Текст книги "Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки"

Глава 7

* * *

– Должна сказать, вам невероятно повезло, Тамара Юрьевна. Не всегда искусственное оплодотворение получается с первого раза. Но и, конечно, сыграл тот фактор, что у вас прекрасное здоровье. И не последнюю роль сыграли специалисты репроцентра, в котором вы сделали ЭКО. Они сработали профессионально. Правда, я слышала, что у них начались какие-то проблемы и центр вскоре закроют.

– Да, именно поэтому я перевелась к вам для дальнейших обследований, – ответила врачу. Вдаваться в подробности совершённой теми специалистами ошибки не стала.

– А теперь, – сказала доктор, – вы поедете домой. Главное, запомните, вам нельзя волноваться. Следующее обследование назначу вам через две недели. Как раз на седьмой неделе при помощи эхоскопии вы сможете услышать биение сердца плода. Также мы возьмём вашу кровь на анализ для определения пола. Вы сможете уже знать, кто у вас будет, раньше, не придётся томиться в неведении до девятнадцати недель.

Врач отдала мне снимок УЗИ, и я внимательно начала вглядываться в его изображение. Какая крошечка… Совсем-совсем маленькое создание. Мой малыш на снимке… Он во мне – растёт и развивается. Моё сердце замерло, когда я смотрела на снимок и молча шептала своему ребёночку слова любви и нежности… Моё настоящее чудо. Только моё и ничьё больше.

«Здравствуй, моя маленькая горошинка», – прошептала про себя.

Голос врача вернул меня из размышлений.

– И, Тамара, только не отказывайтесь от привычного образа жизни. Занимайтесь своими делами, гуляйте, делайте всё то, что делали и раньше, без экстрима и вредных привычек, конечно же. Но если вдруг почувствуете слабость, тошноту, головокружение, прилягте и отдыхайте. Все эти симптомы обычны в первой половине срока. Так что не стоит волноваться. И ещё кое-что, очень скоро вы почувствуете, что начали уставать быстрее, чем обычно, возможны перепады настроения, смены вкусовых предпочтений. Тоже не пугайтесь, это нормально. Больше спите. Не перенапрягайтесь, знакомьтесь с новой собой и наслаждайтесь этим чувством. Всё понятно?

Я кивнула, думая про себя, что не волноваться мне вряд ли позволит господин Ладомирский. Если снова начнёт лечить мне нервы, придётся объяснить ему, чем чреваты его наезды и требования.

– Я пропишу вам витамины, и обязательно следите за тем, что вы едите. Употребляйте больше овощей, фруктов и обязательно пейте чистую воду. Ещё запишитесь на гимнастику для беременных. В нашем центре она проводится, если хотите, могу вас записать.

– Да, запишите, пожалуйста.

– У вас остались вопросы? – дружелюбно поинтересовалась доктор.

Оторвавшись от снимка, я подняла на нее взгляд и сказала:

– У меня нет вопросов.

Она улыбнулась.

– Тогда всего доброго, и берегите себя, Тамара. За день до обследования вам позвонит наш администратор, чтобы напомнить.

– Спасибо.

Попрощалась с доктором и вышла из кабинета. Улыбка как приклеенная не покидала моего лица.

Так, теперь пришло время сообщить о радостном событии своим родителям. Мама и папа уже отчаялись когда-нибудь стать бабушкой и дедушкой. Пора их обрадовать.

Очень бережно я убрала снимок своей крошки в папку и услышала голос, от которого всё моё волшебное настроение скатилось в канализацию.

– Тамара, неужели было трудно позвонить и сообщить, что вы собрались на обследование? Я также, как и вы, хотел посмотреть на своего ребёнка и узнать его состояние. Покажете снимок?

Ладомирский собственной персоной. Стоял передо мной, неизвестно, откуда выскочивший, и улыбался своей бездушной и холодной улыбкой на совершенном лице, которое я с удовольствием бы поправила при помощи кирпича.

Ответив такой же холодной улыбкой, достала снимок из папки и протянула Ладомирскому.

Он долго его изучал с таким выражением, будто хоть что-то понимал! А потом, ничего не сказав, убрал снимок моей крошки во внутренний карман своего пиджака!

– Эй! – возмутилась я и с силой сжала ручки сумки. – Верните немедленно. Это моё.

– Хорошо, верну, если сейчас поедете и пообедаете со мной.

Он подставил свой локоть, приглашая взяться за него, продолжая улыбаться.

– Да бросьте, Тамара, я не кусаюсь, – рассмеялся Ладомирский. – Всего лишь обед. Должен же я отблагодарить вас за подарок.

Вздёрнула в удивлении бровь:

– Благодарность за подарок в виде обеда?

Он пожал плечами:

– Скажите, чего вы желаете, и я это исполню.

– Исчезните из моей жизни. Навсегда.

– Нет, нет и нет. Только не сейчас и только не это желание.

– Слушайте, вы меня утомляете своим многословием, – пробормотала недовольно. – Хорошо, я пообедаю с вами. Дайте слово, что вернёте снимок.

– Верну. Обещаю.

Кивнула.

Ладомирский победно улыбнулся и, видимо, ждал, что возьму его за локоть, но я проигнорировала и пошла отдельно.

– Вы за мной устроили слежку? – спросила ехидно, обернувшись.

– Я уже понял, что вы серьёзная и ответственная женщина, Тамара. Поэтому слежки за вами нет. Это всего лишь присмотр. Мало ли, какие ситуации бывают в жизни.

Ничего не сказала на его слова. А для себя поняла, что Ладомирский настоящий гад. Буду надеяться, что мне удастся провернуть небольшое дело на вечеринке в субботу. Правда, господин Ладомирский будет очень и очень зол, но это уже будут не мои проблемы.

Ррррр… А сейчас, Боже, дай мне сил пережить этот обед и не воткнуть вилку в глаз Ладомирскому.

* * *

Водитель Ладомирского привёз нас в небольшой, но очень дорогой ресторан, который, конечно же, был абсолютно пуст.

Неужели он забронировал ВЕСЬ ресторан?

Взглянула на мужской профиль и хмыкнула про себя. Если он хотел меня удивить или как-то поразить, то не вышло.

Мы сели за столик возле панорамного окна, откуда открывался вид на набережную. Под окнами были разбиты клумбы, которые буквально утопали в зелени и цветах, напоминая о бескрайних лугах вдали от шумного и суетливого города.

Официант услужливо подал меню, где предлагались весьма изысканные блюда.

Ладомирский заказал себе стейк минимальной степени прожарки, овощи на гриле, салат и несколько видов закусок. Значит, Руслан Германович любитель крови. Хотя чему я удивляюсь?

Я выбрала салат из морепродуктов под французским соусом и на этом всё. В обществе Ладомирского нормально поесть вряд ли получится, а вот заработать себе несварение – запросто.

Официант принял заказ, а потом налил в наши бокалы из тончайшего стекла кристально прозрачной воды и оставил нас одних.

Мы молча смотрели друг на друга, не отводя глаз. Между нами повисло молчаливое напряжение. Воздух вокруг нас накалялся, хотя мы даже не проронили ни слова.

– Это вам, – громом раздался голос, прерывая тишину. Я вздрогнула и моргнула. Уставилась на футляр из красного бархата, который Ладомирский подтолкнул в мою сторону.

– Что это? – спросила вдруг осипшим голосом, даже и не думая прикасаться к футляру.

– Я смотрю, в ваших глазах не возникло любопытства и радости, – с сожалением произнёс Ладомирский. – Можете не открывать, но надеть вы его обязаны на приём, на который вы меня сами же пригласили.

Я ответила ему холодной улыбкой и кивнула. Отодвинула футляр в сторону и взглянула Ладомирскому в глаза в ожидании дальнейших действий.

Очевидно, он не ожидал такого от меня.

– Вы, правда, не посмотрите, что там? – уже не скрывая своего изумления, спросил он.

– Нет, – был мой короткий ответ.

Мужчина сощурил гневно глаза, а потом улыбнулся.

– Хорошо. Тогда у меня к вам будет два вопроса, Тамара. Почему вы не уехали из города и почему пригласили меня на приём?

Пожала плечами и откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди. Да, это был защитный жест, и мужчина прекрасно понял, что я волнуюсь и побаиваюсь его.

– Уезжать я не планирую, по крайней мере пока. Но как только соберусь на отдых к морю, уверяю, Руслан Германович, посвящать в свои планы вас точно не стану. А пригласила вас потому… потому что… – никак не могла придумать причину!

– Чтобы засветиться со мной? Так, Тамара? Вы думаете, что несколько снимков от дешёвых журналистов помогут вам каким-то образом? – в его голосе прозвучала явная насмешка и щепотка презрения. Ну и сволочь же он.

Отвернулась к окну, сжала руки в кулаки. Красивый пейзаж не радовал и не успокаивал.

– Да бросьте, неужели вы и правда так подумали?

Я в недовольстве поджала губы.

Он рассмеялся. И смех прозвучал мягко, прошёлся по моему телу, как пушистый и ласковый мех, вызывая мурашки. Передёрнула плечами, сбрасывая с себя это наваждение.

– Раз вы всё прекрасно понимаете, тогда зачем подарили это? – я кивнула на футляр. – Неужели действительно пойдёте со мной на приём?

– Милая Тамара, я уже всё знаю о ваших намерениях. Вы только подумали, а я уже просчитал все ваши шаги на десять ходов вперёд. Хотя, признаться честно, некоторые ваши поступки вызывают во мне недоумение и удивление.

– Зачем тогда вы пригласили меня на обед? – спросила и повторила: – И зачем тогда вам идти со мной на приём?

– Ох, просто захотел с вами пообедать. Ничего особенного. И на приём пойду с вами, чтобы посмотреть, на самом ли деле вы задумали маленькую пакость для меня или я ошибся в своих суждениях? Не могу отказать себе в таком удовольствии.

Ну да, так я и поверила. Примчался в клинику, как только его шестёрки доложили обо мне и о месте, куда я приехала.

– Ладно, я надену ваш подарок, – сказала таким тоном, будто делала великое одолжение.

Ладомирский отпил из своего бокала и широко улыбнулся.

– Прекрасно.

Вдруг его телефон издал звук. Пришло сообщение. Ладомирский просмотрел его, потом убрал в карман и довольным тоном произнёс:

– Мне только что сообщили последние данные вашего сегодняшнего обследования. Я рад, что с моим ребёнком всё хорошо. Но впредь прошу согласовывать со мной любые ваши походы, поездки и обследования, а лучше бы вы подписали…

– Я сама знаю, что лучше для меня и МОЕГО ребёнка, Руслан Германович, – с нажимом произнесла я, чувствуя, что начинаю терять терпение. – И если ваши люди такие Шерлоки, то вы должны знать, что мне нельзя волноваться, нельзя нервничать и нельзя переживать. А в данную секунду вы вызываете во мне только эти эмоции и чувства.

– Прошу прощения. Немого забылся. Не волнуйтесь, Тамара. И да, мои люди очень ответственно и дотошно относятся к своей работе, – согласился он. – Я узнал о вас много всего, в том числе и то, что вы, Тамара, очень ответственный, обязательный и порядочный человек. Именно поэтому я прекратил своё давление на вас. И я очень рад, что мой ребёнок родится с некоторыми вашими личностными данными. Вы отличаетесь от многих женщин по ряду причин… Но мне это как раз и нравится. Вчера, получив вашу посылку и письмо, я вас даже стал уважать. Немного. Поэтому я принял решение.

Его речь прервал официант, принёсший наш заказ.

Я сделала большой глоток воды, стараясь унять волнение. Чувствовала, что от Ладомирского ничего хорошего ждать не стоит, и пыталась к этому подготовить себя морально. Мне нужно лишь держать лицо, не психовать, не нервничать. Он всего лишь мужчина. Со своими страстями и огромными тараканами в голове.

Официант удалился, но Ладомирский не спешил продолжить разговор, а принялся за свой салат.

Я немного поковыряла своё блюдо, которое наверняка было восхитительным на вкус, но его я сейчас не ощущала.

– Я принял решение, Тамара, – заговорил Ладомирский снова, когда расправился с салатом и попробовал свой кровавый стейк. – Вы мне нравитесь как личность, поэтому после рождения ребёнка мы составим соглашение, по которому вам будет дозволено иногда с ним или с ней видеться, но без объявления вас как матери. Заметьте, дорогая Тамара, ранее я даже посметь не мог думать о таком. Это вы повлияли своими поступками на моё решение, и я позволил себе быть с вами щедрым. Согласитесь, это и есть та самая золотая середина, которая удовлетворит и меня, и вас…

Видит Бог, я сдерживалась из последних сил! Схватила свой бокал и выплеснула из него воду в лицо Ладомирскому. Жаль, в бокале была не щёлочь и не кислота, а обычная вода!

– Это. Мой. Ребёнок, – произнесла я по слогам со всей силой и яростью, которые только смогла в себе найти. – Я не собираюсь отказываться от своего малыша. Никогда. Запомните это, Руслан Германович. Максимум я готова согласиться на совместную опеку. И я никак не могу взять в толк, почему вы не хотите согласиться на это? Именно совместная опека и является золотой серединой, а не ваша «щедрая» подачка!

Кажется, Ладомирский был поражен моей выходкой и тирадой.

– Сядь! – рявкнул он.

Вся его маска благородства, которую он так старательно держал, начиная с сегодняшней нашей встречи в клинике, мгновенно испарилась.

Я хотела не послушать его, а взять и уйти, но решила, что всегда успею, тем более его глаза в данный момент метали гром и молнии, губы были плотно сжаты, желваки ходили ходуном, делая черты лица более хищными. Вода каплями стекала по лицу Ладомирского. Он вытер лицо салфеткой, но одна-единственная капелька осталась и повисла на кончике его носа, как самая настоящая сопля. И весь такой грозный Ладомирский с этой соплёй уже не казался мне таким страшным и свирепым.

Я еле сдержала рвущийся истеричный смех.

– Твоё счастье, что кроме нас и персонала в этом ресторане больше нет никого. Я прощаю тебе эту выходку. Но если в следующий раз выкинешь нечто подобное, то сильно пожалеешь. Даю слово, Тамара, – в словах сквозила прямая угроза.

Ладомирский снова перешёл на «ты», пытаясь меня как-то задеть. Но странно, мне почему-то не было страшно.

Не знаю, что на меня нашло, но вдруг стало жарко, я расстегнула намерено медленно две первые пуговицы своей блузки.

Взгляд, который заткнувшийся Ладомирский бросил на меня, задержался как раз на уровне оголившейся кожи на поверхности приоткрывшейся ему груди.

Я одарила его сияющей арктическим льдом улыбкой и произнесла таким же тоном:

– Я наелась, а ещё устала. Вы утомили меня своими разговорами. Отвезёте меня или мне вызвать такси?

Чёрт! А ещё придётся завтра ехать к клинике, чтобы забрать свою машину. Ладомирский создаёт лишь одни проблемы!

Демонстративно поднялась, стараясь не искрошить свои зубы от той ярости, которую испытывала. Взяла футляр и небрежно закинула его в сумочку. Это не осталось не замеченным Ладомирским.

Он схватил меня за руку, тесно прижал к себе, точно так же, как в тот день в его чёртовом кабинете, и ласковым, но при этом сексуально-зловещим тоном прошептал:

– Тамара, советую тебе хорошенько подумать, прежде чем играть со мной в такие игры. Запомни, я никогда не проигрываю.

Я промолчала, губы Ладомирского изогнула довольная усмешка.

– Идём. Отвезу тебя домой.

* * *

Когда мы вышли из ресторана на улицу, неожиданно из тени деревьев ко мне метнулся какой-то мужчина. В его руках что-то блеснуло. Я не успела ничего понять, лишь на мгновение замерла от неожиданности. Но в тот же миг Ладомирский дёрнул меня за руку и спрятал за своей спиной.

Из автомобилей, припаркованных рядом с автомобилем Ладомирского, выскочили мужчины в чёрных костюмах и с огнестрельным оружием в руках. Вот теперь мне стало страшно.

Они быстро разобрались с непонятным мужчиной, уложили его на асфальт вниз лицом и заломили ему руки. Судя по молящим крикам, они с ним не особо церемонились.

– Ты в порядке? – спросил меня Ладомирский, приобняв за плечи, когда мужчину погрузили в один из автомобилей.

– Если честно, я даже ничего не поняла, – ответила ошарашено. – На тебя хотели напасть? Это было покушение?

От неожиданной ситуации я невольно перешла с ним на «ты».

– Можно сказать, это было нападение. На нас напал фотограф, который желал сделать наши снимки, а потом их продать, – процедил он со злобой.

Фотограф?

– И что ты с ним сделаешь? – спросила с опаской.

Ладомирский хищно оскалился.

– Мои люди поговорят с ним по душам и отпустят. Не бойся, он будет цел и невредим.

Я вздрогнула от его тона.

Думаю, после этого разговора несчастный больше не возьмёт в руки фотоаппарат.

Ладомирский в очередной раз показал своё истинное лицо. Лицо беспощадного зверя.

Козёл, кстати, тоже зверь.

Глава 8

* * *

Руслан

Просто великолепно!

Нас чуть не «поймал» фотограф-неудачник. Повезло, что он оказался простофилей.

Покосился на Тамару, которая сидела напряжённая и погружённая в свои мысли. Небольшая складка меж бровей свидетельствовала о её размышлениях.

Интересно, о чём ты думаешь, Тамара?

Я уже понял её суть – это была очень умная женщина, но не расчётливая. А ещё открытая, смелая и, что самое любопытное, честная. Чересчур честная. Это качество, сказать по правде, в людях я ценил больше всего.

Тамара не боялась в лицо мне сказать то, что думает, и не скрывала своих намерений. Даже посмела вылить на меня воду! В тот момент я хотел одного – просто уничтожить её. Такого оскорбления я никогда и никому не простил бы. И даже не попросила прощения. А как дерзко заявила, что я утомил её! Ха! Детка, да ты крепкий орешек! Похвально. Весьма похвально, но не дальновидно. С таким жизненным подходом теперь ясно, почему она до сих пор не вышла замуж. Мужчины не любят, когда женщины говорят им правду, да ещё в том виде, какая она есть. А я уверен, что она была с каждым своим мужчиной в этом плане беспощадна. Да и мужчинами их вряд ли назовёшь, раз ни один из них не смог укротить и понять эту женщину.

Да и вообще, все женщины странные существа, но я научился их понимать и разделил на несколько категорий. Расчётливые и опытные хищницы, которые в жизни не выполняют никаких ролей, кроме как быть паразитом и высасывать из мужчин деньги и кровь. Невинные дурочки – тоже хищницы, надевшие на себя маску бедной овечки и недотроги. Из этой категории женщин иногда можно что-то слепить, переделать под себя, но они, как правило, пресные и смертельно скучные. Есть ещё авантюристки, которым просто нужен хороший секс. Они даже готовы хорошо платить, лишь бы мужчины выполняли их прихоти и желания. Этакие госпожи. Мысленно скривился. И есть ещё категория порядочных, но я считаю их вымыслом просто потому, что каждая женщина преследует лишь одну цель – заполучить мужчину в свои цепкие и наманикюренные пальчики и посадить его на рабскую цепь под названием «брак».

Но именно в эту минуту я был уверен, что более странной и непонятной женщины, чем Тамара Жданова, ещё не встречал.

Она даже не пыталась играть – была естественной, самой собой и откровенно показывала своё отношение ко мне. Но нет, дорогая Томочка, я своё получу любой ценой.

В обычной жизни вряд ли бы наши пути пересеклись, но раз так случилось, то почему бы не использовать все возможности из сложившейся ситуации?

Я снова бросил на неё взгляд, любуясь красивым лицом в обрамлении тёмных волос, не смог не полюбоваться приоткрывшимся изумительным видом в вырезе её блузки. У Тамары была удивительно высокая и крепкая грудь… Любопытно было бы увидеть её без одежды, и не только увидеть… Улыбнулся своим мыслям и поднял взгляд выше, чтобы встретиться с её серыми, мечущими молнии, глазами. Но её строгость меня не смутила, а наоборот, раззадорил, и я начал бесстыдно и нагло рассматривать пухлый чувственный рот со слегка вздёрнутой верхней губой.

Специально чуть склонился, чтобы оценить и ноги – длинные, обтянутые телесными капроновыми колготками. Или это были чулки?

Захотелось вдруг узнать…

Я ощущал напряжение Тамары. Ей не нравились мои взгляды и соответствующая реакция, которая не укрылась от неё. Что поделать? Я нормальный и здоровый мужчина, который неожиданно разглядел в женщине, носящей под сердцем моего ребёнка, очень сексуальные данные. И вот снова я почувствовал, как при одном взгляде на её грудь и губы, во мне ещё сильнее разгорелось желание.

– Воды? – вдруг предложил ей.

– Да, будьте так любезны, – ответила она сухо и немного раздражённо.

Открыл бар, достал из него один стакан и стеклянную бутылку с водой без газа. Отвинтил крышку и наполнил стакан. Протянул Тамаре и, когда она взяла стакан, специально коснулся пальцами её кожи.

Её рука слегка дрогнула и покрылась мурашками.

Не смог сдержать триумфальной улыбки.

Тамара может говорить и делать что угодно, но я привлекаю её – это факт, как и то, что иона меня зацепила. Но с моей стороны это лишь быстротечное, хоть и неожиданное увлечение. А вот на чувствах и желаниях Тамары как раз можно сыграть. Можно приручить её дикость, а, как известно, ручная и влюблённая женщина сделает всё, что угодно, ради своего мужчины, даже отдаст ребёнка.

Эта мысль заставила меня задуматься и принять решение сменить поведенческую тактику в отношении неё. Что ж, будем тебя, Томочка, приручать. Если ты не испугалась меня и моих требований, а продолжаешь настаивать на своём, то уж перед моим умением соблазнять женщин ты точно не устоишь. Не родилась ещё та, которая бы осталась равнодушной.

Я заставлю тебя полюбить себя. Ты будешь, дорогая Томочка, целовать мои ноги и умолять о внимании к себе, и я тебе это дам, временно, пока ты не откажешься от моего ребёнка.

Протянул руку, забрал у неё пустой стакан и поставил обратно в бар.

Положил руку ей на плечо, заставив посмотреть на меня.

«Глаза у неё как грозовое небо», – неожиданно подумал я.

– Что такое? – настороженно спросила она.

– Хочу тебя поцеловать, – пробормотал я вдруг охрипшим и грубоватым голосом и резко притянул её по кожаному сиденью к себе.

– Вконец охренел, Ладомирский?! – тигрицей прорычала она мне в лицо.

Чёрт! Когда она злится, то выглядит ещё сексуальней.

– Я разве спрашивал твоего разрешения? – сказал ей и склонился к манящим и чуть приоткрытым губам… – Твою ма-а-ать! Зараза-а-а!

Моё тело словно прострелило от боли – от самых ног и до основания мозга! Из глаз посыпались искры!

Она врезала мне кулаком между ног!

Водитель от моего шипения и вскрика резко затормозил.

* * *

– Извините… – произнесла я сдавленным голосом, шокированная своим же поступком. – Вам бы лёд приложить…

О, Господи! Что я натворила?

Быстро-быстро, пока Ладомирский не пришёл в себя от моей выходки, я схватила свою сумочку и выскочила из автомобиля. Хорошо, что Матвей Викторович остановился. И до моего дома как раз осталось совсем немного.

«Вам бы лёд приложить…», – вот нашла же я, что сказать!

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Вместо того чтобы ответить как-то адекватно, я врезала ему…

Я была не в восторге от своего поступка. Это было глупо, очень глупо.

Но он тоже хорош! Полез со своим поцелуем и словами: «Я твоего разрешения не спрашивал!»

Руки и коленки дрожали от адреналина, который бежал по моим венам. Чувствовала себя не просто взвинченной, а словно дезориентированной. Я не понимала, чего он добивался…

«Не нервничай, не нервничай, не нервничай», – проговаривала про себя как заведённая, пытаясь успокоиться.

– Тамара, стой, – раздался за моей спиной голос.

Остановилась, тяжело вздохнув, обернулась и открыла уже рот, чтобы снова извиниться, как Ладомирский опередил меня.

– Прости, – сказал он вдруг, и я со стуком захлопнула рот. Мне сейчас послышалось? Он сказал «прости»?

– Вы тоже простите меня. Как-то на рефлексе всё вышло, – пробормотала я и слабо улыбнулась.

– Понял уже, – тоже ответил он улыбкой, но глаза остались холодными. – Пойдём обратно в машину. Обещаю, Тамара, что больше распускать руки не буду. У тебя довольно тяжёлая рука.

Последнее он сказал с восхищением. Или мне показалось?

– Знаете, я, наверное, лучше дойду пешком. Здесь недалеко, всего пара кварталов. Тем более ходьба и свежий воздух полезны для меня и малыша, – на самом деле мне было ужасно некомфортно в присутствии Ладомирского.

– Брось, ходьба на каблуках, да ещё по городу, где свежий воздух наполнен выхлопными газами, совсем не полезно для беременной женщины. Пойдем, обещаю, что буду держать себя в руках. Просто я вдруг разглядел в тебе красивую женщину, Тамара. Я не привык к отказам и к такой реакции, которая последовала от тебя. Тем более нам ведь ещё нужно заехать за твоими витаминами.

Я стояла, не шелохнувшись. Кажется, у меня начинается аллергия на перепады в настроении Ладомирского.

– Тамара… – с нажимом и лёгкой угрозой в голосе произнёс он моё имя.

– Хорошо, – согласилась с неохотой.

Мы вернулись в машину и поехали дальше.

Я продолжала глядеть в окно, а не на Ладомирского. Но иногда кидала на него взгляды. Мужчина периодически морщился. Очевидно, нехило я его приложила. Мысленно поаплодировала себе.

Прости, мой дорогой малыш… У тебя очень нервная мама и очень странный папа…

Закрыла глаза на доли секунд, собралась с мыслями и повернулась всем корпусом к мужчине.

– Можно вопрос? – решила узнать важную для себя информацию.

– Вопрос можно, но ответ не обещаю, – ответил Ладомирский с усмешкой.

– Что стало с девушкой, которую вы наняли для суррогатного материнства?

От моего вопроса Ладомирский едва заметно напрягся, но ответил:

– Я предоставил девушке выбор: или сделать аборт, или найти для её ребёнка родителей. Также дополнительно заплатил ей за возникшие неудобства.

Неудобства? Он называет такой серьёзный процесс создания новой жизни НЕУДОБСТВОМ?!

Во мне вновь подняла голову змея под названием ярость.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Тамара, ты скоро станешь мамой – будь терпимее и держи себя в руках.

Я ведь давно поняла, что у Ладомирского нет души, нет сердца, всю его внутреннюю пустоту заполнил только один цинизм. И как можно быть таким жестоким?

Водитель остановил машину у аптеки и вышел. Надо же, Ладомирский уже знает, какие мне нужны витамины…

Бесит!

– Какой вариант она выбрала? – снова спросила его.

Ладомирский небрежно пожал плечом и ответил:

– Аборт.

ЧТО?!

– Как… как аборт? – кажется, я забыла, как нужно дышать.

Как она посмела пойти на аборт? Зачем?

– Тамара, ты всё принимаешь слишком близко к сердцу, – с недовольством в голосе произнёс Ладомирский. – Ты даже побледнела. Выпей воды и успокойся.

«Сам пей свою воду!» – хотела выпалить в ответ.

– Почему вы её не остановили? – недоумённо спросила. – Вы ведь и правда могли найти её ребёнку родителей, семью, которая хочет, но не может иметь детей…

Он снова пожал плечами.

– Это её выбор, Тамара. В следующий понедельник ей уже сделают аборт.

Руслан, Руслан… А ведь в Аду самое жаркое место уготовлено для равнодушных.

Но с ним было бесполезно вести разговоры о гуманности, поэтому я сказала:

– Дайте мне её номер телефона, – и добавила: – Пожалуйста.

Похоже, Ладомирский не привык так часто удивляться. Что ж, стану его личным рекордом.

– Зачем? Что ты задумала? – опять его голос насквозь пронизан недовольством.

– Я знаю кое-кого, кто очень хочет ребёнка и заплатит девушке хорошие деньги.

Он сжал плотно губы, сощурил чёрные глаза, и я всем своим существом поняла, что он сейчас откажет.

– Руслан Германович, послушайте, – не дала ему дать ответ. – Произошла чудовищная ошибка, в которой виноваты только взрослые. Но почему должны страдать дети? Они ведь не виноваты в том, что произошло. Ни мой ребёнок, ни ребёнок той девушки – они не виноваты. Но они уже живут… – я склонилась к Ладомирскому и прошептала: – Прошу вас, дайте мне помочь её ребёнку обрести жизнь и хорошую семью.

– Ты меня поражаешь, Тамара, – сказал он таким тоном, будто только сейчас узнал, что Деда Мороза не существует. – Хорошо. Я дам тебе её контакты. Но всё равно не понимаю… Тебе что, больше всех надо?

Теперь пришла моя очередь пождать губы. Как объяснить человеку, который в принципе воспринимает зарождение жизни как нечто само собой разумеющееся, а не как чудо…

Я с трудом, но промолчала.

Ладомирский скинул мне сообщением данные его несостоявшейся суррогатной матери, и я решила, как только окажусь дома, договориться с ней о встрече.

Когда мы подъехали к моему дому, я вздохнула с явным облегчением.

Мне нужна расслабляющая ванна с солью, чтобы смыть негатив от общения с Ладомирским, чай с пирожным и ещё поговорить с мамой…

И да, я не позволю глупой девушке сделать аборт.

– Тамара, – напоследок произнёс Ладомирский, когда помог мне выйти из машины. – Благодарю за обед.

К сожалению, я не могла ответить ему словами благодарности. Пока Руслан Ладомирский вызывал во мне лишь отрицательные чувства и эмоции.

– До субботы, Руслан Германович, – сказала ему на прощание и пошла домой.