Текст книги "Две свечи"

Татьяна Бочарова
Две свечи

1

– Ксюш! Ну, Ксюша! Перестань, я же серьезно! Прекрати хихикать, слышишь! – Костин взгляд из-под толстых стекол очков сделался просящим и беспомощным. – Ксюха! – проговорил он с безнадежностью в голосе и, на всякий случай, легонько тряхнул девушку за плечи.

Та, не обращая на него ни малейшего внимания, продолжала смеяться, и смех ее звучал заливисто и звонко, как колокольчик. Она напоминала эльфа, только-только прилетевшего из сказочной страны и опустившегося отдохнуть на скамейку, сложив за спиной прозрачные, чешуйчатые крылышки: хрупкая, грациозная фигурка, фарфорово-розовое личико, шелковые бровки, смело вздернутые к вискам, и ярко-голубые глаза, в которых так и искрилось лукавство.

Костя вздохнул и понурил голову.

– Не видишь что ли, она над тобой издевается, – рассудительно вымолвила Ольга и засунула руки поглубже в карманы пальто.

Вся троица сидела на скамейке, в двух шагах от длинного трехэтажного здания из серого кирпича. На фасаде крупными буквами значилось: «Спортивно-оздоровительный комплекс „Посейдон“.

Костя хмуро взглянул на Ольгу и ничего не сказал. Да и что было говорить? Он и без Ольгиных комментариев чувствовал себя полным идиотом: только что сделал любимой девушке предложение, а она хохочет, как безумная. Благо бы еще это было в первый раз, – так ведь нет! Костя уже со счета сбился, сколько просил вредную Ксению выйти за него замуж. Кажется, впервые это произошло, когда той стукнуло семнадцать. С тех пор так и тянется: таскается Костя за Ксюшей, как верный раб, никакие другие девчонки для него в природе не существуют. Раз в году у них происходит объяснение, заканчивающееся вот таким, плачевным для Кости, образом. А еще говорят, что не надо верить в астрологию! Как же в нее не верить, когда вот он, пример: Ксюшка – «близнецы» по гороскопу. А «близнецы» – это воздух, сегодня здесь, завтра там, и никакими силами его не удержать возле себя, как ни пытайся. Вот и у Ксении в голове один ветер. Порхает себе по жизни, словно бабочка, и наплевать ей на чью-то там несчастную любовь.

Костя еще раз вздохнул и уставился себе под ноги. Ольге стало его жаль. В их компании она была самая старшая и чувствовала себя более зрелой и опытной, чем легкомысленная свистушка Ксюха. В самом деле: мытарит парня по чем зря. И какого парня! Костик, он же золото: не урод, не гуляка, бабки приличные зарабатывает. А, главное, предан Ксении всей душой. Ей бы для сравнения пару месяцев пожить с бывшим Ольгиным мужем, Игорем – небось, сразу бы язычок прикусила! Сколько Ольга слез пролила, дожидаясь, пока тот домой вернется от своих баб. Получку тайком из кармана у него таскала, точно воришка – иначе вся бы в игральных автоматах оставалась. И чуть что – сразу крик, кулаки. Полгода прошло, как развелись, а Ольга все вздрагивает от любого шума.

Нет, что и говорить, не ценит Ксения человеческого к себе отношения. Потом будет локти кусать.

Ксюша, между тем, перестала смеяться и поочередно оглядела соседей по лавочке. Пухлые губки ее капризно надулись, она скрестила руки на груди и недовольно произнесла:

– Мы что, кого-то похоронили?

– Меня, – мрачно изрек Костя.

Ольга иронично хмыкнула.

– Ясненько, – протянула Ксения и легко поднялась.

– Ты куда? – тут же отреагировал Костя.

– За кудыкину гору! Терпеть не могу, когда вокруг кислятина. Оль, как ты насчет того, чтобы прогуляться часок-другой?

– Нет, я домой. – Ольга решительно помотала головой. – Во-первых, устала, как собака, а во-вторых, у меня белье еще со вчерашнего вечера замочено. – Она тоже встала со скамейки, а за ней следом и Костя.

– Ксюнь, – проговорил он, как ни в чем не бывало. – Раз Ольга с тобой не идет, может, махнем в кино?

Ольга в который раз подивилась его отходчивости и умению не унывать. Вот только что сидел, как в воду опущенный, и, глядите-ка – уже снова перышки распушил.

Костя выжидающе смотрел на Ксению. Та на мгновение задумалась, затем слегка наморщила хорошенький, задорно вздернутый носик.

– Нет. Не хочу.

– Ну, Ксюнь! – заканючил Костя тем же тоном, что пять минут назад.

– Смени пластинку, – насмешливо посоветовала Ольга и, кивнув подруге на прощанье, зашагала в сторону автобусной остановки.

– Пока, Костик, – пропела Ксюша и, обвив его шею руками, нежно чмокнула в щеку.

В следующую секунду она уже удалялась прочь от него легкой, пританцовывающей походкой.

Костя ошалело втянул носом тончайший и прохладный запах Ксениных духов. На мгновение ему показалось, что девушка не идет, а парит над землей. «Ведьма! – прошептал он с восторгом и испугом. – Ксюха, ты ведьма!»

Но Ксения его не слышала. Она была уже за поворотом. Полы ее ярко-алого кожаного плаща развевал ветер, в лицо светило апрельское солнце, слух и зрение жадно впитывали в себя огромный, полный чудес и соблазнов окружающий мир.

Была ли Ксюша авантюристкой? Да, была. Именно это слово более всего подходило к ее характеру. А еще – в душе она была актрисой. Замечательной актрисой, способной перевоплощаться в самые разные образы, от уличной танцовщицы до скромницы-монашки. И ни малейшего значения при этом не имел тот факт, что работала Ксения обыкновенной массажисткой в упомянутом ранее спорткомплексе «Посейдон». Лицедейство приносило ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Ее тянуло к приключениям – подчас вовсе не безобидным, а порой и опасным. В предчувствии их кровь приливала к Ксюшиным щекам, а в глазах появлялся охотничий азарт. Беднягу Костю можно было понять: в Ксении, безусловно, имелось нечто, что делало ее совершенно неотразимой в глазах противоположного пола. Такие девушки встречаются не на каждом шагу. В ней и впрямь было что-то колдовское.

…Шел восьмой час вечера. Ксюша, стуча каблучками, миновала сквер, прошла насквозь старый московский переулок и оказалась на набережной.

Только-только зажглись фонари. По серо-свинцовой водной глади медленно плыла длинная баржа. Грохоча колонками, подъехала кавалькада новеньких, блестящих иномарок. На тротуар высыпал народ – женщины в пальто, небрежно наброшенных поверх вечерних туалетов и мужчины в строгих костюмах. Дверцы самой первой машины долго не открывались. Наконец они распахнулись, и показался край ослепительно белого платья.

Ксюша, слегка покусывая губы, издали наблюдала за свадьбой. Невеста казалась ее ровесницей или капельку младше. Жених, здоровенный парень под два метра ростом, прямо из автомобиля подхватил ее на руки и торжественно понес по тротуару в сторону моста. Гости шумели и аплодировали, оглушительными залпами выстреливало «Шампанское».

– А платье у нее так себе, – вслух, довольно громко произнесла Ксюша. – Да, да, так себе. Ничего особенного. У меня получше будет.

Вокруг быстро сгущались сумерки. Силуэты постепенно отдалялись, становясь трудно различимыми, и лишь невеста маячила в общей массе ярким белым пятном.

– И вообще свадьба на троечку, – вынесла резюме Ксюша и полезла в сумочку за сигаретами.

Позади раздался приглушенный смешок. Она медленно обернулась: перед ней стоял весьма смазливый брюнет лет тридцати, и в упор разглядывал ее.

– Мое почтение, мадмуазель. – Незнакомец сделал вид, что снимает несуществующую шляпу.

Ксения молча чиркнула зажигалкой и, затянувшись, выпустила дым ему в лицо. Парень дружелюбно улыбнулся.

– Значит, киска, тебе не понравилась свадьба? – Он шагнул ближе.

– Я не киска, – холодно проговорила Ксюша, не трогаясь с места.

– Ну, мышка. Или птичка – как тебе будет угодно. Может познакомимся?

Ксения окинула собеседника взглядом, призванным выдать хозяйке всю нужную информацию об интересующем ее объекте. Оценки выставлялись по любимой ею, пятибалльной шкале: внешность на четверку, прикид на троечку, интеллект на двойку с плюсом.

– Не блеск. – Она разочарованно покачала головой.

– Ты о чем это? – не понял брюнет.

– О тебе, о чем же еще, – Ксения пренебрежительно усмехнулась.

– То есть, я тебе не нравлюсь?

– Абсолютно.

– Жаль, – искренне расстроился парень. – Я думал, классно погуляем. У меня бабла полные карманы.

– Ври, – равнодушно бросила Ксюша и затоптала сапожком окурок.

– Ей Богу! – оживился ее новый знакомец. – Только что приятель долг вернул. Ты куда бы хотела?

– Я? – Глаза Ксении хищно сверкнули. – В «Националь»! Слабо? Эй, ты куда? – Она весело захохотала, глядя, как он рванул к шоссе, на бегу поднимая руку.

Через пару минут они уже мчались в машине, оставляя позади пеструю свадебную толпу, мерцающую огнями баржу и выгнутый дугой мост.

2

Домой Ксения вернулась далеко заполночь. Вечер получился неожиданно приятным и впечатляющим. Олег – так звали брюнета – оказался бизнесменом средней руки. Ксюше он даже понравился. Во всяком случае, жмотом он не был точно. Он ухаживал за Ксюшей по полной программе: кормил, поил, развлекал. Потом посадил в машину и отвез домой. Безусловно, он рассчитывал, что их знакомство продолжится в квартире у Ксюши, но тут его ждало разочарование: девушка сделала невинные глазки и без зазрения совести объявила, что живет с тяжело больной матерью и гостей принимать не может. Ему ничего не оставалось, как нежно поцеловать свою спутницу и убраться восвояси.

Возможно, другой на месте Олега повел бы себя не столь миролюбиво. Но Ксюша безошибочно умела выбирать кавалеров. Отморозки и агрессоры никогда не попадали в круг ее внимания, а прочие знакомые при равных условиях проходили тщательный отбор, в результате которого некоторые из счастливчиков оказывались допущенными к более близкому общению. Однако заметим, только некоторые! Ксения вовсе не являлась ночной бабочкой, она лишь искала приключений и делала это мастерски и виртуозно.

Распрощавшись с Олегом, Ксюша первым делом зажгла свет в прихожей и единственной комнате. Затем сняла и аккуратно пристроила на вешалку свой сногсшибательный плащ, стянула прочую одежду и надолго исчезла в ванной. Настроение у нее было самым что ни на есть прекрасным. Она плескалась под душем и вполголоса напевала понравившуюся ей ресторанную мелодию. Слух Ксюша имела отменный, а голосок на редкость нежный и приятный. Она напоминала самой себе русалку из ночного озера, заманивающую серебристыми звуками одинокого путника.

Вдоволь нарезвившись под струями, Ксюша облачилась в толстый махровый халат, и уселась в кресло, распустив по плечам роскошные золотистые кудри. Ярко освещенная квартира, казалось, радовалась своей хозяйке. Ксюше она досталась от деда – тот, когда внучке исполнилось двадцать, переехал к ее родителям, и девушка стала полноправной владелицей двадцати восьми квадратных метров. Не густо, но Ксения с присущим ей энтузиазмом тут же взялась за дело: в два счета содрала со стен старые обои и наклеила модные, тисненые. Дедушкину добротную, но допотопную мебель без всякой жалости отправила на помойку, а на ее место водворила огромную двуспальную софу и зеркальный, пятистворчатый шкаф-купе. По углам комнаты расположила модерновые светильники замысловатой формы, а истертый и драный линолеум умело замаскировала разноцветными коврами. В результате получилось миленькое, современное жилище, которое так и располагало к любовным усладам. Оставалось завлечь сюда главного героя, того самого сказочного принца на белом коне, при одном взгляде на которого все Ксюшины знакомые женского пола должны были попадать в обморок от зависти.

Ксения понимала, что сделать это не так-то просто. Придется попотеть, но игра стоит свеч. Она считала, что главное – не торопиться: ведь лучшее всегда впереди, там, за поворотом, в неведомой и прекрасной дали. Ради этого лучшего Ксения согласна была терпеливо ждать, пробовать и ошибаться, и не пасовать перед трудностями. Что и говорить, она была оптимисткой, а это в наше время большая ценность. На оптимистов огромный спрос, и потому у Ксюши было гораздо больше друзей, нежели врагов…

Ложиться в постель с мокрыми волосами не хотелось, а пользоваться феном Ксения не любила. Поэтому в ожидании, пока локоны просохнут сами собой, она вытащила из сумочки мобильник и углубилась в просмотр пришедших за вечер сообщений. Одно из них, самое раннее, было от Ольги. Та предупреждала, что завтра немного опоздает, и просила быть на рабочем месте вовремя. Далее шла целая вереница «эсэмэсок» от некого Бориса, с которым Ксюша познакомилась две недели назад в одном из баров. Он писал, что ужасно соскучился и жаждет увидеться немедленно. Затем следовало послание от Олега. «Сладкая моя, мечтаю вновь очутиться рядом. Твои губки сводят меня с ума. И не только губки!» – прочитала Ксения и довольная, улыбнулась. Может быть, через пару дней она даст ему шанс. Может быть!

Ксюша хотела было стереть текст, но тут телефон мелодично звякнул, принимая новое сообщение: «Спокойной ночи, любимая». Это, конечно, был Костя, он прекрасно знал Ксюшин распорядок и знал, что, несмотря на поздний час, его подруга не спит. Подобные «эсэмэски» от него она получала ежедневно, и они ее жутко бесили. «Вот болван, – злилась Ксения. – Заладил одно и то же, фантазии – ноль!»

Она редко удостаивала Костю ответом. Вот и сейчас, проглядев сообщение, Ксюша без малейшего угрызения совести стерла его. Затем она долго и тщательно подпиливала розовые, ухоженные ноготки, а когда закончила, волосы были почти сухими. Стрелки часов показывали два ночи.

Ксюша скинула халат, надела совершенно прозрачную ночную сорочку и, погасив светильники, юркнула под одеяло. Ей снилось, что она танцует в ресторане с каким-то ослепительным незнакомцем, и тот нежно прижимает ее к себе. Ксюша даже видела их обоих будто бы со стороны – на ней было длинное, нежно-лиловое платье, все в легких складках, а в волосах сияла бриллиантовая диадема.

Она проснулась счастливая и бодрая, хотя проспала всего пять часов. Босиком прошлепала на кухню, открыла дверцу холодильника, достала с полки пакет апельсинового сока и баночку с фруктовым творожком. Это и был Ксюшин завтрак – больше она ничего по утрам себе не позволяла, а в обед привыкла обходиться кусочком мяса и овощным салатом. Такая диета требовала отменной силы воли, и, как можно было заметить, Ксения обладала ею в полной мере. Зато и выглядела она отлично: в свои двадцать шесть максимум на двадцать.

Приняв душ и позавтракав, Ксюша начала собираться на работу. Сборы заняли довольно много времени, потому что она любила все делать тщательно и не спеша. Закончив, Ксения придирчиво оглядела себя в зеркало. Причин для недовольства не было. Отражение выглядело так заманчиво и соблазнительно, что Ксюше захотелось заговорить словами из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее…» Возможно, она так и сделала бы, но в эту самую минуту зазвонил телефон. Ксюша с сожалением оторвалась от зеркала и подняла трубку.

– Доброе утро, – поздоровалась с ней Ольга. – Ты мое сообщение вчера получила?

– Получила.

– А почему не ответила?

Ксюша выразительно кашлянула.

– Ясно, – тут же поняла Ольга. – Снова шаталась до ночи?

– В «Национале», – миролюбиво подсказала Ксения.

– Господи, эк тебя куда занесло. Небось, и не выспалась толком?

– Выспалась.

– Значит, выручишь? Мне к маме нужно заскочить позарез. Постараюсь успеть к десяти. Возьмешь моих клиентов?

– Нет проблем, – беззаботно согласилась Ксюша. – Твои, мои, мне без разницы.

– Ну спасибо, зайчик, – обрадовалась Ольга. – Все тогда, до встречи.

– Бай. – Ксения небрежно бросила трубку, снова покосилась на зеркало, но времени любоваться собой уже не оставалось: комплекс открывался в восемь тридцать, а на часах было ровно восемь.

Она тихонько вздохнула, вышла в прихожую, надела плащ и сапожки и, хлопнув дверью, легко побежала вниз по лестнице.

На улице пахло весной. Стояла середина апреля, небо было синим и безоблачным. Розовые Ксюшины щеки обдул приятный, свежий ветерок. Она шла по улице, и в ушах ее все звучала вчерашняя сладкая и знойная мелодия. Ксюша даже покачивала головой ей в такт. Встречные мужчины оборачивались ей вслед, а женщины завистливо щурились.

Через пять минут она уже была на остановке. Подъехал новенький, блестящий троллейбус, Ксюша шагнула на переднюю площадку, приложила к красному глазу автомата намагниченную карточку и, пройдя через вертушку, уселась на свободное место.

Посадка через турникет затягивалась: какая-то старушка никак не могла отыскать в сумке социальную карту. За ней собралась целая толпа страждущих попасть в салон, началась давка, послышались возмущенные крики и ругань. В итоге троллейбус продолжал стоять на остановке, заставляя пассажиров нервно поглядывать на часы.

Забеспокоилась и Ксюша. Среди посещавших массажный кабинет имелось несколько особо склочных теток, с которыми предпочтительно было не связываться. К несчастью, как раз они обожали являться в кабинет к самому открытию. Если бы Ольга находилась на месте, Ксюшино опоздание не представляло бы трагедии, но в ее отсутствие могли возникнуть проблемы с администрацией, ревностно следившей, чтобы работники комплекса соблюдали трудовую дисциплину.

Несчастная бабка, наконец, поняла, что забыла документы дома. Водитель сжалился над ней и открыл среднюю дверь. Посадка благополучно завершилась, троллейбус, набирая скорость, покатил по шоссе. Успокоившаяся Ксюша достала из сумочки журнал «Женские секреты» и углубилась в чтение.

На работу она приехала тютелька в тютельку. Поздоровалась с вахтером, расписалась в табеле и поднялась на второй этаж. У кабинета сидела лишь одна клиентка, необъятных размеров дама с красным, мясистым лицом и глазами навыкате. Ксюша хорошо ее знала и терпеть не могла – та обожала Ольгу, всегда ходила только к ней, шумно пыхтела и возилась перед тем, как улечься на кушетку, а после окончания массажа долго торчала в кабинете, болтая о всякой чепухе, и мешая девушкам работать.

Но деваться было некуда. Ксения изобразила на лице приветливую улыбку и, распахнув перед толстухой дверь, пригласила радушно:

– Проходите, Анна Глебовна.

Дама недовольно выпятила губу.

– А где же Олечка?

– Немного задержится. Сегодня я вас обслужу. – Ксюша поняла, что сейчас на ее голову обрушится целый шквал негодования, и приготовилась держать оборону.

Она не ошиблась. Физиономия Анны Глебовны побагровела еще больше, глаза угрожающе полезли из орбит.

– Нет, так не пойдет, – басом возопила она. – Я хочу, чтобы меня массировала только Олечка. Только она, и никто другой! Слышите?!

– Слышу, – невозмутимо ответила Ксюша. – Тогда сидите и ждите. Ольга придет через час. Или полтора. – Она лукаво сверкнула глазами и ушла за ширму надевать халат.

Вернувшись, Ксения обнаружила Анну Глебовну стоящей возле массажной кушетки. Вид у нее был крайне обиженный.

– Я не могу ждать так долго, – пояснила она, неловко расстегивая пухлыми пальцами пуговки на платье. – У меня в девять пятнадцать солярий.

Ксюша едва не фыркнула. Однако тут же взяла себя в руки и снова очаровательно улыбнулась толстухе:

– Ну вот и хорошо. Вы отлично успеете. Раздевайтесь, а я пока схожу за кремом.

– Пожалуйста, возьмите крем, которым пользуется Оля, – тут же потребовала Анна Глебовна.

– Мы пользуемся одинаковым кремом.

– Точно? – Дама смерила Ксению недоверчивым взглядом. Та пожала плечами.

– Зачем мне вас обманывать?

– Ну ладно. – Анна Глебовна принялась с сопением стаскивать платье.

Ксюша принесла крем, дождалась, пока та уляжется на кушетке и принялась за работу.

– Уй!! – неожиданно взвизгнула Анна Глебовна.

– Что такое?

– Милочка, кажется, у вас ногти? – Толстуха, изогнув шею, пыталась разглядеть у себя за спиной Ксюшины руки.

– У всех ногти, – резонно заметила Ксения, не переставая мять и массировать лежащую перед ней желеобразную плоть.

– Но я же не про то! – возмутилась дама. – Вы должны их коротко стричь. А я чувствую, как меня оцарапали!

– Неправда! – взорвалась Ксюша.

Ее терпение лопнуло. Эта жирная клуша посягала на святое святых – ее внешность. Ногти были частью ксюшиного имиджа, и, видит Бог, чего бы только она не отдала за возможность отрастить их, как можно длиннее. Увы, профессия массажистки не позволяла ей иметь роскошный маникюр, который поставил бы великолепную точку в тщательно продуманном и мастерски созданном Ксенией образе. Оставалось смириться и пойти на компромисс: оставить над коротко остриженными ноготками едва заметную полоску, которую девушка ежедневно подпиливала, делая свои руки безопасными для клиентов. И вот теперь ей говорят, что она кого-то оцарапала!

– Лежите смирно, – безапелляционным тоном скомандовала Ксюша толстухе. – Не нарушайте технику безопасности.

– Это я нарушаю технику безопасности?! – заклокотала Анна Глебовна.

– Да, вы. В инструкции сказано: клиент должен лежать неподвижно и сохранять спокойствие.

– Покажите мне эту инструкцию!

– В другой раз, – злорадно пообещала Ксюша. – А сейчас расслабьтесь. Гарантирую, будет не больно, а только приятно. – Она с еще большим энтузиазмом принялась за толстухину спину.

Чем-чем, а делом своим Ксения владела мастерски. Ручки ее, несмотря на нежный, почти детский вид, были сильными и умелыми. Несколько минут Анна Глебовна продолжала ворчать, а потом затихла, благодушно посапывая.

«Так-то лучше, – удовлетворенно подумала Ксюша, наминая ей бока. – А то ишь, ногти ей мои не понравились!»

Через полчаса массаж был окончен. Разомлевшая, умиротворенная, дама без сил лежала на кушетке, напоминая огромную, выброшенную из воды, рыбину. Ксюша помогла ей подняться и натянуть одежду.

– Благодарю, милочка, – отдуваясь, проговорила Анна Глебовна. – Признаюсь, была к вам несправедлива. Вы ничуть не хуже Оленьки. Вот, возьмите. – Она ловко выудила откуда-то из складок платья хрустящую, новенькую купюру и протянула Ксюше.

Это были, так называемые, «чаевые». Основная оплата за массаж, как и за прочие услуги, предлагаемые спорткомплексом, производилась через кассу, а девушки получали процент с каждого клиента. Однако многие предпочитали отблагодарить массажистку еще и лично.

Анна Глебовна, грузно ступая, удалилась. На смену ей пришел Ксюшин постоянный клиент Владимир, пожилой фотохудожник, много лет страдающий остеохондрозом. Ксения работала с ним два раза в неделю, по возможности облегчая хронические и жестокие боли шейного отдела позвоночника. Общаться с ним было приятно: фотограф был мужчиной тихим и скромным, в то же время не лишенным своеобразного юмора. Пока Ксюшины пальчики ловко разминали его затекшую от постоянного напряжения шею, он рассказывал ей анекдот за анекдотом. Ксения весело смеялась, растрепавшиеся кудри падали ей на щеки.

Едва Владимир поднялся с кушетки, в дверях появилась Ольга. Лицо ее было бледным и мрачным.

– Вот и я, – произнесла она нарочито бодрым тоном и, ничего больше не сказав, сходу отправилась переодеваться.

Ксюша распрощалась с фотографом и поспешила за ширму. Ольга уже застегивала халат. Руки у нее заметно дрожали.

– Что случилось? – Ксюша постаралась заглянуть в лицо подруге, но та упорно отворачивалась. – Да что такое, Оль?

– Ничего!

– Понятно, – зло протянула Ксюша и выудила из сумочки пачку сигарет. – Снова он приходил?

Ольга перестала застегиваться, уронила руки и кивнула. По щеке ее поползла одинокая слеза.

– Если б ты знала, Ксюх, как надоел! – прошептала она сдавленным голосом.

– Чего ж ты его пускаешь, раз надоел? – Ксения окинула Ольгу скептическим взглядом: физиономия убитая, глаза тусклые, волосы лежат кое-как. Одним словом, ходячее олицетворение несчастья. Немудрено, что этот гад Игорек издевается над ней.

Ольга понуро молчала в ответ. Ксюша безнадежно махнула рукой.

– Пойдем-ка, покурим.

– Издеваешься? – вскинулась Ольга. – Там за дверью народу полно.

– Подождут, – спокойно отрезала Ксюша. – Мы тоже люди, как по-твоему?

– По-моему, да. – Ольга слабо улыбнулась сквозь слезы.

– Тогда хватай сигареты и вперед.

Прямо за ширмой находилась дверь, ведущая в крошечную подсобку. Тут было все, предназначенное для отдыха: электрический чайник, посуда, старенький, но необычайно мягкий диванчик и даже душевая кабинка. Душ, правда, работал очень плохо, и девушки пользовались им редко. Если им хотелось освежиться, они предпочитали сбегать в расположенный на том же этаже по соседству тренажерный зал. Пожилой, добродушный инструктор по кличке Батяня всегда был рад их обществу, без лишних слов отпирал им душевую, разрешая плескаться под водой, сколько угодно.

Зайдя в подсобку, Ксения первым делом широко распахнула окно, чтобы табачный дым не шел в кабинет. Затем удобно устроилась на диване, зажгла сигарету и кивнула Ольге:

– Давай, выкладывай по порядку.

Та нервно щелкнула зажигалкой и усмехнулась.

– Ксюх, ничего нового. Я к маме собиралась, а тут звонок в дверь. Смотрю в глазок – он. Ну, что мне было делать?

– Что-что! Не открывать, вот что. – Ксения, сощурившись, наблюдала за тем, как тают в воздухе сизые колечки дыма.

– Тебе легко говорить, – жалобно произнесла Ольга. – Ты его не знаешь, Игоряху. Он запросто может дверь высадить.

– Позвонила бы в милицию.

– Сколько раз звонила! Не едут они на семейные разборки.

– Какие же семейные разборки, если вы уже семь месяцев, как в разводе! – удивилась Ксюша.

– Это их не касается. Мы – бывшие муж и жена, а остальное не важно.

– Все равно. – Ксюша пожала плечами. – Я бы не открыла. Пусть ломает дверь, если хочет. Выломает – а я ему по башке половником.

– Тебе бы только смеяться. – Ольга вздохнула и сделала глубокую затяжку.

– Я вовсе не смеюсь. – Ксюша уставилась на нее кристально чистыми, голубыми глазами. – Ей Богу, я бы смогла за себя постоять. Ей Богу!

Весь вид Ксении выражал такую решимость и волю, что Ольга легко поверила ей. Действительно, она бы смогла – не смотря на эфемерность и воздушность ее облика.

– Ладно, – сдалась Ольга. – Ты не такая, как я. Может быть, сильнее. Или нет… вот что… ты менее уязвимая.

– В каком плане? – не поняла Ксюша.

– В плане души. Ты ведь, Ксюх… – Ольга заколебалась, стоит ли продолжать, но вспомнив вчерашний печальный и потерянный взгляд Кости, решила, что стоит. – Ты же никого в своей жизни не любила по-настоящему. Так?

– Ну… – Ксения неопределенно качнула головой. – Не знаю. Наверное.

– А я любила Игоря. Очень любила. Тебе этого не понять. – Ольга мечтательно улыбнулась и присела на край подоконника.

– А я и не хочу понимать, – резко проговорила Ксюша. – Зачем страдать из-за кого-то? По-моему, это глупо. Пусть лучше страдают из-за меня.

Ольга усмехнулась.

– Кажется, все так и происходит. Вчерашний вечер пополнил твою коллекцию?

– В общем, да, – самодовольно призналась Ксения.

– Бедный, бедный Костик! – нараспев произнесла Ольга и, аккуратно загасив окурок, бросила его в стоящую на окне жестянку. – Пойдем-ка работать, радость моя, а то клиенты заждались.

– Погоди, – воспротивилась Ксюша. – Ты же не рассказала ничего толком. Что дальше-то было с твоим Игорьком?

– Дальше? – рассеянно переспросила Ольга. – А ничего. Он вошел. Денег просил.

– И ты дала?

– Дала.

– Вот дуреха! – возмутилась Ксюша.

– Наверное, – согласилась Ольга. – Знаешь, не хочу больше об этом. Вставай, пойдем.

– Да, сейчас. – Ксения сделала последнюю затяжку и с сожалением поднялась с диванчика.