Текст книги "Повелитель Иллюзий"

Глава 3
Утро притворяшек

Мариванна привела Машу в длинную узкую комнату, уставленную рядами кроватей, поставила на тумбочку стакан с травяным настоем, показала, где находится туалет, и, пожелав приятных снов, напоследок прошептала:

– Ты сейчас должна отдохнуть, набраться сил. Утром мы во всем разберемся, главное, следуй правилам – не покидай комнаты и не пугай других девочек.

Маша осторожно попробовала настой – пахло мятой, но кто знает, что они еще могли добавить? Папа всегда говорил, что не следует пить незнакомые лекарства. Конечно, при этом он добавлял, что врачей надо слушаться, но это не значит, что она должна лечиться от того, что считает себя Машей Некрасовой!

Маша легла в прохладную, нежную на ощупь, но довольно-таки жесткую постель и несколько минут лежала, глядя в потолок, прислушиваясь к сонному дыханию соседок. Так она и уснула. Проснулась же от звона колокольчика и яркого-белого света. Открыла глаза, увидела суетящихся девочек в разноцветных пижамах, щебечущих, хихикающих, накручивающих друг другу прически, и не сразу поняла, где находится. А когда поняла, то готова была заплакать от обиды. Ее дело СКВОЗНЯКА проваливается, так и не начавшись, возможно, она проведет в этом пансионе всю свою жизнь и умрет от старости в своей дурацкой розовой пижаме, потому что в этом мире ей нечего вспоминать!

– Не спи, – легонько шлепнула ее по ноге пробегавшая мимо светловолосая девочка, – проспишь завтрак!

Маша выглянула в окно – в темном небе по-прежнему падали звезды.

– Вы всегда встаете затемно? – удивилась она.

– О чем ты? Здесь всегда темно! – захихикали девочки.

Сменив ночную пижаму на дневную, по виду почти ничем не отличавшуюся, выстояв небольшую очередь в душевую, на этот раз бледно-желтую, выложенную плиткой с изумрудным орнаментом, Маша пришла на завтрак одной из последних. Еда была непривычной – салат из темно-зеленых терпких, толстых и хрустких листьев, молочное желе и маленькие кусочки плотного, тяжелого хлеба оранжевого цвета. Сначала это сочетание показалось Маше отвратительным, но, проглотив с трудом несколько ложек и, видимо, привыкнув, она нашла, что еда довольно неплохая. Потом всем девочкам подали высокие стаканы, сужающиеся кверху, и маленькие бутылочки с травяными настоями, как Маша заметила, они у всех были разными. Ей очень хотелось пить, но она все еще боялась незнакомых лекарств и трав.

– Доброе утро, девочки, – поздоровалась подошедшая Мариванна. Она выглядела такой свежей и хорошенькой, словно не работала вчера допоздна, пристраивая новенькую. – Маша, ты не выпила настой?

– Мне незнакомы эти травы, – призналась Маша. – Я боюсь, вдруг у меня аллер… То есть вдруг я их не переношу и покроюсь сыпью?

– Не бойся, цветочек мой, это всего-навсего настой лесного прохладника, я тоже такой пью. Он совершенно безопасен. Случаев аллергии не выявлено, – медсестра улыбнулась. – У некоторых девочек лекарственные настои, а у всех остальных – всего лишь прохладительные напитки. Вот как у тебя.

Она отошла к другому столу, и Маша с опаской пригубила напиток. «Выпью до половины, – решила девочка, – а потом понаблюдаю за своими ощущениями».

– На самом деле лесной прохладник успокаивает, – нагнулась к Маше ее соседка, – но не сразу, а если принимать его постоянно, день за днем, становишься спокойная, как молочная водоросль, и такая же вялая.

– Не пугай новенькую, – одернула ее уже знакомая блондиночка, – настой лесного прохладника пьют все Объединенные острова! Конечно, более слабый, чем у нас, но врачи всегда боялись «задумчивых», кто знает, что нам придет в голову. Лучше заранее утихомирить…

Машу поразило, что персонал не одергивал ребят, не требовал тишины и дисциплины, как в школьной столовой, никто даже не заорал на застенчивого мальчика, который опрокинул свой стакан, пожилая женщина в голубом комбинезоне, нянечка Люля, просто принесла ручной пылесос и убрала жидкость, в то время как мальчику подали новую бутылочку и стакан.

Да и ребята не особо наглели – разговаривали вполголоса, аккуратно ели, видимо, всех шалунов тут считают буйными и пугают высылкой на загадочные, но страшные дикие острова.

– Пройдите на групповую терапию, пожалуйста, – распорядилась Мариванна, когда увидела, что все закончили завтрак. – Кому не назначено, идите в игровую комнату.

Ребята нестройной толпой, переговариваясь и пересмеиваясь, заторопились к выходу. Няня Люля в голубом комбинезоне взяла Машу за руку, чтобы она не заблудилась, и отвела вместе со всеми по крутым широким лестницам в круглую комнату с окнами во все стены. Комната, очевидно, находилась в башне, потому что изо всех окон был виден темный лес, а далеко за ним – тонкая жемчужная полоса.

– Это рассвет? – спросила Маша свою проводницу.

– Это Великий Океан, – ответила та.

Ребята расселись на разложенные на полу подушки в виде черепах, забавных мордочек, цветов. Маше досталась подушка в форме руки. Она скромно села на нее, поджав ноги, ребята же расположились вольготно, лежа на животе или свернувшись уютно калачиком. Маша заметила, что застенчивый мальчик даже начал дремать. Он очень отличался от остальных – не разговаривал, не улыбался, его лицо всегда оставалось печальным, а глаза полуприкрытыми. Маше очень хотелось посмотреть на него поближе, узнать, сколько ему лет, но она пока стеснялась.

– Доброе утро, ребята, – в комнату вошла стройная женщина средних лет в пушистом разноцветном свитере и синих жестких штанах, похожих на джинсы, – я вижу, у нас снова новенькая. Давайте для начала познакомимся.

Маша расценила это как предложение представиться и сказала чуть более резко, чем следовало бы, потому что ожидала новых ахов и утверждений, что таких имен не бывает.

– Маша Некрасова.

– Очень хорошо, а я Ирвина Фильевна. Мы будем с вами разговаривать, делиться воспоминаниями и вместе посмотрим, какие из них настоящие, а какие только притворяются таковыми. Маша, ты сегодня наша гостья, можешь просто сидеть и слушать, а я начну, пожалуй, с Колвы.

– Колва Семицветик, я не притворяшка, – улыбнулась блондиночка.

– Что же тебе приснилось, цветочек мой?

– Мама, – улыбка Колвы немного приугасла.

– Замечательно, впервые за полгода. Что же, Колва, ты скучаешь по маме?

– Нет, – Колва опустила голову.

– Ты не любишь маму, Колва?

– Нет.

– Почему?

– Она меня била и хотела скормить Плотоядному ходильнику.

– Притворяшка, притворяшка, притворяшка, – начали скандировать ребята.

– Колва, на прошлом нашем занятии ты сказала, что никогда не видела живого Плотоядного ходильника, – терпеливо поправила ее Ирвина Фильевна.

– Если бы увидела, я бы тут не сидела, – у Колвы вдруг стало очень напряженное, упрямое лицо, – моя мама хотела меня ему скормить, вы что, не слышите? Она королева армии Плотоядных ходильников, она боялась, что я отниму у нее власть!

Девочка разрыдалась.

«Ого! Неужели она и вправду принцесса!» – подумала Маша.

– А что ты больше всего любишь есть, ягодка? – вдруг вкрадчиво спросила Колву Ирвина Фильевна.

– Бананасы в молочном желе, – улыбнулась Колва сквозь слезы.

– Что это за блюдо, как его готовят?

– Берешь свежий бананас, чистишь, режешь колечками, ставишь на медленный огонь, чтобы пошел сок, можно посыпать тертым шоколадом, потом берешь банку молочного порошка, мама всегда держит его про запас…

– И вкусно мама готовит?

– Очень! Всем так нравится! – с жаром отозвалась Колва. – Бананасы в молочном желе еще что, а вот котлеты из гусиной печенки со сверчками…

– Разве королевы умеют готовить? – перебила ее Ирвина Фильевна.

– Вы с ума сошли, чтобы королева подошла к плите, а прислуга на что? – прямо-таки взвизгнула Колва. – Мама в жизни даже бутерброда не намазала…

– Притворяшка, притворяшка, притворяшка, – хором закричали ребята, Маша вздрогнула. А на вид Колва такая милая, даже не заметно, что у нее не все дома…

Колва уткнулась лицом в подушку, стараясь примирить свои реальные воспоминания с вымышленными, в это время Ирвина Фильевна беседовала с другими ребятами.

Маша узнала, что кроме Колвы, принцессы армии Плотоядных ходильников, среди «задумчивых» имелись несколько инопланетян, выходцев из других миров, оборотень, предводитель загадочных Диамантов, а больше всего было сыновей и дочерей мистического Повелителя иллюзий. Но все они помнили очень хорошо тот день, когда впервые подключились к Лабиринту Иллюзий. Все, кроме Маши и Либранта, того самого тихого мальчика. Когда Ирвина Фильевна позвала его, он не сразу открыл глаза.

– Вель! Вель Звоноцвет.

– Мое имя Либрант.

– Притворяшка, – протянули ребята.

– Мое имя Либрант, я Повелитель иллюзий, – низким, сильным голосом ответил мальчик. Он открыл глаза, и Маша поразилась, какие они темные и глубокие у него, какое взрослое, серьезное лицо. Кажется, он старше, чем она думала.

– Либрант, – Ирвина Фильевна больше не улыбалась, – ты нам расскажешь что-нибудь новенькое?

– Мне не о чем рассказывать, – сообщил тот, – теперь каждый мой день похож на другой. Мне не снятся сны. Я просыпаюсь утром, завтракаю и так далее. Я начал забывать, что когда-то изобрел Лабиринт Иллюзий…

– Притворяшка, – ответил ему одинокий голос. Остальные ребята только смотрели со скукой.

– И как же ты мог изобрести Лабиринт Иллюзий, если не имеешь никакого представления о нейроволнах?

– Волны, нейроны, заряды – это дело ученых. Мне принадлежала идея.

– И когда же ты испробовал свое изобретение?

Маша слушала очень внимательно, но при этом не могла не заметить, что большинство ребят к этому времени уже зевали, то ли устав после общения с доктором, то ли всем уже надоел не поддающийся терапии Либрант.

– Я не пробовал изобретение, – Либрант опустил глаза, и лицо его тут же потухло, – для этого есть подопытные кролики.

– Вы, ребята, сегодня у меня молодцы, я вами довольна. Вы все нашли разницу между фантазиями и реальностью, кроме Либранта, – улыбаясь, объявила Ирвина Фильевна, а потом добавила вполголоса: – Впрочем, от него другого я и не ожидала.

Она прошлась между ребятами, раздавая им конфеты в виде головок ромашек, всем, кроме Либранта, помедлив, дала одну и Маше:

– Хотя сегодня тебе пришлось только наблюдать, я надеюсь, на следующем занятии ты покажешь, на что способна, и мне не придется называть тебя вторым безнадежным случаем.

Маша на всякий случай растянула губы в улыбке, чтобы не возбуждать лишних подозрений, но ромашку есть не стала, подождала, пока ребята направятся к выходу, и подошла к Либранту. Он оказался выше ее почти на голову.

– Привет, – Маша осторожно улыбнулась. Парнишка смотрел на нее, чуть приподняв длинные густые брови. «Какой симпатяга, удивительное лицо, и – надо же, ни одного прыщика», – невольно подумала девочка.

– Мне понравился твой рассказ, – сказала она и протянула ему свою ромашку, – мне кажется, ты заслужил ее больше меня, за смелость.

Либрант медленно протянул руку и взял конфету. Его сухие тонкие пальцы лишь скользнули по руке девочки, но та смутилась, досадуя на себя. «Что со мной творится?» – подумала Маша и закусила губу, чтобы не выдать внутреннюю борьбу. Но она тут же забыла обо всем, когда увидела, что Либрант тщательно раскрошил подарок и дунул на ладонь. Сладкая пыль разлетелась по комнате.

– Не клади в рот все, что тебе дадут, – сказал он тихо. – И не позволяй залезть в твою душу.

Потом он повернулся и пошел прочь, не оглядываясь, высокий и стройный, с непропорционально длинными ногами и руками. К Маше подошла Колва и взяла ее за руку:

– И не пытайся, он заблудился где-то в своих снах и фантазиях. Пойдем, сейчас у нас прогулка в саду.

Глава 4
Это не безумие

Маша с некоторой опаской дала Колве себя увести, старалась все время молчать и улыбаться, но блондиночка оказалась потрясающей девчонкой, веселой и искренней, она вывалила на новенькую целый ворох сплетен, и казалось, сама не относится серьезно ни к одной из них.

Хотя после завтрака прошло довольно много времени, небо не посветлело, сад был по-прежнему темным и загадочным, и Маша старалась держаться поближе к освещенным тропинкам и медсестрам отнюдь не из-за внезапного прилива послушания. Здание приюта было хорошо освещено, и в этот раз девочка заметила, что колонны оплетают лианы, что окна обрамлены вьющимся растением с мелкими розовыми цветочками. Вообще здесь было много розового, голубого и лилового – в убранстве комнат, в одежде, даже в саду.

– Скажи, почему это место называется Лесом Лилового шепота? – спросила Маша у Колвы. Та перестала улыбаться и сказала тихо:

– Не спрашивай об этом после ужина и перед завтраком. И вообще не спрашивай. В одну из ночей сама все поймешь. Главное – не покидай приют в одиночестве.

– Здесь так опасно?

– Иначе бы нас тут не держали, – оглянувшись на медсестру, прошептала Колва. – Лес Лиловых шепотов – лучший сторож для убегающих детей.

Маша не знала, верить ли словам своей новой подруги или посчитать все очередной ее фантазией. Во время прогулки и позже, за обедом, она все присматривалась к детям, пытаясь определить, почему их называют «задумчивыми» и боятся словно преступников. Когда Мариванна подошла к ней, чтобы осмотреть ее рану, Маша решилась задать вопрос:

– Я всегда думала, что сумасшедшие странно себя ведут. Стучатся головой о стену или писаются в штаны. Мне было немного страшно, но все ребята совершенно нормальные, если не считать их рассказов о том, что они короли, повелители и инопланетяне.

Мариванна посмотрела на Машу с сомнением, потом оглянулась по сторонам и спросила тихо:

– С чего ты взяла, что они сумасшедшие? Ты забыла, где находишься?

– Если я одна из «задумчивых», объясните мне хотя бы, что это такое?

– Прежде всего, «задумчивые» – не сумасшедшие, – осторожно сказала Мариванна. – Сумасшедшие – это больные люди, и они содержатся в специальных учреждениях. «Задумчивые» – это те, кто подвергся воздействию проклятого изобретения, Лабиринта Иллюзий. Обычно они помнят момент своего подключения. А ты действительно ничего об этом не знаешь?

Маша отрицательно покачала головой. Она предпочла не спорить в данный момент.

– Изобретение исполняет мечты, но не в реальности, а только в сознании человека. То есть если ты хочешь быть королем, то будешь верить, что ты король. Если ты завидуешь светлячку, то поверишь, что ты светлячок. Вся твоя предыдущая жизнь забудется.

– Это лечится?

– Многие пациенты делают успехи, например Колва. Я заметила, что вы подружились, и очень этому рада. Колва наиболее адекватно воспринимает реальность, не забывает заправлять постель, следит за собой, и я уверена, что скоро к ней вернется память.

– Сколько пациентов было вылечено? Вообще в мире? – настаивала Маша.

– Мне пора возвращаться к работе, – Мариванна натянуто улыбнулась. – Если тебе интересно, почитай газеты в Игровой комнате, может, что и вспомнится из реальности.

Она поторопилась уйти, передоверив Машу нянечке Люле, и предпочла не услышать, как Маша проворчала:

– Нечего мне тут вспоминать.

Мариванна немного лукавила, когда предложила Маше полистать газеты, – это девочка поняла сразу, как только открыла первую из подшивок. Некоторые газетные листы были так грубо оторваны, что висели бумажные полоски. В статьях не было ни слова о «задумчивых», о политике, о насущных проблемах – лишь новости, прогноз погоды… Открытие школы, магазина, парад каких-то Лазуритов, тысячу лет назад решенные кроссворды и замусоленные малопонятные анекдоты. «Что получится, если скрестить Черную красотку с Плотоядным ходильником? Новое блюдо – Обсидиан на вертеле». Бездна юмора. При чем тут вулканическое стекло? «Как Океан осуществляет фотосинтез? Вречную». Вроде не опечатка. Ха-ха…

У Маши даже заболела голова, пока она старалась понять местный юмор.

Со вздохом она отложила газеты в сторону и повела плечами – от долгой неудобной позы между лопатками ныло, словно там был синяк. Оглянулась на ребят – нет, все-таки в их поведении было что-то ненормальное. Машины одноклассники перевернули бы уже всю комнату вверх дном, устроили бы дискотеку или стали бы сплетничать, травить анекдоты, играть во что-нибудь… А эти – сидят каждый в своем уголке, кто с книжкой, ну это еще можно понять, кто с куклой – это уже ни в какие ворота. Присмотревшись, Маша поняла, что на самом деле книжка или игрушка в руках – это предлог, ребята сидели тихо и думали о чем-то своем.

– Ух, опять они все отключились, – рядом с Машей на соседний стул плюхнулась Колва. – Не с кем поговорить. Ты как, еще здесь?

– Что с ними? – не в силах сдержать дрожь, спросила Маша.

– «Задумчивые», – фыркнула Колва, – погрузились в свои миры. У меня тоже бывает, но редко. А у тебя?

– Так вот почему их, то есть нас, называют «задумчивыми», – догадалась Маша. – Почему же нас так боятся?

Колва огляделась по сторонам и нагнулась к Машиному уху:

– Не будь глупенькой. Мало ли о чем мы фантазируем? Может, у тебя мечта людей грабить или стать серийным убийцей. Если у тебя воспоминания о том, что ты всю жизнь убивал людей, то тут уж ничего не поделаешь, будешь убивать и дальше. Говорят, одна «задумчивая» пыталась взорвать Дворец гостей Объединенных островов. А самое главное – мы же не помним нашу прошлую жизнь, никакие законы, правила, запреты, значит, мы можем их нарушать. Это уж само собой.

– А у тебя какая мечта? – невольно спросила Маша.

– Мы не задаем друг другу такие вопросы, – печально ответила Колва, – видишь же, я тебя ни о чем не спрашиваю. Пока в твоей голове все перепутано, ты волей-неволей начнешь притворяться…

– В смысле врать?

– Ирвина Фильевна считает, что это не то слово. Мы ведь не врем, мы верим в то, что говорим. Мы сами не знаем, но мы притворяемся. Так она нас и называет – притворяшки…

Маша задумалась, рассматривая ребят, потом ее взгляд остановился на Либранте. Он сидел на подоконнике, обхватив свои длинные ноги руками, и задумчиво смотрел вдаль. Его точеный профиль отчетливо вырисовывался на темном окне. «Пожалуй, он намного красивее Костика», – вдруг подумала Маша и снова рассердилась на себя. Вот еще не хватало, влюбляться в какого-то «задумчивого» из параллельного мира. Она выполнит задание и вернется домой, а он останется. И Маша буквально заставила себя вспомнить Костика, его лицо, ежик волос, манеру сидеть за партой вполоборота, и невольно улыбнулась. Это не укрылось от взгляда любопытной Колвы.

– Я заметила, тебе Либрант нравится.

– А что? – отозвалась Маша.

– Да ничего, только он совсем ку-ку. Отрубается в любой момент, полностью весь в себе, он даже не помнит, как подключился к Лабиринту Иллюзий.

– Ну и что, я тоже не помню…

Колва несколько секунд смотрела на Машу с подозрением, а потом сказала:

– Этого не может быть. Ты ни разу не отключилась, убираешь за собой, читаешь газеты, ты вообще не похожа на «задумчивую». Ты нарочно так говоришь, чтобы к Либранту примазаться.

Она фыркнула и отошла от Маши, которая так и не придумала, что бы ей такое возразить.

Глава 5
Ночь Лилового шепота

Из-за того, что за окнами было все время темно, Маша постоянно клевала носом. Колва перестала обращать на нее внимание, а больше поговорить было не с кем. Маясь от скуки, Маша сунула нос в книги, но там были дурацкие сказки про какие-то растения, о которых она в жизни своей не слышала. Принц «водяных шаров» влюбился в принцессу «утреннего розолистника», но родители запретили им жениться, они сбежали к семейству грибов «заблудившиеся малютки», и те заменили им родителей. Мама после смерти превратилась в растение «мамины ладошки» и исцелила ранки своих детей-сироток. Понять это все было еще труднее, чем анекдоты.

День тянулся долго, и можно было сойти с ума от одной только мысли, что впереди еще много-много таких дней или даже лет, ведь Маша не была «задумчивой» и, следовательно, вылечиться от этого не могла.

После ужина, который состоял из пресного серого мяса и зеленых ягод со вкусом вареной свеклы, ребята разошлись по спальням. Девочки собрались на кровати Колвы, шушукались и хихикали, а Маша легла в кровать и притворилась спящей. Она думала обо всем, что услышала и увидела за день. Приют, видимо, никто не охранял, пациенты боялись чего-то, что называли «Лиловым шепотом», поэтому никто не убегал. Что может скрываться под этим названием? Хищник, банда убийц, ядовитый газ? Последнее наиболее вероятно, если обратить внимание на слово «лиловый»: наверное, здесь в лесу есть растения такого цвета с одурманивающим запахом. Но возможно, что персонал просто пустил слух, чтобы держать детей в повиновении. К сожалению, магия по-прежнему не чувствовалась, но Маша надеялась, что перед лицом настоящей опасности, как в Как-о-Думе, во время сражения с крысами в подземелье, ее способности все-таки проявятся. Внезапно Маша вспомнила о том, что оставит в приюте Либранта одного, среди не понимающих и не сочувствующих ему людей, и даже зажмурилась от отчаяния. «Может быть, моя миссия как раз в том, чтобы найти лекарство для «задумчивых», – утешилась девочка этой призрачной надеждой и снова, шаг за шагом, прокручивала в голове прошедший день, вспоминала расположение лестниц и выходов, пока не погас свет и девочки не легли спать.

Маша лежала в темноте, прислушиваясь: вот Колва тяжело вздохнула, вот Лиана украдкой всхлипывает, когда же они уснут? Выглянув из-под одеяла, Маша смотрела в окно и по отсветам на деревьях следила, как гаснет свет во всем здании. Было мучительно ждать, но наконец все стихло. Прислушиваясь к ровному дыханию спящих, Маша откинула одеяло. Послушала еще несколько секунд, потом села. И в этот момент ее кто-то позвал.

Легкий, словно ночной ветерок, нежный и долгий шепот:

– Иди сюдаааа… Идииии…

Маша покрутила головой, оглядывая спальню, девочки не двигались.

– Иди сюда, сюдааа…

Догадавшись, Маша подошла к окну и прижалась лицом к стеклу, стараясь разобрать что-то в неверных тенях и качающихся бликах фонарей.

– Я здесссссь, иди сюдаааа…

Напротив окна кто-то стоял – волнующаяся лиловая вуаль, неясный силуэт.

– Кто ты? – прошептала одними губами девочка, скорее для себя, но тот, кто был в саду, услышал.

– Иди, скоореей…

– Маша, ложись немедленно! – громкий шепот отвлек Машу от окна. Колва села на кровати, закрывшись одеялом до горла, и боязливо оглядывалась на дверь.

– Спи, – ответила Маша.

– Ляг, спрячься под одеяло, быстрей! Если хочешь жить!

Опыт СКВОЗНЯКА научил Машу не пренебрегать предупреждениями. Она нырнула под одеяло, оставив лишь небольшую щелочку. Вскоре послышался легкий шелест, так шуршат сухие осенние листья, которыми играет шаловливый ветер. В комнату вплыл лиловый силуэт и остановился в дверях, продолжая шуршать и переливаться. Маша в напряжении следила за ним. Потом она услышала, как от страха всхлипнула Колва – и силуэт поплыл к ней. Этого Маша не могла допустить – одним прыжком она выпрыгнула из кровати, набросила на голову пришельцу одеяло и рванулась к выключателю. Но ее опередили – свет загорелся, и в комнату вбежал доктор Алексавей Борислович. Он с силой налег на одеяло, прижимая то, что было под ним, к земле, и по полу врассыпную бросились маленькие тараканчики нежно-лилового цвета.

Лежа на одеяле на полу, доктор поднял голову:

– И кому это ночью прогуляться вздумалось?

– Никому, – ответила Колва и посмотрела на Машу. Та нерешительно поправила:

– Мне послышалось, что меня кто-то зовет, и я выглянула в окно. Там стоял кто-то в плаще. Я испугалась и легла обратно, и вдруг мы услышали, что кто-то идет, я бросила на него одеяло, и тут вошли вы.

– Лиловый шепот – стая жуков «ночные странники», они разносят пыльцу и споры растения Лиловая смерть, которое знаменито тем, что паразитирует на теплокровных организмах, произрастая под кожей, – доктор свирепо посмотрел Маше в глаза. – Интересно бы знать, что за лакомая приманка заставила его проникнуть в здание, миновав все блокираторы магии? Впервые со времени основания приюта!

– Вероятно, это потому, что я из другого мира и у меня может отличаться организм? Наверное, они нашли меня более вкусной! – с вызовом сказала Маша. Ей было ужасно обидно, что план побега сорвался. Идти через лес, полный таких тварей, – надо быть самоубийцей!

– С завтрашнего дня на ночь вы будете получать самое сильное снотворное, какое я только смогу найти! – высоким, звенящим от ярости голосом ответил доктор. – Вы поставили под удар жизни всех пациентов в этой комнате. Еще одна подобная выходка, и я объявлю вас опасным «задумчивым», вас сошлют на дикие острова! Всем спать!

Он заглянул под кровати, убедившись, что насекомые покинули спальню, погасил свет и вышел. Буквально через минуту после этого в комнату пришла няня Люля и села в кресло, читать книгу при помощи карманного фонарика. Вид у нее был очень недовольный, видимо, ей не нравились ночные дежурства.