Текст книги "Две свечи"

– Ты отлично выглядишь, – неожиданно серьезным тоном произнес Николай. – Как и подобает имениннице.

– Фальшивой, – с улыбкой подсказала Ольга и положила руки ему на плечи.

Ксюша смотрела на то, как они постепенно отдаляются от нее, медленно двигаясь к центру зала, туда, где располагалась площадка для танцев. Ее охватило какое-то странное чувство. Она могла поклясться, что прежде никогда не испытывала ничего подобного. Безусловно, Николай ей нравился, и нравился очень сильно, но в Ксюшиной жизни было немало мужчин, к которым она испытывала интерес и влечение. А тут помимо этого существовало что-то еще. Какой-то комок в горле, мешающий дыханью, какая-то щемящая горечь. Перед ее взглядом все стояло его лицо, его глаза, одновременно грустные и озорные, доверчивые и насмешливые. Как в нем сочетается все это: мужество и спокойствие уверенного в себе, видавшего виды человека и почти детская непосредственность, какой-то внутренний свет, неброский, едва заметный, но неодолимо манящий, притягивающий? Наверное, многого о нем они с Ольгой так и не узнали, да и узнают ли с его скрытностью и стремлением остаться в тени?

Над залом тихо плыла печальная, романтическая мелодия. Ксюша вдруг ощутила перед глазами невесть откуда взявшуюся, зыбкую пелену и с изумлением поняла, что это слезы. Неужели она плачет? Но отчего, по какому поводу?

Ксюша поспешно полезла в сумочку, достала оттуда косметичку и принялась спасать тщательно накрашенные ресницы. Она не узнавала себя. Реветь из-за парня – ну не глупость ли! Даже если этот парень бывший чемпион и медалист, а ныне самый соблазнительный и желанный из всех представителей мужского пола! Нет, дудки, нужно взять себя в руки, тем более, Ольга и Николай вот-вот вернутся. Упаси Бог, они застанут ее в таком виде.

Однако Ксюша напрасно волновалась: Николай и Ольга не думали отрываться друг от друга, стояли в самом центре зала, обнявшись, и тихонько покачивались в такт музыке. Ксюша глянула на них, и слезы вновь побежали по ее щекам.

Ну, почему, почему он с ней? Ведь Ольга совсем не красавица, и под глазами у нее уже заметны первые морщинки. И прическа никуда не годится, и косметикой она почти не умеет пользоваться. А у Ксюши нет ни одного изъяна, она для всех хороша. Для всех, но не для Николая.

Она вдруг осознала это с пугающей ясностью и неотвратимостью. Он равнодушен к ней. Его не трогает ни ее красота, ни бойкость, ни восхитительная, точеная фигурка, ничего. Возможно, та, другая, которая предала его, тоже была невероятная красотка, и теперь у Николая что-то вроде аллергии на слишком яркие женские прелести. А может, дело в чем-то еще, неподдающемся расчетам и логике.

Ксюша вздохнула тяжело и горестно, как не вздыхала никогда в жизни. В это время музыка стихла. Николай выпустил Ольгу из объятий, и они медленно пошли к столику.

– Это было прекрасно, – призналась Ольга и залпом выпила оставшееся на дне бокала шампанское. – Ксюнь, теперь твоя очередь. – Она почти упала на стул, откинулась на спинку и мечтательно запрокинула лицо.

Ксюша впилась в подругу цепким и ревнивым взглядом. Она искала следы влюбленности, и, к своему облегчению, не находила их. Ольге просто было хорошо, легко и приятно. Возможно, на месте Николая мог быть кто-то другой, кто сумел бы отвлечь ее от постоянной тоски и боли, помочь расслабиться, научить жить настоящим, получая удовольствие от простых человеческих радостей.

Ксюша решила, что рано забила тревогу. Никто ни в кого не влюблен. Все трое пока лишь на стартовой площадке, и от нее одной зависит, успеет ли она вырваться вперед и победить. От нее одной. Она обворожительно улыбнулась Николаю. Тот ответил на ее улыбку, хотя вид у него был слегка отсутствующий. Он будто грезил наяву.

– Куда же делась музыка? – слегка капризным тоном осведомилась Ксюша.

– Сейчас будет. Гитарист куда-то отошел. – Николай кивнул в угол, где сидели музыканты. Блестящая электрогитара, действительно, лежала на стуле, а игравший на ней парень уже возвращался, неся в руке стакан воды.

– Наверное, пить захотел, – шутливо пояснил Николай.

– Наверное. – Ксюша мягко и плавно поднялась из-за столика, тронула его ладонь кончиками пальцев. – Пошли?

– Да, идем. – Его рука уверенно легла ей чуть пониже талии. Ксюша приблизила голову к его лицу и уловила жаркую волну желания, идущую от его тела.

Кого он хочет? Ее или Ольгу? Или просто любую женщину, которая доставит ему физическое удовольствие? Она сделает так, что он захочет ее. И будет хотеть долго-долго, пока ей самой не надоест. Может быть, всю жизнь.

Она обвила руками его шею, ее щека касалась его подбородка. С трогательной хрипотцой запел саксофон. Ему тихо и меланхолично вторила гитара. Николай уверенно вел в танце, Ксюша видела прямо перед собой его глаза. Они казались бездонными и отрешенными.

– О чем ты думаешь? – спросила она полушепотом.

– Ни о чем. – Он обнял ее крепче.

– Так не бывает. Ты просто не хочешь признаться.

– Хорошо, скажу. Я думаю том, что ты опасная девушка. Мимо такой трудно пройти.

– Зачем проходить? – Ксюша провела пальчиком по его лицу.

Он улыбнулся.

– Знаешь, некоторые строят свои планы.

– Я привыкла нарушать планы. – Она глядела на него дерзко и откровенно. Она уже чувствовала волну, накрывающую их обоих – еще немного, и никакие слова не будут нужны. Это была почти победа. Их губы медленно и неотвратимо тянуло слиться в поцелуе. Ксюша закрыла глаза в сладком ожидании. Но… ничего не произошло.

Музыка вновь смолкла, руки Николая соскользнули с ее талии. Ксюшу словно внезапно разбудили грубым, нетерпеливым толчком. Она смотрела на него, ничего не понимая.

– Танец кончился, – произнес он, и в его взгляде читалась скрытая насмешка.

– Вижу, что кончился, – с досадой проговорила Ксюша. – С Ольгой ты протанцевал не один танец, а не меньше пяти.

– Она танцует значительно хуже. Мне пришлось немного подучить ее. Что касается тебя, ты на высоте. – Николай уже не прятал иронии, он откровенно язвил. Почему? За что? – Оля скучает. Пойдем к ней. Все-таки, у нее день рождения.

– Фальшивый день рожденья! – в отчаянии произнесла Ксюша, но выбора у нее не оставалось. Николай уже двигался обратно, к столику. Она могла лишь понуро следовать за ним.

Ольга так и продолжала сидеть в позе, в которой они ее оставили. Со стороны можно было подумать, что она спит.

– Добрый вечер. – Николай потормошил ее за плечо.

Ольга вернулась с небес на землю.

– Как? Уже все? Мне показалось, что прошло всего минут пять.

– Так и есть, – пробурчала Ксюша, садясь на свое место.

– Сейчас горячее принесут, – объявил Николай.

– Куда уж горячее? – притворно ужаснулась Ольга. – Я и так наелась, еле дышу.

– Зато Ксения все еще голодная. – Николай хитро подмигнул.

Ксюша с мрачным видом показала ему кулак. Есть ей совершенно не хотелось. И вообще не хотелось сидеть с ними. Лучше бы скорее оказаться дома, встать под душ, смыть с себя эти полные иронии и пренебрежения взгляды.

Официантка ловко расставляла тарелки.

– Попробуй, Оль, не пожалеешь. Мы всегда заказывали это с ребятами, когда отмечали очередную победу. – Николай подвинул одну из тарелок поближе к Ольге. Тон его снова стал другим, доверительным и свойским. А у Ксюши на сердце точно кошки скребли.

– Гадость какая-то, – проговорила она, брезгливо морщась.

– Не нравится, не ешь, – спокойно произнес Николай.

– Братцы, вы, кажется, собираетесь поссориться? – Ольга изумленно глядела то на одного, то на другого.

– Ну что ты! – успокоил ее Николай. – Мы с Ксенией питаем друг к другу глубочайшую симпатию. Верно, Ксюш?

Она стойко выдержала его взгляд и лишь спустя несколько секунд опустила ресницы.

– Верно.

Успокоенная Ольга ткнула вилкой в пеструю смесь из мяса, риса и каких-то загадочных овощей.

– И вправду вкусно. Ксюха, ты зря не ешь.

– А что мы делаем завтра? – неожиданно, без всякого перехода поинтересовался Николай.

– Ты у меня спрашиваешь? – Ольга покосилась на него растерянно.

– У тебя.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Как Ксюша решит.

– А ты сама что-нибудь в этой жизни решаешь? – Голос Николая по-прежнему звучал спокойно, однако, в нем ясно слышался металл. – Чуть что, сразу Ксюша. Не дело это.

– Ну, почему не дело? – Ольга обезоруживающе улыбнулась. – Мы с ней подруги, Коль. Я ее люблю. Она классная, с ней всегда легко, надежно.

– Боже, сколько комплиментов за один раз, – фыркнула Ксения.

Она чувствовала себя на пределе: еще чуть-чуть, и взорвется. Фальшивые именины закончатся настоящим скандалом. И Ольга хороша – как будто она слепая, не видит, что творится вокруг нее.

Николай, видимо, понял, что переборщил. Выражение его лица смягчилось, он перестал кидать на Ксюшу убийственные взгляды. Какое-то время все трое, сосредоточенно поглощали содержимое тарелок, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Потом затянувшаяся пауза начала угнетать.

– Может быть, нам уже пора? – робко спросила Ольга, откладывая вилку.

– Я бы еще потанцевал, – невозмутимо произнес Николай.

– Потанцуй с Ксюшей.

– Нет, с тобой. – Он решительно встал.

Ольга беспомощно оглянулась на Ксению, весь ее вид выражал вину и неловкость за то, что все получается не так, как ожидалось. Ксюша молча отвернулась в сторону.

– Я вообще-то не люблю танцевать. – Ольга мужественно пыталась спасти положение, но Николай уже крепко взял ее за руку.

– Для такой прекрасной женщины это звучит странно.

И он увлек Ольгу за собой.

– Скотина! – шепотом проговорила Ксюша ему в спину. – Гад! Культурист хренов!

Плечи ее затряслись. Не дожидаясь новых слез, она вскочила, и бегом бросилась из зала. Промчалась мимо Ольги и Николая, но те, занятые друг другом, не заметили ее. Ксюша выбежала в холл, лихорадочно нашарила в сумочке номерок, сунула его гардеробщику. На ходу застегивая плащ, выскочила на улицу. Кинулась к обочине, подняла руку. Визжа тормозами возле нее остановилась новенькая блестящая «десятка». Уже захлопывая дверцу, услышала изумленный и испуганный Ольгин голос:

– Ксюш! Ты куда? Ксю-ня!

– Госпитальный вал, – стиснув зубы, проговорила Ксюша, поплотней кутаясь в плащ, стараясь не глядеть в окно.

Шофер, смешной дедок, похожий на лесовичка, с седенькой бородкой, молча кивнул и рванул с места. «Десятка» стрелой понеслась по проспекту. Очевидно Лесовичок любил лихачить, а, может, просто интуитивно угадал Ксюшино настроение и ее желание быстрее оказаться дома.

Тревожно и настойчиво заверещал мобильник. На табло высветилось Ольгино имя. Конечно, так просто они от нее не отстанут!

Ксюша с ожесточением нажала на сброс. Телефон секунду помолчал, затем зашелся новой трелью. Она лихорадочно придумывала, что бы наврать. Пошла носом кровь? Нет, это несерьезно, можно было скрыться в туалете и успокоить кровотечение. Вспомнила, что еще утром оставила дома включенный утюг? Тоже ерунда – если бы так и было, ей бы давно сообщили о пожаре. Стоп! Кажется, есть. Ей действительно сообщили!

Ксюша поднесла к уху вибрирующий аппарат.

– Да, слушаю.

– Что происходит? – оглушительно заорала Ольга. – Мы ничего не понимаем! Объяснись, будь добра!

– Оль, мне только что позвонили из дому. В ванной сорвало кран, залито два нижних этажа. У меня не было времени вам растолковывать.

Ксюша оценила свою выдержку. Голос ее звучал абсолютно спокойно и естественно, комар носу не подточит.

– Господи, вот ужас! – заохала Ольга. – Мы немедленно едем к тебе!

– Не стоит волноваться. Я сама справлюсь.

– Где уж тебе самой? Это же каторжный труд – воду вычерпывать. Да еще и с соседями объясняться! Нет, мы точно едем.

– Оль, не бери в голову, – твердо проговорила Ксюша. – Я уже позвонила Косте. Они с приятелем на пути к моему дому. Справимся без вас. Гуляйте.

– Глупости говоришь! – рассердилась Ольга. – После такого не до гуляний. – Слышно было, однако, что боевой пыл ее при упоминании о Косте немного поутих. Ему она безоговорочно доверяла все заботы о Ксюше, и, узнав, что он в курсе неприятностей, могла позволить себе расслабиться. – Ладно, еще созвонимся. Привет тебе от Николая.

– И ему от меня, – деревянным голосом произнесла Ксения и отключилась.

Лесовичок смотрел на нее с любопытством и качал седой головой.

– Ай-ай-ай! Как же так? Сантехнику нужно держать в полном порядке, тогда и проблем не будет.

Ксюша сгоряча хотела, было, ответить ему что-нибудь дерзко-пренебрежительное, но передумала – дедок отлично управлял машиной и минут через десять ее заветная мечта переступить порог своей квартиры осуществится. Лучше сейчас ему не хамить – себе дороже обойдется. Она решила просто-напросто проигнорировать его замечание и промолчала.

Лесовичок ничуть не обиделся. Ловко вывернул руль, обгоняя очередной автомобиль, и продолжил обычные вопросы.

– Одна живете?

Ксюша кивнула.

– Вот то-то и оно. Был бы мужчина в доме, с кранами не было бы проблем. Что ж замуж-то не выходите?

– Не хочу. Рано еще.

– Рано? – Дедок смерил ее удивленным взглядом. – Сколько ж вам лет?

– Разве женщинам задают такие вопросы? – в свою очередь изумилась Ксения.

– Таким женщинам, как вы, не грех и задать, – невозмутимо произнес он. – Выглядите отменно. А вот в душе у вас, похоже, полный кавардак.

– Оставьте мою душу в покое, – устало проговорила Ксюша.

Она вдруг с болезненной остротой вспомнила, как только что, всего пятнадцать минут назад, Николай ушел от нее танцевать с Ольгой. Никогда, ни один мужчина не уходил от нее вот так, легко, не оборачиваясь, с насмешкой в глазах. Да что там, уходила всегда она! И этот дед с бородой, похожий на гнома, будет тут рассуждать о ее душе!

– Послушай меня, девонька, – неожиданно другим, мягким и ласковым тоном произнес Лесовичок, плавно перейдя на «ты». – Не тяни с этим делом. Я имею в виду с браком. Ведь есть же кто-то, кто тебе предан более всех? Есть?

Ксюша упрямо молчала, отворачивая лицо к окну.

– Конечно, есть, – довольно произнес он. – А ты журавля в небе хочешь поймать. Ты подумай, зачем он тебе, журавль? От него проку-то никакого.

– По-вашему, лучше синица в руках? – язвительно проговорила Ксюша.

– Синица – хорошая птица. И зимует в наших краях, что немаловажно. А журавль, чуть холода, норовит улететь в дальние страны. Я бы, на твоем месте, задумался об этом. – Голос Лесовичка звучал странно умиротворяюще, неспешно, будто он рассказывал на ночь старую сказку или пел колыбельную.

Ксюша почувствовала, как нервное напряжение понемногу уходит, уступая место сонливости и апатии. «Может, он гипнотизер? – мелькнула у нее тревожная мысль. – Усыпит да и завезет куда-нибудь в лес. Мама дорогая!»

Однако машина уже мчалась знакомой дорогой, и вскоре показался Ксюшин дом.

– Вот и приехали, – весело проговорил Лесовичок.

Ксюша зевнула и с трудом оторвала спину от мягкого кресла.

– Вы кто?

Она сама не знала, почему у нее вырвался этот вопрос. Лесовичок смотрел на нее в упор выцветшими, прозрачно-голубыми глазами и улыбался.

– Волшебник я, девонька. Не уразумела разве?

Ксюша несколько раз обалдело моргнула.

– Не веришь? – спокойно произнес Лесовичок. – Ну не верь. Потом, придет время, вспомнишь. А сейчас, беги. Не то вода весь дом зальет, если в самом деле кран сорвало. – Он хитро подмигнул.

Ксюше вдруг показалось, что он прекрасно знает ее мысли, и вообще знает все о ней. По спине пополз холодок. Ничего больше не говоря, она рванула дверцу и выскочила из машины. Бегом пересекла двор, юркнула в подъезд, нажала кнопку лифта. И лишь, когда двери мягко сомкнулись, и кабина поползла вверх, вспомнила, что не расплатилась за проезд. От этого страх только усилился. Ксюша трясущимися руками отперла квартиру, не снимая туфель, прошла в комнату, зачем-то на цыпочках приблизилась к окну и, прячась за шторой, глянула вниз, во двор. Тротуар был пуст, «десятка» уехала.

– Странно, – с некоторым облегчением вслух проговорила Ксюша. – Очень странно. Этот дед точно гипнотизер. Но вот что ему от меня было нужно?

Не найдя ответа на этот вопрос, она вяло принялась раздеваться. Потом так же вяло и неохотно прошлепала в ванную, а, выйдя после душа, плюхнулась в любимое кресло. Звякнул телефон. Ксюша лениво протянула руку и взяла трубку.

– Да, слушаю.

– Ксюня, как у тебя дела? Вычерпали воду? – Это, разумеется, была Ольга.

– Вычерпываем, – не моргнув глазом, соврала Ксюша. – Ты откуда звонишь?

– Откуда-откуда. Из дому, конечно.

– А где Николай?

– Ушел. Довез меня и поехал к себе.

– Значит, вы так и не потанцевали? – Ксюша почувствовала радость, но слишком слабую, чтобы перебить ощущение горечи и потерянности.

– О чем ты? Какие танцы? Мы сразу же уехали.

– Зря, – равнодушно проговорила она.

Ей больше не хотелось разговаривать с Ольгой. Слава Богу, что Николай не остался у нее на ночь, а остальное ее не волнует. Она устала. И шампанское было какое-то скверное, несмотря на то, что ресторан шикарный. Она устала, ей бы поспать.

– Ксюнь, – робко позвала Ольга на том конце провода.

– Да, Оль. Я не могу сейчас много говорить.

– Конечно, я понимаю. Как там Костик?

– Беседует с соседями.

– Слава Богу, что тебе не пришлось этого делать. Все, пока, не буду отвлекать. – Ольга повесила трубку.

Ксюша потянулась, и, поджав под себя ноги, клубком свернулась в кресле. Она пыталась представить, что сейчас делает Николай. Вот он едет в машине к себе домой. Открывает дверь. Заходит в пустую квартиру. Наверняка, настроение у него не фонтан. Ему бы хотелось, чтобы вечер продолжался как можно дольше. Может, он надеялся, что Ольга пригласит его на чашку чая, они засидятся допоздна, будут болтать о всякой ерунде, потом целоваться. А потом ему удастся уломать ее и затащить в постель. Именно на это он, наверняка, и рассчитывал с самого начала. Или… нет?

Ксюша поняла, что зашла в тупик. Она не могла объяснить себе поступков Николая. Неужели он такой романтик, что способен умиляться Ольгиной неловкостью и беспомощностью, способен ждать, когда на смену материнской жалости в ней проснется страсть? Да и проснется ли? Одно ясно – воля у него железная. Если бы не эта воля, не встать бы ему на ноги после травмы, не обрести бы вновь спортивную форму. А как он изнуряет себя ежедневными тренировками! Ведь, небось, поначалу боли были адскими, да и неизвестно, прошли ли они окончательно. Наверняка, не прошли!

Коля, Коля! Сколько же в тебе хорошего, и лишь одно плохо – не нужна тебе Ксюша. Совсем не нужна. А ты-то ей ох как нужен.

«Наверное, это любовь, – неожиданно произнес внутри у Ксюши какой-то посторонний голос, похожий на голос Лесовичка. – Наверное. А что еще это может быть? Что еще, когда так невыносимо, мучительно больно?»

«Что?» – Ксюша вскочила.

– Значит, я его люблю? – Она говорила вслух, громко, словно спорила с кем-то невидимым, пытаясь доказать свою правоту. – Но как такое могло случиться? Ведь мы знакомы две недели. Всего две. Еще сегодня утром я смеялась над Ольгой, утверждавшей, что это любовь с первого взгляда. Смеялась, а в душе знала, что она права. Она права! Я искала его всю жизнь. Вот такого, снаружи железобетонного, а внутри мягкого, как воск. А может, это неправда? Может, он и внутри железобетонный? И что теперь делать, что делать?

Ксюша не замечала, что ходит по комнате взад-вперед. Халат раскрылся и мешал ей, она одним движением сбросила его на пол. Краем глаза заметила свое отражение в зеркале – нимфа, обнаженная и прекрасная. Кому это, кому? Все было для него, а ему понадобилась Ольга. У Ольги сильные ноги, широкие плечи, мускулистый живот. Она напоминает молодую кобылицу, а никак не нимфу. Что ж, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет.

И все-таки, что же ей делать?

Снова раздался телефонный звонок.

– Да будьте вы все прокляты, – жалобно проговорила Ксюша.

Ей хотелось заткнуть уши или вырвать из розетки телефонный шнур. Но где-то, в глубине души, вдруг родилась слабая надежда. Вдруг это он? Узнал у Ольги телефон, решил позвонить. Вдруг то, что было в ресторане, только умелый спектакль, и на самом деле он хочет ее, давно хочет? Набивает себе цену?

Она осторожно сняла трубку.

– Але.

– Ксенечка, радость моя!

О, нет! Только не это! Не сейчас, когда на сердце у нее так тяжело!

– Чего тебе, Костик? Что ты трезвонишь по ночам?

– Еще не ночь. Только половина двенадцатого, – произнес он оживленно.

Веселится! Конечно, не так часто удается застать ее дома. А тут такая удача.

– Кость, я сплю. Ты меня разбудил.

– Прости, пожалуйста! – расстроился Костя. – Я не предполагал. А что такое? Ты плохо себя чувствуешь?

– Очень плохо, – отрезала Ксюша.

– Заболела? – испугался он.

– Да, заболела. И, прошу тебя, оставь меня в покое.

– Но ведь нужны лекарства. Нужен врач. Давай, я приеду.

– Нет, нет, нет. Это не так серьезно. Пройдет само. – Ксюша с размаху бросила трубку на рычаг и почувствовала, что ее знобит.

Шутка ли, почти полчаса бегать по комнате голышом. Она, всхлипывая, натянула сорочку, легла и укрылась одеялом до самого подбородка. Однако теплее ей не стало. Промучившись еще минут пятнадцать, Ксюша вылезла из постели, пошла в кухню и поставила чайник. Хлебнула обжигающе горячий чай, поморщилась, затем, не колеблясь, выплеснула содержимое чашки в раковину и извлекла из глубины навесного шкафа бутылку коньяка. Одну за другой выпила две стопки. Лишь тогда руки и ноги, наконец, согрелись, а голова приятно отяжелела.

Ксюша вернулась в комнату, забралась в кровать и попыталась уснуть. Но сон не шел. В голове вертелся целый хоровод несвязных мыслей. Надо бороться за Николая. Надо добиться, чтобы он полюбил ее так, как она любит его. Но как?

Ей вдруг стала очевидна та, простая, как мир, истина, о которой она раньше не подозревала: легко добиваться лишь того, кто тебе безразличен. Но того, кого ты любишь по-настоящему, добиться невероятно сложно. Стоит только ощутить свою зависимость, и уверенность покидает тебя в ту же минуту. Остается робость, страх, сомнение и неловкость.

Ксюша тотчас вспомнила Ольгу с ее многолетней любовью к Игорю. Именно так она себя и вела – мучилась, страдала, плакала и прощала. Все прощала: и жестокость, и подлость, и предательство. Неужели, с Ксюшей произойдет тоже самое? Нет, не может быть! Она не такая, как все, она возьмет себя в руки. Преодолеет все препятствия и в награду получит счастье.