Текст книги "Любовь и радуга"

Кирилл с интересом посмотрел на нее, усмехнулся, молча налил неполный стакан водки и поставил перед Дашей. Она глубоко вздохнула, решительно взяла стакан в руки, и смело выпила до дна. Матерь божья! Во рту образовался пожар, ни вдохнуть, ни выдохнуть! Даша закашлялась и начала хватать ртом воздух. Глаза, казалось, вылезли из орбит, слезы полились градом. Кирилл испугался, быстро вскочил, налил в стакан воды и протянул Даше.

– Блин! Запей скорее, декабристка! – рявкнул он. – Верная подруга! Примет она удар на себя! Детский сад! Возись потом с тобой!

Даша жадно глотала воду, пытаясь потушить пожар. Она допила воду, выдохнула и поставила стакан. Голова пошла кругом, и Даша, обхватив ее руками, облокотилась об стол.

– Да, декабристка! С водкой, похоже, ты не дружишь! – задумчиво констатировал Кирилл, с интересом рассматривая Дашу. – Но это скорее хорошо, чем плохо!

– Почему? – тяжело дыша, хватая ртом свежий воздух, пробормотала Даша, уже ничего не соображая, водка ударила в голову. – Наливайте еще, Кирилл Петрович! – смело предложила она.

– Потому! – сурово проговорил Кирилл. В его черных глазах плескался смех. – Догадайся с трех раз, декабристка-журналистка! А пить ты больше не будешь! Поняла? На сегодня тебе уже достаточно! Не хватало мне еще жены алкоголички! – насмешливо бросил он.

– А чего тебе переживать? – пробормотала Даша. – Мы ведь, кажется, собрались с тобой разводиться? – добавила она, смутно пытаясь сообразить, зачем вообще сюда приехала и, не понимая, как теперь в таком виде сядет за руль.

– Даже не мечтай! – усмехнулся Кирилл.

Он неожиданно встал, подошел к Даше, резко поднял ее со стула, развернул и притянул к себе. Ее сливовые глаза стремительно приблизились к его глазам. Где-то далеко, в ее глазах, он увидел золотую радугу, купающуюся в страстных, дурманящих огоньках. Они притягивали, звали его за собой! Он провалился взглядом в эту радугу, и утонул в ее огнях.

– Чертова Мавка, лесная русалка! – прорычал Кирилл.

Он ухватил ее за шею, теснее прижал к себе и поцеловал долгим поцелуем. Он думал, что она будет сопротивляться, вырываться. Ну и пусть вырывается! Он все равно ее теперь не отпустит! Не отпустит никогда! Но она неожиданно облегченно вздохнула, обвила его шею руками и еще крепче прижалась к нему. Даша почти теряла сознание, ощущая во рту вкус его языка, который ей сейчас подробно объяснял, что дальше с ней будут делать. И от этого становилось и страшно, и сладостно. Когда дыхания не хватило, Кирилл на мгновение оторвался от нее, не выпуская из своих объятий. Совсем близко были ее удивительные глаза и припухшие от его поцелуев, губы-вишенки. Они были сейчас, как половинки вишневого мармелада, манили его, и он ничего не мог с этим поделать. Он вдруг отчетливо понял, что эта женщина смысл всей его жизни! И без нее на этом свете, ему нечего делать! Никто ему больше не нужен! Он пришел в этот Мир, чтобы встретиться с ней, чтобы она родила ему сына и дочку. Его дети будут самые красивые и счастливые, потому, что родятся в любви, их огромной, взаимной любви. Он крепко прижимал ее к себе и четко слышал стук своего сердца у нее в груди.

– Ты забрала мое сердце, Мавка, и я чувствую, что оно уже не вернется на свое законное место. Ты не отдашь мне его никогда?! – глядя прямо ей в глаза, обреченно спросил Кирилл, в тайне надеясь на положительный ответ.

– Не отдам! – подтвердила Даша хриплым голосом, потому, что ее рот пересох от поцелуев, и потрогала ладошками под футболкой его спину. Ее руки блуждали по рельефной мужской спине. – Никогда не отдам! И не проси! Я забрала его на всю оставшуюся жизнь, оно теперь мое. Взамен ты можешь забрать все, что есть у меня: сердце, душу, тело, – она глубоко вздохнула, улыбнулась и закрыла глаза, предоставляя ему делать с ней все, что ему вздумается.

Он поцеловал ее веки, и снова полураскрытые губы мармеладинки, сначала нежно, как будто целовал ее первый раз, как будто пробовал на вкус, потом настойчивее. И чем больше он ее целовал, тем меньше хотелось останавливаться. Даша с каждым поцелуем становилась для него все желаннее и желаннее. Она страстно отвечала на каждый его поцелуй. Градус быстро нарастал. Скоро страсть захлестнула обоих так, что мозг уже не контролировал тело. Не умом, а телом Кирилл почувствовал, что долго он так не продержится. На секунду он остановился, чтобы перевести дыхание.

– Я люблю тебя, Дашка! Я жизнь за тебя отдам! – прохрипел он от волнения, совершенно не узнавая свой голос. – И даже не надейся, что мы когда-нибудь расстанемся. Этого не будет! Слышишь?

– Слышу! Не будет! – она улыбалась и открыла глаза. Сливовые глаза смотрели в его черные глаза. – Мы не расстанемся никогда, потому, что я не отпущу тебя! Я люблю тебя! Больше жизни люблю, господин бизнесмен-архитектор, притворяющийся бедным художником! Но мне теперь плевать, бизнесмен ты или художник, если я люблю тебя! Я жить уже без тебя просто не могу!

– Дашка, – шептал он, прижимая крепко ее к себе, – какой же я идиот! Мне не нужно было тебе ничего объяснять, оправдываться перед тобой, выяснять отношения, а нужно было просто схватить тебя в охапку и больше уже не отпускать от себя.

Кирилл сжал ее в своих объятьях так, что хрустнули ее кости, Даша ахнула. И они снова начали целоваться. Больше они не сказали друг другу ни слова, за них говорили их губы и руки. Они целовались так, что скоро обоим стало совершенно понятно, нужно выдвигаться из кухни в комнату, желательно в спальню, и как можно скорее. Они так и не дошли до спальни, с трудом добрались до дивана в гостиной, теряя по пути одежду и последние остатки здравого смысла. На диване они набросились друг на друга, как два странника в пустыне, которые нашли родник с живой водой. Они так соскучились за эту неделю. Несчастный диван скрипел, пыхтел и грозился развалиться, он был узкий и неудобный. Даша с Кириллом все время сползали с него, и, в конце концов, не выдержали, окончательно сползли с дивана на пол, на ковер. Именно это место и стало на час временным пристанищем для страстных влюбленных. На полу, оказывается, было очень удобно, свободно, здорово и замечательно! Все запреты и морали были нарушены! Но этого им оказалось мало! Они не могли уже оторваться друг от друга. Из гостиной они вместе перекочевали в душ, потом, наконец, в спальню, и остались там до утра. Их замечательная, двуспальная кровать, действительно являлась прекрасным местом для утоления страсти влюбленных. Потом потеря сознания, кома! Первое что, очнувшись, Кирилл сказал Даше, было:

– Ого! Если бы я точно не знал, что ты до меня была девственницей, я бы подумал, черт знает, что! Как ты быстро освоила науку любви.

– Это не сложно, когда любишь! Кроме того, у меня был хороший учитель, – пересохшими от поцелуев губами, прошептала Даша. – Ты чем-то недоволен? – она смело взглянула в его глаза.

– Напротив! Очень доволен! Даже более чем! – усмехнулся Кирилл. – Ты действительно хорошая ученица. Отличница! По всем предметам в любовной науке ставлю тебе пять. Теперь у меня есть и любимая женщина, и жена, и страстная любовница, три в одном. А больше мне в этой жизни и желать нечего, разве что троих детей от тебя. – Его черные глаза горели страстью. – Я предлагаю повторить, закрепить успех. Сейчас отличница сдаст еще один экзамен, и надеюсь, тоже получит пятерку!

Даша улыбнулась и потянулась к его губам.

– Нет! – усмехнулся Кирилл. – Теперь по-взрослому! – он наклонил ее голову к низу своего живота.

Дашино лицо коснулось курчавых волос, губы скользнули ниже. Кирилл тихо застонал…

Они угомонились уже к утру, когда совсем выбились из сил и уснули поперек кровати в объятьях друг друга, не в состоянии даже переползти, чтобы лечь вертикально. Когда они проснулись, солнце было уже высоко. Даша, прижимаясь к горячему телу Кирилла и пристроив голову ему на грудь, думала о том, что она счастлива, и все хорошо, они снова вместе, а больше ей ничего и не надо. А Кирилл уткнулся ей в шею, вдыхая тонкий аромат ее кожи, и ни о чем не думал. Как вообще о чем-то можно думать, если его Дашка рядом с ним, здесь, сейчас! И никуда уже больше не денется, и весь этот недельный кошмар, когда ее не было рядом, закончился!

– Девочка моя, сладкая вишенка, самая вкусная на свете, самая любимая! – нежно шептал он ей на ухо. – Родная моя! Никогда теперь тебя не отпущу от себя. Слышишь, Дашка? Никогда!

– А я и не смогу никуда от тебя уйти, – Даша спрятала лицо у него на груди. – Потому, что ты и есть, та самая моя мечта, о которой я не хотела тебе говорить! – неожиданно Даша улыбнулась какой-то мягкой, загадочной улыбкой – улыбкой Джоконды, только Джоконда на этот раз, была счастлива. – Мечта взрослой девушки, а не маленькой девочки! Понял теперь, что мне не нужен был ни Париж, ни Рим, и даже ни Венеция. Мне нужен был ты – Белов Кирилл Петрович – мой бедный художник, мой любимый муж, оказавшийся крупным предпринимателем, «денежным мешком»! Терпеть не могу «денежные мешки», кроме одного, моего любимого, Кирилла Петровича Белова!

Он притянул ее к себе, и они снова слились в объятьях.

– Кирюша! – неожиданно раздался громкий голос матери. – Ты где? Вы с Дашей? И, надеюсь, у вас хватило ума, вместо того чтобы ругаться и выяснять отношения, заняться любовью?!

Кирилл непроизвольно заслонил Дашу своим телом от посторонних взглядов. В дверях спальни неожиданно материализовалась Ирина Петровна вместе с Петром Григорьевичем.

– Ну вот! – радостно заявила она. – Петя, у них, кажется, все сладилось. Слава богу! – обратилась она к мужу, который тут же смущенно отвернулся. Ирина Петровна совершенно не обращала внимания на возмущенное лицо Кирилла и пылающие Дашины щеки. – Вставайте влюбленные, радугу проспите. Сегодня утром был дождь, и ярко сияло солнце. И теперь на небе радуга. Эта радуга зажглась в честь вашей большой любви! Запомните этот день, чтобы потом рассказать своим детям, нашим внукам! Я думаю, нам с отцом долго ждать их теперь не придется! – лукаво сказала, а не спросила она.