Текст книги "Иван Котляревский"

Служба

Иван Котляревский находился на военной службе двенадцать лет (1796–1808). Писатель служил в Северском карабинерном (впоследствии драгунском) полку, сформированном в 1783 году Румянцевым на базе бывших казачьих полков, полк был укомплектован преимущественно солдатами-украинцами. Примечательно, что дислоцирован полк был в течение длительного времени именно на украинской земле. Поэтому Котляревский и в период своей армейской службы все время находился в кругу тех интересов, которыми жил украинский народ, что, разумеется, положительно влияло на его работу над «Энеидой». Локальные полтавские наблюдения и впечатления легли также в основу другого произведения поэта – «Песни на новый 1805 год господину нашему и отцу князю Алексею Борисовичу Куракину».

 
С Новым годом я поздравлю,
Пана доброго прославлю
Полным голосом тотчас.
Он, хоть паном быть умеет,
Живота не пожалеет,
Как отец родной, для нас.
 

Князь Куракин (1759–1829) – образованный человек и известный государственный деятель своего времени, с 1802-го по 1807 год был генерал-губернатором Малороссии. Исторические данные свидетельствуют о прогрессивности А. Куракина во время его пребывания на этом посту. Котляревский написал «Песню…» в конце 1804 года, но при жизни автора она не была напечатана. Сочинение в течение нескольких десятилетий распространялось в рукописных списках, и по одному из них впервые было опубликовано в 1849 году Яковом Головацким в львовском журнале «Пчела».

За время пребывания в армии Иван Петрович хорошо овладел военным делом, глубоко познал образ жизни, интересы, психологию, взаимоотношения солдат и офицеров, что очень пригодилось ему при написании поэмы «Энеида» и водевиля «Москаль-кудесник» («Солдат-чародей»).

С 1798-го по 1806 год Котляревский был прикомандирован как инспекторский адъютант к генералу Дотишампу, инспектору Днестровской и Крымской инспекции. Аттестат, выданный Котляревскому этим генералом, отмечает его «отличное усердие и прилежание» и рекомендует как хорошего офицера, стоящего «внимания начальства к его способностям». В составе Северского полка Иван Петрович участвовал в Задунайском походе русской армии во время русско-турецкой войны. На войне проявил себя как смелый офицер и умелый исполнитель сложных поручений. В то время он, будучи в звании штабс-капитана, исполнял обязанности адъютанта генерала Мейендорфа и вел по его поручению «Журнал военных действий 2-го корпуса войск». Котляревский обнаружил храбрость и мужество во многих операциях военной кампании – при осаде и взятии Бендер, в боях за Измаил. Отличился он также в переговорах с буджакскими татарами[2]2
  Одна из ногайских орд, которые кочевали между устьями Днепра и Дуная, долгие столетия пребывали в зависимости от Крымского ханства и Турции.


[Закрыть], убедив их не оказывать сопротивления русским войскам и мирно присоединиться к России. Но разве возможно в таких сухих фразах изложить все факты службы Ивана Петровича? Благодаря его дипломатическому таланту сорок тысяч татарских всадников перешли на сторону русского войска. Во время осады Измаила он, штабной офицер, не колеблясь, принял на себя командование батальоном и повел солдат в атаку. Бендеры сдались русским без единого выстрела только благодаря искусно разыгранному по сценарию Котляревского спектаклю «прибытие подкрепления». За боевые заслуги Иван Петрович Котляревский дважды был «удостоен монаршего благоволения», то есть письменной благодарности от самого царя. За умелое выполнение сложного дипломатического поручения был награжден орденом Святой Анны. О тщательности выполнения служебных обязанностей и различных поручений свидетельствует и то, что Котляревский за время пребывания в армии поднялся в должности от кадета до штабс-капитана[3]3
  Одно из средних офицерских званий в российской армии.


[Закрыть].

В конце 1807 года Ивана Котляревского переводят в Псковский драгунский полк, дислоцированный в Литве. К сожалению, нам не известны причины этого перевода, но здесь он задержался недолго: если раньше ему служилось легко, и находился он среди земляков, то теперь произвол начальства, издевательства над солдатами, угодничество, моральное разложение офицерства становятся для него просто невыносимыми. Скорее всего, здесь возникли какие-то осложнения в отношениях с начальством, возможно (как раз перед этим умерли генерал Михельсон, а затем и генерал Мейендорф), даже с новым командующим российской армии в Молдавии генералом Прозоровским. В начале 1808 года Котляревский подал в отставку, а через несколько месяцев, будучи штабс-капитаном, оставил военную службу в чине «капитана с мундиром» (то есть имел право носить военную форму, даже не служа в армии). Возникает очередной вопрос: почему он это сделал? Длительные походы и тяжелые бои подорвали здоровье? А может, правда в том, что эта отставка была не добровольной? Храброго офицера просто выгнали из армии? Говорят, был приказ отправить Ивана Котляревского в отставку, потому что он выразил свое громкое недовольство по поводу жестокого наказания восставших киевских крестьян-ополченцев, требовавших казацких прав, и заступился за обманутых задунайских казаков. Им обещали землю за помощь русским войскам, а после победы категорически отказались от обещаний и отблагодарили плетьми и шпицрутенами.

Наиболее известная легенда из жизни Котляревского – описание его встречи с казаками. Произошло это якобы во время русско-турецкой войны. Лодка с вооруженными солдатами причаливала к правому берегу Дуная. Когда лодка остановилась, с нее среди прочих сошел на берег широкоплечий, черноволосый человек. У него было приятное, немного изрытое оспой, продолговатое лицо с высоким лбом и черными глазами, полными ума и огня. Запорожцы окружили прибывших и повели их к куреню. Поздоровавшись, мужчины назвали себя. Один из казацкой ватаги, услышав фамилию прибывшего офицера, спросил: «Не тот ли вы Котляревский, что сочинил “Энеиду”?» Капитан кивнул: «Тот самый». «Так это ты, отец наш!» – воскликнул казак и стал читать наизусть отрывки из поэмы. А закончив, воскликнул: «Вот такого бы нам, братья, в кошевые атаманы!» (По другой версии этой легенды разговор состоялся между писателем и гребцами на лодке.) Что в этом пересказе придумано, а что было по правде, трудно сказать. Говорят, что об этом случае рассказывал сам Иван Котляревский. Рассказывая об этом событии в своей жизни, Котляревский, по свидетельству современников, обычно с удовольствием добавлял, что его «Энеида» попала даже в библиотеку Наполеона: вывезена была, мол, им из захваченной Москвы в 1812 году. То есть источник вроде бы точный. А вместе с тем в этом рассказе есть и явные недочеты. Не совсем убедительным также кажется и объяснение, почему запорожцы приглашают именно Котляревского за «старшего»: мол, автор «Энеиды». В то же время можно не сомневаться, что писатель во время Молдавского похода разговаривал с запорожцами. Но при каких же обстоятельствах могла произойти эта встреча? Среди той части запорожцев, что после ликвидации Запорожской Сечи поселилась на Дунае и в Турции, не угасала жажда возвращения, в частности с 1790-х годов вплоть до переселения на Кубань. Когда в 1806 году началась война России с Турцией, запорожцы из Задунайской Сечи стали массово переходить на сторону русских, в Бессарабию.

Командующий русской армией в Молдавии генерал Михельсон принял казаков и сформировал из них Усть-Дунайское Буджацкое войско. После этого из Задунайской Сечи перешло более 1000 человек. Как свидетельствует генерал Ланжерон (командир одной из дивизий российской армии), отряды запорожцев того времени принимали участие в военных действиях. Усть-Дунайское Буджацкое войско действовало недолго (менее года). Александр I приказал прекратить организацию Сечи и отменить все, что было сделано, поскольку из-за этого в Новороссии «возникли между крестьянами различные беспокойства, непокорность и бегства в Молдавию». Целые деревни, как отмечает царский рескрипт, снимались со своих мест, чтобы присоединиться к запорожцам и получить, таким образом, казацкие «вольности».

Конечно, Иван Котляревский как адъютант генерала Мейендорфа не мог не видеть этих запорожцев, тем более что летом 1807 года командующий армией генерал Михельсон заболел и его обязанности исполнял генерал Мейендорф. К тому же осенью 1807 года Котляревский, по поручению генерала Мейендорфа, разыскивал в Буджаке подходящие места для того, чтобы поселить казаков Усть-Дунайского войска. Вот так писателю пришлось быть среди тех, кто непосредственно ходатайствовал о запорожцах, что перешли из Турции в Россию в 1806–1807 годах. И не исключаем, что запорожцы, принимая во внимание все это, могли предложить, чтобы русский офицер-украинец стал у них за «старшего».

«Энеида»

Видимо, пришло время ненадолго оторваться от жизненного пути Ивана Петровича Котляревского и, нарушая хронологическую последовательность, рассказать о его славной «Энеиде», первой ласточке новой украинской литературы.

Начало творческой работы над поэмой можно установить на основании письма писателя к Николаю Гнедичу от 27 декабря 1821 года, в котором он называет «Энеиду» плодом «двадцатишестилетнего… терпения и посильных трудов». Итак, 1794–1795 годы – время, когда Иван Петрович работал домашним учителем и общался с крестьянами Золотоношского уезда. Над «Энеидой» Иван Петрович работал долго: три первые части вышли из печати в 1798 году, четвертая – в 1809 году, пятая – в 1822-м (И. П. Котляревский писал Н. И. Гнедичу: «…Я как кончил ее, то перекрестился. Что же касается до 6-й, то будет чем полюбоваться»). Полностью произведение было завершено в 1825–1826 годах. Молодой российский литератор Н. А. Мельгунов, которого в 1827 году Иван Котляревский просил договориться с московскими издателями об издании всех шести частей поэмы, подробно рассказывал в письме к историку и публицисту Михаилу Погодину о своем знакомстве с Котляревским: «Он просил меня предложить книжникам московским, не пожелают ли купить его полную перелицованную “Энеиду” для единственного издания или в вечное и потомственное владение… Поэма им доведена до конца; к ней добавлен словарь малороссийских слов и выражений, которые встречаются в ней; просит он всего за это 2000 рублей… Здесь в Малороссии найдется много на нее желающих: малороссияне читают ее всегда с новой, особенной приятностью, а добавление двух или, можно сказать, трех еще неизвестных песен вызовет у них новый интерес, и успех с этой стороны верный. Я также уверен, что даже и всякий образованный русский не останется равнодушным к этому единственному произведению малороссийской словесности». Однако в письме от 12 июня 1828 года он сообщал Котляревскому: «Я несколько раз узнавал и спрашивал у местных книжников, не захотят ли купить они “Энеиду” вашу с приложением двух последних песен и которую назначат ей цену. Но многие от нее совсем отказывались, говоря, что в России мало найдется желающих такую книгу, не иначе как в Малой России следовало издать ее. Может быть попробовать харьковских книжников? Новое издание вашей “Энеиды” ждут в Малороссии; тому есть у меня многочисленные доказательства…» Полностью поэма была издана в 1842 году, после смерти писателя. Осуществил такое издание профессор Харьковского и Петербургского университетов Измаил Срезневский в Харькове. Павел Житецкий писал, что Котляревский «воспользовался мировой фабулой об Энее и влил в этот старый мех новое вино украинского народного творчества».

Содержание «Энеиды» заимствовано у Вергилия: история путешествий троянцев, которые после гибели Трои сбежали с одним из младших членов царской семьи, Энеем, и после разнообразных странствований нашли новую родину в Италии, где, победив тубильского царька Латина, дали начало позднейшему римскому государству. У Вергилиевой «Энеиды» была чрезвычайно успешнная, если не триумфальная литературная жизнь. Она на долгое время стала образцом классического произведения. «Чтобы толком понять, какое место занимает Котляревский в истории общественного движения Украины, мы должны обратить наибольшее внимание на три момента в его творчестве, а именно: отношение Котляревского к той почве, на которой зародилась его деятельность, мощь его сознания и, наконец, последствия и влияние на формирование национальной идеи и движения в Украине. Характеристика этих моментов и даст нам ответ на вопрос о самостоятельности, сознании и влиянии Котляревского», – писал об основоположнике новой украинской литературы критик и литературовед Сергей Ефремов. Принимая во внимание это определение, гораздо проще, в конце концов, воспринимать и анализировать знаменитую поэму нашего классика. Конечно же, основным источником и вдохновения, и поэтической формы для художника служила тогдашняя украинская действительность. Важнее же всего то, что писатель поставил перед собой доселе неслыханную задачу – передать ее колорит новыми творческими средствами. Украинские человеческие типажи, реалии быта, неожиданные ситуативные ходы и позиции писатель передавал и воспроизводил с предельной искренностью и выразительностью. Щедрый юмор дополнял завершенность образов героев поэмы. Из-за мифологической сюжетной ширмы четко проступают культурные и характерологические очертания тогдашнего общества. Национальная же особенность характера украинского народа – непобедимое свободолюбие, способное стереть все препятствия на своем пути, – стала той светлой идеей, что пронизала всю художественную структуру «Энеиды». По словам классика украинского литературоведения Александра Белецкого, «сила и причина долговечности этого произведения – в единстве авторского замысла и стиля. Это единство – в чрезвычайно жизнеутверждающем, оптимистическом стихийно-реалистическом мироощущении, которым проникнута поэма».

Поначалу Иван Петрович не собирался публиковать поэму – она распространялась среди читателей в рукописных копиях, – но в 1798 году ее издал в Петербурге один из любителей украинского слова, конотопский помещик Максим Парпура. Впоследствии, в 1808 году, книгоиздатель И. Глазунов повторил это издание. Эти публикации, осуществившиеся без ведома и согласия автора, вышли в свет со значительными погрешностями, которые не могли не огорчать писателя. В тексте было много ошибок, различных отступлений от оригинала и искажений, неизбежных при многократном переписывании. О недовольстве И. Котляревского свидетельствуют и его авторские высказывания в предисловии к изданию поэмы 1809 года, подготовленного уже им самим, и своеобразное «наказание» Максима Парпуры в тексте «Энеиды» – в издании, которое контролировал уже сам автор, он добавил к третьей части (развернутое описание ада) строфу:

 
Какого-то пройдоху били
И резали на шашлыки;
Расплавив медь, за шкуру лили,
Едва не рвали на куски. Был бестией он продувною,
За медный грош кривил душою,
В печать чужое отдавал…
 

(Перевод с украинского И. Бражнина)

Однако инициатива коллежского асессора Максима Парпуры, род которого принадлежал к конотопскому дворянству, в деле издания «Энеиды» заслуживает лишь одобрения и благодарности потомков. Хочется верить, что его целью была не только материальная выгода (сам он был довольно состоятельным), поэтому издание вышло в Петербурге с посвящением: «Любителям малороссийского слова». М. Парпура, наверное, и знать не знал, кто такой И. Котляревский, жив он или нет, и где пребывает ныне. На обложке первого издания было написано: «Энеида на малороссийский языкъ перелициованная И. Котляревскимъ». Это издание содержало три части поэмы с добавленным в конце адресованным российскому читателю словарем под названием «Собрание малороссийских слов, содержащихся в “Энеиде”, и сверх того еще многих иных, издревле вошедших в малороссийское наречие из других языков или и коренных российских, но неупотребительных». Собственно, словарь на 972 слова является началом комментария к «Энеиде» и вместе с тем заметным явлением украинской лексикографии конца XVIII века. Он стал хорошей основой для аналогичных словарей во всех последующих изданиях «Энеиды». Заметим, что поэма распространялась в многочисленных рукописных списках.

Отработав рукопись трех первых частей и добавив четвертую, уже сам автор в 1809 году издал доработанную поэму на средства полтавского помещика Семена Кочубея. На титульном листе содержалось авторское замечание – «Вновь исправленная и дополненная противу прежних изданий», а на отдельной странице – «Уведомление автора: “Энеида, на малороссийский язык переложенная”, в 1798 и 1808 годах была напечатана без моего ведома и согласия. Она досталась господам издателям со многими ошибками и упущениями, случившимися от переписки, и сверх того и издавшие многое в ней по-своему переделали и почти испорченную выпустили под моим именем. Я решился исправить и дополнить прежде напечатанные три части и, присоединив четвертую, издать все вместе. Благословенное принятие Энеиды от публики будет наградою трудов моих; и ежели она принесет удовольствие читателям, то я поспешу предложить и пятую часть».

Вероятно, самый главный признак и украшение поэмы «Энеида» – это ее язык, живой разговорный украинский язык, сочный, яркий, блестящий, народный язык. Действительно, некоторые называли его «мужицким», не понимая писателя, осмелившегося написать на нем литературное произведение! «Педанты, – отмечал современник писателя, – удивились и – замолкли. Желчные люди схватили эту книгу с намерением порадоваться, обругать ее, уничтожить дерзкого писателя, но с первых страниц их гнев прошел – они начали смеяться». Конечно, украинский народный язык писатели использовали и ранее, но в интермедиях, сатирических стихах и других малоизвестных, преимущественно развлекательных произведениях, где он был лишь средством пародии, низкого стиля. Иван Петрович заставил этот алмаз стать бриллиантом, засиять всеми гранями. «Он сделал этот мягкий, выразительный, сильный, богатый язык – языком литературным, и украинская речь, которую считали только местным говором, с его легкой руки зазвучала так громко, что звуки ее разнеслись по всей России», – отмечал выдающийся литератор и общественный деятель В. Короленко. Иван Франко в сонете «Котляревский» написал:

 
Так Котляревский, время одолев,
Запел в ту пору украинским словом,
И шуткою казался тот напев,
Но в нем была могучих сил основа.
И огонек зажженный, нас согрев,
Пылает, души согревая снова.
 

(Перевод с украинского Анны Ахматовой)

На открытии памятника Ивану Петровичу Котляревскому в Полтаве в 1903 году Михаил Коцюбинский сказал, что «…забытое и заброшенное под стреху сельской хаты слово, как феникс из пепла, воскресло вновь… и громко зазвучало по широкому миру из его произведений».

Несколько слов об источниках «Энеиды». Впервые «Энеиду» спародировали в 1547 году: это сделал мантуанец Теофиль Фоленго. В начале XVII века пародийную «Энеиду» создал испанец Кислю де Альдани, потом – итальянец Джованни Батиста Лалли («Перелицованная Энеида», 1633 г.). После этого француз П. Скаррон издал в 1648–1653 годах произведение «Травестированный Вергилий в бурлескных стихах», в котором поиздевался над классическими богами и героями и пригрозил фарисеям-святошам.

А в 1784–1788 годах появилась знаменитая травестия немца Алоиза Блюмауера («Вергилиевая Энеида, или Приключения благочестивого героя Энея»), которая высмеивала монахов, предрассудки, фанатизм и религиозную нетерпимость. Немецкую «Энеиду» переработал русский писатель Николай Осипов («Перелицованная Вергилиевая “Энеида”», 1791–1796 гг.), написав сатиру на пьяниц и невежд. Относительно происхождения «Энеиды» Ивана Котляревского нет единого мнения. Одни ученые считают, что И. П. Котляревский пользовался произведением М. Осипова, другие – наоборот, что М. Осипов пользовался произведением И. Котляревского, – в его травестии встречаются украинизмы, упоминаются чины, которые существовали только в украинском казацком войске, хоть М. Осипов никогда не был в Украине. Исследовательские споры не дали однозначного ответа на эту тему в 20-х годах ХХ века, так что вопрос заимствований и влияний остается открытым. Так или иначе, между двумя произведениями имеется достаточная разница, потому что задачи авторов были неодинаковы. Не забывайте, что Котляревскому, воспитаннику духовной семинарии, латинская «Энеида» Вергилия была хорошо знакома, – вероятно, пользовался он и произведением француза Скаррона. Поэма И. Котляревского, как заметил еще П. Житецкий – это своеобразный итог многовекового развития так называемой старинной украинской литературы, созданный на ее основе, а затем наполненный бродячими мотивами старинной украинской поэзии. «“Энеида” И. Котляревского, – писал известный шведский ученый А. Йенсен, – превосходит намного своих предшественников и прототипы на поле травестирования Вергилия. Это действительно классическое произведение».