Текст книги "Если лампочка готова меняться. Душевный альманах от настоящих психологов. Выпуск второй"

ПРИЧИНА ВСЕХ НЕУДАЧ

Каждый человек входит в кабинет психолога со своей уникальной историей, трудностями и опасениями, желанием перемен и непременно своей причиной всех неудач…

Наталья решила обратиться за помощью, потому что очень хотела улучшить качество своей жизни. По ее словам, как бы она ни старалась, сколько бы усилий ни прикладывала, лучше ее жизнь не становилась. Сомнений в ее стараниях не было: она одна воспитывала сына, работала специалистом в довольно крупной фирме, добросовестно занималась домашним хозяйством и старалась уделить время и ребенку, и себе. Однако этого всего было недостаточно: повышения в должности или зарплате не ожидалось, да и роли матери, хозяйки страдали из-за работы, отношения не складывались. Проблема же была для Натальи очевидной – неуверенность в себе/низкая самооценка, ведь «необходимым условием для успеха в жизни является чувство собственного достоинства, это всем известно». Она размышляла примерно так: если мне удастся повысить самооценку, то жизнь непременно станет успешной.

Но все же: высокая самооценка способствует успехам в жизни или наши успехи поднимают самоуважение? Социальный статус является причиной уверенности в себе или самооценка помогает достичь высокого социального статуса? Люди нравятся себе, потому что успешно проходят собеседование или они успешно проходят собеседование, потому что они себе нравятся? По логике извечного вопроса, подобно тому, как куры несут яйца, из которых сами же и выводятся, кажется, что чувство собственного достоинства определяется обстоятельствами нашей жизни, а обстоятельства, в свою очередь, находятся под его влиянием. Стоит определить, что же первично.

Если предположить, что какие-то внешние условия определяют наше отношение к себе, то все, что нужно сделать, это улучшить обстоятельства. Допустим, низкая самооценка обусловлена тем, что мы имеем слишком маленький/высокий рост или воспитывались в семье, где родители злоупотребляли алкоголем. Мы понимаем, что изменить ни рост, ни родителей не представляется возможным. Значит, единственная надежда, что самооценка определяет обстоятельства, то есть, повышая самооценку, мы улучшаем ситуацию. Получается, что стоит только полюбить себя, как мы тут же станем выше/ниже ростом, а родители станут другими людьми. Звучит неправдоподобно, не так ли?

Все дело в том, что связь между самооценкой и обстоятельствами не является прямой, а один из закономерно вмешивающихся и определяющих факторов – это наши мысли. Представьте себе, что, глядя на себя в зеркало, мы думаем: «Ужас, какая я толстая!». Эта мысль непременно ударит по нашему самоуважению. Но если мы, глядя все в то же зеркало, подумаем о том, что эта прическа нам очень идет, то эффект для самооценки будет противоположным. В зеркале все тот же образ, но мысли разные.

Или другой пример. При обсуждении проекта нас поправляет чересчур придирчивый коллега. Если мы подумаем при этом: «Я постоянно говорю какую-то ерунду», то «падение» самооценки можно практически почувствовать. Но наше самоуважение останется в порядке, если мы всего лишь подумаем: «Да, надо запомнить этот термин для следующего раза». Обстоятельства не меняются, изменяется лишь их интерпретация.

Конечно, это не значит, что обстоятельства ничего не значат. Если принимать во внимание социальный статус, то у генерального директора крупной компании больше шансов на высокую самооценку, чем у водителя автобуса, и статистические данные предоставят нам убедительные «доказательства» в пользу утверждения «чем выше социальный статус, тем выше самооценка». Однако в таких исследованиях не учитывается важный момент: генеральный директор может «убивать» чувство собственного достоинства мыслями о том, что к этому времени ему бы уже следовало иметь несколько своих компаний, так что он – просто неудачник. В то время как некоторые водители автобуса относятся к себе достаточно хорошо, ведь они зарабатывают и их семьи ни в чем не нуждаются.

Чаще всего, когда в кабинете звучит «приговор» о низкой самооценке, как в случае с Натальей, это может значить – у меня что-то не получается (поменять работу, найти спутника жизни, поступить в учебное заведение, завести друзей и пр.), и низкая самооценка здесь, скорее, понятная и приемлемая причина неудач. Хотя, надо признать, мне довольно редко приходится сталкиваться с характерологически низкой самооценкой (чувством собственной «неправильности»), корни которой уходят в детский опыт насилия и брошенности, сказывающийся почти на всех областях жизни человека. В основном проявления низкой самооценки все же ситуативные, ограничивающиеся определенными областями, например, профессиональной или личной, при этом человек может быть вполне уверен в себе как собеседник или родитель. В нашей работе мы постепенно отходим от обобщения «все плохо», двигаясь в направлении «что именно не получается» и «что я могу сделать для того, чтобы получилось».

Для любых изменений нужны время и усилия, будь то работа с мыслями и убеждениями или тренировка необходимых навыков (например, ассертивности). Какая бы жизненная трудность ни привела вас к психологу, несомненным остается одно – даже сам процесс психологического консультирования положительно влияет на самоуважение, и это, возможно, важнейший результат работы консультанта.

Автор: Валентина Фоменко

ПОЧЕМУ ТАК ТРУДНО ОТПУСТИТЬ ПРОШЛЫЕ ОБИДЫ

Нередко, выясняя отношения вроде бы по актуальному поводу, люди вдруг обращаются к делам давно минувших дней, и вот уже в близкого, родного человека ядовитой стрелой летит саркастическое напоминание или прямое обвинение в том, что он или она когда-то сделали не так. Не так, это, конечно, мягко сказано, и применительно к каждому конкретному случаю за этим «не так» будет скрываться глубокая, время от времени кровоточащая рана.

«А-а-а, так ты уже забыл (а), что…?!»

«Напомнить тебе, как…?!»

Чаще всего это приводит к оборонительным действиям «ответчика» или даже встречному нападению в духе: «Выходит, ты тоже не держишь слова, раз мы снова и снова возвращаемся к этой истории?!». Погрязнуть в болоте взаимных упреков совсем не трудно, а вот спуститься на уровень истинных причин неудовлетворенности, ведущей к конфликтам, без специальных знаний и навыков невозможно.

О чем на самом деле мы хотим сказать своему близкому, когда припоминаем ему прошлые поступки и критикуем за них? Мы хотим сказать, что нам был нанесен колоссальный ущерб в виде угрозы основным потребностям. Мы хотим сказать, что тогда (*подставить событие*) почувствовали себя ненужными, неценными, покинутыми, преданными, нежеланными, отвергнутыми, одним словом, уязвимыми. Но, увы, неверно подобранные слова искажают первоначальный смысл послания. «Ты плохой» – получен сигнал принимающей стороной. В этот момент психика, которая старательно заботится о том, чтобы организм держался подальше от дискомфорта, выстраивает программу защиты – агрессивного контрнаступления («На себя посмотри!») или побега (уход от разговора, манипулятивное самобичевание). Но ни одна из этих программ не приводит к укреплению отношений и прояснению случившегося.

Что же должно произойти, чтобы прошлые обиды не возникали вновь и вновь с пущей силой? Размышляя логически, можем предположить, что признание нанесенного обвиняющей стороне ущерба и сатисфакция в виде искреннего извинения или раскаяния может помочь. И в некоторых случаях действительно помогает: «Я даже не мог/не могла подумать, как сильно тебя могут ранить мои слова. Мне так жаль, что это произошло. Мне жаль, что я сделал/сделала тебе больно. Я прошу у тебя прощения». Слова, сказанные от чистого сердца, все равно что заживляющий бальзам. Но есть нюансы.

Нам не нужна выпрошенная отговорка, мы хотим, чтобы другой ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОВЕРИЛ в нашу боль и ПРИЗНАЛ ее. Но чтобы услышать слова признания/раскаяния от значимого нам человека, мы сами должны быть значимы в его жизни, ему самому должно хотеться нас понять. Попросить прощения, признать, что я поступил нехорошо по отношению к другому человеку, – значит столкнуться с дискомфортом, внутренним поражением. Однако никто не хочет чувствовать себя плохим. Следовательно, человеку необходимо понимать, ради чего он готов на это пойти, ЧТО может стать еще бо́льшим дискомфортом. Этим большим и могут быть отношения с нами, их безусловная ценность, которую не хочется утратить. Это возможно лишь в случае обоюдно предоставляемого доверия. К сожалению, систематические обвинения, критика, обесценивание и другие подобные стратегии действуют противоположным образом. И это огромное поле для размышлений и перемен внутри отношений. Пока не будет проведена работа по восстановлению доверительного ландшафта, рассчитывать на то, что другой признает наши чувства, не приходится.

Есть в этой проблеме и еще одно обстоятельство, которое может обнаружить себя в кабинете психолога, например. Иногда факт извинения/сожаления/признание ущерба все же случается, но «ущемленная сторона» почему-то не чувствует себя лучше, облегчение не наступает. Какие могут быть версии? «Обидчик» недостаточно качественно извинился? Возможно, но хотелось бы понимать критерии качества. Как его можно измерить? Как известно, специального прибора для измерения параметров приносимых извинений у нас нет, единственное, на что мы можем опереться, это наши чувства, ощущения – мы либо удовлетворены, либо нет. И здесь проще простого попасть в ловушку: я не удовлетворен, значит, ты делаешь что-то не так. При использовании этой конструкции мы рискуем превратить отношения в хождение по кругу: один извиняется, другой не принимает, обижается первый и т. д. Если подобное происходит, значит, есть смысл сместить фокус внимания с действий окружающих на отношения с самим собой. Зачем мне его/ее раскаяние? Почему даже после их получения я вновь и вновь мысленно возвращаюсь в событие прошлого? Чего я на самом деле хочу?

На одной из консультаций моя клиентка ответила следующим образом: «Я хочу, чтобы этой истории вообще со мной не происходило, этого не должно было со мной случиться». То есть, по сути, она ждала от себя, от своего партнера и от реальности не признания ущерба как такового, она ожидала невозможного – изменения прошлого, отмены случившегося. Стоит ли говорить, что ни один человек, даже искренне ее любящий, не в силах был ей этого дать?

Ситуация осложняется еще и тем, что всякий раз, когда мы мысленно возвращаемся в неприятное событие прошлого, то абсолютно реально – физиологически – проживаем нашу боль в настоящем, и нам нужна все новая, все бо́льшая порция «прости меня!» от другого. Но как долго он или она будут спонсировать НАШЕ неумение проживать СВОЙ дискомфорт? Вопрос, скорее, риторический…

Наконец, еще одним фактором, который мешает наступлению облегчения, является мысль, что вред нам нанесли намеренно. Да, такое тоже случается, но стоит ли вообще в этом случае продолжать иметь дело с человеком, если будут очевидные доказательства его вредительства в наш адрес? В остальных же случаях мы лишь ДУМАЕМ, что нам навредили осознанно. Это связанно с комплексом требований по отношению окружающим и нереалистичных представлений о мире: люди не должны ошибаться, окружающие должны любить меня так, как мне надо, значимые люди всегда должны ставить меня в приоритет и т. п. Только благодаря работе с собой можно обнаружить эти ограничивающие модели мышления.

Автор: Анна Нартова

МАМИН «ХВОСТИК»

В книге Е. И. Николаевой «111 баек для детских психологов» есть байка под названием «Длинный мамин хвост», где упоминается американский психолог Гарри Фредерик Харлоу (1905—1981 гг.), известный своими неоднозначными и, по мнению многих людей, достаточно жестокими исследованиями «теории привязанности». Вот эта история.

Харлоу, который пытался понять поведение людей, исследуя повадки обезьян, однажды провел такой эксперимент. Он сделал два проволочных макета обезьян, которые стали суррогатными матерями двум новорожденным особям, никогда не видевшим собственных матерей. У одной такой проволочной матери (у каждой из них была вставлена бутылочка с соской и молоком где-то в районе середины тела) был длинный веревочный хвост, а у другой – короткий. Детеныши исследовали мир, держась за хвосты своих «матерей». Оказалось, что тот детеныш, который держался за длинный хвост, имел более высокий интеллект и был более адаптивен, чем тот, который держался за короткий хвост, а наиболее выраженным чувством второго малыша при встрече с новым был страх.

Предлагаю поразмышлять о том, имеют ли место подобные аналогии в воспитании человека и действительно ли «чем длиннее юбка, за которую держится ребенок, тем выше его интеллект и тем более он адаптивен в жизни». В каком возрасте родители готовы перестать опекать ребенка? Когда можно начать доверять ребенку и как это проще всего сделать?

Сейчас традиционной стала ситуация, когда первоклассников после уроков встречают взрослые (родители, бабушка/дедушка). Я согласна, что в первые недели-месяцы ребенку нужно помочь освоить правила и регламент школьной жизни (почему-то не смогла вспомнить встречали/провожали ли меня, первоклассницу, в школу), но недоумение вызывает факт сопровождения и помощи на каждом шагу школьнику, уже заканчивающему начальную школу. Что лежит в основе такого родительского поведения?

Там, где есть гиперопека, всегда присутствует тревожность одного из родителей или обоих сразу. Мать и (или) отец боятся, что с ребенком может что-нибудь случиться: заболеет, упадет, поранится, будут смеяться, обидят, не справится, опозорится, устанет и т. п. В таких условиях дети сами растут очень тревожными и живут с постоянным ожиданием того, что с ними может случиться что-то плохое. Поэтому, став взрослым, такой ребенок боится рисковать, не уверен в себе, ему трудно раскрыть и проявить свои способности и таланты, он не умеет заводить знакомства, ко всему в жизни относится боязливо, осторожно и повсюду видит опасность.

Если в детстве за ребенка все всегда решали родители, он рискует вырасти с нарушенным образом своего «я», как в анекдоте про еврейскую маму.

Еврейская мама кричит сыну с балкона:

– Изя, давай домой!

– Мама, я что – замерз?

– Таки нет! Ты хочешь кушать!

Такие люди во всем ждут подсказки со стороны. Им трудно заводить друзей, найти свою вторую половинку, проявлять себя в профессиональном плане. Кроме того, им так же тяжело живется с самими собой, они не понимают свои желания, не умеют проявлять чувства и говорить о них.

Родительская гиперопека проявляется в стремлении все делать за ребенка. Таким образом, дети не умеют быть самостоятельными. Они лишаются возможности опытным путем изучить, познать окружающий мир: сначала их полностью одевают и раздевают (так быстрее), не разрешают лезть на лестницу (упадет), запрещают пользоваться ножом (поранится) и т. п. Дети, которым ничего не давали делать самостоятельно, вырастая, не умеют принимать решения и делать выбор. Лучше дать ребенку время и терпеливо подождать, пока он застегивает пуговицы, шнурует ботинки, быть рядом, чтобы поддержать на лестнице, научить пользоваться ножом.

У сверхконтролирующих родителей дети растут безответственными. Диктовать ребенку, как лучше поступить, решать за него конфликты со сверстниками, договариваться с учителями о привилегиях относительно своего ребенка, – значит препятствовать овладению навыками ответственного поведения.

Что делать родителям?

1. Не душите детей чрезмерной заботой. Будьте рядом, поддерживайте, но не перегибайте палку. Доверяйте детям. Они сами чувствуют, что им больше нравится, кем они хотят стать, они достаточно хорошо понимают, что происходит вокруг. Не тревожьтесь чрезмерно.

2. Не поддавайтесь манипуляциям (истерики, плач, крики). Для этого определите четкие правила своей семьи, которые обязательны для выполнения каждым членом, будь то взрослый или ребенок. Обязательно ознакомьте с ними ребенка. Еще лучше, если в разработке правил будет участвовать он сам. Этим вы подчеркнете его самостоятельность.

3. Любите ребенка безусловно. Он должен чувствовать, что каким бы он ни был, что бы ни делал, вы его любите и поддержите в любой ситуации. Не обязательно его постоянно обнимать и повторять нежные слова, но ребенок должен чувствовать, что вы ЗА него и ВМЕСТЕ с ним.

Автор: Татьяна Агибалова

МНОГО ЛИ В ОМСКЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЦЕНТРОВ?

Фактически их нет. Как правило, специалисты арендуют общее пространство, но это формальное сообщество по принципу «сборная солянка». Под общей вывеской клиентов могут встречать психологи разных направлений, объединенные лишь тем, что вскладчину им легче платить аренду. О единстве технологий здесь речь не идет, а ведь клиент, который приходит в центр, имеет право рассчитывать, что соблюдены единые стандарты работы и качества. Сравните: известный салон красоты или пять кресел, каждое из которых арендует какой-нибудь, пусть даже очень хороший парикмахер. Каждый сам за себя, нет хозяина, из общего – пользование парикмахерской мойкой для головы и кулером для воды. А инструменты у каждого свои. С психологами еще жестче: у каждого свои инструменты и даже способы «головомойки» разные.

В нашем центре единый подход в работе. Мы все здесь – а сегодня, считая меня, нас уже четверо – говорим на одном языке. В работе используем модель, которую могу назвать своим ноу-хау. Профессионалам будет понятен термин «Всеобщая интегративно-потребностная теория». Психолог – сталкивалась с этим не раз – часто упускает из поля зрения «мишень» в работе с клиентом. Или вовсе отдает ее на откуп клиенту. В итоге лодка, которой управляет то клиент, то психолог (а по факту – никто из них), дрейфует по волнам, очень часто – долго, но безрезультатно. Куда ветер сегодня дует, туда и плывут… В результате клиент оказывается разочарованным, а психолог – уставшим и выгоревшим.

Я даю своим психологам «компас» – ту самую концептуализацию клиентской ситуации. Это словосочетание на самом деле имеет четкую наполненность и ясную практическую ценность. Буквально – что нужно сделать, чтобы помочь клиенту и чтобы ему стало хорошо. Само собой, тут есть нюансы, которыми владеют только специалисты центра. Этот алгоритм дает предсказуемый ожидаемый результат.

Каждый человек в команде знает, какие цели и задачи необходимо определить для получения психологического благополучия в каждом конкретном случае.

Психолога, который владеет алгоритмом работы, невозможно поставить в тупик и напугать: «Не представляю, что скажет клиент, боюсь – вдруг я не знаю, что с этим делать». Нет ничего такого, к чему мы не были бы готовы, даже когда у клиента нет четкого запроса и все, что чувствует человек, – что ему плохо. Он, честно говоря, и не обязан знать, почему ему плохо. Это психолог должен выяснить причины, понять, что мешает удовлетворить потребности, и провести коррекционную работу, учитывая при этом, что не все можно скорректировать: очень важны ресурсы. Человек без ноги, который мечтает пробежать марафон наравне с обычными спортсменами, вряд ли достигнет своей цели. И тогда наша задача – понять, что глубинно для человека означает участие в марафоне, и найти компромиссное решение.

Наиболее частые вопросы, с которыми обращаются к нам, представлены ниже. Публикуем их «без цензуры».

«Нет понимания в близких отношениях (говорю, а меня не слышат, договариваемся и не выполняет, обманывает, нет секса…)».

«Я никому не нужна/не нужен, чувствую себя одиноким/одинокой».

«Ребенок злит, я устал/устала, стыдно из-за этого».

«Все время думаю о плохом, боюсь, что плохое случится. Боюсь, что плохое случится в том числе из-за того, что я об этом думаю».

«Не знаю, что ответить, когда на меня кричат, чувствую себя после этого плохо, прокручиваю снова и снова мысли/диалоги».

«На работе все достало, начальник „тупой“, коллеги подставляют».

«Работать не интересно, каждое утро иду как на каторгу, работаю только из-за денег».

«Не получается „свое“ дело, боюсь трудностей, не знаю, с чего начать».

«Понимаю, что зависим/зависима (от алкоголя, переедания, гаджетов, партнера…), но ничего не могу с этим поделать».

Психологический центр «Мой психолог в Омске» расположен по адресу: г. Омск, ул. Красный Путь, д. 143, корп.3, помещение 3 (вход со стороны Иртыша).

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Многие из нас сталкиваются с проблемами, которые кажутся нам такими сложными, что мы даже не знаем, с чего начать. Иногда мы убеждаем себя, что мы справимся самостоятельно и не нуждаемся в помощи других людей. Однако, это часто оказывается ловушкой, которая только увеличивает нашу тревогу и затрудняет решение проблемы.

Когда мы сталкиваемся с трудностями, наш первый шаг – это признать, что мы не можем решить проблему одни и что нам нужна помощь. Специалист-психолог, который работает с подобными вопросами уже много лет, имеет большой опыт и знания, чтобы помочь вам решить вашу проблему.

Одним из основных преимуществ работы с психологом является то, что он знает, как работать с подобными ситуациями и может помочь вам разобраться в ваших чувствах и эмоциях. Психолог может предложить вам алгоритмы и технологии, которые помогут вам решить вашу проблему, а также поможет разобраться в трудностях, с которыми вы столкнулись.

Кроме того, работа с психологом – это возможность получить индивидуальную помощь, которая учитывает вашу конкретную ситуацию. Психолог поможет вам разобраться в причинах вашей проблемы и предложит практические рекомендации для ее решения.

Итак, если вы столкнулись с проблемой и считаете, что можете справиться самостоятельно, попытайтесь признать, что помощь других людей может быть решающей для вас. Работа с психологом может помочь вам разобраться в вашей ситуации, найти решение и обрести уверенность в себе.

Преимущества центра «Мой психолог в Омске».

• Психологи центра верят, что обратившемуся к ним за помощью или рекомендацией клиенту действительно плохо/нужна поддержка/помощь в разрешении трудной жизненной ситуации.

• Специалисты центра не критикуют и не обесценивают поведение клиента, его прошлый опыт или решения.

• Диагностика причин, вызывающих у клиента сложности в жизни, происходит с опорой на научные достижения отечественных и зарубежных ученых.

• У команды есть испытанная на практике система анализа проблемной ситуации клиента. В ее основе лежит уникальная авторская разработка Юлии Купрейкиной «Всеобщая интегративно-потребностная теория». Эта разработка позволяет более точно формулировать «мишень» для работы с проблемой клиента и достигать улучшения в кратчайшие сроки.

• Психокоррекционные инструменты, которыми владеют специалисты, адаптируются под каждого конкретного клиента непосредственно в процессе работы с ним.

• Обратившиеся за помощью не получают волшебной таблетки от всех бед сразу, но им профессионально помогают понять, почему в их жизни что-то не ладится, а также даются рекомендации, выполняя которые, клиенты центра меняют свою жизнь к лучшему.