Текст книги "Эстонцы в Пермском крае: очерки истории и этнографии"

²³ Дриздо А. Д. К историографии эстонского населения Петербурга… С. 70–79; Он же. Из истории Петербургского эстонского просветительского общества // Этнография Петербурга – Ленинграда. Л., 1987. Вып. 1. С. 13–20; Старовойтова Г. В. Эстонские молодежные общества в Петербурге в начале XX века // Этнография Петербурга – Ленинграда. Л., 1987. Вып. 1. С. 21–25; Самойлов В. А. Эстонский театр и некоторые особенности культурной жизни эстонцев в Петербурге (1873–1917 гг.) // Старый Петербург. Историко-этнографические исследования. М., 1982. С. 80–97.

²⁴ Трусман Ю. Полуверцы Псково-Печорского края // Живая старина. 1890. Вып. 1. СПб. С. 31–62; Он же. О происхождении псково-печорских полуверцев // Живая старина. 1897. Вып. 1. СПб. С. 37–47.

²⁵ Гурт Я. О псковских эстонцах, или так называемых «сетукезах» // Известия Императорского русского общества. Т. XLI. 1905. СПб., 1906. С. 1–22.

²⁶ Моора Х. А. Вопросы сложения эстонского народа и некоторых соседних народов в свете данных археологии // Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956. С. 127–132; Он же. Русские и эстонские элементы в материальной культуре населения северо-востока Эстонской ССР // Материалы Балтийской этнографо-антропологической экспедиции (1952 год). Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. (Новая серия.) Т. XXIII. М., 1954.

²⁷ Рихтер Е. В. Итоги этнографической работы среди сету Псковской области летом 1952 г. // Материалы Балтийской этнографо-антропологической экспедиции (1952 год). Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. (Новая серия.) Т. XXIII. М., 1954. С. 183–193; Он же. Интеграция сету с эстонской нацией // Eesti palu rahva maj anduse ja olme arengu-joooni 19. ja 20. saj. Tallinn, 1979. С. 90–119.

²⁸ Хагу П. С. Аграрная обрядность и верования сету: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Л., 1983; Он же. Календарная обрядность русских и сету Печорского края // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков, 1983. С. 51–52.

²⁹ Плоткин К. М. Ареал сету: жертвоприношения и границы // Финно-угры и соседи: проблемы этнокультурного взаимодействия в Балтийском и Баренцевом регионах. СПб., 2002. С. 197–209.

³⁰ МанаковА. Г. Сету Печорского района на рубеже тысячелетий (по результатам социально-демографического исследования летом 1999 г.) // «Псков»: Научно-практический, историко-краеведческий журнал. Псков, 2001. № 14. С. 189–199; Алексеев Ю. В., Манаков А. Г. Народ Сету: между Россией и Эстонией. М., 2005.

³¹ Трошина Н. К. Особенности национальной самоидентификации сету в русскоэстонской этноконтактной зоне // Геосистемы Севера. Тезисы научно-практической конференции. Петрозаводск, 1998. С. 35–36.

³² Барашков В. Ф. Топонимия эстонских селений Ульяновской области // Ученые записки УГПИ. Т. 27. Вып. 3. Ульяновск, 1973; Выйме Л. Эстонские поселения на Черноморском побережье Кавказа (вторая половина XIX в. – 1929 г.): Автореф. дис… канд. ист. наук. Таллин, 1975; Рябов В. Хутора // Волжские зори. 1992. № 137, 141, 145, 150, 151; Шабалина Л. П. Эстонцы Ульяновского Поволжья // Всесоюзная сессия по итогам полевых этнографических и антропологических исследований 1984–1985 гг. Тезисы докладов. Йошкар-Ола, 1986; Эстонская община Абхазии [Электронный ресурс] // Сайт «Абхазия». URL: http://www. apsny. ru/ ethnic/ethnic. php?page=content/estonci/estonci. htm; Eestlased suhhumis. [Электронный ресурс]. URL: http://www. erm. ee/html/suhhumi/; Эстонцы в Крыму. Очерки истории и культуры / Сост. Е. А. Лагода, Ю. Н. Лаптев, М. Р. Никольская. Симферополь, 2008.

³³ Смирнов Н. Ф. Хозяйство немецких и эстонских хуторов в Белебеевском и Бирском уездах Уфимской губернии. Уфа, 1908.

³⁴ Переселенцы и переселенческое дело в Бирском и Мензелинском уездах Уфимской губернии. Уфа, 1898.

³⁵ Поездка в Сивинское имение // Пермские губернские ведомости. 1909, 12 сент.

36 Nigol A. Eesti asundused ja asupaigad Venemaal. Tartus, 1918.

³⁷ Nigol A. Указ. соч. Lk. 34, 37–38.

³⁸ ПермГАНИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 11919. Л. 1.

³⁹ Маамяги В. Эстонцы в СССР…; Он же. Эстонские поселенцы в СССР…

⁴⁰ Димухаметова С. А. Коллекция Пермского областного краеведческого музея как источник изучения народной культуры старообрядческого населения Верхокамья // Традиционная культура Пермской земли: К 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья (Мир старообрядчества. Вып. 6). Ярославль, 2005. С. 82–93.

⁴¹ Чагин Г. Н., Черных А. В. Народы Прикамья: Очерки этнокультурного развития в ХIХ – ХХ вв. Пермь, 2002. С. 37–47.

⁴² Садиков Р. Р. Эстонцы Башкортостана: Обзор архивных источников // Археография Южного Урала. Материалы IV Межрегиональной науч. – практ. конференции 16 сентября 2004 года. Уфа, 2004. С. 174–184.

⁴³ Мазур Л. Н. Народы Среднего Урала в структуре сельского расселения (ХХ в.) // Известия Уральского государственного университета. 2007. № 49. С. 180–196.

⁴⁴ Голева Т. Г. Эстонцы. [Электронный ресурс]. // Пермский край. Энциклопедия. URL: http://enc. permkultura. ru/showObject. do?object=1803974742&idParentObject=1803974726.

⁴⁵ Вайман Д. И., Черных А. В. Немецкие хутора Прикамья…. С. 195–196.

⁴⁶ Черных А. В. Традиции и технологии земледелия в эстонских хуторах Прикамья // Хлеб-батюшка: Хлеб в традиционной культуре народов Октябрьского района. Пермь, 2010. С. 77–84.

⁴⁷ Голева Т. Г., Черных А. В. Эстонцы // Разноцветный ковер: Пермский край, Октябрьский район / Сост. А. В. Черных. Пермь, 2010. С. 74–81.

⁴⁸ Собранные в ходе экспедиционных исследований экспонаты были переданы на хранение в Пермский краевой музей.

⁴⁹ ЦГИА РБ. Ф. 336; ГАПК. Ф. 204.

⁵⁰ АОАСР. Ф. 75.

⁵¹ ПермГАНИ. Ф. 641/1, 641/2.

⁵² ЦГАОО РБ. Ф. 122, оп. 4, д. 156.

⁵³ ЦГИА РБ. Ф. 351, оп. 1, д. 3544; ПКМ. № 18672/2. Карта Сивинского имения Крестьянского поземельного банка.

⁵⁴ Архив Мемориального центра истории политических репрессий «Пермь-36» (далее – Архив МЦИПР). Кассета «Shadrina». Записано в 1999 г. в г. Перми.

⁵⁵ ПКМ. Коллекция № 18380. Материалы экспедиции в Сивинский район Пермской области (1988).

⁵⁶ СРКМ. Разные коллекции.

⁵⁷ Сборник статистических сведений по Уфимской губернии. Т. V. Бирский уезд (Оценочно-статист. материал по данным местных исследований 1897 г.). Уфа, 1899; Список населенных пунктов Уральской области. Пермский округ. Свердловск, 1928; Справка о положении иногубернских и иноуездных переселенцев в Сивинском имении, согласно данным подворной переписи 1910 г. Пермь, 1911.

⁵⁸ Переселенцы и переселенческое дело в Бирском и Мензелинском уездах Уфимской губернии…

⁵⁹ Сборник статистических сведений по Уфимской губернии…

⁶⁰ Подворная перепись крестьянского хозяйства Уфимской губернии. Бирский уезд. Уфа, 1914. С. 250–253.

⁶¹ Справка о положении иногубернских и иноуездных переселенцев в Сивинском имении… С. 22.

⁶² История сталинского ГУЛАГа. Массовые репрессии в СССР. Т. 1; История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов. Т. 5. Спецпереселенцы в СССР. М., 2004.

⁶³ Давыдов Л. Биография края Тюменского // За коммунизм (газета Сивинского района). 1968. 20 янв. С. 3.

⁶⁴ Эстонские коммунисты // Известия Пермского губернского исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и армейских депутатов. 1918. 17 июля.

Глава I
Эстонцы в Прикамье в конце ХIХ – начале ХХ века

Общие сведения об эстонцах

Эстонцы – один из народов Прибалтики, основное население Эстонии. Общая численность эстонцев в мире составляет около 1, 1 млн. человек. Из них большая часть проживает на исторической родине – 920 885 человек (2008)¹. Крупные группы эстонцев проживают за пределами страны. Наибольшее их число насчитывается: в России – более 28 тыс. человек (2002), Швеции – 25, 5 тыс. (2007), США – 25 тыс. (2000), Финляндии – 22, 5 тыс. (2008) и Канаде – более 20 тыс. человек (2008)².

В настоящее время эстонцы используют этноним ээстласед (по названию страны Ээсти – Эстонии), распространение которого активно происходит с середины XIX в.³ Исследователи указывают на его заимствование из германских языков. Происхождение этнонима одни лингвисты связывают с германским корнем в значении «восток» и считают, что сначала оно использовалось для обозначения страны, а затем и народа⁴. Другие этимологи предполагают, что этноним восходит к балтийским языкам: aueist – «жители у воды»⁵. До XIX в. эстонцы себя называли чаще маарахвас (букв. «народ своей земли»)⁶. В русских летописях эстонцы вместе с другими западно-финскими племенами именуются чудью, позже – чухонцами, и только с XVIII в. в русском языке распространяется название эсты, эстонцы⁷. Большинство верующих эстонцев – лютеране, есть небольшое число православных.

Эстонский язык относится к западно-финской (прибалтийско-финской) ветви финно-угорской группы уральской языковой семьи. Диалекты эстонского языка объединяются в группы: северный, южный и северо-восточно-прибрежный. В основу литературного языка положен северный диалект. Письменность у эстонцев существует с XVI в., создана на основе латинской графики⁸.

Эстонский этнос сформировался в результате смешения древнего населения Восточной Прибалтики и пришедших с востока в III тысячелетии до н. э. финно-угорских племен. Позднее они вобрали восточно-финно-угорские, балтские, германские и славянские элементы. К I тысячелетию н. э. сложились основные группы эстских племен, а к XIII столетию сформировалось несколько крупных территориальных объединений – маакондов (земель). В начале XIII в. на территорию расселения эстонцев с юга началась экспансия Ливонского ордена, с севера – Дании, в итоге эстонские земли были поделены между ними. Тогда же эстонцы были обращены в католичество, в 1523–1526 гг. распространяется лютеранство⁹. После Ливонской войны (1558–1583) южная часть Эстонии отошла к Речи Посполитой, северная – к Швеции, о. Сааремаа – к Дании. К середине XVII в. вся территория стала принадлежать Шведскому государству. Постоянные перераспределения эстонских земель и значительное скандинавско-финско-немецкое влияние замедляли консолидационные этнические процессы. Тем не менее в ходе реформации появляются печатные издания на эстонском языке, открываются школы, обучающие на родном языке. Все это способствовало зарождению национальной культуры. В результате поражения Швеции в Северной войне (1700–1721) Эстония отошла к Российскому государству. Северная ее территория составила Эстляндскую губернию, а южная вошла в состав Лифляндской (вместе с частью Латвии). До конца XVIII в. на новоприсоединенных территориях существовал «особый прибалтийский порядок», упраздненный Екатериной II в 1782–1783 гг., после чего на Прибалтику распространилась общероссийская административная и судебная система¹⁰. В начале XIX в. (1816, 1819) прибалтийские крестьяне были освобождены от крепостной зависимости. События первой половины ХIХ в. способствовали социально-экономическому развитию, росту городов и просвещения, зарождению национальной литературы и искусства. Население эстонских городов, сильно онемеченное к тому времени, начинает обращаться к собственному языку, города обретают более национальный характер¹¹. В 1860-х годах издан эстонский эпос «Калевипоэг», появляются эстонские газеты, создаются национальные кружки и общества, проводятся всеэстонские праздники песни¹². Вторая половина ХIХ в. оценивается историками как эпоха «национального пробуждения»¹³.

В феврале 1918 г. после Октябрьской революции была провозглашена независимая Эстонская Республика. С 1940 г. Эстония включена в состав СССР на правах союзной республики. С 1991 г. она стала независимым государством.

Современное государство Эстония состоит из континентальной и островной части. 1521 остров составляют 9, 1 % территории страны¹⁴. Самые крупные из них – Сааремаа (Сарема, Эзель), Хийумаа (Хиума, Даго) и Муху. Острова отличаются суровыми природно-климатическими условиями, они небогаты пахотными угодьями, слабо заселены, в отличие от материковой части.

Территория традиционного расселения эстонцев, большей частью входящая в границы современного государства Эстония, делится на несколько историко-этнографических районов, каждый из которых имеет свои характерные особенности традиционной культуры. Обычно выделяют Северную, Южную и Западную Эстонию. Северная и Южная части, в отличие от Западной, испытали большее влияние со стороны восточных соседей. Их этнокультурные различия в некоторой степени обусловлены разным административным подчинением в составе России (Северная часть Эстонии относилась к Эстляндской губернии, Южная – к Лифляндской). Основным занятием населения этих территорий было сельское хозяйство¹⁵.

Особый историко-этнографический регион Западной Эстонии составляют районы северо-запада страны с прилегающими островами. На этих землях сильное влияние на эстонские традиции оказали народы соседних стран Центральной Европы и Скандинавии (немцы, датчане, шведы). Главным занятием населения островов является рыболовство, мореплавание и отхожие промыслы, лишь небольшая часть занимается сельским хозяйством¹⁶.

Особой родственной группой эстонцев считаются сету. Ученые расходятся в этническом определении сету. Одни называют сету этнической (этнографической) группой эстонского народа, сформировавшейся к середине XIX в. на основе древних прибалтийских племен и более поздних эстонских переселенцев, принявших православную религию; другие полагают, что это самостоятельный этнос¹⁷. От остальных эстонцев сету отличает сохранение архаичных древнеэстонских черт в культуре, восприятие восточно-славянских элементов, приверженность православному вероисповеданию и особенности языка. Язык сету близок к южным диалектам эстонского, которые почти исчезли в самой Эстонии из-за распространения литературного варианта¹⁸. Сету проживают в Печорском районе Псковской области России, в юго-восточной части Эстонии, которая до 1917 г. входила в состав Псковской губернии. До середины XVI в. сету оставались язычниками, затем они были христианизированы, при этом сохраняли древние элементы культуры, поэтому их называли «полуверцами». В 1920-е и в 1990-е годы, при вхождении территорий сету в состав Эстонской Республики, наблюдалась их эстонизация¹⁹. На рубеже XX–XXI вв. произошло резкое сокращение численности сету в Печорском районе, которое можно считать следствием миграций в Эстонию и процессов ассимиляции народа²⁰.

Эстонцы в России

В настоящее время в Российской Федерации эстонцы проживают почти по всей территории страны. Из общего числа 28 113 человек (по переписи 2002 г.) наиболее значительные группы сосредоточены в западных районах: г. Санкт-Петербург – 2 266 человек, Ленинградская область – 1 409, Псковская область – 1 122; в центральных: г. Москва – 1 247; в Сибири: Красноярский край – 4 111, Омская область – 3 029, Новосибирская область – 1 399 человек. Сету в России в 2002 г. насчитывалось 197 человек, 172 из них проживали на своей исторической территории – в Псковской области. На территории Урала и Поволжья численность эстонцев намного уступает вышеназванным территориям. Наибольшее их число, по данным 2002 г., насчитывалось в Челябинской области – 504 человека, в Свердловской области – 438, в Республике Башкортостан – 301, в Пермском крае – 196, в Республике Татарстан – 127, в Оренбургской области – 93, в Курганской области – 51 человек²¹. Большая часть эстонцев России расселена дисперсно, однако можно выделить территории с их компактным проживанием. Исторические поселения эстонцев в настоящее время сохраняются в Сибири, на Кавказе и на Урале.

Первые контакты эстских племен с восточными славянами складываются в I тысячелетии н. э., когда у славян развиваются торговые отношения с западными землями. В начале II тысячелетия русские князья предпринимали несколько походов, пытаясь присоединить западные территории к древнерусскому государству, но безуспешно²². Более тесные отношения развивались уже в период вхождения Эстонии в состав Российской империи и СССР, насчитывавший около трехсот лет. Начало позитивного взаимодействия народов, влияния русской культуры относится к рубежу XIX–XX вв.²³

Переселение эстонцев на восточные земли России началось еще до вхождения их территории в Российское государство. В основном это были бежавшие крестьяне. В XVI–XVII вв. в период шведского владычества в Эстонии небольшая группа эстонского населения сложилась на территории Витебской губернии в Люцинском уезде, отчего в литературе эту группу называли люцинскими эстонцами²⁴. Считается, что в XVIII в. эстонцы поселились в Псковской губернии в районе пос. Красногородское бывшей Середкинской волости – так называемые красненские эстонцы – и на восточном побережье Псковского озера²⁵. Помещики были недовольны оттоком крестьян и просили российскую власть возвращать беглецов. В 1744 г. была принята специальная инструкция, по которой прибалтийским крестьянам, принявшим греческое вероисповедание, разрешалось оставаться на новых местах. Данная административная мера способствовала переходу мигрировавшего населения в православие²⁶. Многие перекрестившиеся эстонцы в скором времени ассимилировались среди местного славянского населения. В начале XIX в. возникают первые поселения эстонцев, каторжников и ссыльнопоселенцев, в Сибири²⁷. Исследователи называют разные даты появления их первого селения (д. Рыжково Томской губернии) и расходятся в определении его этнического состава, поскольку тогда же в Сибири возникали поселения и других прибалтийских народов (финнов, латышей)²⁸. До середины XIX в. за пределами своей территории эстонское население было сосредоточено главным образом на западных землях России. К 1850 г. в Петербургской и Псковской губерниях насчитывалось почти 20 000 эстонцев²⁹.

Массовые миграции с территории Эстонии в восточном направлении, в глубь России, начались во второй половине XIX столетия, когда продолжился распад феодальной системы и переход на земельную ренту³⁰, крестьяне получили паспорта (1863) и вместе с ними – право передвигаться по территории империи. Главной причиной переселения послужила нехватка земель. В миграционном процессе участвовало в основном сельское население, которое в большинстве своем состояло из беднейших слоев³¹. Первые потоки переселенцев шли в соседние западные губернии России, а также в Крым, на Кавказ, в Поволжье, на Урал, в Сибирь³². Первое поселение в Крыму появилось в 1861 г., в последующие годы возникло еще девять эстонских центров³³. По данным переписи 1897 г., в Таврической губернии проживало 2 210 эстонцев³⁴. На Кавказе эстонцы начали основывать свои поселения тоже в 1860-е годы. Наибольшее их число сосредоточилось в Ставропольской губернии. Значительные по численности селения появились на Кубани, в Черноморской и Кутаисской губерниях. Всего на Кавказе было десять крупных поселений с общей численностью 4 281 человек³⁵. Территорию Поволжья и Урала эстонцы начали заселять в 1880-е годы. Более всего их проживало в Самарской губернии, где к 1897 г. насчитывалось 13 эстонских деревень. В Симбирской губернии зафиксировано четыре поселения³⁶. В Сибири в 1860–1880-е годы приток эстонского населения был небольшим. Этот процесс усилился после открытия в 1894 г. Сибирской железной дороги³⁷. К 1897 г. эстонцев в Сибири насчитывалось уже 4202 человека³⁸. Исследователь эстонских поселений в России В. А. Маамяги отмечает также появление в этот период эстонских колоний в Средней Азии, всего в 1897 г. там проживало 440 эстонцев³⁹.

Перепись 1897 г. отметила в Российской империи 1 002 738⁴⁰ эстонцев, из которых значительная часть по-прежнему проживала в районах традиционного расселения – в прибалтийских Эстляндской (365 959 человек) и Лифляндской (518 594 человека)⁴¹ губерниях, за пределами этих губерний проживало 118 185 эстонцев, что составляло 11, 8 % от общей численности народа⁴².

Волна миграций продолжилась в начале XX в., ей способствовало проведение аграрной столыпинской реформы и постройка Транссибирской железнодорожной магистрали. Новым потокам эстонцев пришлось осваивать уже менее плодородные и более отдаленные земли – территории Северо-Запада России, Урала, таежной полосы Сибири⁴³, Дальнего Востока. Всего за первое десятилетие XX в. появилось 75 новых крупных эстонских поселений, 44 из них было в Сибири⁴⁴. В дальнейшем эстонцы образовывали новые поселения в Сибири, но одновременно увеличился удельный вес обратного переселения. Причинами отъезда И. В. Лоткин называет неразвитую инфраструктуру края и тяжелые бытовые условия⁴⁵.

Исследователь А. В. Горнухова, изучая переселенческие процессы в прибалтийских республиках, выделяет четыре условных этапа миграции эстонцев на территорию России до 1914 г.:

1) 1860-е годы – основные потоки направляются в Крым и Самару; 2) 1870–1880-е годы – небольшие по численности потоки идут на Кавказ, в южные и центральные районы России, в Сибирь; 3) 1890-е годы – два крупных потока в Сибирь (Акмолинская, Томская, Тобольская губернии) и Вологду; 4) первое десятилетие XX в. – значительно больший поток в Сибирь⁴⁶.

Перечисленные факты свидетельствуют о многочисленной миграции эстонского населения с их исторической родины во второй половине XIX – начале XX в., что было обусловлено реформаторской политикой Российского государства и другими возникшими благоприятными для переселения условиями. В это время эстонцы расселились в разных местах страны, создав новые этнотерриториальные центры.

Во время Первой мировой войны на восток из Эстонии эвакуировали часть промышленных предприятий и вместе с ними – некоторое число эстонцев⁴⁷. Тогда же происходило добровольное самостоятельное переселение мирного населения на более отдаленные от военных действий территории.

После образования независимой Эстонской Республики в 1918 г. эстонцам, проживающим вне ее границ на территории России, было дано право на оптацию. На исторической родине им обещали благоприятные социально-экономические и хозяйственно-производственные условия. По оптации за период 1920–1924 гг. в Эстонию вернулось около 37, 6 тысячи человек⁴⁸, или почти 25 %⁴⁹. Правда, некоторые из них, неудовлетворенные условиями в новой республике, уезжали обратно в Россию⁵⁰.

Последний значительный приток эстонского населения на территорию России приходится на 1941-й и 1944–1945 гг., связан он с раскулачиванием крестьян и насильственной депортацией. Всего было депортировано более 40 тысяч человек, большинство из них вернулось на родину в конце 1950-х годов⁵¹.

Таким образом, в переселенческих процессах эстонского населения на территорию России можно отметить четыре волны, различающиеся по целям, масштабам и формам миграции:

1) стихийное немногочисленное переселение крестьян в западные губернии России до конца XVIII в.; 2) появление поселений ссыльных и каторжных эстонцев в первой половине XIX в.; 3) крупные по численности потоки эстонцев в поисках земель во второй половине XIX – начале XX в.; 4) насильственная депортация эстонского населения в середине XX в. Результатом всех миграционных потоков стало изменение этнического состава страны и формирование эстонской диаспоры в России.

Крестьяне, менявшие место жительство по собственной воле, образовывали поселения, преимущественно хуторского типа, и занимались традиционными для них занятиями – земледелием и животноводством, на Дальнем Востоке – рыболовством. В новых природно-климатических зонах они развивали знакомые и осваивали новые для них промыслы и ремесла⁵². Как отмечают исследователи, среди эстонцев было много ремесленников разного профиля: кузнецов, сапожников, портных⁵³. В городах в XIX в. (больше всего в Петербурге) почти половина эстонского населения была занята в промышленной сфере, четверть – в сфере обслуживания, также было много представителей интеллигенции⁵⁴. Н. В. Юхнева отмечает, что по данным 1869 г. в Петербурге многие эстонцы принадлежали к военному сословию, это были преимущественно отставные нижние чины и их семьи⁵⁵. До середины XX столетия в местах компактного расселения, в сельской местности, эстонцы жили замкнуто, многие из них слабо владели русским языком, что способствовало сохранению их национально-культурных черт.

Во второй половине XX в. процессы межэтнического взаимодействия, урбанизации, интеграции эстонского населения в России усилились, следствием чего стало размывание многих этнических черт, уменьшение ареалов компактного и традиционного проживания⁵⁶. В конце XX – начале XXI в. в городах и сельских территориях расселения эстонцев появились национальные общества, фольклорные коллективы, которые сохраняют народную культуру, поддерживают традиции, язык, налаживают связи с исторической родиной⁵⁷.