Текст книги "Стена плача"

20

Кристина задумчиво поглядела вслед ушедшей Асе. Затем сняла с хвоста резинку, достала из сумки щетку и с ожесточением расчесала волосы. Снова встала перед зеркалом, изо всех сил втянула живот, подобрала пышную попку и высоко подняла голову.

Нет, все равно не то. Никогда у нее не получится стать хоть чуть-чуть похожей на Аську. И дело вовсе не в том, что Кристина пухленькая, а в подруге нет ни одного лишнего килограмма, и даже не в обалденной осанке, которую замечают все без исключения мужчины. Внешность тоже роли не играет – саму Кристину бог красотой не обидел: все при ней, и глазки, и губки, и носик пуговкой.

Дело в другом. Сказал же кто-то из великих, что в женщине должна быть загадка, иначе для мужиков она – прочитанная книга. Очень верно сказал, Кристина на собственной шкуре убедилась в точности этого изречения.

Есть в Аське некая тайна, которую не выведаешь, сколько ключиков ни перепробуй, что-то внутри такое, чего Кристине никогда не понять. Шесть лет дружат, а она так толком и не знает, что у подруги на душе, хотя сама давным-давно раскрылась перед ней до самого донышка.

Вот и сейчас – махнула ресницами, голову подняла и ушла, будто в омут с головой решила броситься. И ни слова, молчок…

Кристина вздохнула и перестала напрягать мышцы. Сойдет и так. Не всем же изображать из себя Джоконду. Зато она умеет радоваться жизни и принимать ее такой, как есть, что вовсе не маловажно.

В зал потихоньку стекалась детвора. Стало весело и шумно. Малыши толкались, бегали друг за дружкой и норовили повиснуть на станках вниз головой.

– Так! – зычно произнесла Кристина. – А ну-ка все вопли прекратили, разобрались по парам и выстроились вдоль окна!

Гвалт сразу стих. Малышня, сопя от усердия, принялась выполнять указания.

– Живее, живее. – Кристина прошлась вдоль нестройной шеренги. – Катя, с кем ты стоишь? Где твой партнер?

Рыженькая Катя вместо ответа сморщила усыпанное веснушками личико, явно собираясь зареветь.

– С ней Колька стоял, – подсказал ее сосед, серьезный толстый мальчик в очках.

– Ну и где он сейчас, этот Колька? – строго поинтересовалась Кристина.

– А вон, – толстяк указал рукой в конец шеренги. – С Зинкой стоит. Влюбился в нее.

Детишки захихикали.

– Тихо, кому сказано! – прикрикнула на них Кристина и обратилась к маленькому лопоухому пацану, стоявшему в последней паре: – Коля, немедленно встань с Катюшей. Ты нас задерживаешь.

– Я не хочу, – тихо, но твердо проговорил лопоухий. Он крепко держал за руку девчушку в несуразном, ярко-желтом купальнике. Лицо у девчонки было отчаянно некрасивым: большой лягушачий рот, глазки-щелки, нос картофелинкой. Рот, однако, улыбался, являя на всеобщее обозрение отсутствие двух передних зубов, а в маленьких глазках светилось столько радостной энергии, что Кристине сразу стало ясно: ни к какой плаксе-Катюше принципиальный и упертый Коля не уйдет.

– Ладно. – Она взяла Катюшу за руку. – На сегодня твоим партнером побуду я. Танцуем ча-ча-ча.

Громко заиграл магнитофон. Ребятня с воодушевлением отплясывала не в такт, и невпопад, игнорируя Кристинино «ча-ча-раз, два, три».

– Вова, голову подними. Алиса, шевелись, а то тебе Саша ноги отдавит. Зина и Коля молодцы! – Кристина с улыбкой поглядела на лопоухого и ее партнершу: те двигались дружно и слаженно и, кажется, единственные из всех слышали музыку.

– Молодцы, – повторила она, поворачивая за руку неуклюжую Катюшу.

На пороге возникла Светка Балтина.

– Кристя, тебя к телефону.

– Кто?

– Не знаю. Какой-то мужик.

– Молодой? – Кристина выпустила потную Катину ладошку.

– Кажется.

– Сейчас иду. Дети, дотанцуете до конца, как музыка закончится, сядете на скамеечку и будете меня ждать. Кричать нельзя, драться тоже. Поняли?

– Да-а.

Кристина выбежала из зала и понеслась вниз по лестнице, на ходу соображая, может ли это быть Пашка, с которым они поцапались две недели назад и с тех пор ни разу не виделись. По правде сказать, ей очень бы хотелось, чтобы это был он, но горький опыт научил не обольщаться раньше времени.

Тетя Катя против обыкновения не вязала, а читала потрепанный любовный роман. Кристина покосилась на обложку и, прежде чем схватить трубку, успела разглядеть название «Запретная страсть».

«Надо будет взять почитать», – подумала она и сладким голосом произнесла в телефон:

– Але, я слушаю.

– Кристина Павловна?

– Да, я. – Голос был явно не Пашин, но чей, Кристина определить не смогла.

– Вы не узнаете меня?

– Нет.

– Свечников вас беспокоит. Помните такого?

– Как же, конечно, помню. – Она вежливо заулыбалась трубке.

– Как поживаете?

– Спасибо, совсем неплохо. А… вам, наверное, нужна Ася, Анастасия Витальевна? Я правильно догадалась?

– Не совсем, – серьезно проговорил Свечников. – Честно говоря, я хотел бы побеседовать именно с вами.

– Со мной? – удивилась Кристина. – О чем же?

– О вашей подруге.

– Об Асе?

– Да, о ней. Скажите, Кристина, вы последнее время не замечали в поведении Анастасии ничего странного? Что-нибудь непривычное, не свойственное ей? Или, может быть, она делилась с вами какими-нибудь секретами?

– Секретами? Нет. Аська вообще редко бывает до конца откровенной.

– Ну, а насчет странностей?

– Да нет, ничего особенного. Разве только… – Кристина немного поколебалась, – У меня сложилось впечатление, что она стала немного дерганой. Во время разговора отвлекается, уходит в себя, часто смотрит на часы. Но вообще-то, с кем не бывает: человек семейный, мало ли какие проблемы. А почему вдруг такие вопросы?

– Я объясню позже, – спокойно произнес Свечников. – Вы можете немного рассказать мне о ее семье? Какие отношения у них с супругом?

– Нормальные отношения, – недоумевая, проговорила Кристина. – Он ее очень любит, она его тоже.

– Вы не поверите, но пару дней назад я встретил их в кафе. Анастасия познакомила меня с мужем. Весьма своеобразный человек. Алексей, так ведь его зовут?

– Сергей, – быстро поправила Кристина.

– Да? Ну может быть. У меня скверная память на имена. Во всяком случае, смотрелись они очень неплохо.

Кристина почувствовала, что теряет терпение.

– Я вас не понимаю. Почему они должны плохо смотреться, когда прекрасно прожили вместе восемь лет? И вообще, к чему весь этот допрос?

– Послушайте, – не обращая никакого внимания на ее слова, проговорил Свечников, – а вам никогда не казалось странным, что такая женщина, как Анастасия Витальевна, решила связать свою жизнь с военным?

– С военным? Сергей – врач, хирург, собирается писать кандидатскую диссертацию.

Свечников внезапно замолчал. Молчала и Кристина, не зная, что сказать, и старательно отгоняя от себя смутную догадку. Пауза затягивалась.

– Вот что, Кристина Павловна, – наконец произнес Свечников. – Мне кажется, ваша подруга попала в беду.

– Как это? – У нее похолодели руки.

– Так. Вы еще не поняли? Человек, с которым я видел Анастасию, вовсе не ее муж. И он имеет над ней огромную власть. Поверьте, я человек опытный и вижу такое невооруженным взглядом.

– У Аськи… любовник? – шепотом сказала Кристина. – Так я и думала! – и тут же, спохватившись, с опаской поглядела на тетю Катю. Однако та была полностью поглощена событиями романа.

– Боюсь, что да. И даже больше, чем просто любовник. – Свечников громко откашлялся. – Я никогда бы не стал вам звонить и говорить всего этого, если бы не… – он снова замолчал.

– Если бы, – тихо повторила Кристина, – продолжайте.

– Я понаблюдал за ним. Это человек пьющий, и сильно, скорей всего, сверх меры. Очень возможно, что некогда он воевал в одной из горячих точек. Вам известны последствия, которые бывают в таких случаях?

– Да… то есть нет. Не совсем.

– Больная психика. Неадекватные реакции на окружающее, вплоть до приступов агрессии.

– Но откуда вам все это известно?

– Кристина, милая, мне скоро шестьдесят, и я немало повидал на своем веку. Ума не приложу, где они могли познакомиться и чем он ее зацепил. Хотя нет… наверное, понимаю. Кристина, вы должны сообщить ее мужу. Поймите, это не донос, а меры по спасению. Такая связь до добра не доведет. – Свечников опять закашлялся.

– Вы за этим звонили? – сухо спросила Кристина.

– Да, за этим.

Она прикрыла рукой трубку.

– Я ничего не стану говорить Сергею, слышите?

– Разве вам не жаль свою подругу?

– Если она хочет изменять мужу, пусть. Это ее личное дело. Фискалить на Асю я не намерена.

– Вы не поняли всего того, что я вам сказал.

– Я поняла. Но вы не можете судить о чувствах женщины, несмотря на весь свой богатый опыт. Если Аське понравился этот тип, так тому и быть. Ничего страшного, а тем более рокового я в том не вижу. Погуляет и вернется в семью.

– Однако вы упрямая, Кристина Павловна. Ну чем еще мне вас убедить?

– Боюсь, что нечем. И давайте закончим этот разговор.

– Ладно, хорошо. Но хотя бы пообещайте мне, если вдруг увидите, что с Анастасией происходит что-то неладное, примете меры. Какие угодно, свои собственные, женские – только не молчите равнодушно.

– Просто триллер какой-то, – Кристина поморщилась, – я думаю, мы сами во всем разберемся.

– Тогда до свиданья.

– До свиданья. – Она повесила трубку.

– Вона сколько трепалась, – недовольно заметила тетя Катя, не отрываясь от книги. – Небось опять новый хахель?

– Новый, тетя Катя, новый. Самый что ни на есть. – Кристина вздохнула и провела ладонью по горящим щекам. – Дашь потом почитать свою книженцию?

– Дам, отчего не дать. К завтрему прочту, и бери.

Кристина не спеша побрела обратно, на второй этаж. Она думала о том, что, в сущности, все знала давно. С того самого момента, как Ася исчезла с банкета неизвестно куда и говорила по телефону странным, чужим голосом.

Нет, Кристина не осуждала подругу. Сама она никогда не смогла быть верной мужу – они разошлись спустя год после свадьбы. С тех пор у Кристины было великое множество мужчин, но ни один не вызвал у нее желания навсегда связать с ним свою жизнь. Разве… разве только Пашка, да и в том Кристина не была полностью уверена.

Конечно, она будет молчать. Незачем Сережке быть в курсе маленьких женских секретов. Как говорится, «меньше знаешь, крепче спишь».

Кристина дошла до дверей зала и заглянула внутрь. Кассета давно закончилась. Малыши чинно сидели на лавочке и шепотом болтали.

– Встали! – громко скомандовала Кристина. – Приготовились. Танцуем ламбаду.

21

Зима катилась как по маслу, снежная, вьюжная, со звонкими российскими морозами. Незаметно проскочил Новый год, а с ним и Рождество, приближалась Масленица.

Ася продолжала свои визиты в серую пятиэтажку.

Алексей работал в котельной. Увольнять его никто не собирался, так как желающих устроиться на должность истопника было немного. У него появились деньги, пусть небольшие, но весьма ощутимые в сравнении с полной и удручающей нищетой. Однако Ася должна была признаться себе, что, вопреки ее ожиданиям, платежеспособность Алексея не только не нормализовала их отношения, а наоборот, привела к новым проблемам.

Он постепенно плюнул на свое обещание и периодически напивался в дым, благо было на что и с кем. Часто, приходя, Ася заставала в квартире полный кавардак: повсюду горел свет, в прихожей на полу была навалена грязная одежда, а на кухне, в окружении бутылок и груды мусора, сидела компания пьяных мужиков.

Попытки выставить их из квартиры ни к чему хорошему не приводили: мужики не трогались с места и вообще не обращали на Асю ни малейшего внимания, продолжая квасить и матюгаться, а сам Алексей тут же начинал орать, чтобы она не смела распоряжаться у него в доме и позорить его перед друзьями.

Примирение после таких ссор теперь происходило далеко не сразу и с трудом, в отличие от того, как было раньше. Проспавшись и придя в себя, Алексей извиняться не спешил, а наоборот, чувствовал себя обиженным и оскорбленным, часами напролет молчал, уткнувшись в книгу или просто лежа на диване и глядя в потолок.

Асе с каждым разом становилось все тяжелее пробиваться сквозь эту стену холодного непонимания и отчуждения.

Однажды ее терпению пришел конец.

– Знаешь что, – обратилась она к Алексею, чувствуя, как ее охватывает бесконечная усталость и апатия. – Давай расстанемся. Я тебе не нужна, не стоит больше и приходить. Так?

Он ничего не отвечал, сосредоточенно ковыряясь отверткой в стареньком телевизоре, который сам же и раздолбал во время последней дружеской попойки.

– Ты меня слышишь? – Ася слегка повысила голос.

– Слышу, не глухой.

– Ответить можешь?

Алексей оторвался от своего занятия, зло прищурился, посмотрел на нее в упор.

– А чего отвечать? Хочешь, чтобы я тебя уговаривал, упрашивал остаться? Ты этого ждешь? Не дождешься! Ты меня достала до печенок: то не так, это не эдак. Такая правильная, аж плюнуть некуда.

Ася ощутила дикую обиду и неодолимое желание унизить его так же, как он только что унизил ее.

– Если я тебе так противна, зачем же ты звал меня к себе? – едко произнесла она.

– Я звал? – Он отложил отвертку и выпрямился. – Когда это?

– Тогда, на тропинке, у стены. Когда я мимо шла. Говорил, что сдохнешь без меня. Забыл?

– Помню. Было такое. – Алексей усмехнулся и подошел. – Только ты не из-за этого пришла.

– А из-за чего, по-твоему? – запальчиво возразила Ася.

– Сама прекрасно знаешь.

– Нет уж, ты скажи!

– Ладно, – он пожал плечами, – скажу. Наплевать тебе было на то, что я там нес. Ты потому прибежала, что мужика тебе хотелось. Настоящего мужика, а не конфетно-банановый сироп! Что, не так?

Ася, не отрываясь, с ужасом смотрела на его лицо, чужое, жестокое, равнодушное. Ей казалось, что она спит и видит кошмарный сон.

– Тебя, моя милая, перекормили сладким, вот и захотелось чего-нибудь остренького. С перчинкой. Так ведь? – Алексей смерил ее насмешливым взглядом.

– Замолчи, – тихо сказала Ася, отступая назад, к двери. – Сейчас же замолчи. Или…

– Что – или? Напугать меня решила?

– Или я больше не приду. Никогда.

– Придешь, – спокойно проговорил он. – Прибежишь, никуда не денешься.

Ася повернулась и, ни слова не говоря, вышла в коридор. Надела пальто, сапоги, сняла с крючка сумку. Затем заглянула в комнату.

Алексей как ни в чем не бывало снова возился с телевизором.

– Счастливо оставаться, – сказала Ася, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить стоящую на комоде чашку и не швырнуть ему в голову.

– И тебе того же.

Она аккуратно прикрыла входную дверь и, тяжело дыша, прислонилась спиной к облупленной стене.

– Скотина! Болван самовлюбленный! Ничтожество! – ей казалось, что поток ругательств, вертевшихся на языке, никогда не иссякнет.

Снизу послышался хриплый кашель. Ася отпрянула от двери.

По лестнице не спеша поднимался давешний сизолицый мужичонка. В руках у него болталась полотняная авоська. Мужик поднял голову, заметил Асю и помахал рукой:

– Здорово, девка.

Она молча начала спускаться по ступенькам.

– Эй! – грязные корявые пальцы ухватили ее за рукав пальто. – Будь другом, дай полтинник.

Ася дернула рукой.

– Ну не жмотничай. Что тебе стоит! Ну хоть десятку, а?

– Пошел к черту, – грубо проговорила она и, оттолкнув сизолицего, побежала вниз.

Позади тренькнул звонок. Ася остановилась на площадке между вторым и третьим этажами, прислушалась. До нее донесся скрип открываемой двери. Послышалась негромкая перебранка, затем короткий жалобный вопль, и дверь с грохотом захлопнулась.

Ася поколебалась и двинулась дальше. Прежде чем выйти из подъезда, она все-таки задержалась, дожидаясь, пока сверху появится сизолицый.

Тот еле ковылял, обхватив перила обеими руками.

– Говорила же, не ходи туда больше, – злорадно проговорила Ася. – Так тебе и надо.

– Изверг! Душегуб! – Мужик дополз до последней ступеньки и грязно выругался. – Я еще с тобой поквитаюсь! – Он обернулся и погрозил кулаком воздуху.

– Держи, – Ася сунула ему в руку двадцатку. – И перестань нарываться. Ничего он тебе не должен, это ты без конца попрошайничаешь.

– Гад, – не обращая внимания на ее слова, проскрипел сизолицый, но деньги взял.

Ася вышла на улицу и с наслаждением вдохнула свежий морозный воздух.

Все, хватит! Ноги ее больше не будет в этой берлоге. В гробу она видела всю эту рвань подзаборную, позор, бесконечные унижения, слезы.

Пусть он ждет ее. Надеется, что она не выдержит и вернется, что у нее нет гордости и самолюбия. Пусть тешит себя иллюзиями о собственной неотразимости и мужественности. Ничего он не дождется! Ничего!

Ася зашагала по хрусткому, чистенькому снежку к шоссе. Чем дальше она отходила от мрачно-серого дома, тем страшней и ощутимей становилась пустота на сердце. Его словно и не было вообще – оно будто осталось отдельно от нее, там, за дверью квартиры на четвертом этаже, в крошечной десятиметровой комнатке с вылинявшими, грязно-лиловыми обоями.

«Не буду плакать! – сама себе пообещала Ася. – Ни за что. Было бы из-за кого убиваться».

Она подумала о Степке, о том, что обещала сводить его на каток, да так и не удосужилась. А зима вот-вот закончится.

Ася еще много о чем думала: о Сергее, ставшем за последние полгода совсем чужим, о том, что они давным-давно не разговаривали ни о чем, кроме еды, Степкиного поведения и Нинюсиного самочувствия. И о Нинюсе тоже думала – о ее бесконечном терпении и самоотверженности по отношению к своему непутевому Петюне.

Она очнулась от мыслей, лишь когда рядом затормозил новенький, ярко-красный «мерс».

– Девушка! – Из-за спущенного затемненного стекла выглядывал красивый парень с сигаретой в зубах. – Садитесь, подвезу.

Ася с сомнением оглядела шикарный автомобиль. Она предпочитала машины попроще, опасаясь нарваться на бандитов. Однако в парне не было ничего слишком крутого или подозрительного. Он смотрел дружелюбно и с интересом.

– Вам куда?

Она назвала улицу и номер дома.

– Пожалуйста. – Водитель распахнул дверцу. Из салона пахнуло уютным теплом.

Ася залезла на мягкое, велюровое сиденье.

– Почему такая грустная? – Парень смачно затянулся и выпустил облачко дыма.

– Да так, – неопределенно ответила Ася, разглядывая смешную пластиковую лягушку, подвешенную к лобовому стеклу.

– Проблемы в личной жизни? – предположил парень.

– Угадали. – Ася искоса глянула на него. Светлые волнистые волосы, прямой нос, красивые, чувственные губы. Прямо-таки Аполлон Бельведерский.

– Поссорились с другом? – продолжил допрос Аполлон.

– Поссорилась, и еще как.

– Помиритесь, – уверенно пообещал красавец, – я вон тоже со своей девушкой поссорился и не переживаю. Поедем лучше, прокатимся!

– Не могу. – Ася выдавила из себя улыбку. – Мне надо домой.

– А чего там делать, сидеть и киснуть?

– Почему киснуть? У меня там семья, муж, ребенок.

Водитель перестал дымить и внимательно посмотрел на Асю. Она спокойно выдержала его взгляд.

– О, как у вас все запущено, – в задумчивости протянул парень. – Дома, значит, муж, а поссорились с другом. Я верно понял?

– Абсолютно. – Асе было так тошно, что хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своей бедой.

– Красивая женщина может позволить себе поступать как вздумается, – проговорил Аполлон, вновь поднося к губам сигарету.

– А некрасивая?

– А некрасивых нет, – уверенно произнес парень. – Есть недолюбленные или недолюбившие, нераскрывшиеся, не уверенные в себе, затюканные бытом.

– Откуда такие глубокие познания? – удивилась Ася.

– Профессия обязывает. – Аполлон улыбнулся, показывая ровные красивые зубы.

– Вы… сутенер? – Ася испуганно отодвинулась к самой дверце.

– Ну что вы! – Парень весело рассмеялся. – Я – женский парикмахер, а также стилист-визажист. Работаю в очень престижном салоне. Знаете, сколько дамских секретов мне поверяется каждый день? Во! – он ребром ладони провел по горлу. – А вы говорите! Я про женщин все на свете знаю. Вот вы, например, сердиты на своего друга, а все равно любите его, рассчитываете с ним помириться. Угадал?

– Ничуть не бывало, – решительно произнесла Ася. – И не подумаю с ним мириться.

– Это вы сгоряча так говорите. Вы же его уже простили, это видно невооруженным глазом.

– Чепуха.

– Нет, не чепуха. Моя девушка тоже поартачится, подуется и вернется.

Ася вдруг почувствовала к Аполлону резкую неприязнь. Так же небось издевается над какой-нибудь доверчивой дурехой, считает себя пупом земли и знатоком женской сути.

– Что вы ей наговорили, вашей девушке, что она от вас убежала? – сухо спросила она.

– Да ничего особенного. Она хотела в гости идти, а я футбол смотрел по телевизору. Вот и не сошлись во мнениях.

– Важная причина для размолвки. – Ася невольно улыбнулась.

– Вот и я о том же. – Парень сунул окурок в пепельницу и, достав из-за пазухи шоколадку, протянул ей. – Хотите?

– Нет, спасибо.

– Как хотите. – Он развернул обертку, впился зубами в подтаявшую коричневую мякоть. Помолчал немного, потом осторожно поинтересовался: – Ну а у вас что, если не секрет?

– У нас все гораздо сложней. – Ася вздохнула и глянула в окно. – Мы уже приехали. Вон тот кирпичный дом, средний подъезд. – Она расстегнула сумочку, собираясь достать бумажник.

– Нет, нет, не нужно. – Парень решительно помотал головой. – Я с вас ничего не возьму.

– Почему? – Ася посмотрела на него с недоумением. – Вы же потратили на меня время, бензин.

– Времени у меня полно – я сегодня выходной. А бензину тут на копейки, так что не будем спорить.

– Не будем, – согласилась Ася, открывая дверку. – Большое вам спасибо.

– Всего доброго. Увидите, все у вас наладится.

«Мерседес» дал газу и умчался.