Текст книги "Асино лето"

8

Весь день Ася старалась вести себя как приличный ребёнок, отдыхающий в детском оздоровительном лагере: читала книжку в тихий час, играла в пионербол с шестым отрядом, купалась по пятнадцать минут в речной заводи, не замечала Мартышевых ужимок и Колькиных взглядов-улыбок, вместе с Варей и Витей отрядный уголок оформляла, а вечером «болела» за своих в общелагерном конкурсе «Алло, мы ищем таланты». Было весело. Особенно когда выяснилось, что Маша Скрябинская, Варя Жилова и Карина Хафизова тоже не любят футбол. В делах и заботах утреннее приключение стало казаться совсем далёким, тем более что братья-гномы не показывались. Только сверкали шоколадом Асины коленки, да ощущение полёта до сих пор щекотало ладони и пятки и не давало грустить.

К отбою Ася так страшно устала, что уснула, как только оказалась в кровати. Даже Алёнкины истории не помешали.

Ей снилось что-то голубое, перламутровое, розовое, серебристое и золотое. Миллиарды солнечных зверят носились, заливаясь смехом Сдобной булочки. Вдруг в Асин сон ворвалось что-то постороннее, совсем не радостное, совсем не летящее, чьё-то горе-несчастье, чьи-то всхлипывания и слёзы. Она открыла глаза, села и оглядела палату. Все девочки спали. Может, кто-то плачет во сне? Ах, нет, вот кто плачет! На краю цветочного горшка сидели рядышком Манюня и Маруся и ревели в два голоса, то и дело вытирая слёзы кружевными платочками: Манюня – серебристым, Маруся – золотым. Ася растерялась. Она не знала, как утешают фей. Наконец они её заметили. Манюня шмыгнула носом и сказала:

– Маруся, ты своими рыданиями Асю разбудила.

Маруся шумно высморкалась в золотой платочек и спокойно возразила:

– Это ты её разбудила.

– Тише, пожалуйста! – попросила Ася. – А то мы всех разбудим.

– Ах, Ася, ты такая добрая! Такая заботливая! – всплакнули феи хором и подбросили вверх свои мокрые насквозь платочки – платочки растворились в воздухе. Через секунду феи вновь взмахнули руками и прямо из воздуха взяли по сухому кружевному платочку. И продолжили лить слёзы.

– Ну хватит! Ревёте как белуги!

– Кто такие белуги? – спросила Маруся.

– Ну… не важно. Вы из-за герани ревёте?

– Да-а…

– Тише, тише! Честно говоря, вы сами немножко виноваты. Бросили бедный цветок, забыли…

– Да-а…

– Её, наверное, надо полить хорошенько.

– Ася, ты такая умная, но неужели ты не видишь?

– Она слишком засохла, ей обычная вода не поможет.

– А Старый гном сказал, чтобы мы ему на глаза не показывались, пока герань не оживим, – зарыдала громче прежнего Манюня.

– Тише, пожалуйста, Манюнечка! – умоляюще прошептала Ася.

На соседней кровати заворочалась и что-то пробормотала во сне Алёна Чаплашкина.

– Маруся, ты сказала, что обычной водой её не оживить. А какой тогда?

– Живой, конечно!

– Значит, живая вода существует?! – уточнила Ася. На всякий случай, хотя уже тысячу раз за эти два дня обещала себе не удивляться.

Феи пожали плечиками:

– Если есть мёртвая вода, то почему бы не быть живой?

– А-а… – начала было Ася и закрыла рот. Есть и есть. – А где?

Лучше бы она не спрашивала. Манюня с Марусей захлюпали, загудели, заревели, засопели как духовой оркестр. Маша Скрябинская оторвала голову от подушки.

– Кто плачет, девочки? – сонно спросила она.

Ася бухнулась на кровать и укрылась с головой.

– Карина! Каринка, проснись! – зашептала Маша. Но Карина только пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок.

Маша ещё раз оглядела палату.

– Ася, ты спишь?

Ася лежала не дыша. Маша ещё посидела немножко, послушала, а потом легла и заснула.

Ася подождала чуть-чуть и выбралась из-под одеяла. Манюня и Маруся грустно покачивались на сухих ветках герани.

– Ну, так где живая вода?

Феи переглянулись.

– Ася, мы не можем тебе сказать, – вздохнула Манюня.

– Извини, – опустила глаза Маруся.

Асе стало не то чтобы обидно… хотя чего там – обидно, конечно. За два дня она привыкла, что гномы ей доверяют, всё рассказывают, показывают, всё объясняют. А у фей – секреты.

– Не обижайся, – попросила Манюня. – Просто… – она посмотрела на Марусю. – Горыныч сказал, что крылья нам оторвёт, если мы тебя попросим…

– Ой! – Маруся зажала рот ладошками.

– Так-так, – улыбнулась Ася, – рассказывайте, почему мне нельзя знать, где взять живую воду.

– Да нет, дело не в том, что нельзя знать, – принялась объяснять Манюня. – Знать можно, просто Горыныч, Ёж и Сева боятся, что ты – такая добрая! – бросишься нам помогать.

– А почему нельзя вам помогать?

– Но ведь цветок-то из-за нас погиб, – всхлипнула Маруся.

– …Значит, нам и воду живую доставать, – уткнулась в перламутровый платочек Манюня.

– А если кто-нибудь другой, то волшебство, что ли, не сработает?

– Да всё сработает! Просто несправедливо!

Ася шумно выдохнула. Честно говоря, она начинала терять терпение с этими плаксами. Жалко их, конечно, совсем ещё крохи. Но как же они много плачут!

– Говорите, где ваша вода, – сказала Ася так, чтобы феям стало ясно: спорить бесполезно.

– Ты нам поможешь?!

Уж лучше бы они плакали. Это было тише, чем их радостный визг. К счастью, никто не проснулся.

– Тогда спи, спи спокойно, Асенька. Мы тебе красивые, радостные сны соткём, мы умеем. А на рассвете мы тебя разбудим и всё расскажем.

И опять Асе снилось что-то голубое и розовое, перламутровое, серебряное, золотое…

9

Утром её разбудили не Манюня с Марусей, а Сева. Он сидел на подушке и крохотным деревянным гребешком расчёсывал кончик Асиной косы, нетуго заплетённой на ночь. На Севе были шорты на лямках травяного цвета и рубашка в мелкую жёлто-зелёную клетку.

– Доброе утро, – улыбнулась Ася.

Перламутрово-жемчужно-серебристо-золотой сон ещё дрожал перед глазами, как вода от брошенного камешка.

– Доброе, – улыбнулся Сева, но какой-то не своей улыбкой. То ли грустный он был, то ли чем-то обеспокоен.

– Что случилось?

– Ася, – серьёзно начал Сева, – зачем ты пообещала девочкам, что достанешь живую воду?

Ася облегчённо выдохнула. Сейчас она объяснит, что гораздо больше несправедливости в том, что за живой водой отправятся такие совершенные малявочки. Но Сева не дал ей сказать.

– Конечно, они теперь надеются! Ждут тебя у родника, восхваляют… Глупые девчонки!

– Да что такого? Достану я эту воду!

– Ася, ты их пожалела, а они даже не предупредили тебя, что это опасно.

За шиворот Асе будто холодную скользкую лягушку засунули. Опасно? Да нет, не может быть! Неужели такие милые феи способны хитростью заманить её в опасное приключение? Потому что сами боятся? Не может быть, Сева что-то напутал.

– Подожди меня на улице. Я сейчас. А то проснётся ещё кто-нибудь, – шёпотом сказала Ася.

Она опустила Севу через окно на землю, потом быстренько умылась, оделась, косу переплела и вылезла в окно.

Сева забрался на её ладонь, сел, скрестив ноги, грустный, маленький.

– Ну, что там опасного? Рассказывай.

– Пойдём, Ася, я по дороге расскажу, а то поздно будет. Нам к родниковому цветку надо. Вот и посмотришь, как он распускается.

Ася медленно пошла по дорожке. Сева вздохнул протяжно и печально.

– Жалко цветок. Такой красивый. На солнце – золотистый, при лунном свете – серебристый. А главное – цветёт всегда, каждый день. Он из волшебного семечка. Звезда в августовский звездопад упала, давно ещё, лет пять назад, и попала в цветочный горшок. Прижилась там. А из звезды герань выросла. Знаешь, какие сказки девчонки знают! Это их звёздная герань научила. У нас, на Земле, таких не слышал никто! И девчонок жалко. Старый гном очень рассердился.

Сева тяжело вздохнул.

– Знаешь, я бы сам пошёл за живой водой. И Ёж бы пошёл, и Горыныч, ты не думай… Только без толку. Речной царь нам её не даст. Он уже давно с прапрадедушкой в ссоре. Раньше они такие друзья были – не разлей вода, а потом рассорились из-за ерунды. Вот Речной царь всем и говорит, что терпеть нас не может. Он нам назло воды не даст.

– А мне? – живо спросила Ася.

Речной царь! Как интересно!

– Сумеешь ему понравиться – даст, а нет…

– Что?

– У себя оставит. В кувшинку превратит, будешь у него в заводи цвести…

– Шутишь? – с надеждой спросила Ася.

– Да не шучу я!

В Севином голосе послышались слёзы. Какое-то время шли молча, потом гном сказал:

– Если с тобой хоть что-нибудь случится, я… этих девчонок… я не знаю, что с ними сделаю!

– Не плачь, Сева… А как можно Речному царю понравиться?

– Не знаю я… Перед ним притворяться бесполезно, он вглубь души смотрит.

На перилах мостика Асю и Севу уже ждал Горыныч. Он тоже был хмур и серьёзен.

– Доброе утро, Ася, – сказал он. – Говорил я тебе, Севка, нельзя наших девчонок наедине с Асей оставлять – обязательно уговорят.

– А где Ёж? – спросила Ася.

– У солнечных зайчиков на поляне. Он каждое утро с ними играет.

Втроём они спустились в овраг и пошли по ручью. Ася вдруг не выдержала:

– Хватит уже вам ругать Манюню с Марусей. Сами говорите, что Речной царь им живую воду не даст. Значит, надо мне идти.

– Это нечестно, – сказал Горыныч.

– А друзей в беде бросать честно? – и Ася покраснела. – Если мы, конечно, друзья.

– Ася! – укоризненно воскликнули Горыныч и Сева.

Вот и родниковый цветок. На камешке золотой и серебряной искрами сидят Манюня и Маруся. А воды в роднике нет. Там, где вчера была ледяная чистая вода, только песок да мелкая галька.

– Не волнуйся, – сказал Сева, хотя сам волновался, – сейчас он распустится.

Ждали недолго. Вот из-под земли проросла прозрачная струйка родниковой воды – выгнулась, распрямилась, развернулась лепестком, длинным и округлым. Следом появился ещё один. И ещё. Один за другим из земли появлялись водяные лепестки, вытягивались, распрямлялись, укладывались по кругу, заполняя собой ямку в песке. В центре родникового цветка горела голубая искра.

– Как красиво! – прошептала Ася.

Родниковый цветок расцвёл. Успокоилось движение лепестков, только пестик вздрагивал голубой искрой и неслышно бурлил.

Чтобы попасть к Речному царю, нужно научиться дышать под водой. Гномы объяснили Асе, как это можно сделать. Она, поёживаясь, легла на влажную землю, набрала полные лёгкие воздуха и опустила лицо в родник. Ледяные иголки впились ей в кожу. Сразу захотелось обратно, на солнышко, но нельзя – надо ждать, пока воздух не кончится. Вдруг Ася испугалась: может быть, гномы только притворяются добрыми, а на самом деле возьмут и утопят её? Но тут же она вспомнила Севины глаза, и ей стало стыдно. Так стыдно, что даже вода в роднике потеплела.

Ася держала и держала лицо в воде, а воздух всё не кончался. Потом кто-то потянул её за косу. Это Горыныч, Сева, Манюня и Маруся забрались ей на спину, вцепились в косу, как в тяжеленный канат, и тянули изо всех сил.

– Ай! Вы чего?!

– Ну ты даёшь! Жить, что ли, в этом роднике собралась?

Ася хотела вытереть лицо подолом платья, но Сева её остановил:

– Нет! Вода должна высохнуть на солнце. Бежим к солнечным зайчикам!

Уже на бегу Ася сказала:

– Сами сказали: лицо из родника не вынимать, пока дыхание не кончится, – а потом взяли и вытащили! У меня дыхание ещё не кончилось. Теперь волшебство не сработает!

– Сработает, сработает, – засмеялся Горыныч. – Глупенькая Прасковья, ты ничего не поняла? Ты десять минут в воде пробыла! Ты уже умеешь дышать под водой. Родниковый цветок сделал своё дело: у тебя есть двенадцать часов, чтобы достать живую воду у Речного царя.

Около поляны солнечных зайчиков честну´ю компанию встретила стая собак сторожа Михалыча.

– Привет, Пятнашка! Привет, Буль! Привет, Кузя!

– Привет, Найда! Привет, Бой! Привет, Ляля! Привет, Шарик! – радостно закричали Горыныч и Сева.

Собаки залаяли, завиляли хвостами, окружили Асю. Сначала ей стало страшно, но Сева прокричал:

– Не бойся, это самые добрые собаки на свете!

Ася погладила огромного лохматого Кузю. Он зевнул, показав розовую клыкастую пасть.

Самые добрые собаки проводили их до Солнечной поляны, где они встретили Ежа, играющего в чехарду с зайчиками, и условились о походе к Речному царю.

– На зарядке и завтраке я должна быть обязательно, – категорично заявила Ася. – А то меня накажут.

– Тогда встречаемся после обеда на пирсе.

Солнечный козлёнок забрался Асе в косу и проводил до самого корпуса.

10

Пирс – самое красивое место в лагере. Излучина реки делает здесь поворот, огибая большой остров. На острове – заросли черёмухи, большой луг и каменистый пляж. От пляжа через реку ведёт брод, который ещё несколько лет назад открыл Колька Огурцов. Брод начинается от поваленной бурей ивы, её верхушка лежит на пирсе. Сам пирс – это площадка из бетонных плит, нависающих над рекой. Отсюда качают воду в бассейн для малышей, и здесь находится пост дежурных.

Из столовой Асе удалось улизнуть незамеченной, до пирса она тоже добежала, не вызывая никаких подозрений, но как теперь с дежурными договориться? Обед прошёл, уже время тихого часа, на пирс её и близко не пустят! Дежурил сегодня первый отряд, они даже разговаривать не станут!

Дежурных, по красным пилоткам, оставшимся в лагере с пионерских времён, издалека видно. Один улёгся на пирсе, смотрел в воду. Второй ходил по поваленной иве. Ива качалась – запросто в речку можно упасть. Ася вздохнула, перебросила косу на грудь, будто это придало ей смелости, и решительно подошла к пирсу.

Мальчишка на дереве увидел её первым. Он побалансировал ещё немного, раскинув руки, потом пробежал всю иву и соскочил на пирс. Поправил пилотку и сказал Асе сурово:

– Куда идёшь? Почему не с отрядом? Почему не на тихом часе?

– А у меня нет тихого часа, – отчаянно соврала Ася. – И отряда нет. Я от дедушки иду. Он в лагере сторожем работает.

И она прошмыгнула мимо дежурных, побежала по тропинке вдоль реки.

– Врёт! – услышала Ася за спиной. – Я её в столовой утром видел. Догоним?

– Да пусть идёт, куда хочет. Нам-то что? От вожатых ей потом попадёт.

«Ой, попадёт!» – с весёлым страхом подумала Ася.

– Пра-асковья! А врать нехорошо!

С ветки могучей ивы слетел Горыныч с Севой на закорках и приземлился на подставленные Асей ладони.

– У-уф! Севка, учись летать, а то такой ты тяжёлый…

– А можно научиться летать? – удивилась Ася.

– Конечно, можно, – сказал Ёж, прыгая с другого дерева. Ветка словно сама подтолкнула его, и он приземлился прямо на Асину макушку. – Только надо, чтобы Старый гном разрешил.

– А тебе не разрешает? Ты же тоже не летаешь.

– А я не хочу! – с вызовом ответил Ёж.

Скоро тропинка вывела их на берег реки.

– Ася, а ты что-нибудь чувствуешь? – спросил Сева. – Ну, внутри? Вдохни поглубже!

Ася старательно вдохнула. В лёгких будто побежали мурашки, защекотали взрывающиеся пузырьки.

– Всё правильно, – вздохнул Сева.

Он так переживал за Асю, что совсем перестал улыбаться.

– А почему Манюня с Марусей всё время молчат? С самого утра ни слова не сказали?

– А они обет молчания дали. Будут молчать, пока ты от Речного царя не вернёшься.

– Это чтобы всё получилось, – объяснил Ёж.

– Поверь, это очень серьёзная жертва, – сказал Горыныч, и Манюня с Марусей закивали.

Ася, не снимая сарафана, зашла в воду (неудобно как-то к царю в купальнике). Речная заводь была тихая-тихая.

– Мы тебя здесь будем ждать! – крикнул Сева.

– Ни пуха ни пера! – пожелал Горыныч, и Ася нырнула.

Раньше она под водой боялась плавать, а теперь вот ничего – плывёт, дышит спокойно, глаза открыла и всё прекрасно видит. Вода зеленоватая, мягкая. По дну стелются водоросли. Ага, вот и коряга… Всё как Сева рассказывал. Раньше они часто бывали в гостях у Речного царя, пока тот со Старым гномом не поссорился.

Ася подплыла к коряге, надавила на изогнутый сук, и тут же дно реки качнулось, треснуло. Трещина расширилась, и Ася увидела лестницу, ведущую вниз. «Что же это, Речной царь под землёй живёт?» – удивилась Ася и стала спускаться.

Нет, это было не подземелье – кругом опять была вода. Теперь понятно, почему говорят, что эта заводь с двойным дном, и никто здесь не купается. Ася осторожно спускалась по отполированной каменной лестнице. Скользко. По обе стороны растут гигантские речные деревья с гладкими стволами – без коры, без листьев, одни голые ветки торчат. Вокруг снуют мелкие любопытные рыбёшки, пучат на Асю глаза. Дышать в воде совсем не трудно, и вообще водное пространство сейчас ничем не отличается от воздушного, только уши немного закладывает.

Лестница привела Асю в странно украшенный зал. Здесь были камни, отшлифованные до зеркального блеска, под ногами – мягкий ил вместо ковра, коряги, увитые цветущими водорослями, и множество неожиданных вещей: помятый чайник, галоша, кукла-голыш, чья-то кепка, ложки-поварёшки, сапог и разные сандалии… Всё это на длинных нитях свешивалось с потолка.

«Это, наверное, утонувшие вещи», – догадалась Ася.

– Ага! К нам новенькая! – раздался вдруг громовой голос.

– Фи, папа, что вы так кричите? Вас на Лысой горе слышно. И потом, вы же знаете: я терпеть не могу утопленников.

В центре зала возвышались трон большой и трон поменьше. И тот и другой были сделаны из корней каких-то гигантских деревьев. На большом троне сидел круглый, как бочка, старикашка с густой чёрной бородой, кривыми руками-ногами и перекошенным ртом. Ростом с Асю. На голове у него кое-как держалась корона из разноцветных камешков. Это и был Речной царь. Рядом с ним сидела его дочь. У неё был рыбий хвост, но больше она ничем не походила на русалку: никаких зелёных волос и прозрачных глаз, а наоборот – волосы у неё были чёрные, как смоль, а глаза блестели, как угли. На шее и руках сверкало столько украшений, что глаза разбегались. Она была похожа скорее на цыганку, чем на русалку. Заглядевшись на речную красавицу, Ася подошла поближе и робко сказала:

– Я не утопленница. Я по делу.

– По делу?! – прогремел Речной царь. – По делу принимаю по средам и пятницам, а сегодня четверг! Четверг! Понимаешь?

– П-понимаю. Но мне очень надо…

– Всем надо! В четверг не принимаю!

– Ну пожалуйста! – взмолилась Ася.

– А какие у тебя аргументы? – прищурил левый глаз Речной царь. – Вот приведи мне хоть один довод, из-за которого я должен тебя сегодня принять. Сегодня, в четверг? А?

– У меня очень-очень важное дело!

– Ну, это не довод, – отмахнулся Речной царь. – Было бы у тебя неважное дело, разве бы ты полезла в воду?.. Ты смелая – вижу, добрая – вижу, ты мне нравишься. Косичка такая славная… Хочешь, сделаю тебя придворной дамой?

– Нет-нет! – испугалась Ася. – Пожалуйста, выслушайте меня!

– Не могу, – развёл руками Речной царь. – Рад бы, да не могу. По делам принимаю только по средам и пятницам, а сегодня четверг.

– Ну… а четверг – это немножко ещё среда и немножко уже пятница.

Речной царь захлопал глазами, а его красавица дочь рассмеялась.

– Ловко, – сказала она. – Придётся вам принять её, папа.

– Хм… Думаешь? Что, девочка, нравится тебе моя дочка?

– Очень!

– Оставайся! Она тебя колдовству научит.

– Ой, нет! Мне надо обязательно вернуться.

– Ладно уж… – проворчал царь и крикнул: – Эй, Водяной! Принеси девочке воды… тебе какой: живой или мёртвой?

– Живой… А откуда вы знаете, что я за водой пришла?

– Ах, милая… Ко мне за другим давно никто не ходит.

Толстый дядька Водяной с лохматыми зелёными волосами подал Асе узкую бутылочку, в которой искрилась голубым светом живая вода. Водяной бубнил под нос, что вот, мол, ходят все кому не лень, царское добро растаскивают.

– А ты знаешь, – сказала вдруг Речная царевна, – что просто так живая вода даётся лишь однажды? В другой раз за неё придётся дорого заплатить.

Ася этого не знала, но тут же подумала, что ей бы только цветок спасти, больше ей живая вода и не понадобится. Правда, от царевниного взгляда как-то холодно внутри стало и мурашки по спине побежали.

– Спасибо большое, – поклонилась Ася. – Я пойду?

– Может, останешься? – опять спросил Речной царь. – Больно уж ты славная.

– Нет, я пойду, – твёрдо ответила Ася и покрепче сжала бутылку с живой водой.

– Ох-ох-ох-ох! Ладно уж, иди! Только учти: зря ты с этими гномами знаешься. Они такой народ… Только племянница моя, Сдобная булочка, ничего. Только с ней и можно пообщаться, а остальные… Что ты уставилась? Думаешь, не знаю, кто тебе сюда дорогу указал? У-ух! Я им! Эй, вы! Проводите гостью!

Два гигантских рака подхватили Асю под руки и потащили наверх. Минута – и она вынырнула из воды.

Как светло! Как хорошо! И солнце такое яркое!

С берега к ней бросились друзья.

– Ася!

Она вскинула над водой бутылку.

– Ура!

– Ой, я так переживала, так переживала!

– А я-то, я! Думала, летать от расстройства разучусь!

– А ты посмотри на мои крылышки: поблёкли, опустились…

– А я! Смотри, как побледнела!

– Замолчите! – гаркнул на девочек Горыныч. – Ася, может быть, ты ещё куда-нибудь отправишься, чтобы они помолчали?

Манюня с Марусей надулись.

– Всё хорошо? – спросил Сева.

– Да.

И Ася рассказала, как всё было. Потом гномы показали ей потайную тропинку, и они прошли мимо дежурных незамеченными.

Но это не спасло Асю, потому что около корпуса её ждала вожатая Лена.