Текст книги "Договор крови"

– Хорошо. У меня сейчас находится под диализом номер восемь, но процедура займет не более сорока минут.

– Стало быть, ты должна все успеть. Позвони мне перед тем, как прибудешь на место, и я сразу же попрошу миссис Шоу немедленно обсудить распоряжения насчет цветов и всего прочего. Учитывая состояние, в котором она находится, скорее всего, эта линия будет занята до конца дня. Успокоился ли номер девять?

– Только после того, как я снова отключила питание. Он едва проявляет признаки жизни.

– Кэтрин, он вообще не живой.

– Да, доктор. – Пауза включила в себя глубокий вздох. – Характерные колебания едва заметны.

– Так-то лучше. Могли ли эта чудовищные удары нанести повреждения телу?

– У меня не было времени осмотреть его, но, я думаю, вам лучше было бы прийти и взглянуть на бокс.

Доктор Брайт в удивлении подняла брови.

– А что с ним случилось?

– Мне кажется, он его погнул.

– Но это не... – Доктор Брайт замолчала и на миг задумалась, зная, что Кэтрин будет терпеливо дожидаться ее ответа. Учитывая отключение естественных замедлителей процессов и неспособность ощущать боль, возможно проявление необычайной физической силы. – Ты сможешь провести серию тестов после того, как получишь новую партию жизнеспособных бактерий.

– Да, доктор.

«Так-так-так...» Доктор Брайт с удовлетворением похлопала по трубке, когда опустила ее на рычаг. Похоже было на то, что с номером девять они действительно совершили значительный прорыв. «Теперь, если только нам удастся побороть разложение...»

* * *

Посуда после завтрака все еще оставалась в сушке, стул со стеганой подушкой был слегка выдвинут из-за стола. Раскрытая косметичка лежала на полке в ванной, салфетка из махровой ткани возле нее была еще немного влажной. Кровать аккуратно застелена, но на покрывале валяется пара колготок с широкой спущенной «дорожкой» на одной ноге.

Вики села у столика, на котором стоял телефон, раскрыла телефонную книгу Марджори Нельсон и позвонила всем, кому, по ее мнению, положено было узнать о смерти матери. Ее голос звучал спокойно и вполне профессионально, несмотря на то что она говорила не о ком-то постороннем, а о собственной матери. «Мисс Синг? С вами говорит констебль Нельсон, из городской полиции. По поводу вашего сына... Боюсь, должна сообщить, что ваш муж... Водитель не имел возможности избежать столкновения с вашей супругой... Ваша дочь, Дженнифер, была... Похороны состоятся в два часа дня завтра».

Когда позвонили из похоронного бюро, мистер Дельгадо, вызвавшийся ей помочь, вынул из стенного шкафа любимый синий костюм матери и отвез его туда. Вернувшись, он заставил Вики съесть сэндвич, и пытался убедить ее, что если бы она заплакала, то сразу бы почувствовала себя лучше. Сэндвич она проглотила, не почувствовав его вкуса.

Теперь все знакомые Марджори Нельсон были оповещены о похоронах, и Вики убедила мистера Дельгадо вернуться к себе. После чего села, свесив одну ногу через подлокотник старинного роскошного кресла-качалки, а другой отталкиваясь от пола.

Комната медленно погружалась в сумерки.

* * *

– Говорю вам, Генри, она выглядела ужасно. Похоже на «Ночь живых мертвецов»[1]1
  «Ночь живых мертвецов» (Night of the Living Dead, 1968), фильм ужасов реж. Джорджа Ромеро, ставший классикой жанра.


[Закрыть].

– И она не обратила внимания, когда ты окликнул ее?

Тони кивнул, длинная прядь светло-каштановых волос упала ему на глаза.

– Ну да, и ухом не повела, а охранник не разрешил мне подняться за ней. Сказал, что на перрон пускают только тех, у кого билеты, и не поверил, что я ее брат. Проклятый подонок. – Тони уже год находился под покровительством Генри, но этот срок не смог пока стереть из его памяти пяти лет, проведенных на улице. – Но я переписал все станции, на которых останавливается этот поезд. – Он вытащил из переднего кармана облегающих джинсов помятый грязный клочок бумаги и протянул его Генри. – В руках она несла большую сумку, так что, думаю, собиралась провести там, куда направлялась, несколько дней.

Имена девяти городков были неразборчивыми каракулями записаны на пустых графах билета транзитного пассажира метрополитена. Генри Фицрой нахмурился. Почему Вики уехала из города, не предупредив его? Он считал, что они были настолько близки, что уж на это он рассчитывать мог. Если только не случилось чего-то, связанного с субботней ссорой. Несмотря на великое искушение доказать свою власть, вампир понимал, что не должен был принуждать подругу, и намеревался попросить прощения, как только она остынет достаточно, чтобы принять его.

– Ее мать живет в Кингстоне, – наконец произнес он.

– Вы думаете, что сделали что-то не так, верно?

Генри взглянул на него в полном ошеломлении.

– О чем ты говоришь?

– Мне нравится наблюдать за вами. – Тони слегка смутился и провел пальцем ноги по ковру. – Когда мы вместе, мне интересно следить за вашим лицом. На нем отражается то благородство принца, то властность Князя Тьмы, но чаще всего создается впечатление, что вы принадлежите потустороннему миру. Но, когда вы думаете о Победе... ну, о Вики... – Смущение парня становилось все сильнее, но он бесстрашно встретил взгляд Фицроя. – Так вот, тогда мне кажется, что на вашем лице нет никакой маски, это просто вы сами.

– Все маски исчезают. – Вампир теперь тоже внимательно всматривался в лицо Тони. С прошлого апреля, когда Вики – или спустившееся на землю исчадье ада – свела их вместе, резкие, угловатые черты парня несколько смягчились. – И это беспокоит тебя?

– Вы имеете в виду – вы и Победа? Нет. Она многое значит и для меня тоже. Я хочу сказать, без нее я не стал бы... Я имею в виду, мы не были бы... И, кроме того... – Парень нервно облизнул губы, прежде чем продолжить. – Иногда, например, когда вы насыщаетесь мною, то смотрите на меня совсем так же, как на нее. – Он опустил глаза. – Вы поедете за ней?

– Мне необходимо узнать, что произошло.

Тони фыркнул и с раздражением откинул со лба прядь волос.

– Кто бы сомневался. – Его тон снова приобрел обычную дерзость. – Тогда звякните сперва ее мамаше.

– Позвонить ее матери?

– Ну да, позвонить. Знаете, прямо вот так, по телефону.

Генри развел руками, позволив Тони насладиться моментом.

– У меня нет ее номера.

– Ну и что с того? Найдете его в квартире Победы.

– У меня нет ключа.

Тони снова фыркнул.

– Можно подумать, вам он так уж и нужен. – Он сцепил пальцы рук и захрустел суставами. – Если не хотите проникать через закрытую дверь, всегда можете обратиться к услугам вашего старого приятеля, детектива-сержанта Селуччи. Готов держать пари, у него этот номер есть.

Глаза вампира сузились.

– Я возьму его на квартире Вики.

– У меня прямо здесь есть телефон Селуччи. Я хочу сказать, если вы...

– Тони. – Фицрой обхватил пальцами ею подбородок; пульс юноши зачастил у него под пальцами. – Не стоит на меня давить.

* * *

Стоя на улице, он увидел, как зажегся свет, и между створками жалюзи различил какую-то движущуюся фигуру и потому почти окончательно решил не входить в квартиру. Тони видел, как Вики ранним утром уезжала из города. Взяла ли она несессер с туалетными принадлежностями или что-то в этом роде? Вообще-то она могла уже вернуться, и, если так, то не проводила нынешний вечер в одиночестве. Неподвижно стоя в тени древнего каштана, вампир наблюдал и вслушивался, пока не удостоверился, что в квартире находится только одно живое существо.

Что значительно меняло ситуацию.

Существовало несколько способов, которыми он мог воспользоваться, чтобы получить желаемое. Он выбрал прямой путь. «Только из-за собственного проклятого слабоумия». Майкл честно заставил себя в этом признаться.

– Добрый вечер, детектив. Вы ожидаете кого-то?

Селуччи обернулся, мгновенно приняв оборонительную стойку, и сверкнул глазами на Генри.

– Чтоб вам пусто было! Не смейте этого делать!

– Делать что именно? – сухо поинтересовался Фицрой, входя в гостиную; голос и движения ясно свидетельствовали, что он никоим образом не воспринимал другого мужчину как какую-либо угрозу.

«Как если бы имел полное на то право. – Селуччи обнаружил, что отходит назад. – Проклятый ублюдок!»

Он приложил к этому значительное усилие, но все же ему удалось опереться на пятки и прекратить отступление.

– Не знаю, какую игру вы затеяли, но не надейтесь одержать легкую победу.

Несколько месяцев назад, когда оба друга Вики вынуждены были объединить для ее спасения свои усилия, они на какое-то время перешли на «ты», однако с тех пор утекло много воды.

– Какого черта вы здесь делаете?

– Я бы мог задать вам тот же вопрос.

– У меня есть ключ.

– А я в нем не нуждаюсь. – Генри прислонился к стене и скрестил руки на груди. – Догадываюсь, что вы возвратились, дабы принести извинения за то, что хлопнули дверью, покидая этот дом в субботу.

Он почувствовал, как его слова вызвали мгновенное ускорение пульса и яростный прилив крови к лицу Селуччи.

– Так она рассказала вам и об этом? – Слова прозвучали как неразборчивое рычание.

– Она рассказывает мне обо всем.– Не было нужды упоминать о последовавшей дискуссии.

– Вы хотите, чтобы я сразу же отступил, не так ли? – Майку удалось вовремя обуздать свой гнев. – Признал поражение?

Генри выпрямился.

– Если бы я хотел, чтобы вы, смертный, отступили, вас здесь уже не было бы.

«Какого черта, почему, зная, что я на добрых восемь дюймов выше этого ублюдка, я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз?»

– Не слишком ли вы высокого мнения о себе?

Послушайте, Фицрой, меня не заботит, кто вы такой на самом деле, и мне безразлично, на что вы там способны. Вы должны были обратиться в прах еще четыреста с лишним лет тому назад. Я не собираюсь уступить ее вам.

– Думаю, право выбора должно остаться за ней, а не за вами.

– Ладно, она не намерена выбрать вас! – Селуччи стукнул кулаком по столу. Опасно балансирующая стопка книг содрогнулась от удара, и записная книжка, лежащая сверху, упала на автоответчик.

Магнитная лента дернулась и пришла в движение.

– Мисс Нельсон? Это снова говорит миссис Шоу. Простите, что беспокою вас, но тело вашей матери отправлено в морг городской больницы. Мы сочли нужным сообщить вам, чтобы вы знали на случай... просто в случае... Я предполагаю, что вы уже в пути... Ох, дорогая, чуть не забыла... Сейчас десять часов, девятое апреля, понедельник. Пожалуйста, дайте знать, что мы могли бы сделать, чтобы помочь вам.

Селуччи уставился на перематывающуюся ленту, потом взглянул на Генри.

– Тело ее матери, – повторил он растерянно. Вампир кивнул.

– Так что теперь мы знаем, где она сейчас.

– Если этот звонок поступил в десять часов, можно предположить, что известие она получила около девяти. Она не говорила вам...

Майк замолчал и отбросил со лба надоедливую прядь волос.

– Нет, разумеется, она не могла, вы ведь... спали. Она не оставила сообщения?

– Нет. Тони, мой приятель, увидел, как она садилась в поезд, в одиннадцать сорок отправлявшийся в Кингстон, так что Вики должна была выйти из квартиры буквально перед этим звонком. Она и вам не оставила сообщения?

– Нет. – Селуччи вздохнул и снова присел на край стола. – Я слегка обалдел оттого, что не могу сам справиться с ее отношением ко всему этому.

Фицрой снова кивнул. «Я думаю, мы оба перешли за грань таких отношений, она и я».

– Вы и я, мы оба этим озадачены.

– Не поймите меня неправильно, ее мужество – одно из свойств, которые я...

Возникшая пауза была едва ощутимой. Смертный мог бы ее вообще не заметить. Генри – нет. «Да ведь он едва удержался, чтобы не сказать, что любит ее».

– Я... восхищаюсь этим ее свойством, но... Есть некое различие между мужеством и...

– Страхом перед большей интимностью, – предложил свою формулировку вампир.

Селуччи фыркнул.

– Точно. – Он потянулся к записной книжке. – Так вот, она намерена покончить с этой проклятой интимностью, потому что я не собираюсь позволить ей одной решать этот вопрос. – Переплет едва выдержал – с такой силой он перелистывал страницы. – Вот она где, под буквой М, что означает «мать». Господи, что за порядок ведения документов... – Затем, неожиданно, он осознал, что Фицрой стоит рядом с ним. Майк не мог себе представить скорость, с которой был способен передвигаться вампир. Фактически он вообще не увидел, как тот двинулся с места.

Генри посмотрел на адрес и передал ему книгу обратно.

– Полагаю, что увижу вас в Кингстоне, – произнес он, направляясь к двери.

– Эй!

Он обернулся.

– А я думал, что вы не можете расстаться со своим гробом.

– Вы слишком часто смотрите малобюджетные фильмы ужаса, детектив.

Майк рассвирепел:

– Так или иначе, но вы ведь должны отлеживаться где-то после рассвета? А я ведь могу сделать так, что вам это не удастся. Один звонок в полицию округа Онтарио, и вы окажетесь в камере предварительного заключения сразу же после восхода солнца.

– Вы этого не сделаете, детектив. – Голос Фицроя оставался столь же размеренным, но когда вампир встретился взглядом с Селуччи, то позволил себе сбросить личину цивилизованности. На мгновение позабавившись реакцией смертного, он, с видимой неохотой, освободил его. – Вы не сделаете этого, – продолжал Фицрой тем же тоном. – По той же простой причине, по которой я не пользуюсь своей силой, чтобы расправиться с вами. Ей бы это не понравилось. – Любезно улыбаясь, он склонил голову, пародируя любезный поклон. – Спокойной ночи, детектив.

Селуччи ошеломленно смотрел на закрытую дверь, изо всех сил стараясь унять дрожь. Пот струился у него под мышками и увлажнил ладони, прижатые к столу. Его привел в смятение вовсе не испытанный им страх. Майк встречался со страхом и раньше и знал, что в состоянии с ним справиться. Это было какое-то властное побуждение обнажить свое горло, желание, потрясшее его до самого основания, уверенность в том, что в любое мгновение он может добровольно передать свою жизнь в руки Генри Фицроя.

– Проклятье, Вики, – произнес он хриплым шепотом. – Ты играешь с огнем, черт бы тебя побрал...

– Господи, Кэти, ты спятила, что ли? Зачем ты их привела?

– А что тут такого? Они помогут нам вынести тело.

– Ох... – Дональд отступил в сторону, ошарашенно наблюдая, как Кэтрин помогает двум неуклюжим фигурам выбраться из микроавтобуса. – Программа, которую я написал для них, предполагает только простейшие поведенческие команды; ты уверена, что они смогут выполнить настолько сложные действия?

– Думаю, номер девять справится. – Она почти ласково похлопала его по широкому плечу. – А вот номеру восемь может понадобиться небольшая помощь.

– Небольшая помощь. Ну разумеется. – Крякнув от усилия, молодой человек попытался поднять пару мешков с песком, лежавших на полу микроавтобуса. – Ну, если они такие сильные, то могли бы и все это сами вынести.

– Отдай их оба номеру девять. Я не столь уверена в состоянии суставов номера восемь.

Хотя мускулы существа номер девять ощутимо напряглись, когда оно приподняло с земли один мешок с песком, оно не подало и виду, что ощущает тяжесть, даже после того, как на его спину были взвалены оба мешка.

– Неплохая идея, – тяжело дыша, признал Дональд. – Привезти их сюда, я имею в виду. Я бы надорвался, если бы пришлось самому тащить такую тяжесть. – Пытаясь восстановить дыхание, он оглянулся, осматривая автостоянку. Свет над гаражом едва освещал участок, так как он еще вечером позаботился вывести из строя фонарь над служебным входом – Главное, чтобы никто их не заметил. Они не выглядят как... ну, я хочу сказать, как живые.

– "Никто их не заметил"? – Девушка развернула номер восемь лицом к двери, после чего, оглянувшись, обнаружила, что номер девять повернулся самостоятельно. – Нам было бы лучше удостовериться в том, что никто не заметил нас самих!

– Обычно посетители похоронного бюро не обращают внимания на других людей. – Молодой человек вставил ключ в замок. – Они боятся того, что могут увидеть. – Он бросил взгляд в сторону серого иссохшего лица номера девять, возвышавшегося над воротником красной ветровки, и издал сдавленный смешок. – Почти хочется пожелать, чтобы кто-нибудь наткнулся на этих клоунов, ведь правда?

– Нисколько. Поторопись лучше.

Давно привыкший к полному отсутствию чувства юмора в коллеге, Дональд пожал плечами и прошел в здание.

Номер девять последовал за ним.

Кэтрин слегка подтолкнула номер восемь.

– Иди, – скомандовала она. Существо постояло, затем начало двигаться. На полпути к комнате для бальзамирования, ступая по минному пандусу, оно споткнулось. – Нет, не надо... – Опасно балансируя возле стены, она нагнулась и выпрямила номеру восемь левую ногу.

– Почему вы так задержались? – потребовал ответа Дональд, когда в конце концов они появились.

– Проблема с коленной чашечкой. – Она нахмурилась, заправляя прядь светлых волос себе за ухо. – Не думаю, что нам удастся добиться какой бы то ни было клеточной реконструкции.

– Да, от него уже попахивает, как от помойки.

– Ох, только не это!

– Вот именно. Но они... – Он открыл обе половины крышки гроба. – Слушай, если мы будем стоять здесь всю ночь, принюхиваясь к тому, как пахнут мертвецы, то ничего не успеем сделать. А у нас еще масса работы.

Пальцы номера восемь сомкнулись вокруг лодыжек трупа, а номер девять почти без понуждения взял его за плечи.

– Говорю тебе, Дональд, – ликующе воскликнула Кэтрин, – у номера девять прослеживается четкое соединение с управляющей программой, даже когда он не подсоединен к сети. Уверена, мы имеем дело с проявлением независимой мозговой деятельности.

– А что говорит доктор Брайт?

– Ее более беспокоит проблема разложения.

– Вполне понятно. Она, как всегда, разочарована, что наши опытные образцы начинают гнить прежде, чем мы успеваем накопить данные. Останови их на секунду, пока я открою дверь.

Оба аспиранта наконец загрузили машину. Даже Кэтрин не смогла продумать последовательность команд, состоящих из одного слова, которая позволила бы номеру восемь совершить необходимое и весьма сложное маневрирование. И, как напомнил ей Дональд, при этом еще следовало соблюдать тишину.

– Потому что, – добавил он, устанавливая на место номер восемь, – то, что мы совершаем, является незаконным деянием.

– Чепуха. – Кэтрин насупила брови. – Это – чистая наука.

Молодой человек покачал головой. Ему никогда не доводилось встречать столь целеустремленного исследователя, не испытывающего абсолютно никаких сомнений. Насколько удалось определить Дональду, внеслужебная жизнь Кэтрин была практически столь же ограниченной, как и у ее подопечных, а если учесть то обстоятельство, что, в сущности, они были мертвыми, это было неплохо сказано. Еще удивительнее было то, что его коллегу совершенно искренне не заботило, что результат их работы может привести к всемирной известности и баснословному богатству.

– Ну, тогда в интересах науки попытаемся держаться подальше от тюрьмы. – Он подтолкнул номер девять к микроавтобусу.

Номер девять склонил набок голову, и в его лишенных выражения глазах отразились звезды.

Глава 3

– Надо же, до чего можно довести собственное сердце...

Поверх хирургической маски Дональд всмотрелся в раскрытую грудную полость.

– Да уж, печальная картина, – согласился он. – Вот тебе: не курил, не пил человек, а что в результате? Прямо хочется пойти и как следует оттянуться в хорошей компании, ни в чем себе не отказывая.

Ловким движением скальпеля доктор Брайт вскрыла трехстворчатый сердечный клапан и начала удалять лохмотья изорванной перегородки.

– Ваши комментарии не совсем уместны, Дональд. Сосредоточьте все свое внимание на работе.

Резкое замечание не произвело на ее аспиранта никакого заметного впечатления; он приготовил шприц для подкожных инъекций, извлек иглу из глазницы и выбрал шприц с более тонкой иглой. В ярком сиянии люминесцентных трубок жидкость в шприце заметно опалесцировала.

– Пришло время взяться за серьезную работу, – сказал он и осторожно ввел иглу под роговицу. – Приподнимите этот край, обойдите его, если не хотите повредить радужную оболочку, и тогда можете считать, что мяч в корзине.

– Ради Бога, избавьте нас от этих избитых шуточек. – Плотные швы стянули разрез в области сердца. – Если вы закончили обработку обоих глаз, можете помочь Кэтрин с брюшной полостью. Нам следует как можно скорее перевязать кровеносные сосуды, чтобы началась циркуляция питательных веществ. Время – жизненно важный фактор в работе такого рода...

Доктор Брайт размеренным тоном продолжала читать свою лекцию, пока Дональд, накладывая влажные тампоны поверх неподвижных глаз, перемещался вокруг стола.

– К счастью, первый этап процесса бальзамирования укрепил сосуды, тем самым облегчая нам работу.

– Разумеется, доктор, ведь это наш десятый эксперимент, – напомнил Дональд, отсасывая стерильный раствор, которым они пользовались для удаления бальзамирующих жидкостей из тела. Кэтрин, занятая наложением швов, одарила его быстрой благодарной улыбкой. – Я хочу сказать, мы уже проходили все это. И мы все это делали в шести из предыдущих девяти случаев своими собственными мизинцами.

– Что ж, должна отметить, что работа ваша поистине превосходна. Я мечтаю только о том, чтобы мой график позволил мне оказывать вам большую помощь. – Доктор Брайт в данный момент не только воздавала должное заслугам своих аспирантов – они были и так очевидны, – хотя для нее это ровным счетом ничего не значило. Она повернулась назад, чтобы взять миниатюрный электропривод. – Но я хотела лишний раз напомнить, сколь важно соблюдать должный баланс жидкостей в здоровых тканях.

Молодой человек хихикнул и, почти безупречно подражая сладострастному голосу из часто крутившегося в последнее время рекламного ролика, произнес:

– Как вы считаете, я уже умер?

Доктор Брайт, прекратив работу, обернулась и воззрилась на него.

– Должно быть, я утомлена больше, чем предполагала. Кажется, и я нахожу это смешным.

Кэтрин покачала головой и принялась обрабатывать разрез следующей артерии.

Через несколько секунд они установили на место емкость с гелем, замещающую пищеварительную систему. На ее плотной оболочке из агар-агара замелькали жемчужные искорки.

– На этот раз воспользуемся оставшимися бактериями, – объявила доктор Брайт, закончив присоединять еще один электропривод к искусственной диафрагме, – Нужно, чтобы эти органы были насыщены влагой.

Дональд кивнул, но тут же нахмурился, посмотрев поверх плеча Кэтрин.

– Прекрати немедленно!

– Прекратить что? – спросила та, наклонившись, чтобы заняться тканью печени.

– Это я не тебе. Номеру девять. Уставился на меня, понимаешь...

Девушка распрямилась и проследила за направлением его взгляда.

– Нет, – сказала она. – Номер девять смотрит не на тебя – он просто смотрит в твоем направлении.

– Все равно. Мне это не нравится.

– Он никому не может причинить вреда.

– Ну и что с того?

– Дорогие мои. – Голос доктора Брайт не мог быть суше, иначе бы он просто треснул, как деревяшка. – Может, сосредоточим все же наше внимание только на том, чем следует сейчас заниматься? – Она сделала паузу, подчеркивающую собственные слова, после чего, убедившись, что ее подопечные продолжили работу, извлекла расширитель грудной клетки. – Если это настолько тебя беспокоит, Дональд, Кэтрин может поместить его в бокс.

Молодой человек кивнул.

– Хорошая мысль. Пусть она уберет свои игрушки, как только вдоволь наиграется с ними.

– Его лучше было бы оставить в покое, доктор, – возразила Кэтрин. – Номер девять нуждается в стимуляции, если мы хотим, чтобы поддерживалась его связь с сетью.

– Здравая точка зрения, – признала доктор Брайт. – Не совсем корректно выраженная, но абсолютно верная. Извини, Дональд. Вопрос решен не в твою пользу.

Девушка бросила на своего товарища победный взгляд.

– Когда закончите, один пусть все здесь уберет, а другой включит насос и займется заменой стерильного раствора. Я хочу, чтобы кровеносная система начала работать как можно скорее. А теперь, если вы считаете, что не нуждаетесь более в моем участии в качестве рефери на ринге, я приступлю к вскрытию черепной коробки.

– Он продолжает глазеть на меня, – проворчал Дональд всего несколько секунд спустя. Его голос был едва слышен на фоне завываний костной пилы.

– Надеюсь, он чему-нибудь от тебя научится.

– Вы так думаете? – Один из обтянутых латексом пальцев поднялся, выражая явное сомнение. – Ладно, пусть учится.

В этот момент пальцы на правой руке номера девять медленно согнулись и сжались в кулак. Хотя лицо его оставалось неподвижным, какая-то мышца дернулась под иссохшей поверхностью кожи.

* * *

Генри уверенно вел «БМВ» со скоростью, значительно превышающей разрешенную. Два часа сорок две минуты от Торонто до Кингстона – не столь быстро, как возможно, но, учитывая бесконечные пробки на выезде из города и количество полицейских, патрулирующих последнюю сотню километров, можно считать это время вполне приемлемым.

Хотя езда на большой скорости доставляла ему истинное удовольствие, а собственная реакция позволяла проводить головокружительные маневры и обходить других водителей так, что у тех только рот от удивления открывался, вампир никогда не мог понять интимных отношений между североамериканцами и их автомобилями. Для него машина была всего лишь средством передвижения, а «БМВ» он считал удачным компромиссом между мощностью и надежностью. В то время как смертные водители беспечно рисковали жизнью, выжимая предельную скорость из своих автомобилей, у него никогда не возникало намерения мгновенно закончить четыреста пятьдесят лет своей жизни из-за усталостных явлений в металле или дефектов конструкции, но в отличие от обычных смертных ему не было необходимости кому-либо что-либо доказывать.

Найти квартиру матери Вики оказалось нетрудно. Не только сама Дивижн-стрит начиналась прямо от шоссе 401, но уже за квартал можно было безошибочно опознать человека, выходящего из седана последней модели, припарковавшегося перед домом.

– Вы показали неплохое время, – потягиваясь, заметил вампир, выбираясь из машины.

– Спасибо... – Слово вырвалось изо рта прежде, чем Селуччи осознал, что совершенно нелепо ощущает себя довольным похвалой этого человека... да какого там человека! – Вы что, – рявкнул он, – считаете, что наши законы об ограничениях скорости к вам не относятся?

– Не более чем, как вам кажется, они применимы к вам, – отозвался Фицрой с колкой улыбкой. – Разве полицейские не должны следовать законодательству, на верность которому присягнули?

– Скотина, – пробормотал сквозь зубы Майк. Ничто другое не вызывало в нем так быстро праведную ярость, как напоминание о шаткости его этической позиции. – Я не могу взять в толк, почему вы вообще сюда явились. Вики нужно, чтобы рядом с ней был кто-то живой, мертвых с нее, я думаю, достаточно.

– Я не более мертв, чем вы, детектив.

– Да, вы не... Я имел в виду... вы ведь...

– Ну разумеется, я – вампир. – Генри развел руками. – По этому поводу я не могу с вами поспорить, поскольку для вас это уже не является тайной. Слово уже было произнесено ранее. – Он уловил взгляд Селуччи и удержал его, но на этот раз ему не пришлось применять силу, чтобы сохранить контакт. – Вам ничего не остается, как только признать это, детектив. И я не собираюсь отступать.

Любопытство подавило все прочие соображения, и Майк с удивлением обнаружил, что произносит:

– Так что же вы собой представляете?

– Я был незаконнорожденным сыном короля.

Уголки губ Селуччи дрогнули.

– Ладно, вы королевский бастард, в этом можно не сомневаться. – Он постарался идти рядом как равный, стараясь подавить ощущение, что ему вряд ли подобает быть равным этому созданию. – Почему бы не быть просто каким-нибудь жалким крестьянином?

– Это почему же, собственно, крестьянином? – осведомился Фицрой, приподнимая брови.

– Не обращайте внимания. – Он оперся спиной о переднюю дверцу и вздохнул. – Вообще-то, боюсь, Вики не нуждается сейчас ни в одном из нас.

* * *

– Так вы считаете, что самым разумным для меня было бы удалиться отсюда? Не имею возможности с вами согласиться. Нет особых причин, по которым я мог бы уступить вам место.

– А что вы можете дать ей?

– Теперь? В ее скорби? То же самое, что и вы.

– Но я могу быть с нею и ночь, и день. А вы только ночь.

– В таком случае, почему вы столь обеспокоены моим присутствием? Ведь у вас передо мной есть явное преимущество. Заметьте, – продолжал Генри, уже задумчивым тоном, – я покинул свое убежище, чтобы быть возле нее, рискую жизнью из-за опасности оказаться на солнце. Это должно хоть что-нибудь да значить.

– Что вы имеете в виду, «что-нибудь да значить»? – фыркнул Селуччи. – Это не соревнование! Мужчина против... – его глаза недобро сузились, – ...писателя любовных романов. Предполагалось, мы приехали сюда для нее.

– В таком случае, быть может, – заметил Фицрой, направляясь к зданию, – нам было бы лучше почаще вспоминать это обстоятельство.

«Проклятый высокомерный сукин сын!» По счастью, длинные ноги позволили Майку идти рядом с соперником, не сбиваясь на бег.

– Так что мы ограничиваемся тем, что сосредоточим наше внимание на Вики, пока все это не завершится.

– А что потом? – полуобернувшись к нему, осведомился Генри.

– Кто, черт возьми, может сказать, что будет после? – «С какой удивительной наглостью смотрит на меня этот недомерок!» – Сначала надо пройти через это.

Прислушиваясь к стуку сердца Селуччи, вампир кивнул, вполне удовлетворенный.

Вики потребовалось мгновение, чтобы осознать, что означает такой звук.

«Дверь».

Бэнг. Бэнг. Бэнг.

«Это полиция». Ритм был совершенно безошибочный. Одна, в темной квартире, женщина нахмурилась и неохотно встала. «Сколько такое может продолжаться?» Хотя уличное освещение проникало в комнату, видеть она ничего не могла. Вики ощупью отыскала стоявший на столе телефонный аппарат, а потом, вдоль стены, добралась до двери.

Селуччи покосился на Генри и поднял руку, чтобы позвонить снова.

– Вы уверены, что она здесь?

– Уверен. Я это чувствую.

– Да. Думаю, вы правы.

* * *

Бэнг. Бэнг. Бэнг.

Так же на ощупь, проводя пальцами по стене, она отыскала выключатель и зажгла люстру; глаза сразу же заслезились от яркого света. Ее мать всегда использует стоваттные лампочки.

«Мне безразлично, что она потребляет значительно больше энергии, гораздо важнее, что, приходя домой, я могу хорошо все видеть. Я могу себе это позволить, а окружающая среда может катиться ко всем чертям».

Ее мать всегда использовала стоваттные лампочки.

Замок заело на полуобороте ключа.

Бэнг. Бэнг. Бэнг.

– Сколько раз говорила ей, что замок нужно починить, – проворчала Вики, пытаясь провернуть ключ. – Проклятый идиотский кусок старого железа.

* * *

Селуччи отдернул руку.

– Она здесь.

* * *

Замок в конце концов поддался. Вики глубоко вдохнула, поправила очки и распахнула дверь.

– Какого дьявола вы здесь делаете? – осведомилась она после продолжительной паузы.