Текст книги "Королевский сорняк"

Глава 10

…Уж не хочешь ли ты доказать мне, Антония, что я ошибаюсь? Что «возвышенные» идеи чего-то стоят? Что это не ханжество и лицемерие, навязанные убогой моралью?!

Нет, милая, если ты все еще сопротивляешься, все еще цепляешься за добродетель, то только потому, что не дошла до настоящего отчаяния!

Но ничего, скоро ты выступишь в новой роли. Я тебя долго к ней готовил и теперь сгораю от нетерпения, милая… Уверен, что ты окажешься на высоте и снова подаришь мне великолепный букет ощущений!

Когда Тоня вернулась домой, Кирилл говорил по телефону. Завидев ее, он мгновенно распрощался с собеседником. Такое случалось уже не первый раз, но раньше Тоня относила этот жест на счет его желания поскорее обнять ее. Однако Кирилл, с тех пор как запил, больше не обнимал ее…

И у нее неожиданно возникло чувство, что он что-то скрывал от нее. Что он нарочно оборвал разговор, чтобы Тоня его не услышала. Он стоял к ней спиной, и в спине чувствовалось напряжение.

– Кирилл?

Он неохотно повернулся.

– С кем ты говорил?

Его лицо вдруг расползлось и сделалось пьяным.

– Жрать хочу, – сказал он.

– С кем ты говорил?

– Ссс… – Он икнул. – Ссс сссестрой.

– У тебя есть сестра?

Кирилл словно пьянел на глазах. Лицо становилось все бессмысленнее.

– А чттто, не имею права?

– Пойди умойся. И переоденься. А я приготовлю тебе поесть.

…Она возилась на кухне, руки привычно что-то чистили, мыли, резали, а в мозгу в это время свербела странная мысль, от которой ей было почти физически больно: Кирилл, на самом деле, не был пьян!

Тоня не хотела верить собственным ощущениям, но они упрямо твердили: он не был пьян! Он изображал пьяного. Его запой продолжался уже пару недель, и она ни разу не усомнилась в его «всамделишности». Но сегодня проскочила лишняя секунда, образовался маленький зазор времени, в котором стало заметно, как надевается маска пьянчуги на совершенно трезвое лицо…

Зачем???

Только сегодня или все эти две недели?!

Улучив момент, она сделала ревизию всех мест на кухне, включая мусорное ведро, где могли бы находиться бутылки из-под алкоголя. Нигде не было ни одной.

Это еще ничего не значит. В гостиной имелся бар, с зеркалами и подсветкой. Тоня заглянула и туда. Она не помнила с точностью, что в нем находилось раньше, но глаз ее не удивился внутрибарному пейзажу: бутыль с виски полна плюс-минус наполовину, как и месяц назад; джин стоял запечатанным; какие-то ликеры тоже. Бутылка «Порто» опустошена на четверть, – но это Тоня сама выпила, она любила настоящий «Порто»… Иными словами, даже если здесь чего-то не хватало, то отнюдь не в той пропорции, которая позволяла бы Кириллу напиваться до бесчувствия.

Тоня вспомнила про морозильник. Там еще недавно стыли две бутылки водки… Но их по-прежнему было две, только в одной водки осталось на донышке. Это тоже никак не могло являться источником горючего для запоя в течение двух недель.

Последнее время они жили на зарплату Тони (плюс доходы от сданной квартиры). У Кирилла не было своих денег. Но у Тони он их не просил. Она кормила его, а он сидел в черной и пьяной депрессии… Так в пьяной ли? Оставались ли у него какие-то деньги, о которых Тоня не знала? Мог ли он на них покупать алкоголь? Ходил ли он в магазин, пока Тоня была на работе? И если да, то получается, что Кирилл переодевался на выход, а потом снова в халат? Специально к приходу Тони, что ли?!

Или он заказывает доставку на дом? Да, но в таком случае, куда делись эти бутылки? Он их выпивал целиком и спускал в мусоропровод до прихода Тони?

На следующий день Тоня заклеила скотчем ящик мусоропровода на их этаже и прицепила коряво написанное объявление: «Временно закрыт на дезинфекцию».

Теперь, если Кирилл выбрасывал их на этаже, он не сможет этого сделать в ближайшие пару дней. Ему придется выносить их на улицу, в мусорные баки (двери на других этажах заперты). И тогда ему придется вылезти из халата: дни стояли морозные…

Однако, придя с работы намеренно раньше, она застала его в халате и тапках на босу ногу. Скотч на мусоропроводе остался нетронутым…

Так он пьет – или прикидывается?!

Чем больше следила за ним Тоня, тем больше ей казалось, что он прикидывается. Единственное, что не позволяло ей сделать вывод окончательно, – это факт, что от Кирилла часто пахло алкоголем…

И вдруг она подумала: та, почти пустая бутылка водки! Если расходовать по паре глотков в день, чтобы прополоскать ею рот перед приходом Тони и дыхнуть на нее алкоголем, то это вполне могло бы объяснить оставшееся в ней количество!

Ей стало не по себе. Если Кирилл прикидывается, то у него есть цель. КАКАЯ???

Она не спала, думала об этом всю ночь. Единственное объяснение, которое она сумела найти: Кирилл таким способом пытается отвязаться от Тониных расспросов. Хочет, чтобы его оставили в покое, не трогали… Он просто прятался за видимостью запоя!

Он спал рядом, тихо посапывая, спиной к ней. Ей хотелось его обнять, но она не посмела… С этим надо что-то делать, так дальше нельзя, думала Тоня. Надо разобраться. И помочь Кириллу.

Она почти задремала на этих мыслях, как вдруг услышала, как Кирилл осторожно встает. Тоня не шелохнулась. Он нашарил тапки, затем склонился к прикроватной тумбочке и что-то взял из ящика.

А вдруг он не пьет, а принимает наркотики? Тоня похолодела от этой мысли. Это куда страшнее…

Меж тем Кирилл подошел к окну и…

И включил фонарик! Он провел три раза поперек окна и два вдоль. Он подавал кому-то знаки!

Боже, это еще что такое???

По крайней мере, одно стало ясно со всей определенностью: Кирилл не пил. В той степени опьянения, которую он изображал, он не сумел бы проснуться без будильника в нужное время (или вовсе не спать), чтобы подавать сигналы кому-то в окно.

Тоне казалось, что она теряет рассудок. Все это не укладывалось в ее голове. Она ничего не понимала – просто притаилась и принялась наблюдать.

В две последующие ночи игра с фонариком продолжалась, а на третью Кирилл, сделав те же пассы, – три горизонтальных и два вертикальных, – затем вдруг резко провел по диагонали, затем по другой, словно перечеркнул окно накрест.

После чего он внимательно посмотрел на Тоню, изображавшую глубокий сон, и даже тихо окликнул ее. Тоня осталась неподвижна. И тогда Кирилл, тихо ступая, оделся, и вскоре за ним хлопнула дверь.

Тоня вскочила и бросилась к окну. Она видела, как Кирилл вышел из подъезда и направился куда-то влево, быстро исчезнув из зоны ее видения.

Тоня села на край кровати. Ее трясло. Ей было очень плохо. Сказочный мир, в котором она так счастливо жила, оказался Диснейлендом. С фальшивыми замками, фальшивыми принцами и феями…

Как она дожила до утра, сама не знала, – кажется, провалилась в мутный, кошмарный сон. А утром, едва дождавшись приличного времени, позвонила Александре Касьяновой. Условились встретиться в обеденный перерыв в редакции.

– Так он выставил квартиру на продажу? – спросила Александра, выслушав ее.

– Не знаю. По его словам – да.

– В таком случае, ему должен постоянно звонить агент по недвижимости. И к вам должны приходить потенциальные покупатели.

– Нет, – растерялась Тоня. – Никто не приходит…

– Хм… А фирма, говоришь, ликвидирована?

– Так сказал Кирилл…

– У тебя есть телефон фирмы?

– Дома лежит каталог… Там указан телефон…

– Хорошо, а название помнишь?

– «Новый стиль». На Солянке.

Александра в две минуты нашла телефон фирмы и набрала номер. Включила телефон на громкоговоритель.

– С вами говорит журналистка Александра Касья– нова. Я делаю материал о вкусах в быту нашей финансовой элиты для еженедельника… – И Александра назвала одно популярное издание. – Это ведь ваша клиентура?

– Да! – радостно заверила ее секретарша.

– Я бы хотела переговорить с вашим директором, Кириллом Богдановым.

– Его сейчас нет на месте…

– Когда я могу его застать?

Секретарша мялась.

– Девушка, ваша фирма должна быть заинтересована в моей публикации. Она послужит вам непрямой рекламой. Соображайте быстрее, пожалуйста.

– Я запишу вас на завтра… Одиннадцать – вас устроит?

– Да. – И Александра отключилась.

– Значит, фирма не ликвидирована? – отчего-то шепотом спросила Тоня.

– Как видишь… И квартира на продажу не выставлена, – иначе бы вас уже замучили покупатели… И он действительно изображает запой, судя по тому, что ты мне рассказала… Зачем? У тебя есть какая-нибудь идея?

– Мне пришло в голову… – застеснялась Тоня, – что он хочет испытать меня… Он говорил о любви, о богатстве… Как будто он не верит, что я буду его любить, если он разорится.

– Странные идеи для молодого человека… Не говорю, что сомнения неправомерны, – они, скорее, нормальны… Тем не менее от сомнений, которые забредают иногда в голову, до проверок дистанция огромна. Сомневаемся мы все, хотя бы время от времени. Но устраивать испытания? Это уже из другой области… Как по-твоему, он психически нормален?

Тоня даже обиделась.

– Может, я и малообразованна, но сумасшедшего я бы разглядела!

– Не сердись. Некоторые люди с психическими отклонениями выглядят совершенно нормально. До поры до времени… Короче, Антоненок, для начала я завтра на него сама посмотрю. А там попробуем разобраться.

…На следующий день, когда Тоня уходила на работу, Кирилл еще спал. Или прикидывался? Пойдет ли он на встречу с Александрой? Да и вообще, как он работал все это время, раз фирма не ликвидирована? Бегом после Тониного ухода – душ, завтрак, костюм? А потом, незадолго до ее возвращения, – бегом домой, халат и пьяный вид? Чтобы проверить, способна ли она его любить – такого?

Господи, что за бред поселился в его голове… И как его оттуда вытащить???

Александра позвонила ей после полудня, как обещала. Тоня сразу почувствовала напряжение в ее голосе: журналистка искала слова, что было ей совсем не свойственно.

– Из твоих рассказов, Антоненок, ммм… Я его представляла несколько иначе…

– Он вам… В смысле, не понравился, да?

Тоня расстроилась. Не то чтобы она надеялась на чудо, но все же где-то сидела мыслишка, что Александра ее разуверит и скажет: все в порядке, выброси глупости из головы!

– Видишь ли, вопрос не в том, нравится он мне или нет… Но… ммм… ты обратилась ко мне, чтобы я помогла тебе разобраться. И я пытаюсь помочь… Вчера ты предположила, что Кирилл затеял этот спектакль с целью проверить твою любовь…

Александра сделала паузу, словно решаясь. И, видимо решилась:

– Извини, если тебе неприятно это слышать, Антоненок, но ты ошиблась. Он слишком ухоженный, слишком занят собой, слишком сноб и краснобай. Антоненок, это хитрый человек. Хитрый и расчетливый. Такой не станет испытывать твою любовь, потому что она ему не нужна. Он не умеет любить и плохо представляет, что это за чувство такое и зачем оно вообще нужно.

– Как вы сумели это понять за одну встречу?!

Тоня с трудом скрывала возмущение. Так говорить о ее Кирилле! Александра, конечно, умная женщина и все такое прочее, и она уверена, что видит людей насквозь… Но она ошибается! Кирилл не такой!

Александра, видимо, почувствовала ее негодование. Ее тон стал строже и даже суше.

– Тоня, лицо, манера держаться очень многое говорят о человеке. Возможно, с возрастом ты это тоже поймешь. У меня колоссальный опыт общения с людьми – если ты не забыла, я журналистка. И обычно я понимаю, с кем имею дело, с первого взгляда. Уже то, как он прячет улыбку в бородку, прикрываясь рукой, как делано поднимает брови, как…

– У Кирилла нет бородки!

– Как нет? Аккуратная, холеная!

– Он в последнее время не всегда бреется, зарастает щетиной, но бородки у него нет… – пролепетала Тоня, ничего не понимая.

– То есть??? Погоди… Твой Кирилл – он Богданов, ты не путаешь?

– Не путаю!

– Шатен, чуть полноват, невысокого роста?…

– Он блондин, Александра… Высокого роста, стройный и красивый…

Молчание. Александра думала.

Тоня думать была не в состоянии. Сердце ее распласталось на хирургическом столе, и хирург отсоединил от него все вены и артерии. Оно больше не билось. Не жило. Тоня и ее сердце умерли в одночасье.

– Позвони домой, Тоня. А потом мне.

Она набрала номер. Кирилла не было. Она тупо перезвонила Александре.

– Тогда на мобильный. Узнай, где он.

– …На бизнес-ланче, – так он сказал. И добавил, что дела, кажется, идут на поправку.

Тоня безжизненно отчиталась перед Александрой.

– Приезжай после работы ко мне, Антоненок. Надо подумать.

Но она не могла думать. Сердце не билось, кровь не поступала в мозг. Она ответила, что поедет домой.

– Хорошо, – не стала спорить Александра. – Ты когда-нибудь видела его паспорт?

– Нет…

– Попробуй его найти. И, главное, не говори Кириллу ни слова! Постарайся сделать вид, что все в порядке. Договорились?

Дома Тоня вяло переоделась. Этот дом, который она так полюбила, в котором она провела несколько счастливых месяцев, больше не радовал ее. От самих стен, казалось, веяло враждебностью и холодом…

Она просидела некоторое время в полной прострации, зажав ладони коленями. Потом вдруг вспомнила: паспорт! Александра велела найти паспорт…

Где его искать, Тоня не представляла. Скорей всего, Кирилл носит его с собой. Хотя, может, он лежит в секретере? Или в ящиках письменного стола?

Секретер был заперт. Где находился ключ от него, Тоня не имела понятия: никогда не обращала внимания. Но сейчас ее больно резанул сам факт, что в доме что-то заперто от нее… Она направилась в кабинет, пересмотрела все ящики письменного стола. Один, нижний слева, тоже оказался заперт. А в незапертых паспорта не было. Зато там оказалась, на самом дне, под бумагами, фотография очень красивой женщины. В обнимку с Кириллом, щека к щеке.

Тоня устало опустилась на постель. Ее обескровленный мозг отказывался думать.

Глава 11

…Разбудил ее Кирилл, присев к ней на кровать. Рядом с ней на подушке лежал букет душистых роз.

– Ты не заболела, Тонечка?

«Тонечка». Не Антония, а Тонечка!

– Нет. Как розы пахнут… Где ты нашел такие? Они же теперь все без запаха!

– Постарался для тебя.

Кирилл склонился к ней и поцеловал ее в щеку. От него пахло хорошим одеколоном и морозом.

– Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

Тоня слабо улыбнулась в ответ. Словно отходя от дурного, страшного сна, она радостно возвращалась к счастливой реальности… Она обняла Кирилла за шею, и долгий поцелуй заставил кровь разогнаться, снова заструиться по венам. Сердце ожило, забилось, и голова прояснилась. Это был ее мужчина, ее родной человек, это его прохладные руки пробрались к ней под майку, на живот, и гладили ее, и ласкали… И она любила этого человека, этого мужчину, эти руки, губы, глаза, все его тело… Она не могла ему не верить, просто не имела права ему не верить!

А его руки, его губы уже завладели ее телом, и оно льнуло им навстречу, и снова душа ее улетала к звездам, и их неслышная музыка омыла ее душу от всех сомнений.

Через полтора часа они страшно проголодались. Не было никакой мочи ждать, пока ужин приготовится, и потому они открыли несколько консервов, нарезали хлеб и принялись весело уплетать еду.

– Так дела у тебя на поправку пошли? – спросила Тоня.

Она категорически запретила себе вспоминать все странности, произошедшие в последнее время. Все само как-нибудь рассосется и встанет на свои места, объяснится. Кирилл любит ее – недавние полтора часа наслаждения ей это подтвердили. Так ласкать может только любящий мужчина, Тоня была уверена, даже если она ничего толком не знала о мужчинах в силу скудности опыта… Но зато она знала, как бережно, как любовно касается ее Кирилл. И это говорило ей больше, чем любой опыт!

– Надеюсь. Пока не хочу рассказывать, боюсь сглазить. Деньги тоже не завтра появятся, так что придется тебе меня кормить еще немножко… – Он смущенно улыбнулся и взял ее руку через стол. – Ты не представляешь, как я ценю все то, что ты для меня сделала.

– Да что я сделала? – удивилась Тоня. – Покупала тебе еду, только и всего.

– И стойко вынесла мой запой. Ты ведь могла легко уйти за это время.

– Не могла. Я люблю тебя. Да и куда? Квартира моя сдается… Кстати, а что происходит с твоей? Ты ее поставил на продажу?

– Нет. Решил потянуть до последнего… Но вот, кажется, тьфу-тьфу, все выруливает.

– Вот и хорошо.

Тоня была рада, что хоть одно противоречие устранено.

– А фирма? Что с ней?

– Не будем об этом. Больной для меня вопрос. Может, еще удастся ее вернуть…

И Тоню вдруг осенило: Кирилл, видимо, то ли продал, то ли уступил за долги свою фирму!!! Он просто назвал это словом «ликвидировать», потому что ему не хотелось говорить, что она ушла в другие руки! Ну, конечно же! И потому там теперь другой директор!

Все постепенно становилось на свои места. Оставалось непонятным, отчего новый директор носит имя старого… Однофамильцы? Совпадение? Один из них – самозванец? Но не ее Кирилл, нет, этого не может быть! Это тот, другой! Может, к примеру, он взял себе имя Кирилла, бывшего владельца, как берут себе псевдонимы? Чтобы, например, не напугать клиентов переменами?

Ну вот, отличная мысль! Надо непременно поделиться ею с Александрой!

…Тоня на самом деле рассчитывала убедить Александру в своей правоте и тем самым избавиться от последних подозрений самой. Но вышло все иначе.

– Это можно допустить, – согласилась журналистка. – Но все-таки будь внимательна, Антоненок. Ты еще не на все вопросы нашла ответы. И паспорт – ты заглянула в его паспорт? Твое рассуждение о «псевдониме» может сгодиться только в том случае, если мужчина, которого ты любишь, и в самом деле зовется Кирилл Богданов… И, что мне больше всего не нравится: что за странные сигналы в окно и выходы по ночам? И еще ты рассказывала мне какие-то мелочи, сейчас не вспомню… Знаешь что? Запиши-ка ты все по порядку. Все, что тебе показалось странным и непонятным. Даже если потом нашлось объяснение. Возможно, в этом списке проявится некая логика… Ведь у всех на свете вещей есть свои «почему и зачем», верно?

Тоня обещала без энтузиазма. Ей не хотелось возвращаться к подозрениям и недоверию, а Александра именно к этому ее и толкала.

«Больше не буду ей звонить, – решила Тоня. – Сама разберусь, не маленькая».

Вечером, когда Кирилл ушел в душ, Тоня обшарила его пиджак. Паспорт обнаружился во внутреннем кармане. Тоня долго созерцала его, боясь раскрыть… Пока не услышала, что Кирилл выключил воду. Она резко развернула паспорт. Буквы запрыгали у нее перед глазами, и она никак не могла взять в толк, что за имя в нем написано…

КИРИЛЛ БОГДАНОВ – вот что там было написано! И место рождения – Петропавловск-Камчатский. Так-то, Александра Касьянова!

Ночью ее мучил кошмар. Ей почему-то снилась Александра, которая пыталась соблазнить Кирилла. И писатель, которого она однажды встретила в кафе, – он откуда-то взялся и шептал Тоне на ухо: давай посмотрим, как они будут заниматься любовью… И Тоня кричала во сне: «Любовь – это со мной! Кирилл меня любит, меня-а-а!!!»

Она проснулась в холодном поту. На светящемся циферблате будильника – три часа ночи. И Кирилла рядом нет. Тоня тихо поднялась и вышла на кухню. Пусто. Она обошла всю квартиру: Кирилл отсутствовал. Только фонарик лежал на подоконнике. Серебристый, холодный, маленький фонарик…

Она забралась обратно под теплое одеяло. Ее трясло. Мысли, одна невероятнее другой, жестоко сотрясали ее мозг, – так дети, резвясь, прыгают на пружинах матраса…

Около шести утра, заслышав ключ, она вышла босиком в прихожую.

– Где ты был, Кирилл?

Он вздрогнул от неожиданности, увидев Тоню. Некоторое время он молча смотрел на нее, и лицо его постепенно менялось…

Неожиданно он выбросил вперед руку – Тоня невольно отскочила – и, навострив указательный палец, злобно прошипел:

– В кровать! Быстро! И больше не смей шпионить за мной!

Слова застряли у нее в горле. Помедлив, Тоня беззвучно повернулась и ушла в спальню.

Кирилл так и не пришел к ней до семи. Он кипятил чайник на кухне, курил, – до нее дотянулся слабый дымок… В семь она встала, не глядя на Кирилла, который, в свою очередь, не повернул головы в ее сторону, умылась, оделась и, не позавтракав, ушла на работу.

Весь день она думала обо всем случившемся. И в конечном итоге села писать список, о котором говорила ей Александра. Она вносила в него машинально все то, что ей казалось странным или просто неприятным, все, на что у нее нашелся ответ или не нашелся…

И начала она с самой первой странности: что Кирилл ею заинтересовался. Да не просто заинтересовался, а прямо взял шефство какое-то! Он учил ее одеваться, краситься, смотреть и говорить, он лепил ее для какой-то только ему ведомой цели… «Хочу сделать из тебя женщину», – говорил он. Сейчас вдруг Тоня, посмотрев ретроспективно на все его хлопоты, окончательно поняла: так не бывает. Мужчины влюбляются в готовых женщин, а не в полуфабрикаты! Теперь, когда Кирилл ее так многому научил, когда она сделалась совсем другой, теперь она могла бы легко поверить, что мужчина способен увлечься ею с ходу. Теперь она знала наперечет все те уловки, все те маленькие секреты, которые делают женщину привлекательной, сексапильной, волшебной… Но тогда, когда она сидела за кассой, не смея смотреть в лица покупателям и не умея улыбаться, сидела, как ржавый гвоздь в заборе, твердая, холодная, колючая и никому не нужная???

Нет, Кирилл не мог ею увлечься. Он ее выбрал. Выбрал так, как выбирают исходные продукты, чтобы приготовить вкусное блюдо… Зачем? Он себе воспитывал женщину, достойную его любви? Но разве мужчины так поступают? Разве у них есть время и желание для этого? Если б Кирилл ей в отцы годился – еще куда ни шло, такое случается; но подобная идея плохо увязывалась с тридцатилетним мужчиной…

Закончив писать свой список «странностей», Тоня долго созерцала его. Потом скомкала бумажку и выбросила в урну. Позвонила агенту по недвижимости, сдавшему ее квартиру, и спросила, нельзя ли расторгнуть договор о сдаче квартиры.

«Нельзя, – сказал ей агент. – В договоре написано, что вы должны предупредить жильца о выселении за три месяца. Кроме того, несоблюдение договора с вашей стороны, – вы сдали квартиру на год, – повлечет за собой штрафные санкции. Вы должны будете выплатить жильцу…»

Тоня повесила трубку. Достала из мусорной корзины бумажку. Расправила ее и перепечатала весь список на компьютере. Вытащила листок из принтера, сложила вчетверо и запрятала на дно сумочки.

К концу рабочего дня Тоня приняла решение: потребовать от Кирилла объяснений. Он должен понять, что так жить нельзя. Если он ее любит, он должен ей рассказать все. ВСЕ!

Она прорепетировала фразы, которые ему скажет. Добрые, нежные, спокойные. Он не сможет не ответить. Он обязательно Тоню поймет и все объяснит. Да!

Дома, – Кирилл еще не вернулся, – Тоня огляделась, словно впервые была в этой квартире. Фонарик исчез с подоконника.

Она направилась в кабинет и снова открыла тот ящик, в котором видела фотографию красивой женщины в обнимку с Кириллом. Может, это его сестра? Они не похожи, но ведь братья и сестры не всегда…

Фотографии на месте не оказалось. Тоня решила, что ошиблась ящиком, и перерыла все, кроме запертого на ключ, разумеется. Фотографии не было нигде. И в этом было что-то пугающее. Сама по себе фотография не вызвала у нее такого смятения, как ее исчезновение…

Тоня решительно направилась к секретеру. Он заперт, да, но может…

Она искала ключ повсюду. Между книжками на полке, в вазочке с какой-то ерундой, на полу и в серванте… Не нашла. Отчаявшись, Тоня резко нажала ручку книзу и затем дернула на себя дверцу. И секретер открылся.

Первое, что ей бросилось в глаза, – это толстая пачка долларов, перетянутая резинкой. Кирилл говорил, что сейчас денег не зарабатывает, и Тоню благодарил за то, что она его содержит… А на эту пачку можно было бы безбедно жить целый год!!!

Фотография красивой женщины тоже нашлась в секретере. Кирилл ее перепрятал. А раз перепрятал, значит…

Тоня повертела ее в руках. Ни даты, ни надписи. Женщина тоже была блондинкой, как Кирилл, довольно высокой. На этом их сходство с Кириллом заканчивалось, но… Может, все-таки сестра? Только почему он спрятал фото?

У нее заломило в висках от этих вопросов. «Все, – сказала себе Тоня, – хватит! Я имела достаточно впечатлений на сегодня».

Она постаралась закрыть секретер. Однако, язычок замка решительно препятствовал этой затее.

И только тогда, когда она услышала ключ в замке входной двери, она вдруг, – наверное, от страха, – сумела захлопнуть секретер.

Сердце колотилось. Тоня не хотела, чтобы Кирилл увидел ее в таком состоянии, и почти бегом, едва дыша, проникла в спальню и скользнула под одеяло.

К счастью, он к ней не вошел. Они были в ссоре после его вчерашнего шипения в прихожей… И все ее благие намерения, все фразы, придуманные на работе для доброго, дружеского разговора с Кириллом, выветрились полностью из ее головы.

Она встала только час спустя. Кирилл был на кухне, жарил картошку – это, кроме яичницы, единственное блюдо, которое он умел готовить.

– Ужинать будешь? – спросил он, не поворачивая головы.

– Буду.

Тоня села за кухонный столик.

– Накрой на стол, – бросил Кирилл.

Она послушно поднялась, достала тарелки, вилки, ножи и прочие причитающиеся к трапезе вещи.

– Антония, ты не должна за мной шпионить, – все так же, не поворачивая головы, произнес Кирилл. – Если ты считаешь, что ты должна все обо мне знать, ты ошибаешься. Ты не должна.

– Кирилл, но ведь мы…

– Это не подлежит обсуждению. Просто запомни.

– Хорошо, – согласилась Тоня. – Запомню.

Он сразу повеселел. Разложил картошку по тарелкам и принялся с аппетитом поедать. Тоня последовала его примеру, хотя внутри у нее все скрутилось жгутом, и куда должна была попасть картошка, коль скоро в желудке не осталось места, было совершенно непонятно.

Кирилл, жуя, сообщил, что дела идут все лучше, что скоро он снова начнет зарабатывать деньги…

А Тоня вспоминала тугую пачку долларов в секретере.

Он говорил, что фирму, похоже, удастся восстановить и заново наладить бизнес, – а Тоня вспоминала, что Александра общалась с Кириллом Богдановым, с совсем другим, но при этом директором процветающей фирмы на Солянке…

– Кирюша, а где живет твоя сестра? Может, ты бы меня с ней познакомил?

– Сестра? – Вилка замерла в его руках. – У меня нет сестры, Антония.

Уроки его актерского мастерства, кажется, не прошли даром: Тоня полностью контролировала свое лицо.

– Вот как? – легко удивилась она. – А ты вроде с ней разговаривал по телефону?

– Я?!

– Ну да! Я спросила, с кем ты, – ты ответил: с сестрой.

– Это я, должно быть, спьяну, – улыбнулся Кирилл и взял ее за руку. – Нет у меня сестры, Антония…

– А я, по-моему, где-то видела фотографию молодой женщины, немного похожей на тебя, – улыбнулась она в ответ. – В таком случае, это твоя бывшая пассия?

Она подскочила от страшного грохота. Кирилл бросил тарелку на пол. Картошка разлетелась, мешаясь с белыми острыми осколками.

– Так ты за мной шпионишь, да???

Собрав все свое самообладание, Тоня ответила со спокойной усмешкой:

– Ты, случаем, не агент ЦРУ, которого я нечаянно разоблачила? Уж очень ты болезненно реагируешь на простые, нормальные вопросы.

– Где ты видела фотографию?

– В каком-то ящике.

– И зачем ты туда полезла?

– Мне нужен был ластик. Я его искала.

Кирилл вдруг смягчился. Потом пошел за веником и собрал картошку с осколками в совок.

– Вот я и наказан за вспыльчивость, – улыбнулся он, садясь на место. – Остался без ужина…

– Возьми у меня половину, мне много.

– Нет. Знаешь что? Поехали в ресторан!

– Кирюша, мы живем на мою зарплату, а она не настолько большая, чтобы можно было себе позволять рестораны, – мягко образумила его Тоня, снова припоминая пачку долларов в секретере.

Он огорчился. Искренне огорчился, как ребенок. Словно никакой пачки не существовало.

– Да… Это я все по старой привычке… Ну, ничего, скоро мы опять заживем на широкую ногу!

Ночью она не спала. Она смотрела в его спину и думала о том, что любит эту спину, этого мужчину, этого человека. Но что жить с ним нельзя. Она так не умеет, как он требует. Надо уходить. Надо сказать агенту, чтобы попросил жильца съехать. Она заплатит ему неустойку, или как там ее. Потому что Кирилл, нет сомнений, – права журналистка! – просто очень неуравновешенный психически человек. И загадок никаких нет, – вернее, они есть, но только для Тони. Это его маниакальная подозрительность и скрытность создает их. Но она больше не хочет знать его секреты. Она его любит, да, но…