Текст книги "Шоу гремящих костей"

9

Яна ходила за Алевтиной, словно ее телохранитель, боясь выпустить хоть на минуту из поля зрения. Она начала нервничать… эти письма с угрозами, убийства, недоступный муж, недоступный Сергей и пропавший Карл Штольберг.

– Ну и где же твой князь? – спросила ее Алевтина, накладывая на лицо грим перед спектаклем.

Новогодние представления скоро должны были завершиться, артисты играли уже по инерции – без энтузиазма и желания. Двое коллег были похоронены, что тоже не повышало никому настроения. Останки «Снегурочки» хоронили в закрытом гробу. Убийца найден не был. Больше писем-угроз Алевтина не получала после того последнего, подкинутого в гостинице. За кулисами бродил милиционер, в зрительном зале тоже всегда с отсутствующим видом сидел сотрудник в штатском, уже совсем одуревший от детских спектаклей. Все склонялись к мысли, что в театре завелся маньяк.

– Я сама не знаю, где Карл, – ответила Яна, – он сказал, что вылетит сразу, как только сможет…

– Значит, не смог.

– Да… кому мы нужны? – согласилась Яна. – У князей свои дела.

– А он красивый? – спросила актриса.

– Почему тебя это интересует? – Яна почувствовала укол ревности.

– Яна говорила, что Карл красив, как древнегреческий бог, – проговорила Люся, входя в гримерную Алевтины.

– Да так… – расчесала щеткой пышные волосы Аля, – просто никогда не имела дела с князьями, графами и прочей аристократией.

– Тебе понравится Карл, вот увидишь, – проговорила Яна, – если он приедет…

– Мы тебя еще замуж за него выдадим, – засмеялась Люся. – Будешь работать актрисой в каком-нибудь престижном европейском театре.

– Я языки не знаю, – сразу же ответила Аля.

– Выучишь! Какие твои годы, – продолжала радоваться мама Яны, видя, как недовольно вытягивается лицо ее дочери.

– Нужна ему актриса из провинциального города России, – ответила Алевтина, пришпиливая к волосам кокошник, расшитый золотыми нитями и стразами.

– Плохо ты себя ценишь! – громким голосом заявила Люся. – Да он в ногах валяться будет! Неужели ты, профессиональная актриса, не сможешь вскружить голову какому-то князю?

– Он не какой-то там! – вступилась Яна за Карла.

– Ладно, хватит базарить, пока мы никого еще не видели! – примирительно сказала Люся. – Пока мы даже Костю потеряли из труппы, примерно, на месяц.

Алевтина вопросительно посмотрела на мать Яны. Костя Баринов был характерным героем труппы их театра.

– Почему потеряли? Почему на месяц? – спросила она.

– Они дружили с Василием, не вынес Костя его смерти и сорвался, ударился в запой, – пояснила Люся.

– А кто же будет играть сегодня принца? – спросила Алевтина.

– Придет кто-то из драматического театра.

– Точно?

– Точно, они сценарий знают и время выхода знают. Виктор Владиславович обо всем договорился. Сегодня будет работа у суфлера тети Клавы, – сказала Люся. – Да… разваливается театр, труппа совсем маленькая, молодежи нет. Одного убили, другой – в запое, и все! Работать некому!

Алевтина посмотрела на часы, висевшие в гримерке.

– Пора. Декорации проверили?

– Проверили, не волнуйся. Милиционер все осматривает каждые полчаса, и когда спектакль идет, тоже, – успокоила ее Люся.

– Я буду, как всегда, в ложе, – сказала Яна и прошла по коридору на свое место.

Ее не устраивала сложившаяся ситуация. Она понимала, то, что она сейчас делала, помощью Алевтине назвать было нельзя. Она не могла даже спокойно подумать о том, кто мог угрожать актрисе, и уж совсем не было возможности провести расследование. Она была привязана к Алевтине как телохранитель. Яна боялась отлучиться от нее даже на короткое время – сразу же появлялся страх в больших, зеленых глазах Алевтины; она понимала, что вдвоем с ней Аля чувствует себя спокойнее. Хотя, если разобраться, Яна не могла оказать существенную физическую помощь при нападении.

Карл, наконец-то вырвавшийся из хлебосольной семьи, которая взяла над ним шефство, подъехал к зданию ТЮЗа. За неимением верхней одежды, которую у него украли, Надя дала ему старый тулуп мужа. Этот тулуп, до того как оказаться на плечах князя, висел в свинарнике и предназначался для того, чтобы в мороз в нем чистили хлев и территорию вокруг дома. Поэтому выглядел этот тулуп соответственно. Да и противный, специфический запах от него разносился на несколько десятков метров. Под тулупом у Карла красовалась своя водолазка вся в мелкую дырочку и зацепках. Еще на Карле были его джинсы и старые валенки с галошами Тихона. Валенки были ему малы, и Карл нещадно подгибал пальцы на ногах, мучаясь от тесноты, поэтому передвигался он странной походкой. Хотя походка его была шаткой еще и из-за двухсот граммов самогонки, опрокинутых перед выездом в город на посошок. Тихон даже прослезился напоследок со словами:

– Успел я к тебе привязаться, чужеземец! Ну да ладно! Может быть, еще свидимся!

Они не отпускали его от себя в общей сложности четверо суток, одни из которых Карл провел в беспамятстве, а трое – в состоянии алкогольного опьянения.

– Куда тебе спешить? – спрашивали они у незваного гостя.

– Мне надо помочь одному человеку, – отвечал Карл, слава богу, не забывший после всех перипетий основную задачу, которая привела его в Россию, в этот небольшой провинциальный город.

– Да кому ты сейчас можешь помочь? Ты на себя посмотри, тебе самому помощь нужна! Да тебе и идти в город не в чем! Одного мы тебя не отпустим, а то опять по башке получишь! Больно ты культурный, а у нас в деревне народ простой, могут и не понять… Денег у нас на такси для тебя нет. Вот в пятницу Иваныч из нашей деревни поедет в город, если у него машина заведется, он тебя и довезет, докуда тебе нужно. Иваныч ездит в город каждую пятницу по своим делам и по наказам от всей нашей небольшой деревни. Вот и мы накажем ему купить нам карамелек два килограмма, спичек и зефира в шоколаде на праздник, – говорил Карлу Тихон, попросту боявшийся потерять собутыльника и хороший повод перед Надеждой к выпивке.

Машина у Иваныча – хмурого, неразговорчивого деда лет шестидесяти – завелась, и он-то и подбросил Карла к театру. Шатающейся походкой Карл поднялся по ступенькам к черному ходу и вошел вовнутрь здания. Помещение, куда попал князь, было очень темным, тесным из-за каких-то вещей, составленных друг на друга коробок и сваленных в кучу декораций. Карл шел в глубь коридора, спотыкаясь и стукаясь обо все выступающие углы. Какая-то женщина выскочила из-за поворота, словно черт из табакерки, и схватила Карла за рукав рваного, грязного тулупа, защебетав:

– Ну наконец-то! Принцесса уже минуту тянет монолог! Почему вы задержались?!

– Я… мне надо… – пробормотал Карл, почувствовав сразу головную боль от пронзительного голоса женщины.

– Я знаю, куда вам надо! Боже, что за запах?! Что за странная трактовка костюма у вас в драматическом театре?! Хотя хорошо, что вы уже в гриме, времени катастрофически нет! Только плохо, что вы выпили, у нас в театре это не принято, – строго произнесла женщина, подталкивая Карла в его широкую спину.

– Да я выпил совсем чуть-чуть на прощание.

– На какое прощание? Вам заменить Костю Баринова всего в двух оставшихся новогодних спектаклях. Вы, артисты, из ничего событие сделаете! Думаете, что здесь всех убивают?! На спектакль идете, словно в бой? Внешность-то у вас подходящая, но какая-то неухоженная. Нельзя столько пить, это бич всех артистических натур! – продолжала ругаться женщина, подводя Карла к бархатным тяжелым портьерам.

– Зинаида Львовна, кто этот гражданин? – спросил у женщины подошедший милиционер.

– Да мне надо сюда, меня ждут в этом театре, мы договорились, – начал бить себя в грудь Карл.

– Да, с ним договаривались заменить нашего артиста, – ответила Зинаида Львовна.

– Заменить кого? – не понял Карл.

– Идите! Времени больше нет! – воскликнула женщина и выпихнула Карла на сцену.

Он, оказавшийся на сцене под лучами прожекторов и софитов, мгновенно ослеп.

Яна, сидящая в ложе и не сводящая глаз с прекрасной Алевтины, понимала, что актриса тянет время. После реплики Алевтины: «Где же мой суженый, мне судьбою данный? Где ты, мой принц?» – на сцене появлялся красавец с румянцем на щеках, в атласном кафтане с золотым шитьем и в шапке, отороченной соболем. Сначала это был Василий Полосов, потом Константин Баринов. Сейчас эти слова Алевтина произнесла уже третий раз, криво улыбаясь и посматривая за сцену.

– Наверное, принц спешит к нам через высокие горы и глубокие моря, – предположила Алевтина, обращаясь к зрителям в зале, – он еще не знает, что у меня уже есть и молодильные яблоки, и… – Голос актрисы сорвался, когда на сцену вывалился мужчина. Зал ахнул. Перед зрителями предстал высокий мужчина в тулупе из меха, явно не соболиного, в черных джинсах и валенках, в вороте тулупа виднелась рваная, черная водолазка. Кудрявые светлые волосы стояли на голове нечесаной копной и были несколько примяты белой повязкой, на смуглом, изможденном лице с щетиной сияли ссадины. Кроме того, мужчина жмурился на свет и пошатывался. Алевтина сглотнула и подала голос:

– Вот ты где, мой суженый, ряженый, мне судьбою данный…

До Яны, наблюдавшей за всем этим захватывающим действием с замиранием сердца, наконец-то стала доходить суть происходящего.

«Карл! – пронзила мысль сознание Яны. – Боже мой! Но почему он в таком виде?! Он похож на недавно освобожденного зэка! Что он делает на сцене?!»

В то же время за кулисами народ судорожно делился впечатлениями: «Кто это?! Они что, совсем озверели в драматическом театре, что прислали такое чучело? Почему он в такой одежде и смотрит на Алю, как баран на новые ворота? Наверно, они прислали статиста! Вот драматический театр и высказал свое отношение к Театру юного зрителя! Они считают, что мы здесь все дурака валяем, поэтому любой начинающий статист в пьяном виде и жуткой одежде справится с главной ролью. Этот грязный, небритый детина – все, что они могли прислать на праздник детям! Да еще этот страшный запах, наверняка он распространяется на весь зал!»

Карл прокашлялся.

– Я не совсем понимаю, что я здесь делаю. Меня, наверное, неправильно поняли…

– Черт возьми, – прошипела Алевтина, приближаясь к Карлу, – ты принес молодильные яблоки?

– Нет… но мне с собой дали банку маринованных огурцов, – ответил Карл, покачнувшись.

«Что он несет?» – с ужасом думала Алевтина.

Щеки Яны в это время пылали от стыда за Карла. В зале раздался гомерический хохот.

– Кто этот чудило? Тоже мне принц!

Карл, глаза которого уже несколько привыкли к сильному освещению, вздрогнул и посмотрел в зал. Он начал понимать, что находится не там, где должен находиться.

Странной походкой из-за тесной обуви Карл попытался удалиться со сцены, но Алевтина ухватила его за руку и прошептала, почти не шевеля губами:

– Ты это куда собрался? Нет уж, алкоголик, я одна на сцене не останусь, сначала заверши свой монолог.

– Какой налог? – возмутился Карл. – Произошло недоразумение. Я должен был встретиться в театре с одним человеком. В театре, но не на сцене!

Люди из-за кулис наблюдали за странным мужчиной.

– Что он говорит? Да еще произносит слова с каким-то акцентом, язык, что ли, не ворочается? Совсем пьяный, что ли?

Тут на сцену с другой стороны вбежал розовощекий принц в кафтане и шапке набекрень.

– А вот и я, принцесса! Долгим был мой путь, и я не нашел молодильных яблок, но все равно я вернулся к тебе!

Артист драматического театра, запыхавшийся и улыбающийся, с удивлением уставился на Карла, пытаясь вспомнить сценарий, который прочел накануне. Он недоумевал, каким персонажем может быть этот здоровенный небритый детина в валенках. Из зала послышались реплики:

– Ты, принцесса, определись, от кого ты ждешь молодильных яблок?!

– Чудо-юдо? – спросил принц у Карла. – Или леший?

– Это принц! – пояснила Алевтина.

– Я князь Штольберг, – икнул Карл.

– Я – принц! – вскричал нарумяненный красавец и зашипел Алевтине в ухо: – Что здесь происходит? Почему вы играете не по сценарию? Почему вы меня подставляете, ни о чем не предупредив?

– Гони ты этого Шлагбаума! Какая хорошая комедия! – бесновались родители детей в зале.

Из-за кулис выскочила небольшая полная женщина и под гром аплодисментов зрительного зала утянула Карла за кулисы. Остальную часть спектакля артисты доиграли без происшествий. Но мозг Алевтины не покидала мысль о странном незнакомце с внешностью артиста, хотя то, как он держался на сцене, дает право предположить, что актером он не является. После представления с букетами цветов Аля побежала за кулисы и столкнулась с Зинаидой Львовной, которая знала все, так считалось в театре.

– Зинаида Львовна, кто этот мужчина, вышедший на сцену?

– Ой, Алечка, конфуз-то какой вышел! Я же сама его и вытолкнула, знала же, что ждем приглашенного артиста! Его увела твоя подружка Яна Цветкова в комнату, где ты жила, туда же пошел и следователь, который ведет расследование убийств в театре, только все без толку. Его тоже заинтересовала эта странная личность.

Алевтина побежала по коридору в свою комнату. Там уже собрались Яна, Люся, следователь, странный мужчина и приглашенный принц, у которого представитель власти проверял паспорт.

– Да я же артист!

– Все вы здесь артисты… – хмуро ответил следователь, у которого от пребывания среди творческих людей уже начались бессонница и неприятности на работе. – Не дергайтесь вы так, сейчас все проверим и выясним!

– Мне только вчера позвонили и попросили выручить ТЮЗ, заменив их артиста, ушедшего в запой. Чтобы выручить коллег, согласился на свою голову. А сегодня еле успел к назначенному выходу, а на сцене увидел какой-то капустник пьяных артистов. Неплохие они здесь новогодние представления делают для детей! Держите мой паспорт, проверяйте, пожалуйста! У меня с документами все в порядке. Лучше этого типа проверяйте!

– Я за него ручаюсь! Это мой хороший знакомый! – кричала Яна. – Он – иностранец, и, по-моему, все вам объяснил!

– Да, конечно, верьте ему, что он князь! Да он похож на местного забулдыгу. Меня еще никогда так не разыгрывали на сцене.

– Князь… – прошептала Алевтина и усиленно заморгала наклеенными ресницами.

– Да, Алевтина, ты же знаешь о нем! Я тебе говорила, что вызвала нам на подмогу Карла Штольберга! Мы ждали его. Подтверди мои слова. – Яна чуть не опрокинула Алевтину навзничь своей энергией и экспрессией чувств.

– Это князь?! – все еще не верила своим глазам Алевтина.

– Разрешите представиться, Карл Штольберг, – приподнялся со стула несостоявшийся актер и попытался поцеловать руку «принцессе», уколов ее щетиной. Алевтина с ужасом отдернула руку.

– Карл! – кинулась Яна к самозваному артисту. – Нам нужна была мужская помощь и поддержка, поэтому я и вызвала тебя!

– По-моему, помощь нужна ему, – неуверенно проговорила Алевтина.

– Мне только один день поспать, и я в форме, – прошептал Карл, держась за голову, – эта ваша водка, которая делается сама.

– Самогонка? – догадалась Яна.

– Она самая страшная вещь, – понуро кивнул головой Карл, чихая.

– Значит, это и есть мужчина неземной красоты? – ехидно спросила Люся, выходя вперед и осматривая скрюченную фигуру Карла. – У какого пивного ларька ты сняла его, Яна?

– Мама, прекрати!

– Мама? Это твоя мама?! – обрадовался Карл. – Разрешите представиться…

– Вот уж не надо! – поморщилась Люся.

– Карл, ты очень изменился со дня нашей последней встречи, – грустно констатировала Яна.

– Зато ты все такая же… – мечтательно произнес Карл, покачнувшись и снова чихнув.

– Ну все, не хочу больше ничего слышать! – закричала Люся. – Забирай своего защитника, и уходите из театра, пока тут все не провоняло.

Следователь отпустил Карла, узнав, где он будет находиться, и сняв с него показания о совершенном нападении и краже, и, кроме того, проверил наконец его паспорт.

– Посмотрим, что можно сделать, – туманно произнес молодой следователь, напустив на себя умный вид и посматривая на чертовски красивую Алевтину в наряде принцессы.

Яна, Алевтина, снявшая грим, и Карл поехали в гостиницу, где жили девушки.

Так как они всю ночь провели в театре со следователем, то заявились в гостиницу утром следующего дня.

– Вы серьезно хотите поселить этого мужчину рядом с собой? – недоверчиво спросила администратор.

Две изысканные, элегантные женщины стояли рядом с бомжом.

– Вот его документы, – положила на стол паспорт и стодолларовую бумажку Яна, – а еще следователь Клементьев Артем Михайлович в курсе, что этот человек будет жить с нами. Если вы его не пустите сюда, будете потом иметь дело с милицией.

– Хорошо-хорошо… пусть он занимает любой номер из четырех оплаченных вами, Яна Карловна.

– Вот это уже разговор! И еще, будьте так любезны, пошлите кого-нибудь из ваших служащих в самый дорогой магазин мужской одежды в городе и купите ему что-нибудь из одежды… Теплую куртку и зимние ботинки, я все оплачу. Карл, какой у тебя размер?

Карл написал на листке бумаги свои размеры.

– Только купите самую лучшую одежду и еще бритву, – сказала Яна и положила пачку денег на стойку администратора, – идемте в номер.

«Совсем с ума посходили богатые дамочки», – подумала администратор, но по просьбе Яны послала в магазин девушку, работающую у них горничной.

– Яна, мне так неудобно, не стоило тебе так беспокоиться, я чувствую себя хорошо.

– Я бы этого не сказала по твоему виду, – скептически произнесла Яна.

– У меня сейчас нет денег. Я даже не могу расплатиться за одежду, что ты мне покупаешь. Какой позор! Как только смогу, я верну все до копейки, Яна, не сомневайся.

– Карл, прекрати! Какие счеты между друзьями?

Уже к середине дня Карл выглядел, как подобает человеку из приличного общества.

Он два часа отмокал в ванне, расчесал спутанные кудри, побрился, надел купленную одежду, начиная с белья и заканчивая фирменными джинсами и трикотажным свитером оливкового цвета. Свитер оказался немного мал Карлу в плечах, поэтому сильно облепил его торс. Самая простая одежда не смогла скрыть того, что он чертовски красив и обаятелен. Замотанную на голове повязку заменил пластырь телесного цвета на виске. Карл еще раз представился Алевтине, внимательно разглядывающей его. Яна только собралась рассказать Карлу об обстоятельствах, которые вынудили ее вызвать его в Россию, как администратор гостиницы по внутреннему телефону сообщила, что к ним в номер поднимается следователь Клементьев собственной персоной.

Он вошел в номер и с удивлением уставился на преображенного Карла.

– Карл Шт… Штольберг?

– Да, это я, извините за вчерашние путаные объяснения.

– Да, да, водка, которая делается сама, мы помним, – прокашлялся следователь и, увидев Алевтину, прекрасную, словно утренний цветок, добавил: – У нас для вас, Карл Штольберг, есть хорошие новости. Ночью мои ребята прочесали местность рядом с деревней Гнездово, где вы оказались и где, судя по вашим словам, вас выкинули из машины, и обнаружили ваш бумажник. В нем находились ваши водительские права и кредитные карточки, видимо, вор не знал, что с ними делать.

– Он все равно без моего кода не смог бы снять деньги, – отметил Карл.

Зазвонил сотовый телефон Яны, она извинилась и вышла из номера.

– Там было вот это, – следователь выложил перед Карлом его бумажник, – проверьте.

– Здесь все документы, кроме денег.

– Сколько было наличных? – спросил Артем Михайлович.

– Долларов восемьсот и две тысячи в европейской валюте.

Следователь присвистнул.

– Неплохо порезвились парни.

– Это был зрелый мужчина.

– Мы работаем над этим вопросом, а вы очень кстати побудете с этими молодыми женщинами рядом. Я не могу находиться все время с ними, у меня куча других дел. – И следователь важно удалился. Яна вернулась в комнату с удрученным видом.

– Яна, я сейчас же съезжу в банк с кем-нибудь из работников гостиницы и обналичу необходимую сумму денег, верну тебе все, что ты потратила на мою одежду, – сообщил ей Карл и пояснил: – Мне вернули документы и кредитные карточки.

– Если ты хочешь мне помочь, съезди сейчас к одной моей знакомой, я дам адрес, и помоги ей. Я бы поехала сама, но там требуются мужские руки. У нее квартира разваливается по кусочкам, ремонта не было давно, не знаю, как она там живет вместе с детьми.

– Ты кого имеешь в виду? – поинтересовалась Алевтина.

– Ты ее знаешь, я приводила Диану и детей к нам в театр, а потом мы одну ночь ночевали у них.

– Очень хорошая женщина, а в доме у них действительно все сломано, – согласилась актриса, – ты еще говорила, что Диана попала в больницу с нервным истощением.

– Да, с ней было что-то непонятное. А сейчас мне позвонила мама и сказала, что ее знакомая сообщила, что теперь младшая дочка Дианы попала в больницу в полуобморочном состоянии.

– Так же, как и мать? – спросила Алевтина. – Может быть, их семью подкосил какой-нибудь вирус?

– Этот вирус подкосил их много лет назад, и зовут его Владислав… Бедная Диана! Карл, поезжай к ней, помоги, чем сможешь. Я останусь пока с Алевтиной, будем ждать тебя. Твоя помощь там нужна больше, чем моя.

– Конечно, – покладисто согласился Карл, надевая новую теплую куртку.