Текст книги "Почти идеален. Страшные истории"

Он достал из шкафа две разноцветные коробки с чайными пакетиками и изобразил весы, держа их в разных руках.

– Зеленый, – она так и подумала, что все же где-то должен быть бардак, идеальный порядок даже у женщин бывает редко, а у мужчин и подавно. – Без сахара, пожалуйста.

Гриша положил в обе прозрачные чашки по пакетику, залил кипятком и поставил на стол. Аромат горячего зеленого чая быстро наполнил кухню.

– С жасмином? – поинтересовалась Лиза.

– Да, от тебя не скроешь ничего. Отогревайся, а то заболеешь. – Он пододвинул ее чашку поближе.

Десять минут обычной бессмысленной болтовни, и чай оказался допит. Лиза посмотрела на часы: почти одиннадцать вечера. Уже давно пора было выдвигаться. Пробок, конечно, не будет, но и ехать им не на соседнюю улицу.

– Ну что, пор… пора выдв… – язык немного онемел.

«Странно, с чего бы это?» – подумала Лиза, но мысли тоже давались с трудом. Все произошло в один момент, как по щелчку пальцев.

– П… пра… – пыталась она собраться силами, но все вокруг начало медленно плыть в сторону. Лиза посмотрела мутнеющим взглядом на Гришу: он сидел на стуле и молчал.

Судя по расплывающимся чертам лица, он улыбался. Улыбался и ждал. Еще совсем недавно эта улыбка казалась ей весьма романтичной. Сейчас же она вызывала страх. Холодный и животный страх.

«Что за жуткая улыбка, дорогой?» – нервная дрожь пробежала по всему телу, она не могла сфокусироваться на чем-то одном ни мыслями, ни глазами.

Лиза перевела взгляд на чашку, из которой минуту назад пила чай, но на столе их оказалось уже несколько – две, четыре, восемь, весь стол был просто завален ими. Она встряхнула головой и чуть не упала со стула, чудом уцепившись еще подвластной ей рукой за стол. Она попыталась встать, но контроль над ногами был утерян. Они ее не слушались.

«Выход, выход, где здесь выход?» – Лиза судорожно пыталась прийти в себя, понимая, что с каждой секундой становится только хуже, а это только начало. Начало чего-то ужасного.

Григорий не шевелился. Он так и продолжал сидеть и смотреть на нее, изредка делая небольшие глотки из своей чашки.

«Во всем есть подвох», – промелькнула мысль в ее голове перед внезапно наступившей темнотой.

2

«Нет, нет, нет, этого не может быть, только не со мной…»

Эти мысли буквально вырвали Лизу из сна. Хотя сон – это не слишком подходящее для описания слово для того наркотического бессознательного состояния, в котором она находилась. Лиза будто провалилась в черную яму, все ее чувства мгновенно отключились, а сейчас она карабкалась вверх, пытаясь из нее вылезти, но обессиленные руки раз за разом соскальзывали с края обратно в темноту. Никаких снов, сплошная кромешная тьма. Сколько она пробыла в этом состоянии, понять было трудно.

Помимо всего этого, ужасно хотелось пить. Во рту пересохло, будто после сильного похмелья. Это первое из неприятных ощущений, встретившее ее после возвращения в реальный мир, но далеко не последнее…

Затхлый, неприятный воздух сразу же врезался в нос. Запах погреба или подвала, проветривание в котором не предусмотрено конструктивно. Наряду с этим к горлу подступила тошнота. Вязким грузным комом. Она с трудом приоткрыла глаза и приподняла голову. Нужно было осмотреться.

В помещении горел тусклый свет, но привыкшие к полной темноте глаза даже он умудрялся слепить. Лизе потребовалось некоторое время, чтобы перестать щуриться и начать различать окружающие предметы. Она несколько раз усиленно моргнула.

Мысли в голове путались, а окружающий мир продолжал кружиться перед глазами бешеной каруселью. Она тряхнула головой из стороны в сторону в надежде, что получится быстрее прийти в себя, это оказалось ошибкой: в виски будто вонзались тысячи ножей одновременно. Тогда Лиза попыталась встать и только после этого осознала всю неестественность позы, в которой находилась. Шея слегка затекла и двигалась с трудом. Руки были к чему-то привязаны прямо над головой и совершенно не слушались. Ноги тоже слегка онемели, хотя были просто вытянуты вперед. Она попыталась привстать, чтобы хоть как-то усилить кровообращение и вернуть контроль над телом. С большим трудом ей удалось сесть и полноценно облокотиться спиной. От запястий к железному кольцу, торчащему прямо из стены на уровне чуть выше головы, змеей тянулась жесткая стальная цепочка, надежно фиксирующая и без того обессиленную девушку.

С первого взгляда Лиза никак не могла понять, что представляют собой стены: они казались очень необычными. Несколько раз она легонько ткнулась затылком об стену с целью подтверждения своей странной теории. И да, они оказались мягкими. Все стены и потолок были чем-то обиты и напоминали кожаный диван, только светло-красного цвета. Красная мягкая комната. Только на полу была плитка, тоже с алым оттенком. Хотя оставалась вероятность, что все это ей лишь чудится.

– Полнейшая безвкусица, только сумасшедший дизайнер мог одобрить такой ремонт, – с трудом разлепив ссохшиеся губы, тихим хриплым голосом произнесла она, сама испугавшись его звучания в этом странном месте.

– Да уж, и правда, только сумасшедший… – неожиданно близко раздался старый знакомый голос.

Лиза слегка вздрогнула и повернула голову вправо, в поисках источника звука. От резких движений все тело вновь заныло, но это все равно было хорошо: мышцы постепенно оживали, организм приходил в норму. Она попыталась сфокусировать зрение на источнике звука, взгляд все еще оставался мутным, но воображение уже дорисовывало знакомые и такие далекие черты сидящего рядом человека. Он сидел в такой же позе, что и она, облокотившись о стену, и смотрел вперед. Только вот руки его свободно лежали на коленях, а не были скованы цепями в неестественном положении.

В нос Лизе сразу же ударил запах его любимой туалетной воды, которую она дарила ему каждый год. Точнее было бы сказать, что это был ее любимый вкус, а ему этого было вполне достаточно. Это был весомый аргумент, чтобы пользоваться ею всегда. Легкий сладковатый запах, усиливающийся в области шеи. Он ассоциировался у нее только с одним человеком, в силу сложившихся обстоятельств его нахождение рядом выдвигало вперед две не самые приятные версии происходящего: сумасшествие и смерть. Происходило ли это все в действительности или же это были галлюцинации, Лиза понять не могла, но спустя немного времени ее взгляд все же прояснился. Легче от этого не стало. Рядом с ней сидел ее муж. Бывший муж. Бывший мертвый муж.

Если бы у Лизы оставались силы, то она бы сильно удивилась. Или хотя бы изобразила это удивление, силы не возвращались.

– Разве мертвые чувствуют боль? – спросила она все тем же неестественным для себя хрипловатым голосом. – Хотя для чего тогда создан ад, как не для того, чтобы причинять боль мертвым?

Мысль о том, что это невозможно, витала в ее голове, поэтому она была практически уверена, что это ей кажется и сейчас он исчезнет.

– А с чего ты взяла, что туда попадешь? – он смотрел прямо перед собой и говорил не спеша, спокойно и размеренно, это было для него так естественно. Спокойствие и рассудительность во всем – вот главные его черты. Боже, как же она скучала по этому голосу. – Мученики попадают в рай.

– Ну, если я не в аду, тогда почему же мне так плохо? – Ее голова слегка ходила из стороны в сторону, как покачиваются парусные лодки на волнах, причаливая к берегу.

– Да потому что ты еще жива. – Он повернулся к ней, и в темно-красном свете комнаты Лиза, наконец, смогла разглядеть его лицо. Все те же знакомые черты, все те же ровные брови, легкая щетина и некогда любимый изгиб губ, появилось и нечто новое. Ранее отсутствующее. Довольно быстро сопоставив портрет из воспоминаний с представшим перед ней образом, она поняла, что же было не так. Это были глаза, они стали… то ли темнее, в них была какая-то неестественность. Появился какой-то странный отблеск. Уголки его губ слегка поднялись, изобразив подобие улыбки. Не самое красивое в сочетании с горящими темными глазами, даже немного жуткое. – В жизни тоже предостаточно боли. Ты же знаешь…

Она хотела зажмуриться и зарыдать, но побоялась, что если сделает так, то он исчезнет. Навсегда. Один раз она уже это пережила, и его было вполне достаточно.

– Тогда почему ты здесь? – спросила Лиза после непродолжительной паузы. С каждой произнесенной фразой ее голос возвращал свое прежнее женственное звучание, а глаза все-таки увлажнились, из-за чего его образ вновь стал замутненным и расплывчатым.

– Почему да почему? А тебе не приходило в голову, что я всегда здесь… – он протянул руку и слегка дотронулся указательным пальцем до ее лба.

– Значит, я окончательно свихнулась, раз уж разговариваю с мертвым мужем. – Голос ее начал дрожать, она зажмурила глаза и отвернулась. Слезы побежали по щекам. Она пыталась держать себя в руках, насколько это было возможно в такой ситуации.

– С бывшим, с бывшим мертвым мужем – так будет точнее. – Он тоже отвернулся. – В остальном, возможно, ты и права, но даже если этого еще не случилось, то вскоре обязательно произойдет, в этом нет никаких сомнений.

Ее голова опустилась на грудь, она опять была на грани потери сознания. Это нормальная реакция мозга на переутомление и порцию отрицательной информации, чтобы не навредить себе в критической ситуации, он просто выключается, изолируется на время от внешних негативных факторов. От безвозвратно разрушающего нервные клетки потока.

– Эй, эй… ты чего? Ну-ка соберись… – он произнес это довольно громко, достаточно, чтобы вырвать ее из погружения в бессознательную пропасть. – У нас не так много времени, чтобы ты могла тут спокойно отсыпаться.

Лиза вновь встряхнула головой, и ей стало легче, боль во всем теле понемногу отступала. Еще бы стакан воды… Пить хотелось все больше, каждое произнесенное слово просто раздирало сухое горло на части.

– Времени? – она ухмыльнулась. – Я привязана цепью к стене в непонятном помещении, сижу на полу и разговариваю сама с собой. Думаю, потерянное время не то, о чем сейчас нужно беспокоиться в первую очередь. У меня его предостаточно.

– А с чего ты решила, что разговариваешь сама с собой? – Их взгляды вновь встретились.

Она попыталась приблизиться к нему, но связанные руки этому воспрепятствовали. С тихим позвякиванием цепь натянулась.

– Почему я так решила? Правда? Ты хочешь знать почему? А-а-а, тебе нужно, чтобы я это произнесла? Просто услышать это из моих уст… – она сделала небольшую паузу, собирая эмоции в кучу, и процедила сквозь зубы со всей накопившейся злостью: – Да потому что ты мертв… Вот почему… я сама, лично, организовывала похороны. Вытирая сопли и слезы со своего лица каждый чертов день, пока твое разбухшее и окоченевшее тело лежало в холодном морге. Я лично ездила на опознание, подписывала все бумаги, где черным по белому было написано: «не справился с управлением транспортного средства, находясь в состоянии алкогольного опьянения… ударился головой… потерял сознание… захлебнулся…», а в голове все вертелось: нет, нет, это не он, просто человек, очень похожий на него, с такими же руками, такими же волосами, таким же лицом, только синим, распухшим и холодным. Мертвый человек. Просто где-то появился твой давно потерявшийся брат на такой же чертовой машине. С такими же чертовыми номерами. В такой же чертовой одежде, это он напился и утонул. Ты же за руль выпившим никогда не садился, вот он твой – брат-двойник-клон, но противоположный, отрицательный персонаж, вот он постоянно ездил пьяным. Это с ним случилась беда, сейчас я ошибаюсь и стою над телом незнакомца, а ты сидишь дома, перед телевизором, ешь салатик и ничего об этом не знаешь. У тебя все хорошо. Ты теплый, и твое сердце все так же размеренно бьется в груди…

Она выдохнула и с силой дернула цепь руками, но безрезультатно. В этот момент в ее глазах наблюдался отблеск безумия. Она смогла бы распугать таким жестким взглядом даже стаю голодных бродячих собак. В нем не осталось ничего, что можно было увидеть еще совсем недавно, сидя за столом в ресторане. Вся ее миловидность и женственная доброта в один миг куда-то испарились. Дышала она резко и прерывисто, но довольно быстро сумела вернуть самообладание.

– Вот такие мысли постоянно кружились в голове. Все время. Разум вроде бы понимал, но надежда, что это ошибка и ты жив, никуда не уходила… Проклятая надежда. Я ее ненавижу. Она не дает смириться с утратой. – Лиза сделала глубокий вдох, немного успокоилась и продолжила уже в привычной для себя манере, мягкой и обессиленной: – Я присутствовала на кладбище, когда тебя хоронили, хотя очень боялась смотреть в глаза твоим родственникам. Ведь в них читался упрек. Знаешь, ведь все они считают, что я виновата в произошедшем. Никто не решился открыто обвинить меня, но я-то знаю… с каким упреком и ненавистью они на меня смотрели… Для этого не нужно было быть экстрасенсом. Так что уж поверь мне, я знаю о твоей смерти многое, и этого более чем достаточно для такого утверждения.

Сергей, если это, конечно, был он, спокойно дослушал ее эмоциональный рассказ, слегка наклонился и приблизился. Их лица оказались друг от друга на очень близком расстоянии. Несколько секунд он молча смотрел, затем заговорил:

– Да неужели? Да ты прям молодец… Все и обо всех знаешь. – Она чувствовала его дыхание, и оно было горячим. Как у живого.

«У привидений не может быть теплого дыхания, все же я сошла с ума», – завертелось в голове.

– Может быть, тогда ты знаешь, что я неслучайно оказался в реке и что я был в сознании, когда упал? Уверен, что в заключении о смерти таких подробностей не укажут. Удар головой был не такой сильный, чтобы отключить меня. Меня при жизни били и посильнее. Я оставался в сознании, в пьяном, конечно, мутном, но в сознании. Я видел все, что происходит вокруг и все понимал. У меня было много времени, как это ни странно для такой ситуации. Машина тонула небыстро, как ты себе представляешь и как показывают в художественных фильмах. Некоторое время она плыла, прямо по реке, как лодка, прежде чем салон наполнился водой, а я сидел и думал, почему я сейчас здесь, почему я оказался именно в этот момент и именно в этом месте, что же привело меня сюда. Где и в какой момент я оступился, пошел не туда, оказавшись в тонущей машине, заливаемой холодной водой. В нашей машине, которую мы совместно купили, эта вода и эти мысли, они меня моментально отрезвили, будто я и не пил вовсе. Но знаешь… я совершенно не хотел из нее вылезать, зная, что утону. За стеклом меня ждала та жизнь, которая в один момент мне стала настолько противна, что я предпочел смерть, медленную и мучительную. Прыгать в воду для самоубийства и пытаться выплыть – это вершина глупости. Поэтому я просто сидел и ждал. Наблюдая за тем, как темная пучина ледяной воды поглощает мое тело сантиметр за сантиметром. Ждал, пока все закончится… ЭТО ты в каких-нибудь отчетах прочитала? А может, ты разглядела это в морге на моем разбухшем и посиневшем лице?

– Зачем ты мне это все говоришь? Зачем ты вообще так поступил?

– Я не представлял себе дальнейшую жизнь без тебя, – ответил он после непродолжительной паузы.

– Заткнись. Просто замолчи…

Лиза вновь закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Она помнила все, каждую секунду, несмотря на то что прошло уже два года. Как ее практически под руки подвели к накрытому телу. Потому что после того, как холодный и равнодушный голос пригласил ее по телефону на опознание, она уже плохо соображала. Мир был разрушен. Его и ее тоже. Да, их пути неизбежно расходились в противоположные стороны. Да, это было ее решение, в правильности которого она не сомневалась, но Сергей все равно оставался частью ее жизни, и замечательной частью. Прошлой, настоящей, будущей – неважно. Он все равно оставался в ее сердце, пусть не в той роли, в которой рассчитывал, но он там был.

Затем патологоанатом аккуратным и резким движением отдернул простыню с лица лежащего человека. В этот момент она не устояла на ногах. Находившийся рядом полицейский был готов к такому развитию сюжета, прихватив ее за плечи и не позволив рухнуть на пол. Все. Конец. Это был он. Тот, кого она когда-то полюбила, и за кого была готова, как ей казалось, отдать жизнь. Не задумываясь. Когда-то…

Она открыла глаза. Перед ней находилось все то же лицо, только живее, чем при их последней встрече. Сергей медленно вернулся на свое прежнее место и направил взгляд в пустоту.

– Я мог бы выбраться из машины. Но решил этого не делать. Не хотел. Глупо, конечно. Эмоционально. Но что есть, то есть. Как говорится, сделанного не воротишь.

Она слегка прикусила нижнюю губу и тоже отвела взгляд в сторону.

– Так ты живой? – Лиза с трудом выдавила из себя эти слова, ей было больно, уже не физически, это все отступило на второй план. От всех этих слов и воспоминаний ей вновь стало больно внутри.

– Конечно, нет… ты же видела мой труп. После такого люди не выживают, – в его голосе чувствовалась легкая издевка. – В привычном для тебя виде я перестал существовать, как только мои легкие наполнились мутной водой. Ты же знаешь… Существует много форм жизни, неподвластных пониманию… Это все не имеет сейчас никакого значения. Я живу в твоей голове, в твоих воспоминаниях. Этого достаточно. Это тоже жизнь.

– Что же тогда со мной происходит?

– Если хорошенько присмотреться, то ничего хорошего… Ты действительно прикована к стене в какой-то жуткой комнате и совершенно неспособна оказать сопротивление даже ребенку, а времени у нас остается, к сожалению, все меньше и меньше.

– Все-таки я сошла с ума, – подытожила она.

– Ни на секунду уже в этом не сомневаюсь, но размышления оставь на потом. Соберись… – Он сильно ущипнул ее за бедро, она моментально вздрогнула и повернулась. Сергей смотрел на нее своим внимательным и строгим взглядом, брови его были сведены, а лицо напряжено.

– Ай, больно, – возмущенно сказала Лиза.

– Знаю, – голос его был тихим, но напористым, – теперь отвечай, где ты находишься?

– Я, я… я не знаю, – она никак не могла до конца прийти в себя.

Он ущипнул ее еще раз.

– Ай, прекрати, останутся синяки. – Она автоматически попыталась потереть рукой болевшее место. Безрезультатно.

– Как ты сюда попала? Соображай…

– Мне вдруг стало плохо, на кухне… он, он… отравил меня… Г… Гриша, видимо, что-то подсыпал мне в чай. – Она смотрела Сергею в глаза, и в ее затуманенной памяти понемногу проявлялись картинки.

– Дальше, думай дальше, что это за Гриша?

– Мы познакомились с ним на сайте знакомств… он… он… я знаю о нем довольно мало, только то, что прочитала в анкете, и то, что он сам рассказывал…

– А это значит? – продолжал задавать наводящие вопросы Сергей.

– Я не знаю, что это значит, я хочу пить…

– Вода будет позже, если ты соберешься. А значит это, что ты не знаешь о нем совершенно ничего…

– Что ты от меня хочешь? – Она снова потрясла головой, воспоминания возвращались, но жажда и сухость во рту никуда не исчезала.

– Я хочу, чтобы ты выжила, и, видимо, даже больше, чем ты сама.

– Звучит неплохо, – Лиза улыбнулась.

«Сижу тут, привязанная, болтаю сама с собой, улыбаюсь стене…» – мысли беспорядочно кружились в затуманенной голове.

– Сейчас совершенно нет времени на шутки, мы и так потеряли много времени. Кто-нибудь еще знает, что ты с ним встречалась?

– Нет, я никому не говорила.

– ОН об этом знает?

– Возможно… Вероятнее всего, знает…

– Твои ответы должны быть точными, от этого сейчас многое зависит.

– Да-а-а, он об этом знает.

Сергей вздохнул или имитировал вдох, ведь у мертвецов такая необходимость отсутствует.

– Значит, помощи со стороны не будет, и ему это известно. – Его глаза забегали из стороны в сторону, это происходило всегда в момент мозгового штурма, когда Сергей сталкивался со сложной задачей и прокручивал в голове возможные варианты ее решения. То же самое Лиза наблюдала и сейчас. – Расклад не в нашу пользу, нам нужен козырь…

Пока он соображал, она коротким и резким движением ноги попыталась ударить его в область колена. Удара не последовало. Нога провалилась в пустоту.

– Это еще что такое? – удивленно спросил Сергей.

– На всякий случай, чтобы убедиться.

– Убедилась? Моего трупа в гробу для доказательства было недостаточно? Хотя я рад, что ты пришла в себя и начала думать головой. Помочь я тебе сейчас ничем не смогу. Все будет исключительно в твоих руках. Теперь внимательно осмотрись.

Лиза вновь окинула комнату взглядом, не торопясь, снизу вверх и слева направо, как при разгадывании головоломки на внимательность. Все стены оказались обшиты каким-то материалом, даже дверь, немного выделявшаяся из однородной массы. Окон не было, возле двери стояла тумба, на которой лежали какие-то непонятные вещи. Лизе было очень трудно разобрать. Какие-то контейнеры. На потолке горела всего одна лампочка, очень тусклая. Рядом с тумбой была видна раковина с краном из нержавейки. Посередине комнаты расположился большой и широкий стол. С него свисало несколько ремешков, скорее всего, они выполняли ту же роль, что и наручники, висевшие сейчас у нее на руках.

– Фармацевт хренов… – тихо произнесла Лиза.

Еще несколько мощных светильников висели на стене вокруг стола, но в этот момент они были выключены. Возле мойки стоял круглый стул, табурет без спинки, а над дверью висело два черных квадратных предмета, тоже непонятного предназначения. В противоположном углу стоял еще один стул, на котором висела ее сумочка с шубой, а под ним стояли сапоги. Он перенес сюда все ее вещи. Все аккуратно разложено.

– Что скажешь? – спросил Сергей.

– Я не знаю, что сказать. Мои дела действительно плохи. Может быть, когда он появится, я все же смогу убедить его отпустить меня, – сказала он, хотя сама верила в это с большим трудом, но надежда, как всегда, вертелась в голове. Поистине, ей еще нужно уметь пользоваться. Именно в таких безвыходных ситуациях она и губит людей. – Мы же вроде с ним хорошо поладили.

– Серьезно? Настолько хорошо, что я обознался и оказался в центре сексуальных ролевых игр и сейчас только мешаю? Если бы он отпускал таких, как ты, в комнате не пришлось бы делать хорошую шумоизоляцию и обивать стены. Слышишь что-нибудь? Ни соседей, ни шум улицы – ничего. Мы с тобой здесь разговариваем полчаса с закрытой дверью, а он сидит в соседней комнате. Готовится. И тоже нас не слышит. Так что это значит?

– Что и меня никто не услышит, и предыдущих жертв никто не слышал, и будущих никто никогда не услышит. – Она мысленно загибала пальцы, удивляясь, почему делает это так спокойно. Казалось, что все нервные клетки были давно мертвы.

– Верно. Сейчас ты можешь рассчитывать только на себя, никто не придет, никто не поможет. Либо ты напрягаешь все свои силы и пытаешься спастись, либо ты дополняешь безграничные сводки пропавших без вести. Согласен, выбор так себе, но других вариантов не предвидится.

– Но у меня нет сил, ты его видел, он же сильный и здоровый мужик, а я хрупкая девушка… в мятом платье.

– Если бы дело было в размерах, то слон был бы царем зверей. Он, как и все мужчины, имеет завышенную самооценку, мнимое чувство превосходства и еще кучу слабых мест. Вспомни, что я тебе рассказывал, постоянно. Чем, как и куда бить, если на тебя нападают.

Она попыталась вспомнить. Это было тяжело, в основном потому что и раньше ей это всегда было неинтересно, Лиза всегда считала, что с ней такого случиться не может, такое не произойдет. В подобные страшные ситуации попадают другие люди, которые постоянно ищут приключения на свою задницу, она же не такая, она девочка хорошая. Всегда контролировала и обдумывала каждый свой шаг, самое главное, она всегда была защищена. У нее был муж, и он был рядом, поэтому слушала все его рассказы о самообороне лишь для успокоения самого Сергея. Он же подходил к этому вопросу крайне серьезно. Постоянно рассказывал, как следует себя вести в различных ситуациях, что и как делать. Показывал приемы и удары, которые под силу даже женщинам. Временами даже заставлял отрабатывать их на нем. В шутливой и легкой форме, но заставлял. Даже купил ей перцовый баллончик и принуждал все время носить с собой, не просто валяющимся в бездонной женской сумочке, а там, где его можно было достать без промедления и оперативно использовать. Сергей всегда очень ругался, когда она забывала его дома. Стоп!!! Баллончик. Ведь он так и лежал в ее сумке. Уже наверняка давно просроченный, но разве от этого он станет безобидным? Разве от этого перец стал менее жгучим?

– У меня в сумке лежит баллончик, который ты мне покупал, – сказала Лиза. – Только вот как до него добраться? Если, конечно, он не вытряхнул ее содержимое в мусорное ведро.

– Неплохо. Держи это в голове. Он может пригодиться.

Лиза вспомнила: как только Сергей сказал ей, что купил такое средство самообороны, она очень испугалась. Боялась первое время брать его в руки. Ей было страшно, что в спешке она перепутает направление и выпустит струю этой страшной жидкости прямо себе в лицо, а не в нападающего. Этот страх преследовал ее. Пока, наконец, о нем не узнал Сергей, не купил еще один и провел с ней практическое занятие на природе. Тогда и стало понятно, что на них устанавливают предохранители. Специально на такие случаи. Ты можешь нажать на него, только если он направлен в противоположную сторону от тебя. Страх сразу улетучился. Практика решает все.

«Только помни, что, даже если ты попала в лицо нападающему, это не гарантия того, что он остановится. У всех людей разный болевой порог, и все люди по-разному на это реагируют. Существует вероятность, что ты так только еще больше разозлишь своего противника», – вспоминала она его слова. Видно, не все до конца стерлось из девичьей памяти. Вся эта информация хранится в подкорке головного мозга годами. Возможно, что именно для таких случаев. Это не могло не радовать.

– Я не знаю, кто он и что собирается делать, это уже и неважно. Все целиком и полностью теперь зависит от тебя. От твоих действий, от твоих слов, от твоей игры. Ты должна понимать, что существует вероятность, что он не предоставит тебе ни единого шанса на спасение… И ты умрешь. Да-да. Не думать об этом прикованной к стене достаточно глупо, но ты не должна оказаться для него легкой прогулкой перед сном. Нет, ни в коем случае. Типаж таких людей мне вполне ясен. Он ничем не отличается от других тысяч и тысяч ненормальных, пойманных и запертых в местах, где они не причинят никому вреда. Да и тех, что до поры до времени гуляют на свободе. Как бы они не хотели отличаться, они все одинаковые. В таких ситуациях люди хотят, чтобы все шло по сценарию. Они создают этот театр, где каждому отведена своя роль. Твоя, к сожалению, жертвы, он будет получать удовольствие, только если ты будешь соответствовать этой роли. Эти люди теряются, когда все начинает идти не по плану. Когда жертва не хочет быть жертвой. Это первое. Второе, что я хотел сказать… Ты сейчас выглядишь очень ослабленной, но знай, что возможности человеческого организма поистине потрясающие. Многие люди даже не знают, на что способны в критической ситуации. Организм выделяет в кровь такой адреналиновый коктейль, что в этот момент человек способен свернуть горы. Рассчитывать на это все достаточно глупо, но у тебя нет больше никакого выхода. Либо ты мобилизуешь все свои силы и в случае появления возможности делаешь последний рывок, либо тебя, как скот, ведут на убой. Больше я тебе помочь ничем не смогу. Теперь извини, мне пора.

– Сережа, подожди… Ты когда-нибудь меня простишь? Ну, за все.

Он улыбнулся и сказал:

– Я живым-то тебя простить не смог, а у мертвых даже возможности такой не бывает. Думай сейчас о другом, а эти женские глупости оставь на потом. Ой, да и чуть не забыл. Я могу сделать еще кое-что для тебя, не более того. Я все же не так бесполезен, как могло бы показаться на первый взгляд.

Он медленно и бесшумно поднялся и подошел раковине. Взял со стола стакан и наполнил его водой. Затем вернулся к Лизе и подставил его к ее пересохшим губам. Она с жадностью начала пить. Струи воды побежали по ее подбородку, и несколько капель капнули на платье. Вода была с металлическим привкусом труб, но Лизе она показалась самой вкусной жидкостью, которую ей довелось пробовать за всю свою жизнь. После того как стакан опустел, Сергей вернулся к столу и поставил его на место.

К Лизе постепенно возвращалась способность соображать, и это было как никогда вовремя.

Черные квадраты над входной дверью оказались музыкальными колонками. Из них неожиданно стала доноситься легкая мелодичная музыка. Вместе с тем в комнате включились настенные лампы. Стало очень светло. Яркий свет ослепил Лизу, она зажмурила глаза. Спустя немного времени, как только глаза привыкли, она осмотрелась. Сергей исчез, она вновь оказалась в комнате одна. При ярком свете помещение выглядело не менее жутким, сковывающий страх перед неизбежным вновь окутал все ее тело.

– Я не буду для тебя легкой прогулкой, дружок… не сегодня, – тихо прошептала она, готовясь к самому худшему.

3

Резким движением дверь в комнату отворилась, и туда зашел Григорий, быстро закрыв ее за собой. Вероятно, чтобы Лиза не успела ничего крикнуть, и лишние, привлекающие соседское внимание звуки не смогли покинуть это помещение. Вид у него был совершенно другой. Белый халат и фартук придавали ему сходство с зубным врачом. Не самая приятная ассоциация, но в голову Лизе пришел именно он. Возможно, потому что эта категория врачей сильнее всего отталкивает людей. Не сказать, что венерологи более привлекательны, но то, что испытываешь сидя в стоматологическом кресле и наблюдая, как человек в маске лезет острыми предметами тебе в рот, мало кого приводит в восторг.

На лице у Гриши наблюдалась легкое волнение и что-то еще. Вероятно, возбуждение. Лиза тем временем уставилась на него своим уставшим взглядом. Она продолжала его изучать, как недавно в кафе японской кухни. Только по другим параметрам. Теперь куда более глубоко и внимательно.

Мысли одна за одной выделялись из общей каши, варившейся в голове.

«Нужно было все-таки притвориться спящей», – всплыла идея, но было уже поздно. Да и потрясывающиеся колени выдали ее незамедлительно.

– Надеюсь, ты тут не скучала? – в комнате прозвучал голос, который еще совсем недавно ей было так приятно слушать. Теперь он вызывал только страх и отвращение. – Уж извини за весь этот цирк, но по-другому нельзя…

Лиза молчала.

– Ты себя хорошо чувствуешь? А то, знаешь ли, многие после этого препарата даже в себя не могут прийти. Лежат тут, закатив глаза, пускают слюни на стол… Обссываются… Да, да, представь себе, и такое бывает. Тоже мне… леди… Мерзость, не правда ли? Надеюсь, ты, Лиза, не из таких. Не хотелось бы портить о тебе свое первое впечатление. – Он перебирал на столе какие-то инструменты, изредка бросая взгляд в сторону своей жертвы. – Хотя, может быть, бесчувственный сон – это даже и хорошо… Для тебя. Лично я другого мнения. Человек должен знать, что с ним происходит, поэтому я всегда пытаюсь привести его в чувства. И знаешь… это почти всегда получается, сознание возвращается. Оно приходит либо до, либо в процессе операции, но приходит. Обязательно. Жерт… ой-ой-ой…