Текст книги "Любовь зла…"

Глава 4

Ссориться с Денисом в такси мы начали сразу же.

– Слушай, а чего ты так безропотно стоял, когда эта коровка к тебе присосалась? Наслаждался? – со злобой сказала я.

Да, я была взбешена сегодняшним вечером. Я просто кипела, как перегретый чайник. Я чрезвычайно хотела стукнуть кого-нибудь по голове. И Дэн был ближе всех, не считая таксиста. Но ведь кто-то должен вести машину? Я не умею.

– Да может и наслаждался! Нормальная девчонка. Страстная, в отличие от некоторых! – парировал Денис.

– Это ты сейчас меня бревном обозвал?! – возмутилась я.

– Ну, с твоим размером груди скорее не бревном, а досочкой, – ухмыльнулся он.

Я задохнулась от возмущения:

– Значит, грудь моя не устраивает! Меня, может, тоже в тебе не устраивают определенные части тела! Выдающиеся и не очень!

Мой бой-френд, хотя в данный момент он со скоростью света приближался к приставке «экс», намеков не понял. Или сделал вид.

– И у тебя вкус дурной. Окружила себя каким-то мультипликационным зверинцем! Кто там – Чебурашка и компания? – продолжал издеваться он.

Я хотела дать ему по ехидной роже! Втоптать в автомобильный коврик! Выкинуть на проезжую часть! Вместо всех этих прекрасных и, безусловно, справедливых вещей, я молча отвернулась к окну и не сказала больше ни слова до дома бабы Нюры.

– Придурок! – крикнула я напоследок и хлопнула автомобильной дверью.

Баба Нюра хлопотала на кухне. Я пролетела мимо нее в комнату, буркнув:

– Добрый вечер.

Хотя вечер, конечно, добрым назвать было сложно. Меня душили слезы. И только немедленное и самое ужасное возмездие могло бы меня хоть чуточку успокоить. Я представила Дениса голого, привязанного к дереву возле входа в «Лакомку». Вокруг него водили хоровод геи, хихикали и показывали пальцем на его скромное мужское достоинство…

Я моргнула. Вздохнула. И легла спать.

***

Утром в окно задумчиво стучал дождь. Я прижалась лбом к прохладному стеклу и пощекотала ресницами стеклянную поверхность. Капли, проделав путь длиной в вечность, брошенные порывом ветра, умирали от столкновения с прозрачной преградой, напоследок шепча: «Птык-птык-птык». Вот бы полететь в потоке серых брызг и, сделав пару крутых виражей, расплющиться о стекло и стечь грязной лужицей по водосточной трубе.

Вместо романтического полета и трагической «мокрухи», по дороге к трамвайной остановке я еле успевала отпрыгивать от мутных потоков и грязи, вылетающих из-под колес спешащих автомобилей. Прождав трамвай с пол часа, я поняла, что в городе очередная неожиданная катастрофа вселенского масштаба под названием «дождь». Следовало идти ногами. Туда, к людям, где стоят многоэтажки, и ездят автобусы, маршрутки и троллейбусы… Где нет этого блядского бездорожья и местами даже есть асфальт.

В универ сегодня можно было не ходить, если бы не консультация по всемирной истории, которую нам предстояло сдавать на этой сессии. Обучение на журфаке – веселый процесс, не поддающийся логике. Как можно проводить экзамен по предмету, которому не было ни одной лекции, и нет учебника? Вот и я не знаю. Но очень хочу узнать. Вот и прусь за знанием по такой сволочной погоде.

Мокрая, грязная и несчастная, я переступила порог родного университета, как ни странно, даже не опоздав. У входа, я столкнулась с Иркой, которая, сияя, как медный пятак, уволокла меня в сторону и начала громко плеваться на ухо:

– А я сегодня у Филиппа ночевала! Он такой… такой… Не передать!

– Не дай Бог мне что-то передавать! И ты будь осторожней – еще заразишься чем-нибудь! Они же там лазают своими штуками в труднодоступных местах, – буркнула я раздраженно.

– Фууу! Фу быть такой! Ты чего злая? – поинтересовалась подруга.

В красках описав все события вчерашнего вечера, дав нелестную оценку всем главным героям, я добавила:

– И с Дэном теперь придется как-то мириться! А так хочется дать по башке этому ушлепку, который сначала сам напросился на поход в «Лакомку», потом чуть не трахнулся с этой розовой шлюшкой, а потом еще прошелся бульдозером по размеру моей груди!

…У вас было так: вы спите и видите кошмар. А потом просыпаетесь, вздыхаете с облегчением, радостно идете в туалет, а в коридоре вдруг наталкиваетесь на монстра. И вас прошибает пот. Потому что это не сон – это реальность! А вы то наивно думали, что уже проснулись. Вот и при виде Марии, бодро шагающей в массивных ботинках по коридору моего, вы понимаете, МОЕГО университета, я взмокла. Молниеносно схватив Ирку за руку, я утащила ее за угол.

– Это Мария – та самая розовая! – объяснила я Ирке, которая таращила на меня глаза.

Там нас шушукающихся и застали Дима с Сашей.

– О, привет, чувихи, – дурашливо поприветствовал нас Дима, – мы слышали, что Петрова вчера в «Лакомке» произвела фурор и разбила сердца всего лесбийского царства!

– Да пошли они на хер эти розовые дуры! Эти неполноценные ковырялки! Эти сапфистки хреновы, – резко отреагировала я.

– Ладно, не кипятись, – успокаивающе сказал Саша, – отвлеклись лучше. Одному человеку нужно жилье, у тебя соседи комнату не сдают?

– Сдают. Хозяйка моя жильца или жиличку ищет, – нехотя откликнулась я, – только приличный человек нужен и без тараканов в голове.

Дима заржал:

– Ага. А еще блондин, высокий и светлоглазый…

– Было бы неплохо, – мечтательно сказала я. – Черт! На кого это ты намекаешь?!

– Да, Петрова, да! Тебя уже запросто можно отправляться на передачу «Что? Где? Когда?» сканировать черные ящики! – продолжал прикалываться Димон. – Леша, он же Аня, он же мистер Совершенство ищет себе жилье. Просил поспрашивать.

– Нет! Я сказала – нет! Геев в своем доме не потерплю! Нет, дом, конечно, не мой. Но! Бедная баба Нюра! Она же с ума сойдет. Она же не поймет, как мальчик может быть девочкой одновременно! И куда он хер свой прячет, когда надевает кожаные штаны! – заорала я так, что на меня стали оглядываться студенты.

– Да не кипятись ты, Петрова. Твоя бабка про хер уж забыла давным-давно. А у тебя видимо, что болит, тот о том и говорит…, – посмеялся Саша. – Так я дам Леше твой телефончик? Встретитесь, пообщаетесь.

Сначала я хотела отказать. Но не факт, что баба Нюра согласится на такого жильца, и Лешу цена устроит. А если даже и срастется, что я так кипячусь? Что он колготки тырить мои начнет? Или помаду? В конце концов, с таким соседом можно не напрягаться, что ущипнут за попу или замуж позовут в Мухосранск. А то, что он «голубой огонек», ну это даже прикольно. И вообще гомосексуалисты вполне нормальные ребята, не то, что лесбиянки. И вообще, я не гомофобка, а современная барышня. Пока из меня тампон зубами вытащить не хотят…

– Ладно, пусть звонит, – согласилась я, – только до консультации по истории.

Звонок от Леши раздался тогда, когда мы уже сидели в аудитории и ждали преподавателя.

– Привет, это Алекс, – спокойно, как будто сто тысяч лет и пятьсот дней знает меня, сказал он. – Дима сказал, что твоя квартирная хозяйка комнату сдает?

– Привет, да, сдает, – тихо, чтобы не привлекать внимание сокурсников, сказала я, и прошептала. – Только я не уверена, что ты подойдешь.

– Что? – переспросил Леша. – Я тебя плохо слышу! Давай встретимся через пару часов в «Ветерке» и поговорим.

– Хорошо, – быстро согласилась я на встречу в кафе, которое находилось рядом с универом. – Только… это… в юбке не приходи…

– Шутница, – с улыбкой в голосе сказал Леша и отключился.

И вовремя. В аудиторию влетел преподаватель. Эмоциональный армянин с блудливым взглядом.

– Здравствуйте товарищи журналисты! Сразу вас хочу обрадовать, экзамен сдать будет сложно! Но такова жизнь. Через боль и страдания растет душа. И мой предмет – это всего лишь маленькая ступенька на вашем тернистом пути…

Последующий монолог длиной в полтора часа вынес мне мозг напрочь. Армянин вещал о церкви и христианстве, о судьбе и человечестве, о жизненных перипетиях и смирении, при этом успевал невзначай коситься на девичьи коленки и подмигивать. И не слова об истории! Озадаченные, мы вышли из аудитории.

– Чего делать-то? – грустно спросила Ирка. – Как этому упырю сдать? В платочке на экзамен прийти что ли?

– Нет, подруга, мне кажется, что наряд блудницы тут больше сработает – разоблачит, покарает, а потом простит…, – задумчиво предположила я.

– Чего? – удивленно отреагировала однокурсница.

– Ладно, проехали. Я тут встречаюсь кое с кем. А ты звони, если что. Фильке привет, – махнула я рукой и пошла в сторону «Ветерка».

Дождь прекратился. Лужи грязными кляксами растекались тут и там. Небо щерилось просветами, обещая солнце.

Леша оказался пунктуальным и уже сидел за столиком у окна.

– Привет, – я подсела напротив, – кофе пьешь? Я тоже хочу. Идиотский день.

Я вовсе не хотела жаловаться. Тем более, практически первому встречному. Да еще и гомосексуалисту, которого я, в большинстве своем, видела в женском наряде. Просто вырвалось. Хотелось тепла и дружеской поддержки. Влюбленная и сияющая Ирка на эту роль совсем не подходила. Мне хотелось посоветовать ей сожрать лимон! Ну, в конце концов, Леша ведь практически девочка, только с лишними деталями. Можно и пожаловаться.

– Погода дрянь. «Дождь идет с утра, будет, был и есть. И карман мой пуст. На часах шесть», – процитировал он Цоя, да и еще одну из ранних песен.

– Да ладно! Ты Цоя слушаешь? Офигеть, – удивилась я.

Я представляю, как удивился бы Цой, будь он жив, что гомики его песни знают.

– Слушаю, – сдержано ответил Леша и перевел разговор на другую тему, – так что с комнатой?

– Комната есть. И хозяйка есть, очень консервативных взглядов, – решила я сразу расставить все точки над «и». – Но её «кондрат» может хватить, если ты будешь то мальчиком, то девочкой! В Советском Союзе секса не было! А за однополый – вообще в тюрьму сажали! Скажи спасибо, что не на кол. Баба Нюра никогда не сможет понять твою любовь к волосатым мужским задницам или чего вы там любите! А если ты еще и мужиков водить начнешь и презиками разбрасываться, то она сначала удавит тебя твоим же чулком, а потом меня за то, что тебя привела!

– Ты о геях второсортной порнухи что ли пересмотрела? – возмутился Леша. – Не собираюсь я никого водить! А насчет женских нарядов обещаю, что при бабе Нюре буду просто мальчиком. Хорошим мальчиком. Примерным и вежливым. Ты мне веришь? – спросил он и накрыл мою руку своей ладонью.

Я заворожённо уставилась на его красивые длинные пальцы и тонкую кисть. Охренеть, какие аристократические руки! Но если представить в чем или в ком он ими ковыряется… Фуу! Я резко выдернула свою ладонь, испытывая непреодолимое желание помыть руки как минимум антибактериальным мылом.

– Ладно, – сказала я, допивая кофе одним глотком. – Расплачиваемся и поехали.

Я полезла в сумку за деньгами, но Леша меня опередил, заплатив официантке за двоих. Мелочь, но, чёрт возьми, приятно. Пора прекращать иметь дело с альфонсами, а то скоро придется дружить только с гомиками, чтобы чувствовать себя девушкой.

Мы вышли на улицу.

– Тут на трамвае не так уж далеко ехать, – сказала я и быстрым шагом направилась в сторону остановки. – Если, конечно, они перестали плавать.

– Какой трамвай? Я на машине, – кивнул Леша в сторону припаркованной недалеко от кафе синей» ауди». – Пойдем.

– Мадам, присаживайтесь! – сказал он и открыл дверцу.

– Не мадам, а мадмуазель, – блеснула я эрудицией и добавила. – А подстелить ничего нету?

Леша округлил глаза:

– А чем тебя кожа не устраивает? Зад у тебя не голый, так что не приклеишься!

– А может ты тут сексом занимался! – выпалила я.

– Ага, и разбрызгивал по всему салону! – заржал он. – Впрочем, если ты настаиваешь, у меня тут где-то есть полотенце, которое я подкладываю…

– Стоп! Давай без подробностей, – давясь рвотными позывами, сказала я и плюхнулась на пассажирское сидение. – Поехали уже!

Ехали мы молча. Я наслаждалась машиной, музыкой и ненавязчивой компанией. Куда катится мир, мне нравится общество гея! С этим надо что-то делать!

Баба Нюра была дома и как раз приготовила обед.

– Ой, Танечка пришла, да еще с таким симпатичным мальчиком, – радостно прощебетала она и стала усаживать нас за стол. – Как раз и обед готов. Кушать надо, а то худенькие оба, как тростиночки!

– Баба Нюра, это не мальчик! – сказала я и осеклась под внимательным взглядом Леши. – В смысле, я хотела сказать… это не мой мальчик! Это Алексей и ему нужна комната.

Я с облегчением вздохнула. Надо же, выпуталась, кошмар какой, надо осторожнее выбирать выражения.

– Ой, как хорошо! Я как раз жильца искала, да одна алкашня попадается, да гомосятина!

От неожиданности я подавилась супом! Блять, это ж ад какой-то! Просто дурдом. Леша заботливо и нежно похлопал меня по спине.

– Осторожно, дорогая! – с улыбкой сказал он. – Береги себя!

Надо же, еще издевается, козел!

– Ладно, вы тут беседуйте, а я пойду прилягу, а суп потом доем. Очень вкусно! – я решила, что для моего здоровья безопаснее сбежать в свою комнату и встала из-за стола. Баба Нюра с Лешей продолжили разговор и последнее, что я слышала, как баба Нюра интересовалась, чем он занимается. Мне очень было интересно услышать ответ, но я не могла стоять просто так в кухне. Пришлось засунуть свою дотошность поглубже и убраться в комнату.

Я посидела на кровати, поигралась в телефоне, достала пудреницу и накрасила зачем-то губы. Наконец, мне надоело сражаться с любопытством, я высунулась из двери и с интересом застыла, наблюдая за происходящим. В свободной комнате была открыта дверь. Баба Нюра, болтая с Лешей, как старые знакомые, раскладывала постельное белье, подушку и одеяло, а мой голубой знакомый закидывал вещи из сумки в открытый шкаф.

Эээ, – не очень умно начала я реплику. – А вещи-то откуда взялись?

– У меня в машине лежали, – не отвлекаясь от дела пояснил он, улыбнулся и подмигнул. – Поздравь меня! Мы теперь соседи!

– Поздравляю… – промямлила я и скрылась за своей дверью.

Глава 5

Всю оставшуюся часть дня я пыталась выловить в просторах интернета любую информацию, которая поможет мне подготовиться к сдаче завтрашнего экзамена по Всемирной истории. Слава Богу, что препод смилостивился и решил ограничиться лишь историей античных государств. Про Древнюю Грецию и Рим я знала немного. Да чего уж кривить душой, вообще ничего не знала, кроме литературы и мифологии. Месяц назад я успешно сдала зачет по этой теме. Меланхоличный преподаватель по кличке Зевс честно отчитал все положенные лекции, рассказывал о богах и полу-богах смешно, многословно и без цензуры, на зачете не придирался и вел себя прилично.

В моей голове прочно засел винегрет из пикантных подробностей жизни Олимпа и околоолимпных территорий. Практически «Дом-2», только пожестче, без церемоний и без Бузовой. Но в те времена своих кадров хватало: коварная Гея, заколебавшаяся рожать и подговорившая родную кровиночку Кроноса отрезать плодовитому папашке Урану мужское достоинство. Сынок, видимо под впечатлением оскопления, вырос еще большим гадом и жрал, что не попадя, в том числе всех своих новорожденных детей. Зевс, которого мамаша Рея уберегла от прожорливого родителя, веселился, превращаясь то в быка, то в лебедя, то в золотой дождь – все это для того, чтобы овладеть земными тетками. Но вряд ли всеми этими шикарными подробностями я могла бы сразить препода истории настолько, чтобы он мне поставил приличную оценку.

Пока я пыталась выучить хотя бы самые ключевые даты античного периода, во второй половине дома царила суета. Сначала баба Нюра с Лешей обустраивали комнату, потом болтали за чаем, а затем даже поехали на его машине на рынок за картошкой и овощами. Моя хозяйка была полностью поглощена новым жильцом и лишь однажды забежала в мою комнату, поцеловала в лобик, благодаря за «такого прекрасного мальчика».

Мне, прям, обидно стало! Чтобы восстановить психический баланс, я помечтала, как бы изменилось лицо бабы Нюры, если бы она узнала, что Леша любит мальчиков и переодевается в девочку! Вряд ли обошлось бы только криками. Зная темперамент бабы Нюры, я могла бы только предположить, куда она ему запихает скалку! В грезах мне даже жалко стало бедного юношу. А в реальности я предпочитала не высовываться из комнаты и, вообще, пораньше лечь спать. День завтра предстоял сложный. И, скорее всего, провальный. Но на этом жизнь не заканчивается, подумаешь, схожу на пересдачу. Куда переживательное то, что я сегодня так и не помирилась с Денисом. Я пару раз порывалась ему позвонить, но не могла подобрать нужных слов, решив оставить все на завтра. Все неприятности в одну кучу, так будет правильнее.

***

Утром я проснулась поздно. В универ мне надо было ехать только к обеду. Тем лучше – позавтракаю спокойно и соберусь без спешки. На кухню, напрочь забыв, что живу не одна, я выползла с нечесаными волосами и в тоненькой ночной сорочке. Включив чайник, я приземлилась на стул и прикрыла глаза. Мою полудрему прервало громкое:

– Ой!

На пороге стоял Леша. Хорошо стоял. С голым накаченным торсом, мокрыми волосами и полотенцем на шее. Видно, только пришел с водных процедур. Умываться приходилось во «времянке» – отдельно стоящем летнем домике. Вот так без особых удобств жила баба Нюра. Я, конечно, сначала смутилась. А потом подумала, какого, блин, черта! Он просто гей! Не хватало мне еще стесняться голубого, итак в жизни переживаний хватало.

– Не «ой», а доброе утро, – зевнула я.

– Доброе утро, – стыдливо опуская глаза, промямлил Леша и поспешил уйти в свою комнату.

Какая прелесть! Он меня стесняется! Надо же, скромняга! У меня, прям, настроение улучшилось. Я неторопливо и плотно позавтракала и пошла умываться. Да, я такая, пока не закину в себя кофе и пару бутербродов, фиг с места тронусь. Не очень удобно, когда тобой управляет желудок. Ну, как есть!

Подготовку к походу в университет я начала с облачения в красивое кружевное белье. Не то, чтобы я предполагала, что экзамен закончится демонстрацией трусов, но уверенности в своих девичьих достоинствах у меня явно прибавилось. С одеждой пока хватит. Разложив косметику на столике, я начала рисовать лицо. Нутром чуяла, что сегодня надо к процессу подойти серьезно и творчески, слишком уж блудливые глазки были у препода. Где же моя подводка? Сегодня мне явно нужны «стрелки»! Я перерыла всю сумку, залезла в тумбочку и пошарила рукой под ней. Я уже стала психовать, натыкаясь на помады, карандаши, щеточки – что угодно, только не на подводку! Стоп. Так дело не пойдет. Надо успокоиться, и выход обязательно найдется. О, у меня же есть «замечательный сосед»! Вспомнив, какими яркими фарами в «Лакомке» сверкали Анины глаза, я побежала в соседнюю комнату.

– Слушай, – я стремительно и без стука открыла дверь. – Дай мне подводку! Не могу свою найти, хоть тресни.

Леша лежал на полу и качал пресс. Он уставился на меня, не мигая, застыв на середине движения с руками за головой.

– Ты чего, пресс качаешь?! – удивленно сказала я. – Зачем гею плоский животик? Или твои … гммм… партнеры предпочитают «кубики»? Вообще лучше бы попу подкачал. Сразу станешь «ценным кадром».

Леша молча встал, открыл тумбочку, порылся там и вручил мне тюбик с кисточкой. Понимая, что отвечать мне он не намерен, я ретировалась. Вот неразговорчивый! Подумаешь! Я быстро нарисовала глаза, покрыла тушью ресницы в три слоя. Вуаля, последний штрих – тональник – и я готова к бою. Черт, сегодня косметика явно была против меня! Я совсем забыла, что вчера выдавила остатки средства. «Ну чуть-чуть, ну граммулечку, пожалуйста!» – упрашивала я тюбик. Но, нет. Выхода не было. Я опять побежала к соседу.

– Я дико извиняюсь, но займи мне тональник, очень надо! – деликатно сказала я, уже второй раз отрывая Лешу от физических упражнений.

Парень глубоко вздохнул, стремительно встал и вручил мне стекляшку с тональным средством «Диор».

– Вау! А ты на косметике не экономишь! – в порыве благодарности я чмокнула парня в щеку и, не дождавшись и на этот раз ответа, убежала в свою комнату.

Я уже покончила с «мейк-апом» и почти впихнулась в узкую юбку, когда ко мне без стука зашел «голубой» сосед.

– Дорогая, а у тебя прокладки взаймы не будет? – улыбаясь, сказал он.

Туго соображая, я замерла, так и не застегнув до конца «молнию» на юбке.

– Нее, – промямлила я. – Я тампонами пользуюсь.

– Избавь меня от подробностей! – Леша сделал шаг в мою сторону. – Давай, помогу.

Он уверенно развернул меня задом к себе и одним движением застегнул «молнию». Я обалдело уставилась на него через плечо, пытаясь понять – это что сейчас было?

– Вообще-то, я пошутил! Заколебала все утро врываться без стука, – парень улыбнулся, забрал подводку и тональник и вышел из комнаты.

Мда, похоже мы не уживемся. Надо с ним серьезно поговорить. Потом. А сейчас пора бежать в универ, время поджимает.

Ловя на себе восхищенные мужские взгляды, сегодня я выглядела на все сто, я забежала в родное учебное заведение. В аудитории уже все собрались. Слава Богу, препод еще не пришел. Я приземлилась рядом с Иркой и устало вытянула ноги, нещадно гудевшие из-за бега на каблуках.

– Привет! – сказала Ирка. – Классно выглядишь! Чего делать-то будем? Как экзамен сдавать?

– Фиг знает! Как-нибудь, – оптимистично пробормотала я и замолчала, потому что в аудиторию вихрем ворвался историк.

– Настал ваш судный день, студенты! Жалкие щелкоперы и маратели бумаги! – сверкая глазами, воскликнул армянин. – Сегодня экзамен сдадут немногие! Но вам несказанно повезло: я сыт и сексуально удовлетворен! Так что для начала поиграем в лотерею!

Ни фига себе начало. Мне уже хотелось, чтобы этот день закончился. Преподаватель быстро подошел к столу, за которым сидела однокурсница Наташа. Она вжалась в сидение, судорожно вцепившись в тетрадь.

– Как дела у мамы? – неожиданно выпалил преподаватель, заглядывая девушке в лицо.

Наташа открыла и закрыла рот, наконец, пискнула:

– Хорошо.

– Давай зачетку, дорогая! Эх, когда-то я хорошо знал твою маму! Аппетитная девушка была! Не то что ты, наверное, в папу пошла, – историк быстро написал что-то в зачетке. – «Отлично». Ты свободна!

Однокурсница схватила зачетку, сумку и бросилась бежать из аудитории, не оглядываясь. Стояла гробовая тишина. Армянин направился к Елене.

– О, рыжеволосая Цирцея! Дочь Гелиоса и Персеиды! – громко вещал препод.

Лена, которая и правда была рыженькой, глубоко вдохнула воздух и изобразила радостную улыбку.

– Люблю рыжих! Они страстные! – продолжил армянин, заграбастал зачетку, написал оценку и потерял интерес к студентке.

Лена, не совершая резких движений, с приклеенной улыбкой плавно смылась из аудитории. А препод уже стоял возле армянки Наринэ.

– Вижу родную кровь! Тебе пора домой! Замуж и срочно рожать кучу армянских детишек. Но, чтобы не расстраивать твоих родителей, и из глубокого уважения к ним, ты сегодня получаешь «отлично», и скромно, как и подобает армянской девушке, уходишь, – заявил он глубокомысленно.

Наринэ потупила глазки и тихо, как мышка, прошуршала за дверь.

Блин, вот повезло, так повезло. Мне уж так удача не улыбнется! Я не рыжая, не армянка, и моя мама, слава Богу не знакома с этим сексуально озабоченным монстром! Историк уже вернулся к своему столу.

– Так! Приступаем ко второй части нашей лотереи! Все, кого устроит оценка «удовлетворительно», быстро подходят ко мне с открытыми зачетками, – довольно улыбаясь заявил этот псих.

Аудитория шумно вздохнула и практически всем составом ломанулась к преподавателю.

– Танюха, вот повезло! Пошли быстрее, – радостно сказала Ирка и потянула за руку.

– Ты иди, я останусь, – спокойно сказала я. Блин, я даже не знаю, что на меня нашло, какое-то тупое упрямство. – Я «отлично» хочу.

– Ты что?! – шокировано округлила глаза подруга. – Ты же ничего не знаешь по истории!

– Иди! Я остаюсь! – настойчиво сказала я.

Вот бывают у меня такие ослиные периоды! Ни шагу назад, хоть разорвись. И нечего с этим не сделаешь, раз закусила удила, то получу теперь по полной.

В аудитории нас осталось человек десять. То ли больных на голову, то ли слишком самоуверенных.

– У меня для вас прекрасная новость, о смельчаки! – радостно потирая руки сказал армянин. – Сейчас я раздам вопросы, а через двадцать минут вы пойдете отвечать. Но! «Удовлетворительно» и «хорошо» не ждите! Или «отлично» или пересдача!

«Бл*ть, дебил» – в голове промелькнула тоскливая мысль. А историк уже приближался к отличнице Кате, которая уверенно смотрела преподу в лицо.

– Девушка, вы видно смелая! Расскажите-ка мне о великом Александре Македонском, – сказал он и направился к следующему студенту.

Тимур был хиппи и носил длинные волосы, не отличаясь крепким телосложением.

– Юноша, а вот вам надо мужественности поднабраться, а то вас соплей перешибить можно, – хихикнул армянин. – Об античных войнах жду от вас подробный рассказ.

Придурок добрался до меня. Черт, вот попала так попала.

– Ох, эти страстные глаза, – пропел армянин.

Блин, лучше бы я не брала эту чертову подводку!

– Красавица, а о чем вы будете писать, когда покинете стены этого прекрасного учебного заведения? – уставился армянин на меня.

И тут меня посетила гениальная мысль, которую я радостно озвучила:

– О литературе!

– Надо же! Неплохо! – задумчиво сказал историк.

Я пристально посмотрела на него и два раза взмахнула ресницами.

– Овидий. Был такой великий античный поэт! Я, правда, не очень знаком с его творчеством, – неуверенно сказал он.

– О, не переживайте! Я вас познакомлю, – обещающе и томно сказала я.

Препод растерянно моргнул. Ага, получил фашист гранату! Я на всякий случай уставилась в листок, чтобы придурок не дай Бог не передумал. Но он уже отправился к следующему студенту, а я потихоньку полезла в стол за учебником по древнегреческой литературе, который я спрятала на всякий случай заранее. О творчестве Овидия я помнила смутно, но это уж лучше, чем права женщин в Древней Греции – вопрос, который достался однокурснице Свете.

Через двадцать минут студенты начали вылетать из аудитории с диагнозом – на пересдачу. Нет, этот гад не просто «валил», он извращенно издевался, доводил до слез, а потом безжалостно указывал на дверь. Я уже измучилась переживать и была готова к любому финалу, когда подошла моя очередь. Я мысленно перекрестилась, расправила плечи и пошла к мучителю. Главное, без паники. Взять инициативу в свои руки, а там, как повезет.

– Наше время сексуальных революций и пошлостей, царящих в интернете, давно уже обозвали развратным и грязным! – громко и с чувством начала я. – Довольно уподобляться ханжам и лицемерам!

Препод вздрогнул и испуганно уставился на меня.

– Хватит опошлять самое великое и сладострастное чувство, которое есть у нас! Любовь! – еще громче заорала я. – Великие поэты и писатели много веков назад воспели его – чувственно и откровенно. Таким певцом любви был великий поэт Овидий.

Не сбавляя темпа, я минут пять вещала о биографии поэта, что успела запомнить из учебника, а потом перешла к финалу:

– Но самое мое любимое произведение великого поэта – это «Наука о любви»! С блестящим остроумием автор дает в нем советы возлюбленным, начиная с того, где найти любовницу и заканчивая, – тут я интимно понизила голос и проникновенно посмотрела на армянина, – как ее удержать!

– Что и правда про такое пишет? – удивленно пробормотал препод. – Надо почитать.

Ничуть не смущаясь вольной трактовке поэмы, я будничным тоном закончила:

– А вторая часть произведения дает советы женщинам. И я думаю, что вся слабая половина человечества должна просто выучить ее наизусть!

Я сама офигела от своих выводов. И обреченно замерла.

– Вот! Вот как надо знать предмет! Молодец! Отлично! В добрый путь, девочка! – растроганный преподаватель вручил мне зачетку.

Я скромно заулыбалась и быстро выскочила из аудитории. Уф, неужели этот ад позади? Я даже не предполагала, какие сюрпризы приготовила мне судьба.

Однокурсники, получившие «тройки» на халяву, не расходились, а что-то весело обсуждали в коридоре. Как только я появилась, смешки стали громче, все стали смотреть в мою сторону.

– Пойдем, не слушай их! Они придурки! – меня подхватила под руку Ирка и стала тащить к выходу.

Я замешкалась, не понимая, что происходит. И тут дорогу нам перегородил староста Вадик. С идиотской ухмылкой он сказал:

– А ты ничего, Петрова, хоть и сисек у тебя почти нет, но сексуальная на фоточке!

– Чего? – вытаращила глаза я. – Какой такой фоточке?!

– Ну такой, которую Дэн нам прислал. А мы еще не верили ему, что ты секси, правда без сисек! – гыгыкнул этот урод, но успел увернуться от сумки, которой я его шандарахнула.

Ирка отчаянно волокла меня к выходу, успокаивающе приговаривая:

– Все хорошо. Они придурки. А Дэн твой – козлина редкостная!

В моих глазах потемнело от гнева. Значит этот говнюк растрепал всем «общажным» соседям о нашем сексе, да еще и выслал фотографию, которую уговорил меня сделать. Убью! Я мягко отстранила Ирку и быстро пошла на улицу.

– Таня, ты куда?! – пыталась меня догнать подруга.

– Я его убью! – сказала я громко и четко. – Не ходи за мной, а то посадят обоих.

Я стремительно неслась на каблуках в сторону общаги. Этот ублюдочный брюнет, этот недоделанный козел жил там. Но жить ему оставалось недолго! Я вихрем пронеслась мимо комендантши на третий этаж в комнату 358.

Рванула дверь на себя, готовая встретиться лицом к лицу с этим гадом, чтобы плюнуть ему в рожу! Но я абсолютно не была готова к увиденному мной двумя секундами позже.

– Ты! – я выкрикнула по инерции и замерла на пороге комнаты.

На кровати сладострастно сплелись два тела. Женские ноги коряво торчали ступнями вверх, а мужская задница ритмично двигалась. Задница замерла, отвалилась в сторону, увлекая за собой остальное тело, в мою сторону повернулась растрепанная голова Дениса, которая заикаясь изрекла:

– П-п-петрова! Ты что тут делаешь?!

Но я смотрела не на него. А на псевдо-лесбиянку Машу, которая округлила глаза, моргнула и проникновенно сказала:

– Милая, ну ты ведь не устроишь мне сцену ревности? Это будет очень глупо и совершенно не к месту.

Я не помню, как я добиралась к дому бабы Нюры. Я рыдала навзрыд, размазывая по щекам тушь. Боль тугой волной скрутила меня от макушки до пяток, перенеся в другое измерение.

– Что случилось?! – одновременно спросили меня баба Нюра и Леша, которые сидели на кухне.

Я аккуратно сняла туфли, ровно поставила их у порога и устало сказала:

– Меня бросили…

Я села на свою кровать и уставилась в потолок. Слез уже не осталось. Мыслей тоже. Тихо открылась дверь. В комнату осторожно зашел Леша, сел на кровать, обнял меня за плечи и сказал:

– Так бывает. Поплачь.

Второй волной меня накрыл мутный поток. Я ревела, вцепившись в футболку Леши, выла жутким голосом, а потом говорила-говорила-говорила. Он не задавал вопросов. Молча слушал, гладил по спине и утешал, как маленького ребенка. Я не знаю, сколько это продолжалось… Минут.. Быть может часов. Наконец, выжитая, как лимон, я затихла и заснула, вцепившись в насквозь промокшую футболку…