Текст книги "«Девианты»"

– Вы тоже это заметили? – подхватила Крикуненко. – Простите, не думала, что с вами можно поговорить на эту тему. Но вижу – недооценивала вас.

– Да что вы, Анжелика Серафимовна, я мужлан, неотесанный чурбан. Но ежедневно общаясь с такими людьми, как вы, невольно перенимаешь их душевную тонкость, становишься чище, возвышеннее…

Крикуненко радостно внимала этой патоке.

– Ах, Олег, Олег! Вы говорите – диваны. Да что диваны, если в этом «Мягком месте» обслуга – простите меня – просто дубинноголовая? Помните, Николай Васильевич Гоголь так назвал свою Коробочку? Вот и ко мне приставили такую низменную, такую ограниченную, такую безвкусную сотрудницу, что я так и не смогла ничего выбрать. Это ж надо догадаться – предложить мне ирисы на шоколадном фоне! И это – на диван, стилизованный под позднее барокко, когда в декоративных материалах доминировали пейслийские орнаменты! Но чего можно хотеть от выпускницы кулинарного техникума? О, я сразу раскусила, что госпожа Марьянова никакой не дизайнер…

– Чувствуется, эта Марьянова прогневала вас не на шутку, – полушутя подначивал Олег собеседницу.

– Да-с! Своим беспредельным отсутствием вкуса и патологической же навязчивостью! Под конец она уже до того дошла, что стала меня подкарауливать на улице, в магазинах. Захожу как-то в нашу лавку – взять к ужину сто грамм ветчины. А там милейшая Дарья Сергеевна! И знаете, эдак бесцеремонно меня за рукав к себе тянет. Помилуйте, а как же правила хорошего тона? Каково это тем, кто стоит за ней?

– То есть, вы не встали за ней в очередь, а прошли в конец хвоста?

– Да! То есть, не совсем… Я, видите ли, очень спешила. На вернисаж к Гогошидзе. Маэстро не понял бы, если я опоздала…

– И вы воспользовались любезностью Марьяновой?

– Но это был вынужденный шаг. Видит Бог, у меня не было другого выхода.

Олег слушал щебетание Крикуненко и прикидывал, что к чему. Да, Яна права: Анжелика Серафимовна вполне могла выудить пропуск из кармана Марьяновой и вернуться в здание. И уж, конечно, возвращать его она не стала – неудобства Марьяновой, «потерявшей» карточку, ее волновали меньше всего.

– Так вы успели к Гогошидзе? – вдруг прервал Олег излияния собеседницы. – Говорят, там даже губернатор с супругой были?

Анжелика Серафимовна замешкалась всего на какие-то доли секунды, но Олег сразу же понял: она там не была. Или же сильно опоздала.

– Не могу сказать, Олег Викторович, – Крикуненко заметила свою оплошность и пыталась вылавировать. – Признаться, я так закрутилась с этой ужасной Марьяновой, что к Гогошидзе успела лишь к фуршету!

– А у него были пирожки с мясом и с яблоками? – наудачу запустил Кудряшов еще один пробный шар.

– Что вы! В доме творца, гения – пища простолюдинов?

«Что ж, очень плодотворный разговор, – подвел внутренние итоги Кудряшов. – Анжелика вполне могла обтяпать это дельце. Но надо искать доказательства. Неоспоримые доказательства!»

Вечером Олег выждал, пока все уйдут с работы, и шаг за шагом обследовал верстальщицкую. Особенное внимание он уделил главному компьютеру – тому самому, с которого полосы засылались в типографию, и на котором в тот злосчастный вечер работала Марина. Он повертел в руках клавиатуру, заглянул за монитор, вдумчиво перебрал содержимое стеллажей. Ничего интересного! Одни фотографии, вырезки из журналов, раскладки полос и прочая газетная чепуха.

«Дурак какой-то, – высмеивал себя Олег. – Пинкертон доморощенный! Чего я тут хочу найти? Какие пряжки с туфель? Даже если наш деятель и обронил тут нечто, то, конечно, на следующий день исправил свою оплошность. Да и уборщица давно вымела-выгребла все улики – если они вообще существовали!»

Олег сел за главный компьютер и положил ладони на клавиатуру. Что чувствовал в тот момент мистер Икс? Ненависть к Яблонской? Зависть к ее раннему и незаслуженному, по его мнению, взлету? Страх разоблачения? Кудряшов почти физически ощутил неспокойное дыхание этого человека, почти почувствовал, как суетливые пальцы бьют по клавиатуре. Казалось, еще немного, и он учует запах его туалетной воды…

Кудряшов всмотрелся в групповое фото на стене. Вот они все, снятые на сентябрьских шашлыках. Яна в центре – в непривычной бейсболке, улыбается фотогенично, но несколько натянуто. Явно старается хорошо выйти. Справа от нее – Корикова. Лицо слегка вполоборота, губки чуть надуты – чтобы пухлее казались. Еще правее – Ростунов. Уже порядочно «датый». Что-то кричит Черепу – рот распахнут, на месте «четверки» зияет дыра. А Череп стоит слева от Яблонской. В позе – царственная вальяжность, левая рука обнимает плечи Анжелики Серафимовны. Посыл такой: «Кто разбирается в людях – поймет, кто здесь главный». Чуть-чуть поднял уголки рта – типа, улыбается. Еще левее Черепа – сам Олег. Закинул руку на плечо фотокору Димке Филатову. У обоих в руках – пластиковые стаканчики. Вот Марина, Сережа, Анна Петровна, еще три журналиста – сейчас в «Девиантных» уже не работают. Эх, хорошо тогда отдохнули!

Но кто, кто из них пошел на черное дело? Кто до такой степени ненавидел Яблонскую, что не остановился ни перед чем, чтобы съесть ее? Наверно, сейчас этот человек очень доволен собой. И уверен, что его никогда не изобличат…

* * *

Дня через три Черемшанов церемонно объявил Олегу:

– Я и Полина Георгиевна приглашаем тебя с нами отужинать. Столько времени вместе работаем, а ты у меня и дома ни разу не был.

«Да уж, – усмехнулся про себя Олег. – Ты приглашаешь исключительно руководство. Сотрудники второго плана никак не могут рассчитывать на твое гостеприимство».

Полина Георгиевна, принаряженная в голубой махровый костюм (они поступают в продажу под наименованием «пижама»), была сама обходительность. В доме аппетитно пахло тушеной картошкой с мясом. Кудряшова усадили на лучшее место за столом, покрытым скатертью, источающей тонкий аромат лаванды.

– Данилыч, ну вы какой-то прием на высшем уровне устроили, – смутился Олег. – Я думал, все по-простому будет, по-домашнему.

– Все по-простому, все по-домашнему. Мы так вам рады, Олег Викторович! – защебетала Полина Георгиевна. – Огурчиков домашних? Закусить водочку? Или компотик яблочный? Из своих яблочек, сама варю…

– У вас свой сад, что ли? – поинтересовался Олег.

– Да нет, я не любитель этого дела, – повел Череп светскую беседу. – А вот Поля у меня обожает повозиться с землей. Вон что под окнами устроила! Да пойдем на лоджию – я тебе все покажу.

С высоты второго этажа Олег осмотрел хозяйство Черемшановых. Надо же! Семь фруктовых деревьев, а палисадник обнесен не обычным штакетником, а довольно высоким заборчиком, в котором имеется калитка.

– Три яблони, две сливы и две вишни, – с гордостью сказала Полина Георгиевна. – Васюковы – это наши соседи с первого этажа – поначалу были против. Говорили, что из-за моих яблонь свету белого не видят и все грозились порубить. А потом посмотрели, что под другими-то окнами делается, и угомонились.

– А что под другими окнами делается? – поинтересовался Олег.

– Ну что там может делаться? Мужики – извините за выражения – свои малые дела там справляют. Наркоманы колются. А на клумбу к Нине Петровне из третьего подъезда как-то пьяный свалился и все цветы переломал. Карташовых из второго подъезда недавно обчистили. Залезли через форточку. А у нас – спокой-дорогой.

– Да уж, не подступишься, – захихикал Черемшанов. – Ну, повторим?

Снова выпили водки и закусили грибочками.

– И вы одна с этим садом справляетесь? – спросил Олег. – За деревьями, наверно, большой уход нужен?

– Много работы, конечно, но справляюсь, – Полина Георгиевна ткнула вилкой в кусочек жирной селедки. – Но спасибо Петру Данилычу. Лесенку мне подарил на прошлое восьмое марта, инструмент разный садовый приобрел.

– Ах, Поля-Поля, моя ты монтажница-высотница, – полуобнял жену Череп.

– Да что ж мы сидим! – всплеснула руками польщенная хозяйка, к скромным хобби которой гость проявил столько внимания. – Я же не показала вам, как мы отремонтировали ванну!

Увиденное не поразило воображение Олега – нечто стандартно-типовое, что он и привык видеть в большинстве свежеотремонтированных санузлов. Плитка двух цветов – одна с рисунком, другая без. Подвесной потолок с маленькими лампочками-спотами. Ванна и ванна. Но сказал он совсем другое:

– Отличный вкус, Полина Георгиевна. Эта золотая нить по контуру оранжевых тюльпанов… И где вы только такие идеи берете?

– Да сейчас в Интернете чего только нет…

– Наверно, из такой ванны и выходить не хочется, – любезно продолжал Олег.

– Что вы, что вы, – захихикала хозяйка. – Петю лишний раз в душ не загонишь, да и я не любительница плескаться. От этого кожа сохнет.

– А я думал, что Петр Данилыч из ванны не вылезает, – шутливо продолжил Кудряшов.

– С чего это ты взял, Олег? – Череп улыбался, но как-то настороженно.

– Да Яна рассказывала. Говорит: пришла навестить больного, а вы в ванной. И вот намываетесь, вот намываетесь!

– Да уж, нашел Петя время, – ворчливо заметила Полина Георгиевна. – Нет бы Яну Яковлевну честь по чести встретить, так полез в ванну! И зачем, скажи, тебе это вдруг понадобилось?

– Признаться, мне несколько наскучил санитарно-гигиенический уклон нашей беседы, – сказал Череп. – Нашли о чем говорить. Поля, Олег Викторович и не поел еще толком, а ты его в ванну тащишь. Давай неси жаркое, а мы пока еще по рюмочке выпьем. Чем желаешь закусить? Селедки под шубой? Рекомендую!

Кудряшов жил один. Когда пять лет назад у него умерла бабушка, он тут же переехал от родителей в освободившуюся двухкомнатную квартиру. Заботливая мама чуть ли не ежедневно наведывалась к нему, что-то долго строгала-шинковала на кухне, требовала грязных носков, шваркала тряпкой по всем имеющимся в доме поверхностям – в общем, окружала заботой по полной программе. Олега это тяготило – в собственной квартире он не чувствовал себя хозяином, поскольку мама могла нагрянуть в любой момент. Но он был деликатен и очень, очень терпелив.

В пятницу они по давнему обыкновению пересеклись с Вопиловым в «Стельке». Хорошенько поддали, пошли гулять по городу, познакомились с девчонками. Вскоре Вопилов отозвал друга на переговоры:

– Все отлично, они наши, едем к тебе.

– Ко мне? – этот разговор у Олега с Владом повторялся регулярно, но почему-то каждый раз Кудряшов удивлялся предложению друга. – Не, Влад, не получится.

– Не получится?! Ну, знаешь, если и на этот раз ты упрешься – все, ты мне больше не друг. У тебя свободная хата, а я не знаю, куда девчонку позвать. Было бы у меня место – без вопросов поехали бы ко мне. Но ты же знаешь мои проблемы…

Проблемы друга Кудряшов знал: Влад уже девять лет был женат на их однокурснице Алле, которой еще на пятом курсе неосторожно сделал ребенка. Конечно, когда жена уезжала к матери в область, Вопилов использовал возможности освободившейся жилплощади по полной. Были у него и друзья по интересам: Костя Стражнецкий из «Помела», Петя Гугунин из «Эмских», а в последнее время к ним прибился совсем еще юный Антон Кузьмин. Но почему-то всей душой Влад прикипел именно к Кудряшову – флегматичному и консервативному, которого не особо интересовали ночные поиски приключений и нетрезвые незнакомки в собственной постели.

– Ну все, Олег, хватит ломаться, девки классные, отлично проведем время. Все, я ловлю тачку!

Кудряшов еще раз глянул на хихикающих неподалеку Таню с Ирой и неожиданно для самого себя сказал другу:

– Уговорил.

Пока Влад с девчонками веселились на заднем сиденье (оттуда доносились звуки хлопков по рукам и полузадушенных чмоканий), Кудрящов мучительно думал одну думу: приходила сегодня мама или нет? И если она еще не ушла, что он ей скажет? Как представит этих малознакомых особ? Кем они ему приходятся? Допустим, Ира – это его девушка. Хотя совершенно непонятно, где чья девушка – Вопилов, похоже, не определился еще и сам. И уж этих вольностей мама точно не поймет. Другое дело, если бы они пришли по парам: Влад с Аллой и Олег с какой-нибудь приличной девушкой. Ну, не обязательно приличной, но хотя бы не такой пьяной, как Таня и Ира. Принесли бы бутылку вина, торт. Чтобы все было культурно. А тут…

– Олег, а я думала, мы сейчас с тобой поужинаем и кино какое-нибудь хорошее посмотрим, – недовольно произнесла Ольга Сергеевна, сверля взглядом веселую компанию. – А ты, кажется… выпивши! – она развернулась и прошествовала на кухню. Олег тут же прошел за ней:

– Мама, да, я выпил. Но, кажется, стою на ногах и под забором не валяюсь. Спасибо, что приготовила ужин – но я сыт, мы поели в кафе. А про кино я вообще первый раз слышу.

– Так мне что, домой сейчас идти? – обиженно спросила Ольга Сергеевна. Кажется, она ждала от сына только одного ответа. Но он…

– Мам, а ты видишь для себя какие-то другие варианты?

– Конечно. Выпроводи их и все. Кто эти пьяные девки? Где вы их подобрали? И что у тебя может быть общего с этим развратником, с этим кобелем Вопиловым? Связался ты с ним на свою голову.

– Нет, мам, никого я выпроваживать не буду. А вот тебе хотел сказать давно. Пожалуйста, звони мне и предупреждай, если хочешь приехать в гости. И каждый день – это все-таки чересчур. Я не успеваю по тебе соскучиться.

– Очень приятно, сынок! Ну спасибо! Утешил мать! Но я все-таки буду к тебе ездить, потому что это мой долг – заботиться о тебе. Чем ты будешь питаться? Кто вымоет ванну? Кто постирает тебе носки? Ты же в грязи зарастешь!

– Не уверен, мама. Я взрослый человек, и вполне могу сам себя обслуживать. Мне уже тридцать лет, а ты меня опекаешь как маленького. Самой-то не смешно?

– Я мать, и это мой долг! – пафосно произнесла Ольга Сергеевна. – И пока ты не женишься, я буду покорно нести свой крест! Но ты, я вижу, и не думаешь жениться. Тебе гораздо интереснее пьянствовать и шалберничать с дружками. Олег, Христом богом умоляю, выпроводи этих девок, а завтра мы пойдем к Нине Семеновне. Она давно хочет познакомить тебя со своей дочкой Машенькой. Красавица, умница, в этом году пединститут заканчивает…

– Мам, я как-нибудь сам буду устраивать свою личную жизнь. Машенька, может, и замечательная девушка, но…

– Знай, сын, сегодня ты плюнул мне в душу! – на этом месте Ольга Сергеевна планировала схватиться за сердце, закатить глаза и осесть на табурет. Но передумала и, поджав губы, начала собираться.

В зале тем временем шло бурное веселье. Влад уже разлил водку и шампанское, открыл банку огурцов и кильки в томатном соусе, взрезал коробку с вафельным тортом.

– Танюха такая женщина! – объявил он Кудряшову, обнимая одну из подружек и не забывая придерживать за талию другую. – Все, развожусь с Алкой! Надоело! Она меня не понимает и не удовлетворяет!

Олег сел в кресло и молча выпил рюмку водки – разговор с матерью подпортил ему настроение.

– Чо какой смурной? – Ира плюхнулась к нему на колени. А Влад уже барахтался с Танюхой на диване. Она лупила его подушкой, а он дрыгал ногами и пытался ухватить ее за разные мягкие места.

– Пойдем на кухню посидим, – Олег аккуратно снял с себя Ирину. Покидая зал, он не забыл щелкнуть выключателем. Кудряшов не первый раз «отдыхал» вместе с Вопиловым и знал, что тот не любит затянутых увертюр, многочасовых разговоров по душам и первых стыдливых поцелуев под утро.

Но в этот раз Влад превзошел самого себя. Минут через пятнадцать, когда у Олега с Ирой только-только завязалась немудрящая беседа, и Кудряшов сварил пельмени, Вопилов объявился на кухне в одних трусах. С темноты щуря на свету глаза, он налил себе водки, выпил и бесцеремонно ткнул вилкой в пельменину в тарелке Кудряшова.

– Пойду проведаю Таньку, – и Ира вышла из кухни.

Влад только этого и ждал. Он обратил к другу озабоченное лицо и указал вилкой в сторону двери:

– У вас с Иркой как?

– Ну как. Вот, пельмени решили поесть…

– Ну дундук! Я Танюху уже по полной программе отделал.

– По полной? А что как быстро-то? – слегка поддел друга Кудряшов.

– Да а что там долго? Умеючи-то? – и Вопилов рассмеялся. – У тебя на Ирку-то как, стоит?

– Ну…

– В общем, так. Поторопился я с Танюхой. Ошибся в ней.

– Ошибся?

– Бревно. И ломается. Это мы не можем, то мы не хотим… Эх, надо было Ирку брать! Но теперь-то уж поздно, я друзьям дорогу перебегать не буду. Или она тебе не очень? Да? По глазам вижу – не очень. Да и правда, Олег, девка так себе. Тебе королева нужна, а это что? Третий сорт не брак, – и он вышел из кухни.

Иришка предусмотрительно тусовалась у двери во вторую комнату.

– Твоя подружка меня не приревнует? – шепотом спросил он у нее.

– Да не ссы, она в ванную пошла, на полчаса засела, не меньше. Такая, блин, чистюля, что ты!

– Иришк, ты не обижаешься на меня, детка? Ты мне сразу больше Таньки понравилась, но как-то так все сложилось, она сама инициативу проявила… В общем, извини. Пошли посмотрим, как у него в спальне?

А в это время на кухне Кудряшов пил водку и ел пельмени. Судя по воплям, доносившимся из спальни, Иришка оказалась не бревном – или, как минимум, актрисой погорелого театра. Олег бросил взгляд на часы: ого! Вопилов не выходит уже 20 минут! Рекорд, рекорд!

Тут щелкнул замок ванной, и на кухне появилась Татьяна в кудряшовских сланцах на босу ногу. Из одежды на ней была только его же, Олега, рубашка. Похоже, бесцеремонная девица просто открыла шкаф и надела то, что ей больше понравилось. Танюха уселась на стул и закурила. То, что рубашка не очень аккуратно застегнута и кое-где задралась, ее, казалось, не беспокоило. Когда из спальни раздалась очередная порция звукового сопровождения, она постучала кулаком в стену и прокомментировала:

– Ну притворщица! Ну артистка! А дружок-то такого мачо из себя строит. А сам… кролик, блин, – и она засмеялась. – Куда спешит? Он у тебя, случайно, не в пожарке работает?

– А многие довольны, – вяло заступился за Влада Олег.

– Да кто? Пойду сейчас у Ирки спрошу, она-то хоть как, поймала кайф или только притворяется? – и Танюха поднялась с табуретки.

– Эй, ты куда? – вскочил за ней Кудряшов. – Не ходи туда.

Та смерила его насмешливым, но вместе с тем ласковым взглядом:

– Да сиди уж, жуй пельмени.

Кудряшов ожидал чего угодно: истерик, разборок, мордобития и так далее. Но ничего подобного не последовало. «Может, Танюха прошла в зал?» – решил Кудряшов и отправился в гостиную. Но никого там не обнаружил. Тогда он осторожно постучал в спальню:

– Эй, Влад, что-то я Татьяну не нахожу.

– Да здесь она, у меня! – тут же раздался запыхавшийся голос Вопилова.

– А Ирина где?

– Я тоже здесь! – подала голос девица.

– Иди к нам! – крикнул Вопилов. – А то так девственником и помрешь!

Это было уже слишком. Девственником Кудряшов не был, и Вопилов об этом прекрасно знал. «Ну, такой вот ты удалец, но зачем меня-то на посмешище перед девчонками выставлять? Ну-ну, допросишься ты у меня в следующий раз квартиры, – подумал Олег и пошел в зал устраиваться на ночь.

Но не тут-то было! В квартиру позвонили. Кто это? Неужели мама вернулась? Вот уж некстати… Кудряшов прильнул к глазку и остолбенел: за дверью стояла Алла!

Он тут же влетел в спальню к веселящейся троице. Никто не прервал того, чем занимался на данный момент.

– Влад, нас засекли! Алка пришла!

– Как?! Алка здесь? Откуда она узнала?

– Сейчас не об этом! Девки, быстро в кладовку! Сидите тихо! Ир, да некогда одеваться – бери простыню и бегом. Танюх, давай в темпе. Шмотки свои захватите.

– А я не пойду! – заявила Танюха. – Его жена, пусть он и боится. Лично мне по фиг.

– И мне! – с вызовом поддакнула Ирка.

– Ну, как хотите, – как бы по ходу дела бросил Кудряшов. Он знал, что уговаривать в таких ситуациях – бесполезная трата времени и сил. – Только потом не говорите мне, что я вас не предупреждал. В том году она как-то с кислотой заявилась…

– С кислотой? – враз переспросили подружки.

– Да, представьте. Мы с Владом только чудом ее остановили, но все равно она успела плеснуть немного на руку Кристинке… Влад, как уж ее звали?

Ирку с Танюхой как ветром сдуло.

– Олег, давай не будем открывать. Как будто нас нет. Мы не здесь, это не мы, – заканючил Вопилов. – Как я не люблю эти разборки, кто бы знал…

– Открыть придется. Так лучше. Легенда такая: мы перепили, и ты поехал ко мне отлежаться. Все. Никаких девок не было. Мы тут пьяные дрыхнем.

И Кудряшов резво содрал с себя джинсы и джемпер, взлохматил волосы:

– Беги скорее на кухню убери окурки с помадой и бокалы.

Вопилов послушно потрусил выполнять распоряжение друга. Кудряшов казался тютей в те моменты, когда Вопилов был ого-го. Но как только в задницу клевал жареный петух, роли молниеносно менялись местами.

В дверь продолжили названивать.

– Ты иди, Олег, сам ей открой, – опять заныл Вопилов. – А я, скажи пьяный, сплю. Пусть обратно едет, а я, скажи, как протрезвею, вызову такси и приеду.

– Ладно, выкрутимся. Только бы девки чего не отчудили, – и Кудряшов распахнул дверь. В квартиру влетела небрежно одетая Алла.

– В чем дело? Почему не открываешь? – на правах давней знакомой она с Олегом не церемонилась. – Где этот мудила?

– Да перебрали мы, Ал, прости нас, – Кудряшов зевнул и потер глаза кулаками, как будто бы ему мешал свет. – Влад вон там. Ой, прости, я в одних трусах. Спешил скорее открыть.

Алла прямо в обуви прошла на кухню, где Вопилов, призвав на помощь всю силу своего актерского таланта, полулежал на столе, выворотив шею, и похрапывал. По сути, это была не до конца реализованная поза «мордой в салат».

– Пьянь! – выпалила Алла. – Все, развод! Да просыпайся ты, скотина! – и она принялась тормошить мужа.

– Алла, стоп, – Кудряшов мягко взял ее за плечо. – Зачем ты приехала? С кем оставила Вовку? Да, Влад хорошо поддал, ну и что? Это не повод бросать ребенка и срываться среди ночи.

– Если бы он просто был с друзьями, я бы ни слова не сказала. Но я-то знаю, что он тут не один. И ты покрываешь все его грязные делишки. Ох уж эта мне мужская дружба!

– Не понимаю, о чем ты.

– Да ладно дураком-то прикидываться. Вы были не одни, и это мне точно известно. Не отпирайся – вас видели. Я не с бухты-барахты сюда приехала.

«Ну, все понятно. Мамуля подсуропила, – прикинул Кудряшов. – А сейчас один комедию ломает, другая истерит, а мне, как всегда, все это разруливать».

В этот момент Вопилов промычал что-то невнятное, приподнял голову, обвел взглядом кретина кухню и остановил мутный взор на Алле. «Игра так себе, любительская, – оценил про себя Кудряшов. – Но Аллочка вроде верит или хочет поверить, а что еще нужно?»

– Поехали домой! – дернула она мужа за рукав. – В понедельник я подаю на развод, а ты веселись с кем хочешь и сколько хочешь!

– Какой развод, малыш? Мне никто кроме тебя не нужен!

Этот диалог Олег слышал уже не один десяток раз.

– Где его джинсы? – требовательно бросила Алла Кудряшову.

– Сейчас принесу.

Кудряшов пошел в зал, и по ходу дела заглянул в кладовку: узнать, как там девчонки.

– Ну что? – шепотом спросила Танька.

– Еще немного, сейчас он оденется, и они уедут.

– Уедут? – недовольно протянула Ирка. – Нет, пусть она чешет куда хочет, а он останется.

– Ну, это вы сами ей скажете, – махнул Кудряшов рукой в сторону кухни. – Кстати, у нее в кармане какой-то пузырек…

– Кислота!!! – «догадались» подружки.

– Не уверен, – продолжал нагнетать страху Олег. – Может, что и похуже. От нее всего можно ожидать. Нервы ни к черту…

Через пять минут Влад и Алла стояли на пороге. Казалось бы, еще каких-то тридцать-сорок секунд, и можно будет вздохнуть относительно спокойно: передряги этой ночи позади. Как вдруг…

– Ой, все, не могу! – из зала в одних трусах выбежала Ирка и бросилась в туалет.

Воцарилось молчание. Первой его прервала Алла:

– А я тебе, между прочим, верила Олег…

Тут Кудряшова прорвало:

– И в чем я тебя обманул? В чем, скажи, пожалуйста? Да, ты сейчас видела девчонку. Ну и что? Это Иришка, моя подруга. Или я, по-твоему, должен воздерживаться?

– У тебя на все есть отговорки! – и, подхватив Влада под руку, Алла вытолкнула его в подъезд.

Олег с девчонками бурно отметили свое избавление. Ни Ира, ни Таня больше не хотели никакого шампанского – только водки! Кудряшову даже пришлось доставать поллитру из своих «подвалов». Потом был долгий пустопорожний треп, объяснения в безграничной симпатии – причем, со всех сторон, и даже, кажется, поцелуи… Словом, дверь за пятничными знакомыми Кудряшов закрыл лишь во второй половине субботы.

«Вот один выходной и прошел, – подумал он, обводя взглядом бедлам, царящий в его жилище.

Немного вздремнув, часов в пять Кудряшов отправился в «Десяточку» – затариться продуктами на следующую неделю. Но прежде чем закатить тележку в царство ГМО и консервантов, Олег заглянул в здешнюю пиццерию – выпить пива.

– Какая встреча! – с дальнего столика ему приветливо замахала рукой Корикова. – Иди сюда, Олег!

Взяв два хот-дога, пару пакетиков картошки фри и кружку пива, Кудряшов протолкался к Алине.

– Хорошо, что мы пересеклись в нерабочей обстановке, – доверительно сообщила ему Корикова, когда завершился обмен малозначительными новостями. – В редакции кругом любопытные уши…. Я слышала, ты расследование проводишь? Ну, по тому случаю?

– Пытаюсь, – вздохнул Олег. – Честно говоря, мало что получается, – и тут же спохватился: никаких откровений, ведь преступник может быть кем угодно, в том числе и симпатичной Алиной.

– И не получится.

– Это почему?

– Не было никакой подставы. Все из-за глупости.

Оказывается, верстальщик Сережа имел одну странную забаву, которую называл проверкой революционной бдительности. Верстая полосу, он специально коверкал несколько слов или фамилий. В таком виде полоса поступала к корректору Анне Петровне. И, конечно, она находила все несуразицы и исправляла их. Но иногда случались и проколы. Таким образом в газете появился Пузякин вместо Кузянина – Олег помнил, как тогда Сан Саныч взгрел за это Вопилова.

– А ты как об этом узнала?

– Да мне сам Серега и рассказал на шашлыках. Вспоминал про прежнюю редакцию, как вы тут куролесили по пьяни. Ну, и своими подвигами заодно похвалился… А потом, когда уже при Яне Яковлевне все эти ляпы начались, я ему сказала: все, хорош прикалываться, не смешно уже. А он, гад, круглые глаза сделал: мол, я не я, и лошадь не моя.

– То есть, все эти лишние нолики, деловые овалы и мерина Сережа нарисовал?

– А кто же еще? Конечно, он, придурок безмозглый.

– А цель-то у него какая была?

– Да не было никакой цели. Просто дурью маялся и все. А получилось так, что Яну Яковлевну из-за него вышибли. Я бы на твоем месте уволила такого человека.

В понедельник Олег имел с Сережей беседу. Тот быстро раскололся и рассказал, что этой забаве его обучил дядя – человек, известный в журналистских кругах Эмска, как большой чудак и оригинал. Но вот затык – Серега признавался только в грешках прежних, но от участия в последних событиях решительно открещивался.

– Мэрин – это ржачно, но это не я. Я бы не догадался. И нолики я никакие не пририсовывал. Это не прикольно.

– А Пузякин?

– Это да, это мой прикол, – и верстальщик дебильновато рассмеялся. – Классно получилось, да?

Олег вскипел:

– В общем, так, Сергей Геннадьевич. Еще одна подобная проделка – и ты летишь отсюда кубарем. И ни в одну газету не устроишься – уж об этом я позабочусь.

«Вот как просто все разрешилось, – думал Олег, откупоривая перед телевизором бутылочку пива. – Не было ни хитрых подковерных игр, ни коварных злоумышленников, была просто тупая шутка молодого идиота. Но тогда получается, и Влад, и Яна пострадали ни за что? Хотя нет, Влад, конечно, за дело. Да и уволил его Сан Саныч не за ошибки, а из-за пожара. А вот Яне досталось несправедливо. Надо с Сан Санычем переговорить…»

Олег уже почти задремал, как вдруг вздрогнул от внезапно вступившей в голову мысли. Последняя ошибка никак не могла быть Сережиной! Мэрина и овалы в полосу внесла чья-то другая «заботливая» рука. И сделала она это именно между 18.30 и 19.15., когда Сереги в редакции не было. Конечно, нельзя исключать того, что верстальщик вернулся в офис по чужому пропуску…

Но вот что интересно: почему это Корикова так горячо убеждает его завершить расследование? Почему настаивает на виновности Сереги? И Янке не позвонила ни разу после того, как ту уволили. Ох, Алина, Алина, в какие игры ты играешь?..

К новогоднему корпоративу в «Девиантных» начали готовиться уже в начале декабря. Рекламщики под конец года подписали годовые договоры с двумя фирмами, рекламные бюджеты которых исчислялись сотнями тысяч рублей. В общем, денег хватало даже на банкет в «Фортеции». Но практичный Кудряшов подумал-подумал и решил истратить их не на гульбу, а купить два новых компьютера для журналистов. Это решение одобрили не все.

– Я как Золушка целый год ждала бала! – разглагольствовала Крикуненко. – И вот, когда я уже готовилась надеть хрустальные туфельки и закружиться в вальсе, злая мачеха высыпала передо мной мешок риса и мешок пшена и сказала: работай, Золушка, бала для тебя не будет!

– Полностью согласен с вами, Анжелика Серафимовна, – где назревала хоть какая-то контрреволюция, Черемшанов был тут как тут. – Эти два компьютера в корреспондентскую – абсолютно популистское решение. Наш Олег Викторович таким образом хочет заработать в коллективе дешевый авторитет. Дескать, вот я какой начальник, о вас радею, как отец родной! А скажите-ка мне, Олег Викторович, почему как компьютеры – так сразу журналистам? Почему не на верстку? Почему никто не спросит Марину, почему никто не спросит Сережу: как, мол, вам работается на ваших развалюхах? Я уж молчу про себя…

Про себя Черемшанов молчал совершенно правильно. Ответсек не знал даже, как включать компьютер. Еще лет десять назад, когда городские редакции стали постепенно оснащаться техникой, Череп затеял чуть ли не крестовый поход против «бесовства» – так он называл машины. Он наотрез отказался обучаться компьютерной грамотности и долгое время поддерживал соответствующие настроения в узком кружке коллег «старой закалки». Но шли годы, печатные машинки и строкомеры перешли в разряд древностей. И лишь один Череп до сих пор холил и лелеял свою раритетную линейку, хотя пользоваться ею уже не было никакой необходимости.

Кроме ответсека, верность старым орудиям труда сохраняла еще Анжелика Серафимовна. Однако Яна, приглашая ее на работу, предупредила, что с нового года никто набирать ее тексты не будет, поскольку наборщица Галя учится верстке и скоро начнет работать в новой должности. Чтобы остаться в профессии, выход для Крикуненко был один: освоить компьютер. Тем не менее, год клонился к концу, а Анжелика Серафимовна и палец о палец не ударила. Она по-прежнему таскала исписанные бисерным почерком листочки в набор Гале, и та, робея перед такой мэтрессой журналистики, покорно набивала ее тексты на компьютере. Янин уход из редакции пришелся для Крикуненко очень кстати – никто больше не заставлял ее осваивать компьютер.