Текст книги "Девочка на шару"

Глава 2

Она сама не знала, сколько часов провела в таком коматозном состоянии. Свет сменила тьма, ночь – новый рассвет. Ей не хотелось есть, пить и не хотелось ничего делать. Казалось, силы покинули ее навсегда.

С первыми лучами апрельского солнца в комнату Яны заглянул весьма встревоженный Ричард. Судя по заплаканным глазам маячившей за его спиной Агриппины Павловны, это она вызвала его.

– Доброе утро, дорогая! – Ричард бодрой походкой вошел в комнату и раздвинул занавески.

Яна недовольно поморщилась.

– Что с тобой? Почему ты лежишь в кровати целые сутки?

– Что, уже и отдохнуть нельзя? Привыкли, что я все время скачу, как клоун по арене? – ответила Яна весьма недовольно.

Лицо ее было бледным, а волосы лежали на подушке спутанным веником.

– Ты заболела? – Ричард присел рядом с ней и положил руку на лоб.

Это был мужчина сорока с небольшим лет, среднего роста, спортивной комплекции, следящий за собой. Совершенно черные глаза его смотрели с тревогой, а черные с легкой проседью на висках волосы обрамляли лицо небольшой волной. Смуглую кожу левой щеки пересекал шрам, от которого он так и не избавился.

Яна закатила глаза.

– Да, у меня болит…

– Что?

– Душа.

– А конкретнее? Тебе чего-то не хватает?

– В том-то и дело, что не знаю чего. Психолог сказала, что я зажралась. В чем-то она, конечно, права. Она говорит, что мне надо начать с нуля, с низшего звена, так сказать.

– Это неправильный психолог, – легко возразил Ричард. – Человек может обернуться назад, но вовсе не обязательно возвращаться назад.

– Эх, мне бы твою голову! – вздохнула Яна, натягивая одеяло до подбородка.

– Может быть, переедешь в коттедж? – спросил Дик.

Яна отрицательно покачала головой.

– Приобрести тебе путевку куда-нибудь?

Она снова покачала головой.

– Позвонить Карлу? Может быть, поедешь к нему? Или вызвать его сюда? – продолжал допытываться Ричард.

– Еще чего! – воскликнула Яна. – Чтобы его расстроить? Он не привык видеть меня в таком разобранном состоянии.

– Пусть привыкает. Если любит, должен видеть в любом состоянии, – ответил Ричард.

– Неужели ты не понимаешь, что я никого не хочу видеть?! – возмутилась Яна.

– Так… Ну-ка, вставай! Хватит разлеживаться! – скомандовал Ричард, срывая с нее одеяло.

– Э… поаккуратнее! Прошли те времена, когда мы были мужем и женой! – поежилась Яна.

– Эту песню я знаю. Теперь ты другому отдана и будешь век ему верна, – улыбнулся Ричард.

– Вот именно! – огрызнулась Яна, снова укутываясь в одеяло.

– Хорошо, подумай о нашем ребенке. Что с ним будет, если с тобой что-то случится? – спросил Ричард.

– Обязательно подумаю, – ответила Яна, и на ее глаза навернулись слезы, – только дай мне побыть одной, пожалуйста…

– Ты уже сутки лежишь здесь без пищи и воды!

– Значит, мне не хватило суток! – упрямилась Яна.

– Ладно, валяйся. Но я приду вечером и, если ты не встанешь, силой вытащу тебя из постели, – пригрозил Ричард, вставая с кровати.

Яна вздохнула, глядя в его удаляющуюся спину.

– Ну, как она? – кинулась Агриппина Павловна к Ричарду с расспросами.

– Хандрит, – неопределенно ответил Дик, разводя руками.

– Что же теперь будет?! – закрыла рот руками Агриппина Павловна. – Я никогда не видела ее в таком ужасном состоянии.

– Перебесится, – хмуро ответил Ричард, вовсе не уверенный в своих словах. – Она не больна, просто хандрит. Но думаю, что Карлу Штольбергу все же позвонить надо.

После ухода Ричарда квартира Яны погрузилась в скорбную тишину, прерываемую всхлипами и судорожными рыданиями домоправительницы. Но через некоторое время ее нарушил междугородный телефонный звонок, непрошенным, наглым гостем ворвавшись в дом.

– Яна, звонит твоя мама, – заглянула к ней Агриппина Павловна.

Яна взяла трубку спаренного телефона.

– Привет, Люся, – произнесла в нее Яна, так как мать просила называть ее именно так, по имени, а не «мамкать».

– Как дела? – раздался хорошо поставленный, моложавый голос Люси.

– Хорошо, – вяло ответила Яна.

– Что-то голос у тебя какой-то скучный, – насторожилась Люся. – Поссорилась со своим заморским принцем?

– Как вы мне все надоели! Почему вы все не принимаете Карла? Почему жалеете, что мы расстались с Ричардом? – вспылила Яна.

– Не кипятись и успокойся. Я ничего не имею против твоего Карла, просто не думала, что моя дочь будет встречаться с князем. А Ричарда мне по-человечески жаль, он столько времени терпел твой невыносимый характер, что вполне заслужил счастье. Только очень жаль, что счастье Ричард ассоциирует с тобой, – ответила Люся и решила уточнить: – Ты точно не больна?

– Я здорова, как корова, – нараспев ответила Яна. Сейчас она бы голову дала на отсечение, что Агриппина Павловна подслушивает их разговор в соседней комнате.

– Тогда хорошо. А то у меня к тебе не совсем обычная просьба. Помнишь мою приятельницу, тетю Нину?

– Как же, помню! Всегда приходила с конфетами, угощала меня и играла со мной, – ответила Яна.

– Ну да. Я когда-то давно составила ей протекцию и устроила к нам в театр. Мы даже дружили, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, – подтвердила Люся.

– К тебе всегда тянулась молодежь, – ответила Яна.

– Это потому что я сама молода душой! Так вот, потом она вышла замуж, уехала в другой город, и связь наша вскоре прервалась. Сначала-то мы писали друг другу письма, но однажды мое послание вернулось с надписью, что адресат выбыл. Новый адрес мне Нина не сообщила, так наши дорожки и разошлись. Я только знала, что у нее родилась дочка, назвали ее Верой, и все.

– Ну и зачем ты мне про нее рассказываешь? – зевнула Яна. – Тетя Нина объявилась, что ли?

– Я недавно узнала страшную новость. Встретила человека, который знал Нину и ее семью. Жуткая история. Муж Нины за какие-то махинации попал в тюрьму, да так и не вышел оттуда, погибнув в какой-то поножовщине. Сама Нина спилась, потеряла работу и в конечном итоге умерла. Но поначалу она еще работала ведущей какой-то телевизионной программы, коллеги не сразу узнали о ее вредной привычке. Потом начались срывы съемок, психозы, забывание текстов. Ее пытались лечить, но все безрезультатно. Нина покатилась в пропасть совершенно безрассудно, позабыв про малолетнюю дочь. Девочке много чего досталось: и побои пьяной матери и ее дружков, и голод, и пьяные оргии в квартире. Не имея других родственников, Вера скиталась по знакомым, но долго так продолжаться не могло, конечно. Затем Нина заложила свою квартиру, и они с Верой остались бомжами, но Нине к тому времени уже было все равно, в какой груде навоза лежать, лишь бы продолжать пить. Так она и пила, пока не отказала печень. А вот что стало с девочкой, когда она оказалась в такой яме? Поздно спохватившиеся социальные службы искали Веру, но безрезультатно, она словно сгинула в никуда, – поведала жуткую историю мать Яны и перевела дух. – До сих пор поверить не могу, как страшно сложилась судьба моей подруги. Чувствую за собой вину. Ведь я не дала ей бы так опуститься, если бы была рядом, вовремя подставила бы ей плечо. Хотя, наверное, вряд ли бы и я что-то изменила в жизни человека, вставшего на такой путь. Умом понимаю это, но сердце все равно болит.

– Мне тоже жаль тетю Нину. Но чего ты хочешь от меня? – довольно безучастно спросила Яна.

– Дай договорить! Что за манера, все время перебивать мать! Дело в том, что совсем недавно тот человек, знавший Нину и ее семью, позвонил мне в полном недоумении. Ты его все равно не знаешь, и его имя тебе ни о чем не скажет. Ну так вот, он по телевизору, по московской программе, увидел Веру – дочку Нины.

– И что?

– Да что же это такое? Дашь ты мне договорить или нет?! Показывали ее в криминальной передаче, примерно с таким текстом: «Сегодня в Москве был накрыт очередной бордель. Всех проституток привели в отделение милиции». Представляешь?! Значит, бедная девочка подалась в Москву и занялась тем, чем ей только и оставалось! – в возбуждении крикнула в телефонную трубку Люся.

– Очень жаль Веру, – вздохнула Яна.

– И это все, что ты можешь сказать? – прокричала телефонная трубка. – Ты и вправду заболела, раз меня не понимаешь! Вера стала проституткой! Она в вашей Москве! Ей некому помочь! У нее тяжелейшая судьба и никого нет! Осталась только я – давняя подруга ее матери! Ты что там, заморозилась? Раньше ты не была такой черствой! Совсем деньги испортили тебя!

«И она туда же…» – с тоской подумала Яна.

– Если ты не желаешь помочь человеку, найди ее и приведи ко мне! Я чем смогу поддержу Веру. Я приказываю тебе как мать! Я не смогу спокойно жить, зная, что дочь подруги в беде!

– Ты, Люся, вообще думаешь, о чем говоришь? Где я буду искать твою Веру в Москве? Такой городище! Ходить по притонам? Стоять на панели?

– Это тебе решать. Ты же у нас великая сыщица, – язвительно заметила Люся, тем самым подтверждая, что отношения между матерью и дочерью отнюдь не безоблачные.

– Один раз ты уже защищала одну невинную талантливую актрису своего театра, а она оказалась расчетливой, хладнокровной убийцей.

– Это не тот случай, – категорично заявила Люся.

– Я даже никогда не видела Веру и в отличие от некоторых даже не знала, что она родилась, – буркнула Яна.

– В общем, так. Зовут ее Вера, фамилия ее Березкина, лет ей сейчас должно быть примерно двадцать. И ты уж сама решай, что и как дальше, – завершила разговор Люся.

– Ладно, подумаю, что можно сделать, – вздохнула Яна, в сердцах бросив телефонную трубку.

«Не дадут похандрить! Только почувствовала себя уставшей, хотела полежать для себя любимой, так нет, надо помогать какой-то Вере Березкиной. Бред! С такой жизнью и такой мамой эта девушка может быть настоящим монстром. Может быть, она сама – алкоголичка, наркоманка и преступница. Не хотела бы я с ней общаться, а придется, иначе рассорюсь с Люсей в пух и прах…»

Яна спустила ноги с кровати и села. Голова ее кружилась от голода и бессилия.

– Агриппина Павловна! – позвала Яна, и дверь распахнулась тут же, словно домоправительница стояла за него и ждала сигнала.

– Что?

– Двойной кофе с сахаром, пожалуйста.

– С сахаром? – переспросила Агриппина Павловна, так как впервые слышала, чтобы Яна просила кофе с сахаром.

– Да, две большие ложки, – подтвердила та, перемещаясь к трюмо и пытаясь расчесать спутанные волосы. – Это, говорят, полезно для мозгов, а они у меня что-то плохо соображать стали.

Агриппина Павловна кинулась на кухню выполнять просьбу. Через несколько минут чашка ароматного дымящегося кофе стояла перед Яной.

– Пирожочек? – услужливо предложила домоправительница.

– Нет.

Яна отхлебнула горячего кофе и почувствовала, как приятное тепло разливается по организму, возвращая ему силы.

Она подошла к шкафу с одеждой и вытащила короткую джинсовую юбку с аппликациями, розовую узкую водолазку, черные колготки с узором и демисезонные туфли на толстой подошве. Затем слегка дрожащей рукой накрасила ресницы синей тушью и ярко-розовой блестящей помадой – губы.

Когда она вышла из комнаты, домоправительница сидела на кухне, смиренно сложив руки на коленях.

Яна смягчилась.

– Ну, хорошо, дай мне пирожок с мясом, – сказала она.

Агриппина Павловна метнулась к плите и вынесла Яне в целлофановом пакетике пять пирожков – что такое один пирожок, Агриппина не понимала.

– Ты надолго?

– Надеюсь, что нет, – ответила Яна.

– Куда, можно узнать? – спросила домоправительница.

– В милицию, – честно ответила Яна.

– Ой! – прижала руки к груди Агриппина Павловна. – А как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, не волнуйся. Ребенка забрал Ричард?

– Да.

Яна для успокоения Агриппины Павловны вынула один пирожок и откусила от него. Челюсти ее свело судорогой, но она через силу, чуть ли не давясь, продолжала жевать.

Она вышла из дома и решила сама не садиться за руль «Пежо», так как ощущала головокружение и слабость. Она поймала такси и поехала в следственное управление. Водитель постоянно с опаской косился на яркую девицу с длиннющими красными ногтями, с пирожками в пакете, икавшую всю дорогу.

Глава 3

Виталий Владимирович Артюхин работал старшим следователем, имел собственный кабинет, и до определенного момента день двадцатое апреля проходил для него весьма успешно. Он сдал нужные документы, добыл важные свидетельские показания по одному сложному делу и получил похвалу от начальства. Дело уже близилось к вечеру, а следовательно, скоро можно будет уйти домой. И тут в кабинете раздался звонок внутреннего телефона.

– Виталий Владимирович, тут к вам настоятельно ломится гражданка Цветкова Яна Карловна, – сообщил дежурный. – В списке посетителей на сегодня ее нет, но она уверяет, что вы ее знаете и примете.

– О нет… – вздохнул Виталий Владимирович, поняв, что день окончится не так хорошо, как он предполагал. Яну Цветкову он знал уже довольно-таки давно, и эта дамочка не переставала его удивлять своей феноменальной способностью влипать во всевозможные неприятные истории с криминальной подоплекой.

– Что, шеф, не пропускать ее?

– Пропусти… – снова вздохнул Артюхин. – Все равно она не отстанет!

Яна ввалилась к нему в кабинет, неся на лице самую искреннюю улыбку на свете, и сердце следователя тут же растаяло.

– Привет, Виталий!

– Здравствуй, Цветкова! Садись.

Яна расположилась на обычном деревянном стуле, тут же отбив о сиденье свою пятую точку, и грохнула кожаную сумку, всю в металлических клепках, ему на стол.

Кабинет у следователя Артюхина был самым обыкновенным: стол с не очень современным компьютером, шкаф с документами, несколько стульев для посетителей, тумбочка и железные жалюзи на стандартном окне.

– Даже боюсь спрашивать, зачем пожаловала. Давно не виделись, думал, что ты взялась за ум и оставила всю работу профессионалам, – начал беседу следователь, нервно поглядывая на пепельницу, полную окурков.

– Кури уж, – милостиво разрешила ему Яна. – У меня совсем маленькая просьба. Мне надо найти одну проститутку.

– Их тысячи в Москве, – ответил Виталий Владимирович, закуривая. – И потом, с какой целью?

– Мне надо ей помочь…

– Бесполезно. Они все равно возвращаются к своему ремеслу, сколько их ни отлавливай.

– Вы им не предлагаете альтернативный заработок, а я этой предложу, – заявила Яна и икнула. – Чертов пирожок, съела всухомятку и вот…

Она вытащила пакет с четырьмя оставшимися пирожками и перехватила голодный взгляд следователя.

– Хочешь?

– Не отказался бы…

– Ешь, на здоровье, только сначала дай мне попить, а то я больше не могу, икота замучила.

Следователь растерялся.

– Вот воды у меня нет. Хотя… я купил домой бутылку сухого вина. Будешь?

– Наливай! – кивнула Яна, закашлявшись.

Виталий Владимирович достал из шкафа две обыкновенные керамические кружки со осколами по краям и бутылку недорогого вина. Откупорил ее и налил Яне хорошую порцию, а себе плеснул совсем чуть-чуть, только чтобы запить пирожки Агриппины Павловны.

– Какая милая домашняя обстановка, – улыбнулась Яна.

– Только бы никто не увидел, что я на рабочем месте спаиваю население, пришедшее на прием.

– Может быть, ты подкармливаешь своего осведомителя.

Яна жадно глотала вино, лечась от икоты.

– Спасибо, Виталий, ты спас мой организм от обезвоживания.

– Ты пьешь его, как воду, – остановил ее следователь.

– Так ведь пить хочется… – Яна отставила кружку и проникновенно посмотрела на следователя. – В общем, повторяю: помоги найти проститутку.

– С ума сошла! На мне знаешь сколько дел висит? Убийств! А ты со своей проституткой… Где я буду ее искать-то? – поджал губы следователь.

– Я знаю, что ее зовут Вера Березкина. И еще: по достоверным сведениям, недавно ее из какого-то борделя привозили в милицию, – сказала Яна.

– Уже лучше. Значит, ее данные могут быть в компьютере, – сказал Виталий, проглатывая пирожок и запивая его вином. – Какие вкусные пироги! Сама пекла?

– Что ты! Это моя домоправительница. Ешь все, я не хочу, а она бы обрадовалась, что ее стряпня нравится хорошему человеку.

– Ох и умеешь ты подмазаться, Цветкова! Ладно, давай посмотрим… – Виталий оживил компьютер и застучал клавишами. – Сейчас, подожди, войду в соответствующий раздел…

Яна поняла, что, если бы не пирожки Агриппины Павловны, долго бы ей еще пришлось уговаривать следователя помочь ей. Спустя несколько минут работа была закончена.

– Ну, вот смотри, вот она, твоя Вера Березкина! – Виталий Владимирович развернул к Яне монитор.

С экрана на нее смотрело молодое лицо девушки. Курносый нос, плотно сжатые губы, большие, настороженные серые глаза и светлые волосы до плеч.

– Вполне милое лицо, – прокомментировала Яна.

– Все они милые, – развернул компьютер опять к себе следователь. – Ну, что я могу тебе сказать… У Веры было три привода в милицию. Два раза ее брали с улицы, вернее, с известного километра Ленинградского шоссе, последний раз – из борделя, квартиры в жилом доме. Бордель, скорее всего, закрыли, а Вера вернулась на свое шоссе. Если бы мне было нужно ее найти, то я начал бы оттуда.

– Поняла, – кивнула Яна, с ужасом осознавая, что вино на голодный желудок сыграло с ней шутку – она здорово опьянела.

– Только не нравится мне все это, Яна.

– Почему?

– Опять ты во что-то влезаешь! Вот только проституцией ты еще не занималась.

– Все будет хорошо! – ответила ему Яна и задумалась. Сколько раз она говорила эту фразу, и все заканчивалось не очень хорошо. – Я только попытаюсь найти ее, и все!

– Твои «и все» чем-нибудь плачевным оборачиваются, – вздохнул следователь и метнул взгляд на Янину вместительную сумку.

– Нет у тебя ничего еще поесть?

– Если бы я знала, что ты тут совсем оголодал на работе, то захватила бы пару поддонов с холодцом Агриппины Павловны, – ответила Яна, поднимаясь, и… слегка покачнулась. – Ладно, за окном уже темнеет, поеду я. Кстати, плохая примета пить из битой посуды.

– Да? Никогда не замечал… Для меня плохая примета, когда ты появляешься у меня в кабинете, – сказал следователь.

– Не надо так говорить, я же знаю, что ты мягкий и пушистый… – снова покачнулась Яна.

– Слушай, как же ты поедешь в таком состоянии? – ужаснулся Виталий Владимирович.

– Не волнуйся, доберусь, все нормально, – козырнула ему Яна и, взяв пропуск, подписанный следователем, и свою сумку, все так же пошатываясь, вышла из кабинета.

Оказавшись на оживленной улице перед следственным управлением, Яна попросила первого же остановившегося частника довести ее на нужный участок Ленинградского шоссе. Водитель как-то странно посмотрел на пассажирку и задумался, но предложенная ею сумма возымела свое действие, и он согласился. Полчаса Яна, сопя и отдуваясь, искала в своей вместительной сумке помаду, потом зеркало, а затем попыталась подправить себе макияж прямо в машине и в результате чуть ли не всю помаду размазала по лицу.

– И много вы берете? – подал голос шофер.

– Чего? – не поняла Яна.

– Ну, я просто интересуюсь… Никогда не сталкивался и не пользовался услугами, поэтому не знаю расценок. Дорого стоит это…

– Что?

– Любовь. – Водитель закашлялся.

Яна так и замерла с зеркалом в руке.

– А я откуда знаю? – наконец очнулась она.

– А разве вы не одна из них? Ну, из проституток? – еще больше стушевался водитель.

– Да вы что?! Как вы посмели подумать?!

– А что вам еще делать на этом километре? – удивился водитель.

– Да мало ли у меня какие дела!

– А какие там еще могут быть дела? – не унимался водитель.

– Вы на дорогу лучше смотрите, а не на меня. Впрочем, думайте, что хотите, – махнула рукой Яна и стала поправлять сетчатые колготки.

Водитель высадил ее там, где она потребовала, и пожелал удачной охоты.

Яна рассерженно отвернулась. Вот и не думала, что кто-либо может рассматривать ее в таком ракурсе – и с тоской осмотрелась. Она стояла на обочине шоссе, а мимо проносились машины, некоторые из них сигналили и мигали фарами. В своей короткой юбке, туфлях на платформе и кожаной курточке Яна почувствовала себя очень неуютно. И ей сразу стало холодно – температура воздуха за городом сейчас явно была на несколько градусов ниже, чем в Москве.

«И зачем я сюда приехала? – с тоской подумала она. – Да еще и без машины, да еще и… пьяная…»

Она побрела в сторону области, зябко передергивая плечами и утопая в придорожной, еще не замерзшей грязи. Немного впереди она заметила трех молоденьких девушек в коротких юбках. Яна с радостью заковыляла к ним, всматриваясь в лица и пытаясь узнать Веру. «Девушка могла изменить прическу, цвет волос и иметь более улыбчивый взгляд, чем перед милицейской фотокамерой», – напоминала себе мысленно Яна.

Девушки оказались как бы все на одно лицо. И выражение безразличия и отрешенности на их лицах тоже было одинаковым. Возможно, виной тому большое количество косметики на лице.

– Эта точка занята! – сразу же заявила подошедшей Яне одна из девиц с коротко стриженными рыжими волосами.

– Шли бы вы, мамаша, греметь костями в другом месте, – нелюбезно восприняла ее кудрявая блондинка, явно в парике.

– А то сейчас Жорик придет, и тебе не поздоровится, – подтвердила третья, самая невзрачная из них.

Яна не успела ничего ответить – рядом с ними остановилась машина, и из нее выглянули двое мужчин.

– Сколько?

– Полтинник! – ответила рыжая, принимая позу.

Мужики оглядели женщин, и один из них указал на Яну.

– Эту берем.

– Она не работает! – завизжала рыжая, с ненавистью глядя на непрошеную конкурентку. – Мы здесь второй час мерзнем!

– Она же старая! – выкрикнула блондинка.

– Зато с лоском, – возразили мужики. – Вид у нее ухоженный, а вы как лахудры.

– Уходи отсюда! – прошипела рыжая.

– Тогда эту! – указал мужик на блондинку, и она быстро нырнула в машину. Взвизгнули колеса, и машина унеслась на большой скорости.

– Как она не боится… – глубокомысленно заметила Яна, провожая ее взглядом.

К ним спешила группа еще из трех девушек.

– Ты что, с луны упала? – опасно надвинулась на Яну рыжая. – Вот мы сейчас с девчонками весь лоск-то твой скинем…

– Нам конкурентки не нужны! – подтвердила невзрачная и приготовилась вместе с подругой кинуться на Яну. Было понятно, что она самая злая, так как меньше всего пользовалась спросом.

Но расправа не состоялась. С двух сторон появились машины полицейские, и раздался пронзительный женский крик:

– Тикайте! Облава!

Девушки мгновенно исчезли, как будто их и не было. И только Яна, тупо моргая и ничего не понимая, осталась стоять на обочине.