Текст книги "Тайна Эрлики"

Глава 15
Договор

Обнаруженный Маракевичем грот оказался знаком местным геологам. К тому же им был известен другой, более комфортный проход к нему, расположенный в полутора сотнях метров дальше и скрываемый густо свисающими со скалы плетьми лимонника.

На следующий день Владимир с двумя спелеологами спустились к гроту, дабы лучше разведать маршрут, и как раз столкнулись там с явившимися с МОНИК полномочными представителями. Выслушав предложение о сотрудничестве, Владимир назначил встречу через сутки, в течение которых будет подготовлен ответ на предложение. Представители погрузились в аквакар и удалились восвояси.

В обсуждении предложения захвативших подводный комплекс иностранцев приняло участие все взрослое население общины. Собрание проходило вечером. Теплый свет кристалла освещал лица людей, рассевшихся на ступенях террасы, откуда всем хорошо было слышно и видно членов правления во главе с Владимиром. Народ близко к сердцу принял сантехнические проблемы захватчиков и некоторое время активно шутил по этому поводу.

– Кто-нибудь желает высказаться? – спросил Вересов, когда шутки стихли.

– Я скажу, – поднявшись, в круг вышел один из охотников, всегда бреющийся наголо мускулистый крепыш Кудрявцев Виталий. Проведя рукой по голове, будто приглаживая несуществующие волосы, парень обвел взглядом собравшихся и кивнул в сторону океана: – Этим жабам верить нельзя. Они два года назад не просто бросили нас в беде, а еще и захватили МОНИК! Сколько наших товарищей осталось бы в живых, имей мы доступ к медицинскому оборудованию комплекса? Но нет, конфедераты с британцами обрекли нас на вымирание, а сами тем временем вели беззаботную жизнь, пользуясь всеми благами цивилизации, и не испытывали ни в чем нужды. И будь у них свой технический персонал, они о нас не вспомнили бы. Но эти жабы и сейчас не хотят пускать нас на МОНИК. Они, видите ли, предлагают услугу за услугу. Хотят, чтобы наши техники обслуживали станцию, а взамен дадут подачку в виде медикаментов. А вот клешню илатийского сверчка им в зад, а не техническую обслугу! Еще месяц-два, максимум полгода, и яйцеголовые жабы сами приползут к нам, моля о помощи и предлагая все, что угодно.

– Но антибиотики уже сегодня необходимы нам как воздух, – со вздохом произнесла Мария.

– Как-то же мы жили без них два года, – пожал плечами охотник.

– Жили, говоришь? – с прищуром взглянула на него Мария и, слегка повысив голос, продолжила: – А не ты ли, Виталик, только что вспомнил умерших товарищей, которые могли жить, будь у нас медицинские возможности подводного комплекса?

– Так они нам эти возможности и не предлагают. Только медикаменты. И где гарантия, что жабы нас снова не обманут? Что помешает им насильно оставить у себя техников, чтобы не давать нам лекарства?

– Смысл? – вопросительно подняла брови Мария. – Фармакологические линии комплекса в автоматическом режиме могут выдавать медикаменты в промышленных масштабах. А так как до пришествия галантов линии работали в стандартном режиме, то на МОНИК должно быть столько готовой продукции, сколько хватит на много-много жизней и жабам, и нам. Не вижу смысла экономить. Более того, коль уж земноводные сами не способны обслуживать комплекс, то благополучное существование нашей общины им выгодно, а то и жизненно необходимо. Они, конечно, могут, как ты предположил, насильно оставить у себя техников и оператора, но зачем? Насильно удерживаемые люди, в свою очередь, могут либо отказаться работать, либо даже навредить. Я хорошо знаю и Маргарет Коул, и Мэтью Ривса, да и основную массу их подопечных. Они, конечно, высокомерные зазнайки, считающие нас людьми второго сорта, но они не идиоты, и прекрасно понимают, что в другой раз договориться с нами уже не получится.

– Все равно, – Кудрявцев упрямо насупил брови, – считаю, прежде чем отправлять под воду техников и оператора, нужно затребовать какие-то стопроцентные гарантии. Лично я пока никаких гарантий не вижу.

– Гарантий нет и вряд ли будут, – негромко произнес Владимир, и все повернулись к нему. Не вставая с места, он повторил: – Гарантий нет. Но есть маленькая Настя, которая умирает от пневмонии. Есть твой, Виталик, друг Пашка Скоров, которому, вероятно, придется отрезать руку, потому что наши медики не могут справиться с воспалением от укуса пещерной крысы. Но и это не будет гарантией того, что Пашка выживет. А еще есть трое новорожденных младенцев, которым не сделана ни одна прививка, и трудно сказать, сколь долго проживет каждый из них в наших условиях. Гарантий нет и, возможно, не будет. Но есть жизни наших сограждан, которые мы гарантированно потеряем, если не получим необходимые медикаменты. Ты предлагаешь подождать полгода, чтобы жабы сами приползли к нам с мольбою о помощи? Возможно, ты прав и они действительно приползут. Но посмотри вокруг. Здесь сидят твои товарищи. Жизнь кого из них станет ценой этих полугода?

Повисло тягостное молчание. Виталий смотрел на товарищей и видел, как те один за другим опускают взгляды. Понурив голову, он произнес голосом, в котором не осталось и следа от былой уверенности:

– Я всего лишь высказал свое мнение, – и, уже направляясь к своему месту, добавил: – Наверное, я был не прав.

– А если начнут подсовывать не то или опыты над нами ставить? – кто-то выкрикнул с места.

С разных сторон послышались смешки.

– Не говорите ерунды, – с усмешкой отмахнулась Мария. – Какие опыты? У нас достаточно компетентных специалистов, чтобы проконтролировать качество медикаментов. Да и нужное для анализа медицинское оборудование сохранилось. Спасибо нашему благодетелю Матвеичу, который в свое время укомплектовал им центр подготовки спелеологов.

Матюшин скромно потупился, буркнув:

– И особое спасибо пещерным крысам, которые почему-то не тронули медблок.

– Ладно, – снова поднялся Владимир, – ты, Маша, составишь с коллегами список медикаментов. А сейчас хотелось бы услышать мнение тех, кому предстоит отправляться налаживать быт земноводных.

С места поднялся Андрей Красноселов.

– Мы с ребятами эту тему уже обговорили. В принципе, если организовать работу по сменам или небольшими вахтами, скажем, по неделе, то никто не против. Вот только маловато нас осталось. Но Лавник и Иванцов готовы пойти в ученики. Они ребята сообразительные, да и склад ума у обоих технический. Ну и, – техник хитро прищурился, – заодно разведаем возможные пути возвращения государственной собственности.

– Где оно, государство-то? – горько донеслось с террасы.

– А мы чем не государство? – вмешался Матвеич. – Или нас кто гражданства лишил? Мы на своей земле или чужой? Чьи средства и силы в комплекс вложены? Может, конфедератов с британцами?

Повисшее молчание прервал Красноселов:

– Может, и хорошо, что эти земноводные сами себя на дне океана изолировали, а не расползлись по суше. Видели мы Маракевича, – и техник передразнил парламентера: – Плантации, синтезаторы, витаминный комплекс… А сам бледный, как нога глубоководной ампулярии, и на нашу снедь накинулся так, словно неделю ничего не ел. А если системы жизнеобеспечения окажутся в наших руках, то можно сделать так, что жабы и вовсе кверху пузами повсплывают.

– Только без самодеятельности! – строго окрикнул Вересов.

– Не считайте себя умнее других, – поддержала мужа Мария. – На МОНИК глупых людей нет. Они наверняка все продумали и учли любые нюансы, прежде чем сделать нам предложение о сотрудничестве. Уверена, основной контроль систем жизнеобеспечения и аварийное оповещение будет в их руках. И трудно сказать, на что они пойдут при малейшем подозрении.

– Да мы только слегка попартизаним, – попробовал отшутиться Андрей.

– Я вам попартизаню! – не выдержал и Матюшин. – Слушайте, что вам Мария говорит!

– МОНИК очень важен для нас, для нашего будущего, – продолжила Вересова. – Прошу не забывать, что в нынешних условиях любая неполадка может оказаться непоправимой. Да вам ли это объяснять? Техники вы или детвора шаловливая?

– Ага, а им, мужикам, хоть в партизаны, хоть на дно морское, лишь бы от дома подальше, – заявила Зинаида, мать напросившегося в ученики к техникам пятнадцатилетнего Прохора Иванцова. Погрозив сыну пальцем, она строго добавила: – Чтоб завтра же загон для козлят починил!

Публика оживилась.

– Вас, баб, только загоны для козлят волнуют, – съёрничал Кириллыч. – А кое-кто там, на дне, между прочим, новую высокоинтеллектуальную цивилизацию строит.

– Да? – поднялась пышнотелая шатенка Тамара и, подбоченившись, спросила: – А бабы им для новой жизни не требуются?

– Том, поимей совесть, – возмущенно поднял густые седые брови Кириллыч, – тебе же сказали, цивилизация высокоинтеллектуальная. При чем тут ты?

Аудитория взорвалась хохотом, а Тамара возмущенно открыла рот, чтобы достойно ответить ехидному старику, но никак не могла найти подходящих слов.

– Друзья! – привлекая внимание развеселившихся общинников, поднял руку Владимир. – Время позднее, а у нас еще остались нерешенные вопросы. А кое-кому к утру необходимо составить список обоснованных требований к земноводным. Так что давайте оставим шутки на завтра.

Собрание притихло, лишь слышались отдельные перешептывания. Вересов отыскал взглядом Кудрявцева.

– Виталий, есть заказ по профилю твоей команды.

Охотник поднялся, изображая на лице глубокое внимание.

– В МОНИК продолжается научная деятельность, – продолжил Владимир. – За два года подопытный материал в подводном зверинце закончился. Нужны в основном пещерные крысы и приматы. Оплату за животных обсудим отдельно. Ты, Виталик, обсуди перспективы со своими парнями. Как все обмозгуете, тогда и доложишь.

– Хорошо, – кивнул охотник. – Тогда сразу обращусь к Зинаиде по поводу снотворного, ибо взрослых лемуров, не говоря уже о винторогах, поймать живьем вряд ли получится.

– И клеток железных у нас нет, чтобы содержать этот зверинец, – подал голос с места один из охотников. – Если договариваться, то так, чтобы сразу сонными переправлять их в МОНИК.

– Ну, со снотворным – это больше к Марии, – перевела стрелки Зинаида – зоолог с докторской степенью. – А я подскажу, для кого какую приманку готовить.

– Эх, где эти заказчики были, когда крысоиды сами к нам лезли? – посетовал кто-то и, шумно зевнув, добавил: – Гоняйся теперь за ними по пещерам.

– Зин, – подала голос Тамара, – а чего мы этих крыс сами на мясо не разводим, а? Чего-то давненько охотнички нас крысятинкой не баловали.

– Том, ты просто не представляешь, сколько эти крысы едят, – отмахнулась зоолог. – Чтобы на каждого по одной вырастить, нам придется всем поселком день и ночь только об их пропитании заботиться.

– На этом все, – заявил Владимир. – Желающие заняться разведением крыс могут обсудить это отдельно. Члены правления и Красноселов остаются, остальные свободны. Кудрявцев, ты с решением не спеши. Дело опасное, поэтому обдумайте с ребятами все до мелочей.

* * *

На встречу явилась Маргарет Коул в сопровождении Кеннета Хаббарда и Сезаро Веласкеса. Подниматься на поверхность представители подводного комплекса вновь категорически отказались. Как оказалось позже, они не знали о существовании нормального прохода в грот и думали, что придется продираться по той норе, о которой им поведал Маракевич.

Маргарет сразу попыталась поставить себя хозяйкой положения, начав менторским тоном предъявлять требования и раздавать ценные указания. Взамен обещая от лица новой администрации МОНИК рассмотреть возможность поставки некоего количества медикаментов.

В конце концов Вересов не выдержал и дал зарвавшейся британке ледяную отповедь, разъяснив, на чьей территории они находятся и кем являются с точки зрения галактического права. Он заявил, что не имеет никаких оснований доверять пиратам и террористам, захватившим подводный комплекс и обрекшим на смерть его сограждан. В связи с чем любые переговоры могут вестись только с категорическим учетом требований русской стороны.

В итоге в руки опешившей Коул лег список нужных общинникам медикаментов, к которому Владимир добавил требование обязательных сеансов в регенерирующих капсулах для тяжелобольных или получивших ранения во время охоты.

Процедив сквозь зубы, что ответ будет завтра, Маргарет резко развернулась и, кивнув сопровождающим, направилась к аквакару.

Сутки прошли в томительном ожидании. Ночью Владимир не сомкнул глаз. Сквозь дрему Мария слышала, как он ворочался, несколько раз вставал и укладывался обратно. Лишь чуть забрезжил рассвет, встал, оделся и вышел.

Правильно ли он поступил? Не перегнул ли палку? Да, чертова британка привела его в бешенство. Она вела себя будто хозяйка, отдающая распоряжения прислуге. Такой дай волю, и она младенцев на органы потребует. Нет, ей просто необходимо было указать ее место.

С другой стороны, проходя мимо хижин, он слышал, как плачет один из младенцев. А ведь его Маша находится на последнем месяце беременности. Что ждет их ребенка? Одно дело не иметь доступа к нужным медицинским препаратам и смириться с этим, и другое дело – получить возможность и осознавать, что она может быть утеряна из-за его несдержанности…

Утром с МОНИК никто не появился.

В обед Владимир собрал всех медиков на плановое обсуждение общего состояния здоровья общины. Кроме Марии и еще двух девушек здесь присутствовал Милош Новак – единственный выживший из тех иностранцев, которые когда-то явились на помощь русским коллегам и оказались преданными своими соотечественниками.

Только приступили к обсуждению, как в грот влетел запыхавшийся, но улыбающийся Василий Лавник.

– Вот, – парень протянул Владимиру свернутый в трубочку лист бумаги.

Непонимающе нахмурив брови, Вересов развернул послание и пробежал глазами по отпечатанному тексту. Лицо главы общины разгладилось, и на нем проявилась легкая удовлетворительная улыбка.

– Что там? – нетерпеливо вопросила Мария.

– Земноводные приняли наши условия, – он бросил лист на стол. – Только козлятину и молоко добавили.

– Дожарились, – хмыкнул подошедший Матюшин, после того как тоже прочитал послание. – Обеспечение козлятиной потянем?

– Кое-какой лимит выделить сможем, – кивнул Вересов.

Утряска деталей много времени не заняла. Обитатели подводного комплекса еще старались сохранять лицо, но тон умерили до делового официального.

Возможно, общинникам показалось, но впоследствии они уверяли, будто от новых хозяев жизни слегка попахивало канализацией.

Новоцивилизаторы согласились на вахтовый метод работы техников и операторов и даже выразили неожиданное одобрение присутствию учеников.

Пересменок вместе с товарообменом договорились проводить в обнаруженном Маракевичем гроте. Земноводные взяли на себя обеспечение грота средством экстренной связи с комплексом, а от русских потребовали найти более удобный проход, либо расширить имеющийся, на что представители общины согласились, не скрывая улыбок.

Глава 16
Подготовка к дороге

Перед тем как профессор закончил повествование, к нам присоединился еще один пожилой мужчина – лысый крепыш невысокого роста с аккуратной бородкой, подстриженной клинышком. До сих пор я с ним не встречался. Дождавшись, когда Степаныч замолчит, он протянул мне руку и представился:

– Захарыч. Можно просто Валентин Захарович. Местный доктор Айболит.

Из последующего разговора между Степанычем и Захарычем я понял, что Айболитами здесь называют докторов. По случаю поинтересовался состоянием Игоря. Айболит заверил, что состояние парня удовлетворительное и, как он проснется, я могу его навестить. После мне пришлось рассказать, каким образом я продезинфицировал раны пострадавшего. Узнав, что прежде чем приложить мох, я намазал регенерирующий гель и обильно посыпал порошком из дезинфицирующих таблеток для воды, доктор разочарованно цокнул языком.

– Эх, а я-то, старый дурень, решил, будто это такой уникальный мох произрастает в наших лесах. Хотел снаряжать экспедицию на его заготовку.

Виновато пожав плечами, я перевел разговор на другую тему. Поинтересовался способом передвижения по Агидели к океану и каких тварей стоит опасаться в дороге.

Переглянувшись, старики как-то подозрительно уставились на меня. Первым начал профессор:

– Ты хочешь отправиться вниз по Агидели летом?

– Если позволите задержаться на сутки, то завтра утром, – заявил я. – Мне необходимо найти свое подразделение.

– Нет, не позволим! – ударил себя по коленке ладошкой Айболит. – Мы не позволим тебе, молодой человек, сгинуть от собственного безрассудства! Ты спрашиваешь, какие твари водятся в реке? Нам самим это неведомо, ибо мало кто выжил после знакомства с ними. Эрлика – это планета-заповедник. Сюда свозились представители фауны с планет земного типа со всей галактики. К сожалению, среди нас не выжил ни один из ученых, занимавшихся инопланетными тварями. Есть техник, обслуживавший системы климат-контроля заповедника, от него нам известны названия некоторых животных и крайне мало об их повадках. Но даже если бы мы знали о разбежавшихся по планете монстрах все, как бы это нам помогло?

– Даже эта стена, – подхватил эстафету профессор, указывая на крепостную стену, – не может защитить нас от некоторых тварей, порою выползающих летом из притока Агидели. А что водится в ней самой, страшно даже представить.

– Предлагаете держаться дальше от реки? – хмуро спросил я стариков. – Сколько же времени займет дорога по суше?

– Нет, Степаныч, – покачал головой Айболит, – этот мальчишка явно не дружит с собственной головой.

– Он просто не представляет всей глубины задницы, в которую стремится забраться, – поддержал товарища профессор и вновь начал объяснять мне ситуацию: – По суше добраться до океана нет шансов ни зимой, ни летом. Тем более в одиночку. Только по воде и только в холодное время года. Менее чем через четыре месяца теплолюбивые твари покинут Агидель, и мы отправим двух человек к общине Владимира за необходимыми нам медикаментами. С ними ты доберешься до океана. Больше никак.

– Не-ет! – я даже поднялся с кресла от возмущения. – Я не могу ждать так долго! Через четыре месяца мне попросту не будет смысла куда-то идти. В конце концов, я целую ночь барахтался в этой вашей Агидели, а потом двое суток провел в лесу и не встретил ни одной твари, кроме пискучего ушастика и мраморного кота.

– Тебе уже объясняли, солдат, что зверье разбежалось из-за появления кота, – ткнул меня в грудь пальцем тоже поднявшийся Степаныч. – И тебе сказочно повезло сунуть коту под хвост горящую палку. Если ты думаешь, что при следующей встрече он снова подставит тебе задницу, предварительно подождав, пока ты запалишь костер, то…

– А река? Почему никто не напал на меня в реке?

– Не знаю, – профессор развел руками. – Возможно, тварей отпугнул какой-либо запах, исходивший от тебя, когда ты выбрался из чрева робота, возможно, просто счастливая случайность, возможно, еще что-то. Не знаю.

– Его и анахи не тронули, – вспомнил об оранжевых мухах доктор. – А для них сейчас самый сезон. Особенно рядом с зарослями елового терновника, где этого фрукта встретил Игорь.

– Может, их отпугнул мой комбез? – предположил я, но тут же вспомнил, как одна из мух, прежде чем ее заарканил стремительным языком Пик, села мне на грудь. – Во всяком случае, прокусить они его точно не смогли бы.

– В твоем комбезе присутствуют металлы, – напомнил профессор. – При появлении аппаратов галантов ты попросту сгоришь в нем заживо.

– Если я правильно понял, эти серые дисколеты появляются с интервалом в полгода. Когда они появлялись последний раз?

На мой вопрос мужчины переглянулись, словно не решаясь сообщить нечто важное.

– Надо признаться, – начал Айболит, – никто не видел дисколеты уже около двух лет.

– Но это не значит, что галанты перестали облучать планету, – нахмурив брови и яростно почесывая некогда обожженную пятку, возразил Кононов. – Возможно, теперь облеты совершаются по ночам.

– Возможно, – явно идя на уступку, согласился доктор, но тут же многозначительно поднял вверх указательный палец: – Но ты, Степаныч, должен признать, что в сухую погоду каждое облучение сопровождалось обязательными лесными и степными пожарами. И даже в сырую погоду отовсюду наблюдались поднимающиеся клубы дыма. Да и река всегда выбрасывала на берег вареные тушки рыб и животных. Так вот, ни пожаров, ни вареной дохлятины лично я не наблюдаю как минимум два года.

Слушая, судя по всему, не первый раз возникшую перепалку, я прикидывал, что мне понадобится для сплава по реке. Умение вязать плоты входило в программу подготовки бойцов подразделения «Игла». С этим проблем не предвиделось. Даже если местные откажутся мне помочь, строительство плота задержит меня максимум на сутки. Остается выяснить, сколько дней пути до океана, обзавестись наиболее эффективным оружием для защиты от неведомых монстров и запастись провизией. Изготовлению оружия из подручного материала меня тоже учили. Растерянность первых дней, объясняемая малым практическим опытом, прошла, и вбитые в голову знания наконец-то всплыли, так что позаботиться о собственной безопасности смогу. Провизией, надеюсь, снабдят поселенцы. Должны же они проявить благодарность за спасение товарища.

Двое мужчин, в одном из которых я узнал Михаила, вели под уздцы палийских мустангов. Оставив увлеченно спорящих стариков, я поспешил вслед. Оказалось, те направлялись на объезд окрестностей – посмотреть, не появились ли следы опасных хищников и не потравило ли общинные поля дикое зверье. Михаил предложил мне присоединиться, и я согласился, намереваясь расспросить мужчин об интересующих меня вопросах. Алексей – так звали второго мужчину, жилистого высокого блондина с аккуратно стриженной бородкой, – сходил за еще одним седлом, имеющим в комплекте разобранный жердяной навес. Третьего мустанга взяли на пастбище у подножия холма.

Когда мы неспешно ехали вдоль берега мутной речушки, я вспомнил вчерашнюю пиявку, присосавшуюся к чешуйчатой морде Вулкана.

– То вьюн-вампир, – пояснил Алексей и, сглотнув, с вожделением сообщил: – Жареные вампирчики, да со сметанкой, м-м-м, объеденье!

Я не смог представить ту слизистую тварь жареной и даже передернул плечами от отвращения, хотя с тех пор, как служу в армии, какую только дрянь не приходилось есть.

Достигнув подлеска, мы свернули и поехали вдоль опушки. Всматриваясь в окрестные заросли, поселенцы отвечали на мои вопросы о местных реалиях. Постепенно я перевел разговор на путь к океану и на тварей, которых по дороге можно встретить. Почти ничего нового не узнал. В теплое время Агидель кишела неведомыми хищниками, малая часть которых заплывала в приток, наводя ужас на жителей холма. Михаил с Алексеем перечислили лишь нескольких тварей, к названию каждой обязательно добавлялось прилагательное «гигантский» – гигантский крокодил, гигантская анаконда, гигантская каракатица. Оно и понятно. Не зря Эрлика являлась планетой-заповедником. На нее свозились лишь самые отборные и жизнеспособные экземпляры фауны со всей галактики. Часть из них наверняка погибла после крушения системы климат-контроля. Но как минимум половина приспособилась, отвоевав, или продолжая отвоевывать, собственную нишу в пищевой цепочке. И понятно, что пресмыкающиеся и моллюски, способные подолгу, порой месяцами, обходиться без пищи, встроились в эту цепочку наиболее легко.

Решив не ходить вокруг да около, я посвятил спутников свои планы как можно скорее отправиться к океану и попросил совета по поводу материала для изготовления плота и кое-какого оружия.

Мужчины молча уставились на меня. После паузы Михаил произнес:

– Как я понимаю, ты с головой конкретно не в ладах и переубеждать тебя бесполезно?

Я не уверен, что правильно уловил суть фразы, потому ответил просто:

– Я должен.

– Понятно, – кивнул Михаил и начал перечислять виды оружия, которым они могут снабдить меня в дорогу, попутно отметив, что все оно бесполезно против большинства монстров. Почти все речные гиганты обладали надежной броней в виде панцирей или чешуи, и отпугнуть их можно лишь огнем или кипящим маслом.

– А если усилить бронебойность тех же стрел за счет металлических наконечников? – спросил я, и в голове всплыли уроки капрала Леки Муринчика по изготовлению наконечников из чего угодно, начиная от жестяных цинков для кассет с иглами и заканчивая различными запчастями пришедшего в негодность стрелкового оружия.

И снова на меня посмотрели с сочувствием, словно на умалишенного. Их можно понять. Когда много лет живешь в страхе, что земля под твоими ногами вдруг раскалится и ты провалишься в лужу расплавленного металла, невольно каждое упоминание о нем будет вызывать содрогание.

– Если плыть на плоту, то металлическое оружие можно хранить так, чтобы в случае чего расплавленный металл упал в воду, – начал я высказывать свои соображения. – К тому же, как сказали ваши старейшины, облучений не наблюдается уже несколько лет. Да и случались они раз в полгода. И вообще, я не понимаю, что мешало вам пользоваться металлом в промежутках между облучениями, если известна их периодичность? Когда, кстати, должно произойти следующее?

– Ты, парень, не видел тысячи заживо сгоревших людей, – положив копье с костяным наконечником поперек седла, Михаил почесал ладонь в районе отсутствующего пальца. – Ты не видел, как умирали сотни тех, кому не повезло сгореть сразу. Если бы не Степаныч, то вряд ли кто вообще выжил бы после второго облучения. Металл под запретом. Это закон. Кто не желает ему подчиняться, тот уходит из общины. И поверь, не было ни одного желающего уйти.

– Но я-то ухожу. И судя по вашим заверениям, быть разодранным речным монстром у меня шансов гораздо больше, чем сгореть от расплавленного металла.

– Облучение никогда не происходило в один и тот же день, – вступил в разговор Алексей. – Поначалу пробовали вычислить интервал – бесполезно. Он может смещаться на месяц в ту или иную сторону. В принципе, если цель галантов уничтожение цивилизации, то в такой бессистемности есть логика – к ней нельзя приспособиться. Но ты прав, Олег, шансов провести неделю посреди Агидели и остаться живым у тебя нет.

– Ну, нет так нет, – пожал я плечами. – С ситуацией, когда нет шансов остаться в живых, я уже знаком. Просто покажите мне место, где можно разжиться металлом.

– Покажем, – кивнул Алексей, переглянувшись с напарником.

Объехав холм вокруг, мы проследовали еще пару километров вверх по течению мутной реки и остановились у каменистых перекатов. Крупный лес по обоим берегам отступил почти до горизонта. Пространство от берегов и до опушки поросло редким невысоким подлеском и такой же редкой травой. Из пояснений сопровождающих я узнал, что в былые времена здесь находилась ферма по разведению особо ценных пород промысловых рыб, мальки которых поставлялись на многие планеты галактики. Реку в то время перегораживала плотина. За плотиной находились многочисленные инкубаторы для икры и ясли для мальков.

Поселившись на холме, люди после каждого облучения наблюдали дымы от лесных пожаров вокруг бывшей фермы, возникавших из-за вспыхивающей травы и подлеска, успевающего вырасти на выжженных участках, залитых расплавленным металлом от ячеек и оборудования. Постепенно металл частично выгорел, частично погрузился в почву, превратившуюся в сплошной остекленевший растрескавшийся покров. Трещины каждый раз забивались наносимой ветрами и животными почвой, в ней вновь росла трава, вспыхивающая при очередном облучении. Однако выросшие в человеческий рост деревца подтверждали тот факт, что здесь уже давно ничего не плавилось и не горело.

Но как же добраться до запеченного в этой стеклянной массе металла? Я в задумчивости почесал затылок. Алексей усмехнулся, вероятно, прочитав мысли на моем лице, и указал на бурлящую среди камней воду.

– В воде металл мгновенно остывает, – пояснил он. – Дети втайне от взрослых бегают сюда, чтобы доказать друг другу собственную храбрость. Для этого они отыскивают в воде среди гальки куски металла и, подержав над головой, бросают обратно в воду.

– Храбрые у вас дети, – улыбнулся я, слезая с мустанга и надевая широкополую конусообразную шляпу.

Древком выданного мне копья начал шурудить в прибрежной гальке.

– Ищи глубже, – посоветовал Алексей.

– Ты-то откуда знаешь? – с удивлением взглянул на него Михаил.

– Скажу по секрету, – парень, вздохнув, виновато улыбнулся, – когда-то именно мы с Игорем зародили эту традицию, борясь за сердце юной Светки.

– То-то она предпочла двум идиотам Артема.

Слушая откровения Алексея, я зашел по колено в реку и пошарил руками в камнях. Сквозь мутноватую воду проглядывали пучки мясистых водорослей. Их листья извивались по течению словно живые. Продолговатый камень величиной с два кулака показался особенно тяжелым. С помощью мелкого камешка я счистил налет и увидел серебристый блеск металла. Выбросив первый трофей на берег, я продолжил поиски.

Спустя полчаса набралась горка металлических лепешек различных форм и размеров. Судя по отсутствию ржавчины, все они были из нержавеющих металлов, что вполне объяснимо их былым предназначением. Самая первая находка оказалась наиболее удачной. В металлическую болванку вплавлен черный камешек, который раскрошился и высыпался при первых ударах по нему другой металлической болванкой. Я пояснил Алексею, что мне надо, и вскоре он, съездив к лесной опушке, предоставил на выбор несколько крепких жердин. Обскоблив одну предоставленным мне тем же Алексеем обсидиановым ножом, я насадил на нее болванку и оценивающе покрутил в руках получившийся довольно неуклюжий молоток. По черепу им, конечно, можно заехать не слабо, я бы даже сказал, смертельно. Однако мне он нужен для другого дела.

Выбирая самые тонкие пластины, я старательно плющил их молотком на плоском камне. Пару наиболее подходящих обернул вокруг концов жердин, старательно проковал и получил приличные с виду копья. В дерево втыкать я бы их не стал, но живую плоть пронзят лучше костяных.

Далее я выбрал и отбил несколько лезвий для будущих ножей, а также метательные пики и лезвия всевозможных размеров, какие только могут получиться из имеющегося материала. Не все куски металла поддавались холодной ковке. Довольно большую часть приходилось отбрасывать в сторону.

Поделился с наблюдающими за мной мужчинами планами изготовить лук. Они предложили не спешить и пустились вскачь к холму. Вернулся один Алексей. Соскочив с мустанга, он подал мне готовый лук, волосяную тетиву и кожаный колчан со стрелами. Я согнул лук, накидывая тетиву. Метровое оружие на первый взгляд не внушало доверия. Однако пущенная стрела точно пронзила куст на том берегу и, врезавшись в грунт, взорвалась щепой и мелким щебнем. Результат показался удовлетворительным, только тетива сильно отбила большой палец на левой руке. В течение следующего часа я заготавливал наконечники для стрел. Качество было сомнительное, но однозначно лучше просто заостренных деревяшек.