Текст книги "Плоский мир"

Повесть «Плоский Мир»

1 глава

Все началось тогда, когда мои родители решили переехать из нашего маленького уютного городка в краевой центр. С работой у отца и мамы стало совсем плохо, и поэтому такое решение было, к сожалению, неизбежно. Весь мой маленький, дорогой сердцу, знакомый до самой крохотной молекулы Мир рушился: мой дом, моя комната, мой ночник, отбрасывающий причудливые тени на обои с причудливым узором, которые выбирала мама. Моя школа и класс, мои друзья и наши долгие веселые прогулки после уроков – все начинало потихоньку становиться историей. Историей, которую хотелось не только знать и помнить, а ощущать здесь и сейчас. Но родители смотрели на все это более оптимистично, ведь «мой талант к математике, доселе совершенно не развивавшийся, теперь мог найти новую, более качественную почву для своего произрастания». В общем, судьба моя была решена, и Первого сентября я стоял на утренней линейке рядом с совершенной чужим для меня плечом.

Сидя за партой первого, ознакомительного урока, а точнее, классного часа, я постепенно разглядывал моих новых одноклассников. И по мере рассмотрения, устойчивое чувство тоски начало разливаться по всему моему телу. Оно поползло вверх по ногам, задержавшись на минуту в желудке, а потом стало подниматься все выше и выше, пока не достигло самого центра моей души. И здесь оно обосновалось прочно. Ведь они – мои новые одноклассники хорошо знали друг друга и сейчас обсуждали последние дни своего лета. То и дело, поглядывали они на меня и перешептывались, улыбаясь меж собой, а мне становилось все более ясно, что благие намерения моих родителей не оборачиваются, по крайней мере, для меня ничем положительным. По мере того, как усиливалась моя тоска, выражение моего лица, при взгляде на класс, становилось все менее дружелюбным.

Ранее я всегда отличался довольно веселым характером, со мной никогда не бывало скучно, я практически никого и ничего не боялся, ну разве что грустных глаз моей мамы. Да и друзей в моей старой школе у меня было много, правда, теперь они стали куда-то исчезать – их сложно было разыскать даже по телефону. Даже Колька стал звонить мне очень редко! Раньше после школы мы всегда большой толпой шли гулять в парк, покупали мороженки и проводили там время почти до самого вечера. Теперь мой путь из школы домой шел по совершенной другой траектории, он был менее длинным и более одиноким. Нельзя сказать, что мои новые одноклассники были чванливыми или злыми, нет, просто они были Чужими, а Своими они становиться не торопились, да и я особо не настаивал. Они были для меня одной большой чужеродной массой, которая никак не хотела делиться на отдельных людей. И дело было, наверное, не в них, а во мне, ведь я внутри себя каждый день продолжал ходить в Свою школу, в Свой класс, к Своим одноклассникам по знакомой мне с детства улице, самой большой и широкой в нашем славном маленьком уютном городке. А если ты не идешь навстречу, кто же отважиться пойти на встречу к тебе? Такое бывает крайне редко.

Пару раз у нас случились потасовки с Женькой – местным Королем класса, но каждый раз они заканчивались Ничьей. Женька, в сущности был мне даже симпатичен, но его огромное желание доказать и показать всем, что он – Главный, сводило на «нет» все мои хорошие мысли о нем, и поэтому всякий раз вступление в бой было неизбежно. Постепенно такие наши взаимоотношения стали делителем класса на две половины. Одной половиной «управлял» Женька, в другой – стали прислушиваться ко мне. Меня это и удивляло, и радовало, и смущало, ведь такой задачи я перед собой не ставил. Но даже эта ситуация не делала меня счастливым.

Вот есть точка, а лист – это ее мир, где она живет, движется, общается с другими точками, порой сливаясь с ними в разные фигуры, но она все равно одинока, да и не надо ей быть частью фигуры, ведь точкой она остается всегда, даже сама по себе. Так и я – я был сам по себе и лишь изредка вливался в поток других точек – учеников моего нового класса, создавая фигуру, пишущую сочинение или решающую очередную контрольную, или соревнующуюся с другой массой точек на чемпионате района по футболу.

Образ Точки всегда привлекал мой разум, она была для меня непостижимым и интересным объектом для изучения. Точка – это одна из основ азбуки Морзе, точка – это линия, рассматриваемая как бы в профиль, точка – это конец любого литературного произведения, это что-то очень простое и емкое, это – что-то очень маленькое и, в то же время, невероятно объемное. Это – конец, и это – начало… Удивительно! А мониторы компьютера или экран телефона, точнее их разрешение – это пиксели, пиксели – это точки, точки! А разве планеты и звезды, рассматриваемые нами в телескоп или заметные нам невооруженным взглядом темной августовской ночью, не напоминают те же самые точки? Мне, когда становится особенно грустно и одиноко, всегда хочется превратиться в точку, самую маленькую из всех, хочется практически исчезнуть… И еще, всегда когда мы берем в руку ручку или карандаш и начинаем что-то писать, мы всегда начинаем с точки. Рука ставит стержень ручки на лист бумаги, мысль уже проложила дорогу словам, которых еще нет на листке, но уже через секунду они начнут появляться перед нами, а пока… Пока есть только точка, ее не видно, она скрыта под стержнем, но если в этот же миг, когда мы поставили стержень на листок, задумав написать слово, мы оторвем ручку от бумаги, то увидим ее – точку!

Это – Плоский мир – мир, где все понятно, просто, ясно, где нет лишних сложностей, где каждая точка точно знает свою плоскость, свою систему координат.

Почему же в нашем мире все иначе? Все намного сложнее и запутаннее, настолько запутаннее, что не видно истины: хороший человек или плохой, нравится тебе он или не нравится, влюблена ли в тебя Эта девчонка или ты ей ну совершенно не интересен!? А мне очень нравилась Полина. Я влюбился в нее не сразу, но сразу заметил. У нее красивые длинные волосы, большие огромные зеленые глаза и очень звонкий смех, похожий на весеннюю песню птицы. Вообще, Она – веселая. У нее много подружек и на переменках они постоянно о чем-то болтают, смеются, только Полина иногда отворачивается от них и смотрит в окно. И в такие моменты мне кажется, что она погружается в свои мысли, мечты и фантазии, истоки которых находятся далеко за пределами этого класса. Вообще-то с девчонками довольно скучно. Ну что у них на уме? Мода, собачки, кошечки, в лучшем случае, новые модели телефонов, какие-то дурацкие женские журналы, так, скукота, ничего интересного. У парней все совсем по-другому: спорт, соревнования, олимпиады по информатике, компьютеры, программы, задачи по физике и математике, новые модели автомобилей и снова – задачи по физике и математике! Но все-таки Полина казалась мне намного интересней, необычней, сложнее других девчонок, в ней было что-то загадочно необъяснимое, на нее хотелось смотреть и смотреть, что я и делал. Большими математическими способностями она не обладала, так, неплохо решала задачки обычного среднего уровня. Зато литература была явно ее предметом. Она очень любила стихи и часто выходила их читать наизусть перед всем классом. Ее было очень приятно слушать, и на нее было очень приятно смотреть. Пару раз мне показалось, что она смотрела на меня и улыбалась мне, когда читала стихи о любви. И это было так волнительно, что я всякий раз старался быстро отвести свой взгляд от нее. Но, как только я слышал ее голос, читающий стихи о любви, мне всегда представлялся дождь. Даже не дождь, а самый настоящий ливень. И мы – бегущие под ним, почему-то совершенно без зонтика, бегущие куда-то вперед, в дождь, вместе…

Как-то в воскресенье я отправился в магазин за молоком, потому что мама решила испечь блины, которые мы с папой обожаем. И на выходе из магазина я столкнулся с Полиной, она заходила туда вместе с какой-то не знакомой мне девчонкой. Я оторопел, увидев ее так неожиданно и так близко. «Привет» – произнес я как-то нерешительно и глухо. Полина тоже не ожидала меня увидеть, это читалось в ее изумленно-смущенном выражении лица, но уже через секунду я услышал в ответ надменное и сухое «здравствуй». На обратном пути до дому меня одолевали тяжелые мысли: неужели Ее отношение ко мне Такое – надменное, безразличное, сухое? Неужели тогда, когда она смотрела на меня, читая стихи о любви, она играла какую-то роль и вовсе не была искренна, а может она и не смотрела на меня или смотрела не на меня? И опять эти сложности, запутанности, непонятности и неоднозначности. Что же все-таки истина? Тогда, на уроке или сейчас – в дверях магазина? Как же мне хочется стать точкой и четко видеть свои координаты, как хочется! …

В этих безрадостных и гнетущих мыслях прошел весь вечер. Лежа в кровати и смотря в темный осенний квадрат окна, в густую бархатистую ночь уходящего сентября, я вновь мыслями перенесся в свой город. Уютный, родной и такой понятный. И там сейчас тоже вечер, тоже сентябрь, то же густое, тягучее, как черничный кисель, темное осеннее небо. Другое – только окно, из которого на мир смотрит все тот же Я, а, может, и Я изменился? Стал другим? Стал другим – каким? Стал хуже или лучше? Думаю, что не все характеризуется такими сравнениями. Можно просто стать ДРУГИМ – можно просто повзрослеть… И снова мысли про точку, про точку, про точку, спать, спать, спать, спать…

2 глава

«Не спааааать!» Кто-то или что-то резко ткнуло меня в бок! И снова крик «Не спааааать!!!» Что это, кто это? Чей это голос? Папа? Это невозможно! И вот я приоткрываю глаза – серая дымка, невероятно жесткий матрац, да и не матрац это вовсе, а что? Земля? Я лежу на земле?! Что случилось?! Я сплю? Похоже, что нет. И что-то снова упирается мне в бок! Оставьте меня, я сплю! Нет! И снова «Не спааааать!»

Мои глаза открыты, я сижу на земле, вокруг меня туман, а передо мной стоит странный человек. Странность его состоит в том, что он – совершенно плоский и это ощущается сразу – он настолько плоский, что похож на флюгер, поворачивающийся вокруг своей оси от каждого дуновения ветра. Его тяжелый взгляд и сжатые плоские кулаки не предвещают мне в ближайшее время ничего хорошего. Параллельно с этими безрадостными выводами в моей голове проносятся мысли о том, что я здесь делаю? Что это за место, как я тут очутился и почему этот человек такой – плоский!? Я, наверное, все-таки сплю или же нет? И я начинаю ощупывать себя руками, дабы убедиться, в сознании ли я. И тут я холодею от того, что я ощущаю. Это кажется невозможным, но мое тело и мои ладони тоже плоские! Я начинаю осматривать себя, и то, что я вижу, подтверждает мои страшные догадки. Я – плоский, плоский как лист бумаги, как поверхность неподвижной глади реки, как дурацкая Женькина шутка, как этот устрашающий своим взглядом, стоящий передо мной абсолютно ПЛОСКИЙ человек.

– Ну, и чего Вы тут разлеглись? Разве вам неизвестно, что это – все еще территория Провинции Грусти? Вставайте, с минуты на минуту пойдет патруль, ох и влетит и Вам, и мне, вставайте! – и плоский человек вновь сверкнул на меня своим взглядом.

– Где это я? – произнес я, поднимаясь на ноги.

– Что значит – где? Здесь. Как Ваше имя? Да что с Вами, молодой человек?

– Меня зовут Дима, Дмитрий.

– Дмитрий? Что за странное имя!? Да и сам Вы – несколько странный, ведь всем давно известно, что в семь утра всегда проходит патруль, да и граница между Провинциями, вот она, четко обозначена! И Вы, молодой человек, спали, не перейдя ее!!! Да Вы благодарить меня должны, если бы не мой обход – не сносить Вам головы!

– Спасибо, благодарю Вас. Но, только, почему я не могу здесь спать? – я по-прежнему ничего толком не понимал и пытался узнать хоть что-нибудь о том месте, где я только что так внезапно проснулся.

– Да Вы и впрямь не в себе! Это же провинция Грусти – здесь НЕЛЬЗЯ спать! Здесь никто никогда не спит, здесь только грустят, плачут, переживают! Все время. А если хочется поспать, то надо покупать билет в провинцию Сна, но это делается заранее, да и вообще, чего это я Вам все тут рассказываю, разве это не общеизвестный факт? – и плоские брови плоского человека вспорхнули вверх.

– Видите ли, – начал я неуверенно, пытаясь на ходу придумать логическое объяснение случившемуся. – Я очень сильно устал и уснул на ходу, не заметив, что еще не перешел… границу провинций.

– Ха-ха! Не перешел границу! Да как бы Вы ее перешли – без пропуска, да без билета? Вот, смотрите! – и плоский человек, протянув вперед, куда-то сквозь туман руку, постучал по какой-то поверхности, по звуку стука похожей на стекло.

И, правда, приглядевшись сквозь уже потихоньку рассеивающийся туман, я увидел перед собой необъятную стеклянную прозрачную гладь, отделяющую друг от друга два мира – мир Спящих и мир Бодрствующих.

– А вот и патруль, как раз перед первым Открытием. Давайте-ка уйдем с дороги.

Едва мы успели скрыться в тени деревьев, как по дороге зашагал отряд плоских людей, одетых в красную форму, похожую на военную.

– Раз-два, раз-два, раз-два, все чисто! Вперед! – и команда патруля скрылась за поворотом.

– Фу! Слава богу, успели! – произнес мой новый знакомый. – Если б заметили, то все – штраф, выговор, а то и трое суток без сна! А это – пострашнее любого штрафа. Ведь известно, что недосып очень негативно сказывается на здоровье! Уф! Ну ладно, чего Ты так побледнел – не заметили же! Эх, странный Ты какой-то, ну пойдем, сядем вот здесь на бревнышко и поговорим.

Дул мягкий прохладный ветер, перебирая зеленые плоские листья на кроне плоских деревьев. Тихо моросил дождик, а впереди, прямо перед нами вставало круглое плоское солнце, освещая своими плоскими, но мягкими и теплыми лучами все вокруг. Оно освещало плоские травинки и плоские цветы, которые раскрывали потихоньку свои лепестки, радуясь наступающему утру, плоские камни, лежащие вдоль обочины дороги, плоское бревнышко, на которое мы присели поговорить с моим новым плоским знакомым. Как странно – дождик и солнце, тепло и прохлада одновременно. Кажется, у нас такой дождь называют Грибным или Слепым? Мои чувства и мысли потихоньку стали приходить в норму, на сколько, конечно, это возможно в данной ситуации. Я даже стал помаленьку привыкать к моим плоским ногам, рукам и голове.

Странное чувство, необычное – быть плоским. Ты плоский, все вокруг плоское, есть только две грани, нет третьей. Есть тыльная сторона ладони и лицевая, нет боковины ладони, нет толщины пальца, нет возможности опереться рукой о щеку, потому что нет этой удобной впадинки под скулой, куда так удобно приседает рука на уроке литературы. Да и сама ладонь не является теперь столь уютной и мягкой, ведь она тоже плоская. Плоская дорога, плоское бревно, плоский человек рядом со мной, плоский Мир вокруг, плоский Я.

– Ну что, парень, как Ты? Вид у тебя вроде бы стал получше. Порозовел Ты, а до этого – такой бледный был. Думаю, Ты не против, что я перешел с Тобой на Ты? Ко мне можешь обращаться так же, я не обижусь. А как же Ты все-таки тут очутился в спящем-то состоянии, что с тобой приключилось?

За все это время в мою голову не пришло ни одного вразумительного объяснения своего положения, поэтому я решил не врать, но и всей правды я тоже решил не говорить, по крайней мере, пока.

– Видите ли, я ничего не помню. Я не помню, как я очутился здесь, на этой территории, как я заснул и почему я уснул именно здесь. Помню, что вечером мне очень хотелось спать, я уснул, а потом я почувствовал какой-то толчок в боку, проснулся и увидел Вас… Вот и все.

– Прости, что напугал Тебя. Я и сам порядком был напуган и удивлен, увидев лежащего человека. Я ведь не сразу понял, что Ты – спишь. Много разных людей, не все хорошие. Странно, что Ты ничего не помнишь. Очень странно. Хотя такое бывает. Кажется, это называется амнезией, но, как правило, это случается с теми, кто перенес какое-то очень страшное или тяжелое событие. А что случилось с тобой?

– Не помню, – твердо сказал я. – Не помню. Мне очень хотелось спать, и я уснул, а когда проснулся – увидел Вас перед собой.

– А где же ты уснул?

– У себя дома.

– А где же твой дом?

– Не знаю, но думаю, что не здесь.

– Почему?

– Потому что мне совершенно не знакомы эти места, мне не знакомы ваши правила перехода из одной Провинции в другую, мне ничего это не знакомо.

– Э-э, да у Тебя и впрямь, амнезия, парень. Как же тебе не повезло, ну ничего, сейчас расскажу Тебе все, но для начала давай подкрепимся. У меня есть два чудесных бутерброда и сок, а после – я Тебе все расскажу, а то как же ты будешь здесь, ничего не зная…

Мы довольно славно позавтракали провиантом моего нового знакомого. Не смотря на то, что еда была плоской, она все-таки была вкусной, по крайней мере, поел я с большим удовольствием. А после трапезы Плоский человек начал свой рассказ.

– Ну, что, давай-ка еще раз познакомимся, ведь Тебя-то я знаю, как зовут, а я так до сих пор и не представился. Мое имя – Плюх, а твое – Дмитрий, Дима, вот мы и познакомились! – и Плюх приветливо улыбнулся.

– Плюх, звучит необычно.

– Да, пожалуй, твое имя звучит куда необычнее моего. Тебе в нашем мире с таким именем будет не просто. Давай придумаем тебе имя, похожее на наши имена. Например – Дмих! И звучит красиво, и на наши имена похоже, ну, как Тебе?

Мне, конечно, первоначальный вариант моего имени нравился больше, но из уважения к Плюху и его Миру, я решил согласиться.

– Ну, вот и ладно, а теперь, слушай! Наш Мир – самый чудесный из всех. Правда, других миров, конечно, не существует, но все равно НАШ – ЛУЧШИЙ! Ведь в нашем Плоском мире все упорядоченно, понятно и просто. Весь наш мир поделен на 4-е провинции, в каждой из которых жители занимаются своим делом и живут по своим законам. В Первой провинции – «Провинции Грусти», где мы сейчас находимся – все пребывающие сюда грустят, ведь бывает же, что очень хочется погрустить… Вспомнить что-нибудь… Или кого-нибудь, кто …Ушел. Даааа… Знаешь, здесь можно даже поплакать. Вообще это самое грустное место в нашем Мире. Здесь на каждом углу, практически из каждого домика то и дело доносятся отголоски печали. Кто плачет, кто тихо вспоминает и переживает. Прислушайся… И ты тоже услышишь эту грусть.

Я прислушался, но не услышал никаких отчетливых звуков, только ветер шелестел по пустынным улицам и поскрипывал фонарями, висящими над крыльцами домов. Неяркое солнце освещало своими лучами окрестности. Легкий моросящий дождик, искрившийся в солнечных лучах, монотонно и негромко стучал по крышам и плоским листьям лопухов у дороги. Эти негромкие звуки как будто сплетались в единую мелодию… В какую-то очень тоскливую и печальную мелодию…

Голос Плюха прервал мои мысли.

– Во второй – «Провинции Сна» – все отдыхают, спят и видят прекрасные сны. В третьей провинции – «Провинции Радости» – все хохочут и смеются. Поэтому, если грустить совсем не хочется, то человек покупает билет в эту провинцию и отправляется хохотать или просто улыбаться. Вообще – там хорошо, можно гулять хоть всю ночь напролет, радоваться! Вот красота! Никто и слова не скажет! В четвертой Провинции – «Провинции Просвещения» – все учатся, работают, придумывают, фантазируют, читают разные замечательные книги. В Библиотеке Провинции Просвещения очень много замечательных, интересных книг…

– Ну а если я вдруг захочу посмеяться в провинции Грусти, ну вдруг я вспомню что-нибудь веселое или встречу друга и улыбнусь ему? А если просто мне станет радостно от того, что день хороший и светит яркое весеннее солнце? – спросил Я.

– Как это ВДРУГ? Ты или смейся или плач, третьего ведь не дано! Если Тебе грустно, то как Тебе ВДРУГ может стать весело? Так не бывает! Да и солнце здесь ярко не светит… И все-таки, какой-то ты странный, Дмих… Эээх! Тяжело Тебе все-таки придется… Ну да ладно, пора!

– Куда это?

– Как куда? В Провинцию Сна, разумеется. Мне уже очень хочется спать. Сейчас купим билет и вперед.

– Но я совсем не хочу спать!

– Понимаешь, Дмих, боязно мне оставлять Тебя одного. Странный Ты, да и не привык еще к обстановке. Попривыкнешь, тогда и иди себе один-одинешенек на все четыре стороны, а пока дай уж мне за Тобой присмотреть.

«Что ж, может оно и вправду так вернее?» – подумал Я и отправился вместе с Плюхом в Провинцию Сна.

Купив билеты и пройдя контроль, мы с Плюхом очутились в Провинции Сна. Она была совершенно не похожа на то место, которое мы недавно покинули. Краски природы были приглушены молочной белизной туманной дымки, пения птиц не было слышно, но сквозь легкие завывания ветра были слышны похрапывания спящих "жителей" этой провинции. Маленькие домики, с виду довольно уютные, располагались вдоль тротуаров. Каждый домик был аккуратно обсажен зеленой травой и цветами с нежными плоскими лепестками. Розы, гладиолусы, колокольчики, ромашки и даже подснежники и ландыши – все украшали собой клумбы возле домов. Похоже, в Провинции Сна спали все, кроме этих цветов. Еще ни разу не приходилось видеть мне, чтобы эти цветы цвели все в раз. У нас дома, сперва расцветали подснежники, затем распускались ландыши, потом ромашки, колокольчики и розы. А ближе к сентябрю расцветали гладиолусы, которые я люблю особенно, потому что они высоки и стремительны и, в тоже время, нежны, как солнечные лучи уходящего лета… Говорят, что гладиолусы не пахнут… Нет, пахнут! Последними днями лета…

Я проходил мимо расцветших клумб и аккуратных домиков, окутанных сонной дымкой и вспоминал Дом. Нет ничего милее Дома, своего Дома. Своей травы, деревьев, цветов, пения птиц, запахов и праздников в кругу своей семьи, своих людей, таких разных, но в то же время так неуловимо схожих между собой… Почему, порой, заново понимаешь уже, казалось бы, давно известные и понятные тебе истины? И почему это происходит именно тогда, когда ты очень далеко от них…

– А вот и наш Сонный домик, – шепнул Плюх у меня над ухом. – Заходи, да побыстрее, уже пора спать.

Мы вошли в маленький плоский домик, внешне похожий на все остальные, затворили за собой плоскую дверь и расселись по плоским кроватям.

– Ну, давай спать. Завтра у нас будет очень интересный день! – уже полусонным голосом сказал Плюх.

–Почему? – спросил Я.

– Знаешь, я предлагаю устроить для Тебя экскурсию по нашему Миру и прогуляться по провинции Радости… Тем более, что я давно не смеялся…

–Плюх, а что ты делал в Провинции Грусти? – я неожиданно для себя перешел с Плюхом на «Ты».

–Я?… Как все, грустил…

–О чем?

–Я вспоминал… Воспоминания часто заставляют грустить, даже приятные. А сегодня меня одолевали такие воспоминания… Ну да ладно, давай спать, завтра поговорим обо всем. – и Плюх, погасив свет, лег на кровать.

В окно светила плоская луна и в ее свете мне показалось, что у Плюха все еще открыты глаза, а в них блестят слезы… Но нет, этого не может быть, ведь здесь не положено плакать. Не по-ло-же-ноооо – и я совершенно неожиданно для себя самого заснул.

3 глава

Тускловатое солнце освещало наш сонный дом. Открыв глаза, я увидел, что Плюх уже встал и делал утреннюю зарядку.

– Давай вставай! Доброе утро! Присоединяйся! Зарядка – лучшее средство взбодриться и начать новый день!

– Да, мой папа тоже так говорит, – сказал я, отходя от сна.

Саму по себе зарядку я никогда особо не любил, но делал, потому что мой папа всегда старался воспитать во мне любовь к физкультуре, а зарядка была одним из основных методов. Каждое утро после того как я просыпался, папа приходил ко мне в комнату и мы делали с ним утреннюю зарядку. Это всегда было весело, потому, что мой папа вообще очень веселый человек. У него всегда в запасе много разных шуток и мудрых мыслей, и если вдруг становится грустно, то он обязательно рассмешит и поднимет настроение. Помню, как-то после школы я подрался со своим лучшим другом Колькой. Раньше мы никогда не дрались, а в это утро почему-то рассорились. Колька утверждал, что земля круглая, а я говорил, что она чуть приплюснута у полюсов. Ну я то это знал точно – мне папа об этом рассказывал, а Колька уперся и не в какую! Нет, говорит, кру-гла-я! Я почему-то тоже уперся и утверждал свое. Никто не хотел уступать, поэтому драка была неизбежна… Домой ушли порознь. Сначала во мне кипели гнев и злость от несправедливости, от незнания Кольки таких элементарных вещей и от того, что все так случилось, а потом, ближе к вечеру, на меня накатила тяжелая грусть. Папа зашел ко мне в комнату за карандашом и, увидев мое печальное лицо, спросил, что стряслось. Я рассказал ему о том, что произошло между мной и Колькой. Папа, минуту-другую, молча сидел, а потом спросил: "Скажи, Димка, а так ли уж важно круглая земля или чуть приплюснута у полюсов, если вы с Колькой все равно встретились на ней и подружились?"

– Но… папа! Ведь я – прав, а Колька – нет!

– Да, ты – прав. Но тебе сейчас грустно. Колька – не прав, но, уверен, он тоже сейчас грустит… Так кто же в итоге из вас победил?

– Наверное… наверное, мы оба проиграли… – ответил я.

– Думаю, что да, – слегка улыбнувшись, сказал папа и вышел из комнаты.

Уже через минуту я набирал домашний номер Кольки.

– Знаешь, – сказал я Кольке, когда услышал в трубке его голос. – Не важно, какая земля, важно, что мы встретились на ней, что мы с тобой – друзья!

– Да! Это точно! – радостно воскликнул Колька. – А земля, она действительно приплюснута, я уточнил.

Да, мой папа всегда дает мне дельный совет! С ним интересно и весело везде и всюду. Наверное, поэтому, даже не слишком любимая мною зарядка стала для меня радостным каждоутренним событием и еще одной из граней общения с моим дорогим отцом. И сейчас, глядя на Плюха, машущего в разные стороны то своими плоскими ногами, то плоскими руками, и улыбающегося при этом, своей плоской улыбкой, мне почему-то стало радостно и весело, и сонная тягучая пелена стала спадать.

– Ну вот, поспали, сейчас перекусим чем-нибудь между Провинциями и прямиком в Провинцию Радости. Сегодня такое хорошее утро, что хочется улыбаться и вспоминать только хорошее. Ну что, пошли?

Мы заперли дверь нашего Сонного домика, перешли границу и, перекусив между границами супом из довольно плоских, но вкусных овощей, в хорошем настроении отправились в Провинцию Радости. Пройдя довольно большое расстояние, мы, наконец, оказались перед воротами этой Провинции. Они были очень большими и очень красивыми. Замысловатый растительный узор кованых ворот создавал ощущение сказочности и таинственности, а размеры и золотой отсвет наполняли воображение предвкушением праздника. Природа тоже радовала глаз: в отличие от Провинции Сна краски здесь были сочнее и разнообразнее, а пение птиц захватывало дух и трогало душу. Солнце тоже светило здесь ярче и радостнее, чем в провинциях Грусти и Сна. Купив билеты и пройдя контроль, мы, наконец, вступили на Благодатную землю! Сколько здесь было народу! Мужчины, женщины и дети – все пели, танцевали или просто беседовали и неспешно прогуливались. И у всех на устах играла улыбка. Светлый день, светлые лица, звонкий смех, многообразие красок природы, стрекотание кузнечиков и цикад, благоухание цветов и трели-трели-трели соловьев, соек, синиц… Да! Здесь действительно хочется радоваться! И даже плоские формы всего и всех вокруг начинают растворяться в этой всеобщей Радости!

– Как здорово! Посмотри, как чудесно и радостно здесь, как красиво!!! – воскликнул, переполненный эмоциями Плюх.

– Да! Чудесно! Здорово! – прокричал я в ответ.

– Побежали кататься на каруселях! – Плюх схватил меня за руку и потащил в сторону аттракционов.

Карусели! Вот здорово! Как же я люблю карусели! И как же здорово было, когда мы каждое, ну или практически каждое воскресенье ходили в парк нашего славного городка кататься на каруселях. Мы: я, мама и папа садились на карусель, и она несла нас по кругу, а мы кричали друг другу и в небо «Ураааа!» Как же я любил эти воскресенья, наполненные теплотой, радостью и счастьем! Как же я любил эти карусели!

–Ну, что? Прокатимся?

– Конечно!

И мы вскочили на огромную красивую карусель, которая понесла нас по кругу! Ветер трепал наши волосы, и, тем сильнее гудел в ушах, чем быстрее кружилась наша карусель. Мимо мелькали красивые дома, лица детей и взрослых, цветы и деревья! Все проносилось мимо, смешиваясь и переплетаясь в причудливом и красочном узоре хорошего дня. И в этой круговерти звуков и красок передо мной вдруг стали вставать дома и деревья моего старого двора, того, что остался в моем маленьком любимом городке. И вдруг мне стало казаться, что я слышу заливистый смех моего друга Кольки, который остался там, где и я жил когда-то. И от этого смеха, и от этих воспоминаний у меня закружилась голова, а мою грудь как будто стало разрывать от какого-то нестерпимого жара, в котором смешалось все: и боль прощания с моим двором и городом, с моим Колькой и остальными ребятами нашего дружного класса. И страх того, что сейчас я вообще неизвестно где – меня нет ни в моем Прошлом, ни в моем Настоящем – я в Нигде, я где-то посреди чужого, не понятного и абсолютно Плоского-плоского мира. К моим глазам стали подступать слезы. И как я ни старался сдержать их, думая о том, что я уже абсолютно взрослый человек, они лились так сильно, как льется весенним солнечным утром первая капель.

Плюх остановил карусель и стащил меня с нее. Схватив меня в охапку, он стремглав побежал со мной куда-то в сторону леса. Забежав за высокое раскидистое дерево, Плюх опустил меня на землю и, оглядываясь и озираясь, быстро и беспокойно заговорил: "Ты чего? Чего ты?!! Как же ты?! Почему? Почему ты плачешь? Разве тебе плохо? Как тебе может быть плохо здесь, в этой провинции – в провинции РАДОСТИ?!! Ведь здесь всем, абсолютно всем должно быть хорошо?! Здесь не может быть плохо! Здесь не должно быть плохо! Здесь нельзя, чтобы было плохо!… Понимаешь?" Беспокойные и испуганные глаза Плюха смотрели на меня, и этот тревожный взгляд очень быстро высушил мои слезы.

– Почему здесь нельзя плакать? – спросил я, чуть всхлипывая и вытирая слезы.

– Потому что здесь можно только радоваться, а там где живет радость, нет, и не может быть места для грусти.

– Но ведь может вдруг стать грустно, вдруг ты что-то вспомнишь… И станет невыносимо грустно, так грустно и тоскливо, что не возможно не заплакать…

– Нет, нет и нет! – грозно сказал Плюх. – Так быть не должно, ведь если допустить такое – то начнется сумятица и неразбериха, кто-то плачет, а кто-то смеется, кому-то хорошо, а кому-то плохо и тогда, тогда будет очень сложно… – и Плюх замер.

– Сложно? Сложно что? – спросил, всхлипывая я.

– Сложно… Сложно будет ЖИТЬ в этом Мире…

Плюх замолчал и отвернулся от меня, потом взял в рот травинку и уселся на бревнышке. Он долго смотрел куда-то сквозь деревья, жуя травинку и думая о чем-то своем. Я тоже молчал. Слезы мои уже высохли, но на душе все еще было грустно и одиноко, а теперь стало еще как-то не по себе от этого долгого молчания Плюха. Потом Плюх тихо заговорил.