Текст книги "Испытание смертью"

Бабушка не выдержала, глядя на эту сцену, прослезилась, заохала, как всегда и удалилась на кухню.

Родители приехали в начале июня в субботу. Вася с Лизой на плечах ходил по саду среди деревьев и показывал ей свысока крошечные яблочки и вишенки. Завидев деда с бабой, Лиза стала вырываться из Васиных рук и запрыгнула на руки к деду. Дед, счастливый, заулыбался:

– Лизок, а кто этот дяденька?

А Лиза такая гордая:

– Это мой папа.

Отец с матерью удивленно переглянулись, это было для них сюрпризом. Ни я, ни бабушка не говорили им про Васю. Мамка сначала отнеслась к Васе с недоверием. У нее были другие планы. Оказывается, она нашла мне жениха в Юганске, сына какой-то подруги, и хотела нас познакомить. Только Лиза ее опередила и сама выбрала себе папу. Вася с отцом быстро подружился, он стал каждый вечер приезжать после работы и помогал ему готовить машину к отпуску. Они целыми вечерами возились возле гаража, и Лиза крутилась рядом, как я когда-то в далеком детстве, и подавала им разные железяки. Через неделю родители уехали своим ходом на Черное море и взяли с собой внучку. А нам наказали подать заявление в ЗАГС. Вася вздохнул облегченно, когда это услышал, он боялся, что родители его не примут. У нас появилось время побыть вдвоем, и мы прекрасно его проводили. По вечерам гуляли по городу, ходили в кино. А по выходным ездили на пляж, катались на катере по Волге. Вася, наконец, открыл нам с бабушкой свой талант, который почему-то тщательно скрывал. Он прекрасно готовил, знал много экзотических блюд, о которых я даже не слышала. Этим он меня окончательно покорил. А уж бабушка души в нем не чаяла. Она все ждала, когда мы поженимся. Достала из своего сундука отрез белого кружева мне на платье.

– Вот, внученька, берегла, теперь пригодится.

– Да ты что, бабушка! Не нужна мне эта занавеска.

Бабушка обиделась, поджала губы, нахмурилась и спрятала ткань обратно в сундук.

– Бабушка, не обижайся. Сейчас такие уже не носят. Я шелк куплю с получки, да и сошью.

Вася пришел с работы и кинул пачку денег на стол.

– Вот, премию получил и получку. Завтра в ювелирку пойдем, кольца купим.

– Вась, а ткань на платье?

– А может, платье? И шить не надо.

– Нет, Вась, готовое платье стоит дорого, и все равно надо подгонять по фигуре. Лучше уж сама сошью, такое, какое захочу. Только новый журнал мод куплю.

– Да уж, фигура у тебя что надо. Дай-ка талию измерю, – Вася подошел ко мне и обхватил талию открытыми ладонями. – Ну вот, моих рук как раз хватает, тростинка ты моя.

– Ой, ладно, это у тебя ручищи такие.

– Да, такие, чтобы тебя покрепче обнимать и никому на отдавать.

Я засмеялась:

– Ты у меня еще и поэт-песенник, стихами заговорил.

А Вася серьезно так:

– Знаешь, Танюшк, я вот все думаю, даже когда помру, то все равно тебя никому не отдам. Буду сверху за тобой наблюдать и охранять от разных проходимцев.

– Ну вот, и ты туда же. Пойдем в ЗАГС заявление заберем. Лучше сразу расстанемся и дело с концом. Не нужен мне муж, который помирать собрался. Одного хватило.

– Тань, прости, я не хотел тебя обидеть. И так понятно, что мужчины раньше мрут. Вон посмотри, на всей улице ни одного деда. Все бабки одинокие.

Я, конечно, очень расстроилась. Этой дурацкой шуткой Вася выбил землю у меня из-под ног. Меня как будто током ударило, тело стало ватное, в голове зашумело. И я уже ничего не могла делать, ушла на веранду и пролежала там до вечера. Вася с бабушкой по очереди заглядывали ко мне, но я притворялась спящей. Мне было слышно, как бабушка на кухне ругала Васю. Одно окно кухни смотрело на улицу, а второе как раз на веранду. Одну раму на лето убирали, и слышимость была хорошая. Вася пытался оправдаться, что-то мычал ей в ответ, но она не давала ему слова сказать. И даже хлопнула его один раз полотенцем.

– Помалкивай лучше, чем глупости говорить. Эх ты, зачем внучку обидел? Жених…

С этих пор Вася стал молчаливый. Во всем пытался угодить мне и бабушке. Сам ходил по магазинам, покупал продукты. Всегда знал, что купить, даже если его не просили. Когда был свободен, готовил еду. Потихоньку все забыли эту дурацкую шутку, кроме меня. Она врезалась в мою память навечно. Я часто вспоминала, как Егор говорил о своих плохих предчувствиях, когда видел во сне свою покойную мать. Было страшно, что все повторится.

Приближался день регистрации, а настроение не улучшалось. Бабушка все подмечала своим чутким взглядом. Она видела, что я немного охладела к Васе, и стала меня пропесочивать:

– Внученька, не дури. Останешься одна с ребенком, не больно ты у нас красавица. Подумай о дочери.

– Да понимаю я все, бабушка, страшно мне.

– А ты делом займись и все забудется. Пора платье шить, скоро в ЗАГС идти. Пойдем, материал купим.

Мы с бабушкой сходили в магазин и купили китайский шелк цвета топленого молока. Несколько вечеров я шила платье. Вскоре приехали родители с Лизой. Дочку я еле узнала, она подросла, загорела. Стала совсем взрослая. Научилась чисто говорить. Хозяйка, у которой родители снимали комнату, работала логопедом и давала Лизе уроки. Дочка разговаривала по-деловому, как взрослый человек. Общаться с ней как с ребенком было уже невозможно, пришлось на ходу перестраиваться. Вначале я была этим шокирована, но постепенно привыкла. А Вася меня удивил, он сразу смекнул, что к чему, и тут же завладел вниманием Лизы. И мои дурацкие мысли потихоньку отошли на задний план. Отпуск у родителей заканчивался. Сразу после нашей регистрации они улетели домой. Мы с Васей отвезли их в Курумоч, отец дал ему доверенность на управление машиной, что было очень кстати.

Большое путешествие

Целый год мы прожили у бабушки, потом нам дали ведомственную квартиру в Новом городе на улице Свердлова. За это время я окончила курсы кройки и шитья. Шить я так могла, но хотелось уметь самой кроить любые модели, а не брать выкройки из журналов. Их все равно приходилось корректировать. Из Васиного старого плаща я сшила Лизе плащик с капюшоном и отстрочила его красными шелковыми нитками. Когда весной родители приехали в отпуск, отец меня похвалил, и сказал, что подумал: где же мы такой купили. И мне приятно, для этого и училась. В отпуск в этот раз решили поехать все вместе на машине. И с Васиными родителями пора познакомиться. А у отца под Донецком в Курахово живет тетка, бабушкина сестра. Заодно и к ней заедем. Целый месяц мы колесили по Украине. Донецк поразил меня своими терриконами, они напоминают Египетские пирамиды. Это отвалы пустой породы, которая остается после добычи угля. В магазинах никаких очередей и полно товара. Продуктов, как в царских закромах – изобилие. Одной только колбасы сортов двадцать, а в Тольятти за колбасой очередь. В промтоварах глаза разбегаются, всего полно. Мы, конечно, приоделись все с запасом, а Лизе накупили на вырост одежды и обуви.

В Макеевку к Васиным родителям приехали уже под вечер. У них большой просторный дом, такие дома выделяли всем шахтерам. А Васин отец Иван Степанович работал в шахте имени Кирова с 1955 года, с самого ее открытия. Нам родители очень обрадовались. Они увидели из окон дома нашу машину у калитки, и вышли встретить. А Васина мама Зинаида Павловна, глянув на Лизу, очень удивилась. Она подхватила Лизу на руки, поднесла к Васе:

– Сынок, не твоя ли девочка, уж как похожа – одно лицо.

Лиза перелезла к Васе на руки, обхватила за шею:

– Я папина!

– Моя доченька, моя!

Вася посадил Лизу на скамейку и стал нас всех знакомить. Мы быстро подружились и провели в гостях несколько замечательных дней. Единственным печальным событием для дочки было то, что она увидела у Зинаиды Павловны шестизначный номер на руке. Вспомнила Васин рассказ про концлагерь, вцепилась бабушке в руку и горько заплакала. Долго гладила эту руку, потом прижалась к ней лицом и тихонько поскуливала. Зинаида Павловна поразилась такой реакции ребенка и сама прослезилась. Она догадалась, что это Вася все рассказал, и молча погрозила ему кулаком. Взяла внучку на руки и отнесла в сад, чтобы отвлечь. У них завязалась нежная дружба, и Лиза не отходила от бабушки ни на шаг. Таскалась всюду за ней, куда бы та ни пошла.

В Курахово у отцовой тети Кати мы пробыли всего два дня. Отец очень хотел показать нам столицу Украины Киев – мать городов русских. Он был там в детстве, еще до войны. В Киеве жили какие-то дальние родственники и старший брат Васи. Из Курахово выехали рано утром, но даже за целый день не доехали до Киева. Во время пути останавливались несколько раз погулять и полюбоваться красотой природы. Места здесь волшебные, просто райские. Вдоль дороги растут фруктовые деревья, плоды никто не срывает. В палисадниках черешни и сливы. Бабульки выставляют для проезжающих возле своих калиток в ведрах разные ягоды, походи – бери. За день мы проехали около семисот километров, до Киева оставалось совсем немного, но уже стемнело. Ночью решили в город не заезжать, а переночевать на окраине деревни Чабаны, на берегу озера. Лучше бы мы в эту деревню не заезжали, все перепугались до смерти. Когда свернули с главной дороги на проселочную, прямо перед машиной в темноте возникла девушка в белом платье. Первой ее увидела Лиза, она ерзала в серединке между сиденьями, да как закричит:

– Дед, тетенька на дороге!

Отец резко затормозил, и все увидели это белое платье. В свете фар оно сверкало серебром. У девушки были очень длинные, ниже пояса, светлые волосы. На визг тормозов она даже не оглянулась. Все выскочили из машины, но девушки уже не было. Мы обегали всю округу, заглядывали под каждый куст – никого. И что это было? Так никто и не понял. Привидеться такое могло кому-то одному, только это видели все, и были напуганы призраком на дороге. Только Лиза, кажется, не очень испугалась. Мы поставили палатку, надули матрасы и улеглись. Спали, как младенцы, на свежем воздухе. Проснулись рано с рассветом от пения птиц. Недалеко от нашей палатки в солнечных лучах серебрилась гладь озера. Вокруг него заросли высоких камышей. К озеру вела узкая тропинка, все дружно побежали к воде умыться. Вода холодная, прозрачная, видно камни на дне и водоросли. Пастух пригнал к водопою стадо коров. Он спрыгнул с коня и дал ему напиться. Конь долго фыркал, отгоняя водомерок от своей морды. Вася тем временем подошел к пастуху спросить, не знает ли он про того ночного призрака. Вернулся хмурый, ему не понравилась история, которую поведал пастух. Мы стали упрашивать его рассказать все нам. Он сказал, что это не для детских ушей и при Лизе ничего говорить не будет. Ну и ладно. Дорогой все забыли про ночное приключение. Только спустя некоторое время, уже дома, Вася рассказал мне историю про ту девушку. Это случилось еще до войны. Молодожены возвращались ночью из гостей, их сбила машина насмерть, откуда она там взялась? В то время машин было мало, как будто за ними специально охотились. С тех пор эта девушка в белом ходит по ночам, ищет своего супруга.

В Киеве мы очень мало гостевали, по одному вечеру провели у родни. Потом устроились в гостинице «Москва», это в центре города. Первой нашей достопримечательностью был мост Патона через Днепр. Когда мы по нему проезжали, отец нам все про него рассказал. Это чудо послевоенного времени – уникальное творение инженера Евгения Патона. Один из первых в мире цельносваренных мостов без единой заклепки. Это самый длинный мост в Киеве.

На следующий день мы решили взять обзорную экскурсию по основным достопримечательностям города, чтобы не мучить Лизу дальними походами. Туристические автобусы ЛАЗы, очень комфортабельные, с мягкими сиденьями, с панорамным остеклением. Отправились в путешествие с главной улицы столицы – Крещатика. В 1941 году ее почти полностью разбомбили фашисты, после войны восстановили. По радио в то время часто пели песню, сейчас ее не слышно:

 
22 июня, ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война.
 

Экскурсовод подробно рассказывала про все достопримечательности и советовала, что стоит посмотреть самостоятельно. В Киеве огромное количество соборов и церквей. В старину со всей нашей страны сюда пешком шли паломники молиться. Отсюда пошло выражение: «Язык до Киева доведет». Особенно значимый и старейший – Киево-Печерский историко-культурный заповедник. О нем нам вкратце рассказали по пути. Его стоит посетить отдельно, там свои экскурсоводы, все расскажут подробнее. Когда ехали мимо древнего Софийского собора, увидели прямо перед ним памятник Богдану Хмельницкому. Во главе с Богданом Хмельницким в 1648 году запорожцы разгромили поляков.

Проехали мимо Ботанического сада, правда, его разрушили во время войны. Все экзотические растения погибли. Теперь специалисты восстанавливают редкие сорта и бережно о них заботятся. Здесь надо обязательно побывать. А еще нам экскурсовод посоветовала посетить зоопарк. Кроме интересных и привлекательных мест, которые нам показали, было одно страшное и удручающее. Но без этого никак, память поколений. Хорошо, что Лиза спала на руках у деда и не слышала рассказа экскурсовода. Уж очень она впечатлительная, не по годам. Мы подъехали к Бабьему Яру, до 1941 года это был простой овраг. Во время войны фашисты и каратели расстреляли 100000 человек: евреев, цыган, советских военнослужащих и жителей города. Это место потрясло туристов, все просто остолбенели от рассказа экскурсовода и молча топтались на месте. Никто не вымолвил ни слова, а до этого момента засыпали вопросами экскурсовода. Некоторые даже прослезились, и не только женщины, но и мужчины стояли, сняв свои кепки с мокрыми глазами. Хорошо, что это был последний пункт нашей экскурсии, ни у кого не осталось моральных сил. Нас привезли опять на Крещатик, а оттуда до гостиницы рукой подать.

Вечером мы обсудили, куда сходить в первую очередь, а что оставить напоследок. Решили чередовать приятные места с познавательными. Утром поехали в зоопарк, он огромный, там можно заблудиться. Правда, для удобства посетителей на всех вольерах таблички с информацией об обитателях. Для всех зверей созданы условия максимально приближенные к их естественной среде обитания. У тигров и львов ландшафтные вольеры с холмами, кустами, полянками и ручьями. Чтобы они могли и укрыться от назойливых посетителей, и понежиться на солнышке, и побегать по холмам. А вот обезьяны в огромных клетках, иначе обгрызут все вокруг. Всех животных посмотреть не удалось. Их слишком много. Лиза была очень довольна, она пищала и визжала, подпрыгивала и приплясывала вокруг клеток с разными зверями. Для нее это было открытие. Да и мы были довольны посещением такого замечательного зоопарка с прекрасными условиями содержания всех его обитателей. У медведей были свои маленькие бассейны, а у белых в бассейнах даже плавали небольшие льдины. После посещения зоопарка решили прокатиться на фуникулере. Никто из нас раньше такого чуда не видел. На Владимирскую горку кабина поднимает посетителей за 2,5 минуты. Отсюда открывается вид на город, красота необыкновенная. Весь город как на ладони, кругом зеленые островки среди зданий: сады, парки, цветники на бульварах. Купола многочисленных церквей сияют на солнце как драгоценное ожерелье. И вот нас встречает князь Владимир с крестом на высоченном постаменте. Он был установлен в 1853 году на высоком берегу Днепра, где, по преданию, в 988 году Владимир крестил киевлян. Это один из символов города.

В последний день нашего пребывания в Киеве мы решили посетить самое уникальное место – Киево-Печерскую лавру. Сейчас это историко-культурный заповедник, где нетленные святые мощи 79 монахов сохранились до наших дней. Среди них останки Нестора-летописца, автора «Повести временных лет». По сути, это исторический документ Киевской Руси, братства трех народов: русского, украинского и белорусского. В те далекие времена они составляли единую древнерусскую народность. Киево-Печерская лавра не давала покоя захватчикам. На нее налетали, разоряли и грабили степные кочевники, потом в XIV веке литовцы и поляки, их страшило братство восточнославянских народов. Во время войны фашистские оккупанты грабили и увозили в Германию исторические ценности, а напоследок даже взорвали Успенский собор. Спасибо советским войскам, 6 ноября 1943 года они освободили Киев и начали возвращать к жизни город и Лавру.

В ближние пещеры спускались все туристы, они более доступны, чем нижние, и не такие глубокие. А вот в нижние пещеры желающих было мало. Пещеры залегали на глубине около десяти метров. Коридоры очень узкие и низкие, под большим уклоном. Проходить сложно и страшно, кажется, что идешь в преисподнюю. Даже мамка не пошла со мной. По бокам коридора небольшие ниши, в них под стеклом святые мощи монахов.

Киево-Печерская лавра оставила самое сильное впечатление. Всю дорогу мы обсуждали свое путешествие. И вообще поездка запала в душу. Мне так понравился Киев. Это город-сад, город-парк, город-музей. Жаль, что все достопримечательности посмотреть не удалось. Зато отец для нас приготовил еще один сюрприз. Когда мы выезжали из города, он поехал другой дорогой. Мы все дружно стали спрашивать, что он задумал.

– Едем в Белоруссию.

– Как, нам же не по пути? – хором воскликнули мы.

– Хочу показать вам Хатынь.

– Папк, это же страшно, зачем? Мы в школе проходили.

– А это живьем посмотрите, отсюда недалеко ехать. Когда еще сможем побывать в таком значимом месте. Поедем через Чернигов, так быстрее, через Коростень дорога длиннее.

К Минску подъехали поздно вечером, уже стемнело. Заночевали возле заправки в палатке. А утром с первыми лучами двинулись в путь. От Минска совсем недалеко, около 60 километров. Доехали быстро, дороги пустые, люди еще спят. Остановились возле мемориального комплекса «Хатынь» – это символ трагедии белорусского народа. Никаких экскурсионных групп, тишина и покой, только птички поют свои утренние песни. А нам и не нужен экскурсовод, мы все в школе проходили. Лиза спала у бабушки на руках, они остались в машине, а мы втроем разбрелись в разные стороны осматривать комплекс. Я вспомнила, как учитель истории Василий Васильевич нам рассказывал об этих изуверствах фашистов со слезами на глазах, он ведь сам воевал. Всех жителей деревни – 149 человек, из них 74 детей, согнали в сарай, облили бензином и подожгли. Только трое ребят ухитрились сбежать от фашистов. Как впоследствии выяснилось, это был батальон зондеркоманды. Немец среди них был всего один – майор полиции. Командовал батальоном поляк, остальные полицаи – украинские каратели. Во время войны жители этого села помогали партизанам. За это их и уничтожили. В сгоревшем сарае нашли двоих ребят, они обгорели и были изранены. Их выходили жители соседних деревень. Из взрослых остался в живых один мужчина, в этой страшной трагедии он потерял сына. Обгоревший и раненый в живот тот скончался у отца на руках. Этот душераздирающий момент стал основой для создания скульптуры «Непокоренный человек»: убитый горем мужчина держит на руках своего мертвого ребенка.

Хатынь стала кладбищем деревень, сожжено их было 649. Больше половины восстановлены после войны. Не восстановленные деревни увековечили символическими могилами с названием деревни. Горит вечный огонь. В самой Хатыни – 26 печных труб, что остались от того страшного пожара, на трубах-обелисках таблички с именами жителей, а сверху колокол. Неподалеку от кладбища деревень стена скорби, там установлены плиты с названием 66 лагерей смерти, где уничтожали пленных.

Это страшное место производило удручающее впечатление. Я бродила между печными трубами с колоколами, представляла, как здесь жили люди, растили детей. Мне чудился веселый смех детишек, он раздавался эхом среди каменных плит, как будто детишки бегают в догонялки. Почему-то представлялась мирная счастливая жизнь. Было очень рано, и птички пели на разные голоса. Веяло прохладой, солнце еще не разогрело каменные плиты мемориала. В моей голове никак не укладывалось, что вот эта мирная жизнь счастливых людей могла в один миг превратиться в пепелище. Одно дело, когда читаешь по учебнику, а другое, увидеть своими глазами жуткую правду. Как же это больно. Откуда в людях такая жестокость? Неужели такое может повториться? Сердце стало стучать гулко и медленно: бум, бум! Появилась резкая боль, как будто в груди ковыряли ржавым гвоздем. Только бы в обморок не упасть. Я стала дышать, как учили в роддоме. Господи, не допусти такого никогда! Вспомнила бабушкины молитвы и стала про себя нашептывать. Ринулась бегом к машине, как будто за мной гнались каратели из прошлого.

Дочка уже проснулась и попросилась гулять. Хорошо, что мы не подъехали близко к мемориалу, а то бы она стала расспрашивать. Вслед за мной вернулись отец с Васей, они тоже были удручены увиденным. Мы молча сели в машину и уехали подальше от этого страшного места. Когда отец завел двигатель, я с трудом выдавила из себя, говорить было очень тяжело:

– Все, больше никуда, домой!

Отец выдохнул в ответ:

– Домой!

Вася молча сидел, даже не оглянулся к нам. Видимо, вспомнил рассказ своей матери о похожих событиях с его родными во время войны.

В Москву заезжать не стали, всем хватило впечатлений. Только приключения на этом не закончились. Под Москвой в нас въехал молодой парень. Водительская дверь сложилась пополам и втиснулась в салон. За рулем был отец, он опытный водитель, но, видимо, сказалась усталость от долгого путешествия, и он не смог увернуть машину от удара. Правда, успел вовремя затормозить и завалился прямо на Васю, а то бы нам протаранили машину. Лиза спала всю дорогу у бабушки на руках за водительским сиденьем. А я все выпрашивала у нее:

– Отдай мне ребенка.

А она:

– Нет, ребенок хорошо спит.

Вот ведь как сердце материнское все чувствует. Буквально за несколько минут до аварии она отдала мне дочку, а то бы Лиза могла пострадать. Удар был очень сильный, машина слетела с дороги. Хорошо, что не перевернулись. К нам сразу подъехали гаишники. Они поняли, что виноват местный водитель. Отец сказал, чтобы парня отпустили, пострадавших нет. Правда, он сам получил небольшую травму левого бедра, только всю жизнь это скрывал. А уж потом через много лет стал прихрамывать и ходил с палочкой. Несколько часов Вася с отцом выправляли дверь, чтобы можно было ехать дальше.