Текст книги "Королевский сорняк"

Глава 6

О, она стала проявлять характер не на шутку! Вот так всегда и бывает: человек неблагодарен. Лепишь его, учишь его, создаешь ему условия, а он, вместо того чтобы слушаться и говорить каждый день спасибо, начинает зубы показывать! Не ожидал он этого от кассирши, не ожидал… Неужто она способна на бунт?

Да нет, это просто детский каприз. Она еще не подсела на эту дешевку под названием «престиж». Это его упущение. Надо срочно заняться ее карьерой.

На работе у Тони все пока складывалось наилучшим образом. К ней хорошо относились сослуживцы, и она быстро усвоила их раскрепощенную, немного фамильярную и в то же время достойную манеру держаться. Она научилась весело пикироваться с шутниками и непринужденно ставить на место тех, кто обращался к ней в неподобающем тоне… Да, она всего лишь секретарша, но это не повод, чтобы ее не уважать!

И ее уважали, ее любили. Мужчины с ней заигрывали, ею восхищались. Женщины постарше называли ее ласково «Тоша»; а ровесницы, как водится, соперничали по-женски, но, в общем-то, вполне беззлобно. Может, потому что они сами были вполне ухоженные и знавшие себе цену девицы. Одна даже сказала:

– В тебе есть класс, Тонька.

Вот, дожила она до того дня, когда загадочный «класс», который Галкин дружок приписал кривоногой страшилке, вдруг стал Тониным достоинством!

Самым же удивительным было то, что теперь ей казалось, что она всегда была такой: легкой, открытой, улыбчивой, немножко ироничной, уверенной в себе. И только по какому-то совершеннейшему недоразумению была вынуждена побыть в шкуре бездарной закомплексованной девицы… Словно по заклятию злой волшебницы из сказки.

Тоня даже сказала об этом Кириллу.

– Я в тебе это с самого начала почувствовал, – серьезно ответил он. – Поэтому, наверное, и увлекся тобой.

– Это ты меня сделал такой, Кирилл.

Он смотрел на нее долго и отчего-то печально.

– Я только помог тебе скинуть лягушачью шкурку. Но царевной ты уже была. Ты просто не догадывалась об этом.

Тоня притихла, пытаясь понять эту печаль в его голосе. Он должен был бы гордиться, нет? Ведь он столько сил и внимания вложил в нее!

Собственно, если уж говорить о сказке, то она вот где: в сказочной заботливости Кирилла. То ли принц, то ли волшебник, но это он ее упорно преобразовывает! Он строит Тоню, как строят дом…

Такого она еще никогда не видела… Люди в лучшем случае занимаются воспитанием собственных детей, и то редко с такой отдачей, как Кирилл. Но чтобы мужчина? Все, что Тоня о них знала, укладывалось в определение «эгоисты». Это было малосимпатичное определение, но понятное, жизненное. А сказочная доброта Кирилла – она была непонятной.

– А зачем тебе это, Кирилл? Почему ты выбрал меня тогда, ничем не приметную «лягушку», и вкладываешь столько сил, чтобы превратить меня в «царевну»? Ведь проще было найти уже готовую! Их вон сколько – уверенных в себе, привлекательных, водящих машину и имеющих престижную работу… Зачем тебе понадобилось возиться со мной?

Кирилл ответил не сразу, и в затянувшуюся паузу Тоня добавила:

– Если ты думаешь, что я, всем тебе обязанная, должна теперь тебе во всем подчиняться, то ты ошибаешься. Машину я водить не буду! И в спортклуб не пойду! И все эти твои предложения насчет секса…

Кирилл улыбнулся и взял ее за руку:

– Ты ничем мне не обязана, Антония. Я это сделал ради себя. Я нашел в тебе чистую, неиспорченную душу… И при чем тут машина, глупенькая?

Он прижал ее к себе, и Тоня, вдохнув запах родного тела, сама улыбнулась своим подозрениям.

За ужином Кирилл поинтересовался ее профессиональными успехами.

Тоня пожала плечами.

– Ну, какие профессиональные успехи могут быть у секретарши?

– С компьютером в ладу?

– Очень даже. Я вообще не понимаю, зачем люди ходят учиться на курсы. В самом компьютере есть помощь по каждой мелочи! Открывай и читай: все быстро узнаешь сам.

– Ты умница.

– Я даже придумала, как сделать новую базу данных, общую. С возможностью поиска по любому параметру: по дате, по имени клиента, по наименованию товара и так далее. А то у них все находится в разрозненных файлах, а это очень неудобно.

– Начальнику говорила?

– Нет пока.

– Скажи непременно. Он должен тебя ценить. И вникай побольше в дела фирмы. Твоя задача – перейти со временем с должности секретарши на пост поприличнее. Менеджера, например.

– Зачем? Мне и так неплохо…

– Антония! – шутливо-грозно воскликнул Кирилл. – Не вздумай даже спорить! Ты очень способная девочка и должна реализовывать свои способности – это же элементарно! Это, я бы сказал, задача каждой личности: достичь предела своей компетенции!

На этот раз Тоня не стала спорить.

«Он меня строит, – подумала она, – и у него свой «план строительства». Но все-таки не слишком приятно чувствовать себя игрушкой «собери сам»…

– Так скажи начальнику о своей идее насчет базы данных, – напомнил Кирилл.

– Хорошо, – без выражения ответила Тоня.

– Спасибо вам, что нашли для меня время, – поблагодарила Тоня, садясь за столик в кафе.

– Ты чем-то встревожена… Я не могла тебе отказать, – ответила Александра. – К тому же, если память мне не изменяет, твои родители живут далеко, в Пятигорске, и отношения у тебя с ними не ахти. Во всяком случае, к маме с папой ты за советом не кинешься… Так что у тебя стряслось?

Тоня принялась объяснять, вдруг с ужасом почувствовав, что путается и не знает, как выразить смысл того, что ее беспокоит. Но Александра ее не перебивала, дослушала до конца.

– Я себя чувствую игрой-конструктором, вроде «Лего», по принципу «собери сам». И меня собирают… – закончила Тоня.

– Тебе это неприятно?

– Нет, что вы, наоборот, – он в меня вкладывает столько сил и внимания! Он меня учит всему… Я сильно изменилась, вы наверняка заметили, – я научилась иначе держаться, разговаривать и даже думать. Я ему очень благодарна за это!

– И тем не менее ты мне позвонила.

– Понимаете, поначалу мне казалось, что он просто искал новизны. Богатый, красивый, – наверное, заскучал в своем кругу. Он меня учил, он меня решил «вывести в люди», и, знаете, Александра, я это вполне понимаю. Мне вот тоже было бы в удовольствие подарить кому-нибудь такой шанс. Но Кирилл хочет большего: он хочет, чтобы я развивалась профессионально, он хочет расширить мой опыт и взгляд на вещи… Даже в сексе, – еле слышно добавила она.

Александра задумалась. Несмотря на сумбурность изложения, она уловила, что именно Тоню мучит. Собственно, это ощущение, что «так не бывает». И в этом мерещится какой-то скрытый интерес.

– Он тебя не унижает? Не требует подчинения, мотивируя тем, что столько для тебя сделал?

– Нет, совсем нет! Он меня обычно уговаривает, приводит доводы, – а я обычно соглашаюсь. У меня характер покладистый, – смущенно улыбнулась она. – Правда, от некоторых вещей я отказалась категорически, и Кирилл настаивать не стал.

– Он не состоит в какой-нибудь секте? Там плодится много «гуру», наставников жизни…

– Нет, что вы! Ничего общего! Он никакие собрания не посещает, никаких книжек странных нет, в общем, ничего такого, чтобы можно было заподозрить!

– Уже хорошо. А если предположить, что он ведет тебя к какой-то конкретной цели? Ну, например, фирма, куда он тебя устроил, является его конкурентом, и он хочет продвинуть тебя туда как шпиона…

– Кирилл занимается поставками импортной мебели, а мой начальник – французских и итальянских вин! Если бы они были конкурентами, то меня бы туда просто не взяли по рекомендации Кирилла!

Александра кивнула: логично.

– Да и ему бы дешевле обошлось подкупить персонал у конкурентов, чем «растить» тебя… – добавила она. – Можно, конечно, предположить, что ему просто нравиться строить твою личность… Бывают на свете чудаки, вроде Пигмалиона.

– Это, кажется, скульптор, который слепил совершенную женщину, а потом в нее сам влюбился?

– Он самый… А скажи мне, ты проявляешь иногда инициативу? Неважно в чем, пусть в пустяках. Ты говоришь иногда: «мне хочется» или «давай сходим»? Или инициатором всегда выступает Кирилл?

– Вообще-то мне неудобно просить… Он и так завалил меня подарками.

– Не о подарках речь. Об инициативе. Попробуй взять ее на себя в каких-то случаях. И посмотри, как он себя поведет.

– А зачем? Что это даст?

«В первую очередь не имеем ли мы дело с сумасшедшим, – тревожно подумала Александра, – который наслаждается чувством власти над ней. Инициатива со стороны Тони подорвет его чувство власти, и он выдаст себя…»

Но она об этом не стала говорить Тоне.

– А вот когда что-нибудь даст, тогда и узнаем, – улыбнулась журналистка. – И звони мне, не стесняйся. Обещаешь?

Алексей только отмахнулся, когда Александра пересказала ему разговор с Антоненком.

– Мало ли чудаков на свете, – усмехнулся он. – Одни ищут непременно девственниц, другие – девственные души. И в том и другом случае данным чудакам, если не приставлять букву «м», нравится быть первыми на невозделанной почве. Иллюзия, что он ее хозяин.

– Ты хочешь сказать, что этот Кирилл просто растит себе жену, которая будет устраивать его во всех отношениях?

– Примерно.

– Он мог бы в таком случае ограничиться развитием вкуса, борщами и врожденной покладистостью Антоненка!

– Ну, Саша, милая, – это же примитивно! Парниша, судя по всему, себя за философа держит! И строит девушку в соответствии со своей философией. Этакая помесь Макаренко со скучающим новым русским. Нажрался говна, пока капитал сколачивал, а теперь его на чистые души потянуло…

– То есть тебя ничего не напрягает?

– Мотива нет. С Тони взять нечего, ты сама сказала. Потому нам всем и напрягаться незачем. Хотя, на ее месте, я бы разузнал, на всякий случай, как именно он капиталец сколотил для собственной фирмы.

Александра не стала спорить. Но Алеша ее не убедил. Вернее, убедил, конечно же, – логикой. Однако ее женская интуиция продолжала беспокоиться и хлопотать, ища ответа на вопрос «зачем»?

Ответ, однако, не находился.

Тоня запомнила совет Александры: проявлять инициативу. Пересмотрев их отношения задним числом, она вдруг со всей очевидностью увидела, что ни разу, ну просто ни разу не выразила никакого пожелания! Она была так преисполнена благодарности к Кириллу, что ей и в голову не приходило что-то сформулировать в качестве просьбы.

И она решила начать с малого, с сущего пустяка.

– Кирилл, ты завтра когда заканчиваешь?

– Часов в семь, не раньше.

– Я, как всегда, в шесть… У тебя в каком месте фирма?

– На Полянке.

– А давай я подъеду к тебе, а потом пойдем поужинаем куда-нибудь… Или в кино. Мы с тобой давно никуда не ходили! Как тебе мысль?

Против ее ожиданий, Кирилл нахмурился. Он долго молчал, а потом вдруг устроил ей сцену. Настоящую сцену, злую, с криками и обвинениями.

– Тебе со мной уже скучно??? – орал он. – Я тебе надоел, да? Так и скажи! А то придумала: кино, ресторан… Говори, надоел я тебе, да?!

Тоня опешила. Эта некрасивая сцена так не вязалась со всем тем, что она знала о нем до сих пор… Раньше они ходили каждый вечер куда-нибудь, чаще всего в кафе. Сначала это были дешевые уличные кафешки поблизости от ее магазина; потом, когда она сменила место работы, он стал приглашать ее в заведения поцентральней и поприличней… И никогда не было ни тени ревности, ни каких-то подозрений с его стороны…

Наоборот, Тоня чувствовала, что он, ее красавчик, любит себя показать. Легкий эксгибиционизм, он свойственен красивым людям, она давно это заметила. Ему было приятно, что на него смотрят девушки, женщины, мужчины, – и ему нравилось, когда Тоня говорила: «Вон там, в уголке, одна шатенка глаз с тебя не сводит уже полчаса». И он отвечал: «А я не могу отвести глаз от одной шатенки, которая сидит за этим столиком напротив меня».

Им обоим эта игра нравилась. И что же вдруг с ним случилось?

Тоня решила конфликт не заострять, гнев Кирилла просто переждать и сделать вид, что ничего не произошло.

Наверное, она рассудила правильно, потому что на следующий день Кирилл извинился.

– У меня неприятности на работе, – сказал он. – Прости, сорвался.

Однако больше ей не удалось добиться от него ни слова. Что за неприятности, насколько серьезны, Кирилл не желал обсуждать свои дела. Ни в этот день, и ни в какой другой.

Озабоченным он, однако, не казался. Напротив, он принял ее намек, и они снова стали часто выходить ужинать или на новый фильм. И даже дважды ходили в театр, где Кирилл поразил и восхитил Тоню толковыми замечаниями по поводу режиссуры и актерской игры…

…Через две недели Тоня осторожно спросила, рассосались ли неприятности. Кирилл махнул рукой: «Все о’кей». И она перестала думать о том неожиданном скандале, как и о его не совсем понятных причинах.

Ровно до тех пор, пока, договариваясь об очередном походе в кино после работы, Кирилл не сказал:

– Мне с Солянки туда ехать минут тридцать. Все зависит от пробок.

– С Солянки? – удивилась Тоня. – А ты разве не на Полянке работаешь?

– Ты не расслышала, должно быть. Моя фирма на Солянке.

Но он немного покраснел. Разумеется, это ничего не значило. Тоне частенько случалось краснеть, причем только оттого, что ее могли заподозрить во лжи, хотя при этом говорила она чистейшую правду. Иногда бывало проще соврать, не покраснев, чем не смутиться от мысли, что тебя подозревают.

И все же… И все же… Второй раз заходила речь о его фирме, и второй раз что-то происходило непонятное.

– Наверное, я ослышалась, – пожала она плечами беспечно. – Тогда я куплю билеты и буду тебя ждать…

Однако путаница с Солянкой и Полянкой засела в ней хоть и небольшой, но неприятной занозой.

– …Кирилл, а как твоя фирма называется? – спросила Тоня несколько дней спустя.

– Зачем тебе?

– В Москве так много рекламы мебельных фирм, – я подумала, вдруг одно из названий – это твое!

Тоня ясно видела, что Кирилл недоволен ее вопросом. И испугалась, что сейчас он снова взорвется. Но он только головой покачал:

– У меня нет городской рекламы: нашим клиентам мы рассылаем каталог. А они делают по нему заказ.

– Прямо так, по картинке? Не видя мебель в натуре?

– Мы поставляем очень качественную и дорогую мебель от лучших европейских производителей. Клиенты нам доверяют.

– Надо же! А я и не знала, что такое существует…

– Ты многого еще не знаешь, Антония, – строго ответил Кирилл. – Всего полгода назад ты была убогой кассиршей окраинного замызганного магазина, которая проводила свой досуг за чтением идиотских любовных романов и просмотром идиотских телесериалов. А теперь – теперь ты открыла глаза и увидела, сколько в жизни существует интересных и прекрасных вещей. Но тебе их еще постигать и постигать!

– Это не я открыла глаза, – смутилась Тоня. – Это ты мне их открыл, Кирюша… Я бы никогда сама…

– Брось! Ты бесподобная ученица. Все схватываешь на лету!

Он притянул ее к себе и прижался губами к нежной шее. Она немедленно покрылась пупырышками, как от щекотки.

Его это всегда смешило. В этом было что-то детское. Милое. Забавное.

– А ты можешь мне показать ваш каталог? Хочу посмотреть на дорогую красивую мебель… Никогда не видела!

Руки Кирилла разжались. Он отодвинулся от Тони. Он посмотрел на нее с упреком.

– А вот это все, – обвел он рукой пространство квартиры, – вот это все разве не красивая, дорогая мебель?!

– Конечно… Прости, – пролепетала она. – Я не подумала…

Тоня больше не возвращалась к каталогу. Только заноза засела еще глубже.

Заноза почти не мешала, но все же иногда о себе напоминала, укалывая новым вопросительным знаком. Вдруг, к примеру, вспомнилось, что Кирилл никогда не рассказывал о делах на работе. Хотя тоже неудивительно: многие мужчины этого не любят, предпочитая использовать свой досуг исключительно для отдыха.

Потом всплыла мысль о визитках. Тоня никогда не видела у Кирилла визитки. А ведь у шефа фирмы они должны быть, разве не так? И однажды Тоня, поразмыслив, решилась залезть в нагрудный карман пиджака, небрежно оставленного на стуле. Там их не было. Как и в других карманах пиджака. Разумеется, Кирилл мог носить их в портфеле… Или в портмоне…

Она больше шарить в вещах Кирилла не стала – ей это было неприятно. И велела себе выбросить глупости из головы. В конце концов, у каждого факта наверняка есть свое, отдельное объяснение, и незачем связывать их в какую-то подозрительную цепочку. И, главное, в чем ей Кирилла подозревать? Он богат – значит, деньги зарабатывает. А раз зарабатывает – значит, работает. А раз работает – то где-то и офис есть. На Солянке, на Полянке – какая разница? Не грабит же Кирюша банки! Нет, она слишком хорошо его знает. Добрый, нежный, изысканно внимательный – такой человек не может быть бандитом. У бандитов черствые сердца.

Она уже жалела, что позволила себе какие-то подозрения. Да к тому же поделилась ими с Александрой. У нее появилось неприятное чувство, как будто она предала Кирилла. И посему Тоня сочла нужным отзвонить Александре и заверить ее, что все в порядке, никаких проблем, никаких сомнений и подозрений – жизнь сплошное счастье…

А она и была счастьем. Что такое пара ссор? У кого их не бывает? Ерунда все это! Они прекрасно ладили друг с другом в быту, они с упоением наслаждались друг другом по ночам. А днем, на работе, Тоня чувствовала себя все более и более компетентной. И, конечно же, за это она должна была сказать «спасибо» Кириллу. Это он вселил в нее уверенность в себе, в своих способностях!

Глава 7

…Ее начальник, весьма интересный мужчина лет сорока пяти, нашел время, чтобы выслушать предложения секретарши, и сел рядом с ней перед экраном.

– Вот, видите, Виталий Григорьевич, сейчас эти сведения находятся в отдельных папках. А если мы объединим вот эти файлы, – Тоня ловко щелкала мышкой, – то тогда будет очень легко делать поиск по всему архиву. Мы сможем одним щелчком вытаскивать нужную информацию по дате, по имени клиента, по наименованию товара, по названию фирмы или по стоимости… Короче, по любым параметрам! Если вы согласны, то я переделаю архив и введу его в ваш компьютер, чтобы мы с вами располагали одинаковой системой поиска…

Она говорила, водила мышкой и чувствовала, как начальник придвигается к ней чуть ближе. Ее кожа уже ощущала тепло его тела… Он положил ладонь поверх ее руки, державшей мышку, и стал управлять, таким образом, Тониной рукой и мышкой, задавая какие-то вопросы. От него исходило не только тепло – от него исходили ощутимые волны мужского желания.

Тоня напряглась. Что будет дальше?

– Мы можем с тобой поужинать сегодня, Тонечка? – вот что было дальше.

– Я занята вечером, – ответила она спокойно.

– Ты знаешь, что ты очень привлекательна? – не смутился начальник.

– Знаю, – отрезала Тоня.

Она, быть может, и побоялась бы так однозначно вести себя с начальством, – не дай бог уволит, а работа интересная и хорошо оплачиваемая! – но сюда ее устроил Кирилл. И потому Тоня ничего не боялась.

– Ты очень сексуальна… – шептал начальник, воздушно касаясь губами ее шеи. – С тобой рядом опасно находиться, – бормотал он. – Почему ты не хочешь со мной поужинать?

– Потому что я занята.

– А завтра?

– И завтра. Я всегда занята по вечерам, потому что все вечера я провожу с Кириллом Богдановым, – значительно добавила она и посмотрела наконец начальнику в глаза.

Он улыбался, сладко и плотоядно.

– И кто это такой – Кирилл Богданов? – спросил он, снова пытаясь дотянуться до ее шеи.

– Ах, вы забыли! – насмешливо произнесла Тоня. – Я вам напомню: это ваш друг, по чьей рекомендации вы взяли меня на работу!

Начальник сел ровно и уставился на нее.

– Не знаю никакого Кирилла Богданова, – заявил он. – Взял я тебя, верно, по протекции… Но совсем другого человека. И вряд ли он будет на меня в претензии, коль скоро ты даже не знаешь, как его зовут! – добавил он сухо.

У Тони потемнело в глазах. Начальник недовольно поднялся и ушел к себе в кабинет, бросив через плечо:

– Делай свою систему. Она не лишена смысла. Когда закончишь, придешь ко мне в кабинет, ставить на моем компьютере. Тогда мы и вернемся к этому разговору.

Тоня почувствовала себя наложницей, которую затребовали к султану. Ей стало не по себе.

Но еще хуже ей было от услышанных только что слов: «Не знаю никакого Кирилла Богданова».

…Кирилл оказался дома и говорил по телефону. Завидев Тоню, он быстро распрощался с собеседником.

Она не знала, как подступиться к разговору. Но он облегчил задачу сам.

– Что с тобой, Антония? На тебе лица нет!

Тоня пустилась жаловаться на приставания начальника и ждала, с бьющимся сердцем, что ответит Кирилл.

– Ах, скотина! Ну, я ему покажу, как приставать к моей девушке! Придется мне позвонить одному приятелю. Дело в том, что я-то сам с твоим начальником незнаком. Попросил одного приятеля, а тот тебя рекомендовал в эту фирму. Ну, ничего, он задаст этому хаму взбучку!

Уффф… У Тони отлегло от сердца. Что-то она стала чересчур подозрительной! А вот ведь какое простое объяснение! Сама не додумалась, дурочка…

Через некоторое время Кирилл принес Тоне каталог фирмы.

– Я вспомнил, что ты интересовалась, – сказал он.

Фирма называлась «Новый стиль», и офис ее находился на Солянке, что было указано на второй странице обложки. И ниже: директор фирмы – Кирилл Богданов. Вот так-то!

А на работе начальник стал вести себя на удивление вежливо и любезно, хотя все же ощущалось потаенное глухое раздражение, которое он не смел высказать. Должно быть, приятель Кирилла устроил ему взбучку!

Тоне было стыдно до слез. Она плохая, подозрительная, отвратительная! Как она могла сомневаться в Кирюше! Заноза была выдернута и выброшена с позором на помойку. Растоптана, сожжена, и пепел ее развеян.

Ночью она, полная раскаяния, была особенно нежна и чувственна. Она ласкала Кирилла так, словно хотела выпросить его прощение… О чем он, конечно, не мог догадываться. Но ей показалось, что он что-то учуял. Ей показалось, что в его лице мелькнул какой-то вопрос…

Тоня оперлась пышной грудью на его грудь и заглянула ему в лицо.

– Я люблю тебя, Кирилл…

Он долго смотрел на нее, и в его голубых глазах таилось что-то, похожее на боль.

– Правда? – спросил он.

– Разве у тебя есть повод сомневаться в этом?

– Ты действительно меня любишь?

– Никогда не испытывала подобного чувства ни к кому… Я тебя боготворю, Кирилл. Если это и есть любовь, то, значит, я тебя люблю.

– За что?

– Любят разве за что-то?

– А как?

– Не знаю… Просто любят.

– Но есть же какие-то причины, по которым ты влюбляешься в этого человека, а не иного!

– Конечно. Только я их не знаю. Я не умею в этом разбираться. Может, потому что ты так добр?

– А если бы… Если бы, Тоня, я не был богат?

– Тогда бы у нас не было этих шелковых простыней, – со смехом ответила Тоня. – Но у нас были бы по-прежнему ты и я. Друг для друга.

– Это тебе так кажется, Антония. Богатство становится частью образа, оно сверкает и слепит. Оно придает блеск личности, хотя никакого отношения к личности, по сути, не имеет… Но иллюзия работает.

– Для дураков.

– Зря ты так… Когда я был бедным, – а я был бедным, – меня никто не любил. Женщины спали со мной, но не любили.

– Просто ты не встретил меня. Вернее, ты бы тогда не обратил на меня внимания… Тебя тогда тоже слепил блеск богатства… Это теперь, когда ты богат, – ты позволил себе роскошь заметить ничем не примечательную девушку… И ты нашел человека, который готов любить тебя любым.

– Это ты так думаешь. А что было бы на самом деле, никто не знает… Вот разорюсь я, к примеру, завтра, и что тогда?

– И ничего. Я буду любить тебя. И помогать тебе. Вот и все.

Кирилл отвернул голову.

– Что с тобой, Кирюша? – тихо спросила она.

– Ничего. Все нормально.

Все было ненормально, все было не так – он говорил неправду. Он никогда раньше не спрашивал, любит ли она его. Это было столь очевидно, что вопросы не требовались… А тут вдруг… И этот разговор о богатстве… Возможно, у него все-таки неприятности в фирме?

Тоня попыталась расспросить его на следующий день. Кирилл заверил ее, что никаких проблем нет, что вчера он просто поддался сантиментам, что все в порядке… И не забыл намекнуть, что его бизнес Тоню не касается.

Однако что-то тревожило его, и Тоня это чувствовала. Она уже давно рассталась со своими нелепыми подозрениями, но тут вдруг все вернулось. Не сами подозрения, нет, но вернулось беспокойство. Страх, что ее сверкающее, волшебное счастье развеется, как сон поутру…

…Она грустила. Кто из простых смертных знает, как прекрасна грустная женщина? Кто, кроме богов и поэтов? Нет, мы, смертные, мы, одноклеточные, мы этого не знаем! Мы заняты собой, своими мелочными счетами, торгами самолюбия… Нам не до любования ею, и мы не замечаем, как великолепно, как одухотворенно ее лицо, как грусть облагородила овал лица, как тени, легшие вокруг глаз, углубили взгляд, как губы, чуть сморщившись в сосредоточенной складке, перестали быть объектом вожделения, – но стали символом мысли и чувства. И все эти ничтожные, малозаметные глазу изменения превратили женское лицо в предмет искусства. Но теперь он познал это. Отстраненный наблюдатель и бескорыстный «любователь», теперь он может позволить себе роскошь просто созерцать. И наслаждаться…

Ее новая база данных удостоилась сдержанных похвал начальника.

– Если у вас будут еще рационализаторские идеи, не стесняйтесь, – добавил он.

У Тони они были. Печатая рекламу для фирмы, она нередко удивлялась безграмотности штатных пиарщиков, которые равно плохо владели как грамматикой, так и словесной формой. Стилем изложения то есть. И однажды Тоня написала свой собственный рекламный текст.

Ободренная предыдущим успехом, она отнесла текст начальнику. Тот прочитал сразу же.

Прочитав, посмотрел на нее повнимательнее. На этот раз без малейшей обиды и раздражения. Намек на улыбку тронул его губы и придал лицу мягкое выражение.

– Присядьте, Антонина.

Тоня послушно села и устремила глаза на начальника в ожидании продолжения.

– Вы, конечно, понимаете…

Он запнулся, но вдруг широко улыбнулся.

– Не будем играть втемную: и мне, и вам понятно, что произошло. Вы пожаловались. Мне было высказано. Я, так сказать, убрал руки за спину. Я не собираюсь вам мстить, не беспокойтесь. С одной стороны, мнение вашего покровителя имеет для меня куда больший вес, чем ваша привлекательность. С другой стороны, на вас свет клином не сошелся, Антонина, с любовницами у меня проблем нет. И, пожалуй, самое главное: я сообразил, что вы мне, голубушка, в дочки годитесь. Меня это весьма расхолодило: влечение к юным девицам есть признак старения! А я пока не намерен стареть. Так что инцидент исчерпан. Договорились?

Тоня согласно кивнула и даже заметила с улыбкой:

– Ну, насчет старения вы кокетничаете… Не знаю, сколько вам лет, но выглядите вы отлично.

– На сколько? – живо заинтересовался начальник.

– Лет на сорок пять примерно.

Он улыбнулся довольно.

– А мне – пятьдесят четыре!

– Как известно, человеку столько, насколько он выглядит и себя ощущает, – приободрила его Тоня. – Но вы правы, я думаю: тяга к юным девицам говорит об определенном комплексе. Человек внутренне ощущает себя старым и пытается вот таким образом доказать себе, что он еще что-то может. А вам ничего не нужно доказывать, Виталий Григорьевич. Вы действительно в отличной форме.

– До чего вы милы, Тонечка… Вернемся, однако, к теме. Поскольку в силу ряда причин я перестал рассматривать вас как женщину, – уж не обижайтесь! – мне остается относиться к вам исключительно как к работнику. И вы – ценный работник, Антонина.

Он выдержал эффектную паузу. Тоня не имела понятия, что может за ней последовать.

А за ней последовало вот что:

– Мне придется, к моему большому сожалению, искать другую секретаршу.

– Но почему??? – Тоня не смогла удержаться от разочарования.

Еще одна эффектная пауза, и затем:

– Потому что вас я назначу редактором в наш пиар-отдел. И прослежу, чтобы вас там не зажимали. У вас врожденный вкус, Антонина. Это редкое качество и очень дорогое. А я – бизнесмен. Ваши женские достоинства я с легкостью променяю на прибыли, которые могут принести мне ваши таланты… Я понятно выразился?

Уж куда понятнее!

Тоня была на седьмом небе от счастья.