Текст книги "Записки учительницы"

Мне уже 31

Смотрю вчера «Поле чудес», но на начало не успела, поэтому вижу, как Леонид Якубович ведет допрос мальца лет 6. Спросил, как зовут, как зовут папу, назвал его по имени-отчеству, спросил о том, кем ему приходится дама в зеленом платье, с которой он приехал, а потом задал вопрос о братьях и сестренках. Паренек растерялся.

Потом оглянулся на маму. Якубович немного свой вопрос изменил и спросил, сколько у него сестренок. Мальчик стал перечислять. Оказалось, что у него 6 сестренок и 5 братьев. А всего их в семье 12.

– Это правда? – обратился Леонид Аркадьевич к женщине в зеленом платье.

– Да, правда, – сказала она, скромно улыбаясь.

– Вы ведь так молоды, и столько детей! – удивился ведущий.

– Мне уже 31, – сказала женщина гордо.

Я смотрела на нее и улыбалась. Вот такие женщины – настоящие, не накачанные фитнесом и силиконом, нравятся мужчинам. У нее все настоящее: улыбка, глаза, волосы, губы, тело, которое дало жизнь 12 детям. Она вся светилась от счастья.

Вышел ее муж: симпатичный, улыбчивый, с рыжей бородой, плотный. Видно, что тоже настоящий и очень счастливый.

Как не шокировать своим видом окружающих

Об этом пишут постоянно. Одни осуждают, другие восхищаются, одни называют это мерзостью и наглостью, пренебрежением к окружающим, к их мнению. Говорят об испорченном настроении, о физиологии, которой нет места в обществе, о том, что этот интимный процесс должен касаться только двоих и больше никто не имеет права это видеть. Другие говорят, что это мило и красиво, и осуждают первых. Вы, наверное, уже догадались, что речь идет о кормлении грудью на людях.

Я никогда с такой картиной не встречалась до недавнего времени. Увидела это в метро, но заметила не сразу, что женщина (то ли киргизка, то ли калмычка), сидящая напротив нас с мужем, кормит грудью ребенка. Ребенок был в рюкзаке для переноски детей. Мать сидела, прикрыв грудь ладонью, а ребенок спокойно сосал грудь. Когда процесс был окончен, женщина быстрым и незаметным движением убрала грудь в бюстгалтер, застегнула пуговичку на кофточке и продолжала спокойно сидеть, дожидаясь остановки поезда.

Я поняла, что те, кто вываливает грудь на виду у честного народа, делают это демонстративно. Это протест. Раз общество осуждает кормящих матерей, то и матери начинают плевать на общество. Эта женщина, видимо, не знает о тех страстях, которые кипят в инете, и поступает так, как поступали ее мать и бабушка. Надо накормить ребенка, она накормит, но так, чтобы не шокировать окружающих, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Она знает, как покормить так, чтобы не было стыдно.

Такие женщины лично у меня вызывают уважение в отличие от тех, которые даже во время собственного венчания кормят детей.

Так все-таки это интимный процесс или нет? На мой взгляд, да. Кормление грудью – это не демонстрация своих возможностей, это нужное и благородное дело, но делать его надо без привлечения внимания окружающих.

Интересные люди

Светка

Была у меня хорошая знакомая Светка, женщина, вернее, баба, лет 45. Она часто помогала мне по хозяйству, особенно весной, когда на селе работы невпроворот. Я звала Светку, и мы с ней договаривались о цене. Светка прикуривала сигаретку, немного думала, потом говорила: пойдет! – и принималась белить, красить, копать огород, сажать лук-чеснок-помидоры и т. д.

Через каждые 15-20 минут она пила кофе и курила «Приму». В это время ей нужен был собеседник.

– А у тебя шампунь есть? – задавала она мне вопрос.

– Есть, – естественно, отвечала я.

– А у меня кончился. Отольешь в бутылочку?

– Так я тебе денег дам, а ты купи, – подавала я ей совет.

– Нет, те деньги уже истрачены, а шампуня нет.

– Ну, хорошо, – сдавалась я. – У меня есть начатый, я сейчас принесу.

У Светки уже был наготове пакет. К концу рабочего дня в этом пакете оказывались многие мои вещи: и «ненужная» одежда, и обувь, и парфюм, и даже она выманивала у меня колечки, цепочки и серьги. Кроме того, по-хозяйски осмотревшись и заметив в сарае мешки с картошкой, морковью и свеклой, она выпрашивала и овощи. В общем, все, что, по ее мнению, было у меня лишним.

Надо сказать, что работала она добросовестно, хотя очень часто приходила, что называется, с бодуна. Выполняла любую работу, но не любила ощипывать птицу. И бралась за эту работу только потому, что я ей хорошо платила и она могла забирать себе потроха.

– А руки утке как обрезать? – спрашивала она меня для порядка и тут же отчекрыживала крылья по самые плечи.

Потом часто-часто моргала и оправдывалась, что она не поняла.

Однажды я ее спросила, какую работу она любит больше всего.

– Стирать, – ответила Светка. – Я все свои вещи руками стираю, даже если бы у меня была стиральная машинка, я бы все равно руками стирала. Я каждую вещь знаю, где больше потереть, где меньше. У меня все идеально, – хвалилась она.

– А что ты не любишь делать? – опять я задала ей вопрос.

– Жрать готовить. Не успеешь наварить, как уже все сожрали. И еще терпеть не могу гладить, – добавила она.

Я вспомнила Светку, когда гладила. Правда, нудное занятие, так и хочется швырнуть этот утюг куда-нибудь подальше.

И еду я сегодня готовила, и убиралась в доме, и посуду мыла.

А Светки уже больше года нет. Запила так, что не смогла остановиться, так пьяная и на тот свет отправилась. Не было у нее никого, похоронили за счет бюджета под номером. Я даже фамилии ее не знаю.

Димка

Вчера громкий стук в окно заставил меня вздрогнуть. Мужа дома не было, на улице темно. Я трусиха, но деваться некуда – пришлось выйти.

На пороге стоял рыжий небритый мужчина. Димка. Его все так зовут: и старые, и молодые, хотя самому Димке уже за 60.

Он – бомж и алкоголик. Живет там, где приютят. На данный момент квартирует у такого же алкоголика, как и он. У Димки болят ноги, поэтому он с трудом поднялся на ступеньки и тут же запел что-то типа щедровки, рассыпая зерно по порогу.

Выслушав поздравление, я прямо у Димки спросила, чего он хочет.

– Дай что-нибудь пожрать, – откровенно попросил Димон.

– Совсем плохо вам? Пенсию уже пропили? – спросила я его.

– Все пропили, – честно сказал Димка. – Ни у меня, ни у Васьки ничего не осталось.

Я положила в пакет сала, банку варенья, булку хлеба, 10 штук яиц, картошки и лука.

– Дай томата на борщ, – попросил Димон. – Я завтра сварю, уже месяца два борща не ел.

Пришлось литровую банку томата принести.

Благодарность я выслушивать не стала и распрощалась с гостем.

Почему Димон на данный момент ходит по дворам и попрошайничает? Ведь он получает пенсию, и кое-как в течение года ему хватает и на еду, и на бутылку водки. А все потому, что пенсию в декабре выдали за январь и, соответственно, алкоголики все забыли, что следующая пенсия будет только в феврале. Что им делать? Умирать от голода или идти по дворам? Хорошо хоть праздников в январе много. На Рождество Димка приходил, с Новым Старым годом поздравил. Через неделю банки принесет и опять чего-нибудь выпросит. Так и дотянет до пенсии.

А вот Люда не забыла!

Сейчас возвращаюсь к самому кануну 2013 года. Уже с вечера мы стали поздравлять друзей, родственников и приятелей по телефону и по скайпу. Муж даже вышел на улицу поздравить сестру и брата, так как в доме постоянно звонили телефоны и то я, то дочка, то сын принимали поздравления или поздравляли сами.

Ближе к полуночи телефоны замолкли. Мы сидели за столом и готовились слушать поздравление Президента. И вдруг зазвонил мой телефон. Я увидела букву Л.

– Алло! Таня! – услышала я женский голос. – Это Люда. Мы вас всех поздравляем с Новым годом!

Я ничего не могла понять: какая Люда? откуда?

– Люда Зыбарева, – пояснила звонившая. – Люда Дульнева. Помнишь, ты мне свой телефон дала на кладбище перед Пасхой? Мы с Вовой вас всех поздравляем. Желаем вам всего хорошего. Ну все, Таня, передай мои поздравления тете Рае. Сейчас речь Президента будем слушать.

Это поздравление я только сегодня вспомнила, когда увидела свою сестру и передала ей поздравление Люды.

Люда – наша дальняя родственница, такая дальняя, что мы давно уже друг с другом не общаемся. А встретились мы с нею действительно на кладбище, когда мы с мужем приехали перед Пасхой в мое родное село убраться на могилах родных. Она была там с мужем и младшим сыном. Мы играли с нею в детстве, но я не сразу ее узнала. Она же сразу признала меня и стала рассказывать сельские новости, от нее же я узнала, что вся ее семья уехала из села и только она осталась с мужем и детьми в родительском доме.

– А куда мы поедем? – говорила Люда. – Денег у нас нет, да и привыкли мы здесь. Мало нас, русских, осталось, но мы живем нормально, никто нас не трогает.

– А ты чью могилку убирала? – спросила я, вспомнив, что племянница Люды, умершая в детстве, была похоронена неподалеку от моих родителей.

– А я всю неделю хожу на кладбище и могилки убираю всех, к кому не приезжают родные. Придем с Вовой, смотрим, чья могилка в траве, ту и убираем. Я и краски разной купила, у кого крестик покрашу, у кого скамеечку. Некоторые совсем забросили своих родных, а я их всех знала. Приду, поговорю с ними, уберусь и помянем с Вовой наших односельчан. А сегодня и сынок с нами пошел.

Я слушала ее, и сердце мое рыдало.

– Люда, я никогда не забуду своих родных, но хочу с тобой обязательно встретиться на следующий год.

И мы обменялись телефонами. Без очков было плохо видно, и я обозначила ее как Л., а переименовать забыла потом.

А вот Люда не забыла.

Человек с бородкой

Стою сегодня в очереди на кассе в магазине «Магнит».

Передо мной молодой парень с едва заметной бородкой и девушка беременная. Парень терпеливо ждет, пока кассир пробьет покупки, а девушка отошла в сторонку. Когда кассир подвела итог, молодой человек попросил пачку сигарет.

– Паспорт давай! – потребовала кассирша, обращаясь к покупателю.

– Какой паспорт? – возмутился парень. – Мне 23 года, и у меня жена беременная!

– А еще у него бородка растет, – вмешалась я.

Парень с благодарностью на меня посмотрел, но кассир не обратила на мое замечание внимание.

– Откуда я знаю, сколько тебе лет? – отрезала она. – Паспорт давай, тогда и сигареты получишь.

Подошла его жена, но кассирша и жене не поверила.

– Откуда я знаю, что она его жена? А у нас инструкция, – немного виновато сказала она, как бы оправдывая свои действия.

Парень заматерился и пошел к выходу. Он и правда выглядел очень молодо, но бородка у 18-летних все-таки редкость.

Странный человек

Так называют одного моего знакомого все: соседи, знакомые и незнакомые люди. Некоторые еще добавляют: не просто странный, а чокнутый. У меня тоже были такие мысли, да и как они не появятся, если почти каждый день видим, как он с тачкой металлолома в куртке железнодорожника быстрым шагом идет вдоль трассы.

Кто-то смеется, завидев его, кто-то крутит у виска, но кто-то и поприветствует странного пешехода. Мой муж как раз из последних, так как этот путник бывший его одноклассник.

Мы потом всю дорогу пытаемся разобраться с мужем, что же произошло с этим, казалось бы, нормальным человеком. Была семья – сейчас один, так как жена не выдержала его странных выходок и уехала с двумя детьми на родину. Была работа в пожарной части. Сейчас уже много лет не работает. Был дом со всеми удобствами, сейчас в доме нет ни света, ни газа. Были друзья, сейчас никто с ним не общается.

Муж рассказывал, что в школе он был очень слабым учеником, но его все любили за доброту и отзывчивость. Он никогда не обижал девочек, со всеми дружил, первым приходил на помощь.

– Помню, в 6-м классе мы играли, и одна девчонка упала и разбила коленки, так Володя подскочил к ней и стал дуть на разбитые коленки. А мы стояли и ржали.

Когда мы с мужем поженились, мне довелось с ним общаться. Он называл меня Танюшечка. Меня даже мама так не звала, а Володя всех своих друзей звал, только прибавляя уменьшительно-ласкательные суффиксы.

Последний раз мы с ним встретились на вечере встречи выпускников. Муж мой был организатором встречи своего выпуска (40 лет!), и я увидела, что в списке напротив фамилии Володи стоит минус.

– Он отказался встретиться с одноклассниками? – спросила я мужа.

– Нет, – ответил муж. – Я не знаю, приглашать его или нет.

Я уговорила мужа съездить к нему. Володя очень обрадовался.

– Обязательно буду, – сказал он и пришел в школу самый первый. Конечно, не при галстуке и даже без костюма. На нем были джинсы и свитер.

Когда стали предоставлять слово выпускникам, то Володя, взяв микрофон, прочитал свое стихотворение. Я сразу поняла, что это он написал: слишком личное оно было. Он читал, закрыв глаза, о бренности бытия, о вечности и мгновении, которое представляет земная жизнь человека по сравнению с вечностью.

За праздничным столом Володя сидел рядом с моим мужем. Муж мой с ним беседовал, и вот что он узнал о своем бывшем однокласснике: живет один, ухаживает за тремя стариками в своем поселке, пишет стихи.

– Они приходят ко мне, Коля, я еле успеваю записывать. Иногда проснусь ночью, пока лампу зажгу, уже строчки ушли. Так жалко! Написано много, а вот что с ними делать, пока не знаю.

– На что ты живешь, Вова? Почему не устроишься на работу? – спросил мой муж его.

– Мне много не надо. Я не пью, не курю, за газ и свет платить не надо. Собираю металлолом, старички по тысяче в месяц платят. Мне хватает.

Вот такой странный человек живет в соседнем поселке, а может быть, это мы все странные?

Жизненное

Когда стареет улица

Вы не замечали, друзья, что стареют не только люди, машины, вещи, но и улицы? Но стареют они не так, как люди, и не так, как вещи. Они стареют по – своему, но в отличие от людей, к которым молодость никогда не вернется, улицы могут снова помолодеть. Я сегодня утром это поняла. Моя улица постарела очень сильно.

32 года назад наша улица была юной. Новые, только что построенные семь двухэтажных коттеджей, четырнадцать квартир. И больше – ничего: ни деревца, ни кустика. Только дома и штакетник, пахнущий свежей доской.

Почти сразу же все дома были заселены молодыми семьями. 37 детей на 14 семей. Дети сразу же стали ходить друг к другу в гости, собираться в кучки и играть с раннего утра до поздней ночи. Отовсюду слышны были крики, биение мяча об стенку, лай собак и визг велосипедных шин.

А сейчас на улице тишина. Дети выросли, разъехались, и только летом можно услышать детский смех и визг.

На улице появились высокие заборы, соседи друг к другу в гости не ходят, как в молодости, за солью и хлебом, деревья и кусты растут густо и плотно. Даже если и выйдет сосед вечером на улицу, он может и не заметить своего соседа, тоже вышедшего посмотреть на село.

Живут на улице одни пенсионеры, только единицы работают. Остальные сидят за своими заборами, возятся в садах-огородах и видят друг друга только на похоронах.

Сможет ли моя улица снова помолодеть? Думаю, только в том случае, если на ней опять появятся дети. Две квартиры уже продаются, а кто поселится, не знаю, но думаю, что молодые. Для пенсионеров два этажа – не очень удобная планировка!

Я очень хочу, чтобы моя улица снова стала молодой!

И такие люди бывают!

Сегодняшний день принес мне два интересных наблюдения. Оба из разряда «И такие люди бывают».

Сижу в поликлинике в очереди к врачу. На улице +25, а батареи горячие. Как следствие, в коридоре, набитом пациентами, духота неимоверная, но люди все улыбаются и с удовольствием смотрят на трехлетнего малыша, который, несмотря на невыносимые условия, играет с ручкой и блокнотом, которые ему дала мама.

Игра следующая. Тема (так зовут мальчика) бегает от стула, на котором лежит ручка, к столику с блокнотом. Взяв ручку, Тема делает в блокноте несколько «каляк-маляк», потом быстро относит ручку на откидывающееся сиденье стула, возвращается с победоносным видом к столику, берет в ручки блокнотик и, показывая свой рисунок, говорит «зайка» или «котик». Даже птичку и цветочек мальчик нарисовал.

Мальчик очень шустрый, забавный, и лица людей, сидящих на стульях и стоящих возле окна, светлеют и добреют одновременно. Никому и в голову не приходит занять стул, на котором лежит Темина ручка.

И тут по коридору, высоко подняв голову с рыжим париком, идет дамочка из тех, кому за… Я не могу точно сказать, но думаю, что за 50 или 60. Приблизившись к Теме, она громко, чтобы все слышали, хорошо поставленным голосом произнесла, как приговорила:

– Люди стоят, а ребенок всякими глупостями занимается.

Со своего стула вскочила мама мальчика, но один из мужчин ее остановил. Он встал и освободил место дамочке, выразительно посмотрев на нее.

– Спасибо, – заметила она сквозь зубы. – Мне не нужно. Я о вас забочусь.

Развернулась и ушла. А Тема продолжил свою игру.

Истории с курорта

На курорте всегда слух острее, глаз зорче, сердце мягче, внимание лучше. Пока мы были в Кисловодске, я отметила про себя несколько комичных случаев, из которых потом рождаются анекдоты.

Однажды мы с мужем сидели и ожидали своей очереди в грязелечебнице. Хозяйка кабинета, очень подвижная и шумная женщина лет сорока по имени Ира, бегала от одного пациента к другому, присаживаясь к столу на минутку, чтобы записать очередного курортника в свой талмуд.

Подошел мужчина лет 70, седой, высокий, с голосом начальника, и протянул Ире санаторную книжку. Пока Ира записывала его и решала, на какое время его назначить, мужчина объявил на весь коридор:

– И запомните: зовут меня Петр Гаврилович! Петр Гаврилович! Понятно?

– Еще чего не хватало! Я не обязана запоминать ваше имя и отчество, – громко сказала Ира. – Понятно, Петр Гаврилович?

– Понятно, – согласился Петр Гаврилович. – Тогда и я ваше имя не буду запоминать, Ирочка.

Смеялись все.

Рядом с кабинетом Иры был кабинет десневых орошений. Пришла первый раз женщина лет 60 на процедуру. Медсестра дала ей загубник и стала объяснять:

– Вкручиваете загубник вот сюда, потом вставляете его в рот и начинаете водить вправо – влево, вверх – вниз.

Следующая команда медсестры заставила всех в коридоре улыбнуться:

– Да не головой крутите, а загубник во рту поворачивайте!

Сижу и жду своей очереди к массажисту, рядом со мной мужчина лет 40. Массажист выходит в коридор и обращается к этому мужчине:

– Сейчас очередь Иванова. Где он?

– Откуда я знаю? – отвечает мужчина. – Вчера ушел гулять в парк и до сих пор гуляет.

– Может, он в парке заблудился или что-нибудь с ним случилось? Вы в милицию заявляли?

– Зачем? Он сказал, что сам привык находить выход из любой ситуации, – спокойно ответил друг.

Действительно, на другой день Иванов сидел перед дверью массажиста.

И последнее. Поехали мы на экскурсию в Домбай и решили там поесть шашлычка. После шашлыка захотелось чаю из горных трав.

Официант бегал мимо нас и делал вид, что ничего нам не должен. Наконец мы не выдержали, и мой муж напомнил ему о чае.

– Послушай, уважаемый! Ты можешь потерпеть немного? Я целий день на нерва́х, а ты чаю-чаю. Вон чайник, пойди и возьми сколько надо, – сказал джигит и показал на самовар, который стоял у него на столе.

Пришлось самим себя обслуживать, но за деньгами официант все-таки вовремя пришел.

Вот такие истории с курорта. Думаю, что у каждого найдется их немало.

Продам сына за 200 рублей

Написала я сегодня об уточке, которая никак не может стать матерью, хотя очень хочет, и вспомнилась мне история из детства.

В моем родном селе жили люди разных национальностей. Жили очень дружно, ходили друг к другу в гости, вместе отмечали праздники, вечерами собирались на лавочках и пели русские, украинские, грузинские песни. Да, у нас жили грузины. Между прочим, очень щедрые и душевные люди.

Соседями моей сестры были муж и жена грузины. Звали их Нина и Шалико. Им уже было за 30, а детей у них не было. Все знали, как Нина любит детей. Чужих детей она баловала, покупала им подарки, тискала, а у самой слезы на глазах.

В конце 60-х годов приехали к нам строители: новый Дом культуры строить. И была среди них молодая особа по имени Люда с грудным ребенком. Я ходила к ней мальчика нянчить (мне было тогда 12 лет). Вскоре пошел слух о том, что она хочет ребенка продать за 200 рублей. Конечно, он дошел и до тети Нины.

Как она бежала к Люде! Растрепанные волосы, бледное лицо и протянутые ладони с деньгами я запомнила на всю жизнь.

– Забирайте, – равнодушно сказала Люда, взяв деньги.

Тетя Нина бежала домой еще быстрее, чем к Люде, словно боялась, чтобы она не передумала. Но она вскоре уехала и ни разу не побеспокоила тетю Нину.

А тетя Нина наконец-то обрела свое материнское счастье. Она боготворила Валеру.

– Куколинка мой, синочек, детка моя! – шептала тетя Нина сквозь слезы, любуясь ребенком. Он и правда был очень хорошенький: беленький, с голубыми глазками. Когда Валера заговорил на грузинском языке, она поверить не могла.

– Валера – грузин! – гордилась тетя Нина сыном.

Его так и звали в селе: Валера-грузин.

Я не знаю, узнал ли Валера, что он был приемным сыном, но он очень любил своих приемных родителей и всю жизнь говорил с грузинским акцентом, хотя вырос среди русских и учился в русской школе.

К сожалению, участников этой истории уже нет в живых, но история подлинная. Сейчас есть женщины, которые не хотят детей. Есть, но больше все-таки тех, кто хочет детей и не видит смысла в жизни без них.