Текст книги "Убойный городок. Смертельное приветствие"

Keep calm, color in the lines

No grey, only black and white

Big eyes little appetite

Long run on a short line

I been pushed into overtime.

И только тогда Радж сообразил, что песня идёт с его кармана. Он достал свой смартфон и увидел, что звонит Санчес и сердце забилось сильней в предчувствии нехороших новостей.

– Да, Санчес. Что случилось? Её нет дома?

– Тут такое дело, шеф. Дома она, кажись, мёртвая…

Глава X. Второе убийство

– Что? – закричал Радж, теряя контроль. – Ты зашёл в дом?

– Нет, я вижу её тело на полу с раскинутыми руками. У неё задрано платье и глаза смотрят вдаль. Не вижу, чтобы она дышала. Хотя может просто шок и слабое дыхание.

– А почему вы не входите внутрь? Может, она ещё жива?

– Ну, так, алабай тут, шеф. Он ведь проглотит, не жуя.

– Чёрт. Вызывайте бригаду «Скорой помощи». Я приеду сейчас. Надо что-то сделать с алабаем. Подожди!

И Радж побежал за удаляющимся Ибрагимом.

– Ибрагим, подождите, – окликнул его Радж.

Ибрагим обернулся и спросил нетерпеливо:

– Что ещё? Я тороплюсь.

– К Евгении или в больницу?

– А что?

– Возможно, нам по пути.

– Почему это?

– Вы знакомы с алабаем Жени?

– Да, – осторожно сказал.

– Дружите?

– Ну, да.

– Тогда следствию нужна ваша помощь. С Евгенией приключилась беда, да вот никто в дом попасть не может. Нужно увести алабая, чтобы врачи «Скорой» могли попасть внутрь.

– Что? – вскричал Ибрагим. – Поехали! Поехали быстрей!

– Ага, вы на машине? – спросил Радж.

– Да, на «ЗИЛе».

– Э… Поехали, – согласился Радж, не поняв что это за марка такая «Зиле».

Они шли быстрым шагом, а Радж немного отстал, чтобы написать сообщения патологоанатому и криминалисту, вызывая их на место преступления. Он не стал говорить Ибрагиму, что девушка, скорее всего, мертва, но по правилам, сначала всё равно приедет «Скорая», которая констатирует смерть, и только потом патологоанатом и криминалист.

Радж вышел из Главного следственного управления и отправился следом за Ибрагимом на парковку, где остановился, как вкопанный. «Зиле» оказался огромный оранжевый грузовик с синей цистерной позади. Это была та самая помывополивочная машина, на которой Ибрагим работал в Городской службе по уборке улиц. С большим трудом следователь залез в кабину, и чуть не упал, повиснув на мощном зеркале грузовика, которое настолько проржавело, что даже не ни на йоту не сдвинулась с места. Радж залез в кабину и машина поехала. А вернее поскакала по ухабам за линию. Как назло, переезд был закрыт, шлагбаум опущен, а по рельсам неслись два товарных состава в противоположные стороны. Минут десять они стояли на переезде, прежде чем их пропустил дежурный. Радж и Ибрагим проехали мимо огромного элеватора и повернули в строну Чарышской улицы. Не прошло и пяти минут, как они оба оказались у дома Евгеньевой, где гавкал злой алабай, а врачи «Скорой помощи» беспомощно метались из палисадника к ограде, пытаясь проникнуть целыми и невредимыми в дом. Санчес и Алексей ждали шефа в стороне.

– Ну, Ибрагим, давай закрывай зверя где-нибудь в сарае, чтобы врачи могли войти в дом, – сказал Радж, и последовал за Ибрагимом во двор. Ибрагим и правда был хорошо знаком с псиной потому, что огромная зверюга радостно загавкала и завиляла хвостом. Ибрагим достал пару сладких булочек, за которые собака была готова переместиться даже в загон, который делил двор пополам. Ибрагим увлёк её вкусностями в закрытую часть двора с крепким забором и конурой и закрыл эту часть на мощный засов.

Врачи тут же ворвались во двор и полетели к пострадавшей в комнату. Радж последовал за ними, дав сигнал Санчесу не пускать Ибрагима в дом. И, как только Санчес и Алексей его остановили, он сразу понял, что произошло что-то непоправимое, и стал рваться в дом, крича имя Жени. Но было уже поздно, более того, когда Санчес и Алексей приехали к Евгеньевой в дом, уже тогда было слишком поздно.

Радж вошёл внутрь, следом за «скорой». Евгения лежала в зале, на спине с открытыми глазами. Но грудная клетка не вздымалась от дыхания. Руки были раскинуты в стороны. На девушке была одета та же одежда, в которой она приходила на допрос. Рукава мокрые, красивое декольте, разорванно преступником и юбка полусолнце задрана выше пояса. Нижнего белья на девушке не было, на шее туго скрученная широкая атласная полоска, такая же, как и у первой жертвы. Ноги девушки были разведены в стороны, обнажая её гениталии.

Радж стоял и наблюдал за действиями врачей. Они сразу определили, что девушка не дышит, и проверяли температуру тела на разных частях кожных покровов.

– Дыхания нет.

– Сердечного ритма нет.

– Запястья почти ледяные, – сказал один врач.

– Нет циркуляции крови, – сказал другой.

– Зрачки не реагируют на свет.

– Не могу снять температуру, из влагалища сочится какая-то жидкость. Похоже, что это белизна.

– Девушка мертва уже давно.

– Часа два.

– Фиксируй смерть, и поехали, по рации передали новый вызов. Гражданин следователь, вот заключение о наступлении смерти. Передайте доктору Смерть. И передайте ей бланк первичного осмотра тела.

– Хорошо, – сказал Радж и позвонил в Дежурную часть, чтобы вызвать оцепление, а патологоанатом и криминалист уже ехали на место преступления. После он вышел и закрыл за собой дверь. Санчес и Алексей заковали Ибрагима в наручники, алабай страшно выл, за воротами начал собираться народ. Оцепление прибыло в течении пяти минут, за ним приехали на странном сером драндулете, с красной полосой и надписью «Криминалистическая лаборатория» Забава и доктор Смерть.

– О, «таблетка» подкатила, – прокомментировал Санчес.

– «Таблетка»? – переспросил Радж, наблюдая, как Забава лихо управляет рулём на странном драндулете.

– Ну, да. Это в народе так называют модель нашего любимого УАЗа 3962.

– Была такая, да? – на автомате спросил Радж, который с беспокойством следил за престарелой парой, имеющих потрясающее сходство с Евгенией и в ком Радж угадал родителей второй жертвы.

– Ага, – следя за мыслями шефа, ответил Санчес и подтвердил его догадки. – Родители жертвы здесь. Я знаком с её отцом, он хороший человек. Вон он стоит, жену обнимает. Евгений Евгеньевич Евгеньев – машинист электропоезда, уже на пенсии. Его жена Анна Борисовна Евгеньева тоже на пенсии, всю жизнь работала у нас в полиции уборщицей, ушла на пенсию в прошлом году.

– Надо пригласить их сюда, – сказал обречённо Радж.

Алексей тут же отправился выполнить просьбу начальника и уже через несколько секунд заводил родителей Евгении в ограду. Подальше от любопытных глаз.

– Что произошло, Санчес? – слабым голосом спросила Анна Борисовна.

– Вот, шеф наш – Радж Александрович, он сейчас сам всё объяснит.

Радж кивнул в знак приветствия родителям жертвы и тихим голосом сообщил о случившимся. Анна Борисовна зарыдала, её ноги подогнулись и лишь крепкие руки мужа удерживали её о падения. В ограду зашли доктор Смерть, при виде которой папа жертвы перекрестился, а доктор Смерть прошествовала так, будто ничего не заметила. За ней шла, опуская глаза Забава. Обе женщины прошли в дом, который открыл им Радж.

– Кто заходил в дом? – по пути строго спросила доктор Смерть.

– Два врача «Скорой» и я. Вот врачи передали бланк осмотра. Я стоял у входа в комнату, где лежит жертва, но порога не переступал. Не думаю, что будет перекрёстное загрязнение места преступления.

Смертина Смертовна кивнула и длинными, бледными пальцами выдернула бумаги из рук следователя.

– Оставайтесь здесь, пока мы с Забавой Эпикуровной работаем, – распорядилась она, Радж не стал с ней спорить. Он достал свой блокнот и ручку и решил начать опрос с родителей жертвы.

– Вы простите меня, но мне нужно начать опрос. Чем раньше мы установим некоторые факты, тем быстрее всё проясниться и мы найдём виновного.

Отец жертвы хмуро кивнул и посмотрел прямо в глаза Раджу.

– Найдите его! У меня Женя была единственной. Больше у нас женой родственников нет. Некому о нас будет позаботиться в старости. Найдите его.

– Конечно, Евгений Евгеньевич, – серьёзно согласился Радж. – Я начну заполнять протокол допроса. Вас зовут Евгений Евгеньевич Евгеньев?

– Да.

– Вы отец жертвы?

– Да.

– По какому адресу вы проживаете?

– Не далеко отсюда стоит шестиэтажка для работников железной дороги. Пять лет назад сдали этот дом. Вон он, видите? – показал пальцем Евгений. – Воробьиная улица, дом 5, квартира 14. Это улица идёт аккурат вдоль ЖД линии.

– Вы с супругой проживаете там?

– Да.

– А дочь жила здесь?

– Да, раньше мы вместе здесь жили, но потом я получил квартиру, и мы с женой переехали туда, чтобы дать дочери больше личного пространства. Мы с женой очень внуков хотели. Думали, что, если у невесты будет в приданном дом, то она быстрей найдёт себе пару.

– Она жила одна?

– Да, если был бы парень, мы-то знали бы, – слабо сказала Анна Борисовна. – Она, вроде как, познакомилась с кем-то, но пока не готова была его домой приводить. Говорила, что ещё присматривается к парню этому. Но мы-то с мужем уже надеялись, что она нашла суженного.

– Скажите, а вы знаете Жениных подруг?

– Конечно, – устало сказала мама. – Чё ж, тут знать? Их всего-то две и было. Ну, близких самых. Со школы она с Машей Павелевой дружила. Прямо не разлей вода. Везде вместе были. А потом у них что-то разладилось. Уж не знаю что.

– А потом?

– Знаете, гражданин следователь, а ведь что-то случилось с дочкой-то моей пару месяцев назад. Был момент такой, когда я вся распереживалась. Пропала она как-то, на четыре дня. Прислала СМС, что с друзьями отдыхать в деревню поехала и пропала. Даже не написала что за деревня, и какие друзья, и все четыре дня телефон не отвечал. Отключен был. Мне всё оператор говорил: «Вне зоны доступа». А потом объявилась она сама не своя. Испуганная, уставшая, как будто случилась у неё беда. Но она ничего мне так и не сказала. Заявила, что потеряла где-то мобильный, и сменила номер телефона. Через пару дней она стала вроде прежней, ласковой доброй, но в глазах появилось что-то неуловимое. Я тогда подумала, что моей дочке кто-то сердце разбил. Вот она и сбегала от всех, чтобы в себя прийти.

– Это когда было?

– Да, вот, в феврале. Числа 20, кажется. Она после этого изменилась. Стала скрытной, перестала дружить с Машей, даже на звонки её не отвечала. И вот тогда она и подружилась с её старшей сестрой – Илоной. Вот уж никогда бы не подумала. Но я приглядывалась и видела, что искренняя у них дружба. Я видела, что их что-то роднит, а что не знаю. Но помогали они друг дружке во всём. С Машей такого не было. С Машей они были, как бы детьми, и решали детские проблемы. А с Илоной, Женя словно выросла. Она стала серьёзной, появились мечты о будущем. Они помогали друг другу, поддерживали. Слышала, как Илона утешала мою дочь, когда та поругалась с Машей. Я даже удивилась, что Илона может так ласково говорить. А потом Илона замуж собралась, и Женя стала помогать ей со свадьбой. И опять же, любовь новую встретила. Как ни позвоню, а Женечка на свидание собирается. И такая счастливая-счастливая….

И Анна Борисовна заплакала. Радж достал фотографию Ибрагима, Жени, Саида и Илоны и показал родителям.

– Вы знаете вот этого парня на фотографии, рядом с Женей?

– Нет, – ответила мама.

– Нет, я и подавно. Я старался в личные дела дочери не лезть, – ответил папа.

– Это её ухажёр? – спросила мама.

– Да. Говорят, Женя с ним встречалась, и домой она его приводила. Только вы не знали. Он с Жениной собакой даже подружился. Вон он, в углу плачет, – сказал Радж, показывая на Ибрагима, который рыдал, отвернувшись к забору.

– Это он её? – спросил папа.

– Нет, он был на допросе. Это сделал кто-то другой. Кто-то, кто ждал её здесь. Женя тоже должна была быть на допросе, но что-то или кто-то выманил её из Управления, и она ушла, никому ничего не сказав. Мы сейчас выясняем, кто мог это сделать, как и главное зачем. Поэтому я вам задаю так много вопросов о личной жизни дочери.

– Мы понимаем, – сказал Евгеньев.

– Скажите, сегодня вы говорили с дочерью?

– Утром, как всегда, – сказала Анна Борисовна. – Мы созваниваемся каждое утро. Сегодня она собралась пойти и похоронить подругу. Сильно плакала. Про допрос ничего не сказала. Я потом ещё днём ей писала. Спрашивала как она и звала на ужин к нам с папой. Всё-таки день похорон и нельзя быть одной. Но она ничего мне не ответила.

– Я с дочкой говорил вечерами обычно. Вчера мы говорили об Илоне, о том, что будут похороны. Я утешал её. Предложил даже сменить работу. Мой друг живёт в Новосибирске, сейчас работает там, на жд вокзале, начальником диспетчерской и у них как раз уволилась женщина из окна справок. Так вот, я предложил ему дочку мою взять. Он согласился, всё-таки, тарасовец. Я рассказал Жене об этом в тот день, когда Илона погибла. Но тогда Женя не хотела ехать, даже обиделась на меня за такое предложение. Но вчера вдруг сказала, что передумала и не поздно ли ещё дать согласие на работу. Сказала, что пришло время для кардинальных перемен, и что я был прав, когда предлагал ей переехать отсюда подальше. Она должна была заявление на перевод в другое отделение сегодня подать, и через пару дней уехать в Новосибирск. Я даже с другом созвонился, и он обещал Женечку переводом забрать. Ну… чтоб без увольнений там…

– Она говорила кому-нибудь своих планах?

– Не знаю, – ответил отец. – Я сам вчера был удивлён, что она так резко передумала.

– Откуда вы узнали, что нужно сюда идти? Вас Санчес вызвал?

– Так у нас окна выходят на Чарышскую, – сказал Евгеньев. – Моя жена увидела сначала полицейскую машину у дома дочери, и она всё не уезжала, а потом услышала звук сирен «Скорой помощи», и мы испугались, и побежали проверить, а тут…

– Хорошо. Евгений Евгеньевич, Анна Борисовна, позвольте ещё раз выразить вам соболезнования. Оставьте моему помощнику Алексею ваш номер телефона. Когда что-то станет известно, мы свяжемся с вами.

– Мы… Мы можем тут побыть? Пока её… – спросила мать жертвы. – Мы не будем мешать.

– Конечно, но в дом пока заходить нельзя. Сначала там поработают эксперты, потом мы пойдём с обыском. Вы можете с нами зайти на обыск. А потом нам придется пока опечатать дом, как место преступления. Но это ненадолго.

– Хорошо, Радж Александрович, – твёрдо сказал отец Жени. – Мы побудем здесь. В сторонке постоим.

Радж кивнул, а сам пошёл в дом. Там женщины надели специальные одноразовые комбинезоны и осматривали тело. Это было последнее нововведение нашего МВД, типа, правила «как за бугром». Доктор Смерть уже собирала инструменты и вызывала труповозку по телефону. Увидев Раджа, она кивнула, и подошла к нему.

– Жертва была, несомненно, убита, не более двух-трёх часов назад. На шее жертвы виднеются несколько следов от удушения лентой, которой её в итоге и задушили.

– В итоге?

– Верно. Через сутки после смерти мы увидим все борозды удушения на её шее. Сейчас видны лишь следы. Как только проступят синяки, я скажу, сколько раз её душили. Но точно не один раз. Судя по поверхностному осмотру, она не ожидала нападения. Ей сзади накинули ленту и придушили до потери сознания. После этого она подверглась насилию.

– С проникновением?

– Да. Преступник проникал в неё без защиты, а когда девушка приходила в себя, вновь лишал её сознания лентой. Скорее всего, преступник не рассчитал силы и сдавил ленту сильнее, чем было нужно. Она умерла от удушья. Вероятно, преступник хотел, чтобы было похоже на предыдущее убийство.

– А почему вы считаете, что преступник насиловал её без презерватива?

– Он накачал её влагалище и толстую кишку белизной. Это без сомнения разрушит сперму, и мы не сможем ничего найти на анализ. Но в лаборатории мы посмотрим одежду, где могли остаться частицы преступника. Под ногтями мы нашли лишь остатки деревянного пола, который она царапала. Конечно, мы всё проверим, но надежды мало. Преступник не дал ей бороться и ранить себя. В любом случае, это преступление было совершенно тем же человеком, что и первое. Характер следов нападения, спонтанность, детали – всё говорит об этом. Однако…

– Однако?

– Здесь было очень много ярости. Он истязал жертву. На ковре множество следов крови, повреждены половые органы снаружи и, думаю, что внутри будет такая же картина. Всё, что я обнаружу завтра – сообщу. Моё предварительное заключение – убийство. Преступник – тот же.

– Понятно.

– Сейчас мы с Забавой Эпикуровной соберем все образцы, тело и некоторые вещи. И только потом вы войдёте обыскивать дом, – сказала доктор Смерть.

– Хорошо, – сказал Радж, и отошёл в угол кухни. «Тот же убийца… Тот же убийца…» Но тогда подозреваемых должно остаться всего ничего! Саид до сих пор в больнице, Ибрагим под окном воет и не отлучался он из участка до допроса. Значит, это был кто-то, кто прошёл допрос. Потому что никто не знал, что подозреваемые дают новые показания.

Радж открыл новую страницу записной книжки и записал:

1. Обыск (личные вещи, комната, дом)

2. Камера Хранения

3. Проверить камеры в Управлении и составить хронологию.

4. Попытаться проследить путь убитой от полиции до дома. Попробовать.

5. Проверить рабочее место Евгеньевой.

6. Проверить кабинет жертвы №1

7. Провести обыск в квартире Илоны.

8. Что их связывает? Является ли это мотивом убийства?

Затем он перевернул страницу и написал:

Подозреваемые:

1. Вано Павелев

2. Раиса Павелева

3. Мария Павелева

4. Адабас Лабзин

Тем временем эксперты забрали тело, и полиция могла приступить к обыску места преступления. Теперь Радж вошёл в дом и внимательно стал рассматривать каждую комнату.

Из сеней частного дома сразу попадаешь на небольшую кухню. Здесь был старенький кухонный гарнитур из 90-х годов, обычный квадратный полированный стол, накрытый новенькой скатертью с квадратами и рюшками, а вокруг стола стояли стулья советской эпохи: деревянные, резные, покрытие светлым лаком.

Над мойкой висел новый водонагревательный бак, часть коммуникаций исчезала в стене. Радж заглянул в тёмную комнату и заметил, что это была совершенно новая пристройка к дому. Ванная комната в дорогом кафеле, с шикарным санфаянсом, полотенцами и душевой кабиной, которая стоит не менее 150 000 рублей и это не считая денег на строительство новой части дома! Радж выключил свет и закрыл дверь, он развернулся и осмотрелся. Ему в глаза бросилась аккуратность и чистота. Всё было на своих местах. Чистый чайник, без потёков, аккуратные губки на раковине, чистенькие тряпочки, висевшие на краю столешницы, новенькие без пятен кухонные полотенца, свисавшие с ручки духового шкафа. Всё было уютным, чистым и на своём месте.

Радж вошёл в зал, где было обнаружено тело. Эта комната словно получила шрам, увечье. Место, где происходила борьба, было разворочено, разорвано в клочья, и выглядело ужасающе. От этих «шрамов» тяжело было оторвать взгляд. Сам зал был небольшим. Здесь не было шикарных вещей, кроме, пожалуй, плазменного телевизора, который был сбит во время борьбы и сейчас лежал на боку у тумбы. Стены зала оклеены дешёвыми обоями светлого цвета, а на потолке всё ещё была извёстка, которую, судя по всему, обновляли каждый год. Обычная советская, трехрожковая люстра, однако, без единой пылинки, и светлые шифоновые шторы придавали когда-то уют комнате. Слева стоял угловой, белый диван, его подушки были раскиданы по всей комнате. Справа стояла старенькая стенка-«горка»: тумба, комод, шкаф и длинная полка для косметики. Посередине аккуратной комнаты зияли раны: белый палас пропитан водой, кровью и белизной. Во время борьбы был разбит аквариум, стоявший на тумбе у дивана, поэтому вся вода вытекла прямо на палас. Вокруг лежали крупные и мелкие осколки, среди которых яркими оранжевыми пятнашками лежали мёртвые рыбки. Они были похожи на игрушечных рыбок, из пластмассы, только потому, что уже давно не дышали и их чешуя высохла.

Также посередине комнаты лежал сломанный журнальный столик, пополам. Его опилки разлетелись по паласу, куда выпали и газеты с полки. Они веером раскинулись на полу и представляли с собой старую подборку «Хрота» и модных журналов по вязанию.

Радж перевел взгляд на промежуток между пустой тумбочкой и диваном, где лежала женская сумочка. Это была дорогая сумочка, из натуральной кожи, совсем новенькая. Часть вещей вывалилась из сумочки. Это были обычные женские мелочи: помада, духи, ключи и лак для ногтей. Радж надел белые одноразовые перчатки и взял сумочку в руки. Внутри остались лежать документы: паспорт, Снилс, страховой полис, визитница и кошелек. Кошелёк сильно отличался от сумки, это был дешёвый китайский кошелёк со сломанной молнией. Внутри кошелька лежала мелочь, пластиковые карты и много наличности. В отделении кошелька лежали новенькие хрустящие пятитысячные банкноты. Прямо из банкомата. Радж достал пачку и посчитал – 78 000 рублей. Это далеко не маленькая сумма для девушки, чья зарплата была 9 800. Да и оба родителя на двоих получали не больше 30 000 рублей пенсии. Откуда у неё такие деньги?

Радж положил деньги назад в кошелёк, и на всякий случай проверил кармашек посередине. Он был на молнии и оказался обманкой, куда не войдёт ничего, но что-то там было. Радж с большим трудом достал монету. Это была странная монета, на вид золотая, размером с пятак. На одной стороне был изображён рог изобилия. На другой стороне монеты был выбит виноград. Никаких других отличительных особенностей монета не имела. Радж положил всё в пакеты для улик. Затем он открыл визитницу, просто для порядка. Там лежали скидочные карты, и совсем не было никаких визиток, но глаз Раджа зацепился, за бархатный чёрный уголок, чего-то, что скидочной картой не являлось. Он ногтем подцепил спрятанную бумажку и вытащил её из-под скидочной карты из аптеки «ФармаБум». Это оказалось очень странная визитка, очень дорогая: элитная бумага, шелкография, золотое тиснение, выбитое изображение.

По краю визитки шли узоры в виде виноградной лозы и цветов. Посредине визитки красовался золотой логотип: голый мужик с вином и посохом. Над логотипом стояла надпись «In ultima cena Ortos», а под логотипом были выбиты золотые цифры «25/03/19». Радж повертел визитку со всех сторон. Странная вещь, Радж положил её в пакет, а сам пакет спрятал в карман куртки.

Радж прошёл в спальню, из которой был выход в ещё одну комнату. Спальня была светлой и чистой. Желтые, тюлевые шторки, которые пропускали желтоватый уличный свет. Обои в комнате были старенькими, но аккуратными. Над кроватью были наклеены фотообои Крымского побережья, остальная часть комнаты заклеена дешевыми светлыми обоями с рисунками из перьев и облаков. Под потолком обычная люстра с розовыми плафонами. А вот кровать была новенькая, двуспальная, дорогая, со вставками из натуральной кожи. Свежее постельное бельё из светлого шёлка тоже смотрелось неуместным, и не только потому, что бельё было очень дорогим, но и потому что кровать не была заправлена. Евгения аккуратистка, она должна была заправить постель утром, а если это не сделано… У Раджа мелькнула мысль: «Кто-то расправил постель и ждал жертву здесь! Просто всё пошло не по плану!»

– Ребята, зайдите в спальню. Здесь нужно осмотреть всё на отпечатки и собрать постельное на экспертизу. Судя по всему, убийца уже был в доме, когда вернулась Евгения. Но вот вопрос. Как он смог пройти против её огромного пса?

Сбор образцов и обыск занял всю оставшуюся часть дня. Радж вышел на улицу и осмотрел двор, который был закрытым и пустым. Затем следователь вышел за ворота и прошёл в палисадник, огибавший дом слева. Едва зайдя за угол, Радж заметил глубокий след на влажной земле. Радж прошёл дальше и увидел, что палисадник заканчивается небольшой дверкой во внутреннюю часть двора, которая соединялась с загородкой, где в данный момент находился злющий алабай. Радж услышал жуткое дыхание и ретировался назад, прикрыв за собой дверь на задвижку. Следователь вернулся в ограду и подошёл к родителям жертвы.

– Если позволите, у меня появилась пара вопросов. Судя по всему, человек который это сделал, был уже в доме, когда вернулась Евгения. Мне необходимо понять, как он туда попал. Окна все целы, двери не взломаны. Но он был уже внутри. У кого есть ключи от дома?

Анна Степановна прикрыла рот руками, а отец ответил за неё:

– Раньше была старая дверь с навесным замком. Дочь поменяла старые двери на современные, стальные, с терморазрывом или что-то вроде того. Вечерами она закрывалась на ключ изнутри и ночную задвижку. Нам тоже дала ключи. Вряд ли кому-то ещё она так доверяла.

– Я заметил, что во двор можно попасть через палисадник…

– Да.

– Есть следы, но не уверен, что они имеют отношение к делу. Вы проходили через палисадник во двор?

– Нет, мы не заходили. Но я сейчас вспомнила, что первое время Женя оставляла для нас запасные ключи там.

– Что? Где?

– Там в загородке, прямо на стене дома висит старая, стальная ванна. Под ней прибит гвоздик. Там мы и вешали запасные ключи. Всегда. Ну… Когда жили здесь. Когда Женя поменяла двери, она оставляла нам ключи там же. Потом выдала нам собственную связку.

– Нам нужно попасть туда и всё проверить.

– Я сейчас Персика в сарае запру, – сказал Евгений Евгеньевич.

Как только загородка стала свободной, Радж вновь прошёл по следам и попал за дом, где увидел старую стальную ванну. Следователь вновь надел перчатки и приподнял ванну. Ключей не было. Но скорее всего, они там были, под ванной осыпалась краска с дома, от грубого сдвигания ванны. Содранная краска лежала, как перхоть на земле. Радж вернулся в дом, проверил ещё раз сумку Евгеньевой, где была связка ключей, но другого комплекта не было. Следователь вернулся к входной двери и осмотрел её с обеих сторон, и тут его взгляд упал на гвоздик, где висела ещё одна связка ключей.

– Анна Степановна, – позвал Радж. – А эти ключи…

– Да, это Женины ключи, видите брелок на них? Она всегда, когда закрывала дверь, вешала ключи на гвоздик рядом.

– Значит, в сумке не её ключи? – спросил Радж, и показал связку ключей из сумки.

– А это запасной комплект. Видите синюю краску на кольце для ключей? Это в первый день, после замены двери, она уронила их на банку с краской и пятнышко на кольце не оттёрлось.

Радж понял: «Убийца знал, где ключи от дома. Он, наверное, это давно планировал. Алабай был во дворе, загородка пуста. Он прошёл через палисадник, взял ключи. Но как он избавился от алабая, чтобы попасть в дом?»

Ответ на этот вопрос он нашёл сразу, у забора валялась свежая банка собачьей консервы «Педигри».

– Анна Степановна, а ваша дочь кормила Персика консервами?

– Нет, что вы! Это очень дорогое удовольствие. Персику потребовалось бы за один присест съедать поддон этих консервов. Его кормили хлебом, кашами и говяжьими костями.

Радж вошёл в дом и кратко обрисовал картину Санчесу и Алексею.

– Убийца готовился заранее, он всё продумал, всё проверил, составил план и действовал по нему. Какое-то время. Он пришёл, зная, где Женя прячет запасные ключи. Взял связку ключей, открыл консервную банку с едой, заманил собаку в загородку и закрыл её, вернувшись через палисадник во двор. Затем, он открыл дверь, вошёл внутрь и закрыл дверь на ключ. Думаю, он всё обшарил здесь, пока ждал. Потом он расправил постель. И вот на этом его план заканчивается. Не знаю, что произошло, но девушка не вошла в спальню, и ему пришлось напасть на неё в зале. Скорее всего, время его поджимало. Он избил её, вероятно, изнасиловал, а затем убил, пытаясь придать общие черты с первым убийством. После чего он стал импровизировать с уничтожением улик и своих следов присутствия в доме. Это говорит о том, что убийца один, но мотивы разные. И это усложняет наше дело, потому что каким-то косвенным образом это убийство не только связано с предыдущим, оно из него вытекает.

– Шеф, это просто сносит чердак, – сказал Санчес.

– Заканчивайте здесь и сразу отправляйтесь домой. Завтра всем к 8 утра на работу. Я буду опять ночевать в кабинете.