата. Проклятие! Не слишком ли она поторопилась с выводами относительно того, что они тут обсуждают?

– А о чем говоришь ты, Энтони? – спросила она.

– Ваш брат весьма великодушно предложил мне новый экипаж, – ответил лорд Гарри. – По вашей подсказке, как меня заверили, – добавил он.

Ах да. Она говорила об этом с Энтони. Очень мило, что он учел ее пожелание и был готов избавить ее от необходимости разъезжать по городу в дребезжащем тарантасе лорда Гарри. Как могла она забыть об этом?

Выходит, джентльмены не обсуждали условия брака? Вот незадача. Оставалось надеяться, что она не слишком далеко зашла на этот раз.

– А что именно видела вчера леди Берлингтон, что ввело ее в заблуждение? – полюбопытствовал Энтони.

– Ничего, – поспешила ответить Пенелопа.

Лорд Гарри пожал плечами в блаженном неведении. Но Энтони это не убедило.

– Тогда почему ты примчалась сюда с заявлением, что…

Звук подъехавшей кареты, донесшийся с улицы, не дал ему договорить.

– О, посмотрите! – воскликнул лорд Гарри. – Это он? Послушайте, Растмур, вы превзошли самого себя.

Пенелопа выглянула в окно. Действительно, сверкающий новый фаэтон радовал глаз. Это был подарок Энтони лорду Гарри? Боже, она не подозревала, что ее брат столь высоко оценил ее никудышного жениха. Наверняка он не стал бы делать ему такого подарка, если бы не хотел видеть человека членом своей семьи.

– Надеюсь, он вам подходит, Честертон, – произнес Энтони, подтверждая его догадку. – Я сознаю, что он в какой-то степени экстравагантный, но считайте его предварительным свадебным подарком.

– Я перед вами в долгу, – поблагодарил лорд Гарри.

– Это правда, – согласился Энтони. – Я как-никак отдаю вам сестру. Надеюсь, вы и впредь будете ее заслуживать. Так что там такое с леди Берлингтон?

Вот напасть, но раз Энтони испытывает такое расположение к лорду Гарри, любое упоминание о вчерашнем инциденте обернется против нее. Он ни за что не позволит ей сбежать в Египет. Скорее, отведет их обоих к алтарю. А этого она как раз и не хотела. Нужно поскорее вывести отсюда лорда Гарри, пока он окончательно не очаровал ее брата. Иначе ей никогда от него не избавиться.

– Какой красивый экипаж, Энтони! Ты самый лучший брат на свете. Лорд Гарри, прошу вас, немедленно повезите меня кататься!

Лорд Гарри, вероятно, тоже счел эту идею весьма здравой. Проигнорировав вопрос Энтони, он тоже принялся восхищаться фаэтоном.

– Отличное предложение, мисс Растмур. Наверняка ваш брат не станет возражать. Столь роскошный экипаж требует, чтобы его продемонстрировали, особенно если он предназначен для прелестнейшей из молодых женщин Англии. Вы позволите нам откланяться, сэр?

Пенелопа притворилась польщенной, хотя заметила, как ее брат закатил глаза. Но возражать против прогулки в роскошном экипаже, который он подарил жениху сестры, он не стал. Вот и хорошо. Бог даст, о леди Берлингтон он вскоре забудет.

– Сейчас захвачу вещи! – прощебетала Пенелопа, порхая по комнате, как будто ничего более восхитительного на свете не было.

– Возможно, это пригодится для прогулки, – сказал лорд Гарри и неожиданно вынул небольшой сверток, аккуратно обернутый тканью.

При виде его Пенелопа нахмурилась. Она, кажется, уже видела этот сверток. Не вчера ли? Она взяла сверток и развернула его. Ее реакция оказалась не столь благородной, как хотелось бы.

– Святые небеса! Это шаль от Тилли.

Лорд Гарри, похоже, обрадовался, что она ее узнала.

– В самом деле хозяин лавки сказал мне, что вы ею восхищались, вот я и купил ее для вас.

О Боже! Его ввели в заблуждение. Но ведь он хотел сделать ей приятное, подарив этот ужас. Придется постараться его не разочаровать. Это было самое малое, что Пенелопа могла сделать после того, как чуть не понесла бред о сплетнях леди Берлингтон.

– Э-э, большое спасибо, – произнесла она с убедительнейшей из улыбок и разразилась потоком излияний чувств, надеясь тем самым не дать брату возможности расспрашивать о вчерашнем происшествии.

Затем эстафету излияния чувств подхватил лорд Гарри, говоря о доброте и щедрости Энтони, о замечательных качествах экипажа, обладателем которого только что стал. В конце концов Энтони выразил желание проводить их до дверей. Без дальнейших осложнений они сели в фаэтон и выехали на дорогу.

– О чем, спрашивается, вы думали, когда ворвались к нам и понесли эту чушь насчет леди Берлингтон? – справился лорд Гарри, когда они остались одни и отъехали на безопасное расстояние от дома.

– Я решила, что до Энтони дошли слухи и он пригласил вас, чтобы заставить немедленно жениться! – ответила она, недовольная тем, что из льстивого жениха он мгновенно превратился в дерзкого делового партнера.

– Похоже, нам повезло и леди Берлингтон на этот раз держит свои мысли при себе.

– На леди Берлингтон это как-то непохоже.

– Согласен. Должен признаться, что тоже был слегка озабочен, когда получил записку вашего брата с пожеланием утром встретиться.

– Вас испугало, что он мог заставить меня разорвать помолвку, что ухудшило бы ваши отношения с дядей?

– Нет, я боялся, что он заставит меня назвать дату и затянуть вокруг моей шеи петлю в образе мисс Растмур.

– Да, это, без сомнений, было бы для вас ужасно!

– Только не надо прикидываться уязвленной. Вы подумали то же самое, прибежали вниз и начали нести околесицу, едва не заставив брата скрепить сделку! На самом деле, мисс Растмур, я уже начал беспокоиться, не решили ли вы нарушить обещание, что помолвка является фиктивной.

– О нет, сэр, я полна решимости выполнить договор. Можно подумать, что я действительно собиралась выйти за вас замуж!

– Тогда я рад, что у нас полное взаимопонимание.

– Безусловно.

– Хотя странно.

– Что?

– Мне кажется, я еще не встречал счастливых жениха и невесту, у которых были бы полное взаимопонимание и согласие.

– Это потому что они ничего другого не ждут, кроме совместной жизни. В то время как наша будущая жизнь точно не будет совместной.

Говоря это, она смеялась, но не все ее слова прозвучали так весело, как хотелось бы.

– Тогда, возможно, нам стоит получить удовольствие от того времени, которое мы проведем вместе, мисс Растмур. Как вы считаете, экипаж вашего брата – это то, что нам нужно?

– Безусловно, сэр. Энтони очень хорошо поступил, верно?

– Разумеется.

Пенелопа откинулась на удобном сиденье, признавая, что получает удовольствие от прогулки. Лорд Гарри порой бывал просто невыносим, но мог быть и вполне очаровательным. Жаль, что его дядя не видел ничего хорошего в своем племяннике и держал беднягу на голодном пайке. Лорд Гарри хорошо смотрелся, управляя этим фаэтоном. Экипаж был словно создан для него.

Лорд Гарри взглянул на нее, Пенелопа осознала, что таращится на своего спутника, и тотчас отвела глаза. Не стоило тратить на это время. Давно пора подумать о том, как устроить путешествие в Египет, сколько слез пролить, чтобы убедить Энтони, когда наступит для этого момент.

Господи, только бы он побыстрее наступил. Еще несколько приятных прогулок с лордом Гарри, и ей будет не хватать их, когда все кончится. Но это в ее планы не входило.

Чтоб ему пусто было. Сегодня Пенелопа Растмур выглядела особенно свежей и сияющей. Гаррис поймал себя на том, что не в состоянии сосредоточиться на более насущных делах, в частности: своевременно объезжать ухабы и рытвины на дороге или придумать способ, как раздобыть сокровища, столь остро необходимые для спасения Олдема. Даже одобрительные и завистливые взгляды прохожих не могли отвлечь его мысли от привлекательной молодой леди, сидевшей рядом.

Сверкающий скарабей на ее груди соблазнительно поблескивал, и у него чесались руки от желания завладеть им. И ею. Что, спрашивается, с ним такое творится? Пенелопа Растмур была последней женщиной, способной возбудить его интерес. Пустая, эгоистичная, она не обладала глубокими знаниями хоть в чем-то мало-мальски важном и, совершенно очевидно, не проявляла к нему ни малейшего интереса.

Может, в этом и состояла суть его проблемы. Он привык к вниманию женщин, привык быть предметом женского вожделения. Что касалось Пенелопы, то она, похоже, стремилась лишь получить от него то, на что рассчитывала, чтобы затем избавиться.

В каком ужасе она пребывала, когда прибежала к ним из страха, что он назовет дату свадьбы. Но он, конечно, не мог винить ее в этом. Если бы Растмур услышал от леди Берлингтон хоть часть отвратительных сплетен, то его желание заставить влюбленных назначить дату свадьбы и начать рассылку приглашений выглядело вполне естественным. Чем обычно люди и занимаются после обручения. Гаррису следовало быть ко всему готовым.

– Знаете, – сказал он, стараясь не отрывать глаз от дороги впереди, хотя ему очень хотелось повернуть голову, чтобы полюбоваться своей спутницей. – Нам, видимо, не помешало бы придумать какой-то ответ на тот случай, если леди Берлингтон все же решит распустить слухи о том, что застала нас вчера вместе.

Поразмыслив, Пенелопа кивнула:

– Может, вы и правы, но не лучше ли будет отрицать ее обвинения? Вы туда не возвращались после моего ухода?

– Нет, не возвращался, и меня никто не видел.

– Никто, кроме Милли, горничной. Можно надеяться на то, что она нас не выдаст?

– Горничная? Нет. Но мы можем все отрицать.

Гаррис чувствовал на себе взгляд Пенелопы. А что он должен был, по ее мнению, ответить? Она определенно чего-то ждала.

– А если ваш брат поинтересуется, почему мы не торопимся с назначением даты свадьбы, – продолжил он, решив, что ее мысли двинулись в этом направлении, – скажем ему, что хотим немного подождать.

– Вашего дяди.

– Что?

– Мы скажем ему, что ждем, когда ваш дядя решит вопрос с финансами.

– Звучит правдоподобно.

– Естественно! Разве не ради этого все и затевалось? Вы пошли на это, чтобы ваш дядя сменил гнев на милость и обеспечил вам достойное финансовое содержание. Это идеальное оправдание, потому что частично соответствует действительности.

Гаррис с ней согласился:

– Да, понятно. Любой опытный лжец знает, что лучшая ложь – это та, в которой содержится значительная доля правды.

– Точно.

– Вы беспокоите меня, мисс Растмур. Слишком хорошо вы во всем этом разбираетесь.

– Я много лет после смерти отца живу под опекой брата, сэр. И кое-чему научилась для выживания.

– Для выживания? Растмур не производит впечатления чудовища, дорогая.

– Нет, он не чудовище. Я люблю своего брата. Дело в том, что его взгляды на мою судьбу отличаются от моих. Будь на то воля Энтони, я бы никогда ничего не делала, никуда бы не ездила, ни с кем не встречалась бы, ничему бы не училась.

– Очень безопасное существование.