Текст книги "Первая миссия"

– Я сейчас дам тебе список книг, ты можешь пока позаниматься в библиотеке, – сказала директриса. – Вы можете идти, магистр. Я бы хотела показать Маше Академию.

Александр был крайне недоволен таким поворотом дел, но ему пришлось повиноваться.

После его ухода госпожа директриса подошла к одному из висящих на стене зеркал и отодвинула его в сторону. За ним оказался шкаф, нижняя половина которого была заперта, а верхнюю занимали книги. Взяв с полки несколько книг, директриса аккуратно переписала на листочек учебники, которые, по ее мнению, Маша должна была изучить самостоятельно.

– Вот тебе разрешение на пользование библиотекой. – Директриса протянула Маше маленький перламутровый жетон. – Читай, если возникнут вопросы, то по истории тебе лучше всего ответит магистр Нескучный, по теории – госпожа Светлоголова, а по практике Даниель. Лично я думаю, что ты оказалась в нашем мире для того, чтобы научиться быть сквозняком, скажу тебе по секрету, никогда заранее не знаешь, когда попадешь в другой мир.

– Скажите, пожалуйста, – спросила Маша, – а что, все преподаватели – сквозняки?

– Все БЫЛИ сквозняками, – поправила ее директриса. – Сквозняком человек может быть только до пятнадцати-шестнадцати лет, каким бы одаренным он ни был.

– Почему? – удивилась Маша.

– В нашей Академии считается, что более взрослый человек находит свое место в собственном мире и не может его полностью отринуть, чтобы пуститься в странствия в других мирах. Существует легенда, что бывают и более взрослые странники, но в основном они сумасшедшие, поэтому и не смогли найти свой дом и свой мир. Лично мне не известен ни один из них, может быть, это выдумка.

Глава 11
Жареный цыпленок и высшее общество

Директриса провела Машу по Академии, показывая, где находится тренировочный зал Уверенности, башни, в которых занимались ученики с преподавателями, а потом проводила девочку в библиотеку Академии, она располагалась в узкой башне нежно-салатового цвета. Войдя, Маша запрокинула голову – потолок находился так высоко, что его почти не было видно, но с него лился яркий свет. А по стенам – от пола до потолка – стояли книжные полки, и добираться до них следовало по спиральной лестнице.

– Доброе утро, госпожа Блистательная, доброе утро, барышня! – прокричал кто-то над самым ухом. Маша вздрогнула – в школьной библиотеке никто так не вопил, Олимпиада Андреевна, библиотекарь, могла выставить из зала даже тех, кто просто разговаривал. Маша обернулась – прямо за ней, словно на качелях, сидел на подвешенном на веревках кресле человек. Был он абсолютно лыс и невероятно толст, больше всего он походил на мячик с короткими ручками и ножками, Маша моментально назвала его про себя Колобком.

– Доброе утро, – тепло улыбнулась директриса. – Господин Книгочей, это наша первая ученица-заочница, Маша Некрасова, я дала ей список книг для самостоятельного изучения, пожалуйста, помогите ей.

Колобок уставился на Машу, и та от смущения опять сделала книксен, но потом насупилась и скрестила руки на груди. «Чего они все так удивляются, – сердито подумала Маша, – словно я инопланетянка какая-то. Дал бы учебники – и дело с концом».

Пока они с Колобком разглядывали друг друга, директриса ушла.

– Давай список, – наконец сказал господин Книгочей. Засунув листочек в карман, он принялся быстро перебирать руками висящие рядом веревки, от чего его кресло заскользило по воздуху куда-то наверх.

«Он как паук в паутине, как только не запутается в этих веревках», – удивилась Маша.

– Тээкс, всего пятнадцать учебников, не дурно, не дурно. «Самоосознание. Признаки чужого мира» – есть, теперь «Самоопределение для начинающих, или Сто способов найти еду в незнакомом мире», могу выдать на руки, далее «Краткая история Великой Спирали для первокурсников в картинках» – нет в наличии, ладно, в другой раз. Эй, барышня, что ты делаешь там внизу? Поднимайся-ка сюда!

Маша послушно начала подниматься по винтовой лестнице. Колобок ехал в своем кресле все выше и выше, и Маша шла вслед за ним. Она не поднялась и до середины башни, но уже запыхалась. Колобок спрыгнул со своего висячего кресла и сгрудил гору книг на свободный стол, притаившийся между двумя книжными полками.

– Когда пойдешь на обед или домой, просто оставь на столе, я прослежу, чтобы к ним никто не приближался. Как я понял, тебе необходимо изучить материал как можно скорее?

– Да, – ответила Маша, не желая вдаваться в подробности.

– Вот эти две можешь взять домой, только не забудь вернуть через две недели.

Колобок вскарабкался в свое кресло и заспешил вниз. Маша со вздохом оглядела книги. И здесь учеба! Хорошо еще, в форму не нарядили. Хотя где они, ее любимые джинсы? Так и придется ходить в этой юбочке в складочку, в которой она выглядит глупо, и все будут над ней смеяться. Правда, после всех приключений ее одежда стала родной, словно собственная кожа, кусочком дома, последним подарком мамы. Чтобы не разреветься, Маша подняла глаза вверх, на длинные-длинные этажи книг. Теперь она смогла рассмотреть потолок. Он оказался стеклянным, с нарисованной белой птицей на нем, и сквозь него ярко светило солнце. Перед Машиным столом тоже было окно, маленькое и круглое, в нем виднелось небо.

– Хватит киснуть, – строго сказала Маша сама себе и повторила то, что говорил папа, когда ей не хотелось учить уроки: «Раньше начнешь – раньше закончишь». Полная свобода и пирожки тетушки Душки.

Она достала тетради, карандаши, раскрыла «Самоосознание». Прочитав несколько страниц, записала в тетради: «Первый признак того, что ты оказался в чужом мире, – ощущение мороза и щекотки на коже, так организм странника приспосабливается к чужой атмосфере». Как-о-думский карандаш ярко и щедро ложился на шероховатые листы, быстро стачиваясь. «Следующий шаг – обратите внимание на растения и животных, для этого вы должны хорошо разбираться в них в своем мире», – переписала Маша и задумалась, вспомнив семейство тигровых ежиков. Учиться самоосознанию оказалось очень интересно, может быть, потому, что Маша все испытала на собственной шкуре. Она читала учебник, делая пометки в тетради до тех пор, пока Колобок не крикнул ей снизу:

– Настоящий сквозняк обязан заботиться о собственном здоровье, а вы, барышня, пропустите сейчас обед!

– Спасибо, – крикнула Маша, собирая тетради, – я совсем забыла!

Она сбежала вниз по лестнице и спросила у Колобка, где здесь столовая.

– Таверна «Синий странник» принимает учеников, второй дом налево от главного входа.

Таверну Маша нашла быстро. Только поначалу никак не могла понять, почему та называется «Синий странник». Стены, обшитые деревянными панелями, длинная барная стойка, бочонки с краниками на стене, лестница на второй этаж, желтые стеклянные фонари со свечками внутри, ряд полукруглых столиков, похожих на пеньки, даже с годовыми кольцами, словно их выпилили из ствола огромного дерева, позднее Маша узнала, что так оно и было. Правда, посетители этой таверны были сплошь в синих плащах. Наверняка все учились в Академии. Маша заметила, что хозяин – высокий мужчина с длинными усами и объемистым животиком – смотрит на нее.

– Добрый день, – сказала Маша, подходя к стойке и забираясь на высокий табурет.

– День добрый. Все зовут меня здесь Шеф. Ты тоже из Академии?

– Да, заочница. Меня зовут Маша Некрасова, я здесь впервые.

– Для начала хлебни хлебуна за счет заведения, – предложил Шеф и нацедил в граненую кружку с крышкой темный пенистый напиток из огромной бочки с краном.

– Спасибо, – неуверенно сказала Маша. Интересно, что это за хлебун такой? Она осторожно понюхала – пахло сухарями.

– Никогда не пила хлебуна, заочница? – подмигнул Шеф. – Не бойся, вкусный, делается из хлеба.

– Это не алкоголь?

– Родители сквозняков мне бы голову оторвали, если бы в моем заведении я продавал их отпрыскам алкоголь, – расхохотался хозяин.

Маша осторожно отхлебнула из кружки.

– Да это же квас!

Таинственный хлебун на самом деле оказался обыкновенным квасом, только чуть-чуть послаще, чем делала Машина бабушка.

– А чем здесь кормят? – поинтересовалась Маша между глотками – ей страшно хотелось пить после пыльной библиотеки.

– Для такой деликатной барышни могу порекомендовать поджаристого цыпленка с зеленым горошком, впрочем, есть еще жареная рыба с вареной репой и пирог с говяжьими почками.

– Фу, почки, – поморщилась Маша, – лучше цыпленка с горошком.

Когда она отсчитала монетки за обед, ее кто-то окликнул. Это оказался Илья, он сидел за одним из столиков вместе с белокурой бледной девочкой в сером платье и угрюмым парнишкой с длинными черными волосами, в кожаной куртке, почти как у Маши. На всех троих были синие плащи и значки с изображением спирали.

– Иди к нам! – позвал он ее. Маша взглянула на Шефа, тот кивнул ей:

– Как только все будет готово, я принесу.

– Привет! – сказала Маша, усаживаясь за столик и подкладывая сумку себе за спину.

– Привет, богатейка, – улыбнулся Илья, – почему тебя не было на занятиях?

– Да ну их, – поморщилась Маша, – говорят о политике, такое ощущение, что здесь все, кроме Нескучного и Молнии, боятся меня учить. Как директриса их ни уговаривала, ни за что не пускают на уроки. Приходится заниматься самостоятельно, в библиотеке.

– Ну еще бы! – угрюмо усмехнулся длинноволосый. Илья бросил на него быстрый взгляд и скороговоркой представил:

– Никита Кожаный – Маша Некрасова.

– Почему «еще бы»? – спросила Маша Никиту.

Тот фыркнул и уткнулся лицом в свою кружку.

– Боятся они, что директриса настучит Мудреному на то, что они обучают сквозняка из другого мира, – объяснил Илья.

– Зачем это ей? – поразилась Маша, вспоминая, как ласкова и искренна была с ней госпожа Блистательная.

– А как по-твоему, почему ее взяли директрисой? Такую молодую и неопытную? Да она всего дважды уходила.

– Куда?

– Ну, это мы так называем путешествия в другие миры. Дважды путешествовала.

– Так почему ее взяли?

Бледная девочка хихикнула, и мальчики посмотрели на нее осуждающе.

– Она – седьмая невеста Мудреного, – громким шепотом сказал Илья.

– Невеста Мудреного? А почему седьмая?

– Потому что первые четыре невесты – старейшие и наиболее уважаемые дамы нашего города, самой молодой из них седьмой десяток, – захихикал Илья, – пятая – это священная птица Какаду, это традиция, а шестую несколько дней назад сослали на Белый остров как колдунью. Так что быть седьмой невестой – весьма почетно, правда, их всего двадцать пять, но госпожа Блистательная из оставшихся – первая и самая красивая.

– Так, значит, учителя думают, что она – доносчица! – ахнула Маша. – Но почему ее не боятся Нескучный и Молния?

– Видишь ли, для Даниэля – это дело принципа, – начал Илья.

– Он в нее влюблен, – брякнула девочка.

– Он ее первый жених, до того, как Мудреный выбрал ее в невесты, – объяснил Илья.

– Натка, еще раз влезешь в разговор, будешь одна обедать, – буркнул Никита.

Маша ожидала, что Натка обидится и уйдет, но та сгорбилась над тарелкой и осталась сидеть. И вся она производила какое-то жалкое впечатление, почему-то хотелось ее умыть, причесать, переодеть, хотя она не была грязной, но все равно словно заброшенной.

– Ну ладно, Даниель влюблен, а Александр?

– Александр был директором до госпожи Блистательной. Он – единственный магистр Великой Спирали в Как-о-Думе, – ответил Илья. – Он самый опытный сквозняк нашего времени, у него более полутора сотен уходов, и все удачные. Говорят, он мог бы уйти бродяжничать по мирам, если бы не ученики и Академия.

Веселая румяная девушка принесла Машин обед. Спохватившись, Маша достала из сумки припасы, что дала ей с собой тетушка Душка, и предложила их друзьям.

– Тянучки тетушки Душки! – завопил Илья, схватив по одной в каждую руку. – Глазам не верю! Сейчас умру от обжорства.

Натка прошептала «спасибо», а Никита, прежде чем взять кусочек, пристально посмотрел Маше в глаза.

– Можно задать тебе вопрос? – неожиданно сказал он.

– Слушаю, – осторожно ответила Маша.

– Если ты и вправду из другого мира и попала к нам случайно, как так получилось, что на тебе броня? Только не говори, что у вас ее все носят.

– Броня? – удивилась Маша. – А, ты имеешь в виду куртку? Это мне двоюродная сестра привезла из Питера, ой, то есть издалека, в подарок. Просто одежда, чтобы не замерзнуть на ветру, а не броня. Я все время в ней хожу.

– Никита попался с Отражателем, теперь тоже все время броню носит, чтобы учителя его указкой не проткнули, – стараясь не смеяться, чересчур серьезно ответил Илья.

– Мой отец мастерит броню для гильдии балаганщиков, – угрюмо сказал Никита, – такую, что не гремит, как жестянки стражи думаков. У тебя хорошая броня, Маша, защитит от ножа, если ударить им вскользь, только надо бы вшить листы железа на грудь и спину…

– Никита, если Маша вернется в свой мир, это железо пропадет, – робко возразила Натка.

– Почему? – поинтересовалась Маша.

– Где бы ты ни была, что бы с тобой ни случилось, ты возвращаешься домой, как уходила. В той же одежде, с теми же вещами. Ты можешь прожить в другом мире до старости, но вернешься той же девчонкой.

– Это все бред тигрового ежика, – заявил Никита. – Броня может тебе пригодиться в этом мире.

– С чего бы это? – спросила Маша.

– Потому что ты пришла бороться с властью Мудреного, – уверенно сказал Никита.

Натка ахнула. За их столиком стало очень тихо, даже Илья перестал жевать. И в этой тишине Маша услышала, как ее обсуждает компания пестро разодетых девчонок за соседним столиком.

– А блузочка ничего, видать, монашки вышивали, – снисходительно заметила красивая, яркая девочка в пурпурном бархатном платье с синими полосами. У нее были удивительные волосы – красновато-рыжие с золотыми прядками.

– Сперла где-нибудь, – равнодушно предположила ее соседка с прямыми белыми волосами и узким лицом. – Юбчонка-то балаганная, как у канатоходки.

– А ботинки-то точь-в-точь копыта коровьи, – захихикала брюнетка с множеством косичек.

Маша увидела, как сузились глаза у Никиты, и поняла, что если она сейчас промолчит, он будет считать ее трусихой. Она встала и подошла к соседнему столику. Девчонки замолчали, уставившись на нее.

– Я ими обычно пинаюсь, – любезно улыбнувшись, сказала Маша.

– Что-что? – подняла брови красавица.

– Мои ботинки. Тебе угодно попробовать?

Красавица не пошевелилась, зато ее подруги встали. Маша почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав. Это был Илья.

– Не связывайся с ними, – попросил он ее. – Поверь мне.

Красавица улыбнулась и сказала, глядя в сторону:

– Что-то сквозняком повеяло… Шефу бы стоило закрыть двери.

Илья покраснел, но настойчиво потянул Машу за собой. Маша вырвалась, в это время подоспели Никита с Наткой.

– В другой раз, – сказал твердо Никита, глядя Маше в глаза. Она позволила себя увести. Натка задержалась у столика.

– Красивое платье, – несмело улыбнулась она.

– Ты правда так думаешь, уродина? – промурлыкала красавица. – Тогда мне придется его сменить.

Она щелкнула пальцами, и пурпур стек с ее платья, оно покрылось зеленью и сиренью, словно городские улицы в июне, рукава набухли и перевились золотой нитью, а роскошный пышный подол разошелся лепестками и закрутился спиралью.

– Точь-в-точь гусеница, – сказала Маша, но ее голос утонул в громе аплодисментов. Сквозняки за соседними столами встали, хлопаньем, криками и свистом выражая свое восхищение.

– У нас только Яна так умеет. Не понимаю, почему ее не переводят на старший курс? – сказал Илья.

– Известно, почему, – угрюмо пробурчал Никита, – дочка Прокопа-покупца, не последнее звено гильдии торговцев, личный поставщик Мудреного. Высшее общество. Куда ей в другие миры, она и этим слишком довольна.

– А у вас сколько этих… уходов?

Ребята переглянулись.

– Ты что, из нас никто не уходил, лишь выпускники. Вот только Никита…

– А что Никита? – огрызнулся Никита. – Ну, уходил. Я тогда маленький был.

– У него отец котенка заболевшего в речку выбросил, он и убежал, – сказал Илья.

– И куда попал? – заинтересованно спросила Маша.

– Да ерунда, мне лет шесть было, не больше. Ушел в лес вдоль реки, кристалл и второе лицо случайно в кармане оказались, броню у отца стащил, они в ней лежали, я и не знал, да хлеба с собой прихватил поесть. Иду, думаю – лес какой-то странный, все красное, листья красные, как будто осень, а у нас весна была; вода в речке, как клюквенный кисель, густая и красная, смотрю, а по воде узелок плывет, не тонет, а в нем плачет кто-то. Я подумал, что это мой котенок, выловил, развязал, а там сидел кто-то, на ящерку похож, только с перышками, он весь мой хлеб слопал, прочирикал что-то и убежал. Я – за ним, и тут смотрю – лес опять обычный, зеленый, река нормальная. Испугался, пришел домой, мне сначала не поверили, выдрали, потом отец карманы у брони обшарил, нашел кристалл, второе лицо, хлебные крошки, да к подошвам красные листья приклеились. Тогда и поняли, что я сквозняк, магистр Нескучный меня без экзаменов взял в Академию, я был самым юным сквозняком в Как-о-Думе, пока не вышло распоряжение Мудреного принимать только с двенадцати лет. А приключение было какое-то дурацкое. Люди мир спасают, а я какую-то ящерицу.

– Может, это местный принц был, погиб бы он – и война бы началась, – рассудительно заметил Илья.

Меж тем таверна опустела, а Маша еще не притронулась к своему обеду, за разговорами совсем забыла о еде.

– Ой, сейчас звонок будет, побежали, – спохватились ребята.

– Бегите, – уныло сказала Маша, – мне все равно в библиотеку.

Стараясь не смотреть на стайки сквозняков в синих плащах, торопящихся на уроки, Маша торопливо принялась за еду.

Глава 12
Невидимка

После обеда Маша вновь засела за учебники. Но первоначальный интерес пропал, и она заскучала, переписывая фразу о том, что «страннику должно осмотреться, привыкнуть, влиться, стать частью другого мира, чтобы оценивать события и факты здраво, с позиции коренных жителей, а не со своей, на чужой почве привитой».

– И чего рассусоливать, – недовольно бурчала Маша, – не суйся в чужой монастырь со своим уставом, коротко и понятно.

– Как вы сказали? – заинтересовался Колобок, копавшийся на соседней полке.

– Да так, одна пословица, – нехотя объяснила Маша.

– Как это верно! Вот, помню, был у меня читатель, Даня, он так жаждал стать сквозняком, мечтал о боях и сражениях и, когда оказался в другом мире, напал на здоровенного громилу, посадившего в мешок маленькую девочку. Оказалось, у них это был обычный способ переноски маленьких детей, в мешках им не дует, и за спиной у папы никакая опасность не грозит… Но до того, как Даня это уяснил, заработал-таки синяков да шишек.

– Даня – это не Даниель Молния? – прищурилась Маша.

– Вы, барышни, чересчур много думаете о господине Молнии, – заворчал Колобок. – Ну да, он, ну и что с того?

Господин Книгочей заторопился к своим пыльным фолиантам, а Маше пришлось возвращаться к учебникам.

Когда белоснежная птица на потолке библиотеки стала чуть розоватой, господин Книгочей, посмотрев на напольные часы, сказал: «Однако домой пора». Маша с наслаждением захлопнула учебник.

– Ты не очень-то расслабляйся, – пробурчал Колобок, – «Самоопределение для начинающих, или Сто способов найти еду в незнакомом мире» с собой возьми, в качестве домашнего задания…

– Да ну…

– Ты не просто ученица, ты сквозняк на задании…

– Я знаю, – вздохнула Маша, – как сказала госпожа Светлоголова, меня проверит сама жизнь. Но к чему такая спешка? В этом мире мне еду искать не придется, в булочной живу…

Не без труда нашла Маша «Пирожки тетушки Душки». Ориентировалась по лавкам и магазинчикам, которые посетила утром, но все дома в городе были в виде круглых башенок, увитых зеленью. Когда девочка в очередной раз обошла вокруг дома-близнеца, ее внимание привлек аромат свежевыпеченной сдобы, и Маша с облегчением поспешила к дверям.

Но под звон колокольчиков из дверей вышли несколько мужчин в шляпах-какаду. Маша еле успела присесть, словно у нее развязался шнурок, и стража думаков прошла мимо. Девочка поспешно нащупала в кармане куртки кусок синей ткани, что дал ей Александр, и, уткнув в нее лицо, словно сморкаясь в носовой платок, с опаской вошла в дом. Тетушка Душка мельком взглянула на хлопнувшую дверь, продолжая возиться у печи, будто так и простояла у нее весь день, с тех пор как Маша завтракала. В комнате больше никого не было, только на столике в углу скопилась гора грязной посуды. Маша вспомнила, что утром договорилась с тетушкой Душкой, что после учебы будет ей помогать в качестве платы за жилье, и, со вздохом сняв куртку и отложив сумку, принялась за мытье посуды. «Хоть это я умею, а то попросит меня испечь какие-нибудь пирожки, что я буду делать?» – мрачно думала Маша, намыливая старую тряпку – требовать «Фэйри», очевидно, не стоило.

– Тигровый ежик! – вдруг вскрикнула тетушка Душка, роняя полотенце.

Маша вздрогнула от неожиданности.

– Что с вами?

– Когда ты вошла? – подозрительно спросила тетушка Душка.

– Только что, вы еще вынимали что-то из печи…

– Я видела, что дверь открылась, но тебя не было!

– Вы шутите? – спросила Маша, но тетушка Душка была такой бледной, что Маша поняла – той не до шуток.

– Если ты умеешь колдовать, девочка моя, то таких тут высылают на Белый остров! – озабоченно покачала головой хозяйка.

– Я не умею колдовать. – Взгляд Маши упал на куртку, из кармана которой высовывался синий лоскут.

– Погодите! – вдруг поняла Маша. Она схватила тряпочку и прикрыла ею лицо. Взгляд у тетушки стал совсем дикий. – Вы меня видите?

Тетушка Душка помотала головой и закрыла глаза.

– Невероятно! – воскликнула Маша. – Магистр дал мне лоскуток-невидимку!

Она достала зеркало и посмотрела в него. Зеркало отражало ее лицо с синим платком на носу, как ни в чем не бывало…

– Я не понимаю… – растерянно сказала Маша.

– Тебе дал этот лоскуток магистр Александр? – догадалась тетушка Душка.

– Да, и велел пользоваться при виде стражи думаков.

– Тогда так и делай, а о том, что непонятно, спросишь у магистра, – ответила тетушка Душка. – Тебе понравилось в Академии?

– Представляете, они не разрешили мне носить форму и посещать уроки, вот уж не думала, что это может быть так неприятно, – пожаловалась Маша, намыливая тарелку.

– Тогда чем же ты сегодня занималась? – удивилась тетушка Душка.

– Читала учебники в библиотеке, – мрачно призналась Маша.

– Скучно одной, наверное, – рассеянно пробормотала хозяйка, взбивая белки в густую пену.

Маша вздохнула. С одной стороны, просто читая учебник, она много сегодня узнала про сквозняков, а с другой – никак не могла понять, что ей на самом деле пригодится в жизни.

– Хорошо, теперь я знаю, как с первого взгляда распознать, что я уже в другом мире, – начала рассуждать Маша, борясь с покрытой жиром и сахаром грязной посудой. – Но ведь я уже в другом мире, так что мне это все не надо. Далее, как себя вести – понаблюдать за окружающими и не возникать.

Тут Маша вспомнила Яну, купеческую дочь, и еще раз тяжело вздохнула. Не возникать не получится. Посуда кончилась. Девочка покосилась на тетушку, та из небольшого конвертика выкладывала взбитые сливки в небольшие выпеченные корзиночки.

– Как бы нам их украсить? У меня кончился шоколад, – задумалась мастерица.

– А если мармеладинку или какую-нибудь ягодку на верхушку? – оживилась Маша.

– Правильно, вишенку! – обрадовалась тетушка Душка.

– А еще можно насыпать кокосовой стружки… – размечталась Маша.

– Что это такое? – спросила хозяйка, раскладывая засахаренные вишни.

– Да так, орех один, он у вас не растет, – спохватилась Маша.

– Все орехи объявлены священной пищей какаду, – строго сказала тетушка Душка. – А вот раньше, бывало, матушка смешивала орехи с вываренным молоком с пряностями, или с сиропом, или на терке натирала… Ох, детка, даже разговаривая об этом, мы нарушаем закон.

Прозвенел колокольчик, в комнату вошла пестро разодетая компания. Хозяйка поспешила усадить их и приняла заказ на чай с пирожными. Маша вытерла руки и подхватила свои учебники.

– Я пойду пока, позанимаюсь, если нужно будет помочь, только скажите.

– Девочка, ты же голодная, садись…

– Ничего, я пообедала, потом, вечером, помогу вам прибраться и попью чаю.

Мужчина в желто-коричнево-сиреневом комбинезоне как будто невзначай взглянул на Машу, и девочка с трудом удержалась от того, чтобы вновь не спрятать лицо. Но в любопытном посетителе не было ничего угрожающего, и Маша постаралась приветливо улыбнуться ему.

– Так я превращусь в женщину Востока, носящую чадру, – ругала себя Маша, раскладывая учебники на столике у себя на чердаке. – Скоро все посетители будут знать, что у тетушки Душки квартирантка. О чем только думал Александр? Или это очередное испытание? Куда я попала? Учителя протыкают учеников указками, не пускают учиться, устраивают экзамены на выживание… Ей-богу, вернусь домой, преподнесу Скотиновне букетик к первому сентября, по сравнению с местными извергами она просто ангел…