Текст книги "Скандал на драконьем факультете"

Глава 17

Мой трюк произвел грандиозный эффект, поскольку ни волки, ни кто-то еще меня больше не донимали. Я горделиво прошествовала на ужин в столовую и не встретила вообще никаких препятствий. Ну а что все поглядывают с подозрением – так ничего, уже привыкла. Вот и финал, какая я молодец, все сама – своими ручками и талантами. Теперь можно не переживать. Но и, конечно, больше не нарываться. Я приняла единственно верное решение: если видела драконов издали, то просто сворачивала в сторону – и плевала на то, что они могли заметить меня. Все выиграют, если мы вообще за ближайшие четыре года не окажемся в метре друг от друга. Драконы могут считать меня жуком, недостойным их внимания. А я – я с такого расстояния тоже могу считать их жуками, не достойными уже моего внимания.

Я прокалывалась на этом уже уйму раз, но жизнь меня ничему не учит: едва только стоит произнести мысленно «ну все, теперь-то у меня все отлично», как сразу же происходит какая-нибудь бесовщина, предугадать которую заранее попросту невозможно.

Вот этого удара я определенно не ожидала. Более того, когда это произошло, я готова была сжевать собственный язык за все слова, которые он произнес. Добавлялась не только тяжесть осознания, но и угрызения совести, поскольку заодно я этим самым неуемным языком подставила и Клариссу.

К этому времени мои отношения с лисами, а уж особенно с Орином и Оли, можно было назвать великолепными – они все еще часто бурчали себе под нос ответы, но уже никогда не проходили мимо без приветствия, я уж не вспоминаю об их многократной помощи. И все это благоденствие заставило меня начисто позабыть предупреждение грубоватой комендантши, госпожи Найо… а ведь именно она и только она по непонятной причине меня предупреждала.

После очередного выходного я приветливо махнула рыжим знакомцам рукой, когда увидела их в учебном корпусе в перерыве между занятиями. Но Орин с сестрой, широко заулыбавшись, потекли в мою сторону. Теперь, когда я изучила многие их повадки, придумала новые определения для движений. Когда все остальные бегут, лисы плавно текут, хоть и так же передвигают конечностями. Разумеется, я остановилась, поскольку у меня было время послушать историю об очередном удачном романтическом свидании и с другой стороны.

– Какая приятная встреча, – замурлыкала Оли в одно ухо.

– Чрезвычайно рад тебя увидеть, – вторил ей братец на той же ноте, а затем добавил неожиданное: – Дорогая Лорка.

Я обмерла. Сложно изображать, что послышалась какая-то оговорка, когда сначала бледнеешь, а потом замираешь, как под гипнозом.

– Что, прости? – я все-таки нашла в себе силы уточнить.

Но Орин заглядывал мне в глаза и находил там все нужные подтверждения, оттого-то с каждой секундой и улыбался все шире:

– Что же ты, Лорка, мы ведь так близки! Неужели между нами могли оставаться секреты? Но прими почтение лисьих кланов в моем лице – сельская дуреха смогла всех обвести вокруг пальца! Искреннее уважение, твоя хитрость сравнима с нашей.

У меня в горле пересохло, а в затылке неприятно закололо. Я и про следующий урок забыла. Ужасающее осознание еще не пришло, но подсказывало первые знаки:

– Это тебе Кларисса рассказала?

– Конечно, – подтвердил он. – Твоя сестренка, которая тебе не сестренка, всего за несколько встреч так влюбилась и расслабилась, что вылила всю правду. Но передай и ей мое уважение – она еще долго держалась, обычно столичные идиотки сдаются уже на первом, находочки для шпионажа. Но не забудь добавить, чтобы не вздумала мне отправлять письма в академию. Намекни, что я лис, то есть натура творческая и непостоянная, потому успел найти себе другую пассию.

Я заторможенно подняла руки – возможно, хотела закрыть ладонями лицо. Проморгалась и так же медленно руки опустила. От чего теперь закрываться? От правды? Кларисса Орину даже не нравилась! Лисы в самую первую встречу уловили какую-то странность, решили проверить – может быть, из простого интереса. Орин Клариссе сразу в сердце запал, этого она не скрывала, но она не глупышка, которая ныряет сразу в чувства и выкладывает возлюбленному все тайны. И он сам удивляется, что она не сразу сдалась, несколько свиданий держала язык за зубами. Но здесь вмешалась я! Именно я была готова часами ей рассказывать о том, какой честный, благородный и смелый этот рыжий красавец, как он мне помогал безо всяких условий! Вот… это оно – условия. Бесплатный сыр даже в академической столовой не раздают – он весь оплачен студенческими взносами. На Клариссу я злилась ровно секунду, после чего начала злиться на себя. Вот если бы я хоть раз сказала ей об осторожности, если бы хоть намек закинула о том, что она с Орином еще мало знакома, чтобы ему доверять, тогда бы да… тогда бы я имела право сейчас Клариссу проклинать.

Объяснение я придумала – пусть оно и сильно запоздало:

– А ведь это шутка была, Орин. Уловка, которую мы с сестренкой придумали, чтобы проверить твои чувства. И какие оказались чувства – любо-дорого посмотреть. Ты даже встречаться с ней больше не хочешь!

– Шутка? Обожаю веселье! – Он даже улыбаться не прекратил. – И очень смешно получилось! Не возражаешь, если я эту шутку перескажу всем знакомым и руководству академии? Пусть и они посмеются, какие вы с сестренкой выдумщицы!

Это провал. Он абсолютно точно знает правду, а любая ложь уже не поможет – попробуй-ка обмануть профессионального лжеца. Я сокрушенно констатировала:

– Я действительно поверила в то, что мы друзья.

– Друзья, конечно! – Орин попытался меня приобнять за талию, но я увернулась. – Теперь самые настоящие – просто не разлей вода! И друзья, как ты правильно подумала, всегда помогают друг другу. Чем, интересно, ты можешь помочь нам, милая Лорочка? Ведь мы все хотим, чтобы секретик остался между нами?

У меня просто не было сил думать, а больше всего хотелось с размаха ударить по красивому лицу, стереть эту ухмылку с губ, теперь я каким-то образом могла разглядеть всю ее подоплеку – лисьи эмоции не бывают искренними, они всегда разыгрываются с какой-то целью. Но проблему это уже не решит. И я не имела представления, что теперь делать, потому почти жалобно спросила:

– И чего же вы хотите добиться шантажом? Деньги получить? Так ведь теперь вы в курсе – с этим вопросом тоже к Клариссе. У меня даже десяти медяков не осталось.

Он покачал головой:

– Вряд ли она сможет взять у своего папеньки такую сумму, которая меня бы устроила, а его не насторожила. Потому расслабься – ничего сверхординарного. Да и мы друзья! Зря так смотришь, дорогая, мы ведь остаемся на твоей стороне – разве сотрудничество не взаимовыгодное?

– Взаимовыгодное, – ответила Оли вместо меня. – И в неприятностях поможем, если будем только способны, и сплетни о тебе остановим, если кто-то еще заподозрит. Тебе бы петь вместе с нами, подруженька милая!

Петь мне хотелось в последнюю очередь. Я просто переводила взгляд с одной на второго и ждала, когда они перестанут мурлыкать и озвучат свои требования. Ведь не просто так все это затевалось, не для того хитрозадые гады целую аферу проворачивали – и они свой приз получили затем, чтобы на что-то его обменять. Кстати, жаль, что не на деньги – это хотя бы принималось легче, хотя и не знаю, как бы мы с Клариссой выкручивались.

Моя интуиция не ошиблась – деньги были бы намного лучше… У меня уже на первых словах Орина мороз по коже побежал:

– Дорогая Лорочка, ты единственная, которая может помочь мне и моей сестренке обеспечить себе светлое будущее. От тебя почти ничего не требуется – лишь замолвить словечко перед драконом. У вас с Сатом было хорошее знакомство, если мы правильно поняли, но потом что-то сломалось. Так почини – и помоги своим друзьям.

– Вы мне не друзья, – отрезала я. – И это невозможно! Дурой я была не только с вами, но и с Сатом, потому нет возможности к нему обратиться с такой просьбой! Да и что бы я сказала? Возьми через несколько лет на работу двух сволочей, которые волков презирают за то же, что делают сами? Волки-то хотя бы честны в своих порывах, а у вас все через какие-то многоходовые схемы!

Оли поморщилась, но спорить не стала. Вероятно, последнее даже как комплимент восприняла. А Орин продолжал давить:

– О чем ты говоришь, Лорочка? Самые настоящие друзья! И вписали тебя в этот лист сразу же, когда ты помогла моей сестре! Но разве плохо просить подтверждения, что мы не ошиблись в выборе? Покажи, что и тебе наше товарищество приятно. Ну чего тебе стоит? Необязательно на работу, но доброе словечко за нас замолви. Семья Дикранов очень влиятельна, Сат – племянник нашего ректора и родственник чуть ли не половины столичной элиты. Одно его хорошее отношение открывает тысячи дорог!

– Да это невозможно! – я невольно подняла тон.

– Невозможно, – бархатным шепотом ответил Орин, – оказаться в академии по поддельным документам и проучиться здесь столько недель. А все остальное – уже вполне реально.

– Колокол звенит, мне на урок нельзя опаздывать. – Я резко развернулась. – Ненавижу вас, лисы. Всей душой ненавижу.

– Это ничего, – ответили мне в спину. – Со временем привыкнешь. Если, конечно, мы все еще будем учиться в одном заведении.

Угрозу я поняла прекрасно, сомнений не оставалось. Последние занятия провела как в тумане. Меня не отругали за невнимательность только благодаря прекрасно выполненным домашним заданиям. Клариссе я могу пока только записку отослать – но, подумав, решила, что в этом нет никакого смысла. Какой совет она даст? Или так, или эдак, третьего не дано. Она даже заставить меня не сможет сделать какой-то выбор. Обиднее всего было осознавать все свои достижения – я столько сделала для того, чтобы здесь закрепиться, училась как проклятая, сдвинула гору с места собственными руками, мозгами и бессонными ночами. Прозвучало бы подобное тогда, когда я вообще просвета не видела, тогда и выбор был бы проще.

Несколько уроков я все еще надеялась отыскать какой-то другой путь. Вроде бы драконьей магии подвластно все – может, она даже способна каким-нибудь образом заставить забыть кого-то о секрете? Я не была уверена. А хуже всего, что в общем зале библиотеки не было вообще книг с прямыми драконьими заклинаниями. Но я-то не простая девчонка, уже десяток раз в этом убедилась. Что я буду делать в селе, даже не разобравшись со своим драконьим началом? Не сожру ли, действительно, всех родных, когда случайно обращусь? Этим аргументом убеждали братья и сестры маму, и этот же аргумент стал более актуальным теперь: магия во мне велика, что уже все подтвердили, включая Сата, и эту силу надо уметь обуздывать, чтобы не стать угрозой для людей.

В общежитии я зачем-то подошла к комендантше в коридоре и обняла ее. Женщина сжалась в одной позе, но отшвыривать меня от себя не стала. Зато поинтересовалась:

– Опять что-то натворила, Реокка? А то я уж было решила, что время твоих приключений закончилось!

На вопрос я прямо не ответила, а задала свой:

– Почему я такая глупая, госпожа Найо?

– Понятия не имею. Дурная наследственность, дурное воспитание или все вместе. Ты и Мия – самое смешное, что со мной происходило за последние несколько лет.

– Спасибо и на этом, – я вздохнула. – Можно еще секундочку так постою?

– Зачем?

– Не знаю. По маме очень соскучилась, по сестрам и папе. Соскучилась хоть по кому-то, кому не все равно.

– Мне все равно! Ты чего себе придумала?

– Придумала, что вы, ведьма, очень много кричите и неуместно смеетесь, а внутри у вас целое море настоящего тепла.

Она фыркнула и все-таки отодвинула меня от себя:

– Придумала тоже, Реокка! Да я здесь первая, кто праздник закатит, когда тебя вышвырнут! Кстати, зайди ко мне через часок – внучка пирожные передала, угощу.

– Ну вот, – я грустно улыбнулась, – именно об этом я говорила. Большого человека за обидными словами не спрячешь.

– О чем ты там плетешь?! – она зачем-то завопила громко. – Просто у меня внуки один другого бездарнее, отравят еще. Я на тебе стряпню сначала проверю, себя-то жалко! Через час и без опозданий!

– Конечно, госпожа Найо.

Пирожные оказались восхитительными на вкус и подозрительными на вид – неумелыми, кривыми лепешками с ягодной прослойкой. Комендантша сначала ела молча, а потом не выдержала и рассказала, что это ее внучка младшая себя в пекарстве пробует – тоже ведьмой уродилась, но с малых лет показывает большой дар в кулинарии. И столько гордости в этом звучало, столько непоказанной любви к какой-то девочке за столичными воротами, что я еще сильнее заскучала по матери. Уходила я из ее кабинета под крик:

– И не вздумай частить за вкусностями, Реокка! Самой мало! И не смей реветь – явилась сюда права качать, так хотя бы продолжай качать права – единственное, что такие, как ты и Мия, умеют делать в совершенстве!

Ей удалось немного меня отвлечь своей грубой душевностью, но трудности тем временем просто ждали, когда же я и до них созрею. Я не была уверена, что Сат вообще что-то от меня будет слушать – уж особенно про каких-то там лис. Но притом я понимала, что последние теперь тщательно следят, что я делаю. Я должна продемонстрировать хотя бы попытку. Иначе правильнее уже сегодня складывать вещи Клариссы в сумку.

Глава 18

Сказать, что это было для меня непросто, – ничего не сказать. Я будто бы сама на себя гигантской ногой наступила и давила, ощущая, как неприятно хрустит тараканий панцирь. Альтернатива же угнетала еще сильнее. Из двух зол я выбрала меньшее – точнее, поставила на чашу весов еще и интересы Клариссы, они и дали небольшой угол наклона в выборе.

Вечером я вышла на прогулку. Примерно уже знала, где могу встретить Сата. Разглядела издалека и на ватных ногах пошла ближе.

– Достопочтимый господин Сат Дикран! Можно на два слова?

Прозвучало это жалко, но совсем без сарказма – я мысленно тренировалась. Причина такого обращения была важной – пусть его друзья услышат, что я уважаю их народ и конкретно этого эйра, не качаю права, как утверждает комендант, и стараюсь соблюдать традиции. Хотя бы те, в курсе которых.

Он глянул на меня удивленно, а его друг отчетливо произнес:

– Я же говорил.

Сути этой фразы я не поняла, но Сат от нее поморщился и все-таки направился в мою сторону. Это хорошо, мне было легче говорить без свидетелей.

– Что? – он начал очень холодно.

– Добрый вечер, Сат, – я поприветствовала теперь иначе – хотелось посмотреть, не поправит ли. – Просто хотела сказать, что меня беспокоит наша ссора. Все еще беспокоит, хотя я смогла уладить все последствия.

– И? – М-да, видимо, он так и будет односложно разговаривать.

– И воспитание мне диктует сделать что-нибудь, чтобы эта история в твоей голове окончательно забылась. – Я подняла руку и бегло вставила, пока он по-своему не понял: – Никаких целований ботинок! Да это просто непрактично, Сат! Я умею чинить и стирать одежду, вообще руки из нужного места растут. Я предлагаю разумную альтернативу – ведь ты сам от этого больше выиграешь, чем от глупой церемонии. И друзья твои увидят, что я проявила почтение – сама подошла и предложила честную службу.

В мыслях моих звучало довольно логично. Конечно же, я не мечтала становиться его служанкой, но если он пойдет на такое решение – это будет лучший выход для меня. На моем факультете, может, и засмеют, но это ерунда. Здесь вообще многие не понимают, что никакого стыда в честном труде нет и быть не может. Да они сами служат – просто выбирают хозяев по статусам. И иногда служат так, что мне стало бы стыдно, ничем не гнушаются. Он молчал и глядел на меня неотрывно, потому пришлось продолжить объяснение:

– Конечно, я понимаю, что тебе несложно заплатить прачкам и профессиональным швеям. Но я ответственна и аккуратна, почему бы не сэкономить пару монет? А может, тебе нужна красивая вышивка – например, в подарок подруге или матери? Это займет некоторое время, но ты точно останешься доволен. В столице множество товаров, зато я могу сделать такую вышивку на платье, какой ни у кого вокруг не будет! Эксклюзив! – я кое-как вспомнила очередной термин с курса бытовой магии. – Мне только подруга нити и иглы закупит в столице, а с новой недели могу приступить!

Ну вот, теперь звучит еще логичнее. У меня даже нутро немного расправляться начало. Но Сат спросил:

– Зачем это тебе?

Ответ так запросто не сформулируешь. Не лис же, пусть их бесы дерут, прямо сейчас вставлять? Заблеяла нечто невразумительное:

– Ну просто конфликт… А я человек неконфликтный, вот и переживаю…

Сат резко перебил, подавшись на меня и съедая дух своими черными глазами:

– Друзья сразу же со смехом предполагали, что так и будет. Я был уверен, что нет.

– Что предполагали? – удивилась я. – Вышивку? Какие прозорливые у тебя друзья… Я сама еще утром эту вышивку даже в самых страшных кошмарах предположить не могла.

Но он меня не слушал:

– Нет, конечно. А что ты прискачешь ко мне и начнешь лебезить. Мы в первый раз встретились случайно, это факт. Потом до тебя постепенно дошло, что ты случайно познакомилась с самим эйром, от глупости и неожиданности совершила несколько ошибок, но мысль-то никуда не делась. Кто ж такие шансы упускает? Уж точно не ты.

– О чем ты говоришь, Сат?

– Теперь о своей ошибке. Я увидел в тебе дурную и немного безумную девицу, но хорошо обдумал те слова, которые ты прокричала в зверинце. Про гордость. В конце концов, ты первый человек, который поставил собственную гордость выше моего статуса. Мне это непривычно и дико было принять, но я принял. Даже некоторое уважение испытал и внутренне согласился: каждый человек вправе оценивать вес своей гордости собственными мерками. И когда узнал, что тебя преследуют волки, приказал им прекратить.

– Ты приказал? – выдохнула я. – А я-то решила, что я сама такая красотуля…

– Решил, что это просто честно, – продолжил он мысль. – Ты как будто в моих глазах отвоевала себе право быть другой – и я это позволил. Но вижу, что ошибся. Посидела, подумала, взвесила и поняла, что лучше себя потерять, чем мое расположение. О будущем задумалась? Хорошие должности на дороге не валяются – особенно для выпускников твоего факультета, а ты такую удачу, как случайное знакомство с эйром, в выгребную яму спустила. Так и чего на самом деле стоила твоя гордость? Чего стоило мое уважение к твоей гордости?

– Да не так все было, Сат! – я выкрикнула, хотя и понимала, что без доказательств это просто набор звуков.

Он уже развернулся, но все-таки закончил:

– Договорились, Кларисса, я придумаю тебе какую-то работу до конца этого семестра. И после не вспомню о том, что между нами были разногласия. Довольна? Радуйся.

Теперь меня раздавило намного сильнее, чем до этой встречи, но я спросила по инерции:

– Какую работу?

– Не знаю. Придумаю, когда тошнота от тебя пройдет. Вышивка, стирка, уборка, доставка писем, убийство мне неугодных, ублажение моих приятелей, переписывание моих сочинений в тетрадь, бухгалтерия монет в моем кармане – какая тебе разница? Ты ведь на все пойдешь, лишь бы поглубже запихнуть язык мне в зад, как это делают все остальные.

Сат ушел, а я еще долго стояла на месте и чувствовала себя оплеванной. Опять это жуткое чувство, когда тебя принимают абсолютно другим человеком, но намного мощнее, чем раньше.

* * *

На протяжении двух недель вообще ничего не происходило. Сат не отдавал мне распоряжений, мы вообще с ним не встречались. Кларисса похвалила меня за находчивость и подчеркнула, что пути проще я все равно бы не отыскала. В ее похвале звучала скрытая благодарность – дескать, спасибо тебе, Лорка, что выбрала продолжать бороться, а не подставить меня, любимую. Или все ее мысли были забиты предательством Орина – хоть она и сыпала одними проклятиями в его адрес, но по остекленевшим глазам была заметна ее боль. Нельзя сказать, что я оказалась единственной, кто пострадал в этой ситуации. Мое раздражение сразу проходило, когда возникало желание обнять эту девушку – да, немного избалованную и авантюрную, да, все еще неправильно оценивающую людей, но точно не заслужившую такого плевка в душу. В очередной раз прощаясь, я ее все-таки обняла, а Кларисса – наверняка удивив тем больше саму себя – не оттолкнула сразу, а вначале трижды шмыгнула носом мне в плечо.

Вот только лисы мне напомнили о своем существовании – встретили на территории академии и ехидными ухмылками пригвоздили к месту.

– О, это же наша дорогая Лорочка! – промурлыкала Оли, тем намекая, что не опасается свидетелей – пусть их опасаюсь я.

И мерзкий ее братец подхватил:

– Она, наша милая подружка! Ты ведь все еще нам подруга, Лорка?

– Делаю все возможное, – выдавила я в ответ и поспешила к корпусу.

На следующий день спешно приготовила домашние задания на завтра и понуро поплелась изображать, что я действительно стараюсь. Сат, похоже, не намеревался сам являться пред мои очи и выдавать свои задания. Его на прогулочных дорожках я не разглядела, потому нерешительно пошла к общежитию драконов – то здание вряд ли можно с чем-то перепутать, если, конечно, не предположить, что кому-то взбрело в голову на академической территории отгрохать королевский дворец. Строение располагалось дальше остальных – за лисьим, ястребиным и волчьим корпусами.

И все равно хотелось потянуть время подольше, потому я обратилась к стоявшему на пути студенту:

– Там ли живут драконы, уважаемый?

– Там-там! – показалось, что он не говорил, а каркал резкими звуками. – Только стоит ли хор-рошенькой девушке попадаться им на глаза? Прими добр-рый совет – не ходи, если есть такая возможность.

Его речь была необычна и довольно приветлива, потому я заулыбалась, позволяя себе каплю любопытства:

– Да вот вынуждена – по глупости подписалась прислуживать дракону. А ты, должно быть, ястреб? Прости, если ошиблась в предположении, я первокурсница!

Парень являлся обладателем очень красивых длинных волос необычного серого оттенка, но я догадалась о его природе по внушительному профилю.

– Разве можно перепутать ястр-реба с кем-то другим? – удивился он.

– Нельзя, – я улыбалась все шире и увереннее. – Но это так интересно. Ты первый из вашего племени, с кем мне удалось поговорить!

– Неудивительно! – он произносил звуки слишком резко, с небольшим скрежетом на согласных. Но я почти сразу поняла, что это именно свойство его голоса, а не признак злости. – Ведь ястр-ребов очень мало!

– Надо же… – я покачала головой. – Это редкая кровь? Тогда тем более приятно видеть представителя славного рода. Но почему ты советуешь мне не идти к драконам?

– Кровь ястр-реба не так уж и редка, но мы чаще занимаемся очень важной работой, мало кого из ястр-ребиных детей отправляют учиться в академию. Мы и без наук становимся лучшими советниками, самыми надежными счетоводами, учеными и учителями, но я мечтаю стать консультантом при кор-ролевском дворе, а это требует обр-разования. Это и ответ на твой вопрос – ястр-реб не умеет лгать. Оттого и совет. Драконы прекрасны в своем могуществе и занимают верхушку иер-рархии, но если ты сама не пр-редставляешь для них интереса, то лучше не попадайся лишний раз на глаза. Ты ошибаешься, если думаешь, что услужливостью можешь зар-работать их уважение.

Он говорил такие вещи, которые в этих стенах мне слышать не доводилось. И я несколько опешила, поскольку просто не ожидала такой откровенности:

– Тогда почему все пытаются перед ними выслужиться?

– Не все. Только те, чья природа сама того требует. Волки служат, потому что это и есть их суть – служить и охранять. Лисы хитрят и подлизываются, ведь это уже их суть. Но ястр-ребов драконы уважают как раз за то, что мы всегда говор-рим правду и не способны на предательство. Служить можно по-разному, но исходя из своей природы. У всех есть свои достоинства, котор-рые драконы используют в своих интер-ресах, но только люди зачем-то пытаются строить из себя волков, лисиц или ястр-ребов.

Я выдохнула восхищенно:

– Да ты настоящий мудрец!

Он очень резко вскинул руку, заставив меня вздрогнуть.

– Не надо лести, я этого не выношу. И не спрашивай моего имени. Будет очень некстати, если теперь ты начнешь изобр-ражать, что мы знакомы. У меня не тот статус, чтобы быть с тобой знакомым, пока ты не докажешь, что достойна, то есть всегда честна перед собой и другими.

– Я и не думала тебе льстить, – с улыбкой кивнула я. Мне даже понравилось, как он четко обозначил границу – это же делают остальные расы, но от него прозвучало неоскорбительно и предельно понятно. – Просто ты все мои сомнения как-то четко выразил, будто в моей голове побывал.

– Со мной это случается, – теперь он без вопросов принял мою похвалу. – Тогда продолжу совет – советы хороши для тех, кто умеет слышать. Др-раконы – тщеславные, высокомерные, меркантильные собственники, но они же – мудрейшие управленцы. Не служи драконам, если не испытываешь искр-реннего желания им служить, и тогда в твоей жизни будет меньше пр-роблем. Они р-растопчут тебя, если заподозрят в том, что ты собир-раешься к ним приблизиться, не испытывая настоящего уважения: лестью, службой или иным способом. Многие люди совершают эту ошибку. Все, иди, я закончил.

Я по инерции сделала несколько шагов по дорожке, глубоко задумавшись. Слова ястреба заставили по-другому взглянуть на поступок Сата – ведь тот действительно хоть и разозлился, но признал за мной право остаться собой, волков от преследования остановил. Я все испортила уже после, благодарю треклятых лис. И его холодная ярость в конце нашего разговора теперь будто на картине красками проявилась. Я обещала отработать свой промах – у меня нет выхода, сама под этим подписалась. Но за этот же договор меня растопчут, поскольку ни о какой искренности и речи не идет: сначала кричу о гордости, а при необходимости засовываю гордость куда подальше.

Но через несколько метров очнулась, обернулась и произнесла четко – я испытывала потребность это сказать:

– Я действительно не достойна быть с тобой знакомой – слишком много вранья в моей жизни. Но скажу, что мне искренне жаль, что ястребов здесь так мало.

Он не ответил, но чуть приподнял лицо к небу, напоследок демонстрируя свой потрясающий профиль. Я была неправа, когда утверждала, что все академическое общество прогнило насквозь – все совсем не так: здесь есть ведьмы, есть ястребы, есть обычные люди, которые еще не потеряли моральных ориентиров. Если посчитать по головам, то хороших людей здесь много, но их не видно за остальными. За мной не видно, потому что я не тяну на такую планку, какую мне показал представитель расы ястребов.

И на пути тут как тут показался Орин, чтоб ему пусто было. Подтвердил, что они с хитрой сестренкой постоянно за мной приглядывают. И запел мягонько, подстраиваясь под мой шаг:

– Прими и мой совет, дорогая, на этот раз действительно приятельский. Не общайся с ястребами. Если они только заподозрят о твоей тайне – немедленно доложат. С ними мы никак не договоримся.

– Это я уже поняла, – ответила я, разглядывая приближающуюся дверь драконьего общежития. – И все равно он вызывает во мне больше уважения, чем все вы вместе взятые.

– Чем все мы вместе взятые, – поправил Орин с ударением на «мы». – Себя не забывай. Ты сюда въехала на золоченой карете вранья и можешь остаться только на ней.

– Тоже верно. Но не дави. Твои угрозы не помогут. Я в любом случае должна сначала закрыть предыдущий вопрос с Сатом, а уже после поднимать новые. И то не факт, что получится. Он меня вообще человеком теперь не считает.

– Это я понял. И ни в коем случае я не воплощу угрозу в жизнь, если увижу, что ты приложила все усилия.

– Что это? – Я притормозила и глянула на него, попытавшись притом не скривиться. – Лисье благородство?

– Конечно! – он словно удивился моей язвительности. – Не знаю, что ты там возомнила, но мы всецело на твоей стороне! Пока ты на нашей стороне. Разве до сих пор это не было понятно? Разве мы не оплачиваем всякий раз свои долги?

Может, и было. Может, и такую жизнь можно назвать благородной – с лисьей точки зрения. Но меня пока выводила из себя сама мысль о непроходимой их подлости.