Текст книги "Дом без привидений"

6

Утром, сразу после завтрака, они спустились в подвал. Там было холодно и пыльно. Повсюду громоздились кучи вещей. Вероника неожиданно отыскала среди этой свалки пару картин. Они были так себе, обычная любительская живопись. Пока Егор рылся на полках, разбирая инструмент Снегирева, она бережно протерла их сухой тряпочкой и поставила к стене.

– Вот этот натюрморт подойдет для кухонной зоны, – сказала она Егору. – А эти цветы можно в спальню.

– В спальню так в спальню. – Он зажмурился и громко чихнул. – Ну и пылища тут. Прямо в носу свербит.

– Надо все вымыть с порошком. Повесить побольше полок. Разложить нужное по порядку, а остальное выкинуть к чертовой бабушке. Ты видишь гобелены?

Егор снова чихнул и помотал головой.

– Нет, не вижу. Может, их тут и нет. Снегирев забрал с собой.

– Если так, то жаль. – Вероника нагнулась поднять с пола какую-то статуэтку, споткнулась о пыльный рулон и едва не грохнулась. – Вот они! – Она бережно размотала рулон. – Какая красота! Это стоит немалых денег. Странно, что их оставили здесь, в подвале, в таком состоянии.

– Да тут много чего оставили. – Егор с интересом разглядывал новенький шуруповерт. – У него прямо целая коллекция. Может, твоему отцу часть подарить? Или Сереге?

– Еще чего, Сереге, жирно будет! А у папы все, что нужно, есть. Оставим себе. На днях я спущусь сюда с ведром и тряпкой, приведу все в божеский вид. А гобелены надо пропылесосить и развесить по стенам. Будет шикарно.

Егор кивнул и продолжил копаться в залежах снегиревского барахла. Вскоре они оба устали.

– Пойдем, прогуляемся? – предложила Вероника.

– С удовольствием. А вечером я разожгу костер и сделаю шашлык. Хочешь?

– Ты еще спрашиваешь! Конечно, хочу. – Вероника повисла на шее у мужа.

– И не забудь, у нас есть местная наливка. – Егор хитро ухмыльнулся.

– Ах ты алкаш! – Вероника шутливо ткнула его в бок и расхохоталась.

Они, все в пыли и паутине, вылезли наверх. Егор запер подвал, посмотрел на Веронику и скептически поднял брови.

– Ну и видок. Тебе явно нужно в душ.

– Не откажусь. – Вероника нежно чмокнула его в щеку. – Я мигом. Можешь уже одеваться.

Она быстренько ополоснулась и, посвежевшая и бодрая, вышла из ванной, завернувшись в большое банное полотенце. Егор сидел в гостиной на диване и говорил по телефону. Лицо его было пасмурным и сосредоточенным.

– Да понял я, понял. Хорошо. Да. Ладно… – Он нажал на отбой, увидел Веронику и встал.

– Кто звонил? – Она скинула полотенце и предстала перед ним нагишом.

– Солнышко! Так мы никуда не пойдем… – Егор сделал выразительный жест.

Вероника рассмеялась.

– Ну ты же сам загнал меня в душ. Так с кем ты разговаривал?

– С Серегой.

– Что ему нужно от тебя в воскресенье?

– Да ерунда. По работе. Ты иди одевайся, а то простынешь.

Она кивнула и пошла наверх. Поспешно натянула белье, джинсы, свитер. Егор ждал в прихожей, уже в куртке и ботинках. Они вышли из калитки и остановились в раздумье.

– Ну, куда пойдем? – спросил Егор. – Может, в лес? Мне Василий говорил, там за ельником какой-то карьер. Поглядим?

– А мы не увязнем в сугробах? – Вероника с сомнением оглядела белоснежное пространство вокруг.

– Нет. Там есть дорога. Довольно широкая.

– Ну пошли, – согласилась она.

На душе у нее было легко и радостно, воспоминания о бомже и сгоревшей плите поблекли и перестали ее беспокоить. Она бодро шагала рядом с Егором, крепко держа его под руку. У обоих изо рта валил пар. Нос и щеки пощипывало от мороза. Они миновали молодой еловый бор, прошли березовую рощу и вышли на большую опушку. В центре красовалось круглое застывшее озеро.

– Это, что ли, и есть их карьер? – Егор насмешливо хмыкнул. – Лужа какая-то.

– Лужа не лужа, а рыбаки сидят. – Вероника показала на несколько фигур, неподвижно сгорбившихся на льду с удочками.

По краю поляны тянулась хорошо укатанная лыжня. У самого берега ватага ребятишек с визгом играла в снежки.

– Красота. И идти недалеко. А снега-то сколько! – Вероника слепила снежок и запустила им в Егора.

– Ах так? Ну погоди!

Они лупили друг дружку снежками и смеялись, как маленькие, на них даже обратили внимание. Бородатый мужик с удочками, шедший к лесу, усмехнулся и покачал головой.

– Откуда вы, молодежь? Что-то я вас тут раньше не примечал.

– Мы из Москвы, – охотно ответила Вероника.

– Гостите у кого?

– Нет, живем теперь здесь. В Плацкинине.

– Что это вас занесло в такую глушь? – удивился бородач. – Все от нас в столицу едут, а вы наоборот. Какой интерес? Тут ни кино, ни баров, ни магазинов. Дыра, прости господи.

– Вот и хорошо, что ничего такого нет, – весело проговорила Вероника. – Зато природа. Воздух. Тишина.

– Это да, – согласился мужик. – Места тут заповедные. Зайцы в лесах встречаются. Рыбы в озере полно. Промышленность далеко, воздух пачкать некому. Но я думал, это только для стариков воздух важен да земелька, чтобы ковыряться в ней. А в вашем возрасте нужна эта, как ее… инфа… интра…

– Инфраструктура, – подсказал Егор.

– Вот-вот, – обрадовался рыболов, – она самая. У меня оба сына уехали в столицу, один на стройке работает, другой таксует. Возвращаться не хотят, в гости и то редко наезжают. Говорят, в Москве даже ночью кабаки работают, хочешь – гуляй до зари. Правда, что ли? – Он недоверчиво взглянул на Егора.

Тот усмехнулся.

– Правда. Да разве в кабаках счастье?

– По мне, так нет, – согласился мужик. – Я тутошние места люблю. Простор, приволье. На лыжах-то не ходили еще?

– Не успели пока, – ответила Вероника. – Сходим обязательно.

– Это дело хорошее, – одобрительно проговорил рыбак. – Я сам всю зиму на лыжне. Зато в форме и не хвораю ничем. Тут подальше еще озеро есть, побольше, там народ и на коньках катается.

– Здорово! – обрадовалась Вероника. – Мы любим коньки. Да, Егорушка? – Она кинула нежный взгляд на мужа.

– Вы только поосторожнее, – предупредил бородач, – неспокойно здесь у нас.

– Почему неспокойно? – насторожился Егор.

– Ребятишки озоруют. – Мужик озабоченно почесал бороду.

– Как озоруют? – не поняла Вероника. – Кто?

– Пес их знает кто. То ли из Кудиновки, то ли из Малинина. Целая банда их. Варят дурь всякую, шляются по дворам ночами. Хулиганничают. Кому забор поломают, кому сарай разрушат. Воруют еще, конечно. Берут, что плохо лежит. Так что по лесу в темноте особо не гуляйте. Да и за имуществом своим смотрите в оба.

– Ну, имущество у нас за забором, – засмеялся Егор. – Нарикам туда не залезть.

– Это напрасно вы так думаете, – серьезно проговорил мужик. – Прошлый месяц тетке Настасье из Нестерова едва избу не спалили, а у нее забор будь здоров, крепче крепкого. Так-то вот… – Он поглядел на притихшую Веронику и покачал головой. – Напугал я вас. Да вы не бойтесь, это я так, просто предупредить. А вообще тут у нас хорошо… Ладно, пойду, а то заговорился с вами. Даст бог, свидимся еще. – Он повернулся и зашагал к лесу.

– Нам тоже пора, – глядя ему вслед, сказал Егор. – Я проголодался как черт. И спать надо пораньше лечь перед понедельником.

– Идем, – согласилась Вероника.

Они дошли до дома, Егор прилег в спальне, а Вероника, смекнув, что шашлыков сегодня от него не дождешься, разогрела то, что осталось от вчерашнего обеда, и накрыла на стол.

За ужином они наконец выпили наливку. Она оказалась весьма недурной, но крепкой. Вероника почувствовала, как кружится голова. Тело приятно обмякло, захотелось лечь и закрыть глаза. Сквозь дрему она ощущала, как Егор подхватил ее на руки и несет наверх.

– Иди ко мне… – нежно и сонно пробормотала Вероника и протянула к нему руки.

– Сейчас, солнышко, сейчас. – Он бережно подсунул подушку ей под голову и укрыл одеялом. – Я скоро приду. Ты поспи пока.

– Ну, Егорушка, – капризно и пьяно протянула Вероника, – я не хочу спать, я… – Язык ее отяжелел, веки сомкнулись. Она провалилась в уютное и сладкое забытье.

7

Ее разбудили яркие солнечные лучи. Вечером они с Егором позабыли задернуть шторы, и теперь в спальню лился веселый золотой поток. Вероника протерла глаза и улыбнулась, наблюдая за скользящими по полу и мебели солнечными зайчиками. Она вспомнила вчерашний день и снова улыбнулась. Какая же она счастливица! Живет в собственном великолепном доме, с горячо любимым мужем. Ни в чем не нуждается, может себе позволить красивую одежду, вкусную еду, развлечения. Не каждому так повезло в жизни. Надо это ценить и быть благодарной.

Вероника спрыгнула с кровати, подошла к углу, где висела икона Божией Матери, сложила руки.

– Пресвятая Богородица, спасибо тебе за все, что дала мне. Пусть у моих близких все будет хорошо.

Она прочитала молитву, перекрестилась, потом оделась и спустилась. Завтракать не хотелось, Вероника выпила кофе и съела баранку с маком. Ей не терпелось побыстрее попасть на улицу. Она представляла себе, как ее ноги ступят на белый, чистый снег, переливающийся бриллиантовым блеском под солнечными лучами. Сегодня не так холодно, наверное, и птицы прилетели, клюют себе из кормушки. Можно побыть во дворе, а можно прогуляться до магазина, поболтать с Людой, а заодно и молока купить, а то оно заканчивается.

Вероника быстро накинула верхнюю одежду и вышла на крыльцо. Птицы действительно были. Они облепили кормушку, чирикали, долбили носом снег. Вероника нащупала в кармане пуховика пакет с семечками.

– Вот вы жадные какие, – сказала она птицам, – погодите, не деритесь, сейчас я вам насыплю вкусненького. – Она протянула руку, чтобы взяться за перила.

В это время раздался какой-то странный звук: не то тихий свист, не то визг. Вероника вздрогнула и посмотрела в сторону, откуда шел шум. Ей показалось, за сараем что-то мелькнуло, чья-то белая голова. Она вскрикнула и, оступившись, стала валиться со ступенек в снег, тщетно пытаясь ухватиться за перила. Рука ее скользнула по дереву. В следующее мгновение она клюнула носом в сугроб, больно рассадив губу о ледяную корку.

– Черт, – жалобно проговорила Вероника и провела рукой по мокрому лицу. На пальцах была кровь. – Черт!

Сверху послышался громкий треск. Вероника подняла голову и с ужасом увидела, как прямо на нее падает козырек крыльца. Она сделала неимоверное усилие и откинулась навзничь в сугробе. В полуметре от нее летели доски, с грохотом ударяясь одна о другую.

Через пару секунд все стихло.

Лежа в снегу, Вероника глядела на гору из досок и шифера – то, что еще минуту назад было крепким и красивым крыльцом. Ее пронизывал холод и бил озноб.

Что, если бы она не свалилась? Мгновение – и крыльцо рухнуло бы ей на голову. Кто-то хорошо постарался для этого. Вероника почувствовала, как страх уступает место гневу, даже ярости.

– Ты! – крикнула она и погрозила окровавленным кулаком в пустоту. – Это ты все подстроил! Я знаю, что ты там! Выходи! Сволочь, чудовище! Выходи!

Тишина. Ни единого звука, ни шороха. Птицы в испуге разлетелись, оставив недоеденные крошки. Только тонкий и монотонный гул на одной заунывной ноте. Вероника поняла, что это гудит у нее в голове. Она неловко завозилась, пытаясь подняться. Во рту был привкус крови, перед глазами плавали рваные сине-зеленые круги.

Наконец ей удалось встать. Не отрывая глаз от сарая, она нетвердыми шагами пошла к нему по расчищенной дорожке, прихватив одну из упавших досок с огромным торчащим гвоздем.

– Ну берегись, чудовище! – Вероника занесла над головой доску, как меч, и заглянула за стену сарая. Там было пусто. Она обошла сарай несколько раз. Никого. Неужели ей показалось? Но она же могла поклясться, что видела седую голову бродяги. Он свистел или визжал, одним словом, издавал какие-то мерзкие звуки. Не мог же он раствориться в воздухе? А впрочем, почему нет! Ведь это оборотень, существо из потустороннего мира…

Она сходит с ума. Еще немного и в психушку. Вероника вернулась к дому. Опасливо поднялась по ступенькам, зашла в прихожую. Тут же у нее зазвонил телефон. Егор! Как чувствовал, что с ней беда. Она схватила трубку.

– Егор!

– Солнышко! Ты как? Я соскучился. – Голос у него был очень серьезным.

– Егорушка, я чуть не погибла!

– Ты что? Что ты говоришь? Ты… дома? Никуда не ушла?

– Я хотела. Только вышла на крыльцо – упал козырек. Случайно не мне на голову. Опоры были подпилены.

– Как так?? Я утром уходил, и все было в порядке.

– Это он! Он!! Больше некому!

– Кто – он?

– Оборотень!! Я… я видела его. Он прятался за сараем и свистнул, чтобы напугать меня. Я дернулась. Секунда, и доски бы завалили меня. К счастью, я упала с крыльца. Егор! Нельзя больше тут оставаться…

– Тихо-тихо, спокойно. Солнышко, иди в дом и запри двери. Я скоро приеду. Попробую договориться с Серегой. Мы обо всем поговорим. А сейчас постарайся успокоиться.

Вероника оторвала трубку от уха и бессильно уронила руки. Это злобное существо хочет ее убить, заставляет оживать неодушевленные предметы. Сначала газ, теперь крыльцо. Но почему? Что такого она ему сделала? Не пустила во двор? Он хотел во что бы то ни стало попасть в дом. Говорил, что он его хозяин. Хозяин…

Вероника снова схватила телефон. Лихорадочно набрала Егора.

– Да, Никусик. Я выезжаю. Держись, родная.

– Егорушка! Надо идти к соседке! К Ульяне. Поговорить с ней.

– Ни в коем случае! Не выходи из дома до моего приезда! При чем тут Ульяна?

– При том, что она одна помнит прежнего хозяина дома. Точно помнит, я знаю! Просто не захотела мне рассказать про него. Она чего-то боится. Но я… я уговорю ее сказать правду! Объясню, как это важно. Важно знать, почему этот… это существо так стремится попасть к нам в дом.

– Послушай, Ника. – Голос Егора стал твердым. – Не вздумай покидать участок в мое отсутствие! Это опасно. Ты… ты помнишь, что нам рыбак на озере рассказывал? Про наркоманов. Возможно, это дело их рук. Подожди чуть-чуть. Я приеду, и мы вместе сходим к твоей Ульяне. Хотя это, конечно, глупо. Верить в каких-то оборотней…

– Хорошо, – наконец согласилась Вероника. – Только, пожалуйста, давай скорей. Мне очень страшно.

– Солнышко, я лечу. Навигатор показывает час пятнадцать.

– Ладно. – Вероника спрятала телефон в карман и побрела в ванную.

Она кое-как смыла кровь, обработала ранку перекисью. С трудом вскарабкалась по лестнице на второй этаж и прилегла в спальне. У нее продолжало гудеть в ушах, кроме того, начала кружиться голова.

Время тянулось долго и томительно. Наконец послышался рокот мотора. Входная дверь с шумом распахнулась, Егор влетел в гостиную.

– Ника! Ника, ты где?

– Я тут, – слабым голосом проговорила Вероника и, с трудом оторвав голову от подушки, встала и подошла к лестничному проему.

– Тебе плохо? Лежи, я сейчас поднимусь. – Он бросился вверх по ступеням.

Она хотела пойти ему навстречу, но ее качнуло. Перед глазами пронеслись зеленые мушки, резко замутило. Вероника вцепилась в перила и со стоном опустилась на корточки.

– Тихо, тихо. – Сильные руки Егора подхватили ее, подняли в воздух. Он донес ее до кровати, бережно уложил, распахнул окно. Морозный воздух немного ослабил дурноту, дышать стало легче, зелень перед глазами рассеялась. – Что произошло? – Егор смотрел на нее с испугом. – Там во дворе какой-то кошмар, груда досок. Жутко подумать, что все это могло упасть на тебя.

– Я не знаю, Егорушка… я ничего не знаю… – жалобно пролепетала Вероника. – Я… только вышла из дому. Стояла на крыльце, смотрела на птиц. Вдруг какой-то странный звук за сараем. Что-то ужасное! Я испугалась, рука дернулась. Короче, я упала в сугроб. А через секунду рухнуло крыльцо…

Она замолчала. Несколько мгновений они с Егором пристально смотрели друг на друга.

– Это наваждение, – тихо проговорила Вероника. – Мистика. Егор! Вдруг… вдруг придется продавать дом?

– Продавать? Ты шутишь? Это наверняка хулиганы из соседней деревни. Их почерк. Мне еще Василий про них говорил, а я, дурак, не верил.

– А если не они? Если это он??!

– Он – это твой бомж? Который оборотень?

Вероника устало вздохнула.

– Бомж, бродяга, оборотень… называй как хочешь. Не в этом суть.

– А в чем? – Егор ласково погладил ее по щеке.

– Суть в том, что он обещал мне смерть и выполняет обещание.

– Не говори так! – Он ладонью закрыл ей рот. – С тобой ничего не случится. И дом мы не продадим! Сейчас ты немного отлежишься, и станет легче.

Вероника кивнула и прикрыла глаза. Перед ее внутренним взором посыпались доски и куски шифера. Мелькнула седая шевелюра. Она невольно вскрикнула и села на кровати.

– Ты что? – испугался Егор. – Что-нибудь болит?

– Нет.

– Тогда поспи хоть немного.

– Не хочу! Идем к Ульяне.

– Прямо сейчас? Ты неважно выглядишь.

– Все нормально. Я цела и невредима. – Вероника поднялась с постели и встала перед Егором. – Видишь, стою. Все в порядке.

– Вижу. – Он вздохнул. – Ну, раз ты хочешь, пошли.

Он помог ей спуститься. Сам натянул на ее ноги угги, одел, как ребенка. Они, осторожно ступая, прошли через обломки крыльца и вышли за калитку. До Ульяниного дома было пять минут ходу. Егор постучал в забор. Ответом была тишина.

– Может, спит? Или ушла в магазин? – Он вопросительно взглянул на Веронику.

– Она просто плохо слышит. Надо крикнуть ей. – Вероника сложила ладошки рупором и громко прокричала: – Бабушка Ульяна! Откройте, пожалуйста!

По-прежнему никто не отзывался.

– Да где ей быть? – удивилась Вероника. – Уже темнеет. Она в магазин утром ходит, пока светло. Попробуй калитку изнутри открыть.

Егор кивнул, просунул руку между досками, долго шарил там и наконец нащупал щеколду.

– Заходи. – Он толкнул калитку и пропустил Веронику внутрь.

Они прошли по тропинке к старому, покосившемуся домику. В окнах горел свет.

– Видишь, я же говорила, что она там! – Вероника постучала в дверь. Снова никто не ответил. Она потянула за ручку, и дверь со скрипом распахнулась. Вероника и Егор зашли в темные сени. – Бабушка Ульяна! Вы где? – Вероника осторожно заглянула в комнату и вскрикнула.

– Что такое? – Егор схватил ее за плечи.

– Там… – сдавленным шепотом проговорила она.

Ульяна лежала на полу посреди горницы. Руки неловко подвернуты под себя, подол вязаной юбки задрался, обнажая худенькие, старческие ноги. Лица видно не было, седые волосы выбились из косицы и в беспорядке рассыпались по спине.

– Господи! Что с ней? – Вероника бросилась к старухе.

– Стой! Погоди! – крикнул Егор, но она уже схватила Ульяну за плечи и, перевернув, приникла ухом к ее груди.

– Она дышит! Егор, она жива! Срочно звони в «Скорую»!

– Хорошо. – Он поспешно достал телефон. – Посмотри, крови нет? На нее никто не напал?

– Вроде все чисто. Но она без сознания. Звони скорее.

Пока Егор набирал 112, Вероника сбегала в кухню, налила воды в стакан, намочила полотенце. Склонилась над распростертой на полу Ульяной, смочила ей виски, побрызгала водой в лицо. Та слабо заворочалась, веки ее дрогнули. Изо рта вылетел тихий стон.

– Она приходит в себя, – обрадовалась Вероника.

– «Скорая» будет через полчаса.

– Так долго? Она может умереть за это время.

– Ника, это же не Москва. И дороги замело. Дай бог, чтобы не через час.

Вероника кивнула и заглянула в желтое лицо старухи.

– Бабушка Ульяна! Вы слышите меня? Что случилось?

Ульяна открыла мутные глаза. Взгляд ее долго не фокусировался. Наконец она уставилась на Веронику.

– Как вы? – спросила та.

В ответ старуха замычала. У Вероники мороз прошел по коже.

– Я не понимаю. Можете сказать почетче?

– М-м-ы-ы… – завыла Ульяна на одной ноте и мелко затрясла головой.

– Похоже на инсульт, – проговорил Егор. – У деда моего так было. Как-то утром встал с постели да и упал. Его откачали, но говорить он так и не смог. Год мычал, затем умер.

– Типун тебе на язык! – испугалась Вероника. – Сейчас приедут врачи, помогут ей, все будет в порядке. Правда, бабушка Ульяна? – Она ласково погладила старуху по щеке.

Из глаз той покатились слезы, крупные, похожие на прозрачные горошины. Она продолжала мелко дрожать и мычать, неотрывно глядя на Веронику.

– Как будто хочет что-то сказать. – Вероника печально посмотрела на Егора.

Тот пожал плечами и кивнул. Они не рискнули трогать старуху, просто подсунули под нее одеяло и сверху накрыли другим, чтобы не мерзла. Вероника сидела рядом с ней на полу и держала за руку. Егор мерил комнату широкими шагами.

– Почему именно сегодня? – тихо проговорила Вероника. – Именно сейчас, когда нам так нужна была ее помощь… теперь неизвестно, когда она заговорит.

Она произнесла это едва слышно, вполголоса, но старуха как будто услышала ее слова. Голова ее задергалась, она замычала громче, разбрызгивая слюну.

– Может быть, к ней тоже явился оборотень? – неуверенно произнесла Вероника, глядя на ее отчаянные потуги заговорить.

– Бред, – возразил Егор. – Она просто очень старая. Давление высокое.

В это время с улицы раздался шум – приехала «Скорая».

– Пойду встречу, – сказал Егор и скрылся за дверью.

Вероника продолжала сидеть возле Ульяны. Та понемногу затихла, веки ее опустились, лицо стало иссиня-белым.

– Ульяна! Эй! – испугалась Вероника. – Держитесь! Сейчас вам помогут.

В комнату вошли двое молодых мужчин в синих комбинезонах.

– Где больная? Эта? – Один из них, плечистый черноволосый красавчик, поглядел на старуху и хмыкнул. Лицо его помрачнело. – Хреновое дело. Давно она тут лежит?

– Не знаем, – ответила Вероника. – Мы минут сорок как пришли. Она упала раньше.

– Ясно. – Брюнет быстро приблизился к Ульяне и склонился над ней со стетоскопом.

– Яш, носилки, живо. Живо, я сказал.

Фельдшер, совсем юный паренек с белыми льняными кудрями и курносым носом, поспешно выбежал в сени. Черноволосый продолжал осматривать Ульяну.

– Инсульт у бабушки. Боюсь, не довезем.

– Как же так! – Вероника в отчаянии всплеснула руками. – Сделайте же что-нибудь! Ну что вы стоите!

– Девушка, я не стою. И хватит истерить. Яш, дибазол в шприц. Срочно, – приказал он вернувшемуся с носилками парню.

Ульяне сделали укол. Она перестала дрожать и умолкла.

– Она жива? – Вероника, сдерживая слезы, смотрела на неподвижное лицо старухи.

– Конечно, жива, – смягчился врач. – Она спит. Но сердце слабое. Гарантий никаких дать не могу. Кто она вам? Родственница?

– Соседка.

– Муж у нее есть? Дети?

– Никого. – Вероника покачала головой.

– Ясно. – Врач больше ничего не сказал.

Они с юным Яшей молча принялись перекладывать Ульяну с пола на носилки. Егор помогал им. Старуху вынесли из дому и погрузили в машину.

– О состоянии узнавайте в больнице райцентра, она тут одна на четыре деревни. – Черноволосый залез в салон и захлопнул дверцу.

«Скорая» медленно выехала со двора и укатила, растворившись в снежных сумерках. Вероника и Егор стояли у калитки и смотрели ей вслед.

– Но она ведь не умрет? – Вероника с надеждой глянула на Егора. Тот пожал плечами и опустил голову. – Нет! Не может быть! Она крепкая, столько всего пережила в жизни. Так просто не сдастся. – Вероника вытерла вновь набежавшие слезы.

Егор обнял ее и привлек к себе.

– Пошли отсюда. Холодно. Ты плохо одета. Заболеешь, только этого не хватало. – Он запер калитку на засов и повел Веронику от Ульяниной избы по обледеневшей тропинке к дому. – Вот что, ты иди ложись, отдыхай. Я скоро.

– Куда? – Вероника испуганно вцепилась в его рукав. – Не надо, не уходи! Мне страшно!

– Да я на десять минут. Добегу до Василия. Нужно разобраться с крыльцом. Заодно глянуть, нет ли где чего еще.

– Ты имеешь в виду – не рухнет ли дом? – кисло пошутила Вероника.

– Я имею в виду, что тут нужен еще один мужик. Иди, солнышко, грейся.

Егор помог Веронике зайти в дом и скрылся за забором. Она разделась, поставила кипятиться чайник, отыскала в интернете телефон больницы и набрала справочную.

– Скажите, вам старушку с инсультом не привозили?

– У нас тут три старушки с инсультом, – грубо ответила регистраторша. – Фамилия?

– Не знаю фамилию, – растерялась Вероника. – Зовут Ульяна. Из Плацкинина.

– Из Плацкинина еще едут. Дороги замело, будут нескоро.

– Она же умрет – столько времени ехать!

– Женщина, какие варианты? Может, у вас есть личный самолет? Тогда присылайте. – Тетка швырнула трубку.

Вероника нервно заходила взад-вперед по гостиной. Ей было ужасно жалко Ульяну, и одновременно она испытывала отчаянный страх. Что, если старуху не случайно хватил удар? Егор не верит, а зря. Если оборотень сумел обрушить крыльцо, то уж заглянуть к Ульяне и напугать ее до полусмерти ему раз плюнуть.

Со двора послышался шум, шаги и голоса. Вероника выглянула в окно. В калитку вошли Егор и Василий.

– Едрить твою в корень! – Мужик громко присвистнул и уставился на груду досок. – Это как же такое возможно?

Егор развел руками.

– Сам не пойму.

Василий несколько раз обошел кучу, внимательно осмотрел остатки опор.

– Подпилили. Аккурат пополам. Кто бы это мог сделать?

– Ника говорит, видела давешнего бомжа. За сараем прятался. Но я думаю, это не он.

– Конечно, не он. – Василий убежденно помотал головой. – Бандюки это из Кудиновки. Чтоб их разорвало, паразитов.

– Видишь, я же говорил. – Егор ободряюще глянул на Веронику. – А ты заладила: оборотень, оборотень.

– С Ульяной-то что? – спохватился Василий, доставая из сумки инструменты. – Звонила в больницу? – обратился он к Веронике.

– Звонила. Они еще не доехали.

– Плохо дело. – Василий принялся топором обтесывать балку. – По нашим дорогам могут и до ночи не добраться.

– Не дай бог! – испугалась Вероника.

Слова Василия ее мало успокоили. Она была уверена, что сегодняшнее происшествие – дело рук бродяги. И Ульяну он не просто так напугал, а хотел, чтобы старуха молчала о нем. Выход один – надо идти в церковь, говорить с батюшкой, просить, чтобы он освятил дом, да и вообще посоветовал, как быть.

В окно доносился стук топора. Егор и Василий ремонтировали крыльцо. Вероника поняла, что необходим горячий ужин, и поспешила к холодильнику. Она привычно и машинально хлопотала у плитки, но мысли ее неотступно возвращались к Ульяне и оборотню.

Пока готовилась еда, Вероника несколько раз звонила в больницу, и каждый раз ей говорили, что машина еще в пути. Наконец, когда она в пятый раз набрала справочную, все та же вредная тетка нехотя пробормотала, что Ульяну доставили и поместили в палату интенсивной терапии. Эту новость Вероника тут же сообщила Егору и Василию, пришедшим с улицы подкрепиться и согреться.

– Доехала – уже хорошо, – обрадовался Василий. – Моя вот мамаша не доехала, померла в дороге. Завтра съездим навестить ее.

– Мне на работу нужно, – с сомнением проговорил Егор, садясь за стол.

– А кто тебе работать не дает? – удивился Василий. – Трудись. Мы без тебя съездим. Вон, с жинкой твоей. Машина у меня на ходу, аккумулятор заряжен, сядем да поедем в райцентр. Правда, хозяйка? – обратился он к Веронике, которая в это время ставила на стол шипящую сковородку.

– Конечно, съездим, – обрадовалась та и, поколебавшись, спросила: – А Нестерово будем проезжать?

– Будем. Как раз мимо него и поедем.

Вероника поняла, что это отличный момент для того, чтобы посетить церковь. Егору об этом знать необязательно, а Василий подождет ее минут пятнадцать, пока она поговорит со священником. Пешком далековато, да и идти опять же через лес. А на машине совсем рядом.

Мужики ели жареную картошку с шампиньонами, только за ушами трещало. Вероника потихоньку вышла в прихожую и распахнула дверь на улицу. На нее пахнуло свежеоструганным деревом. Новый козырек был почти готов, оставалось доделать перила. Вероника накинула куртку, обулась и осторожно спустилась во двор. Было тихо и темно. Она несколько минут напряженно всматривалась во тьму, ожидая увидеть какое-нибудь движение или услышать шум. Но вокруг царило безмолвие.

Сзади раздались тяжелые шаги. Василий спрыгнул в снег и сыто крякнул.

– Спасибо, хозяюшка, накормила. Поел от пуза. Ты не переживай, завтра я приду днем, доски эти уберу. Кое-что в сарай, что-то на дрова себе возьму. А вам бы пса завести, чтобы хулиганы всякие носа сюда не совали. Есть у меня на примете дворняга одна, живет тут неподалеку, мерзнет, бедолага. Так я ее к вам приведу, пусть в сенях спит. Будешь кормить ее объедками, она тебя за это стеречь станет. Такие собаки самые преданные, умнее любых породистых.

– А она не укусит? – с опаской полюбопытствовала Вероника.

– Обижать не будешь – не укусит. Ну, я пошел, а то дома супруга ждет. Думает, я квасить отправился. – Василий запахнул огромный тулуп и широкими шагами вышел со двора.

– Егор! – Тихо позвала Вероника. – Егор, ты где?

– Тут я. – Он вышел на крыльцо. Лицо у него было сумрачным и усталым.

– Ты чего такой? – Вероника ласково погладила его по щеке. – Умаялся?

– Да уж. – Он вымученно улыбнулся. – Безумный день какой-то. Ульяну жаль. И за тебя я испугался.

– Василий предлагает собаку. Чтобы охраняла дом.

– Да, он сказал мне. Что ж, я не против. Прокормить мы ее сможем, главное, чтобы она тебя не пугала.

– Лучше уж она, чем… чем сам знаешь кто. – Вероника покосилась туда, где во тьме угадывались очертания сарая.

Егор молча вздохнул. Обнял Веронику и поцеловал в губы.

– Счастье мое, пошли уже ляжем. Я что-то совсем без сил.