Текст книги "Хозяйственная история графини Ретель-Бор, или Непросто графством управлять"

Мужа моего нет, а значит, его покои должны быть закрыты и никто меня там не побеспокоит. Спокойно пороюсь в документах и найду нужное.

Подхожу к покоям графа и что вижу?

Вовремя скрываюсь за углом и подглядываю.

Из опочивальни графа с важным видом выходит управляющий!

«Ах ты, собака!»

Зерран уходит, но возле покоев остаётся один стражник.

Закусываю губу и думаю.

Мне нужно попасть внутрь.

Этот упырь неспроста занял комнаты графа. Видимо, уже считает его мёртвым, а себя хозяином! Гад плешивый!

Астер наверняка все документы хранил в своём личном кабинете.

Хитроумность управляющего пробирает меня до самого нутра, и краска гнева расходится по моему лицу. Глаза у меня становятся тёмными, как зимняя ночь.

Выжидаю несколько минут за углом, успокаиваю свой гнев, а потом, как ни в чём не бывало, выхожу в коридор и останавливаюсь перед стражником, что перегораживает вход в опочивальню моего супруга.

– У себя? – спрашиваю стражника.

Тот подбирается и чётко отвечает:

– Благородного господина нет, госпожа графиня!

Благородного господина? Я не ослышалась, да?

Ничего себе заявочка. Управляющий что, себя графом спит и видит?

Если можно было бы убивать мыслью – Зерран бы уже точно сдох.

– Иди и найди его. Скажи, высокоблагородная госпожа графиня говорить с ним желает. Я буду ждать его… внизу, – распоряжаюсь я, добавляя голосу щепотку магии. По крайней мере, мне кажется, что я применяю магию. А так оно или нет – пока не знаю.

Стражник тушуется и отвечает:

– Простите, госпожа графиня, но мне приказано не отходить от опочивальни благородного господина.

Впиваюсь взглядом в наглого стражника, что перечить графине решается и закипаю. Гнев поднимает змеиную голову.

– Ты что?! – шиплю я змеёй. – Ополоумел?! Я здесь хозяйка! И я приказываю тебе немедля пойти и найти управляющего! А будешь стоять столбом и волю мою игнорировать – прикажу выпороть, а после – прогоню со службы!

Вот теперь явственно ощущаю силу свою.

Даже стены коркой льда покрываются с приятным треском.

Стражник чуть оседает и лупает на меня глазами, что становятся размером с блюдца. Молодой мужчина вздрагивает, словно от стылого ветра, натыкаясь на мой гневный взгляд. А кому понравится ощущать на себе праведный гнев графини, которая оказывается, и силой магической обладает.

Кивает стражник аки болванчик и стремглав несётся искать управляющего.

Я тут же пользуюсь ситуацией и проскальзываю в комнаты графа.

Нет у меня времени рассматривать всю опочивальню, поэтому вихрем врываюсь в кабинет и бегло осматриваю помещение.

Кабинетом служит просторная и богато обставленная комната. Но это кабинет мужа моего, а не этого прохиндея.

Всё в кабинете большое и пышное. Огромный, покрытый причудливой резьбой стол расположен в центре коричневой шкуры кого-то большого. Голова свирепого животного висит над величественным камином, в котором догорает слабый огонёк и вот‐вот потухнет.

Но помня размеры управляющего, точно могу сказать, что кабинет по сравнению с этим здоровым мужчиной покажется маленьким.

Подле стола высится большое вычурное и резное кресло, обитое красным бархатом.

Стол завален свитками, пергаментами, книгами и перьями.

Хватаю первое, что вижу – письма. Ещё запечатанные. Взгляд в спешке мечется, и не сразу осознаю, что на письмах стоит моё имя.

Но потом замираю, и внутри всё холодеет от понимания, что письма находятся у Зеррана.

Послание отправлено мне от отца и от соседствующих графств.

Пальцы чуть подрагивают.

Усилием воли заталкиваю подальше желание прямо здесь, и сейчас вскрыть письма и прочесть их. Потом-потом, как только окажусь в безопасности и одна, а то не ровен час, Зерран сейчас прискачет сюда.

Прячу их в широком поясе своего платья и начинаю дальше обыскивать стол.

Счета.

Какие-то расчёты и подсчёты.

Нахожу долговые расписки! Нет-нет, не управляющий должен, а ему должны! И много!

Недолго думаю, хватаю и расписки.

Нахожу книгу учёта. Расходы.

Книги толстые и с ходу не разобраться, нужно брать их и внимательно изучать.

Попадаются мне в руки несколько писем моего супруга королю.

Тоже забираю себе.

Натыкаюсь и на запечатанные письма самого управляющего кому-то мне неизвестному.

Гад не успел их ещё отправить.

Понимаю, что иду ва-банк, но по-другому не могу. Ставки слишком высоки. Если в этих письмах что-то страшное, что-то, что может изобличить управляющего, то я должна об этом знать. Причём немедленно.

И тут, я слышу шаги.

Чёрт! Не успеваю уйти!

Две секунды мечусь по кабинету и не нахожу варианта лучше, чем спрятаться за толстой и пыльной шторой.

Замираю и прислушиваюсь.

– Осёл ты на двух копытах! Как посмел мою опочивальню без присмотра оставить?!

– Так… графиня же… – мямлит стражник.

– Графиня! – рычит управляющий. – Изабель – графиня до тех пор, пока я того желаю! Только мои приказы ты должен исполнять, пустая твоя башка!

– Молю о прощении, благородный господин, – падает в ноги стражник. – Не гоните меня! Виноват я! Признаю! Но магией она меня пленила, господин! Клянусь вам!

У-у-у-у! Дуралей!

– Магией? – удивляется сначала Зерран, а потом смеётся и говорит: – Пшёл прочь, пёс смердячий! Получишь сто плетей и соли на свежие раны! И чтоб на глаза мне больше не попадался!

Стражник, дабы не гневить сильнее господина, уползает прочь.

Зерран же ударяет по столу кулаком, да так сильно, что все предметы подпрыгивают, и рычит он яростно:

– Сссуука-а-а! Украла письма!

Пока управляющий неистовствует, я на секунду представляю себе над камином вместо свирепого зверя голову Зеррана.

Отличная выйдет инсталляция.

Мужчина шагает взад‐вперёд по добротной шкуре, норовя её протереть до дыр. А я жду, когда же этот болван покинет опочивальню, и я смогу уйти незамеченной.

Глава 9

* * *

Изабель Ретель-Бор

– Стража-а-а-а! – как потерпевший вопит Зерран.

От его взбешённого рёва я невольно вздрагиваю и вовремя зажимаю себе рот рукой.

Едва не пискнула от испуга.

Опочивальня немедленно заполняется стражниками. И откуда только взялись? Неужто управляющий с сопровождением ходит? Это не есть хорошо.

– Господин, – почтительно обращается к управляющему один из мужчин личной стражи.

– Обыщите весь замок. Если потребуется, то переверните и всё графство, но найдите графиню! Особенно меня волнуют письма! Она украла мои письма! – рычит этот нелюдь.

Я подглядываю осторожно и вижу, как управляющего трясёт от ярости и как багровеет его лицо.

Кусаю губы и молюсь Инмарию, чтобы он помог мне.

Прямо сейчас нельзя мне попасться на глаза этому бешеному. Удавит и скажет, что так и было.

Мне срочно нужна помощь.

Вопрос: где эту помощь и поддержку взять прямо здесь и сейчас?

Стража тем временем, уходит, бренча железом, и намерением во что бы то ни стало найти меня.

Зерран после их ухода, мерит кабинет широким шагом. Ругается себе под нос. Потом обыскивает свой стол вдоль и поперёк и снова ругается.

Затем стучит кулаком по ни в чём неповинной стене и уходит, продолжая рычать и в сердцах обещает мне самые страшные участи, как только найдёт. Например, обещает содрать с меня кожу живьём.

Угу. Мечтай, мечтай, козёл плешивый.

Зерран запирает за собой дверь и я слышу, как в замочной скважине щёлкает затвор.

Вот же гадство!

Когда опочивальня погружается в благостную тишину, в которой слышно лишь потрескивание тлеющих углей и стук моего колотящегося сердца, я облегчённо выдыхаю. Но не спешу выходить из своего укрытия. Жду несколько минут. А то вдруг, этой сволочи вздумается вернуться.

Но управляющий не возвращается.

Осторожно отодвигаю штору и выползаю наружу.

Оглядываю кабинет, подхожу к двери и дёргаю её на себя и от себя. С отчаянием понимаю, что дверь управляющий закрыл.

Начинаю ковыряться в запертом замке клинком, который нашла в столе, но в итоге толку никакого. Замок тут хоть и простейший, но вскрыть его не выходит. А вынести дверь – это и вовсе для меня из области фантастики. Дверь не просто массивная, она мощная, из дубовых брусьев, кованных бронзовыми полосами, как ремнями. Две полосы сверху и две снизу. Сама дверь толщиной не меньше двух моих ладоней.

В общем, засада.

Сначала переживаю сильно по поводу, что заперта здесь, а потом махаю рукой и решаю, что всё что ни делается – к лучшему.

Тщательно ещё раз осматриваю кабинет и нахожу единственный верный вариант – это сесть и просмотреть все письма. Прочитать и узнать, наконец, что скрывает этот поганец.

Шаги я уж точно услышу и тогда снова спрячусь за родимой уже шторкой.

Так и поступаю.

Первым делом вскрываю письма, которые предназначаются лично мне.

От соседствующих графств ничего особенного. Это обычные письма вежливости по типу: «Как дела? Что нового? Будете в наших краях – милости просим в гости».

А вот письма от отца меня повергают в шок.

Отец Изабель, а отныне – мой отец, был серьёзно болен, несколько раз на его жизнь покушались и лишь чудом, да и только он всё ещё жив.

Бурграф Конан Бертольд человек значимый, хоть и стоит он по рангу ниже графа, тем не менее. Изабель – благородных кровей. Но я не понимаю, зачем кому-то уничтожать моего отца? Каков смысл? Память предшественницы подсказывает, что семья находилась на грани разорения и лишь союз с графом Ретель-Бор спас мою семью от худой судьбы. Взамен, бурграф обещал завещать часть своих земель наследнику Ретель-Бор, то есть, моему ребёнку, которого нет.

Одни вопросы.

Незамедлительно вскрываю письма Зеррана.

Читаю одно письмо, затем другое и у меня волосы на голове встают дыбом.

– Ублюдок! – рычу не хуже самого Зеррана и сжимаю руки в кулаки, сминаю пергамент.

Зерран – убийца! В этом нет никаких сомнений!

Именно по приказам Зеррана, бурграф Бертольд едва не лишился жизни. И я уверена окончательно и бесповоротно, что и Изабель «столкнул» со скалы именно он. Сила внушения штука хитрая и незаметная. Но вот незадача – я не Изабель.

Тебе кирдык, козёл зубастый.

В письме Зерран даёт исполнителю чёткие указания – любым способом лишить жизни моего отца.

Подписи нет, но она и не требуется. Почерк у управляющего довольно специфичный и этот гад не отвертится.

У меня отныне не только ноги ходят, у меня и семья появилась – отец есть и мать есть. О матери, правда, ни слова не сказано в письмах, но память Изабель подсказывает, что мама жива и здорова. Бургграфиня Ульена Бертольд.

А за семью я буду бороться ещё яростней, чем за себя, учитывая тот факт, что и себя в обиду давать не собираюсь.

После писем, просматриваю расписки. Имена, что указаны, мне неизвестны. Но суммы просто огромные. Не удивлюсь, если Зерран обманом заполучил эти документы.

Доходы и расходы для меня пока тем более, у меня сейчас такое дёрганое состояние непонятны. Тут нужно разбираться с кем-то сведущим в этой теме, что не могу сосредоточиться.

Отзываюсь на каждый звук, каждый шорох. Подскакиваю с кресла и замираю, когда понимаю, что ложная тревога.

Прочитываю ещё раз все письма. Зверею окончательно и подхожу к слюдяному окну. Прикладываюсь к нему лбом и шепчу:

– Что же мне делать? Как убедить всех людей встать на мою сторону?

Понимаю, что прятаться вечно не удастся, да и смысл? Мне нужно решать проблему с Зерраном немедленно.

Но как?!

Вдруг, когда мысли окончательно сводят с ума моё сознание, я слышу знакомое карканье.

– КА-А-А-А-Р-Р-Р-Р!

– КА-А-А-А-Р-Р-Р-Р! КА-А-А-А-Р-Р-Р-Р!

Совсем рядом, словно ворон находится за окном.

Не знаю, как его открыть и тихонько стучу кулаком по слюде.

– Привет… – говорю птице. – Как я тебе сейчас завидую. Ты свободен и не обременён никакими проблемами… А я вот не знаю… что мне делать…

– КА-А-А-А-Р-Р-Р-Р!

– Вот тебе и кар, – вздыхаю и возвращаюсь к столу.

Неожиданно, окно разбивается и рассыпается тысячами осколками слюды. Звон на секунду пугает меня. Резко оборачиваюсь, и мне в лицо хлёстко ударяет резкий порыв ледяного ветра. Ветер сметает со стола все документы!

Вместе с ветром в кабинет врывается ворон со своим громким КА-А-АР!

Ворон кружит по комнате, хлопая огромными чёрными крылами, и плавно садится на стол.

Обескураженно гляжу на птицу.

А он вскидывает на меня суровый и острый взгляд, слегка наклоняет крупную хищную голову. Перья на затылке чуть приподнимаются, и у себя в голове я вдруг слышу посторонний мужской голос!

«Я с тобой, дитя. Ты – под защитой».

Неуверенно смотрю на ворона и шепчу:

– Я не сошла с ума…

«Имя моё – Хеймд».

Не успеваю ничего больше сказать, обдумать или сделать, как дверь в кабинет резко распахивается и в комнату врывается управляющий, с толпой стражников и слуг.

Зерран хищно скалится, противно сияя золотыми зубами и смеясь, говорит:

– Вот и попалась, птичка.

Ворон вдруг взлетает и тяжёлой гирей садится мне на плечо.

Я чувствую его крепкую хватку и остроту когтей, что впиваются в моё плечо.

Глаза у всех изумлённо расширяются, и шелестом раздаётся всеобщий вздох:

– Это же сам…

* * *

– Это же сам Хеймд! Графский ворон! – разносится благоговейный и наполненный страхом шёпот.

Ухмылка сходит с лица Зеррана при виде птицы.

Он глядит на меня недобро, и я холодею внутри от страха.

Компания управляющего таращится то на меня, то на ворона. В их глазах я вижу испуг, надежду, неверие… Много чего вижу. Но самое важное – смятение и сомнение.

«Не тушуйся дитя. Молви голосом своим правду. Разбей чары колдуна».

И я делаю, как нашёптывает мне Хеймд.

Поднимаю взгляд и гляжу на всех свысока. Распрямляю плечи и больше не дрожу от стылого ветра. Магия разносится по крови, уберегая от холода и рождая холод. Чувствую прилив леденящей энергии, и я говорю:

– Я, графиня Изабель Ретель-Бор своим словом и указом снимаю с должности управляющего Зеррана! Убийцы, обманщики и интриганы в моём доме находиться боле не будут!

Вижу, как напрягаются плечи Зеррана. Мои руки покрываются мурашками от подсознательной дрожи. Страх? Или, хуже того, предвкушение победы над сильным противником? Я никогда не была в таких ситуациях, но знаю, что должна делать.

– Приказываю! За преступления, что ты совершил, ты будешь наказан по всей строгости закона! Я отпишу королю и попрошу прислать за тобой нужных людей, что вынесут приговор. А до тех пор – будешь сидеть в подземелье. Стража!

Мой голос разносится по опочивальне звонким и суровым гласом, словно и не человек говорит, а сверхъестественное существо.

Но после моего приказа стража не шевелится. Воины переминаются с ноги на ногу и косятся на Зеррана, который снова начинает глядеть на меня с усмешкой, но теперь не просто злобной, а яростной, словно собирается здесь и сейчас убить меня.

– Не повезло, графиня, – смеётся он. – В замке нет боле твоих людей. Все служат мне, и только мои приказы выполняются.

«Блеф», – коротко говорит ворон.

– Схватить мерзавку! Запереть в каменном мешке! – вдруг приказывает Зерран, сверкая золотыми зубами.

Я вздёргиваю подбородок ещё выше и на каких-то неизвестных мне рефлексах и инстинктах вскидываю одну руку вперёд и потусторонним голосом восклицаю:

– СТОЯТЬ!

Стражники, что уже двинулись на меня, резко останавливаются и замирают, глядя на меня, как на восьмое чудо света.

Моё тело вдруг начинает вибрировать. Кончики пальцев покалывать, словно я сунула их в розетку. Начинаю чувствовать себя так, словно в мою кожу влез опасный и свирепый хищник.

– Да как ты смеешь, душной козёл! На графиню голос повышаешь, да подданных под себя подмять решил! Ты кем себя возомнил, ащеул треклятый? Убить моего отца пытался много раз! Меня скинул силищей своей со скалы! Так может, ты и графа загубил, пёс смердящий?!

От моих восклицаний стража и слуги ахают и глядят на управляющего расширенными, будто блюдца, глазами.

– Ты думаешь, молчать я стану и защититься не смогу? – продолжаю я свою речь. Киваю страже и говорю: – В кандалы его! И в каменный мешок, куда меня хотел бросить! А кто имеет сомнения да желание встать на моём пути – казню без суда и следствия!

Во мне словно зверь дикий сидит и будто он рычит и командует моим голосом. Меня распирает от силы, и я уже явственно ощущаю, как воздух стал льдистым, стены и пол инеем покрываются. Изо рта пар выходит.

Слуги низко кланяются, стража хватает за плечи управляющего и начальник стражи, тоже кланяется мне в ножки и с сожалением говорит:

– Смилуйтесь, госпожа графиня, Зерран нас своей воли лишил и свою волю внушил. Не ведали мы, что творили…

– Для меня ваши слова – пустой звук. Лишь дела докажут обратное.

Управляющий долго глядит на меня и внимательно слушает, всматривается и вновь ухмыляется.

Стряхивает с себя руки стражи и говорит мне:

– Не смеешь со мной ты так, графиня. Я не простой человек. Я мужчина благородной крови, я – маг и служу короне. Меня нельзя сажать в каменный мешок и в кандалы заточать. Сама знаешь – за унижение благородного мужчины женщиной карается жестоко.

Улыбается шире, а потом и вовсе смеётся – издевательски и зло.

– Благородный? – фыркаю я. – Сам придумал и сам поверил?

Мужчина начинает злиться и сжимает рукоять своего меча. Воины тут же хватаются за свои клинки. Одно движение Зеррана и ему конец.

– Я – Зерран Ретель-Бор! Непризнанный внебрачный сын Гердана Ретель-Бора! Астер – мой старший брат.

Что ещё за новости?

«Доказательств нет, но лжи нет в его словах, один лишь гнев», – говорит ворон.

– Доказательства предъявишь королевскому представителю, – говорю Зеррану, никак не проявив эмоций, чему он явно был расстроен.

Слуги, что уши развесили, вовсю уже шепчутся и свежую сплетню обсасывают.

– Но даже если и так, то знай, что ты навсегда изгнанный и меченный непризнанием отца своего гнилой шлак. И я говорю так не из-за твоего происхождения, Зерран, а из-за дел твоих гадких и страшных.

Я мерю взглядом ублюдка, которого презираю. Чувства мои напрягаются и невероятно обостряются.

– Как грубо, – отвечает Зерран. – Что случилось с твоей молчаливостью, кротостью и недалёкостью? Ты ли это, графиня Изабель Ретель-Бор? Или в теле этом иная душа живёт?

Не в бровь, а в глаз.

Сохраняю ледяное спокойствие, даже когда шепотки стихают и все взгляды, как один, впиваются в меня.

Зерран действительно мерзок своей натурой. Его тело и черты лица красивы, но его губы кривятся так, что во мне пробуждаются защитные рефлексы.

От Зеррана исходят волны наглой, жестокой и извращённой природы.

Сколько он копил в себе эту ненависть к отцу? Сколько он ненавидел брата своего и желал заполучить его жизнь? Мечтал стать им, занять его место и стать графом Ретель-Бор…

– Ты меня убил, Зерран, – отвечаю холодно. – Ты сбросил меня со скалы, применив ко мне силу свою. Лишил меня воли и совершил ошибку.

Обвожу взглядом застывшую толпу.

– Я знаю, что такое смерть, – говорю всё тем же магическим голосом. – И отныне знаю, что жизнь – это дар. Убив меня, ты и пробудил меня и мою силу. Инмарий даровал мне второй шанс и отныне я воспользуюсь им на всю мощь.

– Всё равно, ты жалкая и глупая баба, – произносит Зерран с высокомерной улыбкой. – Не было и нет в тебе ума.

«Не слушай его, дитя», – каркает в моих мыслях Хеймд. – «Хватит болтать попусту. Заковать надобно нечестивого в кандалы, что магию закрывает. Иначе, бед он натворит».

– Уведите его, – приказываю вновь. – И в кандалы закуйте, что магии лишают.

Стража хватает уже бывшего управляющего, но тот сдаваться не собирается – выхватывает меч свой и с рёвом режет двоих мужчин-воинов. Всё происходит настолько молниеносно, что не успеваю среагировать, а Зерран уже заносит свой меч надо мной.

* * *

Ворон, чёрный, как ночь – возникает прямо перед моим лицом. Массивный размах крыльев ворона, размер его вытянутых когтей означают то, что он намерен не просто атаковать, он собирается убивать.

Зерран не успевает отмахнуться от Хеймда. Мужчина рычит, понимая, что не уйдёт от удара ворона. Хеймд с громким и пронзительным «Ка-а-ар-р-р!» вонзает свои когти в лицо Зеррана.

Мужчина отвлекается от меня и пытается отодрать от себя небольшого, но такого смертоносного и быстрого противника.

Он пытается наносить удары кулаками, выхватывает из-за пояса клинок, раздирает им перья птицы, но ворон не отступает, он снова и снова наносит удары, вырывая Зеррану глаза, разрывая его лицо.

В воздухе начинает пахнуть кровью.

Рычание, ругань Зеррана и крики Хеймда становятся всё громче и громче.

Я невольно закрываю уши, зажмуриваю глаза и делаю несколько шагов назад. Спотыкаюсь и неуклюже падаю.

В тот же миг моя левая нога вспыхивает сильнейшей болью. Мало того, что подворачиваю лодыжку, так ещё умудряюсь напороться на осколки слюды.

Шиплю себе под нос, но тут же забываю о боли.

Гляжу, как Зерран падает на пол. Лицо окровавленное. Вместо глаз – чёрно-бордовые провалы, из которых вытекает тёмная кровь.

Всё лицо исполосовано когтями ворона.

Гляжу на мужчину, как и все присутствующие здесь и чувствую жуткую тошноту и подкатывающую к горлу горькую рвоту.

Сам ворон, оттряхивается, теряя бесчисленное количество перьев, но выглядит вполне себе ничего.

И слышу в голове его голос: «Живой. Я не убил его».

И это хорошо. Совсем не хочется мне начинать свою жизнь в новом мире с убийства.

В голове начинает звенеть, и состояние я чувствую странное. Так бывает, когда начинаешь заболевать серьёзной простудой.

«Скоро свидимся дитя», – снова говорит ворон и резко взмахивает чёрными крылами и неожиданно устремляется прочь. Хеймд улетает, оставив лишь вопросы, которые я желала ему задать.

Не успеваю ничего ему сказать и спросить, а ворона уже и след простыл.

Недолго смотрю вслед исчезающей в зыбком тумане чёрной точке и вздрагиваю, когда меня трогают за плечо.

Это служанки, что подбегают ко мне и помогают встать.

Снова шиплю от боли, когда пытаюсь встать на раненую ногу.

– Госпожа графиня, как вы? – волнуясь, интересуется служанка.

– Целитель нужен, – хриплю сквозь сцепленные зубы и киваю потом на Зеррана. Его уже за ноги хватают стражники. – Не бросайте его в тюрьму. В опочивальню попроще определите и с удобствами. И целителя к нему скорее приведите.

– Ваше Сиятельство, но как же! – изумляется начальник стражи. – Он же вас убить хотел! И двух лучших воинов зарубил, а вы его в опочивальню, да целителя?!

Хмурюсь и говорю сурово:

– Значит, не такие и лучшие были воины, раз не смогли ни меня защитить, ни себя уберечь.

Когда стражник вновь открывает рот, чтобы мне возразить, я начинаю звереть.

– Не смей мне перечить, – говорю глухо, но с силою. – Выполняй мой приказ быстро и молча.

– Да хоть б кандалы надеть на отродье Тинария, – предлагает кто-то из слуг.

Разумно.

– Да. Кандалы, магию блокирующие, обязательно наденьте на Зеррана. Всё колюще-режущее из опочивальни убрать. Стражу у двери выставить. Целителя и слугу с едой пропускать лишь с присмотром трёх-четырёх воинов. Всё ясно?

Начальник стражи серьёзно кивает.

– Всё понял, госпожа графиня. За свою провинность страшную и помутнение рассудка, буду верен вам до конца жизни своей.

Машу на него рукой.

– Выполни сперва это задание, а там посмотрим.

Обвожу взглядом разрушенный кабинет, вздыхаю и распоряжаюсь:

– Уберите тут всё и кровь отмойте. Да оконнице новое поставить надо бы. Есть у нас слюда или готовое оконнице?

– Так откуда, госпожа графиня? – качает головой служанка. – Дорого нынче слюда стоит, да работа сама тоже. Но мы оконницу затянем бычьими пузырями, За шторами видно не будет.

Видно не будет, но вот тянуть холодом однозначно будет.

Но я соглашаюсь со служанкой и прошу её помочь мне собрать важные бумаги, что разбросал ветер.

С этими бумагами, ковыляя, аки старушка древняя, направляюсь в свои комнаты.

Слуги расступаются, глядя на меня ошалело.

Но приказы мои они выполняют: Зеррана уже уносят; кабинет прибирают.

Определённо после сегодняшнего происшествия и моего явления с магией у всех вопросов много. Нужно будет собрание устроить и поговорить с людьми, объяснить, что отныне всем заправлять буду я. И рассказать об управляющем, хоть и слышали многие его слова, что брат он мужа моего и будто он Ретель-Бор. Но доказательств-то нет.

Вот пусть корона и разбирается с этим всем.

Королю отпишу и немедленно. Только пусть целитель мне ногу сначала подлечит, а то дёргает и болит так, будто я её не подвернула и не ранила, а как минимум сломала. И перелом открытый, а не закрытый.

Ворон ещё улетел… Но спасибо Хеймду – спас мне жизнь. И кажется, авторитетом он является, раз все изумились, увидев его на плече моём.

Самый важный вопрос, который желаю задать ворону – жив ли Астер?

Раз Хеймд его ворон, то быть может, между ними имеется некая связь?

Что ж, сейчас я лишь могу гадать и строить предположения. Чтобы знать наверняка, мне нужно найти Хеймда и спросить его.

Ох, как же мало знала Изабель. Уж о таком-то нужно было знать!

Но мои мысли прерываются. Навстречу несётся Элен. Она причитает громко и в три ручья ревёт.

– Горе-то какое, графинюшка! Я уж было решила, что убили! Что нет больше моей Изабелюшки! Все только и говорят, что кровищи, кровищи-то!..

Я не успеваю спрятаться или убежать от неё и оказываюсь в крепких объятиях мамушки. Она меня сдавливает, что едва рёбра не трещат, и я едва могу говорить.

– Мамушка… – сиплю. – Я жива… Пусти…

– Госпожа графиня ранена! – спасает меня служанка.

– Ранена?! – восклицает Элен. – Где? Где, девочка моя? Что эта падаль Тинария сделала-то?!

– Ногу подвернула, – отвечаю ей. – Целителя позови. Пожалуйста. А я в опочивальню… Дурно мне…

Элен заквохала надо мной точно наседка, но вскоре убежала за целителем, приговаривая, что оторвёт руки и ноги Зеррану, и зубы его золотые выбьет и на новые украшения для меня пустит.

* * *

Позже, уже в своей комнате, оставшись одна, я раздеваюсь и смотрю на себя в мутный металл, именуемый тут зеркалом. Делаю глубокий вдох, не обращая внимания на ощущение неясного мне волнения и страха в районе солнечного сплетения, и закрываю глаза. Я сосредотачиваюсь на потоке силы, текущей под моей кожей. Я чувствую её – силу. Я вдруг вижу, словно со стороны своё тело, обведённое сияющим контуром.

Голубое свечение переливается подобно северному сиянию.

Красиво.

Открываю глаза и сперва вижу перед собой лишь мельтешащие мушки, но вскоре зрение возвращается.

Вздыхаю.

Смогу ли я выжить в этом мире?

Ответа нет. Но лишь от меня и моих поступков зависит моё новое будущее.

Вздыхаю. Гляжу на бумаги и документы. Понимаю, что ничего я сейчас не смогу сделать, даже письмо не напишу.

Я устала. Вымотана так, будто всю энергию из меня вынули. Опустошили до самого дна.

Моя раненая лодыжка всё еще пульсирует. Я надеваю длинную рубаху и забираюсь в постель. Дожидаюсь целителя.