Текст книги "Держи меня крепче"

Глава 10

– Шелли! Где тебя черти носят? – исступленно рявкнул в трубку Боб.

– Я на сельскохозяйственном рынке в Паихии, а что? Что-то случилось?

– Шарлотту арестовали! Я…

– Что?! Как?!

– Я еду за Хло в образовательный центр. Но ты же понимаешь, что мне в одиночку с этой миссией не справиться! Срочно подъезжай! Мигом сюда!

– О господи! – растерянно пробормотала в трубку Шелли. – Но ведь Шарлотта должна была сегодня работать в Каури-Клиффс.

– Там ее и взяли под стражу! Анна уже едет домой.

– А как же съемки?

– Она была вынуждена приостановить работу. Я уже сколько времени пытаюсь связаться с Грантом Ромни, но он не отвечает. Наверняка задержание производил он. На пару с Вексом Харрисом.

– Боже Всемилостивый! Ах, папа! Что же нам делать? Ума не приложу! Я так боюсь!

– Шелли! Не время распускать нюни! Держи себя в руках!

– Прости, папочка! Буду держаться! Я уже еду! Перезвони мне, если появятся какие-то новости.

Боб отключил мобильник и медленно съехал на обочину дороги, остановился и уже в который раз набрал номер телефона Гранта Ромни. К его немалому удивлению, когда он уже почти отчаялся дозвониться до Гранта, тот наконец соизволил ответить.

– Боб! Мне очень жаль, приятель! – заговорил он первым, не дожидаясь встречных вопросов. – Но я здесь бессилен. Управление криминальной полиции, департамент по защите несовершеннолетних, соцслужбы и прочее. Именно они курируют это дело!

– Но как все произошло?

– Вчера вечером Вексу позвонили из Окленда и попросили проверить информацию, которую им переслали из Британии. Когда он сообразил, что речь идет о вашей семье, то перезвонил мне. Тебе, как ты сам понимаешь, я не имел права ничего сообщать. Вообще-то, по правилам, он и меня не должен был привлекать к этому делу, как друга вашей семьи. Но Векс сознательно пошел на это нарушение, чтобы хоть как-то облегчить для Шарлотты процедуру задержания.

Наверное, и эта малость тоже стоит отдельной благодарности, подумал Боб, но благодарить не стал, а лишь задал следующий вопрос:

– Где она сейчас?

– Вместе с нами в машине. Мы везем ее в Керикери.

– Можно мне поговорить с ней?

– Да, но только…

– Сам отключишь телефон, когда посчитаешь нужным. И что дальше?

– Ждем дальнейших указаний. Согласно инструкциям, мы должны доставить ее в участок и держать там. Наверное, пока они будут решать, кто повезет ее в Окленд. Мы, или они сами приедут за ней.

– О’кей! Дай трубку Шарлотте.

– Боб! Мне очень жаль! – пролепетала Шарлотта. – Я…

– Перестань! – грубо оборвал он ее, хотя к горлу подступил комок. – Ты не сделала ничего такого, о чем можно сожалеть! Ты поступила правильно, и мы постараемся доказать это! Разберемся, вот увидишь!

– А что с Хло? Она – единственное, что меня сейчас волнует.

– Я еду за ней. Твоя мать будет ждать меня там. И Шелли тоже. Я с минуты на минуту жду звонка от одного из лучших адвокатов Окленда. Его зовут Дон Теккерей. Он-то уж наверняка знает, что надо делать в подобной ситуации.

– Я не могу вернуться на родину! – прерывающимся голосом воскликнула Шарлотта.

Сердце его сжалось от боли. Как помочь ей? Как поддержать?

– Мы прорвемся, Шарлотта! Верь мне! Я обещаю…

– А что будет с Хло? Нельзя допустить, чтобы они забрали ее! Боб! Вы слышите меня?

– Мы и не допустим! С ней все будет в полном порядке! Уверяю тебя! Я побуду с ней, пока подъедет твоя мать или Шелли. А потом я заеду в участок, чтобы встретиться с тобой. Договорились?

– Да.

– Дай трубку Гранту.

– Я тебя слушаю! – ответил Грант.

– Пожалуйста, держи меня в курсе всего, что у вас там делается, в тех пределах, в коих это возможно, разумеется. Неприятностей тебе я не хочу, но мне надо владеть информацией, и как можно более полно!

– Ясное дело! Постараюсь!

– Когда вы появитесь в городе?

– Минут через двадцать, я думаю!

– Она ведь с вами ни о чем не говорила, да? Нельзя принуждать ее к разговорам с вами. Это понятно?

– Не беспокойся! Она тоже понимает это! У нее уже есть адвокат?

– Я позвонил Дону Теккерею и попросил секретаря передать ему, чтобы он связался со мной в наикратчайшие сроки. Вот, кстати, и сигнал пришел на мобильник. Я пока прощаюсь с тобой. Вдруг это он звонит?

Но звонила Анна. Судя по ее голосу, она все еще пребывала в той же прострации, что и во время первого звонка, когда сообщила ему об аресте Шарлотты.

– Ты где? Уже в центре?

– Подъезжаю! Я только что беседовал с Шарлоттой. Она пока держится. Хотя ей, бедняжке, сейчас очень нелегко! А что со съемками?

– Я отдала все наработки Люциане, так что они продолжат без меня. Она отнеслась к случившемуся с пониманием. Но она ведь не знает всего. Считает, что произошла какая-то ошибка. Недоразумение, которое вскоре выяснится. Интересно, кто им все же сообщил? Как думаешь?

У Боба не было сомнений на сей счет, но вслух он сказал:

– Пока не знаю, но со временем узнаем. Обязательно! Беда вот в чем! Британская полиция отнеслась к сигналу со всей серьезностью, коль скоро они летят сюда сами.

– Что вселяет в меня еще больший ужас! Господи! Что с нами будет?

– Спокойно, Анна! Давай пока сосредоточимся на том, что есть! – перебил ее Боб. – Я уже приехал! Жду тебя в центре! Подъезжай скорее! Но никаких лихачеств на дороге! Понятно?

Он припарковал машину на улице, на некотором расстоянии от здания образовательного центра, и поспешил к боковой калитке. Поднявшись по пандусу, заглянул на самую большую веранду. Странно, но детей там не было. Боб бросил встревоженный взгляд вокруг себя и только тут заметил в дверях испуганную стайку детей, жмущихся к двум воспитательницам.

Узнав Боба, Селия заторопилась ему навстречу. Лицо у нее было расстроенным.

– А где Хло? – первым делом поинтересовался он.

Воспитательница осторожно взяла Боба под руку и вывела его на улицу.

– Ее тут нет.

Впервые Боб почувствовал, что ему страшно, по-настоящему страшно.

– Приехали какие-то люди из департамента по охране детей. У них на руках был ордер с пометкой «срочно». Вы же понимаете, в подобных обстоятельствах мы бессильны как-то воспрепятствовать им. Они сказали… – Селия бросила жадный взгляд на Боба. – Они сказали, о ужас! – что настоящее имя девочки – не Хло и что ее… ее похитили из родного дома в Великобритании. Это правда, Боб? – умоляюще проговорила она. – Неужели Шарлотта? Получается, что она… она ей не родная мать. Так?

– Но вы же видели их вместе! – с яростью воскликнул Боб. – И какие у вас могут быть сомнения?

Селия в полной растерянности кивнула в сторону веранды.

– Остальные детки очень расстроились! Очень!

Но остальные детки в данный момент мало волновали Боба.

– А что Хло? Она сильно испугалась? Сопротивлялась?

В глазах Селии отразилась боль.

– Она толком и не поняла, что происходит. Но да, должна сказать, она была напугана. Очень!

Боб уже набирал какой-то номер по своему мобильнику.

– У вас есть фамилии этих людей? – нетерпеливо обратился он к Селии. – Вам известно, куда именно они ее увезли?

– Подождите! Кто-то из них оставил мне свою визитку. Сейчас принесу!

Боб между тем уже дозвонился до руководителя социальной службы города.

– Мери! – торопливо выдохнул он в трубку. – Тебя беспокоит Боб Ривз. Мне срочно нужна твоя помощь!

Коротко обрисовав ситуацию и не вдаваясь в излишние подробности, он, глянув на визитку, которую принесла ему Селия, сказал:

– Можешь ли ты выяснить, куда они ее увезли? У меня тут есть фамилия одной из тех, кто забирал ребенка. Энджи Джеффрис. Она из Фангареи, региональное отделение социальной службы. А, ты знаешь ее! Прекрасно! Перезвони мне, пожалуйста, как только тебе удастся что-то выяснить.

Боб отключил свой мобильник и, извинившись перед Селией за все доставленные неприятности, вернулся в машину. И там, набрав номер Рика, надиктовал на автоответчик:

– У нас здесь кромешный ад! Перезвони мне при первой же возможности!

И тут же отключился, откликаясь на новый звонок.

– Боб! Дон Теккерей на связи! Секретарь сказал, что у тебя ко мне что-то срочное. Что случилось?

Понимая, что в разговоре с адвокатом неразумно ходить вокруг да около, утаивая какие-то мелкие подробности, которые на самом деле могут оказаться совсем даже не мелкими, а очень важными и нужными с точки зрения защиты подсудимого, Боб изложил Теккерею всю историю от начала до конца, ничего не утаив и ничего не забыв. Он не стал скрывать от адвоката даже собственной вовлеченности во все то, что случилось.

– Да! Весьма интересный случай! – бесстрастным голосом заправского крючкотвора прокомментировал Теккерей, выслушав рассказ Боба. – Что касается твоей причастности к этому делу, то я бы не стал излишне нервничать…

– Да не обо мне же речь! – вспылил Боб. – Все, что меня сейчас волнует, это судьба Шарлотты и Хло.

– А где они на данный момент?

– Представители социальных служб уже забрали девочку. Я сейчас пытаюсь выяснить, куда они ее увезли. А Шарлотту задержали, она находится в отделении полиции здесь, в Керикери.

– Понятно! Так ты говоришь, англичане уже в пути? Вдвойне интересный случай! Они уже обратились к нашим властям за разрешением на экстрадицию?

– Понятия не имею! Но, думаю, надо исходить из того, что рано или поздно они это сделают! А может, уже и сделали.

– Все может быть! В любом случае такое решение не принималось заранее, а это уже кое-что. Из того, что ты мне рассказал, думаю, у нас есть неплохие основания для того, чтобы побороться и не допустить подобного развития событий.

Боб почувствовал невыразимое облегчение. Значит, Дон согласен! Он берется за это дело!

– Спасибо, Дон! Именно это я и хотел от тебя услышать! И что дальше? Каковы наши действия?

– Вначале я сделаю тут несколько звонков. Постараюсь разузнать по своим каналам, как далеко они продвинулись. Не исключено, что мне придется приехать в Керикери, чтобы встретиться с Шарлоттой. Но это не обязательно! Ведь скорее всего они привезут ее сюда, в Окленд.

– Хорошо! А что предпринять нам, чтобы вернуть Хло в семью?

– Вот с этим сложнее! Я вообще сомневаюсь, что в данных обстоятельствах это возможно. Ты же прекрасно знаешь: все, что касается маленьких детей, обрастает дополнительными сложностями. Твоя падчерица, сама в прошлом социальный работник, отлично осведомлена о том, что в этом вопросе власти бескомпромиссны. Но это вовсе не означает, что вы не должны пытаться! Кто знает, как все может повернуться… В любом случае заверяю тебя, что интересы ребенка здесь выступают на первый план. Стоит лишний раз напомнить им, что, пока девочка была в вашей семье, с ней не приключилось ничего плохого.

– И даже напротив! Ей стало гораздо, гораздо лучше! – воскликнул Боб и еще раз поблагодарил Теккерея за его согласие взяться за это дело. Со своей стороны он заверил, что гарантирует ему не просто достойное вознаграждение, а все, что положено, плюс специальная надбавка сверху.

После чего отключил телефон, и снова вовремя! На линии была Шелли.

– Мне только что звонил Рик! Говорит, что никак не может пробиться к тебе. Я ему рассказала то, что знала. Он, как и я, не сомневается: все случившееся – это дело рук Кэти. Хотя пока мы ничего не знаем наверняка.

Боб приложил руку ко лбу, чтобы хоть немного унять пульсирующую боль в висках.

– Вот ему и карты в руки! Пусть докапывается, узнает! Потому что я вообще отказываюсь понимать, что в последнее время творится с твоим братцем. Но если все, что случилось, каким-то образом связано с ним…

– Ты еще в центре? – торопливо перебила его Шелли, не желая еще больше обострять ситуацию.

– Да! Только что подъехала Анна. Договорим позже, при встрече!

Боб щелчком отключил мобильник и стал угрюмо наблюдать за тем, как Анна паркует свою машину рядом с его. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.

– Где Хло? – был первый вопрос жены, когда она вылезла из машины.

Боб мрачно покачал головой, давая понять, что не знает.

Глаза Анны моментально округлились от ужаса.

– То есть? Ты знаешь, куда они ее забрали?

– Пока нет. Одно мне сказали точно: никакого вреда никто ей причинять не станет.

Слабое утешение, подумал он про себя, но все же…

– Можно подумать, что мы только и делали, что вредили ей! – раздраженно бросила Анна. – Да и откуда мы узнаем, как они станут обращаться с ней? Мы даже не имеем ни малейшего представления о том, кому ее сейчас могут передать на воспитание. О боже! Именно этого Шарлотта и страшилась больше всего на свете. И именно поэтому она и сотворила то, что сотворила…

– Знаю! Но у нас здесь все несколько иначе.

– Однако отличия не такие уж кардинальные, как тебе кажется. Во всяком случае, мы не можем исключить вероятность того, что ребенка передадут на воспитание в плохую семью.

– Обещаю тебе! Мы не допустим этого!

Анна отвела глаза в сторону, а потом снова взглянула на мужа затравленным взглядом.

– Как мы сообщим все это Шарлотте? – срывающимся голосом проговорила она. – И что будет с ней самой? Я боюсь, Боб, что, если они увезут ее обратно в Англию…

– Я только что беседовал с Доном Теккереем. Он считает, что у нас есть шанс, причем хороший шанс, побороться и не допустить экстрадиции.

В запавших глазах Анны вспыхнула искорка надежды, вспыхнула и тут же погасла.

– Это все моя вина! – глухо пробормотала она. – Я не должна была…

– Прекрати казнить себя! Немедленно прекрати! Ты ни в чем не виновата! Никто не виноват! За исключением этого мерзавца, отца Хло. Но он уже получил свое. И по заслугам!

Анна согласно кивнула, глянув на мужа отсутствующим взглядом.

– Ты знаешь, где сейчас Шарлотта? С ней можно увидеться?

– Полагаю, она уже в полицейском участке. И мы сейчас прямиком отправимся туда.

– А вот и наш чай! – зычным голосом объявил Грант и поставил чашку на стол прямо перед Шарлоттой, а сам грузно опустился на небольшой диванчик напротив. Помещение, в котором они оба сейчас находились, называлось комнатой предварительного собеседования при полицейском участке города Керикери. Сюда обычно приводили всяких мелких преступников и хулиганов для неформального выяснения причин того или иного правонарушения, прежде чем приступить к официальному допросу. Комната была небольшой, не более пяти-шести квадратных метров, без окон, голые стены и никаких замков на дверях, насколько успела заметить Шарлотта. Но, слава богу, здесь было чисто. – Печенье принести? – поинтересовался у нее Грант.

Шарлотта отрицательно затрясла головой. Лицо ее буквально на глазах посерело, словно его припорошило пеплом. И только воспаленные глаза горели неистовым огнем. Зато все тело сковала какая-то мертвенная неподвижность. Ужас происходящего, казалось, парализовал каждую клеточку, каждый мускул, и малейшее движение причиняло острую боль.

– Я должна увидеть Хло! – повторила она осипшим голосом. Голосовые связки тоже отказывались повиноваться ей.

– Векс сейчас звонит туда! – сказал Грант, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Шарлотта молча глянула на чашку с чаем, понимая, что у нее нет сил оторвать ее от стола.

– Даже не знаю, что вам сказать, – взглянула она на Гранта. – Мне стыдно! Вы ведь доверяли мне… были добры к Хло… а сейчас вот это! Но даже если бы у меня была возможность повернуть время вспять…

– Предупреждаю, вы здесь в статусе арестованной, – напомнил он ей мягко, оборвав на полуслове, чтобы не дать сказать лишнего.

Она отрешенно мотнула головой и уставилась в пустую стену. Все, о чем она могла думать сейчас, – это Хло. Снова и снова Шарлотта рисовала себе мысленно картины того, как приходят люди из социальной службы и уводят Хло с собой. Боже, как же испугается малышка, если такое случится.

– У меня есть влажные салфетки! – сказал Грант, заметив, как она рукой стирает испарину со лба.

Он вышел, с громким стуком захлопнув за собой дверь, а Шарлотта в изнеможении закрыла глаза. Она всеми силами старалась побороть панику. Нельзя допустить, чтобы этот животный страх сокрушил ее. Но мысли о будущем, о том, что ждет ее впереди, ужасали своей безысходностью. От них голова шла кругом и тошнота подступала к горлу. Да, все изменилось и уже никогда не будет таким, как прежде. Она совершила страшное преступление и должна сполна заплатить за то, что сделала. И неважно, что на этот шаг ее толкнули самые благородные, самые высокие побуждения. Да, она любит эту девочку больше всего на свете. Да, у малышки нет никого из близких, за исключением отца-педофила, который вот-вот начнет отбывать свой пожизненный срок в тюрьме. Но все равно, это не предлог для того, чтобы красть ребенка и увозить его из страны.

Что ж, худо-бедно, но она как-то справится с тем, что ее ждет. Другое дело – Хло. Мысль о том, что все случившееся будет означать для ребенка, терзала душу и иссушала разум. Снова и снова Шарлотта задавала себе один и тот же вопрос: могла ли она поступить по всем правилам закона?

Был ли у нее хотя бы один шанс сделать все, как положено и спасти Хло?

Нет!

А будет ли у нее снова когда-нибудь такой шанс, особенно сейчас, когда ее открыто обвиняют в совершении преступления? Ведь она не просто украла ребенка, она скрывалась вместе с девочкой от полиции, прятала ее у себя дома до тех пор, пока страсти немного не улеглись, а потом она смогла благополучно вывезти ее из страны. Она привезла девочку сюда, в Новую Зеландию, дала ей новое имя, новую жизнь, гораздо лучшую, чем прежде. Она излила на нее всю свою любовь, то есть сделала все возможное, чтобы ребенок почувствовал себя счастливым. Впервые за всю свою короткую, но такую трагичную жизнь Хло действительно оказалась в полной безопасности. Она даже начала разговаривать и играть, как все другие дети, у нее появились новые друзья, она влилась в большую и любящую ее семью.

Разве можно называть все это преступлением?

«Господи! Пусть они делают со мной что хотят, но прошу Тебя, не попусти ничего дурного в отношении Хло. Сделай так, чтобы никто и никогда не обидел ее снова».

Самое страшное – это то, что Шарлотта вполне отдавала себе отчет в том, какова будет первая реакция Хло на разлуку с нею. Ведь девочка не просто доверяла ей, она всецело полагалась на нее и зависела от нее во всем. Как она сможет существовать без нее и дальше? Ведь она воспринимает Шарлотту как свою родную мать, да и сама Шарлотта любит ее как родную дочь. Быть может, она любит ее даже сильнее, чем любит мать свое родное дитя. Она даже дала себе зарок больше не иметь детей, исключительно ради блага Хло. Пусть она навсегда останется ее единственной и самой любимой дочерью. Нет, все же что-то мистическое случилось между ними с самого начала, с самой первой их встречи в парке Кестерли. Только тогда девочку звали Отилией. Потерянная и одинокая, она сидела на качелях, прижимая к себе своего Бутса, а ее крохотные ножки даже не доставали до земли.

– Привет! Как тебя зовут, малышка? – поинтересовалась у нее Шарлотта, и сердце сейчас больно сжалось, едва она вспомнила глубокий немигающий взгляд темно-карих глаз, который ребенок устремил на нее. Совершенно неземное создание, помнится, подумала тогда Шарлотта. Будто девочка прямиком сошла с полотен импрессионистов.

Но тут вернулся ее отец и увел девочку прочь, оставив Шарлотту переживать странное чувство пустоты от того, что ребенок ушел. Ей так не хотелось расставаться с малышкой, что-то необъяснимое и непонятное толкало ее к ней. Вполне возможно, и девочка испытывала сходные чувства. А еще, помнится, странное впечатление произвел на Шарлотту отец девочки, точнее, впечатление было откровенно нехорошим. Спустя несколько недель их пути пересеклись снова. В социальную службу поступил анонимный звонок. Неизвестный абонент выразил глубокую озабоченность судьбой ребенка, проживающего в доме сорок два по улице Норт-Хилл. Шарлотта отправилась по указанному адресу проверять достоверность информации, и стоило ей увидеть маленькую девочку, как она тут же узнала в ней ребенка из парка.

Воистину, какая-то неведомая сила толкала их навстречу друг другу. Само Провидение, что ли?

Несмотря на то что Шарлотта с самого начала заподозрила, что в доме действительно творится что-то неладное, доказать правомерность таких подозрений оказалось чрезвычайно сложно. Отец Отилии – интеллигентный, образованный специалист, заместитель директора начальной школы, уважаемый человек в городе. Но вот ее мать, как вскоре выяснилось, страдает параноидальной формой шизофрении, а потому совершенно неспособна установить с ребенком нормальные человеческие отношения и уж тем более дать ей обычную материнскую любовь. Что, впрочем, не помешало именно ей сделать последний и решающий шаг. Как выяснилось позже в ходе следствия, мать девочки отправила на электронный адрес Шарлотты сообщение, в котором перечислила все веб-сайты, где наглядно демонстрировалось все то, что творил отец Отилии со своей трехлетней дочерью.

«Ну-ка, покатайся верхом на тигре, Отилия! Ступай же ко мне! Залезай на него верхом и качайся!»

Даже сейчас Шарлотта почувствовала позывы на рвоту. Еще немного, и ее вывернет наизнанку от одних только воспоминаний о том, что она увидела на перечисленных веб-сайтах. О, если бы ненависть могла убивать! Тогда бы отец Отилии, это чудовище, этот монстр во плоти, был бы уже мертв сто тысяч раз! Но умерла его жена, ее зарезали обычным кухонным ножом, прямым ударом в сердце. Когда Шарлотта в очередной раз пришла к ним с визитом, то обнаружила женщину лежащей в луже крови, а ее муж между тем, запершись во флигеле, лихорадочно удалял из компьютера все свидетельства своих преступлений. Кошмар!

В тот момент Шарлотта даже не думала о том, хорошо или плохо она поступает. Да и времени на раздумья не было. Она вспомнила, как опрометью неслась по лестнице на второй этаж, в детскую, с замиранием сердца думая лишь об одном: только бы успеть! Только бы не опоздать! Только бы девочка осталась жива! Она обнаружила ее в шкафу. Кто запер ее там? Или она сама спряталась от разъяренного отца? Девочку трясло от страха, она была в состоянии почти полной невменяемости. Оставалось лишь просто схватить ее на руки и бежать прочь, бежать стремглав, не оглядываясь назад.

Шарлотта понимала и тогда, знает это и сейчас: нельзя забирать ребенка вот так, по собственному усмотрению, и держать его в собственном доме. По всем правилам она обязана была обратиться в полицию, вызвать для малышки «скорую помощь» и прочее и прочее. Но после всего того, что пришлось пережить этому крохотному созданию, удивительно похожему на ангела, Шарлотта просто физически не могла заставить себя сделать так, как надо, и снова отдать ребенка в чьи-то чужие руки. Конечно, если бы она была уверена, что ребенок попадет в хорошую семью (но в Кестерли, и она знала это не понаслышке, было не так-то много желающих взять себе в дом приемного ребенка), или если бы, к примеру, Отилия попала в дом к Мегги Фенн, сестре Энтони, прекрасному человеку, доброй и беспредельно чуткой к детям женщине, пожалуй, лучшей из всех, кого знала Шарлотта, то тогда, пожалуй, ей было бы проще расстаться с девочкой. Впрочем, хватит себя обманывать! И тогда она ни за что не отдала бы Отилию никому! Незримая связь, установившаяся между ними с момента их первой встречи, после всего пережитого успела настолько окрепнуть, что ее уже ничем невозможно было разорвать. Да и малышка, судя по всему, испытывала к ней ту же привязанность и любовь. Они были вместе, они были вдвоем, вопреки всем и вся! И какая им была разница, как расценивает подобные действия закон? Просто все случилось так естественно, словно так надо было с самого начала.

Словом, Шарлотта спрятала ребенка у себя дома. Отилия, как послушная девочка, привыкшая делать, что ей велено, вела себя тихо и сидела как мышка у себя в комнате наверху всякий раз, когда к ним наведывалась полиция. Те всерьез опасались, что малышку убил отец. Разумеется, никто не заподозрил Шарлотту в похищении ребенка. Как можно? Ведь она сама является сотрудником социальной службы. Вместе с тем полиция хоть и не в открытую, но все же достаточно ясно давала ей понять, что они не вполне довольны плодами ее усилий как социнспектора. Она ведь знала, что творится в доме сорок два по улице Норт-Хилл, она неоднократно бывала там. И вот вам результат! Ребенок пропал! И в этом есть немалая доля и ее вины. Ведь именно ей, как представителю государственной службы, занимающейся судьбами несовершеннолетних детей, было вменено в обязанность позаботиться о девочке, принять должные меры по обеспечению ее безопасности. А она с этой обязанностью не справилась. Но если полиция вела себя достаточно корректно и никаких прямых обвинений в ее адрес не выдвигала, то газетчики, те словно с цепи сорвались. Шарлотта стала главной мишенью для их нападок. До того момента она и не подозревала, что люди могут быть так жестоки и несправедливы в своих суждениях. Между тем следствие пришло к окончательному выводу, что Брайан Уэйд, отец Отилии, убил свою дочь и спрятал ее тело или передал ее для дальнейших утех кому-то из своего близкого круга друзей-педофилов. И Шарлотта ни разу в ходе всего следствия не сделала попытки опровергнуть эту версию. Она просто продолжала прятать Отилию у себя в доме, ожидая, когда к ней из Новой Зеландии приедет ее собственная мать. И вот все повторяется! Она снова с неменьшим нетерпением ждет мать.

– Так и не притронулась к чаю! – ласково попенял ей Грант, возвратившись в комнату с упаковкой гигиенических салфеток. – Может, заварить свежий?

Шарлотта отрицательно мотнула головой и, взяв салфетку, протерла ею воспалившиеся глаза.

– Есть какие-нибудь новости о Хло?

Грант слегка приоткрыл дверь ногой и взглянул через плечо в коридор. Из приемной доносились громкие голоса.

– Приехала Анна! – вполголоса промолвил он.

Шарлотта почувствовала, как чуть отлегло от сердца.

– Я могу с ней увидеться? – спросила она. – Это разрешается?

Грант не ответил на поставленный вопрос, а лишь попросил немного подождать, пока он все выяснит, и снова скрылся за дверью.

Через какое-то время дверь опять отворилась, и в комнату вошла Анна. Вид у нее был ужасный. Такое же серое лицо, как и у дочери, все ее тело сотрясал сильнейший озноб. При виде матери Шарлотта бросилась ей на грудь.

– А где Хло? – задыхающимся голосом прошептала она, увидев входящего следом Боба. – Умоляю! Скажите, вы забрали ее?

– Увы! – подавленно ответил Боб. – Они нас опередили.

– Нет! – истошно закричала Шарлотта. – О боже! Нет! Куда они ее забрали? Куда увезли? Вы должны вернуть ее домой! Ведь она боится всего на свете! Разве ребенок может понять, что происходит? Чего доброго, еще решит, что мы попросту от нее отказались, и тогда…

– Мы делаем все, что в наших силах! – заверила ее мать. – Боб уже переговорил кое с кем!

– А она взяла с собой Бутса? Узнайте! Это очень важно! Вы же знаете, как она дорожит своим медвежонком. Он для нее – все! Что, если они не разрешили ей взять игрушку с собой?

Боб, не мешкая, набрал номер телефона в образовательном центре. Перекинувшись парой слов с Селией, он отключил телефон и бросил мрачный взгляд на Шарлотту. Девочку увезли без мишки.

– Немедленно передайте ей Бутса! – потребовала Шарлотта. – Сделайте для нее хотя бы это! Ей будет легче, когда рядом с ней окажется ее любимый мишка.

– Обязательно отвезем! – пообещал Боб и снова включил телефон, направляясь на выход.

Шарлотта уставилась своими воспаленными глазами на мать. Та тоже молча смотрела на нее. Так они и стояли друг против друга, молча разглядывая одна другую. Да и что они могли сказать в эту минуту? Какие слова утешения найти? Сердце каждой из них переполняли ужас, неведение, чувство вины. Страх витал в воздухе этой крохотной комнатенки, и казалось, что он высасывал отсюда все живое, не давая дышать.

– Все образуется! – дрожащим голосом промолвила наконец Анна. – Боб уже договорился с лучшим адвокатом Окленда. Он будет вести твое дело. Кстати, он настроен весьма оптимистично и считает, что ему удастся добиться переноса дела сюда, в Новую Зеландию.

Переноса дела сюда…

Значит, существует реальная угроза ее экстрадиции на родину.

Впрочем, разве можно хоть на какую-то долю секунды сомневаться в том, что так оно и будет?

– А что насчет Хло? – спросила она осипшим от стресса голосом.

– Пока могу сказать тебе лишь одно. Мы сделаем все возможное, все, что в человеческих силах, чтобы оставить ребенка здесь, с нами!

Одних человеческих сил в таком деле мало, с отчаянием подумала про себя Шарлотта, чувствуя себя совершенно раздавленной последними новостями. Нужны нечеловеческие усилия! Ей ли не знать всю мощь и несокрушимость государственной машины! Это ведь каток, который раздавит любого, кто посмеет стать на его пути.

– В любом случае интересы Хло будут на первом месте, – продолжила Анна. – И уж вряд ли кто возьмется оспорить очевидное: с нами ей будет лучше всего!

– Это так! И это действительно очевидно. Но государственная система работает по-другому.

– Это у вас, в Англии, по-другому! А у нас здесь все иначе!

– Откуда тебе знать, как она работает у вас? Разве тебе приходилось сталкиваться с этой системой напрямую? И потом, не забывай! Речь идет о ребенке! Не думаю, что ваши законы по защите прав детей менее строги, чем в Британии.

– Конечно! Я все понимаю! Просто я хочу подчеркнуть еще раз. Мы постараемся найти какой-то выход. Он наверняка есть! Ах, Шарлотта! Нам всем сейчас надо верить в лучшее и надеяться на положительный исход дела.

– Я знаю, я знаю… Я знаю! Но пока я не буду точно знать, где Хло, что с нею, с кем она, я не смогу…

Шарлотта мысленно представила себе омерзительное лицо отца девочки, и ее опять затрясло от страха. Кто может гарантировать, что ребенок снова не окажется в подобной ситуации? Разве мало извращенцев вокруг?

– Ей столько всего уже пришлось пережить! – зарыдала она навзрыд. – Она больше не вынесет!

– Обещаю! С Хло не случится ничего плохого! Мы просто не допустим этого!

– А у нее ведь скоро день рождения! Я заказала ей велосипед, а Боб присмотрел в подарок щенка…

– Шарлотта! Выслушай меня, пожалуйста! – Анна с силой схватила дочь за плечи и развернула к себе. – Я понимаю твое состояние! Я знаю, как это тяжело и…

– Откуда тебе знать? Что…

– Потому что я прошла через все это! Не забывай, я потеряла тебя, когда ты была в возрасте Хло… тоже четыре года.

– А потом ты разыскивала меня целых двадцать пять лет! – язвительно хохотнула Шарлотта. – Слабое утешение! Но все равно спасибо. Хотя… ты же не теряла меня, ты отдала меня, так сказать, добровольно.

– Нет!

– Да! А потому не пытайся сейчас убедить меня в том, что ты понимаешь, каково мне. Наши с тобой истории, они совершенно разные! Лично я бы никогда не отказалась от Хло так, как это сделала со мной ты.