Текст книги "Повелитель магии"

Глава 11. Новая жизнь начинается

Симон проспал трое суток. Когда он открыл глаза, то увидел рядом с собой Нармера. Симон улыбнулся экстрасенсу и потянулся, боли не было, правда, во всем теле ощущалась слабость. Но она не была неприятна Симону. Нармер осмотрел юношу.

– Ну вот, теперь ты почти в порядке, твое лечение завершится в доме моего лучшего друга, мистера Роберта Шельдмана.

– Я так благодарен вам и мистеру Шельдману, – сказал Симон.

– Это мы тебя должны благодарить, что вошел в нашу жизнь, – проговорил Нармер. – Сплетение жизней и судеб – все предопределено! Сегодня мы помогаем тебе, наступит время, и ты поможешь многим славным людям. Свои первые подвиги ты уже совершил – спас сестру и Роберта Шельдмана, предотвратил авиакатастрофу. Если бы не твой дар, неизвестно, стоял бы я сейчас перед тобой, ну, а Роберт Шельдман уже дважды обязан тебе жизнью. Роберт Шельдман – один из тех людей, трудами которого мир стоит. Он – основа общества.

Шельдман приехал сразу же, как только ему позвонил Нармер. Бизнесмен привез юноше одежду: джинсовый костюм темно-синего цвета, элитное нижнее белье, белую футболку из натурального хлопка, белоснежные кроссовки. Шельдман, чтобы компенсировать Бауэру причиненные моральные страдания, позволил осмотреть юношу.

– Это потрясающе! – воскликнул профессор. – Еще несколько дней назад господин Меровинг был в безнадежном состоянии, а теперь чуть ли не танцует! Какие методы вы применили?

– Методы, проверенные временем, – загадочно проговорил Нармер.

Опираясь на руку своего покровителя Роберта Шельдмана, юноша спустился по лестнице. Он шел еще медленно и несколько неуверенно. Растерянность, смущение, воспоминания создавали хаотичную гамму чувств. Нармер понял состояние мальчика.

– Начинается твоя новая жизнь, – сказал экстрасенс, – ты родился заново. С днем рождения, собрат!

Симон хотел спросить, что означают его слова, но тут яркая, как луч солнца мысль озарила его сознание.

– Да, ты экстрасенс! – сказал Нармер. – Отныне ты – один из нас.

Весь персонал клиники вышел проводить их необычного пациента. Юноше дарили цветы, благодарили и желали скорейшего выздоровления.

– Это хорошо, что вы помирились с женой, – сказал Симон профессору Бауэру.

– Да, Катарина действительно оказалась не виновата. Я как следует потолковал с моим бывшим другом, и он признался, что оговорил мою жену, так как всегда был сам в нее влюблен. Но она предпочла меня.

Анестезиолог вручила Симону пышный букет.

– Мистер Меровинг, спасибо за все, – на глазах женщины блестели слезы. – Мой сын вчера позвонил мне и сообщил, что с ним заключил договор театр на Бродвее. Мой Дитрих теперь артист, через два месяца премьера. Он прислал мне приглашение на спектакль. Кто бы мог подумать! Значит, волшебники все же существуют.

– Дитрих преуспеет на выбранном поприще, – сказал Симон, – верьте в него.

– Я верю в вас, мистер Меровинг, вы удивительный.

Юная медсестра подбежала к юноше, порывисто обняла его, и тут же, смутившись, отступила.

– Спасибо, мистер Меровинг, что предупредили меня, – сказала девушка. – Пару дней назад я застал Петера за приемом наркотиков, он мне все честно рассказал. Но я не брошу его, мы будем вместе бороться с его бедой.

– Вы правы, Грета, – ответил Симон, – настоящая любовь творит чудеса.

Франц пожал руку Симону.

– Здоровья вам, господин Меровинг.

– У вас все будет хорошо. Мистер Шельдман распорядился, чтобы профессор Бауэр лично обучал вас.

– Вы настоящий человек, господин Меровинг, – Франц еще раз пожал руку своему недавнему подопечному.

Люди все подходили и подходили к Симону, они благодарили юношу и желали ему скорейшего выздоровления. В конце концов, цветов стало так много, что Симон был просто скрыт букетами.

– Да ты у нас звезда, – засмеялся Шельдман. – Ну ладно, Сим, хватит. Даже самым выдающимся пророкам нужен отдых. Ирвинг, примите у мальчика цветы.

Секретарь взял цветы у Симона. Возле крыльца больницы стоял роскошный лимузин Роберта Шельдмана. Юноша повернулся к провожавшим его и приветливо помахал им рукой.

– Спасибо вам, друзья мои! – крикнул он.

Шельдман, Нармер и Симон сели в автомобиль, место водителя занял Ирвинг. Машина, под управлением опытного шофера, торжественно неторопливо поехала по дороге.

Глава 12. Возрождение

Швейцарская вилла миллиардера Роберта Шельдман – и этим все сказано. Совершенство из мрамора среди Альп. Глубокая синева простора, на ее фоне – белизна снега на вершинах вдалеке, зелень бархата – внизу, манящее тепло античного камня, огромные розы, статуи, фонтаны – таковым было жилище всемирно известного богача. Райские врата распахнулись, автомобиль степенно проехал на территорию особняка и остановился, Ирвинг почтительно распахнул двери лимузина. Симон ступил во владения своего друга и покровителя. Едва юноша вошел в здание, как первое, что увидел – на стенах роскошного холла картины, написанные отцом, и гобелены – работы мамы. Симон замер. Он невольно прижал руку к груди, чтобы усмирить сердце, готовое выпрыгнуть.

– Мистер Шельдман, спасибо! – прошептал юноша.

Шельдман положил руку на плечо Симону.

– Мои люди были в той квартире. Они позаботились о твоей матери. В России у меня есть небольшой дом и участок земли, мы приедем туда… Я распорядился, чтобы привезли некоторые ваши вещи. Там фотографии, книги, письма. Я отнес их в одну из комнат виллы. Потом ты сам решишь, что тебе нужно, а что нет. Возможно, ты захочешь их оставить как воспоминание о прошлом. Картины же и гобелены, так как я сам являюсь большим поклонником и почитателем искусства, я разместил здесь. Они действительно достойны, чтобы их видели. Твои родители были необычайно талантливыми людьми.

Симон уже не мог сдержать слез. Он уткнулся в пиджак покровителя и горько разрыдался.

– Ничего, ничего, Сим, ты теперь не один, – сказал Шельдман, – у тебя есть я и мистер Нармер, а будут и другие друзья. Жизнь только начинается. Сейчас мы пойдем к твоей сестре. Элла уже с утра готовилась к твоему возвращению.

– Элла, – Симон вытер слезы. – Я так соскучился по ней.

Шельдман привел юношу в детскую. Элла, одетая в платье с кринолином, с огромным бантом в волосах, бросилась к брату и заключила его в объятия.

– Король Симон вернулся! – воскликнула девочка. – Симоша, наконец-то ты со мной!

Симон тоже обнял сестру.

– Красавица моя! – сказал Симон.

– Пойдем смотреть твое королевство! – малышка нетерпеливо повела за руку Симона.

Детская представляла собой большой зал, заставленный игрушками. Великолепные куклы, медвежата, лошадки, домики – это была подлинная страна сказочных грез и фантазий. На самом почетном месте, на столике для игр, на бархатных алых подушечках, сидели ее любимая тряпичная собачка Фантик и кукла Роза.

– А вот и ваш король! – торжественно проговорила девочка, подведя Симона к столику. – Фантик, Роза, вы должны слушаться короля Симона.

Из глубины зала вышла изящная девушка лет 25-ти, кудрявая, черноглазая, с милой родинкой на шее. Симон в яркой пестроте детской ее даже сразу не заметил.

– Бонжур, месье, – весело, сверкая глазами, – проговорила девушка.

Она сделала реверанс.

Симон поздоровался, на всякий случай, по-немецки и по-русски.

– Это мадемуазель Жаклин, – представила ее Элла. – Моя няня. Мы приготовили тебе подарок. Мы назвали его «Танец в честь короля Симона».

Жаклин подошла к музыкальному центру, скрытому в недрах зала, и включила его, зазвучал вальс Штрауса. Элла взяла со стола пластиковую колбочку, открыла ее и вытащила что-то вроде розовой палочки. Девочка грациозно махнула рукой, и конец палочки раскрылся, превратившись в рамку. Малышка снова махнула рукой, и с рамки слетел огромный, переливающийся всеми цветами радуги, мыльный пузырь. Элла закружилась под чарующую музыку, и в такт ее движениям, взлетая и рассыпаясь сотней сверкающих сфер, устремлялись фигуры, порожденные смесью воды, мыла и воздуха. Временами девочка изящно складывала рамку, опускала ее в емкость с мыльным раствором, и вновь на свет выходили прозрачные, словно из тончайшего стекла, драконы, шары, цветы, арки. Легкие движения прирожденной танцовщицы, игра воздушных созданий под музыку венского гения – даже чуждый романтики, властитель всего и всех, Роберт Шельдман, был зачарован. Вальс закончился, девочка, как настоящая актриса, поклонилась зрителям. Шельдман и Симон разразились искренними аплодисментами.

– Браво, юная мисс, это было потрясающе великолепно, – сказал Роберт Шельдман. – Настоящая феерия. – он повернулся к няне. – А вам, мадемуазель Жаклин, от меня особая благодарность. Я сегодня же выпишу вам премию.

Мадемуазель Жаклин зарделась, но взгляд не опустила, кокетливо стрельнув глазками на могущественного работодателя. Симон обнимал сестру.

– Эллочка, какая же ты молодец! Все так красиво!

– У меня для тебя еще есть подарок, Симоша, – сказала девочка.

На столе лежала папка, Элла раскрыла ее, внутри оказались три очень неплохо сделанных рисунка. На одном был изображен Фантик, на втором – Симон в короне, на третьем – группа из четырех человек: двое взрослых и двое детей, мальчик и девочка. Симон понял, что Элла запечатлела их семью. Слезы вновь набежали на глаза юноши, но он быстро подавил их.

– Спасибо, Элечка, ты очень талантливая, – Симон поцеловал сестру.

– Мы с мадемуазель Жаклин рисовали их вместе. Я решила, что тоже буду художницей, – проговорила малышка.

Шельдман скромно стоял в сторонке, улыбаясь и не вмешиваясь. Видя, что Симон немного побледнел, он подошел к юноше.

– А теперь, милая принцесса Элла, королю Симону пора в постель, – сказал миллиардер. – Он должен отдыхать после тяжелой битвы с разбойниками.

Симону не хотелось уходить от сестры, но он чувствовал, что действительно еще не готов к длительному бодрствованию.

– Эля, я завтра приду, и мы поиграем, – сказал он девочке. – А ты пока нарисуй еще что-нибудь.

– Обязательно, Сим, я теперь каждый день буду рисовать для тебя, чтобы ты больше не болел.

Шельдман проводил Симона в комнаты, которые отвели юноше, и заставил сразу же лечь в постель. Кровать Симона была поистине королевским ложем, укрытым торжественным золотисто-пурпурным балдахином, вышитым геральдическими лилиями. Да и весь интерьер был достоин самого привередливого принца. В комнату пришел Нармер. Он положил Симону на живот кусок ткани, пропитанной каким-то составом.

– Лежи спокойно и лекарство перейдет в тебя, – сказал экстрасенс. – Скоро ты будешь в порядке. Не грусти, паренек.

Словно из ниоткуда появился Ирвинг, его Шельдман оставил подежурить со своим подопечным.

Глава 13. Подарки

– А теперь, – сказал Нармер, – я хочу пообщаться с сестрой Симона, мне нужно проверить некоторые мои предположения.

– Сколько угодно! – сказал Шельдман, – Мне оставить вас наедине с девочкой?

– Ни в коем случае! Я не хочу волновать малышку! К вам Элла уже более или менее привыкла, я же для нее – новое лицо. И прелестной мадемуазель Жаклин будет приятно ваше общество.

– Мадемуазель Жаклин, – засмеялся Роберт Шельдман, – очаровательная кокетка, соблазнительный цветок.

– В дамское общество, – улыбнулся Нармер, – лучше идти с подарками, иначе плохо примут. Я немного подготовился, в вашей гостевой комнате я оставил симпатичный букет, вручите его мадемуазель Жаклин, а для малышки Эллы я припас милый сувенир.

– А вы, оказывается, дамский угодник, – рассмеялся мистер Шельдман.

– Бывает, – скромно потупил взор глава жрецов. – Светская учтивость – один из действенных приемов магии.

Смеясь и болтая, мужчины зашли в гостевую комнату, где в вазе стоял букет красных георгинов.

– Георгины, на языке цветов, означают красоту и уважение, – объяснил Нармер. – Достойное отношение от работодателя. Таким образом, вы признаете качества мадемуазель Жаклин, но без намеков на интимность.

– Вы потрясающий дипломат и мудрец, мистер Нармер. Мне действительно нравится мадемуазель Жаклин, она прелестная особа, профессиональна в своем деле наставницы, но сближаться с ней я, разумеется, не собираюсь. Как вы знаете, мистер Нармер, я не из тех, кто заводит интрижки со своими подчиненными.

– Я знаю вас, мистер Шельдман, вы действительно – благородный и ответственный человек.

– Я, конечно, не идеален, – приосанился Роберт Шельдман, – но совесть не потерял! – Роберт Шельдман осторожно взял из вазы цветы, и тут его взгляд привлек небольшой, но объемный глянцевый мешочек, сантиметров пятьдесят в длину и ширину. – Здесь, я полагаю, подарок для Эллы? – спросил с любопытством Шельдман.

– Так, милая игрушка-безделушка, – небрежно проговорил Нармер, – чтобы расположить сердце девчушки.

– Замечательно. Теперь мы во всеоружии, поэтому нанесем наш неофициальный визит моим прелестным подопечным.

Роберт Шельдман и Нармер вошли в детскую, мадемуазель Жаклин и Элла в это время на ковре собирали пазл. Девочка и ее наставница были увлечены игрой, однако, увидев хозяина дома, они поспешно встали.

– Сидите, мадемуазели, – сказал Шельдман.

Мадемуазель Жаклин и Элла снова опустились на ковер. Они внимательно смотрели на их покровителя и его спутника.

– Девушки, – сказал Роберт Шельдман, – это мой друг, мистер Нармер, прошу любить и жаловать.

Глава жрецов учтиво поклонился, при этом он подмигнул Элле. Девочка хихикнула и тут же, смущаясь, опустила свою хорошенькую головку. Шельдман подошел к гувернантке и протянул ей букет цветов. Девушка снова встала.

– Мадемуазель Жаклин, – обаятельно, как только мог, улыбнулся Роберт Шельдман, – это вам в знак признательности за вашу заботу о девочке. Премию вам уже перевели на счет.

– Как вы добры, месье Шельдман, – сказала мадемуазель Жаклин, прижимая букет к груди.

– Это не доброта, а справедливость, – гордясь собой, проговорил миллиардер, – я всегда ценю хорошую работу.

Нармер уже сидел на ковре возле Эллы. Он посмотрел на Шельдмана. Роберт Шельдман понял друга. Он взял под руку трепещущую от счастья гувернантку и повел ее к окну.

– Мадемуазель Жаклин, – сказал миллиардер, – я все это время был занят с Симоном и, к сожалению, мало уделял внимания его сестре. Расскажите мне о девочке. Вам не сложно с ней?

– О нет, что вы, месье Шельдман, мадемуазель Элла – настоящая принцесса! Такая умница, так хорошо рисует, такая музыкальная!

Верховный жрец вручил Элле пакет с подарком.

– Это для тебя, малышка, – сказал Нармер.

– Спасибо, мистер… – девочка запнулась, вспоминая новое имя.

– Я Нармер, – улыбнулся иерофант, – и давай без «мистер».

Элла кивнул, она с нетерпением раскрыла упаковку и достала подарок верховного жреца. Малышка ахнула от восхищения. Это была подушечка из красного бархата, расшитая золотыми нитями, украшенная драгоценным жемчугом, разного размера.

– Нравится? – спросил Нармер.

Элла вновь кивнула, а потом прошептала:

– Очень!

– Это тебе и твоему принцу Фантику, – весело сказал Нармер. – Давай играть!

– Давайте, – сказала счастливая девочка.

Глава жрецов спрятал руки за спиной и спросил малышку:

– Отгадай, что там?

Девочка растерялась.

– Я не знаю, – пробормотала она.

– А вот! – Нармер сделал движение руками, как будто он что-то подбрасывал в верх.

Пестрые бабочки закружились над Эллой и верховным жрецом.

– Ой, что это? – радостно воскликнула девочка. – Красиво как! Я обожаю бабочек!

Мадемуазель Жаклин и Шельдман тоже увидели бабочек.

– Откуда? – удивилась гувернантка. – Как мило!

– Не обращайте внимания, – сказал Роберт Шельдман, – мой друг – врач. Он оказывает психологическую помощь девочке.

– Это очень необходимо, – закивала гувернантка, – мадемуазель Элла столько всего пережила! Она часто плачет.

– Мистер Нармер поможет малышке.

Нармер в это время уже держал Эллу за руку. Другой рукой Элла прижимала к себе подаренную подушечку.

– Покажи свои игрушки, – попросил верховный экстрасенс.

Девочка с удовольствием стала водить Нармера по своему кукольному царству.

– Вы волшебник? – прошептала Элла.

– Да, – шепотом ответил Нармер, – как и твой брат.

– А я знаю, что Симоша волшебник, – шепотом сказала девочка. – Если кто-то что-то терял, он всегда находил. А еще Симоша – король, – голубые, как и у Симона, глаза девочки внезапно подернулись слезами. – Симоша ведь не умрет? Я была у него в больнице, он лежал такой весь белый и ему было очень больно. И сегодня его уложили в постель. Я боюсь, что Симоши не станет… – слезинки побежали по щекам Эллы.

– Не умрет, малышка, я сам лечу Симона. Очень скоро он поправится. Но ты тоже не болей, чтобы не расстраивать брата.

– Не буду, – Элла подавила слезы.

– Молодец, – улыбнулся Нармер. – Ты станешь самой красивой девочкой, это я тебе как маг и волшебник говорю!

– Я очень хочу быть самой красивой, красивые всем нравятся!

– Ты будешь всем нравиться, принцесса Элла Меровинг!

– Хорошо, как же хорошо это!

Внезапно Элле очень захотелось спать. Сейчас они находились возле небольшого диванчика. Нармер заботливо усадил на него малышку.

– Закрой глазки, Элли, – сказал экстрасенс.

Элла закрыла глаза и тут же уснула. Глава жрецов взял Эллу за правую руку и несколько минут рассматривал крохотную ладошку девочки. Потом изучил левую ладонь. Затем верховный иерофант достал из кармана все необходимое для забора крови и, сделав пункцию, наполнил шприц. Все убрав, Нармер скомандовал:

– Элла, проснись!

Девочка открыла глаза и увидела, что сгиб ее руки перевязан. Элла не испугалась.

– Вы взяли у меня кровь! – догадалась Элла.

– Да, я же доктор. Если что, я буду лечить и тебя. Ну, нам с мистером Шельдманом пора. Мне еще надо готовить лекарства для твоего брата, а у мистера Шельдмана – тоже дела. Прощай, принцесса Элла.

– Прощайте, Нармер.

Шельдман, хоть и делал вид, что увлечен беседой с мадемуазель Жаклин, но краем глаза с интересом наблюдал за всем происходящим в зале. Нармер вновь посмотрел на Шельдмана.

– Мадемуазель Жаклин, – церемонно проговорил Роберт Шельдман, – не будем вас больше отвлекать от ваших занятий. Нас с мистером Нармером ждут труды. Было очень приятно побеседовать с вами.

– Мистер Шельдман, мистер Нармер, – сделала изысканный реверанс француженка.

Нармер поклонился взволнованной всем увиденным девушке. Мужчины покинули детскую.

Глава 14. Вырастить экстрасенса

– Мистер Нармер, ваши чудеса с бабочками впечатлили даже меня, – сказал Роберт Шельдман. – Я видел, что малышка Элла была просто зачарована, а мадемуазель Жаклин и вовсе очарована, – миллиардер засмеялся.

Но верховный жрец был серьезен.

– Это все пустяки, гипноз, – сказал Нармер. – Чтобы окончательно убедиться в мох предположениях, мне надо изучить кровь. Вы не предоставите мне какую-нибудь уединенную комнату для мох исследований, это не займет много времени.

– Мистер Нармер, друг мой, располагайте моим домом на любой срок, все помещения к вашим услугам!

– Благодарю, тогда я воспользуюсь одной каморкой, там, возле лестницы. Она вполне подойдет для моей работы.

– Если вам что-то нужно, только скажите! Вам доставят всё необходимое.

– Спасибо, мистер Шельдман, я привез все нужные мне реактивы с собой.

– Мистер Нармер, тогда, если вы не возражаете, я буду ждать вас в гостиной. Поверьте, я не усну, не поговорив с вами!

– Да и мне тоже будет, что сообщить вам. Минут через сорок я приду.

– Жду с нетерпением, мистер Нармер!

Глава экстрасенсов удалился в выбранную им комнату, а Роберт Шельдман отправился ждать друга в гостиной. Миллиардер пытался скоротать время, листая периодику, но его мысли были слишком возбуждены, чтобы сосредоточиться на чтении.

Сорок минут прошли для Роберта Шельдмана, как сорок часов. Но вот верховный иерофант вошел в гостиную. Нармер был задумчив и печален.

– Ну как, друг мой, – спросил Шельдман, вставая, и от волнения идя навстречу жрецу, – какие прогнозы?

– Это будет сложный разговор. Вам придется принять единственное решение Двух путей здесь быть не может.

– Мистер Нармер, вы пугаете меня! Если вы хотите сказать, что Симон или его сестра тяжело больны, или они оба нуждаются в лечении, то я не брошу их! Я все сделаю для этих несчастных сирот!

– Подождите, не спешите, – остановил миллиардера Нармер, – все гораздо сложнее.

Мужчины сели в кресла, слуги подали чай, бисквиты, фрукты. Шельдману не терпелось начать разговор. Нармер медленно отпил чай.

– Прежде всего, меня волнует судьба мальчика, – сказал верховный жрец.

– Симон будет со мной, так же, как и его сестра! Я позабочусь о сиротах и не собираюсь отступать от своего обещания.

– Ну, судьба Эллы мне уже видна, и здесь мы бессильны, что-либо изменить.

– А что с девочкой не так? – удивился Шельдман. – Внешне она вполне здорова и резва. Ее кровь что-то показала?

– Физиологически ничего особенного, кроме того, что кровь Эллы – четвертой группы, резус-фактор отрицательный. Конечно, тоже довольно редкая группа, но все в «человеческих» параметрах. Я провел с ней несколько тестов на выявление магических способностей, самых простых, но девочка провалила их все.

– Ну и ладно, пусть будет обычным ребенком. Хватит и того, что ее брат – экстрасенс.

– Согласен. Хотя не могу не признать, фамильные черты славного королевского рода Меровингов в ней тоже проявляются. Итак, Элла физически здорова, но у нее короткая жизнь.

– Бедняжка, она обещает стать выдающейся красавицей. Неужели ее судьбу нельзя изменить?

Нармер задумался.

– В общем, шанс, конечно, есть. Я смотрел ее линии на руке, девочке суждено погибнуть от несчастной любви.

– А если она никогда не влюбится, то проживет долгую жизнь?

– Да.

– Тогда пусть не влюбляется. Уж я позабочусь об этом.

– Хорошо. Время покажет. Другое дело – Симон. Воспитать мальчика с таким уникальным даром, каким обладает Симон – тяжкое бремя.

– И вы мне поможете. Я хочу, чтобы вы лично занялись парнем, обучили его всему тому, что полагается знать в вашем братстве. Я оплачу все расходы.

– Благодарю, мистер Шельдман, но за это я денег не возьму. Подготовить жреца Вселенной – святая обязанность каждого посвященного. Более того, я даже готов, если вы почувствуете, что вам сложно с мальчиком, забрать его к себе. Буду с вами откровенен, мистер Шельдман, я доверяю вам Симона только из-за вашего богатства. Вы будете идеальным покровителем для Симона. Но экстрасенс – не игрушка, не домашний любимец! Это сложный биологический объект: особый организм, уникальная нервная система, своеобразный склад ума и характера.

– Я это понимаю, но, насколько я успел познакомиться с Симоном, не вижу особых трудностей в общении с ним.

– Симон даже внешне уже выделяется среди экстрасенсов. Всего 16 лет, но у него телосложение Геркулеса. Мальчику нужно заниматься спортом. Но не заставляйте его, а заинтересуйте. Экстрасенсы вообще не терпят принуждения.

– У меня превосходный тренажерный зал и здесь, на вилле, и в моем доме в Майами, да и в других моих домах есть, где позаниматься фитнесом. Я сам люблю спорт и смогу увлечь Симона.

– Потом, все мы обладаем очень хорошим, я бы сказал, повышенным аппетитом, особенно по завершению экстрасенсорной работы. Вас не испугает, если ваш юный подопечный вдруг проявит аппетит, достойный Гаргантюа?

Шельдман рассмеялся.

– Ну уж моих капиталов точно хватит, чтобы прокормить паренька!

– Нет, в «обычной» жизни наш организм себя прекрасно контролирует, но после напряженной работы, мы можем уйти в «отрыв». Симон, кстати, склонен к полноте. Он еще юный маг и не сформировался окончательно, поэтому вам придется следить, чтобы Симон, в «обычное время», не после работы, не впадал в чревоугодие. Как я уже сказал, экстрасенсы – весьма капризный народ. Самое лучшее, в таком случае, – это отвлечь внимание мальчика, переключить его на что-то, что интересно ему.

– Понял, нет проблем! Я всегда найду, чем заинтересовать мальчишку.

– В этом я не сомневаюсь. Но это все не главное. Основное – здоровье Симона. Экстрасенсорика требует крепкого организма. Юноша сильный и выносливый, но очень серьёзны были ранения, которые ему причинили.

Шельдман поставил чашку на стол.

– Бауэр рассказывал мне о всех сложностях, возникших во время операции и в период лечения, да я и сам все видел.

– Сложности остались. Бауэр сделал все, что мог, насколько позволяют его знания и умения. Но слишком тяжелые повреждения и слишком необычный пациент. К сожалению, Симон попал ко мне лишь через несколько суток после операции. Все это время Симона пытались лечить медикаментами, вызывая лишь послеоперационную интоксикацию. Таким, как он, не подходит стандартное лечение. Он – человек природы, и только природа может ему помочь. Организм отторгал антибиотики и применяемые процедуры.

– Я видел, как Симона рвало кровью, – озабоченно проговорил Шельдман. – Это результат неправильного лечения?

– Не совсем. Скорее – результат деятельности организма Симона. Мальчик очень перенапрягся, его тело настолько противилось вмешательству, что внутренности все свело, и они стали кровоточить. Но беда произошла еще в первые часы после операции. Я уже говорил, что для такого уникума, как Симон, нужна была иная терапия, но, что произошло, то произошло, в итоге все срослось вкривь и вкось. Брюшные мышцы теперь всегда будут напряжены. Экстрасенсорика задействует весь организм. Во время работы мы не ощущаем своего тела, но, возвращаясь к «человеческому», не экстрасенсорному состоянию, наша плоть отзывается, и у некоторых – весьма болезненно. Симон будет из их числа. У Симона, в момент экстрасенсорной деятельности, в области желудка и пищевода, все каменеет, расслабление, увы, может происходить очень мучительно.

– Чем я, со своей стороны, могу помочь Симону?

– Следить, чтобы Симон не переутомлялся, особенно после экстрасенсорной работы. Симон должен как можно чаще очищать организм, не допускать зашлакованности. Юноша выжил лишь благодаря своему дару, открывшемуся у него под воздействием боли и стресса. Тогда—то и произошло изменение организма. Финал трансформации мы застали в больнице. Лучшее лечение здесь – это хороший отдых, калорийная вкусная еда, длительный сон. Ну как, вам еще не расхотелось заботиться о мальчике-экстрасенсе, наделенном «золотой» группой крови, генами, пришедшими из древнейшей эпохи, организмом, который не вписывается ни в одни современные справочники?

– Нет, наоборот, ваши предостережения лишь убеждают меня в том, что Симон – это тот, кого мне так не хватало в жизни. Он дан мне самой Вселенной, чтобы скрасить мое одиночество и сделать мою жизнь интересной и разнообразной. Честно скажу, я бы взял его на воспитание, даже если бы он и не обладал экстрасенсорным даром и всеми этими биологическими штуковинами, а был бы обычным мальчишкой. Но вот захочет ли Симон принять мою помощь? Он из другой страны, творческой семьи, привык к определенному укладу и ритму жизни. Не стану ли я ему в тягость?

– О нет, вот об этом можете не волноваться! Симон сразу же принял вас, как родного и близкого человека. Я видел, как он успокаивается, когда вы даже подходите к нему. Мое лекарство так быстро и хорошо подействовало лишь потому, что вы были рядом. Симон чувствует вашу поддержку. Он вам безгранично доверяет.

– И я не обману его доверие, в этом могу поклясться.

– Но и держать постоянно при себе мальчика тоже не надо. Ему нужна свобода и друзья-экстрасенсы. Это связано с нашей биологией—физиологией. Вы слышали про энергетический обмен полями?

– Да, что—то такое слышал, но не очень представляю, о чем идет речь.

– Для поддержания здоровья, время от времени, мы должны подпитываться экстрасенсорной энергией. Для этого достаточно одному из нас взять своего собрата или сосестру по служению Вселенной за руку. Так мы делимся друг с другом магическими силами. Это снимает напряжение, уменьшает или вообще убирает боль, дает успокоение.

– Я не буду мешать Симону жить той жизнью, которая ему полагается. Я приму все ее законы и правила.

– Хорошо, – кивнул Нармер, но все же экстрасенс был немного смущен. – И вот еще что, сэр. Не стоит забывать, что каким бы талантливым и одаренным ни был ваш воспитанник, Симон – еще ребенок, мальчик-подросток. И вне работы он будет вести себя так, как ведут себя дети в его возрасте, переходном возрасте: капризы, упрямство, желание настоять на своем и в тоже время – ранимость и неуверенность.

Шельдман улыбнулся.

– Ну, мистер Нармер, если вы думаете, что я был образцовым ребенком из рекламного журнала, этакий прилизанный ученик Оксфорда, то вы глубоко ошибаетесь! Я был отчаянным сорванцом и стоил многих нервов моим родителям и учителям. Не волнуйтесь, мистер Нармер, я умею находить общий язык даже с самыми отмороженными парнями. Симон будет счастлив со мной.

– Отлично, тогда я со спокойной душой доверяю вам этого юного экстрасенса.

Нармер и Шельдман в знак соглашения пожали друг другу руки.