Текст книги "Жестокая свадьба"

Глава 18

– Послушай, Дан, тебе лучше не портить отношение с властями, этот Волошин в самом деле может организовать большие проблемы, – обеспокоенно сказал Заур, и Даниял устало потер лицо.

Они сидели на террасе ресторана, куда Рустам затащил его чуть ли не силком. Официант давно принес заказ, но Дан на еду даже не взглянул, только кофе пил, уже третью чашку.

– Я не уеду просто так, Заурбек. Я хочу сам убедиться, что эти фото настоящие.

– Так ведь я тогда все выяснил, Даниял, – Заур нервно пожевал губу. – Агентство помимо создания продающего контента оказывает интимные услуги, и кроме стандартных портфолио моделей имеются их портфолио в обнаженке. Они сделаны в виде рекламных роликов и хранятся на закрытых аккаунтах, куда имеют доступ только проверенные клиенты. Все это абсолютно добровольно, заключается допсоглашение между девушкой и агентством. Я попросил устроить мне встречу с хозяином агентства, Ляшенко, ты не представляешь, как тяжело было убедить его встретиться.

– Я тоже хочу с ним встретиться, – уперся Даниял.

– Его нет в стране, как поднялась тогда вся эта муть, его проверять начали, я к нему еле пробился, спасибо, люди попросили. И он уехал, пока все не утихнет, но у него крепкая крыша, так что обойдется. Дан, поверь мне, Ляшенко тогда потрусил своих, и мне предоставили всю информацию по Дане. Кроме самих фото, – вскинулся Заурбек и даже поднял обе руки, напоровшись на убийственный взгляд Данияла. – Но я своими глазами видел договор, подписанный Данией Литвиновой, у меня есть даже графики ее съемок. Переслать тебе?

Дан тупо смотрел на последнюю дату, и внутри все сбивалось в тяжелый ком, затрудняя дыхание. Когда он улетел к отцу готовиться к свадьбе, Дана обновила портфолио. Время съемки – полдень. Правильно, они созванивались вечером, а днем у Даны было время, она уже сдала сессию…

– Если бы ты знал, какие за ним стоят люди, Дан, – покачал головой Заур, – это чудо, что он вообще согласился со мной встретиться. Но, говорят, он проникся твоей историей. Дан, подумай, – заговорил родственник, наклоняясь вперед и доверительно раскрывая ладони, – если бы хотели помешать вашему браку, достаточно было показать этот ролик тебе. Или твоему отцу, и все. Но целью был не твой брак, не твоя жена, а ваш бизнес. Кто-то взломал аккаунт твоей жены и очень точно рассчитал время, чтобы вымазать в грязи Баграевых, чтобы вы и отмыться не могли. У тех, кто делал рассылку, были номера телефонов всех гостей. Шамиль ищет, но я почти уверен, что дело в тендере, так что возвращайся и рой там. А Волошин если узнает, что ты остался, подключит главное управление, и кто знает, какими методами они будут пользоваться. Мы тебя, конечно, вытащим, но все же…

– Согласен, Дан, – Рустам взял телефон, – ближайший рейс в восемь вечера, я успеваю выкупить билеты, нам лучше вернуться сегодня же.

Даниял обхватил руками голову – Заурбек прав, прав. И Рустам прав, но как можно просто взять и улететь? Казалось, пока он здесь, его Дана жива, но стоит только сесть в самолет, страшные слова обретут оболочку и окажутся еще более страшной действительностью. Как будто его присутствие на что-то влияет, и пока он дышит тем же воздухом, которым дышала она, у него остается надежда…

Раздался звонок – отец. Отвечать не хотелось, ему вообще ни с кем не хотелось говорить, но он заставил себя принять вызов.

– Здравствуй, отец.

– Даниял, как долетели? Заур выехал вам навстречу. Как дела? Ты что-то узнал?

– Да, узнал… – снова дыхание сперло, в глазах помутнело, – ее больше нет, Даны. Она умерла. У нее был нервный срыв, она пила транквилизаторы. А потом выкидыш… Она была беременная, отец, двойней. Они умерли, все трое…

В трубке стало тихо, потом послышался то ли вздох, то ли всхлип, и дрогнувший отцовский голос произнес:

– Возвращайся домой, сынок, у меня есть новости. Я знаю, кто это сделал. Я клянусь тебе, что под ними земля гореть будет.

***

За всю дорогу Даниял не проронил ни слова. Рустам с тревогой косился, но молчал, и Дан был ему за это безмерно благодарен. Заурбек при прощании обнял Дана и на миг задержал его в объятиях:

– Моя сестра тоже Баграева, Даниял, и племянницы Баграевы. Мы одна семья, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Но Дан молча отстранился, лишь кивнул в ответ. Не было ни слов, ни мыслей, спасительное оцепенение накрыло с головой, но Дан знал, что это ненадолго. Как и алкогольный угар, лишь на время. В груди уже давила, прорывалась отчаянная боль, которая грозилась затопить, скрутить до судорог, и когда она доберется до его души – вопрос времени.

Домой прибыли уже поздней ночью, но отец не спал, окно его комнаты светилось. Ждет. Грудь сдавило сильнее, Дан попробовал дышать глубже, но ничего не выходило. Вошел в дом и прошел к отцу.

– Сынок! – отец встал навстречу, и Даниял поразился, насколько тот осунулся и постарел за эти сутки. А потом посмотрел ему в глаза и увидел там тревогу, печаль и… страх.

Дан не смотрелся в зеркало, но понял, что вид у него не лучше. Крепкие отцовские руки сжали до хруста, и стало немного легче. Если бы можно было как в детстве – прибежать, уткнуться в отцовское плечо, рассказать о своей беде, и отец его утешил. А потом они вместе подумали бы, как исправить ошибки Дана. Так было, когда он подрался с Маратом и сломал его велосипед. Отец ходил с ним к родителям Марата, а потом вместе с Даном чинил велосипед в гараже. Не стал покупать новый, а предложил починить сломанный, и при этом почти все сделал сам, Дан лишь помогал…

Сейчас ничего не выйдет починить, не выйдет купить. И жить просто так не выйдет, правильно Ольга сказала: «Если сможешь…» Он думал об этом всю дорогу и не знал, как с этим теперь жить дальше.

Когда отец разжал объятия и отстранился, продолжая удерживать его за плечи, Дан увидел, как уголки его глаз блеснули влагой. Сердце сжалось, горло перекрыл ком – он был благодарен отцу за эти слезы, потому что больше не было кому плакать о его жене и детях. Даже у него самого не получалось, в груди будто образовался ледник. Хотя, наверное, это они и есть, его непролитые слезы. Они обратились в лед, потому что сам плакать Дан так и не научился.

***

Амир Дзагоев. Даниял совсем не удивился, когда услышал это имя. Дзагоев – их главный конкурент на предстоящем тендере. Естественно, рассылка компромата на телефоны баграевских гостей производилась анонимно и отследить источник было сложно. Но отцовским безопасникам удалось перекупить одного из сотрудников Дзагоева. Или скорее, как понял Дан, вынудить к сотрудничеству. Какой именно из методов убеждения был выбран, Данияла не интересовало.

Сотрудник подтвердил, что слив материалов в интернет был осуществлен дзагоевскими админами, кроме того, выяснилось, что служба безопасности Дзагоева активно интересовалась деятельностью «Коммерс продакшн». Даже получилось отследить связь между серверами их компании и облачными серверами агентства. Но то, о чем дальше заговорил отец, оказалось для Данияла неприятной неожиданностью.

– Ситуация очень сложная, сын. Нам отказано в кредите, а ты сам знаешь, что будет, если мы его не получим. Мы слишком вложились в строительство и оборудование, и если стройку заморозить, то на покрытие неустойки пойдет весь текущий доход. Придется сокращать людей, мы потеряем льготы. Поставщики готовы были работать с отсрочкой, а теперь все как один требуют предоплату, и ты знаешь, откуда растут ноги.

Даниял знал. Поставщики были близки к Арисханову, для того и планировалось слияние компаний, чтобы упростить действующие схемы.

– Ты говорил, что Арисханов спокойно воспринял мой отказ?

– Так и есть, на наших отношениях это никак не отразилось, но ты же сам понимаешь, Дан, он отец, и его самолюбие тоже задето. Он тормозит процесс слияния, мало того, Зураб предупредил, что расторгает наши договоренности о браке между его Иласом и нашей Раяной.

– Но Илас влюблен в мою сестру со школы!

– Раяна тоже льет слезы, мне Аминат сказала, – горестно развел руками отец, – но я не могу заставить Зураба их поженить. Я ведь не стал тебя заставлять.

Даниял замолчал, тем временем отец продолжил:

– После того, как Баграевых прополоскали в прессе, наш провал в тендере, считай, дело решенное. Следующими за нами идут Дзагоевы, я сразу понял, кому выгоден был этот скандал, и кому нужно было, чтобы наши партнеры увидели фото твоей жены. Мы слишком много вложили в этот тендер, без него мы без преувеличения банкроты. Кредит мог хоть немного улучшить ситуацию.

Теперь замолчал отец. Даниял пораженно спросил:

– Но кредит дает банк, неужели Арисханов имеет такое влияние?

– Дело не только в Зурабе, Даниял, – покачал головой отец, – хотя их род древний и уважаемый, а ты сам знаешь, как это важно для многих. В наших кругах теперь говорят, что с Баграевыми нельзя иметь дело, что мы не держим слово. А мне нечего им возразить, это правда. Наверное, я не должен был распоряжаться твоей жизнью, сынок, но тогда мне казалось, это правильным выбором. Зарема хорошая девочка, она была бы тебе хорошей женой. И для бизнеса идеальное решение: у нас финансы, у Арисхановых – связи и возможности. Мы с Зурабом давно готовили компании к слиянию, но смысл был делать это не столько ради прибыли, сколько ради внуков – ваших детей и детей Иласа с Раяной. Твоя женитьба и так спутала все карты, Даниял, но Дзагоеву этого оказалось мало. И у него получилось нас утопить, должен признать.

Даниял отказывался верить. Двадцать первый век, разве такое может быть на самом деле?

– Отец, ведь это полный бред! Связи, влияние, разве так строится бизнес? В Европе все по-другому, дай мне время, вот увидишь, я найду новых поставщиков, возьму кредит в другом банке, мой бизнес…

– Вспомни, кто выступил поручителем, когда ты начинал свой бизнес, сын, – оборвал его отец.

Теперь молчали оба. Везде поручителем выступала отцовская компания, и, если она будет признана банкротом, бизнес Данияла пострадает тоже.

– Это как если бросить в воду камень, – сравнил старший Баграев, – потом еще долго идут круги по воде. Так и твоя женитьба, Дан, оказалась разрушительной.

– Это не камень, – сказал Даниял, стоя у окна и вглядываясь в темноту, – это скорее подводное землетрясение с цунами.

Его не так волновали собственные финансовые потери – разве они значили что-то по сравнению с теми, кого он потерял? Но то, что отец и девочки окажутся на улице, этого он допустить не мог.

– Я знаю, что такое потерять ребенка, – тихо заговорил отец, – твой брат умер в утробе твоей матери, мы поздно спохватились, что он перестал шевелиться. Когда ее привезли в роддом, он уже сутки был мертв, пошло общее заражение, Лену не спасли. Я думал, что сойду с ума, меня ничего не держало, даже ты. Я ненавидел людей на улице, потому что они ходили, разговаривали и смеялись, а ее среди них не было. Но у меня была семья, которая зависела от меня – мать, отец, братья, сестры, и мне пришлось жить дальше.

– Что ты хочешь, отец? – Даниял прекрасно знал ответ, просто молчать было невыносимо.

– Женись на Зареме, сынок. Я поговорю с Зурабом, мы слишком давно знаем друг друга, мы сумеем договориться. Мы должны выиграть этот тендер, это поможет восстановить репутацию, а после слияния компаний легче будет получить кредит.

– Отец, ты всерьез считаешь, что меня сейчас интересует чья-то репутация? Как ты можешь говорить о моей женитьбе? – Дан чувствовал, как его начинает трясти, воздуха не хватало, он сделал шаг к двери, но Баграев-старший остановил, придержав за локоть.

– Ты не дал мне закончить. Если мы так поступим, это заткнет рты даже самым принципиальным нашим партнерам, а когда все уляжется, – он глянул на сына потемневшим взглядом, – я заставлю Дзагоева заплатить за смерть твоей жены и твоих детей. Это мои внуки, Дан, ты же не думаешь, что я прощу такое?

– Что значит, заплатить?

– Есть один человек, который должен мне услугу. Тебе не нужно знать, какую и за что. Но Амир Дзагоев получит свое, – отец повернулся спиной и заговорил глухо, как в пустоту. – Я был против твоей женитьбы на этой девушке, ты знаешь, Даниял. Но когда ты прислал фото своей жены с вашей первой свадьбы, мне всю ночь снилась Лена. Она стыдила меня и упрекала, говорила, что я не должен становиться у вас на пути, что эта девушка – твоя судьба. И я подумал, что она права, а главное, она так напомнила мне Лену…

– Она до сих пор тебе снится? – подняв голову вверх, спросил Даниял.

– Очень часто, сынок. Но мы не ругаемся, не думай, мы разговариваем, она спрашивает о тебе, о девочках, даже об Аминат… И я не смог отказать ей.

– Ты знал, что начнутся проблемы, – тоже в пустоту сказал Дан.

– Да, знал. Но я видел, как ты счастлив. Если бы не эти фото, если бы нас так не ославили, ты сам бы потом разбирался со своей женой. А может, и не знал ничего, может, так даже было бы лучше. В любом случае, дети уже были, пришлось бы как-то договариваться.

– Я уверен, что ее заставили, возможно, ее шантажировали, Дана не стала бы просто так участвовать во всем этом, – твердо сказал Даниял.

Глава 19

Даниял так ничего и не ответил отцу – тому позвонил из Америки родственник, отец ждал звонка, и Дан, чтобы не мешать разговору, вышел во двор. Жадно втянул свежий, густой воздух – может хоть сейчас получится вдохнуть полной грудью? Но ничего не выходило, как будто на легкие навалился тот самый ледник.

Надо уезжать, оставаться здесь невыносимо, потому что все, все напоминало о Дане. Дом, на котором располагалась женская «половина» – пусть Дана не жила с ним, но Даниял знал, что она здесь, рядом, спит, свернувшись калачиком. И исходил томлением, вспоминая, как она спала, уткнувшись ему в грудь. Летнюю кухню в глубине двора Дан вообще видеть не мог. Кто знает, может именно тогда они появились?

Схватился за перила и снова попытался вдохнуть, но ком в районе солнечного сплетения давил все сильнее, напирая на сердце. Ольга сказала, это были мальчик и девочка, и Дан в ее словах не сомневался.

В день их свадьбы – той самой, проклятой – Данке дали подержать маленького Ильнура, а потом ей на руки взобралась Айша. Это был знак Даниялу, что его сын и дочка уже живут в этой хрупкой девочке, его жене, вот только он ничего не понял.

Дан думал о своих детях как об уже рожденных малышах. Он представлял, как они лежат вдвоем на белом больничном столе, заходятся в плаче и задыхаются, задыхаются, задыхаются… Точно так же, как сейчас задыхается предавший их отец.

Дан запустил руки в волосы и с силой сжал затылок. Он сойдет с ума когда-нибудь от всех этих мыслей и видений, и, наверное, для него это будет лучший исход. Внезапно от дома отделилась тень и шагнула к нему, молитвенно складывая руки.

– Даниял! Сынок!

– Аминат? – он удивленно выпрямился. Вот уж кого не думал встретить среди ночи. – Ты почему не спишь?

– Дан, – она горестно всхлипнула, – мне так жаль, Шамиль мне сказал. Но я хочу попросить тебя… Я знаю, я не могу называться твоей матерью, я так и не успела ею стать, но поверь, в моем сердце ты на равных с моими дочерьми. Поэтому я прошу тебя, прошу как сына… – внезапно она рухнула на колени и заломила руки. – Помирись с Арисхановым, Даниял. Шамиль не верит, считает, что они договорились, а я чувствую, Зураб затаил обиду, и сильно затаил.

– Что ты делаешь, Аминат, – Дан бросился поднимать мачеху с колен, – вставай.

– Он уже разлучил Раяну со своим сыном, – продолжала та шептать, утирая слезы, – Алане скоро рожать, а ее муж запретил мне к ней приходить. И Шамиль весь извелся с этими деньгами, я же вижу. Эти кредиты… Он сказал, дом придется продавать, а как же девочки? Им же замуж надо…

Она судорожно зарыдала, и Даниял осторожно приобнял ее за плечи.

– Успокойся, Аминат, иди к себе. Никто не будет продавать дом, мы все решим.

– Не говори Шамилю, он сердиться будет, – она схватила его за руку, – я его боюсь лишний раз попросить. Тяжело ему, но он не признается. А тебя прошу, ты хороший сын, Даниял. Ты нас не бросишь, я знаю.

Она порывисто прижала его руку к губам и быстро пошла обратно к дому. Дан молча смотрел ей вслед, потирая руку, на которой горела кожа. Аминат всегда казалась ему гордой и заносчивой, хотя надо отдать должное, с ним она всегда была приветлива. Но Дана не покидало чувство, что она ревнует отца к первой жене, да и у бабушки Мадины с ней не сложились отношения.

На браке отца с Аминат настоял дед, он хорошо принял невестку, дочь своего друга. А вот бабушка больше любила мать Данияла, может, еще поэтому у них не сложилось со второй невесткой?

Когда Дан вернулся в дом, отец уже закончил разговор. Он взглянул на сына, в его глазах явно читалось напряженное ожидание. Неужели они все так от него зависят? Это было очень неприятное, давящее чувство, и Дан не стал тянуть.

– Я подумал над твоими словами отец. Я готов жениться на Зареме, только у меня условие. Брак фиктивный, никакой свадьбы, как только все уладится, я ее отпущу.

Отец задумчиво пожевал губу.

– Она молоденькая девочка, Дан, нас не поймут, если не будет свадьбы. И кто знает, насколько все затянется…

– Я не тороплюсь, на мое решение это не повлияет. Если хотите свадьбу, делайте, но меня там не будет. Если не ошибаюсь, по нашим старым обычаям жених с невестой на свадьбе вообще встречаться не должны. И присутствие жениха на свадьбе не обязательно. Шаферы справятся без меня.

– Зураб не согласится, Дан…

– Значит, уговори его. Или ничего не говори, думай, как лучше. Но я не стану делать Зарему своей женой, у меня уже была жена, других не будет. И детей других не будет. Спокойной ночи, отец.

Дан прикрыл за собой дверь, а отец так и остался стоять, уперевшись в стол руками.

***

Если бы не Рустам, Даниял бы точно пропустил эту свадьбу. Они практически сразу вернулись в Швейцарию, работы было столько, что Дан оттягивал отлет до последнего и собирался ехать за невестой прямиком из аэропорта. Но друг сам позаботился о билетах, самолет прилетел очень рано, поэтому они успели вовремя.

В то утро было холодно, они встречали Дану с сестрой в это же время, он тогда секунды считал в ожидании самолета…

Даниял изо всех сил отгонял воспоминания, старался не впускать их в голову, но те упорно наползали, как грозовые тучи, и в какой-то момент он сдался. Преследовало и не отпускало чувство постоянного дежавю, при этом происходящее его абсолютно не трогало, как будто он был лишь сторонним наблюдателем.

Дан так и не спросил, о чем отец договорился с Зурабом, было достаточно того, что по всем его требованиям был достигнут компромисс. Даниял был у Арисхановых только один раз, но Зарему не видел, хотя пытался с ней встретиться, потому как считал своим долгом предупредить о фиктивности их брака. Но ее упорно прятали, и он махнул рукой. Разве это что-то изменит? Она такая же невольная участница этого фарса, ее точно никто не станет спрашивать.

По какому-то молчаливому согласию было ясно, что Рустам не должен быть шафером. Он уже был им однажды на настоящей свадьбе, а кто сейчас отыграет свои роли, особого значения не имело.

В свадебном кортеже Дан ехал в машине Рустама, и, казалось, они оба просто гости на чужом празднике. Смурные такие гости, скучные. Даже из машины не вышли, пока шаферы забирали невесту.

Как ни странно, отстраненность Данияла на собственной свадьбе все восприняли как норму. Возможно, считали, что после предыдущей попытки ему и в самом деле лучше не показываться на празднестве, но его не трогали.

Они с Рустамом весь вечер просидели в ресторане в отдельном кабинете в чисто мужской компании – это был один из компромиссов, на который пошел Дан. Кто-то приходил-уходил, Даниял пил совсем немного, скорее, терпеливо ждал, когда гости нагуляются, и пора будет везти Зарему в дом Баграевых. Зато неожиданно набрался под завязку Рустам, а ведь у них с утра самолет. Придется в крайнем случае приводить его в чувство холодным душем.

Друг что-то промычал насчет брачной ночи и попытался ухватить Дана за грудки, но тот затолкал его на заднее сиденье внедорожника Мурата, и они вместе отвезли Демурова домой, пускай проспится. А потом Даниял поехал за Заремой.

Пришел как положено молодому мужу в спальню к молодой жене. Похоже, ее никто не подумал поставить в известность, что брачной ночи ни сегодня, ни в ближайшем будущем не предвидится. Зарема несмело сидела на краешке кровати, Дан отстраненно подумал, что она очень красива.

Еще полгода назад он бы совсем по-другому отнесся к своему супружескому праву, но теперь его не трогала ни красота девушки, ни ее свежесть, ни ее заинтересованный взгляд из-под порхающих ресниц.

Перед глазами стояла другая невеста, ему нужна была только она, без нее нормально дышать у него так и не получалось….

Даниял подошел к девушке и сел рядом. Потер уголки глаз – выспаться бы, но это уже в самолете.

– Зарема, – он скорее почувствовал, как она вздрогнула и напряглась, – наш брак нужен нашим семьям, поэтому мы здесь. Я не хотел, чтобы так вышло, прости. Ты помнишь Дану мою жену? Я люблю ее, поэтому у нас с тобой ничего не будет. Через несколько часов у меня самолет, я возвращаюсь в Цюрих, а ты остаешься здесь. Я обязуюсь полностью тебя обеспечивать, ты не будешь ни в чем нуждаться. Обещаю, при первой же возможности ты сможешь подать на развод, и я отпущу тебя на твоих условиях. Нас быстро разведут, если ты заявишь, что я пренебрегаю своими супружескими обязанностями.

– Но Дан… – его ненастоящая жена смотрела глазами, полными слез, – что о нас скажут?

– О нас? – удивился Дан. – А кто может что сказать? Это наши с тобой отношения и отношения наших семей. Твоему отцу нужны деньги Баграевых, у него проблемы, а нам нужны связи Арисхановых, у нас тоже проблемы. Теперь круг замкнулся, у всех все хорошо, кроме нас с тобой, но это никого не должно волновать, даже нас.

Он поднялся, на миг в душе что-то шевельнулось, когда Зарема всхлипнула и закрыла лицо руками. Дан коснулся ее плеча и постарался сказать как можно мягче:

– Надеюсь, мы провернем все достаточно быстро, и ты сможешь выйти замуж за того, кто оценит по достоинству такую прекрасную жену, как ты. И у тебя обязательно будет все хорошо. Я в душ, ты ложись спать, у нас у обоих сегодня был тяжелый день. Я посплю в кресле, постараюсь не храпеть, чтобы тебе не мешать.

Она и правда утомилась. Когда Даниял вышел из душа, Зарема уже сонно сопела в подушку. Он вздохнул с облегчением – обошлось без истерик, вот и хорошо. Уселся в кресло, стараясь устроиться поудобнее, и закрыл глаза.

Регистрация через четыре часа, надо проснуться раньше – неизвестно, в каком там состоянии Рустам. В любом случае, пара часов у него есть. Снова вломились воспоминания, только с той, настоящей свадьбы, и он больше не сопротивлялся.

«Я тоскую, Дана, я так по тебе тоскую…»

Зато, когда его все же сморил спасительный сон, Дан уснул без сновидений.

***

Сегодня у нее целый день все валилось с рук. И дело было не в беременности – что там той беременности, живот пока только обозначился. Но на душе было тяжко и скверно, как будто туда камень положили, и Данка не могла понять, почему. На ум все время приходил Даниял, а она старательно отгоняла от себя любые мысли о нем – у нее даже привычка определенная выработалась.

Постаралась отвлечься на работу – она писала курсовые студентам и периодически получала заказы с биржи копирайтеров. Не так чтобы золотые горы, но на жизнь хватало, и даже получалось что-то отложить. Работа тоже стопорилась. Устав пялиться в пустой экран ноутбука, Данка ушла на кухню, где сестра собралась ужинать.

Но аппетита не было, Оля даже с ней поругалась, только Данка не обижалась, разве можно обижаться на тех, кто тебя любит?

А вечером перед сном стало совсем плохо, и если бы она могла объяснить, что с ней, так не могла. Не знала, плохо и все. Олька грозилась вызвать скорую и запереть Данку на сохранение, но, к счастью, это так и осталось угрозами.

Дождавшись, пока сестра уснет, Дана встала и подошла к окну. Небо сегодня было чистым и безоблачным, и теперь, усеянное звездами, он нависало над городом, будто плащ волшебника. Если бы можно было загадать желание, а волшебник исполнил!

«Хочу, чтобы ты думал обо мне. Вот прямо сейчас, где бы ты ни был и с кем бы ты ни был. Думай обо мне…»

Одна, а потом вторая звезды сиганули вниз, и Данка прижалась лбом к холодному стеклу, улыбаясь сквозь слезы. Наверняка он уже давным-давно забыл и думать о ней, но ведь на то и есть волшебники, чтобы творить чудеса. У Данки было такое чувство, что именно сегодня произойдет чудо, и ее желание сбудется.

Она по привычке держала руку на животе, как вдруг почувствовала внутри легкое движение, будто водой плеснули. Замерла и прислушалась – снова слабый всплеск – и прижала ладони к губам. Ее дети росли и заявляли о себе все настойчивее, совсем скоро они начнут стучать и пинаться.

Данка вытерла глаза и оглянулась – сестра спит, она не станет ее будить. А тот единственный в мире человек, с которым больше всего хотелось поделиться такой чудесной новостью, отказался и от нее, и от своих детей. У него наверняка будут «правильные» дети от хорошей, «правильной» жены, значит надо продолжать не думать о нем, как бы ни хотелось. И просто ждать встречи со своими малышами.