Текст книги "Моя первая любовь (сборник)"

Юля

Сейчас я думаю о ней редко. Пытаюсь вспомнить, как она выглядела, и в памяти всплывает нечеткий образ. Он всегда разный. Это потому, что и она всегда была разной. Но я все еще ее чувствую. Это сложно объяснить, но когда я вспоминаю ее имя, то ощущаю ее рядом с собой. И мне совсем не важно, как она выглядит. Это чувство появилось в день нашей первой встречи, на школьном звонке. Тогда мама подвела меня к ней и сказала:

– Коля, это Юля. Вы будете сегодня на звонке вместе. – Мама щелкнула меня по носу, а потом добавила: – И, по-моему, вы – самая красивая пара.

Юля робко протянула мне свою маленькую влажную ладонь.

– Меня зовут Юля, – сказала она и обернулась назад, пытаясь взглядом найти своих родителей.

– Не бойся, мама сейчас подойдет, она говорит с вашей учительницей, – успокоила ее моя мама.

– А я и не боюсь. – Юля выпрямилась, словно пионер на линейке, и я разглядел маленькую родинку на ее тонкой шее.

– Вот и славно. Держитесь друг за друга крепче. Сейчас вас поведут по аллее. А ты, как мужчина, должен ее защищать! – сказала мама и поправила мне портфель.

– Я готов… – с трудом выдавил я и внимательно посмотрел на Юлю.

С первого взгляда можно было сказать одно – она самая красивая девочка в классе. Спустя столько лет я бы не взялся ее описывать. Помню лишь ее немного пухловатые щечки и длинные волосы, сплетенные в косу. Она была выше остальных и казалась старше своего возраста. Должно быть, она быстро повзрослела. Рядом с ней я ощущал себя маленьким мальчиком, которому безумно повезло вести за руку такую красавицу. И то, наверно, потому, что наши матери работали вместе.

Мы прошли вокруг аллеи, почти не разговаривая друг с другом. Потом нас провели в класс, где мы сели за одну парту. Начался наш первый в жизни урок. Юля внимательно слушала учителя и что-то записывала в свою тетрадь. Я же смотрел на нее, будучи не в состоянии отвести глаз. В какой-то момент она вдруг повернулась ко мне и сказала:

– Ну не смотри на меня так, неудобно же… – после чего вся покраснела.

– Не буду, – я закрыл глаза и почувствовал, как колотится мое маленькое сердце.

Мы сидели вместе на всех уроках. Она давала мне списывать, а я в ответ писал любовные записки и запихивал их в карман ее платья. Почему-то она всегда краснела, когда читала их. Один раз, между уроками, она взяла меня за руку и потащила в классную комнату. Последняя была пустой – все дети вышли на перемену.

– Не пиши мне больше записки! – попросила она. – Не надо этого делать.

– Ты меня не любишь? – я слегка дрожал. – Не любишь, да?

– Люблю, очень… – Она опустила свой взгляд. – Просто все видят, как ты мне записки пишешь.

– Я больше не буду, клянусь. Но только ты мне обещай одно!

– Что?

– Любить меня всегда. До конца жизни!

– Обещаю, – она слегка нагнулась и чмокнула меня в лоб. Я обнял ее за талию.

– А я обещаю не писать тебе!

С тех пор мы всегда были вместе, почти не расставались. Много гуляли и иногда делали вместе уроки. Ее родители любили меня. Тем более что наши мамы вместе работали. Так было до средней школы, пока в один момент нас не рассадили. Это случилось на уроке русского языка. И все из-за того, что я списывал у Юли. Почему-то именно литература и русский язык давались мне хуже всего.

– Куценко! «Два» за диктант! – сказала в тот день учительница.

– Как «два»? – удивился я, ведь Юля дала мне все списать. А у нее были исключительно пятерки. Она была отличницей. И даже проходных четверок не получала.

– «Два»! Списано все! Надо это дело заканчивать. А ну пересядь за свободную парту.

– Я не буду… – дрожащим голосом сказал я. – Не пересяду!

– А ну давай. Хватит дурака валять! Пересаживайся!

– Я не пересяду! – твердо сказал я и заплакал.

– Иди, – услышал я сбоку и посмотрел на Юлю. Под ее глазами я увидел две тонкие струйки – слезы падали на тетрадные листы, оставляя на них едва заметные следы.

– Иди, – повторила она, и я ее послушался.

С тех пор мы сидели отдельно. Я почти сразу скатился по учебе. Тройки появились по всем основным предметам. А она так и оставалась отличницей. Со временем у нее появились новые подруги, а у меня – друзья. Мы виделись все меньше и меньше. Но в графе «Я люблю», которая неизбежно была в каждой девичьей анкете, мы все еще писали друг друга. Хотя и недолго…

Один раз после школы я встретил ее с парнем из старших классов. Местным хулиганом и отщепенцем. Его все побаивались. Я подбежал к ней и закричал:

– Не гуляй с ним! Он же отморозок! – Я попытался встать между ними, но он грубо толкнул меня, и я оказался на земле.

– Что это за ушлепок? – спросил он ее с каким-то презрением. – Ему жить надоело?

– Уйди от нее, – кинулся я ему в ноги, но сразу же получил ботинком под дых.

– Хватит, пойдем отсюда! – сказала она ухажеру. – А ты домой иди! – услышал я в свой адрес.

– Я не уйду… – держась за живот, прохрипел я. Но меня уже никто не слышал. Они зашли в здание школы.

Количество старшеклассников вокруг Юли только увеличивалось. Ровно как и мои страдания. Каждый день я пытался встретиться с ней. Или хотя бы увидеть ее. Со временем она стала меня избегать. Ухудшилась ситуация и в школе, особенно по русскому языку и литературе.

– Куценко, опять «три» за сочинение, хотя могло быть и «два»! Ты что, совсем писать не можешь?

– Могу, – сказал я и услышал за спиной смех.

– Может, вас вместе посадить опять? Хоть списывать будешь у нее, – и она кивнула на Юлю, – а то так совсем скатишься.

– Посадите, пожалуйста, – взмолился я, – я не буду списывать. Вы только посадите.

– Нет уж, – внезапно сказала Юля. – Не надо!

– Но мы же… – От волнения у меня закружилась голова и, держась за край стола, чтобы не упасть, я наконец-то сел.

В тот вечер я караулил ее на лестничной площадке. Там было сыро и темно и воняло мочой. Внезапно загрохотал лифт – его двери открылись, и из него вышла Юля. Я выбежал и схватил ее за руку. Она вздрогнула от страха.

– Дурак совсем, я чуть со страха не умерла! – задрожал ее голос.

– Я люблю тебя! – сказал я и попытался ее поцеловать, но она меня оттолкнула.

– Хватит уже! Перестань! Мы выросли. – В ее расстегнутом портфеле я увидел конверт и выхватил его.

– Да что же ты делаешь? – Она пыталась забрать письмо. – А ну отдай!

В одно мгновение я открыл конверт и прочитал письмо. Это было чье-то признание в любви, в конце которого шел стих.

– Отдай, – наконец-то вырвала она письмо.

– У тебя много таких?

– Чего много? – Она спрятала конверт в портфель.

– Стихов!

– Полно! Ты даже не представляешь сколько! – Она ухмыльнулась так, что я почувствовал себя ничтожеством.

– Я напишу тебе! Я напишу про тебя!

– Что ты напишешь?

– Стих! Я напишу тебе лучший стих на Земле.

– Да ты даже сочинение написать не можешь! – Она все еще презрительно ухмылялась. Я видел ее кристально-белые ровные зубы.

– Я напишу. Я клянусь тебе.

– Довольно! – Она развернулась и пошла в сторону квартиры. Через несколько секунд я услышал, как она закрыла дверь на замок.

Весь вечер я пытался написать стих. Но ничего не выходило. Ни строчки. Видимо, писательство сложное дело, подумал я тогда и нашел сборник стихов Лермонтова. Переписав один из них, я положил конверт со стихом на коврик рядом с входной дверью квартиры Юли в надежде, что утром она его увидит.

– Как тебе мой стих? Ты читала? – подбежал я к ней, как только встретил в классе.

– Это не ты написал! – грубо отрезала она.

– А кто же, если не я?

– Поэт какой-нибудь! Или писатель! А ты передрал.

– Ну и что! Я свой напишу! Дай мне только время!

Она ничего так и не ответила. Просто прошла в глубь класса и села за парту. Через минуту начался урок.

В старшей школе нас развели в разные классы, и мы совсем перестали видеться. У меня появились новые подруги. За некоторыми из них я ухаживал. Конечно, им было далеко до Юли и в учебе, и в красоте, но, в отличие от нее, я им нравился. К тому же, чтобы не думать о Юле, я стал все время заниматься и со временем стал отличником. Она же, наоборот, училась все хуже и хуже.

В следующий раз мы встретились случайно, на дискотеке. Она была в компании каких-то отморозков гораздо старше ее. Ей всегда нравились ухаживания хулиганов. На ее лице гуляла неподдельная улыбка. Некоторые из ее новых знакомых были наркоманами. Я подошел к Юле, мне показалось, что она была под кайфом или пьяна.

– Зачем ты с ними водишься? Ты разве не знаешь…

Не успел я договорить, как она перебила меня.

– Отвали уже от меня, идиот, достал, – она вытащила из пачки сигарету и закурила.

– Но ты же обещала… помнишь?

– Ты что? Совсем дурак? Или как?

– Зря ты так… со мной.

– Кто это? – грубо спросил подваливший к ней парень.

– Писатель-неудачник! – Она засмеялась. – Который стих мне обещал написать!

– И напишу…

– Да пошел ты! – Она стала целовать парня в губы, а тот обхватил ее за талию и прижал к себе. Мне стало противно. Я развернулся и пошел прочь.

Когда я получал свою медаль на выпускном вечере, то увидел Юлю в толпе, заполнившей зал. Мне казалось, что она не смотрит в мою сторону, когда меня награждали, а просто с кем-то болтает. Но я все еще ловил ее взгляд, приподняв свою медаль повыше, чтобы ее видели все. А главное – она. Но она так и не повернулась.

Прошло десять лет, и я приехал на юбилей выпуска. Я давно женился и редко вспоминал про Юлю, но в тот день надеялся ее встретить. Посмотреть на нее и узнать, как сложилась ее жизнь. И мне было все еще не безразлично, не все равно. Мы встретились с ней в курилке. Она сильно изменилась – ее лицо стало грубым, несимпатичным, а голос – немного хриплым. Она чуть располнела. Но полнота эта была болезненной. Увидев меня, она смутилась, растерялась, не зная, как себя вести. Я попытался с ней заговорить, но что-то не клеилось. Я посмотрел на ее руки – все стало сразу ясно. Она была на игле.

– Юля, да что же ты наделала?! – я кивнул на ее руки.

– Не надо. Прошу тебя.

– Не буду, только ты…

– А как твой стих? Ты написал мне стих? – вдруг засмеялась она, но под одним глазом я заметил маленькую слезинку. Юля смахнула ее рукой.

– Нет, не написал.

– Ну, ты же обещал. А ты упертый! Я это знаю, ты напишешь! Ты не сдашься!

– Хорошо. Я напишу.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Про меня?

– Про тебя.

Она умерла через год. На похороны не пригласили никого из класса. Я узнал о них случайно, когда приехал к родителям. Опоздал всего на несколько дней. Она так и не смогла справиться с зависимостью, несмотря на то, что во всем привыкла быть первой. Наркотики оказались сильнее ее. В тот вечер я впервые сел за стол, достал бумагу, нашел ручку и начал писать…

Ирина Молчанова

Ирина Молчанова писатель и сценарист, она пишет трогательные, забавные истории о любви и сценарии для детективных сериалов. Каждая книга автора – это невероятный коктейль из чувств и эмоций. Ее герои часто идеальны внешне, но их путь к внутренней красоте всегда очень непрост. Ирина обожает путешествовать, смотреть кино и общаться со своими читателями в соцсетях.

Парень из спортзала

В семь лет Воланд пробил мне билет на трамвай; он мчался к той самой остановке, где для очередной Аннушки разлито масло. Я уже тогда знала: первое – трамваи очень опасны, второе – наука человеческих отношений куда сложнее математики, и третье – см. первое.

– Надо найти себе пацанов, – сказала я своей подруге А. в девятом классе. Подруга согласилась, что надо бы… Но где же их искать?

Я – девочка, которая с детства занималась в разных секциях (лыжи, карате) и знала, где водятся парни! Я сразу же заявила, что мы пойдем в тренажерный зал! Особенно учитывая мою любовь к сладкому и любовь А. к пельменям! Решили: идем!

Но от слов до дела меня отделяла кровать, лапша быстрого приготовления с тертым сыром, бутерброды, шоколадные пряники и стопки непрочитанных любовных романов. Непросто жить в реальном мире, где школа, скучные уроки, одноклассники – дети, пока где-то в параллельной вселенной Лорд Красавчик и Леди Строптивая предаются всевозможным страстям и произносят друг другу невероятные слова.

А между тем от мамы только и слышно было: «Хватит лежать!» Ну конечно, не могла же она говорить: «Хватит читать!»

Я поделилась с мамой идеей пойти в тренажерный зал. Она обрадовалась, понадеялась – наконец этот Обломов слезет с дивана. Но когда поняла, что я прихожу со школы, повторяю: «Надо пойти записаться в тренажерку», и устраиваюсь с книжкой на кровати, мама решила взять все в свои руки. Снарядила меня, мою подругу и 6 февраля 2001 года повела нас, можно сказать, за ручку в клуб.

Тренажерный зал находился в остановке от нашего с А. дома. И это был не современный фитнес-клуб (как сейчас повсюду) с шикарной кардио-зоной, диванами, баром и просторным залом! А крохотная качалка, полная старых железяк, сломанных скамеек и потных мужских тел.

Мы как глянули на этот тренажерный зал, так слегка и опешили. Даже усатый тренер выразил сомнение, что нам тут будет хорошо. Еще бы! Куча мужиков – и мы, две единственные девушки, этакие белые розы на картофельном поле, среди коней, навоза и колорадского жука.

Мама посчитала, что, если мы вернемся ни с чем, оторвать меня от кровати и книг будет уже невозможно, поэтому решительно записала нас на тренировку. И ушла.

Я не говорю про душевую! Там даже раздевалки не было, просто коридорчик, где все вешали на крючки свои вещи и там же переодевались. То есть ты стягиваешь штаны, а мимо тебя протискиваются мужчины или раздеваются-одеваются в метре от тебя. Нет, я не из робкого десятка, но все это восторга у меня не вызвало.

Мы надели обтягивающие бриджи, футболки, кроссовки. Стоя в этом вонючем коридоре (да, запах там стоял удушающий – от обуви мужиков), мы с подругой переглядывались и нервно смеялись. Не так мы себе все это представляли! Ну да деваться некуда.

Самое тяжелое было покинуть коридорчик и войти в зал, понимая, что на нас будут все пялиться. Мы вторглись в мужской мир. И смотрелись в нем совершенно нелепо.

Мы вошли в зал. Остановились посередине и оглядели парней. Кинули беглый взгляд. Я пихнула подругу плечом, указала глазами на парня с челочкой и шепнула на ухо:

– Вон тот с челочкой мой!

А. заверила, что ей такие накачанные не нравятся, мол, без проблем, бери себе. Она тоже подыскала симпатичного парня.

В общем, выбрали, определились. Не прошло и пяти минут.

Потом к нам подошел тренер и показал упражнения, которые мы можем выполнять.

Понятно, что до упражнений нам не было дела. Мы наблюдали за выбранными парнями. Я прозвала своего Черненьким. Он был весь в черном, с коротко стриженными светло-русыми волосами, зелеными глазами и потрясной фигурой! Один минус – среднего роста. А «я люблю военных…». Ну да не детей мне с ним крестить, подумала я.

Из зала мы уходили в отличном настроении. Да, в какой-то миг нам показалось, что моя затея «найти парней» с треском провалилась! Но на деле все оказалось не так плохо. Две девушки и несколько десятков парней! Есть где развернуться и распушить хвост размером с диван.

Мы решили ходить на тренировку через день.

В следующий раз я услышала, как зовут «моего парня». У меня было лишь два любимых мужских имени. И Черненький носил одно из них. Ну разве не судьба?

Я смотрела на него, он смотрел на меня. Или я себе это вообразила, что он смотрит? Я такая! С воображением! Мне думалось, мы, словно герои любовного романа Средних веков, не смеем выказать своих чувств. И в бальном зале… тьфу, в вонючем тренажерном зале, в зеркалах душ общаются лишь наши сердца.

Я в те времена вела личный дневник. И нет, не потому что я виртуозно владела словом и мечтала стать писателем. Я сочинение в школе ленилась написать.

А в дневник я, как курица лапой, записывала события прожитого дня. И обычно там появлялись записи, не отличающиеся художественностью, в духе: «Ходила в школу, ела, спала, читала…» ЕЛА. И каждый день писала, что я ела… Голодное дитя 90-х. Про «спала» – это вообще без комментариев!

И вот в моем скудном распорядке появилась фраза: «Ходила на тренажеры, видела С.».

Я влюбилась в него с первого взгляда. И мечтала о совершенно невероятных вещах, особенно учитывая, что мы не были даже знакомы! Уже в те времена моя фантазия простиралась далеко за пределы реальности!

Но знакомиться с ним я не собиралась. Как истинная поклонница любовных романов о рыцарях и лордах, я считала, что мужчина должен проявить инициативу. Достаточно того, что я смотрю на него! Намекаю изо всех сил!

У подруги имелась энциклопедия для девочек, в которой были гадания. И мы гадали на выбранных в тренажерке парней. А. говорила, что это все правда – не переспоришь! А. вообще отличалась особым упрямством в каких-то вещах. В детстве она утверждала, что знаменитый питерский мост назван в ее честь, а любимые Кен и Барби по ночам ходят в туалет, как настоящие люди. И в доказательство показывала предмет их ночных усилий – плоские голубые прямоугольные штучки. Это были таблетки от комаров. Боюсь, что мне до ее фантазии и сейчас далеко!

Так вот, если верить гаданиям из энциклопедии для девочек, у меня с С. случится первый, второй и даже десятый поцелуй, С. любит меня, ревнует, уважает, мечтает обо мне, мы будем встречаться, поженимся, и у нас родятся дети. Энциклопедия все знает!

Я относилась к гаданиям скептически! Но слышать все эти предсказания было приятно!

А между тем время шло, а С., кроме характерных взглядов, ничего не предпринимал. А я размышляла на тему: сколько же ему лет? И даже поделилась с дневником: «Надеюсь, ему 17–18 лет, иначе он мне не подойдет!»

Парень мне ни слова ни полслова, а я продолжала в своем воображении строить с ним долгоиграющие отношения. Конечно, я думала, что у него может быть девушка. У героев любовных романов тоже всегда есть какая-то девушка, но потом появляется главная героиня – типа, я, и главный герой расстается с той своей девушкой. Она – неважный персонаж истории, как вариант – отрицательная героиня, герой быстро бросает ее за кадром. И никто о ее судьбе не парится!

Тогда я почему-то даже не задумывалась, что каждая девушка – главная героиня своей истории. Мне казалось, что главная героиня – только я!

С подругой А. у нас появились первые разногласия, когда она поняла, что симпатичный ей парень занимается недолго и уходит, а мой – занимается очень долго. Она хотела бежать вслед за своим, а я оставаться в зале и продолжать строить глазки своему. И мы ссорились.

Лишь спустя много лет я смогла осознать, что была не права. Убежденность, что твоя любовь важнее, чем у всех остальных (проще говоря – эгоизм), разрушает дружбу. Я всегда была очень напористой и упрямой, поэтому чаще, если на меня не нападала блажь, мы поступали, как удобнее мне.

Парень А., я его прозвала Хиляк, часто не появлялся в зале, и тогда подруге было скучно. Мой же С. ходил в зал постоянно.

И вскоре подружке стало лень ходить туда, мы начали пропускать тренировки, потому что идти одной мне было стремно. Из-за той ситуации я сделала важный вывод: если хочешь пойти в какую-то секцию, найти себе хобби, делай это без друзей и подруг, чтобы не зависеть от их настроения в дальнейшем.

Однако с дневником я поделилась, что очень хочу, чтобы у А. все получилось с выбранным парнем, а я переживу, если с С. ничего не выйдет. Хорошие главные героини романа всегда способны на этакий благородный порыв.

Судьба оценила!

11 марта после тренировки к нам внезапно обратился С:

– Девчонки, идите сюда, разговор есть!

Мы тогда перепугались. У него было такое угрожающее выражение лица, что я подумала, он сейчас заставит нас чинить сломанную скамейку.

Подошли к нему, и он выдал:

– Вы понравились моему другу, давайте я скину вам его телефон?

Я так опешила, что лишь и смогла пробормотать:

– Ну давай.

Мы вышли в коридор-гардероб, С. протянул мне клочок бумажки с номером. Я тогда уже слегка пришла в себя и вызывающе поинтересовалась:

– И что, мы должны ему звонить?

С. не понял моей иронии и просто сказал:

– Можете позвонить, когда будет удобно.

Мы с А. пошли домой. И все пытались понять, какому же другу мы понравились?

Сперва это казалось забавным. Но позже я решила: фигня какая-то! Тебе нравится парень, ты ждешь первого шага с его стороны, а он втюхивает тебе номер телефона какого-то друга Леши…

Я рассказала о своих мытарствах на любовном фронте деревенской подруге. Она обрадовалась и с фразой «Разреши мне устроить твою личную жизнь» попросила номер телефона того самого друга Леши. Она позвонила ему от моего имени, поболтала с ним, выяснила, что ему и С. по 20 лет, девушек у них нет и С. весь в спорте. Подруга договорилась, что Леша позвонит мне на следующий день. Он позвонил и даже не понял, что разговаривал с разными девушками. Я соврала, что нам с А. по шестнадцать, решив, что шесть лет разницы смотрятся некрасиво, а четыре вроде бы и ничего! Но сколько бы Леша ни описывал себя, я так и не поняла, в какой же день он приходил на тренажеры и приметил нас с А. Мы им явно не заинтересовались, раз не заметили.

Леша производил впечатление повесы. Он не тянул кота за хвост, сразу перешел к тому, что надо бы встретиться вчетвером.

И 14 марта произошла наша первая встреча в парке. Стоял кошмарно холодный день! Мы с А. без шапок околели, искренне полагая, что шапки портят нашу красоту!

Наверно, то свидание было одним из самых волнительных мгновений в моей жизни. Увидев вдалеке парней, я неистово принялась расчесываться.

И вот остается пара метров друг до друга. Я думала, что от волнения грохнусь в обморок, как героини моих любимых романов из-за тугих корсетов.

Обошлось. Привет – привет. И двинулись по аллейке, обсуждая погоду. А я тряслась!

Впрочем, было так холодно, что мы пошли в кафе. Спортсмен С. пил сок, остальные алкоголь. Нам же «шестнадцать»!.. Но не успели мы завести разговор, как к нам за столик подсел древний старик с сосиской на тарелке и принялся за длинный и долгий монолог о войне и нынешнем поколении.

Он так и не дал нам пообщаться с парнями. Пришлось все-таки идти гулять. Говорил в основном Леша. У него был хорошо подвешен язык. Леха оказался из того типа парней, которые цепляют не внешностью, а просто сплетают длинную-длинную лапшу из красивых слов и незаметно вешают девчонкам на уши. Но до пафосных речей героев моих любимых романов ему было далеко. С. же в основном молчал. И за этим фундаментальным серьезным молчанием я могла построить в своем воображении какие угодно самые прекрасные монологи от его лица в мой адрес.

Моей подруге не понравился Леша. И я оказалась в ситуации, что Леша зовет меня гулять с ним и С., а я не могу пойти, потому что А. не хочет. Мы с Лешей созванивались, общались. При этом С. иногда в тренажерном зале даже не здоровался. Но мы продолжали наблюдать друг за другом.

Леша, в попытках назначить мне свидание, не сдавался, предложил взять на прогулку другую подругу. Мне не хотелось объяснять другой подруге, что она должна во имя моей любви к С. стать связующим звеном в двойном свидании.

И тогда я стала гулять с Лешей и С. одна. И скоро мне стало очевидно, что у них обоих есть на меня планы. Но для меня Леша всегда был лишь мостом на пути к С. И я этого даже не скрывала.

Некоторое время мы ходили втроем, иногда все-таки присоединялась А.

28 марта случилось наше первое свидание с С. наедине. Конечно же, стоило нам романтично присесть на скамейку, как откуда ни возьмись появились мои одноклассницы и ехидно закричали: «Ира, можешь не отворачиваться, мы тебя видим!» Окружающие совершенно бестактны и, топчась по только зарождающимся отношениям пары, не надевают бахилы.

Мы с С. ничего друг о друге не знали! Это не тот случай, где ты полистала его страничку в соцсети, посмотрела фотки в Инстаграме, почитала блог, посмотрела видосы на Ютубе, а потом не знаешь, что и спросить. Мы прекрасно проводили время, постепенно узнавая что-то новое друг о друге.

Но потом заявился Леша с еще каким-то дружбаном и разбил нашу идиллию. После некоторых намеков они удалились и (я думала) оставили нас в покое. Но не тут-то было. Они вскоре вернулись. И тогда в ярости ушла я. Вот такое первое свидание, елки-палки.

То, что раньше являлось мостом, стало досадной помехой. Я чувствовала, что Леша мешает нам. Но на данном этапе отношений с С. я ничего не могла сделать с этим.

Мы ходили с С. гулять вдвоем, из парка в парк, наматывали огромные расстояния. У меня даже мозоли появились. Мы часами говорили по телефону, пока не разрядится трубка.

От С. я узнала вещь, которая меня потрясла.

Оказывается, А. дала моему С. дружеский совет: «Не влюбляйся в Иру, для нее это несерьезно, у нее всюду парни – и в школе, и в деревне».

Зная, как я влюблена в него! Эх! Женская дружба, однако!

Я не стала ничего говорить А. И даже продолжала с ней общаться, но сделала выводы.

В какой-то мере я ее понимала. Она так и не познакомилась с тем парнем, который ей понравился в тренажерке. Я же получила все, что хотела. Есть от чего испытать досаду. Впрочем, думать, что все тебе завидуют, всегда проще, чем заглянуть в себя. А если бы я заглянула, то поняла, что даже подруга не считает меня хорошей героиней. А вот С. производил впечатление чудесного и доброго парня. И возможно, А. посчитала, что я поиграюсь с ним и брошу, беднягу. Ей-богу, кому тут вообще четырнадцать лет? Наверно, для рожденных хищницами возраст не имеет значения!

И все же забавно. Если ты не говоришь с надрывом и влажными глазами о своей любви, многие думают, что ты черствая стерва и никого не любишь, кроме себя.

Мы с А. бросили тренажерный зал: С. был недоволен, что на его девушку пялятся другие пацаны. Да и цель, ради которой я пошла в зал, была выполнена. Я нашла парня.

Однако счастье мое омрачалось, ведь я была вынуждена врать, что мне не четырнадцать лет, а шестнадцать. Правда, мне не привыкать! Я всю жизнь (с семи лет) прибавляла себя возраст, потому что общалась с людьми старше и не хотела, чтобы ко мне относились предвзято из-за того, что я младше. Родители с детства читали мне взрослые книги, я сама прочитала множество книг, и мой психологический возраст сильно отличался от биологического. Слабое утешение, но все же…

А потом я узнала, что Леша мне тоже соврал. Им не по двадцать лет; С. было двадцать три года.

И если раньше мне казалось, что шесть лет разницы можно преодолеть, прибавив себе два года, то как преодолеть разницу в девять лет, я не знала!

О том, чтобы открыть свой истинный возраст, и речи быть не могло. Я предполагала, что С. меня бросит, если узнает, с кем связался. Ведь шестнадцать лет – это годик, и уже семнадцать! А там глазом не успеешь моргнуть, как ты совершеннолетняя! А четырнадцать лет – это пропасть, это два, целых два года до тех заветных шестнадцати, от которых еще три года до совершеннолетия. Целая вечность!

Я ненавидела свой возраст! Я тупо сидела с ручкой и бумажкой, постоянно подсчитывая, сколько мне лет, сколько будет через столько-то, а сколько через столько-то. Однажды я ошиблась на год… Мне вдруг показалось, что мне пятнадцать, а не четырнадцать. Все мои одноклассники, кто на полгода, а кто на год были младше меня! Пятнадцать! О, как сладостно екнуло мое сердце от счастья! Но потом все встало на свои места. У меня просто плохо с математикой, я заперта в теле школьницы, и мне придется жить годами во лжи. Ну и перспективы!

Мне всегда нравились парни старше, поэтому С. приводил меня в восторг.

Но как же это тяжело, когда весь мир против твоей любви. Ну если и не весь мир, то родители и Уголовный кодекс РФ уж наверняка. Родителям я не могла втюхать, что мне не четырнадцать, а шестнадцать, и про психологический возраст – та еще байка, поэтому я им соврала, что С. девятнадцать. Но если откровенно, практически любым родителям наплевать, сколько парню, важно лишь, что их дочери четырнадцать. Должна признаться, мои родители вели себя очень стойко и спокойно во всей этой ситуации. Понимая, что запреты приведут лишь к тому, что я начну закрываться, они против С. не выступали.

А сам С. держал со мной дистанцию, даже за руку меня не брал. Я нервничала, не могла понять, что за фигня. Подруги тоже переживали. Дошло до того, что они звонили мне и вместо «Привет», орали в трубку: «Ну? Он поцеловал тебя?» или: «Только не говори, что он тебя до сих пор не поцеловал!»

И я изо дня в день повторяла: «Не поцеловал!» Вот и обзавелась взрослым парнем!

Я умела целоваться, могла поцеловать парня и сама. Но проклятые любовные романы… Они сформировали у меня четкое осознание, что девушка, которая изображает из себя лихого охотника, а мужчину превращает в добычу, ни на что, кроме френдзоны, как это сейчас называется, может не рассчитывать. И потому я терпеливо ждала.

В школе закончились экзамены. Наступил конец июня. А с ним и новое испытание для наших с С. отношений. Я уезжала на лето в деревню за много километров от Питера. Конечно, мы договорились писать друг другу письма. Тогда еще не было сотовых, мало у кого имелись компьютеры, про Интернет вообще молчу.

На прощание С. меня поцеловал.

Я жила летом в пристройке к дому – на веранде. Там не было потолка, и через незашитые фронтоны крыши, лежа в постели, я смотрела на луну. Над изголовьем кровати на стене висела небольшая рамочка с фотографией С. Этакая икона. У меня были лишь две его фотографии.

Я писала ему письма. Ездила за пять километров в поселок, чтобы поговорить с ним минутку по телефону. В деревне у меня был ухажер с мотоциклом. Тоже старше меня. Симпатичный парень. Ухаживал, пытался добиться взаимности.

А я все ждала письма от С.

Я – как бультерьер, который, если вцепился в кого-то, челюсти разомкнет лишь с мясом.

В конце концов моя увлеченность С. даже подругам наскучила. Мне говорили, что С. не мальчик, наверняка кого-то уже себе нашел, а я упускаю момент. Мол, мотоциклист любит тебя, и улыбка у него красивая, зубы ровные. То, что надо!

Давление окружающих иной раз может разрушить любое стремление сердца.

Но не мое. Я верила, что Большая и Великая Любовь не приходит к тебе сразу большой и великой. Она появляется, точно тонкий лучик света в сердце. И лишь от тебя зависит, превратится этот лучик в солнце – в целый рассвет для тебя. Большой и Великой свою любовь люди делают сами, прилагая очень много усилий и проходя вместе через трудности. В любви, как и в любом деле, в котором хочешь добиться успеха, нужна смелость. Ведь, доверяясь человеку, никогда не знаешь, что у него внутри, горит он так же, как и ты, готов ли относиться к отношениям бережно и не размениваться по мелочам на дешевые искушения. В рулетке под названием «Любовь» смело ставь все на «красное»: что бы тебе ни выпало, нужно это достойно принять.