Текст книги "Повелитель магии"

Повелитель магии
Тараксандра

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

© Тараксандра, 2023

ISBN 978-5-0059-9809-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Наркокурер

Переполненный желудок упрямо отказывался вмещать инородные предметы. Симон чувствовал, что разрывается, но пытка не прекращалась. 16-ти летний белокурый мальчик стоял на коленях перед столом, на котором, на большой тарелке, взятой из маминого буфета, лежала гора тугих резиновых предметов, напоминающих отвратительные сосиски. Мама была с ним, убитая, скрытая покрывалом, которое она сама вышила несколько лет назад. Отец тоже был здесь, в своих картинах. Его душа, наверное, поддерживала сына, потому что тело струсило и предпочло веревку битве с испытаниями. Позади юноши расположились пятеро бандитов. Опустив оружие, но готовые в любой момент применить его против мальчика, они с ухмылкой смотрели на Симона. Сопротивление сразу же стало невозможным: преступники взяли в заложницы его сестру.

– Старайся, старайся, парень, – сказал один из них, противный мужик с лицом, покрытым оспинами, и бородавкой на мясистом носу. – Отрабатывай долг.

Симон взял новый предмет с блюда. Он открыл рот, запрокинул голову и сделал судорожное глотание, презерватив, наполненный героином, медленно пошел по пищеводу. Живот страшно болел, Симона тошнило, но он усилием воли подавлял все рефлексы и мысли, кроме одной: защитить малышку Эллу. «Только бы сестра не вошла», – кружилось в голове у Симона. Он всем сердцем боялся, что красивую девочку снова увидят бандиты, и тогда ситуация может выйти из-под контроля. И даже все его усилия окажутся тщетны, и 6 летняя малышка испытает то, что хуже смерти. Симон положил в рот очередной контейнер. Он уже сбился со счета, но емкости с наркотиками, словно клонировались на тарелке. Наркоторговцы смеялись.

– Ты крупный малый, больше двух метров в высоту, – сказал второй бандит. – Хороший сейф!

Наркоторговцы разразились хохотом. Очередной презерватив застрял в горле, Симон еле протолкнул его внутрь, слюна потекла по рубашке, мальчик быстро вытерся. Пытка продолжилась.

– Может, ему дать масло? – предложил один из подельников главаря. – Пусть пацан смажет тару, тогда они буду легче в горло проскакивать.

– От масла начнется понос, я не желаю рисковать, – строго сказал главарь. – Да и пусть парень постарается. Ничто не дается даром. – он обратился к Симону. – Нет, приятель, мы не звери. Ты можешь так не мучиться. Отдай сестру и мы простим долг и оставим тебя в этой квартире. Будешь жить свободно, спокойно. Ты парень красивый, заработаешь кучу бабла. Зачем тебе сестра? Как ты, пацан, будешь ее воспитывать? Повиснет на тебе, как гиря.

Симон хотел броситься на негодяя, но его подручные тут же вновь поставили юношу на колени.

– Да ты не бесись, – продолжил главный. – Я же умное говорю. Долг – это святое, это дело чести! Мы джентльмены.

Бандиты вновь расхохотались.

– Мы и предлагаем тебе: или отдаешь свою сестру, и мы оставляем тебя в покое, или немного поработаешь на нас. Выбор за тобой. Я даже не посмотрю, что ты уже скушал наш товар, – главарь достал пакетик и помахал перед носом Симона. – Сейчас примешь вот это, мы тебя посадим на ведро и через час ты свободен и счастлив. Да еще и от малявки избавишься. Подумай, приятель, ты же толковый парень. А вдруг помрешь по дороге или товар потеряешь? Если хоть один контейнер упустишь или сдохнешь, не доставив товар до места, мы заберем девчонку, и все твои старания окажутся впустую.

Симон лишь с ненавистью посмотрел на преступников и проглотил следующий презерватив с дорогой отравой.

– А вообще мы добрые, – разглагольствовал главарь, – заботимся о сиротах. Тебе дорогу в Финляндию и обратно оплатили, работу предоставили. О здоровье твоем подумали, – он вновь показал пакетик. – Когда доберешься до пункта, примешь слабительное. Но Степаночу так не отдавай, Степаныч у нас культурный, интеллигент. Ты каждый контейнер зубной пастой очисти, чтобы ни грязи, ни запаха. Если все сделаешь, как надо, и у Степаныча не будет к тебе претензий, вернешься домой к своей сеструхе. Но уж, если облажаешься, не обессудь, девчонке придется отрабатывать долг. Она у тебя красавица, такие светленькие волосики, нежная кожа, чистенькая, аппетитная, как конфетка.

Симон содрогнулся от отвращения, боли и страха. Новый контейнер пошел в желудок.

– Шансов, конечно, не так много, что ты довезешь, – продолжил бандит. – Но мы, в любом случае, в накладе не останемся. Или ты заработаешь нам денег, или – твоя сестра. Эта малявка дорогого стоит, даже больше, чем весь этот товар!

Симон понимал, что единственное спасение сестры – это безропотно глотать то, что его заставляют. Внезапно дверь скрипнула, и на кухню, где проходила экзекуция, вошла маленькая девочка лет 5—6, у нее были такие же белокурые волосы, как у брата и большие синие глаза. Она прижимала к груди пеструю тряпичную собачку. Девочка с удивлением смотрела на происходящее.

– Сим, что ты делаешь? – спросила она.

– Элла, уходи, это мои друзья, – как можно спокойнее проговорил Симон. – Мы просто играем. Иди спать.

Главарь взял малышку на руки. Симон дернулся, но его вновь поставили на колени.

– Ух, какая конфетка! – сказал бандит. – Сладкая, нежная!

Бандит зарылся карябанным лицом в шелковые локоны девчушки. Малышка притихла и замерла от страха.

– Отпусти ее! – закричал Симон.

Преступник поставил ребенка на пол.

– Ничего, куколка, мы еще поиграем. У меня столько игр! Ты даже не представляешь, во что можно играть с такими красивыми девочками, как ты, – главарь похотливо облизнулся.

Малышка не знала, о чем говорят и что происходит, но ощущала опасность. Она хотела подойти к брату.

– Элла, иди, пожалуйста, в свою комнату! – Симон постарался улыбнуться. – Я сейчас очень занят. Мы с друзьями готовимся к папиной выставке. Мы там поставим маленький спектакль, помнишь, как в прошлом году? Мама вышла в платье Ариадны, папа – в костюме Тезея. А я был в тунике и с колчаном со стрелами. Я читал стихи. Все нам так хлопали. А потом папа представлял свои картины.

Девочка кивнула.

– Я тоже хочу читать стихи, – сказала Элла, – и рисовать картины.

– И мы рисуем! – захохотал один из бандитов.

– Вы художники? – девочка недоверчиво смотрела на вооруженных людей.

– Ага, мы это, моцарты и репины, – заржал другой уголовник. – Сейчас будем картину рисовать, маслом.

– А лучше икрой, – отозвался другой из своры.

– Здесь нет икры. Здесь вообще ни хрена нет.

Девчушка недоуменно хлопала глазами, не понимая грубую речь.

– Элла, мы, правда, очень заняты, – сказал Симон. – Не надо нам сейчас мешать.

– А когда приедет папа? – спросила малышка.

– Скоро, Элла.

– А где мама? – девочка обвела взглядом кухню. – Когда я легла спать, мама была здесь.

– Мама пошла в магазин за тортом для наших гостей. – Симон посмотрел в другую сторону, чтобы не привлечь внимание девочки к шторам, закрывавшим окно. За густой драпировкой, под узорчатой тканью, лежал труп убитой женщины. – Иди, маленькая, к себе и расскажи Фантику сказку, – Симон ласково взглянул на игрушечную собачку сестры.

Девочка кивнула и послушно ушла из кухни. Бандиты вновь закрыли дверь. Симон продолжил принимать контейнеры. Наконец, все было закончено, последнюю емкость Симон просто проталкивал в себя пальцами, желудок был заполнен почти до пищевода. От боли у мальчика темнело в глазах.

– Молодец, – кивнул бандит. – Сейчас подъедет автобус – и счастливого путешествия! Вот твои документы, слабительное и зубная паста.

Симон взял заранее приготовленную спортивную сумку, куда для вида, чтобы сойти за туриста, покидал первые попавшиеся вещи, и накинул куртку.

– Застегнись, – сказал главарь, – а то твое раздутое брюхо привлечет внимание таможенников. Не ныть, не пищать, не стонать. Хотя мне, в общем, все равно, что с тобой будет. Провалишь дело – потеряешь сестру. Дальше думай сам.

– Какие гарантии, что с Эллой, в мое отсутствие, ничего не случится? – спросил Симон.

– Слово чести, – захохотал главарь. Он стал серьезным. – Я – гарант. Сейчас мы уйдем, а с твоей сестрой останется Гуня. Гуня ничего не сделает малявке, он не гурман. Но, если ты не справишься, или разочаруешь Степаныча, то сюда приду я за компенсацией. Гуня, – кивнул главный крепкому парню, который лениво и даже равнодушно взирал на все происходящее, – останешься здесь, будешь нянькой девчонке. Только посмей попортить товар! Яйца лично вырежу!

– Да понял я, Крапыч, на фиг мне пацанка, – так же лениво отозвался Гуня.

– А если ты, приятель, вздумаешь выкинуть какой-нибудь трюк, – с угрозой проговорил Крапыч, повернувшись к Симону, – позовешь ментов, или начнешь болтать о нашем мероприятии, или еще чего выдумаешь, то я лично проткну твою сестру насквозь. – главарь взял стоявшую в углу швабру. – Вот этой самой ручкой я продырявлю девчонку снизу доверху. Порву до самых ушей, если сдашь нас. Ты понял, шкет?

– Я сделаю ваше дело, – тихо сказал Симон.

Юноша от ненависти и боли весь похолодел, но не выдавал свои чувства перед мучителями.

Симон, главарь и трое его помощников вышли из кухни. Проходя через комнату, Симон взглянул на картины, созданные его отцом. Пейзажи, животные, цветы – мирные символы мирной жизни. Симон опустил глаза, ностальгия сейчас лишь усиливала страдания.

Глава 2. В лесу

Они ехали по трассе, ведущей из Петербурга в Финляндию. Симон, еще войдя в автобус, сразу понял, что он не один здесь такой. Лица пассажиров были мрачные и напряженные, многие были неестественно бледны. Симон сел возле окна, его тошнило, от все нарастающей боли бросало то в жар, то в холод. Прислонившись разгоряченной головой к холодному стеклу, он постарался отвлечься. За окном становилось темно, ночь вступала в свои права. То ли в бреду, то ли в полусне перед Симоном всплывали картины его так внезапно ставшей прошлой жизни. Еще год назад брат и сестра, Симон и Элла, жили очень счастливо. Их семья была дружной, отец и мать художники. Отец, Альберт Эдмундович Меровинг писал картины, мать, Анна Прохоровна, – талантливая вышивальщица. Симон тоже хотел стать художником. С каким наслаждением он занимался живописью под руководством отца. Некоторые картины даже были написаны совместно… В какой день все рухнуло, Симон не мог сказать. Отец очень любил семью и хотел сделать для своей жены и детей все больше и больше. Он мечтал о доме на Лазурном берегу, о вилле в Швейцарии или небольшом замке в глубинах Англии. Где бы дети беззаботно резвились, а он, подражая художникам прошлого (по крайней мере, так Альберт Эдмундович видел старинную реальность), полностью отдавался бы творчеству. Симон и мать не понимали отца. Они и так были счастливы в их домике в окрестностях Санкт-Петербурга. Но отец ставил себе высокие задачи, которые и привели его к краху. Однажды он познакомился с человеком, представившимся брокером с биржи. Альберт Эдмундович ничего не смыслил в финансах, но надежды на сверхприбыль поманили его. В итоге новоявленный друг втянул его в денежные аферы, закончившиеся не только полным разорением, но и огромным неподъемным долгом. Ранимая художественная натура не выдержала открывшейся правды жизни. Альберт Эдмундович оборвал свои дни на чердаке их счастливого домика. Весь груз забот лег на хрупкие плечи матери. Анна Прохоровна, чтобы выплатить долги мужа, продала дом, автомобиль супруга и переехала в крохотную квартирку в отдаленном районе Санкт-Петербурга. Но и здесь их нашли; оказалось, что еще не весь долг погашен. Шестеро вооруженных бандитов нагрянули в убогое жилище вдовы художника. Анна Прохоровна хотела поговорить с шантажистами, но ей не дали даже слово сказать, несчастную женщину убили сразу же наповал. Она погибла, не зная, какую карту разыграли преступники. Теперь Симон осознавал, что этот второй наезд был из-за Эллы. Дети четы Меровингов отличались выдающейся красотой. Симон, очень крупный мальчик, широкоплечий, с копной белокурых волос и ясными большими синими глазами. Элла – миниатюрная куколка, ее льняные волнистые локоны уже к 6-ти годам скрывали девочку, словно плащ, сотканный из солнечных лучей. 16-ти летний подросток был не интересен порнодельцам, их привлекал «элитный» товар. Эллу могли похитить, но преступникам нужна была гарантированная прибыль. Девочка компенсировала бы провал брата, брат выкупал сестру.

Симону становилось все труднее дышать, пищеварение упрямо делало свое дело, стараясь переварить несъедобные предметы. Внезапно невыносимая боль, словно кинжал резанула юношу. Симон скорчился. Он понял, что под действием желудочного сока, в перегруженном желудке один из контейнеров порвался. Героин разом отравил юношу, его сознание начало туманиться. Он мучительно боролся с наркотической передозировкой. «Только не это! Элла! Она погибла!», – металось в голове у юноши. Потеря даже одного контейнера означала бесповоротный конец для девочки. Сквозь лихорадку сознания до Симона донеслись выстрелы, прозвучавшие снаружи. Автобус резко остановился. Пассажиры повскакали со своих мест.

– Наезд, бежим! – прозвучало в автобусе.

Люди бросились вон. Автобус стоял возле леса, было темно. Тьму разрезали огни фонариков и световые вспышки выстрелов. Вооруженные автоматами бандиты в балаклавах, скрывающих лица, и черной одежде, хватали разбегавшихся наркокурьеров. Крики, выстрелы, стоны, мелькания огней – все смешалось в чудовищную фантасмагорию. На наркокурьеров напала конкурирующая организация. Симон тоже выскочил на дорогу и побежал в лес. Его, похоже, не заметили; бандиты в этот момент занималась убийством группы несчастных, попавших им в руки. Вопли, даже не похожие на человеческие, оглашали лес. Симон скрылся в глубине деревьев, ему хотелось избавиться от мучившего его груза, а потом, пока длится этот хаос, вернуться назад, к Элле, убить стража девочки и увести сестру, как можно дальше из города. Симон встал на колени и, засунув два пальца в горло, постарался вызвать у себя рвоту. Но переполненный желудок, угнетенный большой дозой наркотика, не отреагировал на действия. Симон попробовал еще, но вдруг ослепительный свет фонарика ударил ему в лицо.

– О, еще один «муравей»! – услышал он перед собой.

На Симона навалилось несколько человек, он тщетно пытался отбиться. Его положили на спину, у одного из нападавших в руке был большой острый нож, с которого капала кровь. Юноша не видел их лиц, лишь горящие глаза через прорези балаклав. С Симона сорвали куртку. Увидев неестественно раздувшийся живот мальчика, бандит, что был с ножом, радостно воскликнул:

– Ого, да тут целое состояние!

Он вонзил нож в живот Симону и одним взмахом разрезал его. У Симона перехватило дыхание, и все же он понимал, что боль могла быть еще страшнее, но, так вовремя порвавшийся контейнер, делал и благое дело. Наркотик подавлял болевые ощущения. Все действо походило на чудовищную операцию. Четверо человек держали Симона, один освещал их фонариком, и один, раздвинув стенки разрезанного желудка, руками выгребал контейнеры и быстро складывал их в приготовленную сумку. Юноша был в сознании. Наркокурьеры закончили дело. Симон лежал, не шевелясь, и закрыв глаза. Кто-то грубо пнул юношу ногой в плечо, Симон не отреагировал.

– Сдох! – услышал Симон над собой. – Уходим, ребята!

Преступники поднялись и стремительно скрылись в недрах леса. На поляне, где лежал Симон, воцарилась тишина. Юноша несколько минут подождал, чтобы удостовериться, что он действительно остался один. Но лишь звуки ночной природы нарушали покой. Внезапно в его одурманенном мозгу, без всякой причины, возникли образы Древнего Египта. Он четко увидел пирамиды, сфинкса, пилоны и яркое, ослепительно сияющее встающее солнце. Галлюцинация была мгновенной, юноша даже не успел ее осознать. Симон тряхнул головой, отгоняя прекрасное видение, так не соответствующее жестокой реальности. Юноша медленно поднялся, и тут какой-то влажный и теплый комок выпал из зияющей раны и повис над брюками. Это были кишки. Симон, стараясь не акцентировать внимание на мучениях, засунул этот ком обратно, снял рубашку и туго перетянул себя. Потом накинул куртку и застегнул ее до самого подбородка. Мальчик побрел из леса. Среди деревьев угадывались очертания магистрали, отравленному Симону не удалось далеко убежать от дороги. И сейчас это тоже был плюс. Юноша не думал о своем состоянии, все его мысли были заняты спасением сестры. Надо было скорее добраться до дома. И вновь удача улыбнулась мальчику. У обочины стоял неказистый пустой автомобильчик, вероятно, водитель отошел в кусты по нужде. Симон, не раздумывая, забрался в машину и дал полный газ.

Глава 3. В квартире

Все свои мысли и чувства Симон сконцентрировал на Элле. И все же юноша понимал, что с зияющей раной, почти до самой груди, он далеко не уедет. Инстинкт, неведомая воля свыше, шестое чувство в этот момент руководили мальчиком. Отъехав на достаточное расстояние, Симон остановил машину и стал рыться в бардачке. Его рука наткнулась на грязную катушку с прицепленной к ней иголкой. Юноша снял куртку и, развязав пропитанную кровью рубашку, стал быстро себя зашивать. Наркотик и адреналин делали свое дело, наскоро стянув рану, он вновь погнал автомобиль. В глазах темнело, кровь обильно проступала через куртку, боль усиливалась с каждой минутой. Звать на помощь или обращаться в милицию было опасно, любое постороннее вмешательство грозило чудовищной смертью девочке. Симон понимал, что только он сам может спасти сестру. К счастью, автобус не успел далеко отъехать от города, и через два часа, как он вышел из леса, юноша уже припарковывался во дворе дома. Все окна их квартиры были темные, только в кухне по-прежнему горел свет. Юноша сунул руку в карман и с радостью обнаружил в нем ключ. В этот ночной час все спали. Симон бесшумно поднялся на свой пятый этаж и так же, почти бесшумно, сам открыл дверь. Никто не выбежал к нему. Сердце у мальчика замирало от волнения. Из кухни доносился храп. Симон мгновенно принял решение, он прокрался в кухню. Страж его сестры, привалившись к стене, спал, испуская винные пары, рядом стояла допитая бутылка вина. Того самого, которое осталось после поминок отца Симона. Юноша открыл кухонный стол, достал самый большой нож, которым мама разделывала мясо и, подойдя к преступнику, вонзил тесак по самую рукоятку в сердце бандиту. Храп перешел в хрип, Гуня, дернувшись пару раз, затих, на пол потекла кровь. Юноша снял скатерть со стола и набросил на труп. Симон сейчас ничего не испытывал, то ли наркотик глушил все эмоции, то ли стресс и жажда жизни заставляли его действовать так. Элла не выходила из своей комнаты. Но Симон чувствовал, что с сестрой все в порядке. Юноша не хотел, чтобы девочка видела его рану. Симон прошел в ванную комнату. Включив свет, он увидел, что его живот почти до самой груди пересекает грубый уродливый шов, из-под которого продолжала сочиться кровь. Юноша взял из шкафчика баночку с зеленкой и всю ее вылил на рану. Потом, не зажигая свет, и ступая, как можно тише, он направился в комнату, где в комоде хранились бинты и марля, а в стареньком деревянном гардеробе висела одежда. Найдя нужное, Симон вновь вернулся в ванную и перевязал себя. Поверх бинтов он положил на рану марлю и несколько полотенец, надел чистую рубашку и легкую джинсовую курточку, вместо той, испачканной кровью.

Симон знал, что в шкафу среди книг стоит трактат по живописи, в котором мама хранила небольшую заначку. «Так, на всякий случай», – смеялась она. Сущая мелочь, но, в данном случае, когда у юноши совсем не было денег, и эта мелочь была необходима. Симон достал книгу. К счастью, бандит не обнаружил схрон, фолиант по искусству в семье художников, не привлек внимания преступника. Несколько купюр все еще находились между страниц. Мальчик сунул их в карман брюк. Теперь Симон пошел в комнату сестры. Он осторожно включил люстру. Девочка спала поверх постели, даже не раздевшись, рядом с ней лежала ее любимая пестрая собачка. Симон тронул сестру за плечо. Элла проснулась, увидев брата, малышка улыбнулась.

– Ой, Сим, наконец-то ты пришел. Где ты был?

– Я ездил по делам. Собирайся, я пришел за тобой.

– А где мама?

– Она поехала к папе, я же говорил, папа готовит очень большую выставку картин и вызвал маму ему помочь. А теперь и мы поедем к папе и маме.

– Я возьму с собой Фантика! – воскликнула девочка, беря свою любимую игрушку. Она внимательно посмотрела на брата. – Сим, а почему ты такой белый? Ты заболел?

Симон поспешно отвернулся.

– Нет, я просто немного устал.

Симон в большую спортивную сумку стал быстро складывать свои вещи и одежду девочки, он взял свидетельство о рождении сестры. Документы Симона остались в туристическом автобусе. Через несколько минут все было готово.

– А тот противный дядька, что сидит у нас на кухне, уже ушел? – с опаской спросила Элла.

– Да, его больше нет. Не волнуйся. Он не обижал тебя?

– Нет, я с ним даже не разговаривала, – зашептала малышка. – Но я слышала, что он достал наше вино и пил его.

– Ничего страшного, забудь про этого человека. Сейчас мы поедем к нашим родителям.

Симон провел девочку в коридор, помог ей одеться, потом выключил во всей квартире свет, и, выйдя с сестрой на лестницу, быстро закрыл дверь. В этот момент Симона, словно что-то обожгло внутри. Юноша осознавал, что сюда они больше не вернутся.