Текст книги "Телепат"

Директор вскипел. Ему хотелось схватить наглеца за шкирку и вышвырнуть из кабинета вон, но было разумнее не показывать своих эмоций, поэтому он, глубоко запрятав желание выдрать мальчишку как Сидорову козу, выдавил из себя «отеческую» улыбку.

– Я уверен, что во всём разберутся, – он сделал паузу, а потом, обращаясь к участковому, нехотя добавил: – За те полгода, что Воропаев проучился у нас, он был на хорошем счету. Это первое нарушение.

Кошмар продолжался. Следом за участковым Олег направился в отделение полиции. У него до последнего теплилась надежда, что так далеко дело не зайдёт и директор сумеет отстоять его. Хотя, наверное, тот сделал всё, что мог. Оставалось надеяться только на себя.

Олег в растерянности думал о свалившемся на него даре. Отчего вдруг это случилось? Почему в нём открылись сверхъестественные способности? Прежде он решил бы, что читать чужие мысли – это благо, но в действительности телепатия несла ему одни неприятности. А может, попытаться извлечь из неё выгоду? Мысль показалась не такой уж абсурдной.

«Посмотрим кто кого. Я им ещё докажу!» – подумал Олег с неприязнью глядя в затылок участковому.

Оставшись в одиночестве, директор задумчиво смотрел на закрытую дверь кабинета. То, что произошло, не укладывалось в голове. Школа была для него всем: работой, увлечением, домом, настоящей семьёй, которую ему так и не удалось создать. Каждое ЧП он воспринимал как личную трагедию. Но сегодня даже избиение ученика и появление в лицее полиции отошли на второй план.

Столкнувшись с непознанным, он почувствовал себя слабым и незащищённым. Он был в своей школе хозяином и не собирался ходить по ней, как по минному полю. Для того чтобы исключить мальчишку в середине учебного года, нужны серьёзные основания.

Он всегда по праву гордился своей справедливостью и знал, что ученики уважают его именно за это. Но сейчас в нём шевельнулась подлая мыслишка – он обрадовался бы, если бы парня признали виновным и отправили куда-нибудь в колонию на перевоспитание. Ему хотелось одного: при первой возможности избавиться от Олега Воропаева.

Глава 11

Несмотря на то что на улице стоял день, в полутёмном коридоре время было обезличено отсутствием окон и лампами дневного света, которые придавали лицам мертвенный оттенок. Казённый дом – это название как нельзя лучше подходило для данного места. Казалось, людские проблемы, огорчения, злость, отчаяние и страх, точно копоть, день за днём оседали на стенах, и сам воздух здесь был пронизан напряжённостью.

Панели под дерево, которыми были обшиты стены отделения полиции, нуждались в обновлении. Кое-где фанеровка отстала, и из-под неё торчали ДСП, похожие на спрессованный жмых. Возле стены стояли скреплённые вместе замызганные пластиковые стулья.

На одном было крупно нацарапано нецензурное слово.

– Марина на месте? – спросил участковый у дежурного.

– На выезде. Скоро должна быть.

– Подкинь ключ от её кабинета.

– Вообще-то не положено.

– А ты положи. Тоже мне умник. Будто не знаешь, что у нас в комнате народу – не продохнуть, толком и допросить нельзя.

– Ладно, Николаич, не кипятись. Держи.

Они подошли к кабинету с табличкой «Инспектор по делам несовершеннолетних. Всеволодова М. В.»

На улице стояла зима, а в кабинете бушевали тропики. Горшки и баночки с цветами теснились на подоконнике. Уродливый металлический сейф прятался под буйно разросшейся лианой, именуемой в народе «берёзкой».

Участковый велел Олегу сесть, а сам расположился за столом. Отодвинув в сторону стопку пухлых скоросшивателей, он достал из своей папки листки и приготовился писать.

– Фамилия. Имя. Отчество. Дата рождения.

Олег автоматически отвечал на вопросы, одновременно размышляя, как сделать так, чтобы ему поверили. Лучше всего продемонстрировать свои уникальные способности. Он уставился на участкового, пытаясь уловить момент ухода из реальности в мир мыслей. На сей раз чуда не происходило.

Видение не являлось. Сосредоточившись, Олег старался вспомнить, как это начинается. Сначала всё становится голубым. Он изо всех сил пытался представить себе голубую бездну, но видел лишь мужчину средних лет в обшарпаном кабинете, заставленном цветочными горшками.

Не выдержав, участковый прервал заполнение анкеты и без обиняков спросил:

– Что ты меня глазами буравишь? Гипнотизёра из себя строишь? На меня эти штучки не действуют. Я таких экстрасенсов знаешь, сколько перевидал?

Олег был обескуражен. Неужели он ошибся насчёт своих способностей? Он смущённо отвёл глаза.

Дверь открылась, и вошла молодая пухленькая девушка с двумя подростками запущенного вида. Всеволодова М. В., среди своих Марина или Мариночка, второй год работала инспектором по делам несовершеннолетних. Если бы не дородность, её круглое лицо с курносым носом выглядело бы совсем по-девчоночьи, но молодая инспекторша вела себя уверенно и авторитетно. Она уже имела богатый опыт общения с малолетними нарушителями. В таких местах быстро учишься.

– Вы тут уже хозяйничаете? А я вот ещё двоих привела, – бойко сказала она.

– A-а. Известные личности, – протянул участковый. – Так-так. Ну что, Горбунов, опять к нам?

– А я чё? Чё я сделал-то? – хмуро буркнул тот, что постарше.

– Разберёмся, – коротко сказал капитан и, поднимаясь из-за стола, обратился к женщине: – Я тут твоё место занял.

– Ничего, сидите, Николай Николаевич. Все разместимся. И вы садитесь. Что стоите? Не первый раз здесь, – приказала она ребятам.

Олегу парни показались смутно знакомыми. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Подобные полубездомные мальчишки вечно ошивались возле метро. Наверняка он не раз их там видел.

Прежде чем усесться, младший, лет десяти, привычно поддёрнул спадающие штаны. В этот миг у Олега в мозгу словно вспыхнула молния, на мгновение озарив тайные уголки памяти. Он вспомнил этот характерный жест. Он видел сидящих здесь ребят не на улице и не возле метро, а во время вчерашнего видения. Теперь, когда они были перед ним наяву, Олегу с пугающей ясностью вспомнились и другие детали: разошедшаяся молния на сапоге у младшего, рисунок быка с надписью Red Bulls на куртке старшего.

Участковый заметил, что Олег изменился в лице:

– Ну что, узнаёшь?

– Я… нет… ну, в общем… – пролепетал Олег, понимая, что в отделении полиции утверждение, что накануне его посетило видение, будет выглядеть ещё нелепее, чем прежде.

– Это чё, типа свидетель? Ничего не знаем. Мы вообще на той улице не были, – с жаром выпалил Горбунов.

– Так-так. На какой же это улице вы не были? – хитро спросил участковый.

– Ни на какой не были, – буркнул парень, поняв, что сболтнул лишнее.

– Так-так. Тут дело нечисто. Давай-ка, Марина Викторовна, мы их на время разведём, – предложил участковый.

Капитан увёл ребят, оставив Олега наедине с инспекторшей.

Марина любила свою работу, но сегодня её мысли были заняты другим. Она боялась, что забеременела, а это было совсем некстати. Уже пол года она встречалась с курсантом военного училища Константином. Он был серьёзным парнем, и, учись он на последнем курсе, Марина бы не беспокоилась. По окончании учёбы почти все выпускники училища обзаводились семьями, и редко кто из них оставался холостяком. Но Костя был всего лишь второкурсником. Его командиры не приветствовали скоропалительные браки на младших курсах, а Константин был честолюбив. До сих пор это качество привлекало Марину, но сейчас она не была уверена, что их отношения для него окажутся дороже карьеры.

Подруга предложила Марине таблетки, которые могли помочь на самой ранней стадии беременности, но Марина колебалась, сомневаясь в их действенности.

После неудачи с участковым Олег растерялся. Едва он начал верить в свои необычные способности, как они снова оказались под сомнением. Он был обязан доказать прежде всего самому себе, есть ли у него телепатический дар или это плод его фантазии.

Пытаясь погрузиться в мысли инспекторши, Олег волновался, поэтому он даже не сразу понял, что уже перешёл на другой уровень сознания и теперь лишь пропускает через себя чужое беспокойство.

Сказать… не сказать… Надо сказать, ведь он отец. А если Костя рассердится? Если бросит меня? Ему ведь ещё надо учиться. Может, лучше ничего не говорить и попринимать таблетки? А вдруг ничего не получится и это навредит малышу?

Марину испугал пустой, ничего не выражающий взгляд сидящего перед ней парнишки. У неё по спине пробежали мурашки. Ощущение было такое, словно она находилась под микроскопом. Ей хотелось стряхнуть с себя наваждение, но она не могла пошевелиться, парализованная неизведанным прежде чувством полной зависимости от чьей-то воли.

Видение длилось несколько мгновений. Оцепенение спало. Марина смотрела, как Олег устало откинулся на спинку стула, и это вызвало у неё раздражение. Ишь развалился. Что он о себе воображает? Взгляд парня уже не казался необычным. Марина обратила внимание, какие у него пронзительно голубые глаза. Странно, но сначала ей показалось, будто они чёрные. Привиделось?

Может быть, это начинаются расстройства психики из-за беременности?

Так или иначе, сидящий перед ней парень вызывал у неё необъяснимую неприязнь. Она пыталась найти оправдание этому чувству. На вид Олег Воропаев был тихим и воспитанным. Он сильно отличался от ребят, которые проходили через её кабинет. Глядя на него, и не подумаешь, что он способен на хулиганство. Впрочем, он и не стал сам мараться, других послал, со злостью подумала она, наконец-то найдя, за что зацепиться. Такие хитрецы куда опаснее обычных трудных подростков.

Внешне инспекторша не выказывала враждебности, и всё же, отвечая на её расспросы о матери, об отце, о прежней школе и переходе в лицей, Олег не мог отделаться от ощущения, что она настроена против него. Он подозревал, что это была плата за проведенный им эксперимент, но не раскаивался в этом. Во всяком случае теперь он был уверен в своём телепатическом даре. Оставалось только разузнать, почему ему не всегда удаётся проникнуть в чужие мысли.

Беседа с инспекторшей была похожа на переход через топкое болото. Олег изо всех сил старался не оступиться, и всё же трясина затягивала его. Он с безысходностью утопающего подумал о том, что его чистосердечные ответы оборачиваются против него.

Марина привычно делала пометки, всё больше убеждаясь, что за благовоспитанной внешностью скрывается трудный подросток. Он рос в неполной семье, без отца, не любил новую школу, не имел друзей. Перед ней ежедневно проходили малолетние нарушители. Неухоженные и ершистые, они были ей куда понятнее этого тихони. Её обычные подопечные были видны как на ладони. А этот затаился и кусает исподтишка, как ядовитая змея. Одноклассник лежит в больнице, а он вроде бы ни при чём. Он никого не избивал и даже близко к месту происшествия не был. Против него нет никаких улик.

Олег почти физически ощущал неприязнь женщины. Почему ему никто не верит? Как доказать, что он не виноват? В голове всплыла мысль, как будто её кто продиктовал. А зачем что-то доказывать? Да, Земской попал в больницу, но он-то тут при чём? Он никого не избивал и даже близко к месту происшествия не был. Против него нет никаких улик.

Олег почувствовал себя увереннее. Страх быть осуждённым за несовершённое преступление улетучился, а на его место вернулась способность рассуждать. Олег жалел, что, не подумав, ляпнул про предвидение. Почему вообще он должен оправдываться, если не виноват? Скрытая враждебность молодой инспекторши вызвала в нём ответную злость.

– Зачем вы меня расспрашиваете про отца и про школу? Какое это имеет отношение к Земскому? У меня с ним не было никаких дел, и я никого не просил его избивать, – твёрдо заявил Олег, прервав допрос.

– А твои одноклассники говорят иначе. Они утверждают, что ты ему угрожал.

– Мало ли кто кому что сказал? Учительница по физике говорит, что нам шеи свернёт, если мы не будем формулы учить.

Марина смотрела на сидящего перед ней парня и думала, что не зря он ей сразу не понравился. Вот и прорвалась наглость, которая крылась за оболочкой благовоспитанности.

– Когда бы я успел собрать банду? – с напором продолжал Олег.

Молоденькая инспекторша была вынуждена признать, что парнишка не промах. Он всё продумал. В самом деле, оставалось загадкой, как он умудрился за такое короткое время подружиться с местными хулиганами да ещё и заставить их действовать по его указанию.

– Это мы проверим «когда», – сказала Марина, понимая, что ступила на зыбкую почву.

– Чтобы всё подтасовать, потому что вы заранее решили, что я виноват. Ничего у вас не получится. Я не знаком с парнями, которые избили Земского. Спросите у них. Они подтвердят.

– А откуда ты знаешь, что ребята, которых я привела, причастны к нападению? – Марина живо уцепилась за ниточку, которая могла помочь припереть парня к стенке.

– Вы же не зря нас развели по разным комнатам. Устройте нам очную ставку.

Олег видел, что новая тактика приносит плоды. Странно получается: когда он искренне отвечал на вопросы в надежде, что люди поймут, что он не мог совершить такого гнусного поступка, его едва не обвинили в организации разбойного нападения. А теперь под его натиском инспекторша сдавала позиции. Конечно, она по-прежнему была убеждена в его виновности, но у него появился шанс не быть несправедливо осуждённым. А это уже немало.

– Ну, припомнил что-нибудь? – спросил участковый.

– Я вижу этих ребят второй раз в жизни, – заявил Олег.

От такого заявления Горбунов подскочил на стуле и воскликнул:

– Да ты чё? Где ты нас видел? Врёт он, гад.

– Ты помолчи, дай ему сказать, – довольно кивнул участковый.

Олег продолжал:

– Я не вру. Я правда встречаю их второй раз. В первый я видел их полчаса назад в этом кабинете.

– Издеваешься? Так-так.

– Да вы у них спросите. Они вам подтвердят, что мы до сегодняшнего дня не пересекались, – сказал Олег.

– Точно, – закивали ребята.

– Значит, вы его знать не знаете и дружбу с ним не водите?

– С этим? Вы чё? – в голосе Горбунова прозвучали презрительные нотки.

Расследование зашло в тупик. Олег понял, что почти выиграл сражение. Его попросили подождать в коридоре. Он уселся возле двери кабинета. Страха, что его осудят и отправят в колонию, больше не было. В душе жило другое чувство – обида. С какой лёгкостью все поверили в то, что он трус и подонок. Весь мир восстал против него. Он знал, что у него нет близких друзей, но всё оказалось гораздо хуже. Не нашлось ни единого человека, который просто поверил бы в его порядочность. Это было по-настоящему страшно.

Его отпустили домой, но это не вызвало радости, тем более что участковый пригрозил:

– Я не могу доказать, что ты приложил к этому руку, но учти: ты у меня на заметке.

Олег ничего не ответил. Да и что тут можно было сказать? Выходя из кабинета, Олег не удержался и, глянув на инспекторшу, сказал:

– Вам не надо пить таблетки. Напрасно беспокоитесь. Вы не беременны.

Он и сам не мог объяснить, откуда в нём такая уверенность. Он просто знал это.

От растерянности Марина зарделась. Каким образом парень мог догадаться о её опасениях, ведь она не говорила никому, кроме своей ближайшей подруги. И что он себе позволяет?

– Что ты несёшь?! С чего ты взял?! – воскликнула она.

– Интуиция. Или теперь за это сажают? – бросил Олег и вышел из кабинета, удивляясь своей дерзости.

Глава 12

Он вышел победителем. Теперь ОН будет диктовать людям правила. Растерянность инспекторши придала ему уверенности в себе, словно подтверждая известный закон: если где-то убывает, то в другом месте прибывает.

Его охватило непреодолимое желание поскорее убраться из этого гнетущего места. Пока внутренние силы Олега были направлены на собственные переживания, его способность воспринимать потоки энергии внешнего мира дремала. Но стоило сбросить гнёт проблем, как он с невероятной остротой ощутил, что всё здесь наполнено болью и ущербностью человеческих душ. Подобно тому, как пришедший с улицы замечает, что спёртый воздух больничных коридоров пропитан миазмами болезней, так и Олег обонял испарения чужих страхов и отчаяния, хотя и сам не мог понять глубину и суть источника своих прозрений.

Олег удивлялся, как работающие здесь люди изо дня в день пропускают через себя испражнения страдающих или изуродованных душ. Внезапно ему подумалось, что если храмы строятся там, где от земли исходит животворная сила света и добра, то тюрьмы – это филиал преисподней на земле, а отделения полиции и суды – их облегчённый вариант.

Олег едва сдерживался, чтобы не перейти на бег, но он не мог позволить себе проявление подобной слабости. Он победитель, а победитель не бежит с поля битвы.

Возле поста дежурного Олега ждал неприятный сюрприз. На краешке стула, ссутулившись по-сиротски, сидела мать. Олега кольнуло чувство вины. За всё это время он ни разу о ней не вспомнил. Занятый собственными переживаниями, он вообще о ней не думал.

Инна Михайловна прибежала прямо с работы. Одетая в пуховик, тёплые вязаные рейтузы и сапоги на липучках, она выглядела, как рыночная торговка. На её лице застыло выражение вечной скорби и покорности. Весь её облик говорил о том, что на ней стоит клеймо хронической неудачницы. Неудивительно, что её даже не пропустили внутрь.

При виде матери чувство могущества и победы угасло, а вместо этого скользкой змейкой закралась гаденькая мыслишка, что мать Земского не торчала бы возле входа. Случись ей оказаться в подобном месте, она с гримасой брезгливости прошествовала бы мимо дежурного, даже не спрашивая разрешения. Такие, как она, всегда хозяева положения, и все двери для них открыты.

Инна Михайловна бросилась к сыну, как будто они не виделись год. Стыдясь бурного проявления чувств, а отчасти и её вида, Олег смущённо отстранился.

– Всё нормально, мам. А ты как здесь оказалась?

– Да вот сообщили, что ты в отделении. Дождалась, – с укором произнесла Инна Михайловна.

Олег промолчал. По сути, мать была права, и всё же чувство вины уступило место протесту. Могла бы для начала разобраться что к чему, а не вешать на него ярлык преступника. С каждым днём трещина в их отношениях неумолимо расширялась, а сейчас грозила превратиться в пропасть.

Вопреки ожиданиям по дороге домой мать ничего не спрашивала, а только тихонько утирала слёзы. Однако это было худшим испытанием. Лучше бы она набросилась с упрёками и руганью, тогда, по крайней мере, он мог бы защищаться, а так неизвестно, как себя вести. Оправдываться в том, в чём не виноват? Или просить прощения просто, потому что по заведённому правилу дети всегда просят прощения у родителей, и редко когда это случается наоборот?

Молчаливая покорность судьбе раздражала его. Мать настолько смирилась со своим уделом неудачницы, что и ему навязала эту незавидную роль. Но он вырвется из заколдованного круга. Он непременно станет хозяином жизни.

В тягостном молчании они дошли до дома, поднялись в лифте и зашли в квартиру. Не в силах больше выносить бессловесные всхлипывания Олег зло отчеканил:

– Между прочим, я не виноват. С Земским это просто совпадение.

– Как будто я и без того не знаю, что ты не виноват. Когда из полиции позвонили, я испугалась, что тебя избили. Сейчас ведь хулиганья полно. А мне говорят, ты организовал разбойное нападение. Тоже мне нашли разбойника. Почему люди такие злые?

Олег опешил. Он ожидал тяжёлого разговора и нудной лекции. Точно боксёр перед поединком, он приготовился отбивать атаки, и вдруг противник, вместо того чтобы завернуть хороший хук, распахнул руки для дружеского объятия.

– Ма, ты ведь правда не подумала, что я мог так поступить?

– Чтобы ты нанял кого-то мальчишку избить? Да ты такой дурак, что скорее сам других защищать полезешь.

Олег не предполагал, что после всех ссор, попрёков и непонимания мать безоговорочно примет его сторону. Все – учителя, одноклассники, даже участковый с инспекторшей единодушно признавали его виновным, и лишь мать верила ему, не требуя никаких объяснений.

Глаза стали мокрыми. Он уткнулся лицом в её плечо.

– Ну успокойся. Всё будет хорошо. Всё позади, – приговаривала Инна Михайловна, легонько похлопывая сына по спине.

Она боялась спугнуть волшебство момента. Ей хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Сын, как в детстве, искал у неё утешения и, хотя ростом вымахал выше неё, по-прежнему был её Олежкой, её маленьким ласковым медвежонком.

Она гладила густые шелковистые волосы сына, а в голове проносились горькие мысли. Почему мы не живём, а вечно подгоняем время? Ждём какого-то светлого часа. Пока дети маленькие, торопим – скорее бы повзрослели. А они, к сожалению, так быстро растут.

Исходящее от матери тепло и надёжность окутывали Олега, залечивая раны. В последнее время моменты их семейного единения были слишком редкими. В порыве благодарности Олегу захотелось сказать матери что-нибудь приятное, поделиться с ней чувством могущества, которое он ощутил, когда по-настоящему поверил в свои способности. Он отстранился и произнёс:

– Знаешь, теперь у нас всё будет по-другому. Я стану зарабатывать много денег. Сапоги тебе купим красивые, не как эти чёботы на липучках.

– Куда мне ходить в красивых? На рынке в валенках удобнее, – грустно улыбнулась Инна Михайловна.

– Ты уйдёшь с рынка. Хочешь, будешь сидеть дома, а хочешь – вернёшься в библиотеку. Тебе ведь там нравилось?

Инна Михайловна всегда вспоминала о прежней работе с грустью. Она никогда не бросила бы её, если бы ей не надо было растить сына. Она заболела библиотекой с детства, когда в первый раз пришла и увидела стеллажи с книгами. Ей казалось, она попала в сокровищницу. И позже, уже на работе, ей никогда не наскучивало заходить в хранилище, листать и перебирать стоящие там тома.

Когда были новые поступления, ей нравилось делать для себя открытия, а потом делиться ими с читателями. В библиотеке всегда находились темы для разговора. Прежде Инна Михайловна читала много разной литературы. Потребность в книге жила в ней и по сей день, но теперь круг её интересов сузился до дешёвых романов в ярких бумажных обложках, которые хотя бы ненадолго помогали ей вырваться из тисков действительности и пожить чужой, недосягаемо красивой жизнью.

– А по вечерам будешь ходить в театр. Ты ведь говорила, что раньше любила театр, – с энтузиазмом продолжал Олег.

– Я уж забыла, когда в последний раз там была.

– Ничего, вспомнишь. Будешь хоть каждую неделю спектакли смотреть.

– Болтун. Лучше я без театра обойдусь. Твоя затея с газетной торговлей мне совсем не нравится.

– Пусть газеты неудачники продают.

– Неужели решил серьёзно учёбой заняться? Я уж давно тебе твержу. Учись, пока у меня силы есть. Хоть в старости мне поможешь.

– Чего старости дожидаться? Если бизнес наладить, то уже сейчас можно неплохо зарабатывать.

– Ой, бизнесмен! Что ты ещё придумал?

– Не смейся. Я умею читать чужие мысли.

– Ну-ну, читатель.

– Нет, правда. Вот подумай о чём-нибудь.

Олег уставился на мать и попытался войти в её подсознание, но недавнее пребывание в отделении полиции высосало из него всю энергию. Вдобавок ко всему мешала сосредоточиться скептическая усмешка матери.

– Мам, ну чего ты улыбаешься?

– Что ж мне, плакать, что ли?

– Нет. Просто о чём-нибудь думай.

– Я и думаю. Дурачок ты ещё. Под потолок вымахал, а ума ничуть не прибавилось, – покачала головой Инна Михайловна, окончательно сбив с начинающего ясновидца настрой.

После такого заключения читать её мысли было абсурдно.

– Вот ты не веришь, а это правда. Мне только потренироваться надо. У меня ещё не всегда получается, – проворчал Олег.

– Когда же ты повзрослеешь? Одна дурь в голове.

Олег понял, что доказывать что-либо сию минуту бесполезно. Как говорится: в своём отечестве пророка нет. Но у него достаточно времени, чтобы заставить мать поверить в чудо.

Поужинав, Олег уселся перед телевизором. Шёл какой-то боевик. На экране то и дело стреляли, взрывали, поджигали, но голливудские коллизии оставляли его равнодушным. Мысли витали далеко. Он вспомнил дискотеку и дикую выходку Ирки. Чего ради она вдруг полезла целоваться? Скорее всего, это какая-то дурацкая игра, правила которой были ему неведомы и от которой Маша тоже была не в восторге.

Не хватало, чтобы она подумала, будто они с Иркой заодно. Накануне ему так и не удалось с ней поговорить. Интересно, знает ли Маша о Земском и о том, что он побывал в отделении полиции? А если знает, то как к этому отнеслась?

Ему хотелось позвонить ей, но он понимал, что никогда на это не решится. Олег боялся, что она бросит трубку, а если нет, то он всё равно не сумеет ничего толком сказать. Присутствие матери делало объяснение невозможным.

Он думал о таинственном Игоре. Кто он? Как долго знает Машу? И встречаются ли они хоть изредка? А потом его мысли плавно перетекли на странные моменты прозрения, которые за последние сутки накатывали на него несколько раз и так же благополучно исчезали. Откуда вдруг на него свалился этот дар?

Олег мысленно вернулся в недавнее прошлое. Он медленно шёл по лабиринту памяти, выхватывая из тьмы одно воспоминание за другим. Прежде его жизнь не изобиловала ни яркими событиями, ни сильными эмоциями. Всё началось с несостоявшегося похода на концерт. За один вечер ему пришлось пережить несколько ударов. Сначала ссора с Машей, потом смерть длинноволосого. Впервые он видел смерть так близко, что почти ощутил холод, исходящий от плаща Костлявой. Вид распростёртого на земле безжизненного тела человека, с которым он недавно встречался, шокировал его, но ведь не настолько, чтобы поехала крыша.

И вдруг Олега словно ошпарило. А что если его видения связаны с записанной на флешке программой? Поначалу мысль показалась нелепой, но другого объяснения он не находил. К тому же это предположение можно было проверить. Если завести программу снова, его способность к телепатии должна усилиться.

Охваченный азартом исследователя Олег встал и направился в свою комнату, не обращая внимания на накал страстей на экране телевизора. Обескураженный таким пренебрежением к его судьбе, киногерой нажал на курок пистолета и обнаружил, что патроны кончились.

Инна Михайловна, которая отнюдь не была поклонницей боевиков и смотрела «мордобой» только из-за сына, проводила Олега удивлённым взглядом.

– Куда это ты? – недоуменно спросила она.

– С компьютером надо разобраться, – сказал Олег.

– А кино смотреть не будешь?

– Нет. Там всё одно и то же. Уже тыщу раз видел, – бросил Олег, чем окончательно привёл мать в замешательство.

Сегодня Одежек был какой-то странный. Впрочем, ничего удивительного после всего, что ему довелось пережить. Решив, что лучше не приставать к нему с расспросами и разговорами, Инна Михайловна взяла пульт и, щёлкая переключателем, стала искать программу по своему вкусу.

Вставив флешку в USB-порт, Олег ощутил лёгкое волнение, как будто ожидал некоего откровения. На экране снова возникла пляска цветовых пятен. Он некоторое время пялился на мелькание красок и цифр, пытаясь вникнуть в их суть, и пришёл к окончательному выводу: бессмысленные картинки никак не могли повлиять на его психику. Правда, в какой-то миг ему почудилось, что реальность растворяется и его сознание затуманивается.

Олег помотал головой, стряхивая с себя наваждение. День был слишком длинным. Поняв, что если он не ляжет в постель, то снова уснёт за столом, Олег выключил компьютер и пошёл разбирать диван.