Текст книги "Смыслополагание, смыслы, семиозис в свете философии"

С позиций человеческого измерения субъектами не могут не выявляться как в том, что произведено и содеяно, так и в том, что люди намереваются совершить и произвести, с одной стороны, нечто наживное, полезное, продуктивное, а с другой – вредное, опасное, разрушительное. При этом вредоносное, опасное, деструктивное далеко не всегда, но может быть возделанным феноменом (например, теневая экономика, целенаправленная манипуляция общественным сознанием управляющими субъектами). Однако, не имея «человеческого лица», такой феномен относится к антикультуре.

В только что сказанном очерчена выпрямленная схема идентификации ценностей, а в жизни сплошь да рядом бывает сложнее: существует немало амбивалентных с точки зрения конструктивности – деструктивности явлений, например оружие массового поражения, ядерное. Производство ядерного оружия не относится к культуре: его применение крайне вредно и крайне разрушительно, чревато уничтожением жизни как таковой. В то же время обладание некоторыми странами ядерным оружием служит средством, сдерживающим развязывание новой мировой войны, и умелая профилактика такой войны миролюбивыми социальными силами относится к культуре.

Как видим, гносеологически смыслополагание порождается, в частности, имманентно присущим человеческой духовности сравнительным оцениванием с позиции человеческого измерения всего, что человека окружает, что вокруг него и с ним происходит, что субъекты производят и совершают, что они устанавливают (какие, например, в стране принимаются юридические законы), проектируют, планируют, ожидают и какие цели ставят. Людьми сравнительно оцениваются и наделяются смыслами и сами субъекты деятельности и поведения, их отношение к происходящему и друг к другу. Так, в связи с немалым распространением халтуры в труде в области материального производства в поздний советский период и в связи с низкой оплатой труда рядовых работников на заводах и фабриках в то время среди тружеников возникло и распространилось смысловое высказывание:

«Мы делаем вид, что работаем, а они (управленцы) делают вид, что нам платят».

Человек – существо постоянно оценочно «оглядывающееся» на прошлое человечества и пристально присматривающееся к настоящему и ожидаемому будущему, к самому себе как жильцу космоса, в частности Земли, и деятелю.

Гносеологическим основанием смыслополагания выступает также необходимость в процессе постижения того, что по эту сторону бытия, стараться сопрягать с постижением того, что по ту его сторону, то есть трансцендентно. В смыслах сплавляются рациональные, иррациональные и чувственные аспекты постижения действительности. Разрабатывая «философию планетарного разума», А. И. Уваров удачно выделяет некоторые особенности современного познания: «Кооперация рационального и иррационального… указывает на то, что не может выступать как простой алгоритм в познавательном процессе. Она предполагает использовать исследователем умозрение, фантазию, личный и коллективный опыт, то есть иррациональные подходы, что в определенной мере сближает ее с искусством и религией» [22, с. 97]. Такого рода гносеологическая кооперация наблюдается и в смыслах. Смысл предстает синтезом таких видов духовной работы субъекта, как интуитивное «схватывание» вочеловеченной представленности объекта, спрессованная (в отличие от поданной развернуто) умственная аналитика его и прочувствование характера связи между объектом и людьми. Смысл, конечно, не заменит развернутого анализа объекта, но сухой анализ не вселяется в души, недостаточно захватывает реципиента информации.

При смыслообразовании и смыслополагании предполагается, что и самого себя субъект так или иначе понимает, то есть смыслы генерируются и такой составляющей духовности, как потребность в понимании людьми самих себя, своей природы и своих нужд, интересов, а также необходимостью в осознании прав и обязанностей, того, что, с одной стороны, требуется и дозволяется, а с другой – относится к недозволенному, несовместимому с правильностью и достойностью поведения.

Еще одним социально-гносеологическим основанием смыслополагания является соотнесение содеянного и произведенного людьми с идеальным сегментом духовности, куда входит выдвижение идей и идеалов, выведение представлений о ценностях, продуцирование долженствования. При выведении смыслов нередко проводится сравнение реального с идеальным, соизмерение первого со вторым, что порождает либо проблематичные, либо положительные (может быть, даже восторженные), либо отрицательные, либо амбивалентные оценки объектов оценивания и смыслополагания. Соответственно – уже в связи с содержанием выведенных смыслов – подбираются семиотические означения. Одно дело – салют в честь каких-то побед, свершений или праздничных дат, другое дело – приспущенные траурные флаги по поводу печальных событий и тяжелых утрат. В каждой, например, монументальной скульптуре специфически воплощена какая-то идея, некий призыв к верности определенным заветам. Одни художественные работы могут подпадать под номинацию типа «Золотой орел», «Пальмовая ветвь», «Золотая маска» и т. п., а другие, как некачественные, под юмористическую номинацию «Малина».

Идеальное редко достижимо, особенно в полноте. Для того чтобы в неосмотрительном рвении к идеальности не пренебречь насущным, выведен смысл: «Лучшее – враг хорошего». Разве не бывает случаев, когда в неостановимом стремлении к совершенству художник «записывает», то есть ухудшает предшествующий, весьма приличный, вариант своего живописного полотна?

Человек как родовое существо выживает, развивается и постигает окружающее и себя за счет собственной деятельности, в которой выражается отношение людей к миру и связи с ним. На основе деятельностно-практического и познавательного отношения людей к миру философия оказывается важнейшей духовной формой представленности мира перед людьми (именно перед ними) в его атрибутах общего характера. А в порядке выявления особенного некоторые природные условия рассматриваются ею в качестве естественной базы появления предка человека, который еще не выделялся из природы, и только затем в связи с его созидательной активностью началось становление собственно человека. Выявляя крупновидовые направления отношения человека к миру и крупновидовые связи с ним, философия осмысливает мир как поле его освоения, как арену его изменения и в чем-то преобразования. Философией в союзе с естественными науками вскрывается тягостное сопровождение преобразовательной деятельности не только позитивными, но и резко отрицательными последствиями, весьма и весьма ущербными как для природы, так и для существования людей. Гипертрофированному человеческому активизму, к сожалению, ставшему по причине его чрезмерности, а также в связи с его нередко хищно потребительской направленностью реальной разрушительной силой, философия придает смысл явления губительного по отношению к естественным и социальным условиям жизни, таящего в себе смертоносную угрозу человечеству. Во всю силу встал и стоит сейчас вопрос о его выживании, из чего вытекает обостренная актуальность дальнейшей разработки и внедрения культуры профилактического, страховочного и защитного характера, вытекает, кроме того, настоятельность следования экологическому праву.

А если иметь в виду положительные последствия человеческой активности, то надо сказать о них как о феноменах, не только органично вписывающихся в мироздание, но и как об образованиях, наращивающих сущее, то есть влекущих его пролиферацию. Например, возможное в далеком будущем освоение людьми иных планет, конечно, явится пополнением человеческого бытия, мира человека, более того – приращением универсума.

Философия – это духовная встреча человека с миром, когда человек оценочно вглядывается в самого себя и во все внешнее на основе познания, освоения и преобразования мира, в связи с озабоченностью субъектов проникновением в тайны Вселенной и совершенствованием условий человеческого бытия.

В ходе освоения, изменения и преобразования мира, одним из следствий чего выступает обогащение сущего продуктивными плодами человеческой деятельности, Земля, как специфическая часть космоса, предстает территорией существования и развития одаренных и творческих человеческих существ, природной средой появления и совершенствования субъектов. Субъект наделяется любомудрием смыслом творца надприродной части мира – цивилизации и культуры. Статус творца ко многому обязывает людей, субъекты должны поддерживать себя в этом статусе и самовоспроизводиться в нем.

В общем и целом цивилизация и культура развиваются от одной исторической эпохи к другой, но не безостановочно. Периодами в них воцаряется застой, они иногда впадают в состояние кризиса и погружаются в инволюцию; в условиях общественного организма порой происходит возврат к старому, отжившему, а в общественном организме начинают, бывает, превалировать регрессивные социальные тенденции. То есть цивилизация и культура могут нуждаться в спасении, перед чем необходимо и трезво рационально, и смысловым образом выявить причины их критического состояния. Какие-то субъекты встанут тогда перед сложными задачами: им потребуется проявить волю, найти пути и обеспечить восходящее развитие культуры и цивилизации.

Универсум прирастает развитой субъектностью и созданиями человеческого ума и рук, а это, если учитывать наиболее масштабные из них, общества и социум в целом, включая ноосферу и духовную культуру. Но если издержки и гибельные формы общественной жизнедеятельности превысят культуроносные накопления, то культура начнет свертываться, человечество – гибнуть, и земля станет ареалом убавления сущего.

Глава II
Назначение смыслополагания и семиозиса: философский ракурс

Со многими означениями субъекты, можно сказать, сживаются, так как закодированные в них смыслы оказываются задействованными в определении человеческого поведения, являются своего рода средствами общения, в некоторых ситуациях помогают привычно ориентироваться в среде. Смыслы относятся и к детерминантам самочувствия людей. Все это было бы невозможно, если бы смыслополагание и его семиотическое оформление не выполняли определенных функций. Соответственно разделам философии (онтология, гносеология, философская антропология, социальная философия, аксиология) резонно выделить онтогносеологические, социально-экзистенциальные и аксиологические функции смыслополагания и семиозиса.

1. Онтогносеологические функции смыслополагания и семиозиса

Повторю, что явленность перед нами конкретностей универсума предполагает их осознание в какой-то мере, то есть такая явленность опосредована познавательными и семиотическими процессами. Как полагает постмодернист Деррида, нет мира вне текста.

Признать нечто конкретное (подчеркну – конкретное) существующим можно лишь в том случае, если оно как-то познано и означено, и последнее чаще всего происходит в виде наименования. То есть предпосылками онтологизации являются поначалу возможные гносеологизация (познанность) и семиотизация (означенность), которые впоследствии могут корректироваться, при этом основательно. Уже поэтому онтологическая и гносеологическая функции реально влияющих на жизнь людей социальных феноменов (например, культуры) должны изучаться в единстве.

В исторически обусловленной мере окружающее и происходящее, как и воздействия их компонентов на людей и общество, а также воздействия субъектов на мир осознанно предстают перед ними, что предполагает получение знаний в виде гносеологических образов. Но знания еще не составляют собственно сознания, в образованиях которого содержится не только отраженная данность и/или быль, но и выражение отношения субъектов к ним – обычно в виде социальных и предметных оценок, а кроме того, в виде смыслов. В собственно сознание включена сравнительно тенденциозная заданность надлежащего и желательного с точки зрения интересов и устремлений участников общественных отношений, обычно выражаемая в суждениях деонтической модальности.

На стыке знаний и собственно сознания находятся положения об универсальных и закономерных связях, выраженные в суждениях необходимости, а также объяснения, когда в них используются суждения необходимости. Углубляя знания, анализируя деятельность и поведение людей, выявляя следствия из опыта и вынося из него уроки, субъекты систематизируют и пополняют имеющийся познавательный материал. К таким социальногносеологическим процессам присоединяется устремленная на практику – на производство и потребление благ, на обладание собственностью, на установление тех или иных общественных порядков и т. п. – воля субъектов. Тогда знания синергетически возвышаются до собственно сознания, что, в частности, выражается в конвертации их в регулятивы – компоненты собственно сознания, наиболее тесно связанные с практической деятельностью людей. Это нормы различных видов, а также принципы. А регулятивами призывного характера являются идеалы. Они не обязывают субъектов к какой-то активности, а призывают и склоняют к ней.

При решении субъектами конкретных задач регулятивы общего характера преломляются в более конкретные деонтические образования разной степени модальности: цели, юридические законы, программы, планы, проекты, приказы, указания, наказы, рекомендации. Вербально регулятивы формулируются в оценочных и нормативных суждениях, тогда как знания – в суждениях действительности, возможности и необходимости. Каждый из названных видов суждений имеет свои семантические, а также семиотические особенности.

Субъекты далеко не автоматически подчиняются тем или иным регулятивам, иногда, как известно, и вовсе не следуют им, отвергают их. К регулятивам субъекты вырабатывают свое отношение, что сопряжено с пропуском их через фильтры либо экзистенциальной, либо социальной пристрастности, а значит, с приданием им смыслов. При мысленном сопоставлении регулятивов, в том числе должного и желаемого, с тем, что сотворено людьми и является следствием их жизнедеятельности, конечно, при привлечении знаний, особенно объяснений, формируются и иные компоненты собственно сознания: воззрения, взгляды, умственная фиксация значений, оценочные суждения, постановка проблем, смыслы, что синтезируется в интерпретациях, а в итоге выводит к пониманию того, что было и что есть. Без полагания смыслов интерпретации (толкования) не могут быть добротно составлены, а полноценное понимание не достигается. В условиях цивилизации (в отличие от доцивилизованного состояния человеческих сообществ) не просто неотрефлексированное природное и общественное бытие, а бытие, опосредованное духовностью людей, в частности интерпретациями и пониманием, является важнейшим фактором, детерминирующим активность субъектов.

Современная эпистемология, как показал В. А. Лекторский, предстает в качестве диалектического синтеза реализма и конструктивизма [см.: 23, с. 130–135]. Считаю, что в истинных знаниях действительность отражается, тогда как в феноменах собственно сознания (в том числе в смыслах) она духовно конструируется – конечно, при опоре на знания, при учете устремлений, интересов, потребностей и возможностей тех или иных участников общественных отношений. Сознание – не только и не просто высшая из известных человеку форм отражения действительности, но и виртуальное создание желаемой действительности, а также более или менее приблизительное, вероятностное предвидение того, какой она станет.

Поскольку сознание формируется на основе деятельности людей, к собственно сознанию относятся духовные образования, позволяющие от созерцательности, преимущественно отражающей природы знаний, перейти к задающе-назидательному или задающе-рекомендательному типу духовного обслуживания человеческой активности, к средствам которого относятся и смыслы. Жизнедеятельность людей в качестве биосоциальных и сознательных существ детерминирована далеко не только генетически, но также то и дело меняющимися общественными и природными условиями, кроме того, той свободой, которой обладают определенные человеческие индивиды и их объединения, а также творческими способностями определенных субъектов. Поэтому акторы нуждаются в ориентировании и обосновании их активности, согласовании ее с деятельностью других субъектов, проверке правильности действий и занимаемых акторами позиций, участие в чем смыслов не подлежит сомнению. К средствам задающе-духовного обслуживания активности относятся также предварительное моделирование и конструирование человеческого поведения, в чем виртуально может присутствовать смысловая социальная и/или экзистенциальная субъективная пристрастность.

В смыслополагании задействованы и вненаучное, и теоретическое постижение сущего. На общественном уровне плоды затрат умственной энергии – научные положения – в конечном счете представлены в той или иной систематизации наработанного теоретического материала, выражаемой с помощью таких семиотических фактур, как обычный, но в основном теоретический язык, формулы, схемы и – в современное время – компьютерные языки, оцифровывание. Науки служат одним из видов детерминант смыслов, поскольку содействуют составлению положений об условиях общественной жизнедеятельности, постижению природы человека и последствий его жизнедеятельности, выявлению запросов личностей и социальных объединений. Подобный познавательный и осмысленный материал составляет подспорье при выявлении проблем, постановке целей, разработке программ и планов, то есть одно из духовных – специфически человеческих – условий активности людей.

В современной гносеологии обоснованно утвердилось положение о нетождественности объектов и объективной реальности при всей их взаимосвязи, это проявляется, в частности, в том, что вне смысловой оболочки, то есть будучи лишенными приведенности к мерам человека и ценностей, объекты не становятся завершенными образованиями мира человека, то есть не становятся объективно-субъективными предметами. Имеются и другие проявления нетождественности объектов и объективной реальности: объектом может быть явление и субъективной реальности; объект – это нечто обязательно в той или иной степени познанное (иначе нечто, даже объективно существуя, не выделялось бы в сознании людей в виде конкретной данности); объект – это нечто выделенное из действительности общественной практикой людей.

Мир человека в целом носит объективно-субъективный характер. Придавая объектам смыслы, то есть прилагая к объектам человеческое и ценностное измерения, субъекты вочеловечивают их, превращают в предметы мира человека. Смыслополагание, как видим, есть один из онтогносеологических путей виртуальной «лепки» феноменов человеческо-общественного мира, в котором занимают место обязательно по-человечески хоть в какой-то мере освоенные объекты. Известен, например, такой смысл, как «гордиев узел». Выраженный в двух приведенных словах, этот смысл «участвует» в установлении в мире человека бытия особого клубка тесно переплетающихся между собой проблем, из чего людям настоятельно требуется найти выход. Но именно гордиев узел невозможно ни «расплести», ни умственно распутать, его «разрубают».

В смыслах, как видим, образно обобщаются родственные явления.

Образно-оценочное понимание характера конкретной общественной действительности достигается благодаря наделению ее смыслами субъектами той или иной социальной направленности. «Мир голодных и рабов», «мир насилья», «равенство в нищете», «Новое Средневековье», «Всё во имя человека, всё для блага человека», «империя зла» – это плоды своеобразного политико-социального смыслотворчества различных субъектов в разные времена. Субъекты полагания этих смысловых утверждений убеждены в их правильности.

Общественное бытие создается деятельностью людей при участии в формировании его компонентов, в том числе общественных отношений, смыслозадавания (семантизации) и означений (семиотизации). Что полезно, что вредно, что желательно и что, наоборот, подлежит ограничению, с чем считаться, а что игнорировать согласно тому пониманию, к которому пришли субъекты, зависит не только от объективных или объективированных качеств каких-то реалий, но и от семантических явлений, то есть от смыслов, приданных реалиями в определенное историческое время. Так, введение в политические отношения смысла «красные линии» в некоторой мере играет роль сдерживания агрессий.

Смыслы в состоянии как бы «раскачивать» сознание их реципиентов, они расширяют духовные горизонты восприятия действительности, представляют ее порой в неожиданных ракурсах. При всем огромном значении чисто гносеологических образов их недостаточно для постижения сущего, для этого необходима и интерпретационно-смысловая представленность объектов.

Благодаря присовокуплению смыслов к знаниям действительность не просто познается, а постигается, тогда происходящее в мире человека предстает в массиве человеческих переживаний – как разных, так и в чем-то одинаковых у различных участников общественных отношений. При постижении происходящее виртуально окрашивается вчувствованием, порой и вживанием людей в него, социальными и экзистенциальными оценками, рационально и чувственно подвергаясь человеческому и ценностному измерениям. А искусственный интеллект, полагаю, дает нам предметное измерение.

Весьма велика роль смыслозадавания и соответствующего языкового означения в области правовой жизни. Так, преступления, их виды не могут быть теоретически признанными в качестве таковых, если, во-первых, в профессиональном правосознании не выделены определенные объективные признаки отрицательно девиантных человеческих действий и деяний типа опасного вождения средств передвижения, воровства, грабежа, разбоя, мошенничества, убийства, террористического акта, шпионажа и т. д., если, кроме того, не выявлены мотивы действий подозреваемого (-ых) лица (лиц) и не определен смысл мотивов. Во-вторых, если девиациям в правосознании не приданы смыслы опасности определенной степени для личности, государства, организаций, общества в целом, природы. В-третьих, если объективные признаки правонарушительного поведения и их смыслы не зафиксированы на профессиональном юридическом языке в соответствующих источниках права. Деяниям одного типа юриспруденцией придается негативный смысл вины, несения опасности, а деяниям противоположного характера ею придается ценностный смысл заслуги, доблести, геройства.

Юридическое сопровождение жизнедеятельности человека, ярко выраженное в соблюдении прав человека, определяется не только биосоциальной и духовной природой людей, но и теми ценностными смыслами, которыми облекается достоинство человеческих индивидов как таковых в общественном сознании современных цивилизованных стран.

Смыслы одних и тех же объектов юридизации не составляют постоянной «величины» и могут меняться на разных этапах существования общественного организма. В истории нашей страны менялись, например, юридические смыслы частной собственности, частного предпринимательства, смертной казни, абортов, гомосексуализма, клеветы, оскорбления и др.

С целью прекратить ведущийся в течение веков спор о том, вводить юридически смертную казнь или не вводить и отменить ее там, где она юридически признана и практикуется, некоторые правоведы (А. В. Наумов и др.) предлагают придать смысл абсолюта запрету на лишение человека жизни. Основанием наделения такого запрета смыслом абсолюта выступает положение философской антропологии о признании человеческой жизни абсолютной ценностью.

В зависимости от придаваемого смысла одно и то же по объективным признакам деяние в какой-то исторический период может юридизироваться как преступление определенной тяжести, в другой период – как преступление уже иной степени тяжести или даже оказаться декриминализированным. То, что когда-то узаконивалось в качестве преступления, может впоследствии оказаться административно юридизированным в качестве проступка. Из-за смыслового характера многие юридические нормы и профессиональные определения преступлений оцениваются не с точки зрения истинности или ложности, а с точки зрения правильности/неправильности, адекватности/неадекватности.

Мир человека объективно-субъективен, то есть люди проживают свои жизни в условиях объективно-субъективной действительности, которая есть единство реального, возможного и смыслового. Смыслы и гносеологичны, и онтологичны, ибо и от характера приданных субъектами смыслов в чем-то зависят и реальность, и возможности. Если придаются смыслы объектам, которые ранее не были наделены смыслами, или же субъект резко меняет смыслы, когда-то приданные некоторым объектам, и новые смыслы приобретают значение для многих, то уже поэтому население в большей или меньшей степени оказывается в иной реальности, чем ранее. То, в чем усматриваются возможности, тоже может измениться в связи с определенным смыслополаганием.

Так, заметные изменения смыслов, приданных объектам административной и уголовной юридизации, меняют картину реальности в той части такой картины, в какой проступает измененное за определенный период количество и качество совершенных правонарушений, меняют и в той мере, в какой проясняется то, какие виды проступков и преступлений в определенный период времени стали доминировать в общей сумме правонарушений. Значит, под влиянием отмеченного может измениться видение и оценка субъектами состояния страны в целом.

Еще более велика роль правовой семантизации и семиотизации тогда, когда с них в их конкретном виде начинается формирование (образование) определенных общественных явлений до их реального бытия, то есть начинается их виртуальное учреждение. Например, введению таких оформляемых правом феноменов, как льгота, лицензирование, пособие, компенсация и др., в состав общественной жизни путем определенной практически осуществляемой деятельности – законотворческой и правореализационной – предпосылается юридическая семантизация и семиотизация их моделей в профессиональном правосознании, то есть деятельность правотворческая.

Естественно, что работа правои законотворцев имеет социальные корни, ей обычно предшествуют запросы общественности, некоторых организаций на внесение изменений в законодательство. Поступающие с их стороны на этот счет предложения бывают семантизированы, ибо они вызревают на базе осознания определенными субъектами социальной насущности продуцирования тех или иных правовых новелл. Нужда в новых юридических установлениях проступает, бывает, через болезненную ущемленность части населения в зарплатах, медицинском обслуживании, качестве продаваемых продуктов питания, пособиях на детей и в чем-то прочем, что с нравственных позиций осмысливается как несправедливость.

Смысл, будучи валюативной духовной данностью, вместе с тем может быть теоретичным, житейско-бытовым, мистичным. Так, научно звезды осмысляются в качестве источников поставляемой в космос энергии, при этом энергия такой звезды, как Солнце, теоретически изучена и практически измерена, она является одним из источников жизни на Земле. Кроме того, теоретически и практически звезды предстают перед нами как нечто в пространстве путеводное. Поэтому звездам придается смысл весьма и весьма многозначащих для людей объектов. Аллегорически смыслом звезды наделяются лица, достигшие виртуозного мастерства и добившиеся публичного признания в области исполнительских, чаще всего художественных, умений, а также в спорте. Изображения звезд часто помещают на символах, то есть знаках особо важного социального значения: на гербах, знаменах, наградах и т. п. А в мистическом смысле падающая звезда – якобы признак рождения нового человека.

С развитием человеческого познания многие представления и понятия содержательно дополняются, корректируются, углубляются, а значит, и полагаемые людьми смыслы в чем-то немалом, иногда противоположным образом могут меняться. Разве не менялись на протяжении человеческой истории смыслы, придаваемые, например, грозе, Солнцу, видам фауны и флоры, мужчине, женщине, властителям?

В становлении предмета в качестве онтологического явления участвует и выявление его объективных, а также объективированных качеств, и придаваемые ему смыслы, а также интерпретационные квалификации. Так, культуроносный предмет обязательно включает в себя ценностный смысл, придаваемый ему субъектами его производства, освоения, потребления. «Любая культурная объективация, – обоснованно пишет П. С. Гуревич, – является средством передачи значения в отношении способа его существования. Поэтому она непостижима полностью ни как "вещь", ни как физическая сущность. В связи с этим становится понятно, что культура нуждается в соответственно расширенной онтологии» (курсив П. С. Гуревича. – Т. Л.) [24, с. 71], то есть, на мой взгляд, в объективно-субъективной онтологии.

Как философское учение о сущем не просто самом по себе, а в связи с существованием и жизнедеятельностью людей онтология детерминирована объективно-субъективно. Из этого, по-видимому, исходит М. Б. Туровский, обосновывая семантическое понимание культуры. «Мышление, – считает он, – оказывается способностью смыслового конструирования объекта… Руководствуясь мышлением, человек своей деятельностью конструирует мир, в котором он живет. Он вносит в этот мир универсальную смысловую упорядоченность, создавая в нем ментальное, смысловое пространство. Именно оно и образует характеристику человеческой истории, которая называется культурой» (курсив мой. – Т. Л.) [25, с. 30–31]. Вне полагания смыслов, прежде всего ценностных, а также антиценностных, невозможно идентифицировать, с одной стороны, культуру, а с другой – антикультуру.

В процессе образования, преподнесения обучаемым знаний определенные объекты, особенно социальные, должны раскрываться не только сциентистски-технично, оцифрованно, но и в связи с их гуманистическими, культуроносными смыслами. В. А. Кутырев обоснованно критикует наблюдающуюся в настоящее время тенденцию к полной «автоматизации» образования, когда происходит «вытеснение из системы образования преподавателей и педагогов… личностного взаимодействия обучаемых и обучающихся, внедрение e-learning и тестирование вместо рассуждений, споров и собственного построения ответа…» [26, с. 41]. Действительно, личность обучающегося многое не дополучает при «переходе мышления от образно-смыслового этапа к знаковому… от слова к цифре, от заданного опытом собственного существования мыслящего взгляда на мир к исчисляющему интеллекту…» [26, с. 41]. При попытках передать гуманитарный материал в цифрах теряются чувства и настроения, навеваемые таким материалом, утрачивается образность в его передаче, затушевывается отношение авторов к составленным ими текстам. Значит, последние теряют доходчивость и не западают в духовно-душевный мир читателей.