Текст книги "Многомерная психика. Внутренний мир личности"

Т. Н. Березина
Многомерная психика. Внутренний мир личности

 
«Храни нас, Бог, от меланхолии,
Крепи невидимые связи.
Я – воин Внутренней Монголии.
Мой конь застыл у коновязи.
 
 
Чужому кодексу ли следую,
Ищу ли золото в Овне,
Я взором внутренним исследую
Все, что невидимо вовне».
 

И. Минаков

© Березина Т. Н., 2001

© ПЕР СЭ, 2001

Введение

Внутренний мир человека – одна из самых сложных, плохо поддающихся определению областей психологии, поскольку трудно выразить все многообразие субъективной реальности в рамках психологической теории.

Еще труднее определить два глобальных понятия: внешнее и внутреннее. Поколения философов и психологов то разделяли, то объединяли эти категории до полного исчезновения одной из них. Удалось ли нам добавить что-то новое к многочисленным дискуссиям – судить читателям. В нашей работе мы подходим к внутреннему миру человека как к многомерному пространственно-временному образованию, которое одновременно существует и внутри человека и вне его, благодаря наличию во внутреннем мире человека дополнительных пространственноподобных и времяподобных измерений. Это не совсем традиционный взгляд на внутренний мир человека. В психологии более разработаны направления, анализирующие душевную и даже духовную составляющую внутреннего мира личности (В. П. Зинченко, А. Н. Леонтьев). Конечно, при нашем подходе мы оставляем в стороне некоторые уникальные, чисто человеческие качества (ум, честь, совесть и т. п.), которым пространственноподобное описание вряд ли что-то существенное добавит, но зато сможем увидеть и рассказать о внутреннем пространстве и внутреннем времени человека.

Идеи о существовании скрытых размерностей пространства – времени нашей Вселенной родились в физике (так называемые модели Калуцы – Клейна) [89, 318] и до сих практически не нашли никакого применения в психологии. Еще в 1921 г. в один из авторитетнейших физических журналов «Sitzungsberichte der Berliner Akademie» Альберт Эйнштейн рекомендовал статью Теодора Калуцы, в которой молодой исследователь предложил дополнить четыре измерения пространства – времени пятым пространственным измерением. За время, прошедшее с тех пор, в физике накопилось большое количество работ, посвященных теориям «многомерья»: модель нашего мира как 11-мерной сферы, теория 5-мерной оптики, теория 6-мерной оптики, 6– и 7-мерная геометрическая теория объединенного гравитационного и электрослабого взаимодействий и ряд других.

В предлагаемой вашему вниманию работе делается первая попытка использовать многомерную модель Вселенной для описания внутреннего мира человека.

Существует два способа сделать это. Первый заключается в том, что в рамках любой теории происхождения человека (от религиозных до строго научных) человек определяется как образ и отображение Высшего (и внешнего) мира или существа: в религиозных концепциях как подобие Бога, в естественнонаучных теориях психика рассматривается как отражение внешнего мира (А. Н. Леонтьев). Поэтому естественно предположить, что человек отображает не только явные, но и скрытые (и даже некоторые пока неизвестные) законы нашей реальности, в том числе и особенности пространственно-временной метрики высших порядков, если таковая присутствует в нашей Вселенной.

Второй способ связан с наличием изначальной психической активности человека, который может мир не только отражать, но и творить. Начиная с С. Л. Рубинштейна, проблема активности психики и творческой реализации стала разрабатываться психологией. В современной науке концепция активности личности тесно связана с развитием субъектного принципа. Субъектный принцип реализуется как на уровне целой личности (К. А. Абульханова, В. А. Петровский), так и в психологии способностей (В. Н. Дружинин), в психофизиологии (В. Б. Швырков, Ю. И. Александров). Исходя из наличия у человека изначальной активности и творческой интенции, можно предположить, что он способен творить свой внутренний мир в дополнительных пространственных и временных измерениях, если для таковых есть физическая основа в нашей Вселенной.

До сих пор в психологии пространство рассматривалось в основном как трехмерное; однако ряд темпоральных теорий предусматривал существование дополнительных координат у времени: в теории личностной организации времени (К. А. Абульханова-Славская), в оригинальной концепции времени, описывающей существование «зазоров длящегося опыта» (В. П. Зинченко), в концепции индивидуального времени (Т. А. Доброхотова, Н. Н. Брагина). Представление о существовании дополнительных пространственноподобных координат получило развитие, главным образом, в художественной литературе (и это тоже способ отображения сложной Вселенной в психике и культуре человека), разобранный нами в заключительном разделе третьей главы. В свою очередь в психологии возник ряд интересных пространственноподобных концепций самой психики: отдельных психических процессов (В. Д. Шадриков) и всего сознания (М. К. Мамардашвили).

Именно М. К. Мамардашвили предположил, что «возможно, сознание находится вне индивида как некое пространственноподобное образование» [209, с.38]. Но если сознание пространственно находится вне индивида, то тогда где? Ответу на этот вопрос и будет посвящена первая глава нашей книги, в которой мы приведем результаты наших эмпирических и теоретических исследований природы внутреннего пространства. Мы провели исследования топологии образного континуума, отображения в нем личностных черт и жизненного пути человека; специальное исследование было посвящено визуализации дополнительных пространственных измерений (четвертого и последующих) и интерпретации полученных результатов.

В следующей главе нашей работы мы анализируем проблему внутреннего времени человека. Идея о существовании в каждой системе (от молекулы до звезды и от химической реакции до человека) своего особого внутреннего времени развита И. Пригожиным. В рамках его концепции внутреннее время человека – это возраст. В соответствии с концепцией личностной организации времени К. А. Абульхановой внутреннее время человека по мере становления личности как субъекта жизни становится все более психологическим и все более личностным. Определенное таким образом внутреннее время, с одной стороны, может обладать всеми известными для внешнего времени (внешнего для нас и при этом внутреннего для Вселенной) дополнительными темпоральными размерностями. Высшие измерения внутреннего времени помогают нам объяснить некоторые на первый взгляд необычные темпоральные свойства – феномены замедления и ускорения, выпадения и появления дополнительного времени, обратимости времени, обнаруженные нами в критических ситуациях человеческой жизни.

С другой стороны, внутреннее время личности связано с активностью личности как субъекта жизни, а значит, подразумевает энергетическую составляющую, введение этой компоненты приближает нас к субстанциальному представлению о времени Н. А. Козырева (время – как энергия). Кроме процессов расходования энергии времени на протяжении жизни с введением категории активности личности, мы сталкиваемся с принципиально неэнтропийным процессом, когда личность в своей активности не только расходует, но и «порождает» время. В ряде ситуаций ускорение внутреннего времени (и другие варианты более плотного его использования) ведет к росту удовлетворенности и повышению энергетического потенциала, а возникшее состояние удовлетворенности может привести к увеличению продолжительности жизни. Подробнее об этом написано в третьем разделе второй главы, которая так и называется «Энергетика времени».

Вторая часть нашей книги посвящена социальной природе человеческой психики. Она так и названа «Социум внутри нас», и основным способом изучения внутреннего мира в ней являются методы исследования внутренних диалогов и монологов личности. Исследованиями внутренних диалогов занимались многие авторы. Категория внутреннего диалога была предложена М. М. Бахтиным в его литературоведческих работах. На основе идеи диалогизма было развито особое направление, получившее название психологии внутреннего диалога (Г. М. Кучинский), создана специальная диалогическая психотерапия (Т. А. Флоренская). Мы предположили, что основными смысловыми единицами анализа внутренней речи могут выступать местоимения (Я, Ты, Мне/Меня, Мы), с помощью которых внутри психики индивидуума моделируются все три формы внутренних взаимоотношений: отношения к себе (разговоры с собой), отношения к другим (обращенные к ним монологи), ожидаемые отношения других к тебе (диалоги).

Каждое местоимение, заменяющее во внутренней речи себя или другого, группирует определенный психический материал, формируя своеобразную субличность (или смыслообразующую позицию, говоря словами Г. М. Кучинского). Местоимения первого лица (Я, Мне, Мы) связаны с самовыражением осознанной части личности. К. Г. Юнг полагал, что эта часть личности (сознательная) и есть Эго; при этом местоимение Я выражает его индивидуальную часть, а местоимение Мы – коллективную, общечеловеческую (Эго как архетип). Местоимения третьего лица (Он, Она, Оно, Они) выражают вытесненные, подсознательные части личности. А вместе с местоимениями второго лица во внутренней речи появляются образы конкретных, обобщенных или идеальных Других. Впрочем, на Ты человек может обращаться и к самому себе, и к какой-то высшей в себе силе (Богу). В любом случае обращение Ты означает, что во внутреннем мире появляется собеседник, а монолог сменяется диалогом.

Если, согласно первой части нашей работы, сознание каждого человека образует целый мир в высших пространственноподобных измерениях, то вторая часть задумана для ответа на вопрос: как соотносятся (и соотносятся ли вообще) между собой определенные подобным образом внутренние миры разных людей. Есть ли у них другие точки пересечения, кроме пресловутого «здесь и теперь». Потому что «здесь» (трехмерный видимый мир) и «теперь» (настоящий момент времени) для многомерного человека – это далеко не все. Взаимодействия между мирами, проходящие на уровне высших пространственных измерений, мы назвали трансперсональными.

В наших исследованиях была выделена специальная особая форма внутренней речи – сложный диалог – представление Себя глазами Другого, рассказывающего о Тебе кому-то третьему. Как показали исследования, только включение во внутренний мир Третьего (как Другого моего Другого) связано с феноменом «размыкания сознания», дивергентным чувствованием и особыми формами межличностного взаимодействия – трансперсональным. По содержанию сложный диалог часто представляет собой фантазии, на уровне реального взаимодействия дивергентно чувствующие люди чаще выбирают альтруистичный стиль взаимодействия, а в их художественном творчестве проявляется глубинный архетип Братства. Обо всем этом можно прочитать в последней (пятой) главе нашего исследования.

Благодарности

Автор выражает благодарность всем, кто на протяжении последних лет словом и делом помогал в проведении исследований, положенных в основу данной книги:

особая благодарность – моей научной руководительнице, академику Абульхановой Ксении Александровне – за разделенные идеи.

кандидату психологических наук Воловиковой Маргарите Иосифовне – за добрые советы;

профессору Гуревичу Павлу Семеновичу – за помощь в организации эмпирической базы для некоторых исследований;

профессору Доброхотовой Тамаре Амплиевне – за обсуждение со мной проблематики индивидуального времени и подаренные книги, которые очень помогли мне в работе;

кандидату психологических наук Григоровской Наталье Юрьевне – за помощь в проведении исследования времени.

Также я хочу поблагодарить администрацию и студентов Московского психолого-социального института, в котором я работаю; администрацию за помощь и доброе отношение к моим исследованиям, а студентов – за участие в них.

Особенно я хочу поблагодарить моих коллег и друзей, участников нашего эксперимента, всех тех, кто участвовал в опытах, обсуждал вместе со мной их результаты, предлагал проекты. Наши мысли уже настолько переплелись, что мне сейчас трудно разделить их, чтобы не потеряв сути, оформить авторские ссылки. Просто я благодарю:

Балан Ирину, кандидата биологических наук;

Барсукова Михаила, гипнолога;

Долина Сергея, мастера восточных единоборств;

Мансурова Эдуарда, творческого мыслителя;

Минакова Игоря, поэта;

Минакову Елену, защитницу природы;

Носикова Сергея, физика;

Павлову Анастасию, музыканта;

Рыбцова Станислава, кандидата биологических наук;

Рыбцову Наталью, кандидата биологических наук;

Трущеву Светлану, поэта;

Хитрякову Евгению, художника,

и многих других, кто участвовал в моих экспериментах. Мои эксперименты – это наши эксперименты. Мои результаты – это наши результаты.

Проведение многих экспериментов стало возможным благодаря финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, которому за это я тоже очень благодарна.

Код проекта 97–06–08089 (глава первая: раздел 1 и 2, глава четвертая).

Код проекта 00–06–00078 (глава первая: раздел 3, глава вторая, глава третья, глава пятая).

Часть первая
Пространство—время личности

Глава 1
Внутреннее пространство
(внутренние образы)

Внутреннее пространство не является строгим научным термином, оно никак не определено в словарях, хотя достаточно часто употребляется в научной и научно-популярной литературе, при этом каждый автор вкладывает в понятие свой собственный, понимаемый в рамках его концепций смысл.

Можно выделить три подхода к определению внутреннего пространства. Эти подходы не противоположны, они скорее вытекают друг из друга, в совокупности создавая полное описание всех возможных свойств и следствий внутреннего пространства; хотя каждый подход, конечно, анализирует свои аспекты данной реальности.

В самом общем и глубинном смысле внутреннее пространство – это все психическое. На первый взгляд это кажется метафорой: пространство – время личности (К. А. Абульханова) [7], пространство – время детства (Д. И. Фельдштейн) ([302, 303]. Но, как будет показано дальше, в этой метафоре скрыт глубокий смысл. Потому что где-то в глубине души предполагается возможность представления психики как пространственноподобного образования. Именно это и предполагал М. К. Мамардашвили для сознания, что оно может представлять собой пространственноподобное образование вне человеческого тела. [209].

В психологии свойства пространства – протяженность и объем – представлены в виде содержания и структуры: содержание сознания (Д. Гартли, Дж. Пристли), структура личности (Г. Айзенк). А внутреннее пространство рассматривается как синоним понятия «внутренний (личностный) мир», или как индивидуальное Я. «В современной литературе содержание человеческой индивидуальности, уникальность личности нередко обозначают другими понятиями, например, «духовность человека», «его личностный мир» и т. д.» [115, с.261].

По К. А. Абульхановой, внутреннее пространство, которое личность сама создает и структурирует, – это «жизнедеятельность человека» [4]. «Деятельность – создание особого временно-пространственного континуума, в котором субъект связывает объективно разобщенные во времени и в пространстве объекты, придает им свою временную целостность и цикличность и собственные временные параметры и ритмы» [1, с.68]. Согласно теории В. Д. Шадрикова, предложившего для классификации психических процессов оригинальный критерий «форма существования материи», пространственноподобны все психические процессы: память, восприятие, мышление, воображение. «Особое место занимает критерий «форма существования материи», предложенный для классификации восприятия и практически неиспользуемый для классификации других видов психических процессов, хотя известно, что исходным материалом, дающим информацию о свойствах действительности, является результат ощущений и восприятий, которые в свою очередь служат источником функционирования процессов памяти, мышления, воображения» [329, с.41]. Л. М. Веккер также предложил рассматривать пространственно-временные отношения как сквозные для всех видов психических процессов, рассматривая пространственную структуру не только мышления или восприятия, но и пространство эмоций, пространство речи, пространственность сознания [81].

Таким образом, можно представить в пространственном виде все психические процессы и явления, а не только процессы, действующие на базе образных представлений; пространственны и все вербальные конструкты. Как писал В. Порциг в своей книге «Чудо языка»: «Язык переводит все не наглядные отношения в пространственные. И это делает не какой-то один язык или группа языков, а все без исключения. Эта особенность принадлежит к неизменным чертам («инвариантам») человеческого языка. Временные отношения выражаются в языке в пространственных терминах: перед Рождеством и после Рождества, на протяжении двух лет. Когда речь идет о психических процессах, мы говорим не только о внешнем и внутреннем, но также о том, что происходит «выше и ниже порога» сознания, о подсознании, о переднем и заднем плане, о глубинах и слоях психики. Пространство вообще служит моделью для всех не наглядных отношений: наряду с работой любовь была больше честолюбия, за этой мерой стоял замысел – незачем приводить дальнейшие примеры, любое количество которых можно найти в каждом куске письменной или устной речи» [по 198, с.358–359].

Представление психического (психики вообще, психических процессов) как внутреннего пространства, свойственное авторам первого подхода, у авторов второго подхода перекликается с представлением всего внешнего мира как пространства для расширения в нем психического Я.

При втором подходе под индивидуальным или психологическим пространством обычно понимается определенная часть внешнего пространства, которая как-либо связана с человеком или которую он считает своей собственной. Согласно концепции Д. Я. Узнадзе, человек проявляет свои намерения, осознаваемые и неосознаваемые цели, установки во внешнем мире, можно сказать, он выносит себя во внешний мир, объективируется в нем. И таким образом занятый субъектом в процессе его объективации внешний мир можно рассматривать как индивидуальное пространство субъекта [296]. Индивидуальным можно считать область внешнего пространства, которое человек освоил или осваивает в процессе своей жизнедеятельности: пространство его дома, его работы, включая окружающих его людей, пространство, в котором человек живет. Исследование такого пространства может быть очень важным для изучения развития человека, его социализации в обществе. Как пишет Д. И. Фельдштейн: «Понимание принципиально новых условий и нового пространства функционирования растущего человека при дифференцированной оценке характера разных зон дальнего и ближнего действия приобретает в настоящее время особое значение в определении направленности, путей, форм организации воспитания, в том числе предусматривающих углубление процессов социализации и индивидуализации как главных механизмов взросления и влияния на него» [302, с.5].

В социальной психологии, в психологии делового общения под индивидуальным пространством понимают определенную пространственную зону, окружающую физическое тело, в которую человек как бы простирает свое Я. Такую территорию исследователи делят на зоны. «Размеры личной пространственной территории человека средне обеспеченного социального уровня в принципе одинаковы независимо от того, проживает ли он в Северной Америке, Англии или Австралии. Ее можно разделить на четыре пространственные зоны»: интимная зона (15–46 см), личная зона (46 см – 1,2 м), социальная зона (1,2–3,6 м) и общественная зона (более 3,6 м) [239, с.36]. Многие исследователи изучают внешние границы подобным образом понимаемого внутреннего пространства, распределение внимания по различным областям его [356, 367].

Однако территория, которую субъект считает своей, не обязательно ограничивается небольшим слоем, расположенным вокруг физического тела. Субъект, ассоциирующий себя с большой группой, может считать своей территорию города, страны, целой планеты. Обычно в этом случае речь идет о социокультурном пространстве, которое опять же для кого-то является внешним, а для кого-то внутренним. С. К. Бондарева рассматривает «единое образовательное пространство СНГ, которое образуется внутренними пространствами субъектов образовательного процесса. «Такое единое образовательное пространство, представляющее организованную саморазвивающуюся систему, заключает в себе огромное число внутренних пространств, пересекающихся плоскостей, представляющих структурно содержательные поля, где свои образовательные пространства каждого государства составляют структурные элементы единого образовательного пространства Содружества Независимых Государств» [68, с.140].

В психологии восприятия под индивидуальным понимается часть внешнего пространства, доступная для восприятия: на основе аудиального анализатора – «перцептивное звуковое пространство» [15] или зрительного – «перцептивное зрительное пространство» [224]. Выделяемый таким образом объем обладает всеми свойствами истинного пространства: протяженностью, метрикой – его можно потрогать, можно увидеть, можно заполнить или не заполнять предметами. Однако он все-таки внешний.

В работах третьего подхода он становится внутренним. В наиболее общей форме исследователи этого направления рассматривают внутреннее пространство как пространство воображения или как отображение пространства внешнего в субъективных формах (в виде ментальных репрезентаций, чувственных образов).

Авторы, представляющие когнитивную парадигму в психологии, изучают отображение мира в виде «ментальных репрезентаций объектов» [221], категорий [72]; внутреннее пространство у них представлено совокупностью когнитивных карт, схем, планов, в которых представлены в том числе и пространственные свойства внешнего мира [62, 248]. «Слово «репрезентация» означает представленность, изображение, отображение одного в другом или на другое, то есть речь идет о внутренних структурах, формирующихся в процессе жизни человека, в которых представлена сложившаяся у него картина мира, социума и самого себя [272, с.136]. Даже чувственные образы представители этого направления рассматривают как ментальные репрезентации. По мнению С. Косслина и Дж. Померанца: «Образ – это пространственная репрезентация, подобная той, которая лежит в основе зрительного восприятия объекта» [378, c.72]. Важность сохранения понятия образа в когнитивной психологии подчеркивает Б. М. Величковский: «Структура психического отражения не может быть совершенно произвольна, как это имеет место в пропозициональных, синтаксических и семантических теориях. Чувственный образ презентирует субъекту реальное положение дел в мире и правильно отражает релевантные аспекты ситуации» [84, с.275].

Другие авторы изучали отображение внешнего мира преимущественно в виде чувственных образов (изображений, слуховых и кинестетических образов реальности) [16, 17, 18, 20, 80, 82]. В своих последних трудах А. Н. Леонтьев развивал концепцию единого Образа Мира, представляющую собой индивидуальную для человека целостную субъективную картину окружающего его мира, опосредованную психическим отражением [278, 279, 186–188]. Аналогичную структуру В. А. Барабанщиков называл Мегаобразом [34], а А. А. Гостев – «интегральным образом реальности». «Интегральный образ реальности строится /…/ в результате синтеза последовательных, растянутых во времени отображений отдельных аспектов реальности с их последующей непрерывной обработкой на уровне репродуктивных образов, образов воображения, сновидений и др.» [109, с.36].

Внутренний мир, в рамках этого направления, – вся совокупность образов (образов – перцептов внешних предметов, образов – как игры воображения, образов сновидения), проходящих перед нашими глазами. Такой мир, возникающий за закрытыми глазами субъекта, обладает всеми свойствами реального пространства (протяженностью, метрикой).

Исследования Р. Шепарда, Л. Купера, С. Косслина показали, что процессы, происходящие во внутреннем плане, подчиняются тем же законам, что и реальные во внешнем. Например, трансформации зрительных образов: вращение, сравнение, конструирование и т. п. показали, что характер осуществляемых во внутреннем плане операций аналогичен физическим операциям во внешнем пространстве [393]. Мысленное сканирование воображаемой карты аналогично перцептивному сканированию реальных карт, например, время реакции зависит от расстояния между сканируемыми точками, независимо от того, находятся ли они во внешнем или во внутреннем пространстве, и время визуализации также определяется близостью предметов в реальном мире [377].

Именно в пространственных терминах Б. Ф. Ломов и Л. М. Веккер [83] описали основные свойства чувственного образа.

1. Предметность. Воображаемый образ отражает свойства предмета.

2. Объективированность. В образе объект отражается вне отражаемого субстрата, во внешнем по отношению к нему пространстве.

3. Субъективность образа. Для стороннего наблюдателя невозможно непосредственно воспринять образы другого человека.

4. Пространственно-временные свойства объектов отражаются в масштабе самих объектов, но не в масштабе носителя изображения.

5. Макроскопическая непрерывность. Психические изображения представляют собой целостное единое образование.

Именно вследствие того, что чувственный образ играет роль регулятора действий во внешней среде, обеспечивая их адекватность, регулирующий образ должен обладать всеми пространственными свойствами: обладать протяженностью, длиной, шириной и высотой, заполнять какой-либо объем, располагаться в определенном положении по отношению к субъекту и объектам внешнего мира и т. п. [80]

Исходя их этих наиболее разработанных в нашей науке представлений, мы попробуем дать определение внутреннего пространства, которым будем пользоваться далее. В самом общем и широком смысле слова внутреннее пространство – это форма существования психического вообще. В более узком смысле слова внутреннее пространство – это форма существования внутренних образов.

Начнем с того, что идея рассматривать внутреннее пространство как особое образование, не сводимое к прочим конструкциям (ментальным репрезентациям, образам, психическим процессам), не нова. Одним из исследователей, впервые обратившимся к этой категории, был Н. А. Бернштейн, предположивший, что такое пространство может быть локализовано в головном мозге. «В верховном моторном центре мозга (очень возможно, что это кора больших полушарий) локализационно отображено не что иное, как какая-то проекция самого внешнего пространства в том виде, в каком оно моторно дано субъекту. Эта проекция должна быть конгруэнтной с внешним пространством: но конгруэнтной только топологически, а не метрически… Надо только оговориться, что топологические свойства проекции пространства в центральной нервной системе на поверку могут оказаться очень неожиданными и странными: не следует надеяться увидеть в головном мозге что-то вроде фотографического снимка пространства, хотя бы и очень деформированного» [58, с.70].

А. А. Бодалев писал о формировании «у человека, живущего в объективно существующем пространстве, реального мира с его объективной и событийной наполненностью, субъективного пространства этого мира, характеристики которого всегда несут на себе печать своеобразия труда, общения, познания каждого конкретного человека» [65, с.26]. Определенное таким образом субъективное пространство уже не связано вплотную с проекцией внешнего мира на пространство головного мозга. Топология и метрика его зависят от жизненного пути человека, особенностей его трудовой деятельности, общения. Более того, по Л. М. Веккеру, спецификой психического пространства вообще является вынесение его за пределы отображающего субстрата. «Итоговые характеристики любого психического процесса в общем случае могут быть описаны только в терминах свойств и отношений внешних объектов, физическое существование которых с органом этого психического процесса совершенно не связано и которое составляет его содержание» [81, с.21].

По мнению Л. П. Гримака, построенное таким образом внутреннее пространство это не только теоретическая абстракция. Существование такого пространства он неоднократно подтверждал клиническими наблюдениями. «Важность этого психологического механизма состоит в том, что в нем запечатляются и моделируются пространственные аспекты внешней жизнедеятельности организма. Специфика такого моделирования может проявляться «нестандартным» поведением субъекта, а в некоторых случаях и быть причиной невротических нарушений» [112, с.88]. В ряде случаев структура внутреннего пространства была связана с невротическим поведением пациента, в других случаях, наоборот, патогенное воздействие на человека (стресс) приводило к изменению топологии его пространства. Наконец, с помощью гипнотерапии, изменяя структуру психологического пространства, можно добиться излечения человека, исчезновения у него невротических симптомов и восстановления психического здоровья.

На первый взгляд, внутреннее пространство – это та субъективная протяженность, в которой индивид располагает объекты своего внутреннего мира, отображение внешних предметов, ментальные репрезентации, чувственные образы, образы-представления. При таком определении внутреннего пространства возникает вопрос о соотношении понятий внутреннего пространства и внутренних образов. Очевидно, что образы не могут существовать без пространства (образы по определению несут в себе пространственно-временные характеристики. Но точно так же не может существовать пространство без образов. Как считает В. А. Барабанщиков: «Перцептивное содержание, лишенное внутренней организации, также невозможно, как невозможна перцептивная структура, лишенная какого-либо содержания» [34, с.160].

До создания А. Эйнштейном его теории считалось, что если из Вселенной убрать всю материю, останутся пространство и время, согласно же его теории вместе с материей из Вселенной исчезнут и пространство и время, ибо пространство и время не свойства мироздания, а формы существования движущейся материи. Если окружающее нас пространство, в объективности которого не приходится сомневаться, согласно теории относительности есть лишь форма существования материи, т. е. материальных вещей и предметов, то не следует ли ожидать чего-то подобного и при описании внутреннего пространства?