Текст книги "Вещая птица (по)беды"

Уж не знаю, на какое продолжение рассчитывал ледяной демон, но я решила взять ситуацию в свои руки. В прямом и переносном смысле. Я поцеловала Ларса и, не отрывая своих губ от его рта, начала медленно – пуговку за пуговкой – расстегивать его рубашку на груди. Первая, третья, пятая… Какая прохладная у него кожа… Ммм… Мои губы скользнули ниже, к ключицам, к выпуклым мускулам груди.

– Что ты делаешь? – в голосе Ларса слышалось волнение.

– Я не хочу ждать свадьбы, – томно ответила я. – Давай сделаем это сейчас.

– Первая брачная ночь для нас должна стать чем-то особенным.

– Она и будет особенной, – мои шаловливые пальцы уже пробирались к ремню ларсовых брюк, опыта мне катастрофически не хватало, но я старалась. – Первой и брачной. А сегодня будет особенный день, а потом вечер и еще ночь – нам с тобой придется наверстывать все месяцы воздержания.

Застежка ремня была с секретом, я никак не могла нащупать кнопку фиксации. Пояс целомудрия какой-то!

Я чертыхнулась и в раздражении сдула со лба челку. Врешь, не уйдешь!

– Даша!

– Одну секунду…

– Малыш, – твердые ларсовы руки взяли меня за плечи и слегка отстранили. – Подожди, любовь моя, нам надо поговорить.

В моем негромком стоне было все разочарование мира.

– О чем?

– Я не могу!

Осторожно, будто я была полным до краев сосудом, и он боялся расплескать содержимое, Ларс пересадил меня на свободный стул.

– Я должен был давно тебе признаться…

Он замялся, с трудом подбирая слова, смутился, румянец окрасил обычно снежно-белые скулы.

– Помнишь, ты когда-то убедила принца Эмбера, что он не может испытывать сексуального желания к полукровкам?

– Что? – я тряхнула головой, прогоняя рассеянность, дышала я тяжело, в висках колотила кровь. – Нет. Да, кажется…

Я вскочила со стула и побежала в кухонную зону, в забитом под завязку холодильнике отыскала бутылку минеральной воды, резко свернула пробку и только когда ледяные пузырьки обожгли мой пищевод, смогла привести в порядок разбегающиеся мысли.

– Уфф… Да, помню. У принца проснулось неодолимое влечение, и я использовала голос сирен, чтоб… Ну чтоб он передумал. В рукопашную у меня против паладина Лета шансов не было, так что мне пришлось.

– Принц еще долго испытывал отвращение к постельным утехам, – грустно улыбнулся Ларс. – А потом, видимо, решил тебе отомстить.

– Каким образом? – в бутылке не осталось воды, и я забросила пустую тару в мусорное ведро.

С двух метров, между прочим, забросила. И попала, несмотря на дрожащие руки.

– Ты же знаешь, что магическое владение другим существом подразумевает возможность влияния на него?

– На тебе ошейник принца Лета, – до меня начала доходить абсурдность ситуации. – И он на расстоянии, даже из другого мира, может мешать нам заняться сексом?

– Не нам, – Ларс все еще улыбался, – мне. К сожалению, малыш, твой мужчина абсолютный импотент, пока принц не решит иначе.

Черт! Если бы мысли могли убивать на расстоянии, дом Лета в этот момент лишился бы наследного принца. Испепелю мерзавца!

А Ларса-то жалко как! А я-то, дура! Приставала еще к нему! Стыд-то какой! Да какому мужчине приятно признаваться своей девушке в таких вещах!

Я приблизилась к Ларсу, с потерянным видом стоящему в центре гостиной:

– Мы же со всем этим разберемся? Правда?

В глазах уже щипало от подступающих слез, я всхлипнула и обняла своего ледяного демона.

– Конечно, малыш. Не плачь, твои слезы ранят меня больнее, чем шалости Эмбера. Возьми платок.

Я шмыгнула носом:

– И что ты чувствуешь? Вот даже сейчас? Отвращение? Тебе неприятна моя близость?

– Ты – самое дорогое, что у меня есть, – он подал мне шелковую салфетку.

Я отстранилась, дрожащими руками взяла платок и пристально взглянула в серые глаза:

– А другие женщины? Что у тебя с ними?

– Ничего, – ледяной демон улыбнулся. – Даже если бы я не был верен своему пандану до гробовой доски, с другими женщинами у меня ничего бы не получилось. Они мне отвратительны даже на расстоянии.

Я поднесла платок к лицу, чтоб скрыть торжествующую улыбку. Все мои подозрения оказались беспочвенны. Ларс мне не изменял, а все страсти про хорошеньких стриптизерш из его клуба были всего лишь плодом моего воображения. Хорошо-то как!

Ларс обращался со мной, как с маленьким ребенком. Он сам вытер мои слезы, помог добраться до дивана, закутал в теплый пушистый плед. Так мы и провели день – в гостиной, уютно устроившись на диване и ни на минуту не прерывая объятий. А когда проголодались, вместе отправились на кухню, чтоб приготовить ужин.

Пока жарились отбивные, я успела принять душ и переодеться.

– За что выпьем? – спросила я, вернувшись в гостиную и принимая из рук Ларса бокал с густым красным вином. – За мучительную смерть наследного принца?

– Ты кровожадная, – улыбнулся Ларс. – Давай за наше будущее, малыш.

Я пригубила бокал. Вино было горьковато-пряным, как мои мстительные мысли.

– Давай будем жить вместе.

Я поперхнулась, несколько кроваво-красных капель замарали ларсову рубаху. Он, не выказывая недовольства, промокнул их льняной салфеткой:

– Вчера, когда мне позвонила Джоконда и сказала, что ты попала в беду, я понял, что не могу тебя потерять. Я должен быть рядом, чтоб защищать и оберегать тебя.

– Я не могу. Жить вместе – это значит… Ну, причинять тебе постоянное неудобство своим присутствием.

– Не неудобство, а удовольствие и счастье, и…

Ларс перегнулся через стол и слизнул с моих губ капельку вина.

Меня бросило в жар. Бедняга…

– Хорошо, – прошептала я. – Завтра утром я к тебе перееду.

– Сегодня, – он опять меня поцеловал. – Сегодня ты останешься у меня, а завтра мы сообщим о своем решении всем твоим подопечным.

Я послушно ответила на поцелуй:

– Хорошо.

Глава 6. И жнец, и швец, и на дуде игрец, или Это остывшее слово – месть

Замок. Это был легкий тест на то рыцарь вы или слесарь.

NN

До рассвета было еще далеко. Опять я не выспалась и опять душераздирающим зеванием запросто могла сломать себе челюсть.

Пробиралась я элегантным путем – через кусты и заднюю калитку. Будить Ларса не хотелось, и дело было не в заботе о любимом мужчине, а в нежелании утренних разборок. Месть – дело личное и индивидуальное. В конце концов, я записку оставила. Милую, с сердечками и смайликами.

Я выбралась на грунтовую дорогу, путаясь в полах шикарной представительской шубы, потопталась на месте, стряхивая с модельных туфелек снежную слякоть, и внимательно огляделась.

У поворота меня ждали. Потрепанная иномарка – моя пожилая ровесница, судя по избыточному дизайну лобовухи, подмигнула мне фарами. Я подхватила сумочку и юркнула в машину.

– Что так долго? – зевнул Сергей. – Я уже и подремать успел.

– Я, по-твоему, ненакрашенная должна была на дело идти? – зевнула я в ответ. – Смотрю, у тебя новая машина?

– Для меня новая. А так – хлам-хламом. Движок перебирать надо.

– Понятно…

Я еще раз проверила содержимое сумочки – кошелек, мобильный, дамская дребедень, желудь лягушки Маши, который я переложила из кармана погибшей спортивной куртки (зачем я его с собой таскаю – это, конечно, вопрос вопросов).

Ночь я провела в своей комнате. Да, в ларсовом жилище у меня оказалась своя отдельная спальня – мечта девочки-подростка – полукруглое ложе под марлевым балдахином, туалетный столик с обилием зеркал, ящички которого были под завязку набиты косметикой, и гардеробной. А еще у меня была своя ванная комната, для посещения которой не требовалось выходить в коридор. Эх, лет в пятнадцать я прыгала бы до потолка от невыразимого счастья обладания. Сейчас же боролась с противным чувством разочарования. Будто от меня откупаются, не в силах дать того, что я действительно хочу.

До полуночи я ворочалась в своей постели, строя коварные планы мести принцу Лета. Прощать его я не собиралась. И плевать, что его месть была ответом на мое колдовство. Эту вендетту начала не я, и не на мне она закончится. Я отомщу, Эмбер, обязательно отомщу.

А потом я поняла, что не усну, ни за что не усну. Организм хотел действий. И я вскочила с кровати, решив, что организм лучше знает, что ему требуется. Утренняя рутина заняла минут двадцать – контрастный душ, укладка волос, мейк-ап. Косметика была подобрана тщательно, и я в очередной раз умилилась предусмотрительности Ларса.

Тряхнув волосами, я посмотрела на свое отражение. Да вы красавица, Дарья Ивановна, как есть красавица! И хорошо, что здоровый образ жизни ведете – без никотина, почти совсем без алкоголя и с регулярными занятиями в фитнесс-зале! Вон кожа так и светится, и волосы ваши черны, как ночь, и блестящи, как мокрый асфальт под фонарем.

Тоненькой кисточкой я подвела глаза погуще.

И очи у вас, что те изумруды (кстати, а что вчера на пустыре делал Эсмеральд? Кто его вообще туда притащил?).

И губы… Губы хвалить не хотелось. Мне сразу вспомнились недополученные ими поцелуи. Поэтому я просто провела блеском по нижней губе и отправилась в гардеробную.

Сейчас я поеду к Эмберу, подниму его с постели и с наслаждением плюну в его хитрые желтые глаза. Первый этап страшной мести мне нравился. Ничего, что он был слегка девчачьим. Эмбер – девчачье имя. Чёрт! Как же я его ненавижу!

Одежду Ларс подбирал мне, руководствуясь своим вкусом. Я в жизни бы не купила шесть пар почти одинаковых лодочек на шпильках. Я же работаю, я же целыми днями по делам мотаюсь – обувь мне нужна практичная и удобная. А в этих вот разве что из машины до столика в ресторане дойти можно, да и то, если любимый мужчина под локоток поддержит. А юбки? Дресс-код офисный не дураки придумали. На работе не ножками в чулочках сверкать нужно, а… работу работать.

Вот так вот по-стариковски ворча и чертыхаясь, я натянула шелковые чулки, юбку, те самые лодочки, обхватившие мои стопы с палаческой сноровкой, и тончайшую черную блузку, цвет которой выгодно подчеркивал белизну моей кожи. Выглядела я на все сто. Именно так, как по моим представлениям должна выглядеть леди-месть.

Потом я позвонила Сереже. Мы с одноклассником не виделись уже давненько, но бывает такая дружба, которой постоянное общение не требуется. Серега, с которым, кроме совместного посещения средней школы, нас связывала работа на моей прошлой фирме, был настоящим, проверенным временем другом. Именно таким, кому можно позвонить в четыре утра, и он не удивится, и даже почти не будет ворчать. А еще таким, у которого точно во дворе или в гараже стоит личный автотранспорт – потому что работает свет очей моих, Сергей Шитов, таксистом.

– Куда едем?

– Держи, – я протянула Сереге визитку с адресом. – Введи в навигатор – это окраина, там еще поплутать придется.

– Опять твои колдовские штучки?

– Куда ж без них, – я пожала плечами.

– А прячешься от кого? – Серый быстро щелкал кнопками приборной панели. – Домина у твоего парня знатный.

– В гости заходи как-нибудь, он внутри еще круче, чем снаружи.

– А бойфренд ревновать не будет?

Я хихикнула. Будет или не будет? И могу ли я в своем новом статусе приглашать к себе друзей, даже если они противоположного пола?

Мы миновали пропускной пункт со шлагбаумом, и я приветливо кивнула заспанному охраннику. В любом случае Ларсу доложат, во сколько я выезжала, и номер машины к отчету приложат.

– Я понял, на что это похоже, – улыбнулся Шитов. – На телесериал. Ты – любовница олигарха, а я…

Серегин тенорок успокаивал, под монотонное бормотание я задремала.

– Кузнецова, подъем! Приехали.

Я встрепенулась, прогоняя очаровательное видение прикованного к стене пыточной принца Лета.

– Хорошо, – я еще раз для надежности тряхнула головой и глянула на себя в зеркало заднего вида. Косметика не размазалась, волосы в порядке. Вперед, леди-месть!

– Жанка, говорят, вернулась? – Серега собирался меня ждать, поэтому достал из бардачка глянцевый томик с мускулистым мачо на обложке. – Может, втроем куда-нибудь сходим?

– Хорошая идея. Я сегодня у нее спрошу. Давай к ней в гости напросимся. А то я еще ее детей не видела. В любом случае попозже решим.

– Иди, – кивнул Сережа. – Я здесь, на низком старте. Если что, сразу звони, я прибегу.

– С монтировкой? – улыбнулась я, вспомнив любимое оружие самозащиты энских таксистов.

– Обижаешь, это прошлый век. Бейсбольная бита.

– Теперь ты сможешь с Жанкой и бейсбол обсудить…

Я захлопнула дверцу и уверенно пошла прочь от света фар. Было около пяти утра – рассветное солнце уже розовело где-то у горизонта. Сережа заглушил мотор, неожиданная тишина внушала ужас. Впереди, насколько хватало глаз, бугрились холмы, похожие на могильные курганы, и я не представляла, который из них мне нужен. Через десять минут я поняла, что заблудилась. А еще через десять, что даже под страхом смерти не выйду обратно к машине.

Я открыла сумочку, достала мобильный, чтоб убедиться, что позвонить не смогу – сигнала не было.

Со всех сторон подступал густой молочный туман. Я поежилась, подумав, какие ужасы он может от меня скрывать.

Спокойно, Кузнецова. Неужели ты думала, что фейри не продумали защиты своих владений? Неужели ничего раньше не слышала о мороках?

В ладонь скользнул желудь волшебной лягушки. Вот было бы здорово, если бы он оказался магическим ключом, или артефактом, развеивающим мороки. Это же логично? Не зря же я его с собой прихватила?

– Кхм, – раздалось негромкое покашливание.

Звук шел снизу, из тумана. Кто-то или что-то пыталось привлечь мое внимание.

Я охнула и присела на корточки, вглядываясь в молочную пелену. Я смотрела на туман, туман смотрел на меня. У него были влажные карие глаза-плошки и коричневое лицо, будто выточенное из дерева. Не у тумана, конечно, а у незнакомца, макушка которого сейчас была на уровне моей груди.

– Заблудилась, красавица?

– Именно! – я протянула на ладони желудь. – Знаешь, что это такое?

– Знаю, но здесь эта штука тебе не поможет.

– А что поможет?

– Это зависит от того, куда тебе надо.

– Я холм фей ищу.

Карлик пожал узловатыми плечами:

– Могу тебя к нему отвести.

– За спасибо?

– А у тебя еще что-нибудь есть? – глазки-плошки алчно блеснули.

– Это зависит от того, что тебе нужно.

Информативный рекурсивный диалог зашел в тупик. Мой собеседник завис, мне показалось, что я слышу, с каким усилием крутятся в его мозгу мысли.

Я спрятала желудь в сумочку и протянула вперед раскрытую ладонь:

– Меня зовут Даша.

Пальцы у моего собеседника были тонкими и какими-то обугленными, как прутики, обгоревшие в костре, а рукопожатие твердым:

– Эдвард, местный леший.

– Очень приятно.

– А я смотрю, ты девка ушлая, торговаться с фейрями приучена.

– Жизнь заставила, – я широко улыбнулась. – Ну так что ты за услугу с меня попросишь?

Эдвард? Более дурацкого имени для местной нежити и придумать сложно. Я б еще поняла Дормидонта или Елисея.

Но как бы странно моего нового знакомого не звали, осторожность в общении с ним не помешает. Самое главное, что я усвоила, открыв для себя многогранный мир волшебных существ, каждый из них в любой момент может попытаться тебя обмануть или заморочить. Не со зла, а просто по привычке. Нельзя принимать от них помощь, пока не узнаешь, что у тебя за нее потребуют, и не убедишься, что оплата не будет превосходить услугу. А то бывали случаи, подробно освещенные в фольклоре. Он тебе носовой платок – сопли подтереть, а ты ему взамен – первенца, или то, что тебя дома ждет, но о чем ты еще не знаешь.

– Котомку показывай, – наконец решил собеседник.

Пальцы-веточки равнодушно переворошили содержимое дорогой дизайнерской сумки:

– Вот это вот возьму, – Эдвард указал на тюбик помады.

– Цвет карамель, тебе пойдет, – я отдала помаду лешему. – Теперь веди.

Я поднялась. Туман развеялся, и мой собеседник стал виден полностью. Его тело напоминало ветвистый пень или неровный шар перекати-поля. Леший – он леший и есть. Дитя природы.

Эдвард взял меня за руку и повел вправо, к едва заметной тропинке, петляющей между холмов.

– Ну и как ты с феями уживаешься? Не обижают?

– Пусть попробуют нас, исконных, тронуть, – бойко ответил провожатый. – В старые времена я б их одним свистом прочь погнал. А сейчас силушка уже не та… Да они и безвредные, если честно. Холм свой аккуратно обустроили, с сохранением всей экосистемы. Девки у них красивые и приветливые, да и… Чего уж там, пусть живут.

Леший подвел меня к холму, который ничем не отличался от других таки же.

– Дальше мне хода нет. У фей защиты понаставлены.

– И что мне теперь делать?

– А я знаю? Ну покричи, что ли. Может, выйдет кто к тебе.

Я набрала в грудь побольше воздуха:

– Эмбер! С-скотина такая!

– А-а-а! – ответило эхо.

– Хорошо кричишь, – решил Эдвард. – Мерзавцем еще обзови.

– Мерзавец! – жалобно прокричала я.

Эхо не ответило.

– А он чего, поматросил тебя и бросил? – леший отошел в сторонку и обнюхивал со всех сторон тюбик помады, кажется, мой провожатый собирался подкрепиться.

– С чего ты так решил?

– Ну а зачем еще девка за принцем бегать будет? Явно же дела любовные.

– Скажи спасибо, что ты исконник, – зло проговорила я. – А то огреб бы ты по кумполу за такие инсинуации!

– А ты, значит, патриотка, – хихикнул леший. – А сама с феями путаешься. Двойные стандарты?

– Ах ты!

Намечающееся членовредительство прервал серебристый голосок:

– Даша, что вы тут делаете?

В голубоватых искрах портала материализовалась тоненькая фигурка Бирюзы:

– Доброе утро, Эдвард. Как ваши дела?

– Да в порядке все.

Я готова была поклясться, что леший покраснел.

Фея зябко подернула плечиками:

– Приходите сюда на закате, я приготовлю для вас угощение.

– Я тебе говорил, девки у них славные, – громко прошептал леший. – И еда – высший сорт.

Бирюза довольно улыбнулась и обернулась ко мне:

– Не самое удачное время для визита… Но… Пойдемте. Я провожу вас, леди Сирин.

– Я здесь тебя дождусь, – решил леший. – Абсолютно безвозмездно, то есть даром.

Я пожала плечами. О том, что буду делать сразу после эпохального плевка в золотистые глаза принца, я еще не думала.

– Выведу тебя к людям, – уточнил Эдвард. – За так!

Кажется, мой исконник пытался произвести впечатление, и вовсе не на меня.

– Спасибо тебе, добрый леший, – поклонилась я в пояс. – Век твоей доброты не забуду. Видел, где меня мой друг ждет? Вот туда и выведешь.

Поклон моему собеседнику понравился, он солидно кивнул в ответ:

– Выведу!

– Даром!

– Да!

Я еще раз поклонилась. Договор был заключен.

Бирюза взяла меня за руку, вокруг нас завихрились голубые искры.

– Эдвард помог мне выучить ваш язык, – доверительно сообщила фея. – Мы очень ценим приветливость местных существ. Принц знает о вашем визите?

Искры исчезли, я ступила на темный мрамор знакомого коридора.

– Я хочу сделать ему сюрприз.

Бирюза лукаво покачала головой:

– Будьте осторожны, Даша. Покои королевы Гридилень неподалеку.

Я ответила уверенной улыбкой.

Покои… Неподалеку… Осторожны…

Здесь, как я погляжу, все точно знают, что у меня интрижка с принцем Лета. С поганым, мстительным, гадким, отвратительным, поганым… Нет, «поганым» уже было!

Бирюза не стала любоваться моей богатой мимикой, а просто приоткрыла золоченую створку ближайшей двери и втолкнула меня в образовавшуюся щель.

Покачнувшись на каблуках, я ввалилась в комнату, взмахнув на манер пращи своей дизайнерской сумкой.

Бах! Дверь за моей спиной захлопнулась. Я выдохнула.

Это была спальня. Спальня поганого извращенца Эмбера. Только он может спать в склепе.

Ну насчет склепа – это я погорячилась. Просто интерьер комнаты был выдержан во всех возможных оттенках черного – от пыльно-антрацитного, как высушенный на солнце асфальт, до глянцево-ониксового.

Владельца этого похоронного великолепия в комнате не было. Огромная кровать была пуста. Я проверила, растерянно сделав пару шагов и даже прикоснувшись кончиками пальцев к прохладным гладким простыням.

– Какой сюрприз! – светлейший принц Эмбер вышел из смежной комнаты, судя по легкоодетости венценосной особы, служившей ванной. – Кузнецова! Мне раздеться или одеться?

На Эмбере были только широкие шелковые штаны, черные, как его поганое сердце. Влажные волосы спускались по плечам почти до талии. Полотенчико, которое хозяин держал в опущенной руке, было по контрасту снежно-белым.

С нечеловеческим желанием начать плеваться я не боролась, меня подвел организм. Слюны не было. В горле запершило – предутренние пробежки на каблуках по пересеченной местности выделению нужной жидкости не способствовали.

– Воды дай, – я пошарила взглядом по полкам и прикроватному столику в поисках графина.

Эмбер отбросил полотенце в угол, где оно с изяществом фламинго спланировало на какую-то статуэтку, укутав ее снежным сугробом.

– Что-то случилось?

Принц открыл дверцу резного мореного дубы шкафчика и достал оплетенную золотой проволокой бутыль:

– Это талая вода.

Бокал тоже был темным и отделанным золотой канителью.

– Держи.

Я протянула руку, наши пальцы соприкоснулись. Меня будто электрическим разрядом ударило. Я вздрогнула, судорожно схватила бокал и, размахнувшись, выплеснула его содержимое в ухмыляющееся лицо:

– С-скотина!

– Теперь мне будет позволено называть тебя только так?

– Из всех отвратительных волшебных существ этого мира…

– Я самое волшебное?

– Нет, самое отвратительное!

Я разжала пальцы. Бокал глухо упал на густой ворс ковра.

– Ты портишь мне жизнь! Всегда! С самого первого момента! Оставь меня в покое! Меня и Ларса! Дай нам пожить по-человечески, животное! Ну что я тебе сделала? Что?

Я топнула ногой, каблук подломился и треснул, и я позорно разревелась.

Вопреки ожиданиям, на выработку слез мой организм ресурсы отыскал.

Эмбер растерялся, потянулся ко мне, видимо желая утешить, я зарычала:

– Если ты ко мне прикоснешься…

– Хорошо, – принц поднял руки. – Сдаюсь! Заканчивай сама, я могу подождать.

И, подняв с пола бокал, он отвернулся к шкафчику:

– Пить уже передумала? Или мне повторить?

Я всхлипнула и пробормотала:

– Налей еще.

Ни кресел, ни стульев в комнате не наблюдалось, я прохромала к ложу и села на краешек.

Туфли погибли безвозвратно, впрочем, как и моя самооценка. Я, сокрушенно покрутив в руках отвалившийся каблук, положила его на черную простыню.

– Попытка номер два, – провозгласил принц, сунув мне под нос бокал, другой, не тот который успел побывать на полу, оплетка этого была серебристой. – Пей, полудева, и прекрати рыдать.

Я шмыгнула носом и выпила всю воду до донышка. Было вкусно и свежо.

– Еще!

Эмбер, с предупредительностью официанта ожидавший с бутылью в руке, наполнил бокал снова.

Я пила маленькими глотками, растягивая удовольствие. Эмбер, поставив бутыль на прикроватный столик, повел головой и уселся напротив меня, прямо на ковер, скрестив ноги по-турецки.

– Ну, рассказывай, чем я опять тебя взбудоражил.

– Тут такое дело…

И вот какими словами можно об этом рассказать?

Для начала, наверное, надо чем-нибудь швырнуть в поганца. Я замахнулась, принц без усилий перехватил мою руку, отобрал пустой бокал и поставил его рядом с бутылью.

– Давай, Кузнецова, не тяни время. Скоро мои подданные начнут интересоваться, с кем я так плодотворно провожу утро. А потом и моя прекрасная невеста явится оценить соперницу. И, поверь, не хотел бы я в этот момент оказаться на твоем месте.

Он сидел расслабленно, как довольный жизнью кот. Ненавижу кошек!

Невеста у него! А у меня жених! Только мне от этого никакого удовольствия. Хотя, нет – вру. Как это никакого удовольствия? Как будто отношения пары строятся только на сексе. У меня с Ларсом и так – все хорошо, мы любим друг друга, и мы счастливы.

– Прекрати свое воздействие на моего мужчину, – наконец выдавила я нейтральную, как мне казалось, фразу.

– А я на него воздействую?

– И не отвечай вопросом на вопрос! – повысила я голос.

– Кузнецова, ты поконкретней свои претензии излагай. Как я на него, по-твоему, воздействую?

И я выложила все подчистую. Мое невнятное бормотание не смогла бы расшифровать даже я сама. У принца от усилий, кажется, уши зашевелились – изумрудная сережка блеснула искоркой.

А потом Эмбер захохотал – как ребенок на новогоднем утреннике. Он смеялся, раскачиваясь из стороны в сторону, хлопая себя по бедрам и вообще демонстрируя мне безудержное веселье.

– Значит ты до сих пор девственница? Ха-ха! Прими мои искренние соболезнования! Хотя, знаешь, во всем есть своя светлая сторона. Девственность важна для некоторых магических обрядов. Если ты перестанешь себя жалеть, сможешь еще раз разыграть эту карту. Во многих культурах…

Я не зарычала, не заплакала, а просто прыгнула на принца, схватила его за волосы и с наслаждением вцепилась зубами в мочку уха. Кровь у благородного альва была соленой, в цвете я уверена не была, обзор закрывали волосы соперника.

На моей стороне был эффект неожиданности. На его… все остальное: вес, рост, длина рук, мускульная сила.

Через две секунды я оказалась распростертой на мягком ковре и придавленной к полу телом принца Лета.

– Ты пришла за этим? Хочешь, чтоб я лишил тебя невинности, Дария? – с ненавистью шептал он. – Даш-ша!

Он отодвинул отворот шубы, кончиками пальцев дернул блузку, крошечные ониксовые пуговки брызнули во все стороны.

– Да? Ты за этим пришла?

По его щеке текла кровь, в цвете которой причудливо смешались два оттенка – алый и золотой. Кровь альва, кровь высшего.

– Освободи моего мужчину, – я тоже умела шептать с ненавистью. – И никогда не называй меня по имени!

В глубине золотистых глаз бушевало пламя. На одно страшное мгновение мне показалось, что Эмбер меня поцелует – он смотрел на мое искаженное ненавистью лицо с какой-то первобытной жадностью.

Я сглотнула, вкус его крови на губах мешал сосредоточиться. Животом и бедрами я ощущала чужое сильное тело, готовое не к драке, а к любви.

Принц отстранился от меня, опираясь на руки. Прислушался. Выражение его лица изменилось, принимая свое обычное лениво-расслабленное выражение.

– Тебе нельзя здесь оставаться. Уходи! – он пружинно поднялся, потянув меня за руку.

Я, тяжело дыша, вытерла рот тыльной стороной ладони. На руке остались ало-золотые дорожки.

– Ты не ответил.

– Я освобожу его, когда ты сделаешь предсказание. Не раньше и не позже.

Эмбер быстро подошел к стене и коснулся рукой кованого черного колокольчика.

Через мгновение на пороге спальни появился четырехрукий Эсмеральд.

– Сопроводи леди Сирин, куда она захочет, – спокойно приказал принц. – Но прежде попроси Бирюзу привести в порядок ее одежду. Боюсь, нас могут не так понять, если леди Сирин появится перед своим женихом в таком виде.

Эсмеральд не выказал ни капли удивления. Он воровато оглянулся, сгреб меня в охапку и увлек в искрящееся марево портала.

– У вас синяк на скуле, – сообщила Бирюза после беглого осмотра. – Новую одежду сейчас доставят, но времени на лечение кровоподтека нет. Как же нам быть?

– Само рассосется, – махнула я рукой и покраснела.

Стыдно-то как, мамочки! Бирюза точно подумает, что я явилась к ее принцу, чтоб в постели с утра пораньше покувыркаться.

Мы с фейкой находились в ее покоях – в девичьей розово-палевой комнатушке, неуловимо похожей на ту, где я провела сегодняшнюю бессонную ночь.

Эсмеральд положил на кровать сверток.

– Бирюза поможет вам переодеться, леди Сирин.

Девушка быстро расчесала мои волосы, несколько раз пребольно дернув. Но я даже не пискнула, решив, что это станет епитимьей за мое сегодняшнее недостойное поведение.

– Вашу одежду я уничтожу, можете не опасаться, что ее кто-то найдет, – деловито щебетала Бирюза. – Новая юбка длиннее вашей старой на два пальца, но этого никто не заметит. Блузка очень похожа, чулки идентичны. Но вот обувь…

Я, уже полностью одетая, скосила взгляд на туфли. Темные лодочки на высоких каблуках. И с первого взгляда понятно, что ни одна человеческая рука на всех этапах производства к ним не прикасалась. Они были нечеловечески прекрасны в своей лаконичной простоте. Я скользнула в них как камешек в воду.

– Эсмеральд, – в большом настенном зеркале я встретила взгляд фейри. – Я видела вас вчера на пустыре. Вас и еще нескольких паладинов. Что вы там делали? Следили за мной по приказу принца?

Эсмеральд моргнул:

– Мы случайно гуляли неподалеку от вашего офиса.

Краешком глаза в отражении я заметила, как Бирюза делает широкие жесты руками.

– …И когда ваша подруга выбежала из здания… Она кричала, что вы в опасности. И я, зная, какое важное задание поручено вам светлейшим принцем, решил отправиться с ней. Это было мое решение. Простите, если оно доставило вам неудобство.

Верхняя пара рук паладина сложилась в покаянном жесте, нижняя была спрятана за корпусом, но я готова была съесть шляпу Пака, что Эсмеральд держит за спиной скрещенные пальцы.

– Что вы, никакого неудобства, – фальшиво улыбнулась я и отвернулась от зеркала. – Бирюза, я готова.

И меня куда-то повели. Коридоры и коридорчики, винтовые лесенки сменялись арочными входами, ковровые дорожки наборным паркетом. Почему нельзя было сразу открыть портал наружу, я не знала и решила не спрашивать. Здесь мне и без того все врут.

– Мне хотелось узнать, как себя чувствует Руби.

– Она в порядке, – с готовностью ответила Бирюза. – Вы обязательно увидитесь с ней, когда представится такая возможность.

– Руби спрашивала о вас, – поддержал беседу Эсмеральд. – И обязательно выразит благодарность…

Паладин запнулся и тронул меня за плечо. По коридору нам навстречу кто-то шел. Обычная легкоодетая феечка смотрела на меня во все свои фиолетово-дымчатые глаза.

– Попались, – вздохнула Бирюза, вежливо кланяясь. – Приветствую достойную Лелию.

Лелия? Дурацкое цветочное имя. Орхидея, кажется, так называется, поросячья такая.

– Это фрейлина цветочной королевы, – шепнул мне Эсмеральд, склонившись в поклоне. – Она все ей доложит.

Я не поклонилась и не поздоровалась. Много чести! Доложит она! Да пусть хоть по центральным новостям объявляет – мне фиолетово.

– Леди, – феечка присела в книксене.

Я ровно на сантиметр опустила подбородок. И хватит с нее.

Взгляд Лелии опустился к моим ногам и уже не отрывался от остроносых туфелек, в которых я так уютно себя чувствовала.

Ну и что теперь делать? Мое сиятельство (а я же альва, если кто забыл) начинало нервничать. Продолжать движение? Видеть цель, не видеть препятствий?

Я повела подбородком в сторону Эсмеральда.

Не видишь, что ли, охранничек, мое сиятельство дальше идти желает?

Паладин намек понял, решительно приблизившись к фрейлине цветочной королевы и отодвинув ее в сторону.

– Прошу…

И я пошла, как по битому стеклу, держа спину прямо, а плечи ровно.

– Она все расскажет, – начала сокрушаться Бирюза, когда Лелия давно осталась позади. – А это лишние сплетни…

– И что? – пожала я плечами. – В крайнем случае – невеста вашему принцу клок волос вырвет. Но у него и так их переизбыток.

Сопровождающие многозначительно переглянулись, видимо мои предположения их не обнадеживали.