Текст книги "На златом крыльце сидели…"

Глава 2

Дождь прекратился, но солнце все еще не могло пробиться сквозь толщу облаков. Друзья покинули укрытие и спустились к водоему. Узкая, песчаная полоса пляжа тянулась вдоль озера. Кое-где крутой берег нависал над водой, будто гигантский зверь вычерпал землю.

– Кто купаться? – спросил Валерка.

– Неугомонный ты наш. Еще шашлык не переварился. После сытного обеда надо что? – Алик посмотрел на Борю, и тот не замедлил откликнуться:

– Полагается вздремнуть.

– Вот лежебоки. Гриш, а ты как?

– Не хочется. Солнца нет, – отказался Гриша.

– Пойдем, после дождя вода всегда теплая, – уговаривал Валерка.

– Нет, рано еще. Вода не прогрелась. Сначала на себе проверь.

Поняв, что поддержки не найдет, Валерка с разбегу бултыхнулся в воду. Брызги с шумным всплеском разлетелись в стороны. Ровные, будто очерченные циркулем, круги разбежались по воде, постепенно сглаживаясь и сходя на нет. Валерка вынырнул метрах в пяти от берега, глотнул воздуха и окликнул сидящих на берегу:

– Эй, вы не знаете, что теряете.

– Что найдешь, тащи сюда, – пошутил Алик.

Валерка махнул рукой на ленивую троицу и размашистым кролем поплыл к противоположному берегу.

– Вот что значит здоровый образ жизни. Не пьет, не курит, с девушками не гуляет, – подтрунил над ним Борис.

– Валерка – молоток, – сказал Алик. – Попробовал бы ты с его матерью пожить. Может, у него потому и отвращение к женитьбе.

– Я ее на прошлой неделе встретил – вдупель. Хотел мимо пройти, но пожалел. Свалилась бы под забором. Дотащил ее до дома. По-моему, она меня даже не узнала, – сказал Гриша.

– Я вообще не понимаю, как у такой матери вырос Валерка. Даже пива в рот не берет, – вставил Борис.

– Вот потому он такой и вырос. У него мамашка уже выжрала все, что причиталось на три поколения вперед, – криво усмехнулся Алик.

– А папашка оттрахал, – добавил Борис. – Не повезло парню. Ему надо к психоаналитику.

На отмели из воды торчала кривая коряга, возле которой прилепился пучок растрепанных хворостин рогоза.

Алик подобрал плоский камешек, примерился и бросил. Голыш задорно поскакал по воде и, лишь стукнувшись о корягу, исчез.

– Метко, – похвалил Борис.

Алик удовлетворенно откинулся на локтях.

Неожиданно Гриша спросил:

– Алик, скажи честно, ты доволен жизнью?

Вопрос застиг Алика врасплох.

– Че за вопрос? Естественно. У меня все путем. Квартира, тачка. Чего еще?

– Так, подумалось. Ты ведь мечтал стать гонщиком.

– Мало ли что я мечтал. Вон Валерка хотел в артисты податься. Только таких хотелок миллион. А количество мест ограничено. На всех не хватает.

Алику было неприятно обсуждать эту тему. В последнее время он стал все чаще задумываться, что при всей видимой успешности, ему всегда чего-то недоставало. Проблемы вылезали из всех щелей одна за другой. Казалось, стоит решить возникшую задачу, и все будет в ажуре. Но с преодолением одной трудности, возникала другая, и цель продолжала маячить впереди, близкая, но недостижимая. Да и была ли цель?

К счастью, разговор прервал Валерка. Он подплыл к самому берегу и окатил друзей брызгами. Холодный душ вызвал бурную реакцию народа. Все вскочили на ноги.

– Чумовой! Ты хоть предупреждай, – возмутился Борис.

– Вам не помешает освежиться, – парировал Валерка. Он вылез из воды и плюхнулся на песок. – Здорово, что мы сюда выбрались. Меня уже доконала эта работа.

– Это точно, – поддакнул Борис.

– А тебе-то чего? У тебя рабочий день не нормирован. Хочешь – работаешь, хочешь – груши околачиваешь, – усмехнулся Алик.

– А чего сразу я? Гришаня тоже по часам на работу не ходит.

– Гришаня над бухгалтерией корпит, – сказал Алик.

– Ну и что? А я статьи пишу.

– Сравнил. Ты в своих статьях можешь любую байду гнать. А вот дебит с кредитом свести – это не шутка.

– А ты пойди напиши байду, чтобы ее напечатали, – возмутился Борис и подмигнул Валерке: – Квазимодо, смотри, как капиталисты консолидируются. Вот что значит иметь свой бизнес.

– А я-то тут при чем? Я просто бухгалтерию делаю, – возразил Гриша.

– Можно подумать, что авторемонтная мастерская принадлежит чужому дяде, а не твоему отцу.

– Все равно. Какой из меня бизнесмен! – проворчал Гриша.

– Какой бы ни был. А наследником кто будет? – привел Боря неоспоримый довод.

Гриша оставил вопрос без ответа. Сейчас ему меньше всего хотелось говорить о наследстве. Он подобрал голыш и, подражая Алику, запустил им по воде. Камешек булькнул и ушел на дно. Иначе и быть не могло. Гриша никогда не отличался ловкостью, и все же в том, что камешек сразу же утонул, была какая-то безысходность.

Борис по-своему понял его молчание и с шутовским пафосом произнес:

– То-то. Это мы с Валеркой пролетарии.

– Пролетарий, ты когда-нибудь раньше полудня встаешь? – поддел его Алик.

– Зато я по ночам работаю. Между прочим, Пушкин даже днем, когда работал, шторы задергивал и зажигал свечу.

– Слышь, Пушкин, потрудился бы на благо процветания моего бизнеса. Нужна звуковая реклама краски «Дюфа». Можешь сварганить что-нибудь в стихах?

– Не вопрос. Чтобы жизнь была, как в сказке, запасайся «Дюфа» краской, – продекламировал Боря.

– Да, это тебе не Пушкин, – рассмеялся Алик.

– А ты хотел, чтоб тебе Пушкин рекламники строгал?

– Слушайте, а чего бы вы хотели на самом деле? – прервал их болтовню Гриша.

– В каком смысле? – спросил Боря.

– Вот, допустим, выловил ты золотую рыбку. И чего пожелаешь?

– Миллион баксов, – не задумываясь, заявил Борис. – Купил бы квартиру и сделал Инге предложение. Чтоб ее родители перестали подыскивать для нее «удачную партию» и таскать в дом претендентов.

– Квазимодо, а ты?

Валерка пожал плечами и буркнул:

– Никогда не видеть свою мамашу.

– Ну, это сопутствующее. А вот чего бы ты загадал, если бы могло исполниться любое желание? – не отступал Гриша.

Валерка на мгновение задумался и сказал:

– Чтобы меня по телику показывали.

– Квазимодо, а ты не прост. Жаждешь славы? – подтрунил над ним Алик.

– Если и так. А ты чего хочешь?

– Чевочку с маслом, – ушел от ответа Алик.

– А все-таки. Представь, что тебе все доступно.

– Все доступно – это когда есть власть. А слава и деньги вторичны, – заявил Алик и обратился к Грише: – Гришаня, а ты-то чего молчишь? Нас на откровенность раскрутил, а сам в кусты?

Гриша пожал плечами.

– Просто жить.

– Ты, Гриш, оригинал. Просто жить каждый дурак может, – засмеялся Борис.

«Если только у него нет саркомы головного мозга», – с горечью подумал Гриша.

Позавчера его постоянная усталость и частые головные боли обрели название, жуткое в своей безысходности. Жизнь кончилась. Или еще нет? Может быть, пуститься во все тяжкие и взять от жизни все? Врач дал ему полгода. Они в последний раз празднуют день рождения Алика вместе, и он, Гриша, вряд ли доживет до своего собственного. При этой мысли у него стиснуло горло. Впрочем, с позавчерашнего дня страх не отпускал его ни на минуту. Нужно привыкать с ним жить. Какое-то мгновение он колебался, не рассказать ли обо всем друзьям, но передумал. Время было неподходящим, хотя есть ли подходящее время для дурных новостей? И нужно ли превращать каждый из отведенных дней в репетицию поминок? Лучше сохранить все в тайне.

– Кто же откажется от денег, славы, власти и Инги? – пошутил Гриша, стараясь за иронией скрыть свою зависть к тем, у кого есть время жить и желать.

– Вот она истина. Инга – это имя звучит музыкой, – сказал Алик.

– Ну ты, меломан, этот саундтрек тебе не доступен, – охладил его Борис.

– Смотрите-ка, распогоживается, – заметил Валерка.

Голубое небо проглянуло за ватной пеленой. Сначала это были лишь небольшие лазоревые лоскуты, но они быстро ширились, отвоевывая небосвод. Солнце пробилось сквозь облака. Над водой зыбким, разноцветным мостом повисла радуга, а чуть в стороне одна за другой еще две, поменьше.

 
– Как неожиданно и ярко,
На влажной неба синеве
Воздушная воздвиглась арка
В своем минутном торжестве![1]1
  Стихи Ф. И. Тютчева.


[Закрыть]
 

– процитировал Борис и завершил прозой: – Народная примета. Время загадывать желания.

– Так ведь уже загадали, – в шутку напомнил Алик.

– Айда наверх! Оттуда еще красивее, – позвал друзей Валерка.

Они наперегонки бросились вверх по склону, выбирая более пологие места, и застыли на возвышении. Прямо под ними склонилась ива. Она полоскала в озере распущенные русалочьи пряди, а мимо в воде плыли облака. Они ставили знак равенства между «упасть» и «вознестись» и сводили на нет земное притяжение.

– Потряс! Красота какая – и ни души. Так не бывает! – воскликнул Валерка.

Гриша поднялся последним и тяжело опустился на мокрую траву. Он не мог, как все, расслабиться и наслаждаться красотой. Мозг сверлила мысль, что это, может быть, последняя радуга в его жизни. Впрочем, вероятность того, что кто-то другой из четверки снова увидит в небе одновременно три радуги, тоже сводилась практически к нулю. Разница состояла лишь в том, что они не задумывались над этим. Для них жизнь была безгранична. Гриша жалел, что сходил на обследование. Знание диагноза висело на нем веригой. Он бы с радостью променял полгода медленного умирания на месяц беспечного бессмертия. Но сослагательное наклонение дает мизерное утешение.

– Гришаня, ты чего такой смурной? Не выспался? Или здоровье надо поправить? – спросил Алик.

– В точку, – кивнул Гриша.

– Сейчас организуем. Ты становишься человеком. Глоток коньячку – и жизнь покажется прекрасной и удивительной, – пообещал Борис и направился к импровизированному столу.

Гриша, как и Валерка, не пил, но не потому, что был убежденным абстинентом. У него с детства были проблемы с желудком. Зная о его слабом здоровье, друзья не настаивали. С учетом того, что Квазимодо тоже спиртного в рот не брал, выпивка никогда не играла сколь-нибудь важной роли в их общении. Но сегодня Гриша хотел напиться и хотя бы на время забыть обо всем. Снявши голову, по волосам не плачут. К чему теперь беспокоиться о желудке?

Подойдя к столу, Борис увидел, что у них гости. На бревне сидела маленькая девочка лет пяти. Милое, голубоглазое создание со светлыми кудряшками выглядело как ангелочек со старинных рождественских открыток. На ней был белый сарафан и сандалеты, а через плечо перекинута сумочка с большой, перламутровой бабочкой вместо застежки.

– Ты что тут делаешь? – удивился Борис.

– Сижу, – сказала девочка, как будто это было в порядке вещей, что малышка разгуливает одна.

– Эй, Боря, что там у тебя? – крикнул Алик.

– Сюрприз. Девушку заказывали? – пошутил Боря.

Все без лишних слов подтянулись к мангалу.

– Опа-на! – воскликнул Алик. – Ты чья?

– А ты чей?

– Меня зовут Алик.

– А меня Ангелина, – представилась девочка.

Ее левый глазик слегка косил, но даже этот маленький недостаток казался милым на хорошеньком детском личике. Девчушка кивнула в сторону остальных:

– А их?

– Это Борис, Валера и Гриша.

– Ладно, – девочка снова кивнула с достоинством королевы, которой иноземные послы вручили верительные грамоты, и соскочила с бревна.

– Ты потерялась? – поинтересовался Алик.

Она помотала головой.

– Я никогда не теряюсь.

– А где твоя мама?

– Там, – девочка неопределенно махнула рукой в сторону.

– Наверное, она волнуется. Давай мы тебя к ней отведем, – предложил Гриша.

– Не-а. Она никогда не волнуется.

Ангелина тряхнула кудрявой головкой.

Глядя на нее, Валерка вспомнил свое детство. Его матери тоже было наплевать, где он и что с ним. Она была первой в череде жен отца и пристрастилась к спиртному после того, как он ее бросил. Валерке тогда было три года. К моменту его осознанной жизни она стала уже законченной алкоголичкой. Когда мать уходила в запой, в холодильнике было шаром покати. В пьяном беспамятстве ее мало заботило, чем питается и как выживает ее сын.

– Есть хочешь? – спросил он у девчушки.

– Не-а, – отказалась она. – А давайте играть в сокровища?

– Как это? – поинтересовался Алик.

– Очень просто. У меня есть сокровища. Вот.

Она открыла сумочку и собралась было извлечь оттуда свои богатства, но передумала и снова защелкнула замочек.

– Не покажу. Это секрет. Сперва нужно посчитаться, и тогда мы увидим, кому что досталось. Только, чур, не жадничать. Каждый получит что-то одно.

– Уговор дороже денег, – торжественно поклялся Алик, приложив руку к сердцу, как в зале суда.

Девочка расставила их в круг и, тыча пальчиком, произнесла слова считалки:

– На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, поэт и герой…

– По-моему, там были сапожник и портной, – поправил ее Борис, но Ангелина упрямо помотала головой:

– Нет! Поэт и герой. Кто же захочет быть сапожником или портным, когда можно стать царем или королем?

– Вот именно. Чего ты, Борька, в самом деле, тупишь? Хочешь поэтом стать? – щедро предложил Алик.

– Так нечестно. Нужно, чтобы все было по-честному, – перебила его девочка и снова принялась считать: – На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, поэт и герой. Кто ты есть такой, говори поскорей, не задерживай добрых и честных людей, – ее указательный пальчик остановился на Алике.

Она склонила голову на бок и вопросительно уставилась на именинника.

– Царь, кто же еще? – улыбнулся Алик и обвел друзей взглядом. – Возражения есть?

– Нет, – нестройным хором протянули остальные.

– Алика на царство! – выкрикнул Борис.

– Значит, ты царь и можешь делать все, что хочешь, – разрешила девочка, порылась в сумочке и вручила ему круглый значок с надписью: «Идите нафиг. Я – царь».

Борис присвистнул и с наигранным восторгом сказал:

– Свезло тебе. Такой знак власти получил!

– У меня еще сокровища есть, – хитро улыбнулась девчушка и потрясла сумочкой. – Давайте играть дальше. На златом крыльце…

Вторым выбор пал на Бориса.

– Иди в царевичи, сын мой. Обещаю воспитывать тебя сурово, но справедливо и не пороть почем зря, – нарочито окая, произнес Алик.

– Нет уж, обойдусь без такого папаши. Лучше подамся в короли, – отказался Борис.

На этот раз девчушка достала из сумки не значок, а пятикопеечную монету старого образца из тех, что давно вышли из употребления.

– Это тебе богатство, – она протянула пятак Борису.

– А мне? Я же царь, – напомнил Алик.

– У тебя уже есть значок. Надо, чтобы всем досталось, – пояснила девочка.

– Почему всегда так получается, как царь, так бедный, а как король, так богатый? – притворно обиделся Алик.

– Зато ты все можешь, – утешила его малышка.

– А он?

– Он может купить, но не все.

– Ладно, согласен, – кивнул новоиспеченный царь.

– На златом крыльце…

Указующий перст уперся в Валерку. Тот с видом шутливого превосходства посмотрел на Бориса.

– А я поэтом стану, чтоб некоторые не кивали мне на двояк за сочинение. А то, как денежки забрезжили, так и про творчество забыл? Придется мне Алику рекламки строчить, – поддел Валерка литератора.

Девчушка заглянула в сумочку, задумчиво наморщила нос, почесала коленку и только после этого достала звездочку, которая некогда красовалась на чьих-то погонах.

– Все, Квазимодо, ты попал! Носить тебе портянки и писать стихи в армейскую газету, – пошутил Алик.

– Нет, не так. Это же звезда, вы что, не понимаете? – возразила девочка.

– А при чем тут поэт? – спросил Валерка.

– Поэт это просто так говорится. А на самом деле ты будешь звездой.

Борис покровительственно похлопал Валерку по плечу.

– А чего, Квазимодо? Подавай опять во ВГИК. Сочинение напишешь на пятерку, к тому же в стихах, а потом станешь звездой.

– Вы не правильно играете. Не надо смеяться. Надо, чтобы все было по правде, – рассерженно топнула ногой девчушка.

Гриша присел перед ней на корточки и примирительно сказал:

– Хорошо, давай я буду героем.

– По правде? – Ангелина испытующе посмотрела ему в глаза.

– Конечно, по правде. Тем более что до сих пор мне никогда не доводилось быть героем, – с грустью признался Гриша.

Девочка просияла и достала из сумочки оловянного рыцаря.

– Это тебе.

Она обвела всех взглядом императрицы и погрозила пальчиком:

– И смотрите, ничего не потеряйте. Иначе поломаете игру и ничего не получится.

– Все сохраним в лучшем виде, – Алик взял под козырек и, выпятив грудь, продемонстрировал приколотый к футболке значок.

– То-то же. Смотрите мне, – лукаво улыбнулась девочка и покачала головой, как будто наставляла своих несмышленых кукол.

Вдруг она спохватилась:

– Ой, мне пора идти.

– Я тебя провожу, – вызвался Гриша.

– Не-а.

Девочка привычно мотнула головой. Спиральки кудряшек подпрыгнули. Ангелина развернулась и припустила прочь.

– Интересно, где ее мать и чем думает, когда отпускает дочь одну? – проворчал Валерка.

– Не волнуйся. Такая не пропадет. Забавная девчушка, – сказал Алик, глядя, как мелькает между деревьями ее белый сарафанчик.

Валерка покрутил в пальцах майорскую звездочку. Он не любил собирать хлам, но выбросить подарок рука не поднималась. Девчушка напомнила ему его самого в детстве. В том, как щедро она поделилась своими сокровищами, было что-то трогательное.

Борис машинально сунул монету в карман джинсов.

– Слышь, Борька, ты сегодня круто обогатился. Деньги к деньгам. Только стольник занял, а тут еще привалило, – подтрунил над другом Алик.

– А чего? Начальный капитал. Не все же тебе быть богатеньким Буратино, – отшутился Борис.

Гриша молча спрятал оловянного рыцаря. Ему казалось, что игрушка принесет ему удачу. Он не страдал суеверием и скептически относился к приметам и талисманам, но приговор врачей не оставлял места для надежды, а когда больше не на что надеяться, человек начинает верить даже в глупые, несбыточные чудеса.

Глава 3

Правда жизни началась с самого утра. Отключили электричество, и в магазине, который Алик арендовал на строительном рынке, царил полумрак. Предполагалось, что днем можно обходиться без освещения. Так оно и было бы, если бы помещение не представляло собой узкую кишку. Свет в него проникал только через дверь, а в глубине приходилось продвигаться чуть ли не на ощупь. Впрочем, разглядывать особо было нечего. На стеллажах стояли банки с краской. Алик мог найти нужную даже впотьмах, а образцы можно было поднести к свету. Однако в полутемную лавку покупатели заходили неохотно, предпочитая отовариваться в более светлых и просторных магазинах. Алик их не винил. Покупатель становился все более избалованным.

Светки с утра не было. Она еще пару дней назад предупредила, что опоздает. В последнее время деваха совсем распоясалась. Когда она приехала из богом забытой молдавской деревни и околачивала пороги в поисках работы, Алик единственный взял ее без прописки. Тогда она была как безропотная овечка. А сейчас обжилась, купила временную прописку, почувствовала себя столичной штучкой и вконец обнаглела. Впрочем, сегодня и одному здесь делать было нечего. Торговля не шла.

Несмотря на ранний час и распахнутую настежь дверь, в помещении стояла духота.

Алик вышел на порог. Серега, хозяин соседнего магазина, торгующего обоями, лениво затягивался сигаретой. От жары его жиденькие седые волосенки прилипли ко лбу, но он все же не пожелал расстаться с неизменным жилетом со множеством карманов, сшитом из камуфляжной ткани. Сереге было за пятьдесят. У них с женой был чисто семейный бизнес. Они никого не нанимали и торговали сами.

– А, культурист, объявился, – приветствовал Алика сосед.

Летом Алик предпочитал носить открытые майки, чтобы лишний раз пощеголять накачанными мышцами.

Они обменялись рукопожатиями.

– Вот гады, опять обесточили. А деньги за аренду лупят будь здоров. Чего будешь делать?

Серега бросил окурок на землю и с силой вдавил его подошвой, как будто хотел на нем выместить зло.

– А что тут поделаешь? Надо ждать. Электричество скоро дадут. Не оставят же они всех без света на сутки, – пожал плечами Алик.

– Я не про свет. Я про аренду.

– А что с арендой?

– Ты чего, не в курсах? Нас же отсюда выпирают.

– Как выпирают? У меня договор истекает только через пять месяцев.

– Им наложить на твой договор и подтереться. Вчера объявили, что будут делать реконструкцию. Ты как с луны свалился.

– Меня вчера не было.

– Значит, ночь спал спокойно. Докладываю: торгуем до конца месяца, а потом извольте подвинуться.

– Нельзя же так с бухты-барахты…

– У нас все можно. Знаем мы их реконструкции. Запродадут торговые места черным. С них можно больше поиметь, чем с нас.

– А к начальству кто-нибудь ходил? – поинтересовался Алик.

– А то нет! Я думаю насчет электричества – это они нарочно вырубили, чтоб показать, мол, реконструкция нужна. Все, мол, старье, будем делать новое. Да чего они там будут делать? Для виду покопаются, пару перегородок переставят, чтоб потом аренду поднять. А не хочешь платить больше, пошел вон.

Новость огорошила Алика. У него возникло желание тотчас пойти к хозяину рынка, но как назло Светки не было. Не оставлять же магазин без присмотра. Алик в пол-уха слушал стенания Сереги. Тот жаловался всегда, поэтому можно было особо не вникать. Сейчас важно было в первую очередь позаботиться о себе. Конечно, у него договор. Можно качать права, но, как говорится, закон, что дышло. У кого больше денег, тот и прав.

Алик вернулся в лавку и плюхнулся на стул. Почему всего приходится добиваться тяжким трудом? Стоит вздохнуть полной грудью, как тебе обязательно дадут под дых, чтоб жизнь медом не казалась. Только он стал разворачиваться, даже собирался нанять еще одного продавца, чтобы не торчать целый день на рынке, а почувствовать себя боссом, и на тебе! Если арендная плата повысится, о расширении придется забыть. Опять везде самому – и у прилавка, и на закупках, и на развозе.

Взгляд упал на лежавшую на столе книгу «Как заработать миллион». «Заработаешь тут», – хмыкнул Алик. У них за границей все просто: настройся на положительный лад, гляди веселей – и деньги рекой потекут. Фига лысого они потекут. Попробуй тут настроиться позитивно, когда что ни день какой-нибудь пень с бугра свои законы придумывает. Где же Светку, заразу, носит?

Светка явилась к двум часам.

– Ну ты не торопишься, – осуждающе заметил Алик.

Вместо того чтобы защебетать что-то в свое оправдание, Светка нагло посмотрела на него и заявила:

– Я у тебя последние две недели работаю.

– То есть как это? – опешил Алик.

Оказалось, что неприятности еще только начинаются.

– А вот так, – с вызовом подбоченилась Светка. – Перехожу в другое место.

– Интересно, куда же это ты навострилась?

– На продуктовый рынок. Сыр продавать. Надоело банки с краской таскать. Я не верблюд.

Светкино решение было ударом ниже пояса. За две недели хорошего продавца не найдешь, тем более в самый сезон.

– Ты головой-то своей хорошо подумала? Здесь ты в отдельном магазине. Сидишь, как королева. А там целый день на ногах.

– Ну и что ж, что в отдельном? Торчу тут как сыч. А там у меня подружка работает. Она меня давно зовет. И платят там больше.

Алик медленно вскипал, но внешне старался сохранить спокойствие. Вот тебе и положительный настрой к ядрене фене.

– Ты не могла мне об этом раньше сказать?

– А то я тебе не говорила. Я тебе все время твержу, что уйду.

Когда Светка на что-нибудь обижалась, она любила пригрозить, что все бросит, но Алик никогда не принимал ее слова всерьез, как, впрочем, и сама Светка. Это было нечто вроде игры.

– А другое время ты выбрать не могла? Именно сейчас, в разгар сезона, когда с арендой неизвестно что… – с осуждением сказал Алик.

– А с какой стати мне о тебе париться? Ты мне ни сват ни брат, – помощница обиженно поджала губы.

Алик понял, откуда ветер дует. Светка уже давно крутилась ужом, чтобы узаконить их отношения, а теперь решила, что настал момент брать быка за рога. А может быть, она узнала про Ольгу? Хотя вряд ли. В любом случае, не на того быка напала. Жениться на Светке он не собирался. Таких Светок на улице миллион. На каждой не женишься.

– Что, уж замуж невтерпеж? – усмехнулся Алик.

Светка сделала вид, что оглохла.

– Скажи спасибо, что я две недели у тебя отбатрачу, как положено. А то взяла бы больничный, и поминай как звали, – язвительно произнесла она и потянулась, нарочито обнажив пупок.

Судя по всему, Светка полагала, что жировой валик, нависающий над поясом джинсов, которые она неизменно брала на размер меньше, выглядит эротично. Как по заказу, дали электричество. При искусственном освещении туго обтянутые ляжки и рыхлый целлюлитный живот помощницы вызвали у Алика отвращение.

Светка кивнула на книжку и усмехнулась:

– Когда станешь миллионером, зови. А то глаза ломаешь, и все без толку.

Алик собирался высказать Светке все, что о ней думает, и поставить зарвавшуюся девицу на место, но вошел покупатель, и резкие слова, готовые сорваться с языка, пришлось придержать.

– Иди, выполняй свои обязанности, пока еще здесь работаешь, – кивнул ей Алик.

Покачивая бедрами, Светка подошла к покупателю и принялась рассказывать о преимуществах тех или иных видов красок. Алик мрачно поглядел на книгу, как будто именно она была виновна во всех его бедах.

«Как заработать миллион» – чисто насмешка. Пошли бы все эти писаки с их дурацкими советами подальше. Лучше бы подсказали конкретно, что делать в такой ситуации. Уход помощницы означал пахоту – все лето, без выходных. При таком раскладе даже замену искать некогда. Интересно, что на этот счет скажет «умная» книжка? Как заставить Светку передумать?

Алик со злорадством открыл книгу наобум, чтобы лишний раз убедиться, что в условиях России вся эта литература – макулатура, не больше.

«Делайте людям мысленные подарки».

От такого совета у Алика аж скулу судорогой свело. Не подарок Светке нужен, а встряхнуть ее, как следует, чтобы вспомнила, как подобрал ее, жалкую, бездомную и безработную.

Светка обхаживала посетителя. Надо сказать, это она умеет. Вцепится, что тебе бультерьер. Кому чего не надо – и то купят. Груженный банками с краской покупатель вышел из магазина. Стоило ему переступить порог, как улыбка слиняла со Светкиного лица. Насупившись и всем своим видом показывая, что Алик не относится к тем, на кого она готова растрачивать улыбки, Светка плюхнулась на стул.

«А на-ка, выкуси», – подумал Алик и представил, как дарит ей букетище роз. – «Ну, зараза, что ты на это скажешь?»

Светка ничего не сказала. Она достала из сумки свежий номер «ТВ-парка» и с угрюмым видом погрузилась в разглядывание картинок.

«Как и следовало ожидать, – мрачно размышлял Алик. – Это у них в Америке виртуальные подарки катят, а у нас народ предпочитает конкретную коробку конфет, и чем больше, тем лучше. И без всяких фиглей-миглей, типа «делайте подарки искренне, от всего сердца».

От всего сердца он бы Светку сейчас придушил.

Постепенно злость перекипела. В общем-то, со Светкой работалось неплохо. Скорее всего, черная кошка пробежала между ними из-за Ольги или из-за Таньки. В любом случае, он ей с самого начала ничего не обещал. Не его вина, что дуреха размечталась о марше Мендельсона. Еще не родилась телка, ради которой он поступится своей холостяцкой свободой. Впрочем, он кривил душой. Ингу он бы хоть завтра повел под венец, но она была уже занята.

Алик искоса взглянул на Светку. Та молчала, уткнувшись в журнал. От нечего делать Алик снова протянул ей мысленный букет. На этот раз он постарался сделать это со всей искренностью, на какую был способен.

Светка поерзала на стуле и подняла глаза:

– Ну что ты на меня смотришь? Алик, я же не свинья, но там подружка… Она меня давно зовет.

В голосе помощницы звучали нотки вины. То ли букет подействовал, то ли Светка поняла, что перегнула палку, однако гонора у нее поубавилось.

– Мне тебя будет не хватать, – сказал Алик и добавил к букету коробку зефира в шоколаде, за который Светка готова была душу заложить.

«Останься», – мысленно приказал он.

Сейчас, когда, возможно, придется переезжать на новое место, ему как никогда нужна была ее поддержка.

Неожиданно на глаза у Светки навернулись слезы.

– Ладно. Не уйду, – хлюпая носом, сказала она.

От прежней нахальной девицы не осталось и следа.

– Я не смогу прибавить тебе зарплату. Поднимают аренду, – сказал Алик.

– Веревки ты из меня вьешь, – покачала головой Светка.

– Значит, остаешься?

– Куда я без тебя?

Светка громко высморкалась в бумажный платок.

– Я этого никогда не забуду, – просиял Алик и за подбородок повернул ее к себе лицом. Светка подалась к Алику, но он помотал головой.

– Не в служебное время. Посиди, а я схожу в дирекцию. Узнаю, что они там себе думают.

– Иди уж, – милостиво согласилась Светка.

Одной проблемой стало меньше. Порой книжки дают дельные советы. Пожалуй, к ним стоит прибегать почаще.

Алик поспешил к корпусу, где размещалось начальство.

Вазген Багаршакович, директор рынка и по существу его единовластный хозяин, посетителей не принимал. В предбаннике сидели человек пять желающих получить аудиенцию, но секретарша стойко держала оборону. Просители расходиться не собирались. Они настроились на долгую осаду и терпеливо ждали, когда большой начальник выйдет из кабинета.

Алик с порога оценил обстановку: уйти или присоединиться к ожидающим? С одной стороны, рано или поздно нужда выгонит Багаршаковича с безопасной территории. Физиология – вещь серьезная. Без еды можно прожить месяц, а то и больше. Без воды – три дня, а без сортира, извините, и дня не протянешь. Но, с другой стороны, когда человек душой и телом устремлен в заветный уголок с надписью «WC», вести с ним переговоры довольно трудно. Правда, имелся третий вариант: прорваться сразу.

– У себя? – спросил Алик у секретарши, изобразив свою фирменную улыбку: «а ты ничего себе, киска».

«Киске» уже перевалило за сорок, и даже в свои лучшие годы красотой она не блистала. А теперь так просто походила на старую дракониху. Пройти фейсконтроль у жены Вазгена Барагшаковича могла только такая мымра.

Не оценив обаяния Алика, хранительница директорского покоя мрачно произнесла:

– Что за люди? Говорю же, он никого не принимает.

– А за чем очередь? – поинтересовался Алик.

– Сами не знают, чего ждут, – сердито буркнула дракониха.

Лязг зубов и пускание дыма из ноздрей Алика не смутили. Сегодняшние неурядицы так достали его, что он устал тревожиться и чувствовал странную смесь злости, бесшабашности и веселья.

– Я пройду, – просто сказал он, глядя секретарше в глаза.

К его удивлению, она кивнула. Алик направился к заветной двери. За спиной поднялся возмущенный ропот:

– Эй, ты куда? Тут все ждут.

Алик обернулся, готовый дать отпор. «Сидеть. И ни звука», – мелькнуло в голове. И тут случилось чудо. Все покорно умолкли и вернулись на свои места.

Алик был так возбужден, что не придал этому значения. Единственное, чего он хотел, так это внести ясность и добиться, чтобы плата за аренду осталась прежней.

– Я велел никого не впускать, – недовольно прикрикнул Вазген Багаршакович при виде посетителя.

– А я вошел. И если это случилось, мы могли бы поговорить, как человек с человеком, – сказал Алик, сам не понимая, откуда в нем берется такое нахальство.