Текст книги "Лисье королевство"

8

– Заклятье? – удивленно переспросил брат Лэльдо. – Но кто мог его наложить?

– Курдалаги, судя по всему, – ответила степная колдунья. – Их работа. Они ведь вовсю использовали и птервусов, и ракши.

– И ты можешь его снять? – не удержался от вопроса юный уроборос, хотя вообще-то спрашивать об этом было не принято. Чтобы не нарушить ненароком настрой ума, сосредоточенного на проблеме.

Иир'ова пожала плечами и промолчала. Брат Лэльдо строго глянул на Дзз и укоряюще покачал головой. Уроборос смущенно замолк и свернулся клубочком, пригасив до сих пор светившиеся голубым шипы на спине.

Все трое долго молчали. Иир'ова явно изучала силу и сложность наложенных на крылатых ящеров чар, а уроборос и брат Лэльдо просто ждали. Эливенер был ученым, но магией почти не владел. Он знал лишь очень немногие простейшие ритуалы и формулы. А вот иир'ова родилась в степях на юге американского континента, где маги были сильны, как, наверное, нигде больше. Правда, Лэса не болтала понапрасну о своих умениях, но когда возникала необходимость – применяла их, выручая друзей. За время их совместного путешествия брат Лэльдо уже не единожды имел возможность убедиться в огромной силе и искусстве кошки.

А значит, и сейчас была надежда на то, что Лэса сумеет снять пелену с сознания маленьких ящеров.

Лэса подошла к спящим птенцам, обошла их вокруг, присела рядом с ними, легко коснулась их голов, спин, крыльев… а потом ушла далеко в сторону и села на кочку спиной к друзьям.

– Похоже, что-то наклевывается, – передал эливенер малышу Дзз на узкой направленной волне, не решаясь заговорить вслух, чтобы не нарушить покой ночного ментального пространства. – Жаль, что луны нет, – добавил он, подняв голову и посмотрев на не совсем еще потемневшее небо, усеянное бледными мелкими звездами. – Я слышал, при луне такие вещи легче даются.

– Да, у нас в Карпатах в общем тоже так считают, – ответил уроборос. – Но еще у нас говорят, что сильному чародею и луна не помощница, и солнце не помеха. А Лэса, по-моему, очень сильная…

На этом их разговор прервался, потому что иир'ова встала и направилась к ним.

– Где мой мешок? – спросила она, приблизившись.

Брат Лэльдо молча взял заплечный мешок кошки, лежавший у него за спиной, и протянул степной красавице. Лэса взяла его и начала рыться в наружных карманах, перебирая пакетики с травами, уложенные туда заботливой огородницей Бенет. Отложив в сторону два свертка, иир'ова задумалась, потом потребовала дать ей мешок эливенера. И снова внимательно исследовала содержимое карманов, выбрав еще один пакетик. Забрав все отобранное, кошка подошла к птенцам и села на сырую болотную траву рядом с ними. Брат Лэльдо и уроборос наблюдали…

Иир'ова высыпала по щепотке сушеных трав из каждого пакета себе на левую ладонь, сложив порошки аккуратной кучкой, и пустила в нее маленькую молнию из указательного пальца правой руки. Травы вспыхнули, мгновенно сгорев и оставив в воздухе клуб легкого душистого дыма. Лэса дунула на дым – и он растекся над спящими птенцами. Птервусы не шелохнулись, но этого, видимо, и не требовалось. Иир'ова сняла с шеи висевший на кожаном шнурке круглый камень с дыркой посередине. Это был птичий бог, найденный колдуньей в пещере скалах, где они с братом Лэльдо делали вид, что трудятся изо всех сил, добывая серебро для курдалагов.

Держа птичьего бога в сложенных вместе ладонях, Лэса подняла руки к звездам и тихо-тихо запела на родном языке, непонятном брату Лэльдо. В сыром воздухе болота звук ее голоса быстро угасал, и уже в двадцати шагах ничего не было слышно. Но, судя по всему, проводимый степной колдуньей ритуал и не требовал большего. Потом протяжное пение перешло в дробный речитатив, и Лэса, все так же вздымая руки к небесам, медленно, плавно поднялась на ноги и танцующим шагом трижды обошла по-прежнему сладко спавших птенцов слева направо. А потом вдруг резко оттолкнулась от земли обеими ногами вместе – и перепрыгнула через ящеров, на лету громко выкрикнув что-то на степном языке.

Птенцы проснулись, вытянули длинные шеи и завертели головами, недоуменно разевая зубастые клювы. Молодой эливенер прислушался. Детки растерянно бормотали мысленно:

– Ой, чего это такое… зачем она тут прыгает… А у меня голова болит… и у меня тоже… и у меня…

Иир'ова повесила птичьего бога на место и, наклонившись над хищными детками, погладила каждого из птервусов по голове, мысленно приговаривая:

– Ничего, поболит – и перестанет… спи, малыш, спи…

Ящеры тут же снова заснули.

Лэса еще трижды обошла вокруг них, делая плавные жесты руками. На кончиках ее пальцев светились голубоватые огоньки, время от времени в сырую болотную землю рядом со спящими птенцами вонзались короткие молнии… и вот наконец иир'ова отчетливо передала:

– Надеюсь, получилось. Вроде бы процесс пошел. Ну, утром видно будет.

Кошка подошла к друзьям и уселась рядом с ними.

– Ну я и проголодалась! – заявила она. – Мы ведь сегодня почти и не ели, а, братишка? Вот бы нам с тобой научиться лопать собственный организм, как Дзз!

Да, уроборосу голод не грозил. Ему достаточно было съесть кончик собственного хвоста – и все. Хвост через два-три часа отрастал заново, обеспечивая своему владельцу неиссякаемый источник питания.

Брат Лэльдо усмехнулся. Он тоже не прочь был бы подзаправиться. Но на кого тут охотиться? На мелких лягушек? Вот если бы речка нашлась неподалеку, или озерцо, – тогда бы они могли наловить рыбы…

И тут он насторожился.

Где-то неподалеку, к западу от башни уробороса, брел хищный ночной зверь…

Лэса тоже поймала эту волну.

– Так, кажется, нам есть на кого поохотиться, – взбодрилась кошка. – Надеюсь, именно эта тварь станет нашей добычей, а не наоборот!

– Тьфу на тебя! – рассердился эливенер. – Еще накаркаешь!

Лэса расхохоталась, вскочила – и бесшумно исчезла в темноте.

Уроборос мысленно крикнул ей вслед:

– Лэса! Он большой! Я его засек! Осторожнее!

– Насколько большой? – вскакивая и хватая булатный посох, спросил брат Лэльдо.

– Очень… очень… – испуганно пробормотал Дзз.

Выхватив из ножен маленький ятаган и держа его в левой руке, брат Лэльдо помчался вдогонку за Лэсой.

…Да, причины к беспокойству у юного уробороса были. Зверь, медленно шагавший по болоту на мощных задних лапах, и в самом деле оказался не маленьким, – но ведь малыш Дзз исходил из масштабов собственного тела. А иир'ова и брат Лэльдо были все-таки покрупнее полутораметрового уробороса. И все же охота на это существо обещала быть нелегкой.

Оно было зеленовато-черным, оно возвышалось над землей почти на два с половиной метра. Его тело покрывала крупная костяная чешуя, топорщившаяся вдоль хребта, переходившего в длинный голый хвост, «украшенный» глубокими поперечными насечками. Нижняя часть трехпалых задних лап поросла густой шерстью. Длинные загнутые когти глубоко уходили в сырую болотную почву. На ходу зверь слегка размахивал короткими передними лапами, тоже трехпалыми и тоже снабженными длинными изогнутыми когтями.

Но самым удивительным в звере была голова.

Она была очень большой для такого тела и казалось, что ее тяжесть мучительна для монстра, и поэтому он то и дело как-то странно кивал, словно не был не в силах держать шею выпрямленной. Вытянутая морда по форме немного походила на лошадиную, но была грубой, полностью лишенной изысканности линий, присущей благородным мыслящим четвероногим. Раскосые глаза зверя, расположенные по бокам головы, прятались за тяжелыми зелеными веками без ресниц. А над узким лбом торчали три прямых острых рога, позади которых виднелись большие круглые уши, черные и лохматые. И еще…

Брат Лэльдо всмотрелся еще раз, не веря себе. Но он не ошибся, потому что как раз в этот момент иир'ова осторожно передала:

– У него третий глаз…

И в самом деле, то, что эливенер сначала принял за складку кожи на лбу, под средним из рогов, явно было плотно закрытым глазом…

– Ты когда-нибудь слышала о трехглазых животных? – мысленно спросил брат Лэльдо.

– Слышала, – ответила степная охотница. – И еще слышала, что лучше от таких держаться подальше. Но это очень старые легенды, только и всего. Никто из моего племени на самом деле не видел трехглазых. Может, ты о них что-то знаешь?

– Не больше, чем ты, – коротко ответил эливенер.

И в самом деле, на севере американского континента ничего подобного не водилось, но наставники брата Лэльдо, старые эливенеры, рассказывали ему древние мифы о чудовищных трехглазых змеях, победить которых не мог ни один человек на земле… Была ли это правда или просто выдумки древних людей, никто по-настоящему не знал. Мифические трехглазые змеи якобы обладали гигантским ростом, крыльями и умели дышать огнем. А также умели парализовывать взглядом любого, кто встречался им на пути. Существо, неторопливо шагавшее по болоту навстречу эливенеру и кошке, было не слишком велико, крыльев у него не имелось… ну, а насчет огненного дыхания и гипнотической силы еще предстояло разобраться. Но то, что зверь явно не слышал разговора людей и даже вроде бы не ощущал их присутствия, обнадеживало.

Брат Лэльдо коротко передал Лэсе содержание легенд и спросил:

– Ну что, рискнем?

– Конечно! – энергично ответила иир'ова. – Когда еще доведется поохотиться на такое чудо? Вперед, братишка!

9

Конечно, они не стали бросаться на зверя очертя голову. Они разошлись в стороны, чтобы зайти на него с боков. Хвост мог представлять серьезную опасность, так что лучше было попытаться нанести удар в живот или грудь трехглазой твари, поскольку на этих частях тела костяная чешуя сидела не так плотно и выглядела вроде бы помягче. Но, конечно, это могло оказаться всего лишь обманом зрения.

Держа наготове острые, как бритва, маленькие ятаганы и булатные посохи, двое американцев начали подкрадываться к странному трехглазому зверю. Он по-прежнему тупо шагал вперед, негромко шурша встопорщенной чешуей, и болотная жижа чавкала под его мощными лапами. Монстр явно направлялся к месту стоянки отряда, туда, где безмятежно спали трое птенцов. Похоже, зверь не боялся никого и ничего, чувствуя себя полным хозяином болота. Ему, наверное, никогда не приходилось сталкиваться с достойными противниками. Время от времени он испускал энергетическую волну, присущую голодным хищникам…

Иир'ова и брат Лэльдо, обменявшись сигналом, одновременно бросились к трехрогому зверю и ударили ятаганами по его животу. Но лезвия отскочили от костяной чешуи, как от плотной резины. Зверь не успел еще отреагировать на удар, как на его голову обрушились два булатные посоха, причем посох брата Лэльдо еще и обжег тварь яростным жаром. Зверь остановился и низко замычал. Потом неторопливо развернулся в сторону молодого эливенера, наклонился, вытянув шею, – и внезапно распахнул третий глаз.

Брат Лэльдо едва успел отскочить от узкого огненного луча, вырвавшегося из черной дыры на лбу твари. Луч врезался в сырую болотную траву, и трава зашипела, испуская клубы пара, а потом вспыхнула.

– Ого! – коротко отреагировала иир'ова, продолжая лупить тварь посохом по голове и норовя угодить в третий глаз, – но почему-то ей это никак не удавалось.

Брат Лэльдо, зайдя зверю в тыл, сосредоточился – и поспешно передал кошке:

– Третий глаз защищен энергетическим полем, до него не добраться!

– Я уже поняла, – ответила иир'ова. – Но что-то ведь надо делать? Он на птенцов нацелился, я уловила!

И тут оба они, не сговариваясь, закричали во всю свою ментальную силу:

– Малыш! Малыш, просыпайся! Беда!

Уроборос откликнулся мгновенно:

– Да я уже давно проснулся… я тут, рядом…

Он и в самом деле затаился в траве прямо на пути неторопливо шагавшего монстра, метрах в двадцати перед ним, да так зарылся в болото, что его просто невозможно было заметить.

Зверь тем временем не спеша повернулся в сторону степной охотницы, в этот момент пытавшейся пробить ятаганом его невероятно плотную и крепкую чешую, – и шарахнул по кошке огненным лучом из третьего глаза. Но Лэса, так же, как эливенер, увернулась без особого труда, откатившись в сторону. Похоже, монстр привык охотиться то ли на спящих животных, то ли на не слишком подвижных, – во всяком случае, он двигался слишком медленно для того, чтобы сражаться с американцами. Но, с другой стороны, зачем ему была особая подвижность? Он ведь обладал непробиваемой броней! Он мог просто тупо и упорно преследовать добычу, беря ее измором.

Монстр, решив, видимо, что эти двое больше приставать к нему не будут, зашагал дальше, тяжело топая по болотной грязи и направляясь прямиком к затаившемуся уроборосу. Брат Лэльдо понадеялся, что тварь не почует малыша раньше времени и не начнет поливать его огнем. Ведь уроборос, зарывшийся в болото, не имел, как казалось эливенеру, свободы маневра.

Но оказалось, что брат Лэльдо ошибся. Монстр почуял засаду, шумно втянул носом воздух, наклонил голову – и пустил испепеляющий луч в то место, где находился уроженец Карпат. Но он лишь запалил траву и заставил вскипеть жидкую грязь, оставшуюся в ямке, в которой только что скрывался Дзз. Уробороса в ней уже не было.

– Куда он подевался? – мысленно спросил молодой эливенер.

– А черт его знает! – сердито ответила иир'ова, пытавшаяся подобраться к хвосту монстра, но уже понявшая, что этот длинный голый хвост, с виду такой беззащитный, совершенно невозможно ни рассечь лезвием ятагана, ни пробить молнией, выпускаемой из пальцев. – Как же нам остановить этого гада?

– Попробуй свою магию, больше ничего не остается, – предложил брат Лэльдо.

– На хорошее заклятие времени не хватит, – растерянно ответила кошка. – Птенцы совсем близко…

И тут монстр взвыл.

Оглушительно вопя, он подпрыгнул вверх, одновременно метнувшись в сторону, оттолкнулся от кочки, на которую угодил, мощными лапами и хвостом, снова прыгнул… и только теперь двое американцев заметили, что к правой задней лапе твари что-то прицепилось… и это «что-то» оказалось уроборосом.

Малыш Дзз обвился вокруг лапы зверя, прямо над трехпалой ступней с острыми когтями… и в следующую минуту ошеломленные американцы увидели, как лапа отвалилась, с легкостью перекушенная уроженцем далеких гор. Монстр свалился набок, бешено колотя хвостом и продолжая выть, а уроборос развернулся, подпрыгнул – и мгновенно очутился возле глотки твари.

Через минуту с трехглазым монстром было покончено.

Иир'ова и брат Лэльдо, переглянувшись, поспешили подойти к неподвижной туше. Уроборос засиял им навстречу всеми своими шипами.

– Детка, – осторожно передала иир'ова, – а что, у вас в Карпатах есть крупные хищники, на которых вы охотитесь?

– Конечно! – радостно улыбнулся Дзз. – И в лесах, и в горных пещерах. Есть и такие, от которых я удрал бы со всех ног! С ними только взрослые могут справиться, да и то не в одиночку. А этот не очень жесткий. Панцирь у него так себе.

– Ну и ну, – покачал головой молодой эливенер. – Да ты у нас молодец! Спасибо тебе, ты нас всех спас.

– Неправда, вы могли убежать, – возразил уроборос. – А вот птенцов он, конечно, запросто мог слопать. Зато теперь вы сами его съедите. Мясо у него неплохое.

– Съедим, если ты обдерешь с его хотя бы часть чешуи, – внезапно расхохоталась иир'ова. – А иначе нам до его мяса и не добраться будет!

Уроборос весело захихикал и моментально обгрыз чешую со спины так лихо убитого им монстра.

…Мясо нарезали длинными тонкими ломтями, с расчетом на то, чтобы удобнее было кормить птенцов. Лэса, как обычно, съела свою порцию в сыром виде. Брат Лэльдо зажарил для себя хороший бифштекс, в очередной раз попользовавшись силой булатного посоха. А птенцы все спали.

Наконец молодой эливенер встревожился.

– Почему они не просыпаются? – спросил он, глядя на Лэсу. – Мясом пахнет, а им хоть бы что!

– Они еще часа два проспят, не меньше, – спокойно ответила степная колдунья. – Даже и не пытайся их разбудить. На них наложены освобождающие ум чары.

– Через два часа уже светать начнет, – заметил уроборос.

– Вот именно, – кивнула кошка. – Надеюсь, с первыми лучами солнца заклятье с них упадет.

– Только надеешься? – уточнил брат Лэльдо. – Не уверена?

– В общем, почти уверена, – сверкнула огромными зелеными глазами иир'ова. – Но ты ведь и сам знаешь: магия – дело тонкое. Всегда может произойти нечто абсолютно непредвиденное.

Уроборос, дожевавший кончик собственного хвоста, сообщил:

– У нас в Карпатах говорят: колдун колдуна переколдовал да перевыколдовал! Это в том смысле, что и вправду никогда не знаешь, чем их штучки могут закончиться. А уж если две бабы-ворожеи сцепятся – ну, тут уж спасайся, кто может!

Американцы расхохотались, в очередной раз удивляясь уму и оригинальности мышления карпатского детеныша.

А потом небо на востоке начало понемногу из черно-синего превращаться в яблочно-зеленое, и звезды постепенно угасали, и вот уже первый солнечный луч прорезал небосклон, уронив золотое пятно на маленькое облачко…

И три маленьких птервуса проснулись.

10

Первым поднял голову самый маленький из них. Он вытянул шею, щелкнул длинным зубастым клювом и хрипло заорал. И трое друзей услышали при этом отчетливую мысль – незатейливую, но сформулированную:

– Есть хочу! Утро… светает… я голодный! Эй, папа с мамой! Кушать хочется!

– Иди сюда, – мысленно позвал его молодой эливенер. – Тут много мяса.

– Где? – вскинулся птенец. – Где?

– Слышит! – заорал брат Лэльдо не хуже птервуса. – Слышит! Ура!

Птенец увидел наконец стоявших поодаль друзей и, еще раз каркнув, расправил крылья и хлопнул по спинам своих то ли сестер, то ли братьев. А потом помчался к мясу, перелетая с кочки на кочку.

Двое деток тут же проснулись, разинули рты и завопили:

– Ты куда?!

– Кушать! – ответил на лету самый шустрый.

– Ай! – тут же защелкали зубами двое отставших. – Кушать! Где? Где?

– За мной! – мысленно завопил самый маленький , одновременно оглашая воздух визгливым карканьем. – Это здесь! Здесь!

– Смотри-ка, – с улыбкой заметила иир'ова, – компанейские ребята!

– Это хорошо, – серьезно передал уроборос. – Значит, будут друг другу помогать и поддерживать. Их ведь всего трое, а остатки их племени – далеко. Пока не вырастут, не окрепнут по-настоящему – не смогут домой вернуться.

– Да еще захотят ли они возвращаться, когда повзрослеют, – вдруг сказал молодой эливенер. – Там ведь их разум пригасят ракши…

Птенцы уже были рядом, и брат Лэльдо с кошкой принялись кормить их, бросая в широко разинутые зубастые клювы куски свежего мяса. Уроборос почему-то отошел в сторонку, не желая принимать участие в процедуре.

Птенцы, жадно заглатывая корм, мысленно верещали от восторга, обмениваясь незатейливыми репликами:

– Ой, вкусно-то как!

– Свеженькое!

– Мама, мама, еще хочу! – Этот птенец явно считал брата Лэльдо своей мамашей.

– И мне еще, и мне!..

– Ну, их разум, похоже, не так уж и велик, – мысленно пробормотала иир'ова.

– Да может быть, он потому и невелик, что ему не давали развиваться, – напомнил брат Лэльдо. – Они ведь жили в ментальном симбиозе с птицами, и их тандемом командовали люди, курдалаги, и полностью подчиняли их себе! У них просто не было возможности для настоящего умственного роста. А теперь, на свободе, – кто знает, кем они станут?

– Лишь бы не стали такими же зловредными, как их родня, – фыркнул уроборос.

– Ну, это уж зависит от обстоятельств, – сказал эливенер. – И отчасти от нас. Пока они с нами – мы должны постараться внушить им хотя бы первичные основы морали.

– Да ведь они хищники! – насмешливо передала Лэса. – О какой морали речь?

– А ты разве не хищница? – улыбнулся эливенер. – Да и я тоже, если уж на то пошло. Я ведь не отказываюсь от мяса, я охочусь на зверей ради пропитания, так? Ну, и чем же мы с тобой от них отличаемся?

Уроборос, наблюдавший за завтраком птенцов со стороны, вдруг громко рассмеялся, а когда американцы повернулись к нему, не понимая причины смеха, пояснил:

– Я тут подумал – а я кто? Хищник или нет? Я ведь питаюсь живой плотью, правильно? Только эта плоть – моя собственная! Как это расценить?

– Ты – самоед, вот и все, – ухмыльнулась иир'ова, скармливая птенцам по очередному куску мяса броненосца.

– Самоед! – восторженно повторил уроборос. Похоже, определение ему очень даже понравилось. – Самоед! Ха!

Наконец птенцы налопались до отвала и перестали орать. Брат Лэльдо выкопал небольшую ямку в пропитанной влагой почве, и в ямку тут же набежала вода. Правда, она была не слишком чистой, ее насыщали частицы ила, – но птенцам, похоже, было все равно. Они с удовольствием напились и принялись чистить клювы об мох. Обмен репликами между ними прекратился – видимо, на сытый желудок их не тянуло к беседе.

– Ну что, – спросил наконец молодой эливенер, обращаясь к друзьям, – попытаемся двинуться поперек нестабильной полосы, на восток? Птенцы теперь уж во всяком случае от нас не отстанут.

Конечно, летать по-настоящему три маленькие ящера еще не научились, но они уже достаточно ловко перепархивали с места на место, одолевая в прыжках приличные расстояния, и, скорее всего, не отстали бы от людей при стремительном пересечении опасной территории. Но Лэса передала:

– Может быть, лучше еще на денек задержимся? Спешка – дело опасное, особенно в незнакомых местах. Кто знает, что там может таиться, на этой полосе?

– Да ведь всего несколько километров! – фыркнул уроборос. – Ну неужели мы такие трусы?

– Дело не в трусости, – пожал плечами молодой эливенер. – Зачем подвергать себя бессмысленному риску?

В общем, решено было потратить еще один день на обучение маленьких птервусов.

Хищные детки, росшие, как на дрожжах, с удовольствием прыгали с башни, стараясь пролететь как можно дальше. Они болтали между собой, не особо обращая внимания на троих друзей, и вспоминая о них только тогда, когда начинали ощущать голод. Потребовав еды и получив ее, маленькие ящеры снова принимались за урок, отчаянно соревнуясь друг с другом. Каждый старался пролететь над болотом дальше других.

Американцы, прислушиваясь к незатейливой болтовне птервусов, узнали, что один из них – самец, а два других – самочки. Но внешне они между собой никак не различались, во всяком случае, иир'ова и эливенер найти различий не могли. Птенцы называли друг друга по именам: Сиси, Мими и Додо. В какой-то момент Лэса не выдержала и, подойдя к птервусам поближе, спросила:

– Вы сами придумали себе имена?

Птенцы, сгрудившиеся у основания башни после очередного тренировочного полета, уставились на нее красными глазами, склонив уродливые головы набок, и после некоторого раздумья последовал хоровой ответ:

– Как это – придумали? Имя дает папа. Сразу.

– Как это – сразу? – не поняла иир'ова. – Что значит – сразу? Вот ты можешь ответить? Когда ты получил свое имя? Когда ты понял, что ты – Додо? – она ткнула пальцем в самца Додо.

Додо явно призадумался. Он закрыл глаза, низко опустил голову, ткнувшись клювом в мох, и долго молчал. Самки молча таращились то на него, то на степную охотницу, не продуцируя ни единой мысли.

Наконец Додо очнулся и поднял голову. Видно было, что процесс размышления дался ему с огромным трудом.

– Когда был в яйце, – сообщил он. – Папа назвал меня, когда я был в яйце. – И переутомленный умственной работой Додо полез на башенку, чтобы к нему больше не приставали.

– Вот это да! – не удержалась от мысленного восклицания Лэса. – Лэльдо, ты когда-нибудь слыхал о подобном?

– Нет, – покачал головой эливенер. Он был удивлен не меньше кошки.

И в самом деле, ему никогда не приходилось слышать ничего похожего, даже от своих старых учителей. Да это просто-напросто противоречило всем известным брату Лэльдо законам природы! Птенец в яйце – это всего-навсего зародыш с незрелым мозгом… Погоди-ка, тут же напомнил себе молодой эливенер, ведь к тому моменту, когда птенец начинает долбить скорлупу, прорываясь к свету и свободе, он является уже вполне сложившимся организмом! Пусть беспомощным и слабым, но достаточно развитым, во всяком случае, его мозг уже функционирует нормально…

И все равно это было удивительно. Потому что вывод тут можно было сделать только один: хищные летающие ящеры стояли на довольно высокой ступени развития, и если бы после рождения они не попадали в ментальную зависимость от птиц ракши и курдалагов, то, пожалуй, могли бы стать очень сильной в умственном отношении расой.

Степная охотница пришла к тому же выводу, потому что эливенер услышал ее мысленный вопрос:

– Тебе не кажется, что вся эта система ментального симбиоза выглядит несколько искусственной? Может быть, тут тоже сказалось воздействие той чертовой машины?

Иир'ова имела в виду аппарат, в незапамятной древности доставленный на Землю пришельцами, явившимися на их планету из глубин Космоса. Этот аппарат был одним из достижений внеземной цивилизации и предназначался для подавления мысли в четвероногих существах, да и вообще во всех негуманоидах. Когда над планетой разразилась ядерная буря, локальный корабль пришельцев, на котором находился аппарат, разбился, и аппарат упал в горную долину в Альпах, и от удара включился. Техника чужаков была такова, что вредоносная машина работала многие тысячи лет, пока ее не уничтожил отряд, явившийся с американского континента.

– Наверное, да, – задумчиво пробормотал эливенер и вдруг схватил лежавший рядом с ним булатный посох и уставился на маленький хрустальный шарик, вставленный в его рукоятку.

Ведь этот шарик был частью той самой машины…